К обеду следующего дня моросил мелкий теплый дождь, который проворно проникал под воротник и щекотал спину. Волосы, по случаю поездки в свободном режиме, то есть в гордом одиночестве, были убраны в хвост, что и являлось причиной такой необычной "дождливой щекотки".

Прощание вышло скомканным и слегка грустным. Десятки поцелуев, сотни причитаний и тысяча и одно наставление от матери лились нескончаемым потоком, грозя перерасти в истерику, о чем я успел шепнуть Люсьену, который, тут же сориентировавшись, увел родительницу под каким-то предлогом в дом.

— Лоран, — как можно мягче начал я, — по возможности не вывозите маму ни на какие концерты и вечера, посвященные музыке, хорошо? Я могу на вас рассчитывать в этом вопросе?

Понимаю, что поднимаю закрытую с ее супругом вчера тему, но не могу сдержать своих подозрений на этот счет.

— О, — сконфуженно восклицает француженка, — конечно, дорогой Юли. В этот раз я буду осмотрительна. Встреча коллег, поездка в издательство и небольшая фотосессия в парке, не исключаю и прогулку на лодке по местному озеру, но в отношении этого я не уверена. Мари, насколько я помню, не особый любитель.

— Да, все верно, не любитель, но все зависит от ситуации. Пожалуй, небольшой пикник на берегу будет кстати.

— Да-да, ты прав, Юлиан. Я непременно так и сделаю.

Загоревшись новой идеей, а точнее модернизацией старой, невысокая француженка слегка подпрыгнула, клюнув меня в щеку, и умчалась куда-то в глубину дома, на ходу окликая супруга.

— Месье Марсо, — сказал, заслышав шаги хозяина дома, — всего наилучшего и до встречи через неделю.

— Зачем так официально, Юлиан? — легкая ирония и капелька горечи сверху.

— Простите, посчитал уместным.

— Ну конечно, наш разговор, — согласился он сам с собой. — Хм, ну, не будем о грустном. Был рад видеть тебя, мой мальчик. Удачного выступления и теплой публики в Тулузе, тебя там очень ждут, судя по слухам.

— Неужели? — притворно изумился, не скрывая легкого скепсиса в голосе. — Ведь совсем недавно вы говорили о том, что Ансиньян та еще глушь и о новостях здесь и не слыхали, не так ли?

— Мы же прекрасно понимаем, что вашей матушке лучше верить именно в это.

— Она наивна и легковерна, но далеко не глупа. Журналисты бывшими не бывают. Вам ли не знать этого, Люсьен.

— Твоя правда, но уж лучше прикинуться наивной и получить такую необходимую ложную уверенность, чем сходить с ума и жадно ловить каждую сплетню о сыне.

— Пусть так, только прошу вас быть более внимательными к деталям. Заранее моя благодарность, что не оставляете ее одну, а каждый раз приглашаете погостить.

— Не стоит разводить реверансы, мой друг. Поезжай. Водитель заждался. Будет возможность — дай знать о себе. Надеюсь, наш номер у тебя все еще есть?

— Безусловно, даже более того — я умею использовать голосовой набор.

Легкое ехидство, пусть и малость агрессивное, понизило градус напряжения между нами, которое тенью витало после вечерней беседы. Пожав сухую мужскую ладонь, уселся в такси и моя поездка до Тулузы началась.

Что я могу рассказать о Тулузе? Хм, интересный вопрос. Каждый раз, оказываясь в этом городе, я начинаю вспоминать уроки истории. Первое, что приходит в голову, — это базилика Сен-Сернен, построенная в XI веке, и кафедральный собор Сен-Этьен, который признан национальным памятником страны. Естественно, всех красот данных архитектурных шедевров я описать не смогу, но это не умаляет моего к ним интереса и трепета с детских лет.

Мне повезло. У меня был замечательный учитель истории, влюбленный в свой предмет. От его рассказов веяло стариной и пылью древних манускриптов. Рыцари оживали, бились на ристалищах, сражаясь за своих дам, а те нежно млели, сверкая в своих расшитых драгоценностями арселе.

С его легкой руки оживали страницы прошлых лет, на которых рождались и умирали монархи, заключались династические союзы и браки по любви, появлялись великие ученые и поэты, возводились города, свершались чудеса и жили обычные люди. Это было настолько увлекательно и ярко, что мне казалось, будто я их вижу наяву.

И сейчас у меня есть возможность пройтись по этим улицам и вновь прикоснуться к истории, ощутить ее кончиками пальцев и «увидеть» ее, вспоминая наполненные эмоциями и жизнью рассказы учителя.

Почти три часа дороги убаюкали меня где-то в районе Ла-Капель, судя по ответу водителя. Ничем не приметный лично для меня населенный пункт, в котором я никогда не был и не планировал. Тулуза же встретила меня шумом, людским гомоном и гудками клаксонов окружающих авто. Небольшая пробка, бормотания и нелестная ругань на грани слышимости моего водителя и вот мы у отеля.

