Выбранный Иснаном кандидат для черного джинна был в самом деле хорош — ему почти что не составило труда своими словами низвергнуть робко надеявшуюся на справедливую жизнь новорожденную республику в кровавый ад. Люди убивали друг друга, толком не осознавая этому причины, ожесточали свои сердца, впуская в них даруемое богом несчастье, и, умирая сами, высвобождали его, позволяя Джудару собрать урожай.

В подобной ситуации на это был способен лишь он. Обычным жрецам приходилось бы носиться между умирающими людьми, через прикосновение собирая их черную рух, а он мог спокойно со стороны наблюдать за спектаклем, который ставил Кассим, пока несчастье само неслось к нему по его зову маги. Главное было не торопиться, чтобы резко не повлиять на количество неудачи, хранимой в его теле.

К великому сожалению жреца, его только что найденный потенциальный кандидат перескочил сразу пару стадий проклятья, когда его пощадил тот самый блондин, которого Джудар наконец вспомнил по его сосуду джинна, и вступил в последнюю, теряя любые признаки разумного поведения и подчиняясь своему самому заветному желанию. Белки его глаз потемнели от избытка создаваемой им же самим черной рух, а лицо исказило безумие, дарившееся впридачу к милости бога несчастья. Обычные люди уже давно отступили в сторону, не в силах противостоять случайным смертям и травмам, вызываемым неудачей проклятого, и один лишь Алибаба, используя свой полный белой рух сосуд джинна, мог кое-как противостоять ему, парируя его атаки мечом, но не нападая в ответ.

Такими темпами Кассим не продержится и четверти часа и явно не сумеет выполнить свою часть их сделки. Джудар был здесь в особенности за этим — собрать небывалое количество неудачи, которое высвободится при смерти проклятого — но всё же было немного досадно.

Почувствовав знакомое присутствие, жрец повернул голову в сторону и увидел вдалеке Иснана, также занятого работой. Поняв, что маги заметил его, он указал прямо на Алибабу, наконец придавившего своего друга к земле и кричавшего ему что-то на ухо, затем провел по горлу большим пальцем и удалился прочь.

Джудар кивнул, задумчиво поворачиваясь обратно к развернувшейся перед ним сцене.

Он не был бойцом.

Его рефлексы, сила, скорость, проще говоря, все показатели были ниже среднего уровня. Если блондин решит сбежать, жрецу его в жизни не догнать — его даже Когёку умудрялась опережать. Не хотелось тратить на кого-то вроде него свежесобранную неспокойную неудачу, к тому же сосуд джинна в активном режиме мог спокойно поглощать ее в некотором количестве. Кидаться на него в рукопашную, надеясь не получить меч под ребра, как-то тоже не казалось хорошей идеей.

Джудар подошел к ним ближе, чтобы не пришлось кричать через всю площадь.

 — Эй ты, — презрительно обратился он к Алибабе, не забывая, как нагло тот вел себя с его кандидаткой всего пару часов назад. — Я в силах спасти его.

 — Правда? — резко вскинув голову, дрожащим голосом спросил принц, и маги почти закатил глаза, осознав, что тот плачет.

 — Правда, — терпеливо ответил он. — Однако за это я потребую твою жизнь.

Глаза парня расширились от ужаса — он ведь не думал, что Джудар будет относиться к нему так же благосклонно, как к Синдбаду, верно? Его взгляд застыл на лице Кассима, с каждой секундой черневшем всё больше, без всякого сомнения показывая, что его конец близко.

Проходя мимо одного из трупов какого-то когда-то мирного жителя, маги мимолетом нагнулся, забирая вывалившийся из рук мертвеца кинжал, залитый кровью.

 — Я… — вымолвил принц, сжимая ладонь бунтаря. В его глазах загорелась решимость, заставившая жреца наконец испытать к нему что-либо кроме безразличия или презрения.

 — Алибаба!

Джудар застыл, остановившись в паре шагов от своей жертвы, и перевел взгляд на тяжело дышавшего Синдбада, стоявшего у входа во дворец.

На его руках отчетливо виднелась кровь, хотя оружия у него с собой не было. Оказывал раненым первую помощь? Очень на него похоже…

Ему, не имевшему при себе сосудов джиннов, было опасно находиться на поле боя.

 — Это ведь жрец бога неудачи! — воскликнул тот, заставляя маги непроизвольно поморщиться. — Даже не слушай его…

Джудар незамедлительно махнул рукой в его сторону, посылая небольшую волну неудачи, стараясь не хмуриться от ожесточившегося лица короля. Совершенно неожиданно в голову Синдбада прилетел немаленький камень, заставляя его без сознания рухнуть на землю. Следом маги отправил теплую волну всей удачи, что еще оставалась на этой залитой кровью земле, чтобы не позволить тому пасть жертвой какого-нибудь случайного нападения.

Помолчав немного, собираясь с мыслями, он перевел взгляд на вздрогнувшего Алибабу. Его решимость явно также дрогнула.

