Ночной ритуал Совета эзотериков не принёс ожидаемого результата: стремясь запутать Ву Цзиня в поисках вожака Ши Ши, они и не догадывались, что барс первым делом примется искать членов Ордена Несокрушимых, да к тому же уйдёт под землю – а туда действия чар совершённого ритуала не распространялись.
Тем не менее, каждый из членов Совета излучал уверенность и стремление к борьбе, которая предстояла им всем в самое ближайшее время. Завершив ритуал, магистры принялись составлять примерный план действий по прибытии в деревню барсов. Что касается сна, то он был неведом таким древним существам, как они. Их внешний вид создавал лишь видимость живого организма, на самом же деле никто из них не имел ничего общего с миром земным вот уже многие сотни лет.
А во дворце тем временем Совет мастеров, Неистовая Пятёрка и Тай Лунг готовились к путешествию. Мгновенное перемещение, именуемое телепортацией, несомненно, пугало их, но никто на этом особо не зацикливался. К тому же, всех волновала и ещё одна проблема: целесообразность оставления больного Шифу на попечение Фенгхуанг, которая, как известно, всегда стремилась уничтожить соперника и стать хозяйкой Нефритового дворца. Совет мастеров сомневался в приводимых Тай Лунгом доводах насчёт бдительности лекарей и стражи Чор Гома – мол, они глаз с совы не спустят, но коллеги Шифу не привыкли столь опрометчиво доверять словам. И сейчас они горячо обсуждали сложившуюся ситуацию недалеко от дверей лазарета. Близилось время, обговорённое с Советом эзотериков, когда все они должны будут выйти к ним и отправиться в магический полёт.
- Послушайте, - пытался убедить Тай Лунг мастеров. – Я уже общался с ней, и она поклялась, что пока мы не разберёмся с Ву Цзинем и Орденом, и лапой не тронет моего отца. Ведь не тронула же она его вчера, так?
- Не тронула, потому что рядом были вы, - хмыкнул мастер Бык. – И, если мне не изменяет память, ты говорил, что она просила тебя увидеться с ним. А теперь она уже там, и кто её знает, что с ним вытворит, пока мы тут рассуждаем.
Барс усмехнулся.
- На вашем месте я бы постеснялся даже намекать об этом, ибо сотворить с ним сейчас Фенгхуанг может только одно – но я, пожалуй, промолчу…
- Я тоже доверяю Фенгхуанг, - вступил Журавль, глядя то на Быка, то на Тай Лунга. – К тому же, как уже было сказано, дворец битком набит носорогами Чор Гома, надзирающими за заключёнными. И если вы думаете, что ей придёт в голову убить мастера, то вы сумасшедшие. Нет. Фенгхаунг не настолько глупа. Она понимает, что не выйдет отсюда живой, если сделает это. И тогда прощай её несбывшаяся мечта. Да что мы спорим, давайте сами её и спросим.
- Нет, - отрезал вдруг мастер Чао. – Думаю, не стоит лишний раз напоминать ей о её главной жизненной цели, иначе и вправду не миновать нам беды.
- Хорошо-хорошо, - согласился барс. – Поступим так: вы ступайте на выход и ждите нас там, а мы пока попрощаемся с мастером и поговорим с Фенгхуанг. Все согласны?
Такое предложение устроило всех, и когда мастера ушли, Тай повернулся к Пятёрке.
- Мне показалось, судя по их виду, что они не доверяют скорее мне, чем Фенгхуанг.
- С чего ты взял, Тай? – обеспокоенно спросила Тигрица, подойдя поближе. Вместо ответа барс двинулся к двери.
- Да неважно, - бросил он, остановившись, и взялся за ручку. – Наверное, до сих пор не могу избавиться от ощущения гонений на свою особу, когда вижу их… Ну, вы идёте?
Тай, Тигрица и остальные вошли в помещение. Пройдя по коридору в одну из комнат, вежливо постучались. Дверь открыл лекарь-такин.
- Мы хотим немного побыть с ним перед уходом, - сказал Тай.
- Как он? – выскочила вперёд Тигрица.
Оглядев визитёров, лекарь молвил:
- Пока без сознания. Но, думаю, он вас услышит. Ночь прошла спокойно, думаю, всё не так уж скверно, как нам показалось вначале.
Тигрица просияла.
- Так, значит, он не…
Такин помотал головой.
- Я этого не говорил. Пока он без сознания, делать выводы рано. Но, исходя из общей картины наблюдений, хуже ему не становится. Можете убедиться в этом сами.