Очередное безликое здание, очередная ночь вне родных стен и очередная наносная суета, связанная с моим статусом. Начал тихо раздражаться, а это явно первый признак усталости. С этим надо что-то делать, а то завтра на репетиции это выльется в нечто некрасивое. Например, нахамлю своему агенту. Хотя, может, и стоит? Ну так, для профилактики.

Сделав обязательный звонок матери уже из номера, устало вытянулся на кровати. Все эти реверансы вокруг моей персоны изрядно утомляют. Сколько лет я общаюсь с широкой публикой и меня узнают в отелях и гостиницах, столько лет я мучаюсь от подобного отношения. Объяснить это окружающим довольно сложно, а подчас невозможно вовсе.

Стук в дверь заставил подлететь над кроватью. Видимо, устал от самоанализа и отключился на какое-то время — задремал. Узнать бы еще, на какое, и понять что за время суток на данный момент. Стук повторился снова.

— Que? Qui est la?

— Наконец-то! Юли, давай открывай, а то на меня уже косо смотрят! — приглушенный голос своей подруги я узнаю из миллионов других.

— Алекс? — моему удивлению не было предела. — Что ты тут делаешь?!

— Сбегаю! — прошипела она, вваливаясь в номер и буквально мне в руки.

— От кого? — вконец растерялся я, обнимая подругу за плечи.

— От жениха этого, чтоб ему пусто было!

Хлопок двери был показательным финальным аккордом взвинченной девушки. Нервно вцепившись в мои плечи, она уткнулась мне куда-то в район подбородка и сдавлено всхлипнула.

— Юли, я все знаю! — просипела она.

— О чем?

Догадки одна страшнее другой скакали галопом в голове, требуя немедленного успокоения моей богатой фантазии. О чем могла узнать моя любимая девочка? Кто предатель? Кого ставить первым в список врагов и предпринимать все мыслимые и немыслимые меры по его или ее устранению максимально мягкими, но действенными методами?

— Ты же мне друг, правда? — легонько тряхнула меня Алекс.

— Разумеется! О чем ты вообще?!

— Юли, скажи мне "да", а? Ну что тебе стоит?!

— Пока ты не скажешь мне толком, что происходит, никакого "да" не будет.

Мои показные твердость и непоколебимость пошатнулись, стоило ощутить горячую влагу, быстро капающую мне на грудь.

— Алекс?..

— Юли, просто скажи мне "да", черт тебя возьми! — несильный удар в район солнечного сплетения. — Неужели тебе совершенно меня не жаль? Я же жалкая, Юли!

— Милая…

— Не издевайся!

— И в мыслях не было! — поспешил успокоить ее, но не особо преуспел, поскольку слезы не прекратились, а истерика продолжала набирать обороты.

— Ты! — вместо небольшого кулачка в меня уперся ее пальчик, украшенный острым маникюром. — Боже, — всхлип и нервное передергивание плечами, — просто помоги мне Юли. Пожалуйста… Кроме тебя мне некого просить.

— Пока я так и не понял, чем и как я могу тебе помочь, ответив тебе "да".

Ее режущий слух горький смех разнесся по комнате. Она с изящностью змеи вывернулась из моих рук и отступила на пару шагов. Я нервно дернулся вперед, пытаясь ухватить ее хотя бы за руку. Но поймал лишь воздух. Подруга сипло рассмеялась чуть правее от меня, снова отходя.

— Алекс, это не смешно. Ты либо вернешься ко мне и расскажешь, что произошло, либо эти игры не имеют никакого смысла, и этот твой эмоциональный всплеск не более чем детская выходка и попытка выбить меня в очередной раз из колеи. Но, прости, шутки касательно последнего я не оценю. Вероятно, не дорос до твоего уровня.

Четко понимал, что провоцирую и нарываюсь, но по-другому, зная эту вредину, было нельзя. Чтобы вывести ее на разговор, требовался эмоциональный взрыв помощнее той истерики, которую она выплеснула на меня в самом начале своего «визита». Раньше я мог дергать ее за косы, сидя рядом, или же поднять юбку выше колен, выводя из состояния покоя. Сейчас же передо мной состоявшаяся личность, которая хоть и созрела, но в данный момент заслуживает качественной трепки за свое непонятное поведение. После всего, конечно же, ей будет предоставлен полный релакс, тонна сладкого и шампанское, чтобы заесть свой всплеск, ну, а после сна чашечка крепкого утреннего кофе. Все, как она любит. Здесь и сейчас — только грубая провокация и обидная правда, которую она не любит слушать ни в каком виде и состоянии.

— Алекс, ты мне можешь четко и по существу объяснить, что произошло и как ты здесь оказалась? Как нашла меня, вопрос понятный, даже уточнять детали не стану — не за чем. Итак?

— Юли, — обняв меня со спины, Алекс прижалась ко мне настолько тесно, насколько могла, — я знаю о тебе все, ведь так?

— Так.

— И я тебя люблю. Ты же знаешь?

