- Просыпайся, Тигрица!

Это был голос Шифу. Тигрица сонно приоткрыла глаза и пробормотала:

- Уже пора?

- Да, - рядом с Шифу стояла Вень Чан. – Ты слишком долго спишь, деточка. Неужели Шифу тебе и дома позволяет столько спать?

Недовольная её словами Тигрица поднялась и хотела было возразить, но Шифу быстро это пресёк.

- Нет, не позволяю, - поспешно сказал он Вень Чан, строго покосившись на дочь. – Но нам сейчас некогда выяснять подробности быта друг друга. Минуту назад во дворце ударили в гонг – сейчас на площадь начнёт стекаться народ. Живее, а то не успеем.

- Пусть хоть она позавтракает, - напомнила леопардиха. – Мы-то уже поели, а она – нет.

- На ходу перекусит, - бросил Шифу и, опустившись на четвереньки, помчался в сторону города. Вень Чан – за ним. Тигрица едва успела захватить с собой пару яблок и персик.

Через несколько минут они вновь оказались в городе и довольно быстро затерялись в толпе. До площади было ещё далеко, но народ вокруг них спешил изо всех сил. До ушей Шифу доносились обрывки довольно странных речей: «Он у нас утонет в гнилье», «Постараюсь попасть прямо в его уродливую морду», и часто повторяющийся вопрос: «Кто-нибудь подскажет маршрут провоза?» О чём они говорили, все трое не имели ни малейшего представления, пока откуда-то издалека до них не донеслись улюлюканье и ругательства.

- О чём это они? – поравнявшись с Шифу, спросила Вень Чан.

- Есть только один способ это узнать, - ответил тот и свернул в переулок. – За мной!

Они пробежали ещё немного и в конце переулка остановились, потому что дорогу им преградила огромная толпа зевак, выстроившаяся вдоль главной улицы, ведущей к площади. С трудом протиснувшись сквозь всю эту массу то злорадно ликующих, то свистящих бейпинцев, Шифу и компания увидели на другой стороне улицы точно такую же толпу. И в обе стороны она была бескрайней, словно море.

- Что тут происходит? – отважилась спросить Вень Чан у одного козла.

- Вы что, не местные? – отвлёкшись от свиста, в недоумении спросил тот. – Сегодня у нас праздник. Наконец-то казнят самого страшного злодея Китая.

- Это мы знаем, - сдерживая гнев, продолжила леопардиха. – Но почему вы здесь, а не на площади?

- Сейчас начнётся представление, - сказал козёл, подбрасывая в одном копыте протухшую рыбу. Вень Чан брезгливо сморщила нос. – Тай Лунга провезут в клетке специально для того, чтобы мы отпустили ему все грехи, как, кхм… козлу отпущения. У вас есть, чем отпустить? У меня – да, - сказал козёл и завертел рыбу за хвост. От усилившейся вони Вень Чан и остальных едва не стошнило.

- Какой ужас! – сказала она Шифу и Тигрице. – Мало им отсечённой головы моего сына, так они ещё и народу на потеху его выставили! Бедный Тай! – она закрыла морду лапами.

- Возьми себя в лапы, дорогая, - попросил Шифу. – Я понимаю, это ужасно, и нам не стоит, пожалуй, на это смотреть, а то он нас увидит и ненароком выдаст. Нужно двигаться к площади.

Но тут вопли толпы стали ещё яростнее и злее. Все трое выглянули из шеренги собравшихся. Слева вдали показалась конная повозка. Два вороных жеребца с шорами на глазах везли на телеге тяжёлую стальную клетку. На козлах сидел носорог и хлестал кнутом лошадей, потому что животные едва плелись из-за тяжёлой ноши. Двое стражников-горилл неспешно шли следом.

- Шифу, я не могу на это смотреть! – простонала Вень Чан, когда в ещё не приблизившуюся к ним клетку полетели несвежие овощи, мясо, рыба, яйца… - Нам нужно действовать прямо сейчас! Мы втроём с лёгкостью сломаем эту клетку…

- Нет! – рявкнул Шифу – В решающий час менять свои планы – самое последнее дело!

- Но мы не учли вот этого, - возразила Вень Чан, показывая на разъярённую толпу.

- Неважно, - бросил Шифу. – Давай, пойдём, - он потянул её за лапу, но она вырвала её. И в этот момент клетка проехала мимо них.

Все трое тут же спрятались за спины негодующих, и на несколько секунд увидели пленника.

