Эта ночь обещала быть крайне тревожной для всех без исключения победителей в сегодняшней битве.
Мастерам Совета удалось-таки разыскать во дворце министров и придворных и договориться с ними о дальнейших действиях. Предстояло уладить многое: в соответствии со всеми законами выбрать нового императора, назначить вердикт Ву Цзиню, но прежде всего выяснить у последнего местонахождение вожака Ши Ши, иначе дальнейшее присутствие духов в Бейпине только усилит панику среди горожан, покинувших свои дома во время битвы с собакольвами.
Переговоры с министрами, которые вёл мастер Бык, затянулись до поздней ночи. Но большинству из тех, кто разместился в императорском дворце, было не до этого. Мастера Совета, а также помогавшие им в битве злодеи устроили своё совещание, тема которого была более приземлённой: предстоящий допрос посаженного в подземелье Ву Цзиня, похороны соратников и последние новости о состоянии здоровья Вень Чан и мастера Шифу.
Тай Лунг и Неистовая Пятёрка находились в том крыле, где размещался лазарет, и, можно сказать, не отходили от дверей, за которыми велась борьба за две дорогих им жизни – в основном, за жизнь матери Тай Лунга. Мастер Крок уже сообщил лекарям о страшном открытии, сделанном им совместно с мастером Чао. Расположившись в небольшом зале с фонтаном, Тай и Пятёрка не могли не услышать слов мастера, после чего барс неожиданно для всех потерял сознание. Тигрица тут же привела его в чувство брызгами из фонтана, и Тай сломя голову бросился к Кроку, беспорядочно говоря что-то на грани истерики. Он был страшно напуган ужасным известием о яде, и мастеру при помощи Неистовой Пятёрки с огромным трудом удалось успокоить барса, уверив его в том, что не всё потеряно и не столь трагично, как кажется. Тая уложили на широкую скамью, и он, сотрясаясь от рыданий всем телом, больше не вымолвил ни слова. Крок ушёл к другим мастерам, а ученики остались дожидаться последних новостей. Им посоветовали идти спать или хотя бы отдохнуть лёжа, но никто из них не в силах был сделать и шага прочь из крыла лазарета, - одной только Тигрице хотелось спуститься в подземелье и по полной выложиться на избиении Ву Цзиня – только так она смогла бы потушить в себе огонь накопившегося гнева и ярости, расплатившись сполна за своего отца, а также за мать Тай Лунга, а самое главное – за По, тело которого унесли в специальную камеру под дворцом, где находился склеп усопших из числа привилегированной знати, и где поддерживалась нужная для этого температура.
Никто из Пятёрки уже не видел в Тай Лунге врага – после созерцания Ву Цзиня его сын в их глазах не представлял и доли той угрозы, которая исходила от отца. Находясь в не менее подавленном состоянии, чем барс, они, а в особенности Тигрица, жалели его, понимая, что мастер Шифу ему не менее дорог, чем им. К тому же, Тай Лунгу вдвойне тяжелей, ведь он едва обрёл мать, а уже на грани того, чтобы потерять её вновь, и уже навсегда… В сравнении с состоянием Шифу состояние Вень Чан было незавидным, и каждый из членов Пятёрки знал почти наверняка, что до утра она не дотянет. Гадюка, разбиравшаяся в ядах как никто другой, шёпотом поведала друзьям, когда они отошли подальше от Тай Лунга, свойства яда кураре, после чего Тигрица с жалостью взглянула на распростёртого на скамье барса. Все с ужасом ждали утра, ни на секунду не смыкая глаз и понимая, что ничего хорошего это утро им не принесёт.
Пятёрка перешёптывалась, делясь своими тревогами, ещё около двух часов, пока не наступила глубокая ночь. Тай Лунг давно затих, и, кажется, спал – в том же положении, в каком его и положили на скамью: на животе, спустив со скамьи передние лапы. Несколько подвешенных под потолок и у выхода из зала в коридор лазарета китайских фонариков тускло освещали небольшой участок помещения – угол, где спал изнурённый рыданиями Тай Лунг, был погружен во тьму. Лишь тихое журчание фонтана нарушало эту мёртвую тишину.
Нервы всех пятерых были напряжены до предела. Маниакально прислушиваясь к тишине, они вздрагивали от каждого звука или шороха, принимая естественные шумы каменного здания за то, чего так боялись услышать: шум открываемых дверей лазарета. Они хотели и не хотели услышать последние новости, поэтому изводили себя, сидя, как на иголках, но не могли ничего с этим поделать. Сегодня вечером им пришлось, ко всему прочему, удерживать Тая, когда он, не выдержав и часа ожидания, попытался ворваться в лазарет, чтобы взглянуть на родителей – и это бы ему удалось, если бы не Неистовая Пятёрка, сумевшая оттащить его оттуда. Но барс не рассердился на них – он всего лишь обматерил каждого по отдельности и в таких ярких выражениях, что даже Обезьяна покраснел. А после слов ярости уже горе и слёзы взяли над ним верх. Теперь же он лежал без движения, затихнув на время, как и весь этот огромный дворец.
В какой-то момент их ожидания были вознаграждены: из дверей лазарета вышел один из лекарей, золотистый такин (каждый новый император обязан был менять штат лекарей, что называется, «под себя» - то есть на особей своего вида, потому что эти лекари имели право врачевать лишь его персону). Неистовая Пятёрка с замиранием сердца подбежала к нему. Тай Лунг не проснулся.
- Ну как они? – едва смогла выдавить из себя Тигрица.
- Мы делаем всё возможное, - ответил такин. – Насчёт Вень Чан отвечу, что, к сожалению, яд поразил её нервную деятельность, в результате чего все мышцы оказались парализованы, да и дыхание постоянно останавливается. – Он покачал головой. – Мы не справляемся – яд действует быстрее лекарств. Нам никак не вывести его из организма. Боюсь, к утру всё будет кончено.
Повисла пауза. Тигрица быстро обернулась к спящему в глубине зала Таю. Такин проследил за её взглядом и произнёс:
- Не говорите ему пока. – И добавил: - Собственно, я хотел бы пригласить его сейчас к нам.
- А мастер Шифу как? – напомнил Обезьяна.
- Зачем пригласить? – задала вопрос Тигрица. – Уж не попрощаться ли с матерью? Доктор, как же вы можете…
- Погодите, не все сразу, - замахал копытами такин. – С вашим мастером более-менее всё в порядке. Ничего не задето, рана неглубокая. Он только что очнулся и попросил позвать своего сына, за этим я и приглашаю его к нам.
Тигрица извинилась и бросилась к барсу.
- Тай, Тай, вставай! – растолкала она барса. Тот что-то промычал спросонья, но тут же вскочил, в страхе взглянув на Тигрицу, и та поспешила его успокоить:
- Всё хорошо, всё пока хорошо, но тут к нам вышел один из лекарей и сказал, что тебя зовёт к себе мастер Шифу.
Встревоженный барс без единого слова бросился к такину.
- Что с ним? – схватил он лекаря за плечи. – Ему хуже?
- Нет-нет, - улыбнулся тот. – Он просто хочет тебя видеть, и, наверное, что-то сообщить.
- А моя мать, как она? – осторожно спросил Тай, и на его глаза вновь навернулись слёзы.
Такин нахмурился.
- Пока ничего не могу на это ответить. Утром будет ясно.
И двери лазарета захлопнулись за ними, оставив Пятёрку в тревожном ожидании.