Преодолев последние разделявшие их несколько шагов, Джудар опустился на одно колено рядом с Кассимом и, перекинув кинжал в левую руку, правой прикоснулся к его лбу, неспешно забирая его несчастье и постепенно возвращая его лицу здоровый цвет.

 — Если ты не согласен, то я остановлюсь, — сообщил он, делая вид, что не обращает внимания на настороженного принца.

 — Я согласен, — после небольшой заминки ответил тот и, поднявшись, встал рядом, не отрывая от них взволнованного взгляда.

Несколько минут Джудар стадию за стадией сводил проклятье на нет, прекрасно зная на примере Синдбада, что это лишь временная мера и что у обычных людей падение в грех никуда так просто не исчезает. Но если Кассиму удастся получить сосуд джинна, то он сможет изменить свою судьбу, выиграв достаточно времени, чтобы примириться с самим собой.

В конце концов дыхание мятежника выровнялось, а лицо приняло безмятежное выражение, словно он просто спал. Дворцовые стражи подавили сопротивление на площади и по приказу Алибабы вместе с рыжеволосой девчонкой отправились дальше, оставляя их почти что одних. Принц был вне себя от счастья — Джудар был безумно зол.

Синдбад, когда очнется…

Должен будет смириться с тем, что сейчас произойдет. Другого выбора у него просто нет.

Выдохнув через стиснутые зубы, он поднялся, встречая полный противоречий взгляд Алибабы. Сжал кинжал в руке, но решил, что подобного будет недостаточно, чтобы утолить клокотавшую в нем злость.

Протянув свободную руку, он схватил принца за плечо, вливая в него свою неудачу, позволяя тому прочувствовать толику того, что пережил его друг. С криком парень рухнул на колени, заставляя Джудара нагнуться вслед за ним. Хотя сосуд джинна оказывал ему сопротивление, этого было недостаточно, чтобы полностью остановить его, и вскоре не имевший до этого дела с черной рух Алибаба без сознания упал на землю.

Этого было недостаточно.

Ничто не было бы достаточным.

Отступив в какой-то момент на пару минут назад и застыв, жрец краем глаза заметил, что очнувшийся Кассим отползает в сторону.

Пусть бежит.

В итоге им всё равно не спастись.

Начинало абсурдно казаться, что никому, на кого обратил свое внимание бог неудачи — ни Кассиму, ни Синдбаду, ни ему самому — в итоге было не спастись.

Злость начала стихать, сменяясь серой безысходностью.

Джудар отстраненно заметил, что и он, похоже, почти перешел на последнюю стадию грехопадения, на которой любой из жрецов несчастья стремился поскорее покинуть этот бренный мир и отправиться к своему обожаемому богу, стараясь при этом причинить как можно больше боли остававшимся в живых. Смешно, но он всегда почему-то считал, что его это не касается.

Маги, стиснув зубы, закрыл глаза. Он не мог этого допустить. Отдача будет слишком велика. Он хотел остаться здесь.

 — Джудар, — раздался со стороны слишком спокойный для этой ситуации голос, и жрец, медленно открыв глаза, кинул на мальчишку взгляд.

 — А я-то думал, где ты пропадал, маги, — пробормотал он, глядя на искаженное болью лицо Алибабы.

 — Я видел сон, — ответил Аладдин, не скрывая в своем голосе беспокойства за друга. Джудар мог предположить, кого он повидал в своем сновидении. — В нем я повстречал бога счастья.

Жрец хмыкнул. Бог счастья откровенно бесил его своей чопорностью. И этот мальчишка, столь похожий на него внешне, тоже бесконечно его раздражал. Но превыше всего он просто чувствовал себя усталым.

 — Он рассказал мне о многом, — настойчиво продолжил недомерок, почти что жалостливо сводя брови к переносице. — А еще он рассказал мне о…

Вздрогнув всем телом от накатившей волны жажды убийства, Джудар резко повернулся к ее источнику и обнаружил Кассима, вполне пришедшего в себя и без лишних разговоров приставившего свой меч к горлу Синдбада, в отличие от него всё еще бывшего без сознания. Жрец, конечно, знал, что тот собирался уничтожить всех членов королевской семьи, но не думал, что это относится не только к Балбадду.

 — Остановись! — отчаянно выкрикнул он, зная, что никакой удаче не в силах справиться с подобной ситуацией. — Если ты убьешь его, я сравняю этот город с землей вместе со всеми его жителями!

Недолго думая, он приставил кинжал, которым собирался прикончить Алибабу, к своему горлу.

Джудар прекрасно знал, что произойдет, стоит жрецу бога неудачи испустить последний вздох. Вся хранившаяся в теле неудача вырвется наружу и, бушуя, приведет к неисчислимым жертвам. Здания, что рушатся без всякой на то причины, погребая под собой людей, сходящие с ума животные, нападающие на любой движущийся объект, и всколыхнувшаяся даже из самых крохотных обид ненависть друг к другу. Учитывая, насколько его количество неудачи превышало среднюю, в случае его смерти никто в Балбадде мог даже не надеяться выбраться из города живым.

А затем придет отдача.

Но если Синдбад будет к тому моменту мертв, то Джудара она особо не волновала.