Когда Джудар тем же вечером с загадочно нетерпеливым видом очутился, сжимая подушку в руках, на пороге его спальни, Синдбад мысленно обреченно застонал. Маги без задней мысли подтолкнул утром его и наследного принца империи к временному союзу против Рен Гёкуэн, являвшейся последней опорой Аль Сармен, и, пока жрец сладко посапывал, они весь день провели в безудержных спорах на самые различные темы, спеша управиться с неким подобием плана до прибытия представителей организации.

Само присутствие Коэна настолько выматывало короля, что у него с самого обеда непрерывно гудела голова. Они обменивались крайне недоверчивыми взглядами и неустанно выискивали подвох в словах друг друга. Затем Джудар проснулся и почти что радостно раскритиковал их план, заставив Синдбада в первый раз за день почувствовать, что он сходится со своим вынужденным союзником в некотором чувстве негодования.

К счастью, на одних едких замечаниях роль жреца не окончилась, и тот принялся предлагать идеи, каждая из которых приходилась точно к месту в этом нападении на врага, которого король даже лицом к лицу не встречал, но уже несколько опасался. Джудар требовал в этой борьбе сотрудничества целого мира, что казалось Синдбаду трудно выполнимым условием.

Послы покинули Балбадд, чтобы донести события своим правителям, гонцы были посланы во все союзные страны, Масрур отправился разыскивать Юнана. Он сам был на полпути к долгожданному отдыху, когда раздался зловещий стук в дверь.

Синдбад сейчас в самом деле хотел бы остаться в одиночестве, выкинуть из головы вездесущий гул и наконец расслабиться.

 — Я устал, Джудар, прошу, уйди, — прямо сказал он, взяв за правило то, что жрец намеков не понимал.

 — Я не буду тебе мешать, — с неубиваемым энтузиазмом отозвался тот и, воспользовавшись тем, что король измученно зарылся рукой в волосы, открывая лазейку, проскочил в комнату.

Синдбад, обернувшись, мрачно уставился на это надоедливое существо, за пару секунд устроившееся на его постели и затем замершее, настороженно ожидая его следующего действия.

 — Джудар… — угрожающе начал он и устало вздохнул, не находя в себе сил выгонять мальчишку, на что тот, похоже, и рассчитывал, приходя сюда.

Маги начал победно расплетать свою косу, словно заявляя права на территорию. Синдбад, возведя глаза к потолку, молча добрался до своей кровати и, потушив свечу, погрузил комнату в долгожданную тьму. Устроившись спиной к жрецу, он начал хмуро думать о том, как вообще можно было быть настолько вездесущим.

Взгляд Джудара непрерывно буравил его спину, не позволяя расслабиться.

И это был тот же самый человек, который всего несколько часов назад, выйдя из себя, мгновенно успокоился, словно пай-мальчик, из-за того, что Рен Коэн укоризненно позвал его по имени? Если бы не презрительный взгляд наследного принца, Синдбад бы с готовностью взял у него пару уроков этого невероятного управления жрецом бога неудачи.

Джудар тогда покрыл отборным матом взбесившего его своим рассказом Алибабу, и король просто не мог поверить Когёку, которая после поспешного ухода жреца несчастья с неловким смехом раскрыла, что так тот выказывает свою симпатию.

Синдбад чувствовал, что не сможет заснуть, если не узнает правды, раз уж виновник его сомнений находился так близко.

 — Джудар, послушай, — обратился он, и маги сразу отозвался. — Тебе в самом деле нравится Алибаба?

Жрец за его спиной от этого вопроса неловко поперхнулся воздухом. Король мысленно приготовился к очередному потоку грязных ругательств.

 — Неужели это настолько заметно? — немного смущенно донеслось вместо этого.

Принцесса была права? Мир Синдбада вновь перевернулся с ног на голову.

 — И почему же ты так ведешь себя с тем, кто тебе нравится? — ответил он очередным вопросом на вопрос, смиряясь с тем, что была начата беседа.

Джудар немного помолчал, словно прикидывая, стоит ли тому знать правдивый ответ.

 — Ты знаешь, что такое отдача? — мрачно поинтересовался он, шурша за его спиной, и Синдбад со вздохом повернулся к нему лицом, чтобы поддержать фасад нормального разговора.