Переступив порог полутёмного помещения с небольшим оконцем в дальней стене, Тай остановился.
- Вы хотели видеть меня, отец?
Укрытый одеялом до середины перебинтованной груди, мастер Шифу медленно и с видимым трудом повернул к нему голову. В полумраке помещения отчётливо были видны из-под полуприкрытых век лишь его горевшие фосфорическим светом голубые глаза.
- Подойди ко мне, сынок, - произнёс он, с трудом ворочая языком – то ли от слабости, то ли из-за действия успокоительных трав голос его звучал подавленно. С тревогой ожидая от отца вопроса про По или Вень Чан, барс встал у изголовья и опустился на одно колено. Но просьба Шифу прозвучала иначе.
- Обними меня, если любишь, - попросил он едва слышно. Удивлённо взглянув на отца, Тай засомневался в своевременности подобного желания, но не смог отказать раненому.
Наклонившись к постели, он протянул лапы и так, чтобы не потревожить рану на груди и те, что Шифу получил в битве с Ши Ши, заключил в объятья и прижал к сердцу своего истинного отца.
Вдруг Шифу обхватил его плечо, прижавшись лбом к груди барса, и заплакал.
Тай Лунг не понял, в чём причина этого плача, и испугался, что отец сделает себе хуже и откроется кровотечение, и принялся уговаривать его успокоиться, поглаживая лапой по спине и покрывая поцелуями макушку.
- Не надо, отец, успокойтесь. Я люблю вас больше жизни и всегда любил, даже когда ненавидел. Не плачьте… Чем вам помочь? Только скажите…
Шифу не отвечал. Казалось, ему просто нужно было выплакаться из-за всего того, что произошло за последнее время. И собственные раны волновали его в последнюю очередь.
Продолжая утешать отца, Тай Лунг молча ждал, когда пройдёт этот приступ плача. Не дождавшись, он поднялся с колен и прошёлся по комнате, легонько укачивая плачущего отца, готовый заплакать и сам, если бы знал, отчего плачет мастер. Но в какой-то момент Шифу поднял к нему морду, позволив сыну смахнуть с неё слёзы, и только потом с трагизмом в голосе произнёс:
- Как же мы теперь без По?..
Поникнув головой, Тай вернулся к постели и попытался уложить Шифу обратно, но тот так и остался у него на груди, вцепившись в шерсть.
- Пожалуйста, отец, ложитесь, - слёзно попросил барс, подкрепляя свои уговоры лаской. Но Шифу едва заметно покачал головой.
- Останься, сынок. Прошу тебя. Твоя забота исцеляет меня лучше всяких лекарств.
Растрогавшись таким доверием к себе, Тай не мог больше сдерживать слёз. Сев в позу лотоса прямо на пол, он уткнулся виском в левое плечо отца и зарыдал. Теперь уже Шифу не понимал причин его плача. А плакал Тай Лунг не столько из жалости к отцу или из-за убийства По, а из-за того, что знал о своей матери то, чего пока не знал Шифу. Удивлённый внезапной сменой настроения сына, отец осторожно спросил его:
- Почему ты плачешь, Тай? Из-за меня? Если это так, то не волнуйся – мне только трудно разговаривать, но сейчас я не чувствую боли, и до самого утра её не будет. Здесь отличные лекари… Или причина не во мне?
Не дождавшись ответа, мастер продолжил:
- Я, кажется, понял. По. Но хоть я и сам готов бесконечно рыдать из-за его гибели, и, уверен, ещё не раз так и сделаю, но пока что лекарства помогают мне справиться с горем, притупляя сознание, и это хорошо в каком-то смысле. Меня радует, что преступник пойман живым и будет в скором времени наказан. Духи Ши Ши по-прежнему здесь?
Тай кивнул. Ни один из пятисот духов не ушёл прочь, и сейчас они пребывали там же, где и собрались днём – но, разумеется, не спали, ибо были бестелесны.
Звучание голоса отца немного успокоило Тай Лунга, но кажущееся умиротворение длилось недолго. Он уже почти перестал плакать, как Шифу спросил его о том, чего он так боялся услышать.
- А почему с тобой не пришла твоя мать? Я и её попросил позвать тоже. Она, наверное, очень беспокоится обо мне…
Тай Лунг вздрогнул, едва сдерживаясь, чтобы снова не зарыдать. Почувствовав, что сердце сына забилось быстрее, Шифу в тревоге спросил:
- Что такое, сынок? Почему мой вопрос тебя так напугал? Где Вень? Надеюсь, с ней всё в порядке?
Таю было невыносимо тяжело слышать эти слова из уст отца, и вместо ответа он ещё крепче обнял Учителя, расцеловав его в морду. Но Шифу желал добиться ответа, не отвлекаясь на нежности.
- Тай, скажи мне. Она пыталась меня остановить, когда я столь необдуманно решил атаковать Ву Цзиня и получил за это ножом в грудь… Она же не прыгнула к нему, когда я упал? Ведь нет же?
И он уткнулся макушкой в подбородок барса, глядевшего прямо перед собой. Скрепя сердце, Тай солгал:
- Нет, не прыгнула.
- Так где же она? – допытывался Шифу, тихонько ласкаясь к сыну. – Я хочу, чтобы она успокоила моё сердце – так же, как и ты успокоил сейчас мою душу. Тогда я буду совсем здоров к утру… Ну, так где она, Тай? Уснула? Или вы вдвоём вздумали меня немного помучить, а на самом деле сейчас она стоит за дверью? Нехорошо, сын. Я не люблю таких шуток. Скажи мне, ну же.
Глубоко вздохнув, Тай Лунг понял, что ещё немного - и он откроет ужасную правду под натиском отца, а потому, оторвав от себя Шифу, уложил его обратно и быстрым шагом направился к дверям.
- Сынок, куда ты, постой! – услышал он жалобный возглас отца, но даже не обернулся.
- Утром узнаете, - безжалостно бросил барс, выходя за порог.
Вернувшись в зал, он тут же был окружён Тигрицей и остальными.
- Как отец? – тревожно спросила хищница.
Присев на скамью у фонтана, Тай бросил:
- Вполне себе сносно. Говорить может.
- О чём вы разговаривали? – поинтересовалась Гадюка.
Барс тяжело вздохнул.
- Да так, о своём… - И, взглянув на Тигрицу, добавил: - Он просил позвать мать.
- Ты сказал ему? – испугалась та.
- За кого ты меня принимаешь? – проворчал барс. – Конечно же, нет. Он и так переживает из-за гибели Воина Дракона, а если б узнал об отравленной игле, то, наверное, умер бы у меня на лапах…
Тигрица присела рядом, приобняв барса за плечи.
- Я даже не в силах понять, кому из нас тяжелее. Но рано или поздно он узнает…
- Что узнает? – поднял голову Тай, слегка рассердившись. – Моя мать ещё жива, и лекари делают всё возможное, чтобы…
- Но мы ведь все знаем, что шансов у неё практически нет, - напомнила Тигрица. – И если рассуждать здраво, то…
- Хватит!!! – рявкнул Тай, вскочив и высвобождаясь из её лап. – Ты так говоришь, потому что тебе нет никакого дела до моей матери! И тебе никогда не понять моего горя и моих чувств, потому что собственной матери у тебя никогда не было!!!
Его голос эхом отозвался в пустынном зале. Притихшая Пятёрка наблюдала, как барс тяжёлой поступью спешно вышел и направился вдоль по коридору в сторону лестницы.