Измазанный в отходах от ушей до хвоста, Тай Лунг сидел, скрючившись, в кандалах, и ни на что не реагировал. Его голова упиралась в крышку слишком тесной и слишком прочной, чтобы он мог из неё выбраться, клетки. Козёл, которого расспрашивала Вень Чан, размахнулся, и, предварив бросок площадной руганью, метнул «снаряд» в клетку. Рыбина, пролетев между прутьев, угодила прямо в висок барсу, но тот даже не дёрнулся. Определённо, если бы он хоть на миг взглянул на ликующего теперь козла, тот со страху наложил бы в штаны. Но Тай Лунг был занят другим. Для него в последний час его жизни не существовало ничего и никого. Он не просто так сидел. Пока по городу провозили клетку, барс смотрел не отрываясь на раскрытый в лапах медальон, по-прежнему неизменно висевший у него на шее – охрана тюрьмы не стала отбирать у него символ последней надежды: в этом она была гуманнее Миншенга, который в этот самый момент собирался выехать на площадь и лично узреть, как казнят злодея.

Если бы Тай Лунг всё же обратил внимание на пресловутую рыбину и повернул голову, его надежда возродилась бы. И тот, на чей портрет он сейчас смотрел, предстал бы перед ним в живом воплощении. Но он не обернулся. Минув троицу, повозка, закиданная отбросами и распространяя за собой ужасный смрад, поехала дальше.

И вдруг Шифу, переведя потрясённый взор на Вень Чан, крикнул Тигрице:

- Тигрица, держи её!

Та не сразу поняла, почему. И только когда Шифу, опоздав буквально на сотую долю секунды, успел-таки ухватить леопардиху за хвост, опомнилась. В тот момент, когда Шифу, не сумев как следует ухватить, отпустил хвост рвущейся за повозкой Вень Чан, Тигрице удалось свалить леопардиху.

Она рычала и брыкалась под придавившей её Тигрицей, царапая когтями землю. Шифу подскочил к ней спереди и несколькими ударами по щекам заставил утихнуть, но ненадолго. Очнувшись от наваждения, Вень Чан истерически зарыдала.

- Что это с ней? – поинтересовался один кабан. – Промахнулась единственной помидориной?

- Да, что-то вроде того, - огрызнулся Шифу, и, подхватив её под лапы вместе с Тигрицей, поволок прочь.

- Да нет, просто она хотела самолично растерзать его, - услышали они голос отвечавшего кабану кролика.

- И правильно было бы, туда ему и дорога, - поддакнул кабан.

- Ну а нам дорога на площадь, - на главное, и, можно даже сказать, историческое событие, - добавил кролик.

Но Шифу с Тигрицей были в это время уже далеко. Дотащив Вень Чан до начала переулка, они усадили и привели её в себя, избавив от рыданий при помощи воды из ближайшей бочки.

- Вень, ты нас едва не выдала! – начал распинать её возмущённый Шифу.

Та, глотая ртом воздух, тяжело дышала. Затем поднялась и, пошатываясь, сделала пару шагов, но тут же свалилась.

- Нет уж, - покачал головой Шифу и заставил её снова сесть, прислонив к стене одного из домов. – Посиди пока тут. Как придёшь в себя, найди меня на условленной позиции на площади. Тигрица присмотрит за тобой.

- Мы постараемся успеть, мастер Шифу, - уверила его Тигрица, не привыкшая перечить отцу. Да она и сама видела, что жуткий стресс от увиденного сломил волю Вень Чан, и ей необходимо время, чтобы прийти в себя. Поэтому дальше Шифу побежал один, ругаясь про себя за едва не сорванную подругой операцию по освобождению собственного сына.

На площади было так тесно, что яблоку негде упасть. Но всё-таки Шифу удалось пробраться к самому выгодному сектору – перед помостом, на котором возвышалась гильотина и уже присутствовали стражники и палач. Заняв свою позицию в толпе, Шифу стал ждать прибытия клетки, а также своих товарищей.

Толпа всё время что-то громко скандировала, пялясь на гильотину, передавала из уст в уста последние новости, порой настолько абсурдные, что Шифу хотелось зажать себе уши. Однако минут через десять на помост поднялся Миншенг в сопровождении охраны. Шифу спешно спрятался за спины и ноги собравшихся. Толпа пришла в движение и повалила поближе к «сцене», предвкушая скорое зрелище, большинство возликовало, завидев императора, а когда тот прогнал палача и объявил, что самолично опустит лезвие гильотины, рёв тысяч глоток накрыл пространство единым фронтом. Тут уж Шифу всё-таки пришлось зажать себе уши.

Миншенг больше ничего не сказал. Усевшись на свой переносной трон (причём, когда он на него взгромоздился, четверо носильщиков подняли его за перекладины), он и его подданные принялись ждать прибытия пленного. А Шифу всё больше волновался за Тигрицу и Вень Чан. Где же они? При таком скоплении народа им просто невозможно будет найти его.