 — Черная рух, которая остается в теле жреца бога неудачи на момент его смерти, разделяется между самыми близкими ему людьми, вне зависимости от их воли, — чуть помедлив, ответил король. Он ненавидел это явление. — Те, кто не является жрецом, мгновенно погибают.

Вещи с щелчком встали на свои места, и Синдбад со вздохом понял, что раз Джудар был, очевидно, столь привязан к нему, то смерти от его отдачи королю не миновать. Как и любому человеку, к которому маги, обладавший огромным запасом неудачи, испытывал хотя бы намек на симпатию. Неудивительно, что он так вел себя, пытаясь оттолкнуть от себя окружающих, чтобы они в негодовании ранили его, обращая привязанность в неприязнь.

Судя по тому, с какой натянутой улыбкой Когёку извинялась перед Алибабой за резкие слова своего маги, и тому, что выражение лица Коэна было даже холоднее обычного, они оба прекрасно знали об этой его привычке.

 — Смерть — это на самом деле не проблема, — помотал головой Джудар, и Синдбад решил, огорченно вздохнув, что все его сентиментальные выводы насчет его характера ошибочны. — Дело в том, что происходит после смерти. Люди с белой рух попадают к богу удачи, жрецы с черной — к богу неудачи. А люди с черной рух — проклятые — никуда не попадают. Их души исчезают без следа.

Король напряженно промолчал — с этой полной подъемов и провалов жизнью ему было не до того, что произойдет с ним после смерти.

Джудар глухо рассмеялся.

 — Я в самом деле не замечал этого, пока бог удачи не указал мне на то, что эти души исчезают. Думал, мне никогда ни с кем не придется прощаться, — щурясь в темноте, жрец протянул вперед руку, кончиками пальцев осторожно касаясь щеки Синдбада. Тот на мгновение перевел на них взгляд, но решил повременить с тем, чтобы стряхивать чужое прикосновение. — Бог удачи защищает всех своих жрецов, даже тех, что переметнулись к его сопернику, поэтому мы не способны самостоятельно создавать черную рух. Из-за этого мы проклинаем людей, лишенных его милости, насильно обращая их в грех, а затем собираем урожай.

Уши резало то, что он, говоря о жрецах неудачи, включал себя в их число без какой-либо заминки.

Маги, вздохнув, мягко провел большим пальцем по скуле короля, заставляя того прикрыть один глаз.

 — Довольно забавно то, что жрецам достаточно просто избавиться от всей неудачи в своем теле, чтобы сбежать от бога несчастья, он никого не держит. Обычные люди не могут так просто управлять черной рух, — Джудар, медленно выдохнув, потянул его за серьгу, и Синдбад, нахмурившись, отвернул голову.

Маги спрятал свою руку под подушку.

 — Так что когда Алибаба рассказал, что ему удалось помочь другу избавиться от проклятья, я, черт возьми, подумал, что это круто, — сказал жрец таким тоном, словно признавал свое поражение. С натянутой улыбкой в голосе он добавил. — Тебе тоже стоит поскорее избавиться от своего проклятья.

Если бы это было так просто.

 — Тебе самому стоит заняться приведением своей рух в порядок, — хмыкнул Синдбад, и Джудар, уткнувшись лицом в подушку, согласно замычал.

В отличие от своего утреннего состояния маги был весьма разговорчив, так что король со вздохом решил попытать удачу еще раз. В последний раз на сегодня.

 — Предположим, я понимаю, чем тебе приглянулся Алибаба, — начал он, и жрец недовольно заворчал от его выбора слов. — Но что насчет меня?

Джудар заворочался и, подперев ладонью подбородок, сосредоточенно уставился на стену перед собой.

 — Ты меня сначала жутко бесил, — без малейшего зазрения совести признался он, и Синдбад придержал при себе комментарий, что в этом их чувства друг к другу сходились. — А потом я вернулся домой, и меня начали бесить все другие. Я смотрел на окружающих и не мог перестать думать, что глупый король и тот справился бы лучше, — жрец рассмеялся от своих мыслей, покачав головой. — Должно быть, дело в том, что я маги. Я вечно сравниваю людей.