Войдя внутрь, Тай, Тигрица, Богомол, Обезьяна, Гадюка и Журавль тут же увидели Фенгхуанг, сидевшую у постели Шифу. Сова дремала, навалившись на край ложа больного и упокоив голову на сложенных крыльях.
Оказавшись по другую сторону постели, Тай и Неистовая Пятёрка с жалостью воззрились на мастера, который лежал без чувств и движения, похожий своим видом на лежавшего в гробу мертвеца. У Тигрицы от этого зрелища на глаза навернулись слёзы. Тай Лунг принялся было её утешать, и ненароком разбудил Фенгхаунг. Сонно подняв голову, сова взглянула на них, не понимая, зачем они здесь, но вскоре до неё дошло.
- Пришли проститься? – пробормотала она безразлично.
- Прости, мы не хотели будить тебя, - поспешно извинился Тай, но та отмахнулась.
- Пустяки. Я спала с перерывами всю ночь. Ну, - кивнула сова на Шифу. – Доигрались со своими допросами? Меня саму едва удар не хватил, что уж говорить о нём. Не мальчик он уже, чтобы… А ты чего ревёшь? – прервалась она, удивлённо взглянув на Тигрицу.
- Лекарь сказал нам, что он, возможно, тронулся умом, - скорбно пояснил Тай Лунг. – Но так это или нет, пока неясно.
- Лекарь тронулся? – переспросила Фенгхуанг.
- Нет, мастер Шифу, - поправил её Обезьяна.
- Отец! – не выдержав напряжения, Тигрица упала на колени перед постелью больного. Тай бросился было её поднимать, но она не давалась.
- Не смотрела бы ты на него, - посоветовала сова. – А то, я гляжу, сама вот-вот свихнёшься.
- А ты не суйся, куда не просят! – неожиданно зарычала та, вскинув голову. Фенгхуанг, распушив перья, предостерегающе зашипела в ответ.
- Вы что, сдурели? – шёпотом произнёс Тай Лунг. – Прекратите сейчас же свои словесные разборки, и не забывайте, где находитесь! Мастеру нужны покой и тишина, а вы только хуже ему делаете!
Тигрица притихла, уткнувшись головой куда-то в район бока Шифу, а Фенгхуанг демонстративно отвернулась.
- Давайте просто скажем ему то, что каждый из нас хочет сказать, и пожелаем ему выздоровления, - предложил барс. – Но только мысленно.
Так и сделали. Правда, после этого каждый из них добавил вслух прочие пожелания. Фенгхуанг никому не давала притрагиваться к Шифу – как она пояснила, так её предупредили лекари. «А сама-то наверняка уже раз сто дотрагивалась», - ревниво подумала Тигрица. Что-то ей подсказывало, что Фенгхуанг не следует доверять. И только желание мести за отца не держало здесь Тигрицу. Если бы не это, она осталась бы с ним, не позволив Фенгхуанг таких привилегий. Но сейчас она должна была отправиться вместе с остальными очень далеко от отца, и принимала это, как должное.
- Фенгхуанг, - напоследок обратился к ней Тай. – Умоляю: сдержи слово, данное нам и мастерам Совета. Позаботься о нём, пока мы не вернёмся – или пока кто-то из нас не вернётся. И тогда я обещаю тебе, мы добьёмся пересмотра твоего приговора ввиду заслуг в борьбе против зла в этот сложный для Китая период. Ты обещаешь не делать ничего дурного никому, в том числе и отцу, не пытаться сбежать или бунтовать, не настраивать других заключённых против обитателей дворца и охраны? Я сдержу своё слово, Фенгхуанг, лишь бы ты сдержала своё. Мы не знаем, что с нами будет, если Шифу не станет… Вот если бы он был твоим отцом или мастером, ты бы поняла…
- Да я и так понимаю, довольно патетики, - перебила сова. – Можете отправляться и не беспокоиться, что я тут подниму восстание. Я всё понимаю и обещаю, что не буду никого убивать. Ступайте уже на войну со своими демонами.
- Спасибо, Фенгхуанг! – бросился к ней Тай Лунг, намереваясь расцеловать, но сова увернулась.
- Не смей, - предупредила она, закрываясь крыльями. – Я этого не люблю. А теперь оторви эту кису от ложа больного, и проваливайте себе.