И тут находящиеся на помосте барабанщики забили в огромные барабаны. Толпа взревела с новой силой, совершенно оглушив Шифу, и он с замиранием сердца увидел, как шестеро горилл волокут на помост насквозь провонявшую клетку. Странно, подумал мастер, они могли бы вытащить его из клетки ещё на земле, зачем же волочить такую тяжесть наверх? Но быстро понял: дело вновь в банальном страхе. «Да, - с гордостью сказал он про себя. – ВСЕ бойтесь моего сына! Особенно ты, жирный кусок сала! – с ненавистью взглянул он на Миншенга. – Справедливость всё равно восторжествует, а потому успейте перебояться, поджавши хвосты, потому что вскоре вы будете раскаиваться в клевете на моего воспитанника!»

Но вместе с тем Шифу всё больше тревожился. Тигрицы с Вень Чан по-прежнему не было, а гориллы тем временем под свист и улюлюканье толпы вытащили из клетки Тай Лунга за цепи кандалов, бесцеремонно швырнув на дощатый помост. В него тут же полетели всё те же тухлые продукты – видно, сюда пришли те, кто не успел кинуть их в него на пути следования клетки.

Шифу прижал уши, но на этот раз не из-за криков толпы. Он не знал, сколько времени они будут церемониться с его сыном. Быть может, безо всяких предисловий поволокут к гильотине, а, быть может, Миншенг позволит им и себе ещё немного покуражиться перед грозным, но обезвреженным злодеем. Поэтому Шифу принялся в панике вертеть головой, ища глазами своих соратников. Но по-прежнему не находил их. Впрочем, это было не так уж и необходимо: они условились напасть, когда палач (в данном случае – император) направится к верёвке, чтобы перерубить её, отправив лезвие гильотины вниз. Но даже если он, Шифу, будет единственным, кто противопоставит себя палачам, он был уверен, что сделает всё возможное, чтобы прервать казнь, пусть даже для этого ему придётся остановить нож собственным телом. Он уже представлял, как, в последний момент прыгнув на колодки, в которых будет зажата голова Тай Лунга, погасит скорость ножа, позволив ему перерубить себя пополам. Но такой исход ему, разумеется, нравился меньше всего. Поэтому Шифу был готов до последнего ждать Вень Чан и Тигрицу. Но их-то как раз и не было рядом.

Вопреки пессимистичным ожиданиям Шифу, Тай Лунга подвели сперва к императору, протащив по помосту – то ли из знака протеста, то ли от слабости, то ли оттого, что в нём умерла последняя надежда и ему всё равно, как с ним поступят, барс не пожелал подняться. Не поднялся он и перед Миншенгом. Такин, нахмурившись, взглянул на него, а затем, приказав опустить себя, встал с трона и, поставив ногу на его голову, словно охотник, позировавший фотографу рядом с убитой им добычей, произнёс полную издёвок и обвинений речь, обращаясь к собравшимся подданным. Шифу заткнул себе уши, не выдержав и минуты его гнусных и лживых речей. Миншенг говорил и говорил, народ отвечал ему бурной реакцией каждые десять секунд, не то соглашаясь с его словами, не то протестуя. Многие непрерывно ругались, - то ли в адрес Тай Лунга, то ли Миншенга. Понять что-либо в этой единой гудящей стае было невозможно. Но как раз в тот момент, когда Миншенг заканчивал свою речь, до Шифу кто-то дотронулся.

Он мгновенно развернулся, от напряжения физических и душевных сил намереваясь ударить посмевшего сделать это, и увидел стоявших перед ним Вень Чан и Тигрицу.

- Мы кричали тебе! – прокричала леопардиха, так как даже стоя рядом друг с другом, им было трудно слышать собеседника – рёв толпы не умолкал ни на секунду. – Но ты не слышал нас! А нашли мы тебя быстро! Здесь сплошная серо-чёрно-коричневая масса, а твоя белая голова заметно выделяется! Тем не менее мы на четвереньках половину центрального сектора прочесали!

- Тебе уже лучше, Вень? – обеспокоенно спросил Шифу.

- Да, спасибо Тигрице, - кивнула на неё леопардиха. – Ну что? Близится финал?

- Не смотри на помост, Вень! – предупреждающе выкрикнул Шифу, справедливо опасаясь за рецидив её приступа.

- Не беспокойся! – крикнула в ответ та. – Мы же и так сейчас нападём!

- Мастер, мы уже можем занять наши позиции? – спросила Тигрица.

- Конечно-конечно! – поспешно ответил Шифу. – Следите за Миншенгом, он теперь в роли палача!

Тигрица и Вень Чан кивнули и разбежались, а в Шифу вновь вселилась уверенность. Он начал подбираться ближе к помосту, нисколько теперь не боясь, что его заметит Миншенг. Но император был слишком занят своей пламенной речью. Он наслаждался своей ролью охотника, поймавшего дичь. Он не боялся даже того, что распластанный под его пятОй барс вдруг вскочит и порвёт его, как жалкую тряпку. Он, и только он был победителем, и сегодня имел право казнить и миловать.