Спустившись на пару этажей ниже, барс направился к одному из пустующих залов с намерением провести остаток ночи там. Но в это время из-за дверей соседнего зала послышались шаги, и наружу вышли мастер Бык и мастер Чао. Тай остановился.
- Что ты здесь делаешь? – спросил Бык. – Вы и Пятёрка должны сейчас спать.
- Никому из нас не спится, - вздохнув, ответил Тай Лунг. – Я только что разговаривал с мастером Шифу, но не стал говорить ему о том, что моя мать тоже пострадала. А лекари говорят, что она не доживёт и до утра…
Мастера переглянулись.
- Ты, главное, не падай духом, - пробасил Бык, положив копыто на плечо барсу. – Всегда нужно верить в лучшее.
- Если тебе от этого будет легче, - добавил мастер Чао, - то мы только что закончили совещаться и решили, что допрос Ву Цзиня проведём сегодня утром.
- В свою очередь я добился того, что министры пришли к общему согласию передать трон новой династии. Буйвол Лу из династии Пинь станет новым императором, - объявил мастер Бык.
- С датой похорон погибших мы также определились, - добавил мастер Чао. – Все, кто пал в сражении с Ши Ши, будут погребены на самом высоком холме этой долины – все, кроме Воина Дракона. Его тело мы отправим домой, к его отцу. Дальнейшие наши действия будут зависеть уже от того, сможем ли мы заставить Ву Цзиня говорить. А после допроса отправим его в Чор Гом.
- А как вы поймёте, что он сказал вам правду, а не солгал? – спросил Тай Лунг.
Мастер Бык загадочно улыбнулся.
- Нам поможет мастер Кобра. Ву Цзинь его усилиями будет погружен в гипноз и не выйдет из него, пока не выдаст нам местонахождение вожака Ши Ши.
- А нам нужно там присутствовать? – поинтересовался Тай.
- Думаю, если ты хочешь проститься с ним, то можешь приходить. Наверняка и Неистовая Пятёрка пожелает что-нибудь сказать ему на прощанье, - хмыкнул Чао. – Ты шёл в тот зал, если не ошибаюсь?
- Да, - немного растерянно ответил барс. – Но, думаю, мне стоит вернуться наверх. Я не могу сейчас быть далеко от лазарета.
- Ступай, - кивнул Бык. – И передай Пятёрке наши слова. Надеюсь, тебе и им удастся проспать остаток ночи. Нам тоже пора в свои постели. Если что, мы этажом ниже – там же разместились и наши соратники-злодеи. Нам пришлось поставить возле их комнат стражу Чор Гома, ведь они по-прежнему заключённые – не дай Будда, кому-то из них придёт в голову сбежать, или того хуже: разграбить дворец или убить кого-то из мастеров… Так что за ними нужен глаз да глаз. Ну всё, ступай, не смеем тебя задерживать.
- Мы рады, что ты изменился, - добавил мастер Чао. – Иначе сейчас был бы в общих комнатах под охраной Чор Гомской стражи.
Тай Лунг усмехнулся. Мастера развернулись и ушли, а он сам отправился наверх. Но когда барс поднимался по лестнице, его нагнала Фенгхуанг.
- Эй, ты! – позвала она, смешно перебирая не приспособленными к бегу лапами. – Как тебя там… Постоянно забываю…
Слегка удивлённый барс обернулся.
- Тай Лунг, - напомнил он. – А ты Фенгхуанг, я угадал? Как ты пробралась мимо стражи?
- Это неважно, - тяжело дыша, сова, наконец, остановилась, схватив его за предплечья. – У меня к тебе одно важное дело. Проведи меня к Шифу, пожалуйста, я очень волнуюсь за него.
Такое заявление заставило Тая приятно удивиться.
- Интересно… А я думал, что только с моей матерью у Шифу роман.
Сова тут же покраснела и попыталась оправдаться.
- Ну и наглец же ты! – смущённо произнесла она, убирая крылья за спину. – Сдался он мне! Я просто хочу узнать, как он. Разве это запрещено? У нас с ним были чисто дружеские отношения, пока я не… Но это уже неважно. Так ты проведёшь меня к нему?
- Не думаю, что тебя пустят, - с сомнением покачал головою Тай. – Лучше дождись утра. Идём со мной. Думаю, тебе найдётся местечко для сна, и Неистовая Пятёрка будет не против.
- Совы не спят ночью, - заявила Фенгхуанг. – Но раз ты отказываешься провести меня к Шифу, то мне ничего не остаётся, кроме как проторчать остаток ночи рядом с вами. Веди меня.
Пятёрка была удивлена появлению Фенгхуанг, но прежде всего этого Таю пришлось извиниться перед Тигрицей за свою вспыльчивость. Та никак не прореагировала, и Фенгхуанг посчитала нужным отозваться о невоспитанности Тигрицы в весьма резких тонах, за что едва на нарвалась на её кулак. Тай сумел успокоить обеих и забил на гордость Тигрицы, погрузившись в скорбные мысли на всё той же скамейке у фонтана. Фенгхуанг уселась на верхушку фонтана и, несмотря на то, что уверяла Тай Лунга в том, что не спит ночью, на этот раз, кажется, задремала. К остальным сон пришёл только через час, буквально под утро, что лишний раз подтвердило теорию о том, что сон под утро – самый крепкий, и даже если не спать всю ночь, под утро заснёшь гарантированно. Так и вышло.
Когда первые лучи солнца, пробившись сквозь витражи, заиграли на полу солнечными зайчиками, в зал к спящим вошёл тот самый такин, что звал Тай Лунга к Шифу. Обнаружив всех семерых в объятьях Морфея, он громко кашлянул в кулак, заставив пробудиться ожидающих.
Тай, Пятёрка и Фенгхуанг без лишних слов бросились к такину, не решаясь заговорить первыми. У барса отчаянно забилось сердце. Вместе с остальными он эти несколько секунд, всматриваясь в морду лекаря, пытался прочесть на ней, чего им ждать от наступившего дня. Казалось, лекарь нацепил на себя какую-то нейтральную маску и теперь невозмутимо глядел на каждого, кто его окружал.
- Ну… - начал он, породив тем самым одновременные возгласы сразу нескольких.
- Как мастер Шифу? – дёрнула его за рукав Фенгхуанг.
- Моя мать, - едва не плача, взмолился Тай Лунг. – Она жива?
- А мой отец? – робко спросила Тигрица. – Вернее, наш с Таем?
Остальные из Пятёрки промолчали. Такин вздохнул, сбросив маску невозмутимости, и удручённо опустил взгляд.
- По поводу мастера Шифу… Тут, собственно, нечего сказать… - Лекарь взглянул на барса. – Думаю, ему чуть лучше, но лечение необходимо продолжать, чтобы не…
- Спасибо вам, спасибо! – затрясла его Фенгхуанг. Тигрица и остальные улыбнулись и присоединились к благодарностям совы. Один только Тай Лунг, для которого это не стало такой уж неожиданностью, по-прежнему пребывал в сильнейшей тревоге, ожидая своей очереди и главного ответа лекаря. От этого зависело, как он сам решил, отпустит он Ву Цзиня в Чор Гом, или убьёт его. И вот такин взглянул на барса.