Когда все шестеро вышли из лазарета, Тигрица, которая тащилась позади всех, обернулась на закрытые двери и, тяжело вздохнув, зловеще прошептала:
- Я не вернусь обратно, отец, пока не принесу вам голову Ву Цзиня.
Выйдя на крыльцо, Тай и Пятёрка увидели во дворе собравшихся в полукруг семерых магистров, между которыми стояли по одному и по двое мастера Совета.
- Мы вас ждём, - произнёс Суань-ни. – Вставайте между нами и мастерами, а ты, барс, - обратился он к Таю, – подойди ко мне.
Когда Пятёрка влилась в полукруг, а Тай поравнялся с высоким – в полтора раза выше его – магистром, Суань-ни положил свою огромную пушистую лапу на лоб барса и произнёс:
- А теперь сосредоточься, смертный. Ты должен мысленно нарисовать мне образ того места, куда нам следует прибыть. Подчёркиваю: максимально точно, иначе нас всех запрут в безвременье. Мы исчезнем, а вы погибнете.
Такое заявление заставило испугаться даже Тай Лунга, но барс, как и велено было, взял себя в лапы и, закрыв глаза, обрисовал – пока лишь для себя, словно делал набросок рисунка, - место в деревне барсов. Он весь вечер думал, какое же выбрать. И, в конце концов, решил, что это будет лужайка возле реки, где он срывал цветки лотоса. Это место он представлял яснее всех, потому что часто играл там с детьми из приюта.
- Я готов, магистр, - объявил он.
Суань-ни поднял свободную лапу, в которой держал деревянный посох, а его подопечные замкнули круг, взявшись при этом за лапы мастеров, стоявших рядом, а мастера – за лапы членов Пятёрки. Получилась живая цепь, в которой каждый держал за лапы двоих. Сам же Суань-ни, отставив назад лапу с посохом, позволил свободной лапе магистра Лудуня взять его за запястье. То же самое сделал свободной лапой и стоявший возле Лудуня мастер Крок.
Ладонь магистра Суань-ни вдруг со всей силы вжалась в лоб Тая, и барс ощутил жгучую боль. Перед глазами всё поплыло, но он держался, понимая, что это неизбежная плата за магический контакт разумов.
- Начинай, - услышал барс голос главы Совета эзотериков. Превозмогая боль, он попытался сосредоточиться на рисовании картины, но из-за слияния разумов пока не мог даже начать: помимо боли он ощущал сейчас совершенно непостижимый наплыв чужого сознания – сознания, полного невероятных знаний, многовековой мудрости, идущей из глубины веков, масштабность которой было просто невозможно охватить и понять сознанием смертного. Тай Лунг был ошарашен. Он даже не представлял, да никогда и не думал, что в одном-единственном существе может умещаться столько пластов информации, столько знаний и опыта, сколькими не обладают все вместе взятые не земле существа. Восхищаясь и преклоняясь перед истинным величием мудреца из мудрецов, выше которого мог быть только Будда, Тай признал, что, к примеру, мастер Шифу в сравнении с Суань-ни просто глупый младенец, сосущий палец. Но неосознанные попытки смертного постичь непостижимое и объять необъятное не понравились главному магистру, и он, чтобы избавиться от таких же болезненных прикосновений к своему разуму, зарычал:
- Не отвлекайся, смертный! И не трать наши силы промедлением своим! Рисуй образ места!
Это помогло: вздрогнув, Тай очнулся. Из-за того, что Суань-ни, можно сказать, захватил и поглотил его собственный разум, подавив и речь, и даже зрение, он не мог ответить магистру. Но зато теперь смог взять себя в лапы и начать собирать образ места прибытия: скрупулёзно, по крупицам, как художник рисует пейзаж на холсте, абсолютно не торопясь, не забывая ни о малейших деталях – даже о высоте утреннего солнца. И, наконец, «картина» была закончена. Передав мысль об этом магистру, барс почувствовал, что образ исчез, словно кто-то изъял готовый рисунок из его головы. Так и было: Суань-ни в мгновение ока передал образ остальным магистрам путём мысленной связи. Для этого они и брались за лапы друг друга: тот же образ получили и мастера, и Пятёрка.
Убрав ладонь со лба барса, Суань-ни тут же схватил его за лапу, и, не дав прийти в себя, оказался вместе с ним в голубой полусфере. Ландшафт исчез, исчезло даже небо. Едва заметив это, Тай Лунг почувствовал, что его тело будто бы совершило прыжок вверх со скоростью света, причём, казалось, что ноги его остались внизу, на земле, а тело растянулось. Значит, вот что ощущаешь при пространственном скачке!