Джудар резко перевернулся на бок, лицом к нему, и Синдбад, не сдержавшись, закатил глаза. И этот не прекращающий вертеться мальчишка уверял его, что сумеет не мешать ему? Да он наверняка еще и дерется во сне.

 — Я бродил по свету и всё сравнивал, сравнивал всех встречных людей с тобой. Не мог перестать о тебе думать. В какой-то момент начал скучать. Всё как-то скатилось к тому, что я решил тебя защищать. Остальные жрецы поглядывали на меня с опаской, потому что я мог навалять тому, кто тянул к тебе свои ручонки, — маги усмехнулся и сам потянулся, чтобы убрать с лица короля мешающую прядь. — Мне просто не хочется, чтобы ты исчезал. Как-то так.

Синдбад молча уставился на него, пытаясь понять, стоит ли верить его словам и почему ему так не хочется ему верить. Со вздохом он пообещал себе, что сумеет перестать настороженно относиться к Джудару в тот день, когда от Аль Сармен останутся одни лишь воспоминания.

 — Это было самое неуклюжее признание в любви, которое я когда-либо слышал, — сказал он, тщетно пытаясь хотя бы звучать дружелюбно, но в итоге обреченно скатываясь к тону Коэна, ставшего для него неким эталоном холодности. Слова жреца в самом деле казались ему жутко неуклюжими и потому весьма искренними. И оттого неожиданно немного милыми.

Маги притянул руку обратно к себе.

 — Любви? — удивленно повторил он, и в воздухе ненадолго повисло молчание.

 — Фразы «Я хочу защищать тебя» или «Я не хочу, чтобы ты исчезал» обычно говорят тем, кто тебе дорог, другими словами, тем, кого ты любишь, Джудар. Вдруг ты не знал, — с намеком на насмешливость указал ему Синдбад.

 — Серьезно? — с искренним изумлением переспросил он.

 — Вполне, — чуть растерянно ответил ему тот.

Королю стало интересно, знакомо ли маги простое человеческое смущение. Судя по тому, как тот, растерянно хлопая глазами, застыл — вполне возможно.

 — Вот же старый пердун! — выдал Джудар, с раздраженным стоном переворачиваясь на живот и зарываясь лицом в ладони. В порыве чувств он врезал по ни в чем не повинной подушке и глухо зарычал.

 — Чего? — опешил Синдбад, недоумевая, когда успел потерять свое гордое звание глупого короля.

 — Черт бы побрал бога удачи! — яростно вскидывая голову, воскликнул жрец, заставляя Синдбада удивленно отпрянуть. — Да он же лет десять уже надо мной из-за этого злорадно насмехается! Всё повторял что-нибудь вроде «Бояться себя заставишь, а любить не принудишь» или «Жить в разлуке — жить в муке». А то и вовсе «Любовь зла — полюбит и козел», — Джудар от негодования ударил по подушке еще пару раз. — Я же всё это время был уверен, что он про себя говорит! Ведь маги — это души, любимые богом удачи! А он…

Жрец резко понизил голос, словно выбился из сил.

 — Имел…

Он смущенно зарылся рукой в волосы.

 — В виду…

Джудар совсем затих, и Синдбаду пришлось навострить уши, чтобы услышать последнее слово.

 — Меня…

Маги застыл, и король, удивленный его тирадой, сделал последний вывод на этот день: Рен Коэн одним своим присутствием умел успокаивать жреца, а бог удачи — выводить из себя.

Не отрываясь от подушки, Джудар протянул ему руку. Синдбад с легким подозрением уставился на него, но со вздохом вложил в нее свою, когда маги требовательно дернул пальцами.

 — Что ты делаешь? — устало спросил он, толком не чувствуя никаких измений.

 — Дарю тебе немного удачи, — король вопросительно вскинул бровь. — Так тебе повезет на хороший сон, а я смогу встретиться с богом удачи и набить ему его насмешливую морду.

 — Ладно, — проговорил Синдбад, наблюдая, как Джудар, закончив задуманное, поворачивается к нему спиной. Сделав то же самое, он добавил. — Спокойной ночи.

 — Спокойной, — тихо пробормотал жрец.

Король в самом деле надеялся, что тот не дерется во сне.