- А по поводу Вень Чан, вашей матери… - начал он. Тай почувствовал, что ещё немного – и его бешено колотящееся сердце просто вырвется из груди на свободу, как только он услышит роковые слова. Он не отрываясь смотрел на лекаря полными страха глазами. Фенгхуанг и Неистовая Пятёрка смотрели с не меньшим страхом, но вместе с тем и с надеждой на хорошие новости. Но такин вдруг сделал скорбное выражение морды и продолжил: - Пять минут назад она скончалась.
- Думаю, мы готовы, - сказал мастер Бык, когда завтрак был окончен и все мастера вышли из-за стола на широкий балкон развеяться. Перед ними открывался вид на восходящее над долиной солнце. С этой стороны здания не было ни одного Ши Ши – все они находились по ту сторону, у входа во дворец.
- Заключённые, я полагаю, останутся в своих комнатах под охраной? – спросил мастер Буйвол.
- Да, - подтвердил Бык. – Им незачем присутствовать на допросе Ву Цзиня. Возможно, это и несправедливо, ведь они сражались с нами бок о бок, - но, тем не менее, нет. Нам будет некогда их опекать, да и подземелье слишком тесное для такой массы. Если вы готовы, господа, - обратился он к мастерам Совета, - прошу на выход. Эй, Вахир, приведи наших героев, да заодно узнай последние новости о раненых.
- Слушаюсь, - отозвался носорог и помчался к лестнице.
Добравшись до зала рядом с лазаретом, командир стражи Чор Гома увидел душераздирающую картину: по всему залу были разбросаны обломки прекрасного доселе фонтана, скамьи для отдыха превратились в груду щепок, а часть разноцветного витража разнесена вдребезги, и его осколки валялись на полу. И посреди всего этого беспорядка лежал пластом Тай Лунг. Его тело чуть подрагивало – только по этому признаку Вахир определил, что барс жив, и понял, что именно он учинил сей разгром. Больше в зале никого не было.
- Эй, - негромко позвал носорог. – Вставай, кисуля. Совет мастеров уже готов.
Тай Лунг не отозвался. Недовольно пробурчав что-то себе под нос, Вахир, стараясь не наступить на разбросанные обломки, приблизился к барсу, ткнув его концом своей секиры.
- Это ты натворил? – спросил он с усмешкой. – Ну-ну. Радуйся, что новый император ещё не прибыл во дворец, иначе тебе пришлось бы возмещать убытки. Из-за чего же ты так психанул? И где остальные? Вставай, иначе опоздаешь на допрос Ву Цзиня.
Медленно приподнявшись на дрожащих лапах, Тай с трудом взглянул на Вахира. Выражение его морды заставило носорога попятиться – это была не морда, а одна огромная кровоточащая рана, сотканная из горя и слёз. Барс обезумевшим взглядом глядел на носорога, заставляя его прочесть в них одно огромное, бездонное горе, отчаяние и ужас невосполнимой утраты. Но в глубине этих пустых, отрешённых глаз уже метались первые искры возмездия. Вахир, с трудом оторвав взгляд от страшного зрелища, пробасил, глядя в сторону:
- Неужели Шифу всё-таки умер?
В этот момент Тай Лунг рухнул обратно. Звук голоса носорога вывел его из чудовищного шока, но не ослабил горя. Однако ответить ему было необходимо, и Тай это сделал.
- Не Шифу… Мать.
Не придумав, как утешить барса, Вахир коротко кивнул и буркнул:
- Понятно. Мне жаль.
«Ни капли тебе не жаль, мучитель Чор Гомский, - мелькнуло в голове у Тая. Со смертью матери он почувствовал, что в нём вновь пробудилась тьма, именно поэтому он рвал и метал этим утром, заставив даже Фенгхуанг в ужасе ретироваться. – Тупой носорог. Вы все хотите мне зла, вы надели свои лживые маски, принимая меня за своего для того лишь, чтобы посмеяться надо мной, а после изолировать от того света, к которому я стремлюсь уже так давно. Для вас я носитель тьмы, иного вы не хотите во мне видеть. А значит, я постараюсь соответствовать этому званию. Вы никогда не признаетесь себе, что я могу быть другим: заботливым сыном, защитником Долины мира, бескорыстно помогающим нуждающимся… Вы провели параллели между мной и моим биологическим отцом, не осознавая, что мы слишком разные, чтобы быть вместе по одну сторону баррикад. Что ж, пускай так и будет: я не стану доказывать вам обратное, признав правдой насаждаемую вами клевету, и добровольно надену на глаза шоры, чтобы стать таким же слепцом, как и вы. Мне уже всё равно. Мне уже всё не мило…»
- Где остальные? – допытывался Вахир.
- У Шифу, - бросил барс. – А теперь убирайся.
Носорог хотел ещё что-то сказать, но его промедление было явно лишним.
- Убирайся!!! – взревел Тай, вскидываясь и ударяя лапами по обломкам фонтана, раскидывая их в стороны. Когда Вахир, спешно выйдя из зала, постучался в двери лазарета, барс выбежал из разгромленного им помещения и скрылся из виду. Облегчённо вздохнув, носорог покачал головой.
Дверь ему открыл один из такинов.
- Мне нужна Неистовая Пятёрка, - произнёс начальник стражи. – Мастера Совета собираются спуститься в подземелье. Ученики мастера Шифу также могут присутствовать там.
Такин кивнул.
- Они сейчас выйдут. – И собрался было уйти, как Вахир с тревогой добавил: - Надеюсь, они не сказали ему, что…
- Нет-нет, не беспокойтесь, - уверил его лекарь. – Они же понимают, что сейчас не время. Держатся, конечно, но не смеют… Подождите пару минут, - и скрылся за дверью.
Спустя некоторое время в дверях показались Тигрица с Шифу на лапах и остальные члены Пятёрки. Фенгхуанг осторожно выглядывала из-за спины хищницы, понимая, что сейчас что-то будет. Но Вахир первым делом с удивлением глянул на мастера.
- Вы тоже хотите присутствовать?
Шифу кивнул.
- Я не настолько страдаю, чтобы оставаться в лазарете, и в любом случае вернусь сюда, как только покончим с делами. – И, заметив, что носорог неодобрительно косится на сову, добавил: - Не стоит наказывать Фенгхуанг, она искренне беспокоилась за меня, вот и пришла. Полагаю, ей разрешат присутствовать на допросе.
Вахир нахмурился, но тут же сдался.
- Хорошо, Шифу. Но я всё равно не спущу с неё глаз.
- Ох, да пожалуйста, - фыркнула сова. – Если кого я и захочу убить, так это Ву Цзиня – и то только если он вырвется и нападёт на Шифу.
Они направились к лестнице. Неистовая Пятёрка внешне казалась спокойной, чтобы не давать Шифу повода для беспокойства, но мастера невозможно было никакими силами отвлечь от того, что он желал узнать. Когда Тай Лунг, услышав от лекаря роковые слова, пришёл в бешенство и начал всё крушить, Пятёрка и Фенгхуанг укрылись в лазарете и до визита Вахира пробыли рядом с Шифу, ничем не выдавая своей печали. Тот попытался узнать от них о Вень Чан, и ученикам пришлось применить всю свою изобретательность, чтобы отвлечь мастера на иные темы. В конце концов Шифу рассердился и не пожелал больше с ним говорить ни на какие темы. Внутри него нарастала тревога. Он понимал, что они, так же, как и Тай Лунг, что-то скрывают от него. Но не развил свою догадку до конца только потому, что Тай сказал ему о том, что Вень Чан не прыгнула вслед за ним. Шифу всецело доверял своему сыну, поэтому считал молчание Пятёрки своего рода причудой, вызванной, возможно, тревогой за его состояние. Только теперь исчез и сам Тай, и Шифу не замедлил спросить об этом у своих учеников, пока они спускались.