Но всё это он чувствовал лишь доли секунды. В момент «прыжка» окружавшая их всех голубая полусфера вдруг посерела, а ещё через доли секунды вместе с сильным ударом наступила тьма.
Этот день для оставшихся во дворце оказался полон суеты. Через несколько часов после отбытия мастеров и магистров больше половины носорогов, солдаты Темутая и сам Темутай, оставив остальных заключённых во дворце, отправились на самый высокий из холмов, чтобы похоронить там павших в бою с Ши Ши.
С отправкой тел По и Вень Чан пришлось повременить, так как процесс погребения сильно затянулся, к тому же завтра во дворец должен был прибыть новый император, а к его приезду и коронации ещё ничего не было готово. Министры и придворные старались изо всех сил, наводя лоск на все помещения, но не поспевали. Даже заключённые под чутким руководством стражников по велению последних вызвались помогать им. И всё равно рабочих лап не хватало. Именно поэтому процесс отправки тел в Долину мира пришлось перенести на завтра.
Всё это время Фенгхуанг не отходила от Шифу. Но не потому, что так уж сильно о нём беспокоилась – просто заняться было больше нечем. Пару раз приходил лекарь, и тогда сова с интересом наблюдала за его действиями. После смены повязок тот пытался простыми действиями проверить реакцию Шифу на внешние раздражители: светил в глаза, проверял рефлексы, затем щупал пульс и, качая головой, делал неутешительные выводы: ни на что не реагирует. Фенгхуанг одаривала лекаря скептическим взглядом и кивала головой: мол, и так ясно, но рано делать окончательные выводы. Пускай ему не лучше, но зато и не хуже, а это самое главное.
Так она просидела подле него ещё несколько часов, а ближе к вечеру решила развеяться. Гуляя по этажам дворца, она с интересом наблюдала за тем, как драили и украшали дворец, посмеиваясь про себя, что ей досталась роль сиделки и не надо гнуть спину на тупых носорогов. После, чтобы размять крылья, сова взлетела под самую крышу дворца, и, кружась над главной лестницей, вдруг подумала: «Вот Вень Чан погибла. Из нашей Пятёрки в живых сейчас только я и Шифу – да и тот, похоже, вот-вот готов копыта отбросить, раз лежит, как бревно. А если предположить, что он всё-таки очнётся, и даже не сумасшедшим, а нормальным, то, скорее всего, свихнётся сразу после пробуждения, ибо поймёт, что Вень Чан больше нет. Моя задача – не дать ему сойти с ума. Это я обещала и себе, и его детям и ученикам. И уже знаю, как – при помощи всеисцеляющего чувства любви. Вот только сможет ли он полюбить меня сейчас, если в пору своей молодости всем своим видом показывал, что знать меня не желает. В этом случае нужно дать ему понять, что у него нет выбора. Он одинок, и я одинока. Он наверняка оценит то, что я сидела с ним… Нет, наверно, это глупые мечты: он расценит моё сватовство, как очередную попытку захватить Нефритовый дворец. Как же доказать ему, что я искренна в своих чувствах? Вот бы мне сейчас…»
Её мысли были прерваны бесцеремонным, резким вторжением. И не извне, а изнутри: голову совы буквально разорвало от невыносимой боли. Потеряв равновесие в полёте, она с криком полетела вниз, пытаясь, превозмогая боль, раскрыть крылья и остановить падение, но ничего не выходило. Пролетев по меньшей мере одиннадцать пролётов той самой лестницы, откуда Ву Цзинь сбросил По, сова стремительно приближалась к концу, ко дну «колодца».
И вдруг боль исчезла. Зрение и разум вернулись, и сова, взмахнув крыльями, остановила падение, но не успела собраться и, врезавшись в перила, рухнула на ступени пролётом ниже.
Этим отчаянным жестом она спасла себя от смерти за три пролёта до конца лестницы, и теперь, закатив глаза, тяжело дышала, развалившись на ступенях и пытаясь понять, какой идиот вторгся в её сознание, совершив покушение на её жизнь. Как мастер кунг-фу, прошедший обучение почти до высшей ступени, она знала, что произошло. Но, несмотря на то, что боль утихла, таинственный визитёр не покидал пределов её разума – но и медлил с откликом.
- Кто… ты? – выдохнула сова, как только пришла в себя, но от волнения забыла, что «разговаривать» нужно мысленно. Однако незнакомец услышал её.