— Знаю. — Пытаюсь понять, к чему клонит эта упрямая девица, но мозг буксует, отказываясь выдавать даже самые простые версии.

— Не как друга, Юли… знаешь ведь? — небольшая пауза, короткий вздох. — Знаешь. И я знаю. Так вот. Я задам тебе один вопрос, а ты просто скажешь "да". Хотя бы потому, что я плохого не желаю ни себе, ни тебе и у меня есть для всего происходящего более чем веские причины. Хорошо?

— Совсем не "хорошо", — ворчу, замечая, что она слегка пришла в себя и говорит более размеренно и спокойно. — Что будет, если мой ответ будет иным?

— А он будет иным? — дернулась, чуть ослабив хватку на талии. — Ты же мой друг, ближе тебя у меня никого нет. Ты мой, несмотря ни на что…

И тут меня посетило «откровение». Ну надо же быть таким идиотом, чтобы не понимать очевидной вещи, о которой она так упорно твердит? Но зачем ей все это? Ведь и она, и я прекрасно знаем, что ни к чему хорошему это не приведет. Жить своей жизнью мы оба прекрасно умеем. Что произошло такого, что заставило ее искать меня и кидаться мне в ноги, прося о том, чего я никогда не смогу ей дать?

— Алекс, солнце мое…

— Нет! — Ее теплая ладошка накрыла мои губы. — Не вздумай! Это мой последний шанс на нормальную жизнь. Мне этого хватит.

Легко поцеловав середину маленькой кисти, чуть откинул голову назад, освобождая себя из ее плена. Обнял одной рукой, а второй пригладил ее растрепавшуюся макушку. Чуть опустились плечи, дыхание стало ровнее, но тревога все еще витала вокруг дорогого мне человека.

— Неужели ты хочешь всего этого? Знать, что дальше этого ты не уйдешь и всегда будешь для меня другом, советчиком, оппонентом, доверенным лицом, исповедником, сестрой, но никогда не станешь любимой, женой и матерью? Ты в своем уме, Алекс? А если свершится чудо и я встречу кого-то, что тогда? Ты молча уйдешь в сторону и будешь терпеть всю ту грязь, что поднимут вокруг папарацци? И ты сейчас просишь, а точнее фактически требуешь от меня безоговорочного да?

Ее кивок я очень хорошо почувствовал под своими руками. Уверенный, четкий кивок и твердость рук, которые обхватили мое лицо, перестав подрагивать.

— Юли, я все знаю, понимаю и осознаю, но несмотря ни на что я прошу тебя… стань моим?..

Ее сиплый смешок разорвал напряжение и пустил легкие искорки тепла вверх по рукам. Она мягко провела по моему лицу, изучая меня так, будто смотрит моими руками. Она знала, как я это делаю — касаюсь каждой черточки, пытаюсь уловить малейшее движение мышц лица, чтобы представить, как оно выглядит.

— Зачем?

— Первое и самое важное — я тебя люблю. И можешь идти куда подальше со всеми своими выводами, рассуждениями и прочим. Второе — если и соглашаться на договорной брак, то только с тобой. Третье — меня продали за бизнес, решив не посвящать в детали, а я этого не хочу и прошу тебя помочь мне вылезти из этого дерьма.

— Алекс! — немного обескураженно воскликнул я.

— Что Алекс? Хотел правду? Так получай ее по полной программе. Да, я в какой-то степени планирую использовать тебя и побыть меркантильной сукой, но, поверь, оно того стоит и в итоге мы оба окажемся в плюсе. Ну и бонусом я обещаю прикрывать твоих кавалеров. Молча. Обещаю.

— Себе или мне? — скепсису не было предела.

— Обоим, — довольно честно призналась она. — По рукам?

— Ты ненормальная. — Мотнул головой, не веря в происходящее.

— Да?

— До утра, а там глянем.

— Ну, Юли!

— Заметь, я тебе не отказал, что уже является прогрессом, не так ли? Ты должна это ценить. И давай без новой истерики. Сейчас мы спокойно идем спать, а утром за чашкой кофе ты мне выкладываешь подробности и очередные аргументы за эту бредовую идею с браком, и мы все обсуждаем и думаем, как быть. Идет?

— Терпеть не могу тебя-практика, это удручает и отбивает напрочь желание спорить, поскольку ты становишься невыносимой занудой. — Пауза и едва слышный вздох. — Но мне стало легче, спасибо.

— Утренний разговор отменяется? — легко поддел ее я, ведя за собой на буксире в сторону кровати.

— И не мечтай, я тебя все равно добьюсь, так и знай.

— Даже не сомневаюсь в твоих…

— Успехах?

— Не угадала! — дернул ее за прядь волос и дунул в лицо. — Не сомневаюсь в твоих настойчивых попытках!

— Ни стыда, ни совести. — Ответный тычок под ребра не заставил себя долго ждать и, уже подхихикивая, мы плюхнулись на кровать. — Я все равно тебя люблю.

— А я тебя. Спи, кнопка.