- Вероятно, он уже там, в подземелье, - ответила мастеру Тигрица.
- Да-да, - подхватил Вахир. – Мы встретились с ним, когда я сюда шёл. Но он не сказал мне, куда направляется.
Благодаря стараниям идущих Шифу не увидел разнесённый в щепки зал, в котором ночевали ученики. И у входа в подземелье обнаружили Тай Лунга. Тот выглядел так же, как день назад. И с каменным выражением морды сухо поприветствовал их.
«Ясно, куда он бегал, - подумал про себя Вахир. – Прихорашиваться после истерики».
- Сынок, - произнёс Шифу с лёгкой обидой. – Ты кое-что обещал мне, когда наступит утро, помнишь? Ну и? Почему ты снова один? Где Вень?
- Думаю, нас уже заждались, - поспешно бросила Фенгхуанг, скорчив улыбающуюся гримасу и толкнув двери.
- Тай! – рассердился Шифу, не обратив внимания на реплику совы. – Я требую ответа здесь и сейчас! Что у вас за игры со мной? Неужели так сложно ответить на простой вопрос? Был бы я здоров, я бы давно вам всем…
- Мастер, вы всё узнаете в своё время, - взмолилась Тигрица, прижимая его к себе. – Но не сейчас.
Шифу вновь хотел возразить, но они уже шагнули за порог и увидели столпившихся полукругом мастеров Совета вперемешку с носорогами Чор Гома. Все они находились в довольно тесной камере, и вошедшим не было видно «виновника торжества» за спинами присутствующих. Пройдя вперёд, вся компания узрела распятого на цепях Ву Цзиня.
Опустив массивную голову, барс висел посреди камеры, прикованный за передние лапы к потолку прочными цепями, а задними – к вмурованным в пол кандалам. Получалась своеобразная буква Х. К сожалению, в темнице Миншенга не было никаких других оков посерьёзнее – например, как в Чор Гоме, - и носороги постоянно перешёптывались на эту тему, видимо, опасаясь, что цепи не сумеют надолго удержать такого преступника, как Ву Цзинь. Ведь даже так унизительно висевший перед ними пленник ни на йоту не утратил боевого духа и внушал если не ужас, то, несомненно, уважение к своей внушительности и грозной силе, сокрытой в могучем теле.
Мастера Бык, Крок, и мастер Чао подошли к Тигрице.
- Рады, что вы с нами, мастер Шифу, и в более-менее добром здравии, - произнёс Бык.
Шифу улыбнулся.
- Я тоже рад видеть вас.
Все до единого мастера Совета знали о смерти Вень Чан, и Шифу с удивлением уловил от некоторых из них сочувственные взгляды. Но так как мастер Бык приказал всем молчать, ничего сверх этих взглядов Шифу не дождался, и в который раз получил подтверждение своим тревогам, что что-то тут не так, но отложил это на потом.
- Что ж, все в сборе, - объявил мастер Бык и вышел вперёд, почти вплотную приблизившись к распятому барсу.
- Даю тебе последний шанс добровольно открыть нам местонахождение вожака собакольвов Ши Ши, Ву Цзинь, иначе нам придётся заставить тебя сознаться принудительно.
С этими словами к мастеру Быку подполз мастер Кобра, часто высовывая раздвоенный язык.
Пленник молчал и не поднимал головы. Все присутствующие с презрением смотрели на седого барса, ожидая ответа, но его так и не последовало.
- Что ж, мы уважаем твой выбор, - кивнул Бык и махнул копытом, отходя в сторону. – Прошу, мастер Кобра.
Подняв длинное тело на кончик хвоста и оказавшись вровень с поникшей головой Ву Цзиня, мастер Кобра прошипел:
- Подними голову.
Барс не повиновался. Тогда мастер Чао подошёл к нему и концом своей тросточки ткнул его в подбородок. Горящие ненавистью янтарные глаза распахнулись, заставив всех вздрогнуть, и Ву Цзинь уставился на Кобру, словно сам вполне мог загипнотизировать его.
Раскачиваясь из стороны в сторону, мастер начал свой сеанс. Глаза барса медленно поворачивались вслед за движениями Кобры, и в конце концов замерли, когда мастер остановился.
- Где вожак Шши Шши? – прошипел мастер.
Пустой взгляд Ву Цзиня был устремлён в никуда. Медленно открыв пасть, он вымолвил:
- В сожжённой Миншенгом деревне снежных барсов.
При этих словах Тай Лунг вздрогнул. Как? Каким образом и когда Ву Цзинь обнаружил это место? И где, если деревня действительно сожжена, там можно спрятать и удерживать в заточении доброго духа? Шифу испуганно обернулся на Тай Лунга, а следом – и вся Пятёрка. Но мастер Кобра ещё не закончил допрос.
- Подробности, - велел он.
И Ву Цзинь начал рассказывать. Так мастера и ученики узнали, что барс случайно наткнулся на эту деревеньку несколько дней назад, когда до неё добрались солдаты императора. К этому времени он свёл дружбу с членами запрещённого в Китае Ордена магов под названием «Орден Несокрушимых», с которым активно боролся Совет эзотериков. Они-то и вызвали духов Ши Ши взамен на обещанные Ву Цзинем посты министров, когда он завоюет трон и станет императором. Вожак Ши Ши был вызван первым - и тут же лишён своей воли при помощи мощных заклинаний. Маги по указанию барса отправили его в неизвестное место в выжженную дотла деревню, в которую вскоре перебрались и сами, чтобы охранять пленного вожака, вместо которого создали фантом – точную копию собакольва, который впоследствии был уничтожен По и Пятёркой при штурме Ву Цзинем дворца. Барс сказал, что он не знает, где именно находится вожак – дело в том, что сия информация была абсолютно неважной и ненужной, ведь у него был муляж, за которым опять же усилиями магов пошли все остальные Ши Ши, а уж в собственной победе Ву был более чем уверен. Члены Ордена остались в разорённой деревне дожидаться его команды, когда дворец будет взят, и, скорее всего, до сих пор там, несмотря на то, что уже знают о том, что он потерпел фиаско.
То, что поведал им под гипнозом седой барс, стало неожиданным откровением абсолютно для всех. От злодея никто не ожидал столь неприятной правды. Больше всех, разумеется, был потрясён Тай Лунг. С тех пор, как он узнал, что деревня уничтожена, всей душой жаждал вернуться туда, разыскать уцелевших, если они есть… Он собирался туда хоть сегодня, хоть завтра – либо когда мастер Шифу поправится, чтобы взять его с собой, или когда горе от потери матери немного утихнет – да когда угодно, но он вернулся бы непременно. Пусть даже в одиночку, но вернулся бы. А что ему делать теперь, когда там обосновались опаснейшие на свете враги, против которых кунг-фу бессильно? Понятное дело, что Пятёрка попросит его показать им дорогу, не понимая, что сражаться с магами под силу лишь Совету эзотериков – семи магистрам, которых им теперь так не хватает… Тай Лунг прочёл те же мысли в глазах Шифу и большинства мастеров. Мастер Кобра вывел из гипноза Ву Цзиня, и голова барса вновь повисла. Но не успел мастер Бык взять слово и подвести итоги услышанного, как седой барс хрипло рассмеялся.