«Извини, Фенг, - произнёс в голове совы виноватый мужской голос. – Я не знал, что ты в полёте».
«Шифу? – изумилась та, ответив собеседнику мысленно. – Погоди, но как ты… Так ты не помешался, раз сумел связаться со мной? Но, демон тебя раздери, - разозлилась она. – Я из-за тебя едва не разбилась! Ещё бы чуть-чуть – и моя смерть была бы на твоей совести!»
«Я же извинился, Фенг, - слегка обиженно напомнил мастер. – Давай-ка к делу, ибо у нас мало времени».
«Времени как раз навалом, - возразила сова, поднимаясь и отряхиваясь. – А вот за то, что ты со мной сделал, я сейчас приду и засуну тебе в одно место знаешь, что?»
«Правильно, иди обратно в лазарет, - согласился Шифу. – Потому что ты мне сейчас очень нужна. Ради этого я и связался с тобой».
«Что? – промелькнуло в голове у Фенгхуанг, которая позабыла, что Шифу слышит сейчас абсолютно все её мысли. – Так, значит, я всё-таки нужна ему? Значит, наша любовь всегда была взаимной, а он всё это время гнал меня прочь, потому что боялся самому себе в этом признаться?!»
Расплывшись в глупой улыбке, сова сползла обратно на ступени.
«Ах, Шифу, - пропела она. – Разумеется, я согласна!»
«Какая любовь, Фенг? На что это ты согласна? – прервал её мечты сердитый голос мастера. – Ты собиралась ко мне, вот и иди! Пока не вернёшься, я не продолжу!»
Улыбка сползла с лица Фенгхуанг. В мгновение ока разозлившись, она в негодовании взвилась вверх и молча понеслась туда, куда послал её Шифу, едва сдерживаясь, чтобы самой не послать его по более короткому адресу. Все её надежды и мечты были в одночасье разбиты, и она была в ярости.
Влетев в комнату больного, сова остановилась напротив постели и с наслаждением отвесила пощёчину лежавшему без сознания мастеру. И тут же свалилась наземь, корчась от головной боли: Шифу мгновенно отомстил.
«Не трожь моё тело! – пригрозил он. – Иначе будешь чувствовать боль до тех пор, пока я всё тебе не выскажу!»
«Хорошо-хорошо, не буду! – стонала Фенгхуанг, катаясь по полу. – Только перестань делать больно хотя бы моей голове, раз сердце не пощадил!»
В тот же миг боль утихла. Поднимаясь и охая, Фенгхуанг нащупала стул и села, одарив безвольное тело мастера презрительным взглядом.
«Ну и что тебе от меня нужно?» - спросила она.
«Послушай, Фенг, - начал голос Шифу. – Нам нужно во что бы то ни стало последовать за остальными на поиски Ву Цзиня…»
Фенгхуанг перебила его.
«Нет, Шифу, ты всё-таки спятил, поэтому сейчас я говорю с сумасшедшим. Позволь-ка задать твоему горячечному величеству несколько напрашивающихся на ум вопросов: во-первых, как мы доберёмся туда, если не знаем, где находится эта деревня барсов? Во-вторых, как мы упросим охрану выпустить меня отсюда? И, в-третьих, дурья твоя башка: как ты собираешься сражаться, если на твоём теле скоро мох начнёт расти из-за полной неподвижности? Так что заканчивай с этим бредом и успокойся. Как у тебя только силы находятся поддерживать со мной мысленный контакт?»
«Это не бред!!!» – прогремел Шифу, заставив Фенгхуанг снова схватиться за голову.
«А что же это, если не бред? – сердито возразила сова. – Даже если бы ты был здоров, как же ты можешь при всей своей мудрости и опыте считать, что твои возможности больше, чем возможности Совета эзотериков? Они и без тебя справятся. И на раны свои взглянуть будь добр!»
«Чихал я на эти раны! – парировал Шифу. – Чтобы ты знала, я не только и не столько ради битвы туда стремлюсь!»
«А ради чего?» - удивилась сова.
Тон мастера стал вдруг более спокойным.