Насладившись произведённым на массы впечатлением и вдоволь накупавшись в лучах своей сомнительной славы, Миншенг приказал заковать Тай Лунга в колодки гильотины. Пара горилл вновь проволокла пребывавшего в прострации барса по помосту, только теперь уже в другую сторону. Шифу напрягся. Уже совсем скоро…

Полный самодовольства император прошествовал к орудию казни. Встал рядом со спусковой верёвкой. Взял саблю. Ещё раз обвёл торжествующим взором охрипшую от крика и проклятий толпу, и со словами «Получите кровь, шакалы!» занёс саблю…

В этот момент над толпою взмыли вверх три молнии: серая, рыже-чёрная, и рыже-белая. Но всех их на долю секунды опередил тревожный звук рога, в который обычно трубили в случае начала войны, либо очень серьёзной опасности. Миншенг успел оглянуться назад, на дворец, откуда донёсся тревожный звук, но увидел совсем не прекрасное творение архитектуры. Он увидел нечто, что для всех них в этот момент будто остановило время.

У Миншенга была достаточно быстрая реакция, и едва увидев то, что не входило в его планы, он обрубил верёвку. Лежавший в колодках Тай Лунг, увидев прямо перед собой летящего к нему Шифу, прошептал: «Вы опоздали, отец», и зажмурился, готовясь расстаться с жизнью. Нож со свистом успел пролететь половину пути, но толпа уже не ликовала. Она в тот момент делала первые шаги прочь, и всё это вместе взятое – движения Миншенга, ножа, троицы мастеров и разбегавшейся в ужасе толпы – было для того существа, которое увидел император, словно замедленная плёнка кинофильма.

Огромное, с золотым отливом с головы до ног чудище, похожее на льва, взметнулось над гильотиной, подняв передние лапы. Взревев громче толпы, оно одним ударом могучей, покрытой густой шерстью лапы снесло верхнюю часть гильотины вместе с ножом, и она обрушилась прямо на трон императора. В следующий миг не успевшего закричать от ужаса такина расплющило обрушившейся на него второй лапой существа. Зарычав, зверь опрокинул своё плотное тело на помост, забравшись на него задними лапами, и издал второй мощный рёв, в котором было что-то металлическое. Доски помоста под его тяжестью громко затрещали.

В этот момент Шифу, Вень Чан и Тигрица, не успев прервать свой прыжок, приземлились прямо к его лапам. Они успели увидеть, что Тай Лунг не пострадал и теперь, освободившись из колодок, рыча, подбежал и загородил их собою.

- Не надо, Тай, - предупредительно произнёс Шифу, склонив одно колено и голову перед золотым зверем. – Это Ши Ши. Один из основателей Китая. Учитель Учителей. Будда прослышал о нашей беде и послал нам спасение. Поклонитесь ему.

В этот момент каждый из четверых вспомнил то, что знал о Ши Ши. Этот огромный зверь, бесстрастно смотревший на них сейчас посреди опустевшей площади, был не кем иным, как почитаемым всем Китаем существом, великим мудрецом и вожаком огромной стаи таких же, как и он. Полулев-полусобака, Ши Ши являлся добрым духом. Древнее и мудрее его были, пожалуй, только драконы, но это нисколько не умаляло его значимости для китайцев. Ещё никто не сумел вызвать Ши Ши для своих целей - он мог приходить только сам, если в том была нужда. И сейчас это грозное и сильное существо с собачьей мордой, длинными усами и развевающейся львиной гривой, коротким львиным телом и львиным же хвостом спокойно глядело на них своим глубоким, полным мудрости взором, и молчало. И только когда все четверо преклонили перед ним колена, оно заговорило. Вернее, заговорил вполне земной голос, и обращался он не к ним ко всем, а только к Тай Лунгу, и шёл не изо рта Ши Ши, а откуда-то снизу, примерно с уровня запястий передних лап доброго духа. Этот голос изрёк:

- Я знал, что ты жив, сынок. Но мне крайне неприятно видеть здесь твою мать. Скажи ей «пока», и пошли со мной. Я собирался покорить этот чёртов Китай, но не думал, что так скоро найду тебя. Тем приятнее будет нам с тобою править.

- Что? – воскликнул Шифу, и тут все они увидели, что из-за одной из передних лап Ши Ши вышел огромный, чуть поседевший барс.

- Я передумал, Вень, - бросил он беглый взор на ощетинившуюся леопардиху. – Мне, как будущему императору Китая, всё же нужен наследник. Подойди ко мне, Тай. Эта страна должна принадлежать самым сильным существам, то есть нам с тобой. Так преклоните же колени перед новым императором Ву Цзинем, и его сыном и наследником, Тай Лунгом!