- Лучше бы вы никогда об этом не узнали, верно? Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. – Он поднял голову, сверкнув злыми глазами.
- Молчать!!! – прогремел мастер Бык. – Зря стараешься, Ву Цзинь: наши сердца не ведают трусости! – И повернулся к мастерам. – Несмотря на наши напряжённые отношения с Советом эзотериков, мы вынуждены прибегнуть к их помощи. Сегодня же мы свяжемся с ними и объясним ситуацию. Надеюсь, они проявят участие к данной проблеме. Как-никак, Орден Несокрушимых – это их больное место. Если они дадут своё согласие и прибудут сюда, думаю, мы довольно скоро сможем выдвинуться в те места.
- А где это – деревня барсов? – спросил мастер Чао. – Никогда о такой не слышал.
- Я знаю, где это, - откликнулся Тай Лунг, и все, в том числе и Ву Цзинь, посмотрели на него. В глазах седого барса ясно читался призыв к сыну не разглашать тайну, как будто Ву всё ещё верил в то, что Тай на его стороне.
- Поясни, откуда тебе это известно, - потребовал Бык.
- Я жил там с тех пор, как меня победил Воин Дракона, - поведал Тай. – А когда приключилась вся эта история с цветком лотоса и императором, её сожгли за то, что жившие там барсы укрывали меня от правосудия. Только я один знаю путь туда. И согласен показать вам дорогу, так как сам давно туда стремлюсь в надежде на то, что там ещё остался кто-нибудь в живых после визита солдат Миншенга.
- Отлично, - улыбнулся мастер Бык. – Значит, решено. Мы вызываем сюда Совет эзотериков, и…
- Нет!!! – раздался негодующий рёв. Ву Цзинь изо всех сил дёрнулся в своих цепях, но они выдержали. Чор Гомские носороги тут же наставили на барса копья и арбалеты. Но прежде чем кто-либо из мастеров успел ответить на сей отчаянный рывок, раздался голос Шифу:
- Ты убедился, наконец, отродье, что Тай Лунг никогда не был тебе сыном и уже никогда не будет?! Ты заставил страдать и его, и меня, и многих из нас, но тебе уже никто не даст шанса измениться, в отличие от моего сына. Ты заживо сгниёшь в Чор Гоме за всё то, что сотворил! Я с радостью убил бы тебя за то, что ты отнял у Китая и лично у меня Воина Дракона! А также за тех невинных, что пали во вчерашней битве! Ты, чудовище, будешь медленно умирать в тюрьме, зная, что я, Вень и Тай здоровы и счастливы, а ты обречён на смерть и заслуживаешь только смерти! Ты её более чем достоин, раз бросил когда-то Вень с ребёнком, как самый последний мерзавец! Знай же, что я любил её во много раз сильнее, чем ты, и буду любить всегда! Мы с ней будем счастливы, а ты – одинок и несчастен! Вот всё, чего ты добился – даже Тай тебя ненавидит! Желаю тебе самой поганой и унизительной смерти в Чор Гоме, убийца!!!
Шифу не заметил, как во время его тирады Ву Цзинь всё шире и шире улыбался своим страшным оскалом. Барс торжествовал. Он понял, что Шифу до сих пор не знает о смерти Вень Чан. И незамедлительно пустил в ход свой роковой козырь.
- Весьма мило слышать это от того, кто называет себя отцом моего сына, - начал он. – Но, видишь ли, я всё ещё способен убивать, несмотря на то, что меня обездвижили, так что на твоём месте поостерёгся бы унижать меня. – Шифу молча слушал, не спуская с барса рассерженного взора. Казалось, он, несмотря на ранение, в любой миг готов броситься на Ву Цзиня из лап Тигрицы, но та, словно почувствовав это, держала мастера довольно крепко.
- Ну хватит, Ву, - усмехнулся мастер Бык. – Время убийств закончилось, настало время правосудия. Сегодня вечером тебя отправят в Чор Гом, и ты больше не сможешь никому навредить.
- А вот и смогу, - довольно осклабился барс и вновь перевёл взгляд на Шифу. – Знаете, порой кулаки не так эффективны, как слово. Слово – превосходное оружие, а метко сказанное слово – идеальный убийца. И сейчас я докажу вам это.
- Нет, ну вы только послушайте, - прыснул Обезьяна. – Он же несёт сущий бред.
Ву Цзинь отозвался на его реплику таким грозным рёвом, что Обезьяна мгновенно ретировался за спины мастеров.
- Я не добил тебя в тот раз, но в этот раз добью, - продолжил Ву Цзинь. – Как думаешь, почему здесь нет той, что променяла меня на кунг-фу и изменила мне с тобой, ничего из себя не представляющим идиотом, засадившим в тюрьму моего сына, а до того всю его жизнь издевавшемуся над ним???
Тай и Пятёрка поздно поняли, что сейчас произойдёт нечто ужасное, но не успели броситься прочь вместе с Шифу, который во все глаза глядел на пленного барса, с трудом вникая в его слова. Ву Цзинь с наслаждением произнёс:
- Вень Чан мертва. И убил её я!
Он громко расхохотался, созерцая парализованного услышанным Шифу, который получил ответ разом на все свои вопросы. Это странное поведение его учеников… Вот в чём, оказывается, причина. И кто сказал ему правду? Не сын, которому он так доверял, а враг! Вот что было страшнее всего!
- Нет!!! – закричал он во всю силу своих лёгких, и поплатился за это: ножевая рана открылась, и бинты под рубашкой окрасились кровью. Шифу скорчился, застонав от невыносимой боли, и уже не видел, как все мастера и ученики спешно покинули камеру. Все, кроме Тигрицы, которая, передав его Тай Лунгу, рванулась к продолжавшему хохотать Ву Цзиню, и, громко крича, принялась бить пленника под дых и в пах, не переставая кричать, да так яростно, что носороги, охранявшие Ву Цзиня, испуганно расступились. Тай Лунг вместе с остальными членами Пятёрки и Фенгхуанг добежал до лазарета, но Шифу уже ничего не понимал. Он в исступлении рыдал, царапая сыну грудь и ударяя по ней, обезумев от боли в собственной груди, и от огромного горя, которое, он знал, теперь ничто не сможет утолить. В его голове метались проклятья в адрес жестокому убийце, ненависть к приёмному сыну за ложь, отвращение к самому себе за ошибки и беспомощность… Теперь он и сам желал умереть, и, как только лекари принялись за него, сознание вновь покинуло его - теперь уже очень надолго.
Тигрица, заходясь в крике, избивала хохочущего Ву Цзиня, не чувствуя боли в отбитых о неравного противника лапах, и сквозь слёзы выкрикивала ругательства, лишь изредка прибавляя к ним пояснения: «За По! За отца! За мать Тая!» Носороги ей не мешали. А барс словно не чувствовал этих ударов, хоть его морда уже была разбита в кровь и сломаны несколько рёбер.
- Ууу, кисонька, - издевался он. – Сколько же в тебе злости. Я бы с удовольствием обрюхатил тебя, такую свеженькую, как только что распустившийся цветок, и такую сердитую, что аж спину ломит!
В этот момент Тигрица как раз саданула его по спине.
- Бей сильнее, крошка, - подначивал её барс. – Или твой так называемый папаша учил тебя щадить противника, не забивая его до смерти? Тогда какая же из тебя убийца?