«Перед тем, как Совет мастеров и эзотериков, а также мои ученики исчезли отсюда, я получил кое-какую информацию от своего сына без его ведома, - начал рассказывать он. – Когда они приходили попрощаться, я тем же способом, что и с тобой сейчас, связался с ним – но так, что он не почувствовал это. Мне можно было и не осторожничать, ведь ученики не способны чувствовать вторжение чужого разума в свой, если тот, кто вторгается, сам этого не захочет, но всё же я перестраховался. И теперь знаю, где эта деревенька. Вот ответ на твой первый вопрос, Фенгхуанг. Отвечу я и на второй: ты сбежишь отсюда, унося меня на своей спине, без всякого разрешения. И ответ на третий твой вопрос: когда мы туда прилетим, тебе нужно будет найти монаха по имени Дешенг. Это хорь-перевязка. Надеюсь, ты знаешь легенду о нём. Если нет – расскажу… Эх, - вдруг мечтательно заговорил он, - если б я был на поколение младше, я бы с радостью поучился у него кунг-фу… Так вот, - продолжил он уже серьёзно, - я почему-то уверен, что он там – с тех пор, как слёг с той лихорадкой. У меня было тогда то ли видение, то ли вторжение в разум, и я изо всех сил пытался не пускать незваного гостя в свою голову. Но он был сильнее, поэтому ему удалось донести до меня информацию о своём местонахождении. Странно, что он вообще сумел добраться до моего сознания, если находился столь далеко от Долины мира. И теперь я понимаю, зачем он это сделал. Он исцелит моё тело, и тогда я сделаю то, ради чего прошу сейчас тебя о помощи».
«Ну и что же?» - хмыкнула сова.
«Я попрошу его воскресить Вень Чан», - с торжеством ответил мастер.
Фенгхуанг резко отшатнулась и грохнулась со стула.
«Что… ты… сказал? – боязливо произнесла она, поднимаясь и глядя на больного. – Ты пугаешь меня, Шифу. Что за сказочки? Какое воскрешение? Нет, ты точно свихнулся. С горя и тоски по Вень Чан, я права? И кто такой этот Дешенг? Никуда я не полечу, и баста!» - весьма сумбурно закончила она, сложив на груди крылья.
«Тебе придётся», - настаивал мастер.
Сова фыркнула.
«Я не твоя ученица, Шифу, чтобы следовать твоим бредовым командам! – разгневанно бросила она. – Ты лишь навредишь себе этой дурацкой авантюрой найти какого-то полумифического хорька, ха!»
«Не полумифического, а реально существующего! – рассердился мастер. – Дешенг был первым учеником Угвея, но учился он слишком быстро, чем того бы хотелось Угвею, и тому пришлось прогнать ученика. Угвей так и не смог понять, что несёт в себе Дешенг: свет, или же тьму. Он был абсолютно нейтрален, поэтому был изгнан из Долины мира. На самом деле Дешенг уже тогда был намного сильнее своего Учителя – вот чего испугался Угвей: что Дешенг заявит свои права на его титул, и во избежание этого избавился от ученика, пока сам ученик не успел понять, насколько силён. Так исчез самый сильный воин кунг-фу, воин, который жив до сих пор, ибо знает секрет долголетия. И ещё, как поговаривают мастера, он разработал самый мощный приём кунг-фу под названием «Ладонь Будды». И если он сумеет меня исцелить, я попрошу его научить меня этому приёму ради борьбы против Ву Цзиня. Да, Дешенг ни на чьей стороне, но нам стоит попытаться убедить его помочь нам – этим мы поможем и остальным, которые сейчас там. Если Дешенг вправду знает секрет долголетия, он вернёт мне Вень Чан. Сделаем так: напишем записку с просьбой не хоронить её, а почему, напишем тоже. Записку ты положишь на мою постель. Пускай Вень доставят в Нефритовый дворец, но в склеп не кладут. К сожалению, с По мы то же самое проделать не сможем: его тело сильно пострадало, а значит, его уже не воскресить… Вот что сейчас придаёт мне сил, Фенг: надежда. Крохотный шанс на перевес сил в нашу сторону. Я не сошёл с ума лишь благодаря тому, что вовремя вспомнил о Дешенге, Великом Учителе без ученика. И им, этим учеником, надеюсь стать я, но это всё сбудется, только если ты, Фенг, поможешь мне».
Сова долго переваривала услышанное, борясь с возмущением и буравя тело мастера ненавистным взглядом, но, наконец, произнесла:
«Да с чего ты вообще решил, что он станет нам помогать? Если он такой одинокий и недоступный, прямо весь из себя, а ты готов просто плясать перед ним ради несбыточной мечты вернуть Вень Чан, да ещё чтобы он тебя вылечил, и чтобы сражался с Ву Цзинем… Кстати, у этого барса ещё маги-демоны какие-то в друзьях, потому и был вызван Совет эзотериков… Этот Дешенг, насколько я поняла из твоего рассказа, Шифу, не станет, как собачка, покорно исполнять твои приказы! Ради чего? Он такой-сякой развеликий сэнсей, и ему явно не нужен тот, кто ему и в подмётки не годится. Вот куда ты лезешь, Шифу? Брось эти глупости, мы тебя и здесь вылечим. Твои сын и дочь с ума бы сошли, если б узнали, что ты задумал!»
«Нет, Фенг, ты не понимаешь, - продолжил спор Шифу. – Я готов отдать ему всё, что он попросит, лишь бы моя Вень вернулась в мир живых… Пусть забирает хоть всё, лишь бы она вернулась ко мне!»
«А если он попросит Нефритовый дворец, а? Или твою жизнь? В последнем случае, какой смысл в её оживлении, если тебя уже не будет?»
«Смысл будет при любом раскладе, - возразил мастер. – Вень должна вернуться, и я сделаю всё, от меня зависящее, чтобы так и случилось. Её смерть была нелепой и страшной – я не могу с этим смириться, Фенг. Просто не могу. И не хочу. Поэтому слушай внимательно: сейчас ты напишешь записку, после найдёшь мне какое-нибудь кимоно заместо этих больничных тряпок, привяжешь меня к своей спине бинтами и полетишь прочь из дворца. Как именно ты вырвешься на волю – на твоё усмотрение. Думаю, что не стану отвлекать тебя советами, как обойти охрану во время побега, а то ты, чего доброго, снова камнем вниз рухнешь из-за моего вторжения. Тут уж думай сама, через что вылетать. Как только окажешься на свободе, я вновь свяжусь с тобой и укажу, куда именно лететь. Итак, я жду твоих действий».
Он умолк, не прерывая контакта. Фенгхуанг медленно поднялась со стула и грозно нависла над беспомощным телом мастера, но в последний момент опустила крылья и горько вздохнула:
- Ненавижу тебя.
Но подчинилась просьбе.
Нацарапав на куске пергамента письмо, надиктованное Шифу, в котором она указала причину их побега и просьбу не хоронить Вень Чан, сова бросила её на постель и залезла в шкаф, отыскав там какое-то поношенное кимоно. Затем, не скрывая презрения к своей миссии, а заодно и ко всему этому миру, переодела Шифу и, взвалив его себе на спину мордой вверх, накрепко примотала к себе бинтами.
«Так сойдёт?» - спросила она после.
«Разумеется, - ответил мастер. – Видишь, Фенг, ты просто создана для добра и света. Думаю, теперь ты не захочешь враждовать со мною».
«Да, да, - нетерпеливо бросила та. – Возможно… А теперь прочь из моей головы! Она и так раскалывается из-за твоего вторжения!»
«Будь осторожна! – напутствовал Шифу. – И полегче на виражах, иначе моя главная рана снова откроется».
Голову Фенгхуанг, наконец, посетило облегчение. Глубоко вздохнув, сова, согнувшись, чтобы её «пассажир» не сполз со спины (так как бинты были не так уж надёжны в качестве креплений), открыла дверь и опасливо заглянула в коридор.
Путь был свободен – ни одного лекаря. Неуклюже переваливаясь из-за «груза» на спине, сова начала красться к двери выхода из лазарета. Отворив и её, она точно так же выглянула наружу.
Снова никого. Пока им везло.
Расправив крылья, Фенгхуанг подошла к перилам до боли знакомой лестницы. Далеко внизу виднелись силуэты нескольких носорогов, патрулировавших этажи. Чуть повыше два крокобандита, явно отлынивая от подготовки дворца к визиту нового императора, играли во что-то, напоминавшее салки.
«Придурки», - констатировала сова и, прыгнув на перила, взлетела.
Она планировала быстро спуститься вниз и вылететь через главный вход, либо в любое из открытых окон дворца. Стараясь снижаться быстро, но плавно, чтобы не навредить Шифу, она зорко следила за передвижениями носорогов – её первым препятствием. Пока её никто не заметил, но было понятно, что незамеченной она не проскользнёт, и очень скоро здесь поднимется такой переполох, что улизнуть из дворца им с мастером удастся лишь при удачном стечении обстоятельств.