В этот момент в темницу вернулись Тай, Фенгхуанг и четверо из Пятёрки.
- Тигрица, прекрати! – попросил Тай Лунг, пытаясь оттащить её от Ву.
- Что? – от неожиданности Тигрица прекратила бить и повернулась. – С каких это пор ты защищаешь эту мразь?
- Я не защищаю, - возразил барс. – Успокойся, Тигрица. Пойдём лучше с нами в лазарет. Он – кивнул Тай на Ву, - всё равно не изменится, бей - не бей.
Когда они вышли, Тигрица в полную силу дала волю слезам, и, прижавшись к груди Тая, зарыдала. Барс и сам был близок к этому: смерть матери оставила в его душе глубокую незаживающую рану, но сейчас он думал об отце. И понимал, что ему придётся оставить его здесь, когда наступит час уходить в деревню барсов.
- Тигрица, я хочу попросить тебя остаться во дворце и быть рядом с отцом, - сказал Тай.
Тигрица подняла на него непонимающий взгляд.
- Я не могу бросить тебя, там же будет слишком опасно…
- А отца ты бросить сможешь? – с укором вопросил барс.
- Нет, - призналась та после недолгого молчания. – Но и тебя тоже не смогу…
- Послушайте, - встряла Фенгхуанг. – А почему бы мне не остаться с Шифу? Я-то, собственно, и так не имею права покидать пределы дворца, как заключённая Чор Гома, значит, вы можете во всём на меня положиться.
Тай и Тигрица переглянулись.
- А ведь верно, - согласился барс. – Спасибо тебе, Фенгхуанг. Я не знал, что ты настолько не злодейка.
Сова так смутилась, что даже закрылась крылом.
- Но что теперь будет с отцом, когда он узнал правду от этой твари? – взмолилась Тигрица. – Что вам сказали в лазарете?
- Пока ничего, - пожал плечами барс, горестно вздохнув. – Мы отдали его и сразу помчались обратно к тебе. Но если мне завтра скажут вести мастеров и магистров, я не посмею ослушаться. Извини, Фенгхуанг, но мне тяжело оставлять Шифу на попечение одних только лекарей и тебя.
- Я понимаю твои чувства, - отозвалась сова. – А потому не обижаюсь.
- Тай, держись, - попросила Тигрица. – Мы поможем тебе преодолеть все преграды, какими бы сложными они ни казались, правда же, ребята?
- Разумеется, - откликнулся Обезьяна.
- Можешь на нас положиться, - вторил ему Богомол.
- Ты теперь для нас свой в доску, - кивнул Журавль.
- Ты не заменишь нам По, но без тебя мы не справимся, - сказала Гадюка.
- Так вы отправляетесь вместе со мной? – спросил барс.
- Конечно, а как же иначе, - улыбнулась Тигрица. – Мы не оставим тебя одного.
- Спасибо, что не утратили веру в меня, - поблагодарил Тай. – А теперь давайте поднимемся в лазарет. Что-то у меня плохое предчувствие…
- Не бойся, Тай, и не думай о плохом, мы с тобой, - обняла его за плечи Тигрица, и, поднявшись наверх, они до самого вечера просидели у до боли знакомых дверей. Дав волю слезам, Тай Лунг вспоминал мать и переживал за отца, а Тигрица даже сказала, что теперь понимает его, и зря прошлой ночью вывела его из себя, задев его сыновние чувства. Похороны погибших, насколько они знали, должны были пройти завтра, и завтра же, если Совет эзотериков договорится с Советом мастеров, они покинут дворец. Тай не знал, стоит ли хоронить мать на холме вместе с погибшими в битве злодеями и стражами Чор Гома, - не лучше ли отправить её тело вслед за телом По в Долину мира? Только теперь Тай Лунг осознал, что у него нет своего дома. Он не собирался оставаться в деревне барсов в случае их победы над магами Ордена. От неё ничего не осталось, и восстановить там уже ничего невозможно. Но и Долина мира теперь для него закрыта: Шифу не простит ему той лжи, что слетела с его уст во спасение. Но, несмотря на это, он по-прежнему любил отца и с тревогой ожидал, когда к ним выйдет лекарь.
Наступил вечер, а они всё ждали. К ним подошёл мастер Бык и объявил, что Совет эзотериков в полном составе уже во дворце и принял их предложение о сотрудничестве. А это означало, что завтра им всем, в том числе и Тай Лунгу, придётся покинуть Бейпин и отправиться на встречу с самым грозным противником за всю историю Китая. Кто знает, какими силами владеет Орден Несокрушимых, но одно было ясно: кунг-фу тут бессильно – или почти бессильно.
Мастер Бык поведал и о том, как будут проведены похороны. Остававшиеся во дворце злодеи будут по-прежнему находиться под надёжной охраной носорогов Чор Гома, они же помогут им похоронить павших. Тела По и Вень Чан решено было отправить в Долину мира – с По было всё понятно, а Вень Чан – потому, что настоящим домом для неё был всегда Нефритовый дворец. Мастер Шифу согласился бы с таким решением. Обязанности по погребению Вень Чан в склепе под Нефритовым дворцом Бык планировал возложить на Зенга.
Как раз в тот момент, когда мастер Бык собирался уйти, двери лазарета распахнулись, и к ним вышел уже всем знакомый лекарь-такин. В тревоге повернув к нему морды, все умолкли.
- Как отец? – вымолвил Тай.
Такин чуть поморщился.
- Ну-у… Что сказать: он сильно себе навредил. Зря вы его на допрос барса потащили…
- Да, но мы не можем перечить мастеру, - напомнила Тигрица.
- И весьма напрасно, - покачал головой лекарь. – Потому что теперь ему поможет только чудо.
- Что? - вскочила со своих мест Пятёрка.
- Как это понимать? – вскричал Тай.
Такин нахмурился.
- Вы всё равно не поймёте, если я начну объяснять. Но если попробовать перевести его диагноз на разговорный язык, то примерно это будет звучать так: он больше не хозяин своей головы.
- Как это? – округлила глаза Тигрица.
- Сильнейший стресс, плюс множественные раны, плюс потеря крови, плюс возраст, - и всё это равняется вот чему, - такин покрутил пальцем у виска, тут же прочитав в глазах окружающих неописуемый ужас.
- Но можете не беспокоиться, - поспешил он всех успокоить. – Мы пока не можем ничего сказать о степени его, ммм… помешательства. Дело в том, что он не приходит в сознание. И пока неизвестно, вернётся ли оно к нему вообще. Но уж лучше так, согласитесь, чем те чудачества, что он начнёт вытворять, когда очнётся. Поверьте, я вдоволь нагляделся на подобных пациентов, и скажу честно, не завидую близким и родным таких больных.
Тишину нарушил оглушительный звериный рёв на два голоса: Тай и Тигрица не могли отреагировать на это по-другому.
- Я ещё мало накостыляла ему! – вскричала Тигрица, заливаясь слезами. – Эта мразь сделала из моего отца сумасшедшего?! Уничтожу!!!
И она рванулась прочь. Теперь Тай Лунг был с ней солидарен и мчался следом, сгорая от ненависти к пленному барсу. Журавль, Богомол, Гадюка, Обезьяна и Фенгхуанг бросились следом, чтобы если не остановить, то присоединиться к их мести. Да, они могли простить своим врагам многое, но то, что сделал Ву Цзинь, переполнило чашу их терпения. И перед походом мучитель и убийца их родителей должен почувствовать на себе весь их гнев и ярость.
Но, ворвавшись в подземелье, они застали там небывалое волнение: темница была заполнена носорогами, мастерами Совета и всеми уцелевшими злодеями, которых принесло сюда любопытство. Умерив свою ненависть, Тай, Фенгхуанг и Пятёрка удивлённо глядели на царившую здесь суматоху.
В основном все столпились около той самой камеры, где находился Ву Цзинь. Вбежав вслед за учениками с целью остановить их и не допустить самосуда над пленником, догнавший их мастер Бык был удивлён. Он пробежал вперёд них и, протиснувшись в самую гущу толпы, начал было расспрашивать товарищей, но затем взглянул на камеру барса и замер.
Тай и остальные переглянулись.
- Неужели тварь повесилась на собственных цепях? – не без злорадства оскалилась Тигрица.
- Повесилась или нет, но ей всё равно не жить, - ответствовал Тай Лунг. – Идём, взглянем.
Помимо мастеров, здесь находились и магистры Совета эзотериков в разноцветных, искрящихся мантиях: белоголовая лисица Тяньгоу, павлинообразная пурпурная птица Луань-няо, весьма напоминающий Ши Ши, но с копытами и внушительными рогами магистр Цилинь, его брат, однорогий Лудунь, белый тигр Цзоу-юй, чёрная черепаха Сюаньу и клыкастый лев Суань-ни, покрытый густой белой шерстью и самый высокий из всех. Тай, Фенгхуанг и Пятёрка впервые видели этих легендарных существ, обретших бессмертие в процессе обучения магии, от которых, казалось, исходила величайшая мудрость веков. Но сейчас всем семерым было не до восхищений. Ещё не достигнув камеры, они услышали возглас мастера Быка, адресованный, по-видимому, носорогам: «Олухи, мать вашу!» И, подбежав, взглянули на распахнутые двери камеры.
Под потолком висели лишь оборванные цепи. Сама же камера была пуста.
Мастер Бык повернулся к новоприбывшим и прогремел:
- Ву Цзинь сбежал!
Ожидая всего, чего угодно, но только не этого, все семеро с ужасом переглянулись.
- Нет!!! – взревел Тай Лунг, не веря своим глазам. – Нет!!! – Он с силой ударил кулаком в стену камеры. – Как он мог сбежать, как? Здесь вся стража Чор Гома! Объясните мне, как??? – зарыдал он, опустившись от бессилия на пол.
- Мы не знаем даже, как он сумел освободиться, а уж как сбежал – и подавно, - сообщил Вахир. – Я минут десять назад заглядывал к нему – висел, как миленький.
- Осмелюсь предположить, - осторожно произнесла Фенгхуанг, - что ему это далось проще простого, учитывая то, что его сын некогда обладал тем же талантом, вырвавшись из более защищённой тюрьмы, а уж его отцу и подавно было раз плюнуть сбежать отсюда.
Тай Лунг взревел от негодования, заставив сову убраться подальше с его глаз.
И тут сгоравшая от праведного гнева, как и Тай, Тигрица, разглядывая болтающиеся под потолком цепи, вдруг замерла и поняла: она с таким азартом избивала барса, что, видимо, цепи из-за нагрузки частично разъединили свои звенья – либо кандалы пострадали от ударов. А уж, освободив передние лапы, Ву Цзиню без особого труда удалось освободить и задние.
Тигрица отступила, шокированная собственным открытием, и с плачем бросилась к Таю. Но ни ему, ни тем более мастерам не спешила признаваться в том, что невольно помогла сбежать опасному преступнику.
- Дверь камеры была заперта? – спросил Бык у Вахира.
- Да, - подтвердил тот. – Я открыл её, когда увидел отсутствие пленника внутри.
- Так, может, он за твоей спиной и сбежал, идиот! – напустился на него мастер. – Раз нигде нет ни подкопа, ни разрушений в стенах и потолке, стало быть, он просто обманул тебя, заманив в камеру, а сам выскользнул, пока ты обалдевал! Скажи спасибо, что дверь на замок не захлопнул!
- Но он всё равно не смог бы добраться до выхода из дворца! – возразил Вахир, оскорблённый намёком Быка насчёт уровня его интеллекта. – Мои ребята расставлены через каждые двадцать метров на всех уровнях дворца! И они уже обыскали здание вдоль и поперёк – нет его здесь! Он на свободе! А как он там оказался в обход моих солдат – я не знаю, ясно?
- Господа! – вдруг послышался негромкий возглас, и все, притихнув, обернулись. В камере стоял один из магистров Совета эзотериков, тигр Цзоу-юй.
- Господа, - повторил он. – Довольно догадок. Ву Цзинь покинул это место вовсе не при помощи своих конечностей. – Он втянул ноздрями воздух. – Здесь всё буквально пропитано последствиями применения чёрной магии. Её следы повсюду. Он освободился от оков и тут же применил её. И исчез из камеры при помощи телепортационного порошка. Мои коллеги подтвердят, что я сказал истину.
- Телепортационный порошок, - продолжила Сюаньу, - изготавливают члены Ордена Несокрушимых – вот откуда он у этого барса. Вы были правы, мастера: мы на верном пути. И сегодня лишний раз убедились в том, что вы не напрасно вызвали нас. Завтра же мы отправимся в путь.
- Чёртов мерзавец, - прошипел мастер Бык и, подозвав Тай Лунга, которому при помощи Тигрицы с трудом удалось встать, представил его главе Совета эзотериков, льву Суань-ни. – Вот тот, кто поведёт вас.
- Я бы сказал, не поведёт, а обрисует местность, в которую мы должны прибыть, - ответствовал лев. – Нам не потребуется идти туда в буквальном смысле – мы просто перенесёмся в то место так же, как это сделал и ваш пленник.
- Тем лучше, - обрадовался Бык, но тут в темницу ворвался один из буйволов Темутая и с ходу выпалил:
- Ши Ши, они ушли! Все до единого!
- Они ушли по магическому следу Ву Цзиня, - поведал Суань-ни. – Туда же, куда завтра перенесёмся и мы. Этот барс, по всей вероятности, надеется опередить нас, разыскав членов Ордена, чтобы они умертвили или перепрятали вожака, породив хаос в мире духов, а значит, и на Земле. Но это им не удастся. И всё же в целях профилактики мы проведём ночной обряд на свежем воздухе, чтобы запутать его в своих поисках. А вы отдыхайте. К утру мы закончим и будем ждать вас у входа во дворец.
С этими словами семеро магистров Совета покинули подземелье. Тая и Тигрицу попросили идти отдыхать, и под присмотром остальных членов Пятёрки, а также Фенгхуанг, они разместились в одной из комнат, но уже в другом крыле, далеко от лазарета. И ещё очень долго делились своими переживаниями друг с другом насчёт мастера Шифу, проклинали Ву Цзиня, утешали друг друга, но, в конце концов, все до единого уснули. Все, кроме Фенгхуанг, которая по традиции отказывалась спать ночью, и которой было обиднее всех – и из-за сбежавшего Ву Цзиня, и из-за того, что завтра она останется во дворце. Но зато сова твёрдо решила, что ради сына и дочери Шифу, а также ради его погибшей возлюбленной сделает всё возможное, чтобы к моменту возвращения своих учеников мастер предстал перед ними совершенно здоровым.