Носороги приближались. И тут Фенгхуанг придумала хитрый, как ей казалось, ход: повернув тело на девяносто градусов, она, кружась над «колодцем» почти вплотную к лестничным перилам, продолжила полёт, закрыв таким образом Шифу от обзора идущих. И когда грудь летящей совы промелькнула мимо первого из носорогов, тот не увидел мастера на совиной спине, и, хохотнув, крикнул вдогонку:
- Что, Фенгхуанг, полетать захотела? Ну летай, а то в Чор Гоме не полетаешь потом!
Но в это время бывший на том же этаже другой носорог – только с противоположной стороны – увидел Фенгхуанг со спины. И этим носорогом был Вахир.
- Твою мать… - выпучив глаза, обомлел он, увидев привязанного Шифу, и тут же взорвался громовым басом: - Побег! Похищение! Все на позиции! Арбалеты к бою! Огонь из всех орудий!!!
Хитрость Фенгхуанг провалилась. Она резко нырнула вниз, переходя в пике. Размышлять о комфорте Шифу было некогда: нужно было спасать свою и чужую шкуру.
Арбалетные стрелы сыпались вдогонку. Откуда-то высыпало, по меньшей мере, полсотни носорогов – в том числе и на те этажи, уровня которых Фенгхуанг ещё не достигла. Внезапно Вахир, осознав, что отдал неточный приказ, в ужасе возопил:
- Не стрелять! Не стрелять!!! Вы попадёте в гранд мастера!
Этот приказ был услышан и солдатами, и Фенгхуанг. Она перевела дух и, прервав пике, резко взвилась вверх, устремившись обратно. У неё возникла идея вылететь не через низ, а через верх: в крыше дворца, в самой её середине, имелось окошко в виде витража. Это было рискованно, но через главный вход, по всей вероятности, вылетать было ещё опаснее: там наверняка уже большая часть носорогов, а все окна были закрыты несколько секунд назад по приказу Вахира.
- Так стрелять, или нет? – услышала летящая Фенгхуанг вопрос одного из носорогов. И тут же раздался голос Вахира:
- Стреляйте, когда она к вам грудью! Грудью!!!
У Фенгхуанг началась паника: на неё вновь посыпались стрелы. Некоторые она, как могла, отбивала ударами крыльев прямо в процессе подъёма, защищая Шифу, а от некоторых успевала уворачиваться. В неё стреляли только с той стороны, к которой она была повёрнута грудью. И сова быстро придумала выход из опасного положения: не прекращая вертикального полёта на бешеной скорости, она завертелась в воздухе, словно исполняла фуэте, и этим уберегла себя и Шифу от смертоносных стрел.
Вахиру оставалось лишь наблюдать с открытым ртом за сообразительной совой. Его солдаты просто не успевали углядеть, когда Фенгхуанг к ним грудью, а когда – спиной: она слишком быстро вращалась, напоминая сильно раскрученный в полёте сюрикен. В результате носороги сами поняли, что для их арбалетов она неуязвима.
Когда, молниеносно промелькнув перед глазами Вахира, Фенгхуанг врезалась в витраж крыши, и разноцветные осколки, играя на солнце, посыпались вниз, командир стражи Чор Гома запустил с досады свой молот в образовавшееся отверстие, и взревел:
- Я же говорил мастерам, что ей нельзя доверять!!!
Разбив витраж, Фенгхуанг поднялась в небо как можно выше, а то, чего доброго, находившаяся во дворе горстка носорогов заметила бы их и начала стрелять. Нырнув в облака, она остановилась. Теперь их не видел никто.
«Мы выбрались, Шифу, - переводя дух, произнесла она мысленно, довольная, что всё получилось. – Отзовись и скажи, куда нам лететь».
Почти сразу же знакомая боль пронзила её голову – правда, уже не такая сильная. Голос Шифу произнёс:
«Молодец, Фенг, я знал, что на тебя можно положиться. Я рад, что ты сама додумалась, как выбраться, не подвергая мою и свою жизнь наибольшей опасности. Да я и сам испугался, когда нас заметили, и хотел было, вопреки обещанию не мешать, связаться с тобой, чтобы изменить твою тактику, но ты справилась сама, спасибо тебе. А теперь нам нужно как можно скорее добраться до деревни и первым делом найти Дешенга».
Он указал сове путь, и вскоре их уже не было в Бейпине. Путь предстоял неблизкий, и Фенгхуанг торопилась. А привязанный к её спине Шифу по-прежнему лежал без сознания, но больше не «разговаривал» с совой, решив поберечь силы. И если бы мог сейчас открыть глаза, то увидел бы бескрайнее небо, по которому неслись такие близкие теперь облака.