Не удивительно, что спустя пару минут к нам влетел встревоженный донельзя предмет моих недавних грез.

— Что у вас происходит?! — раскатистый рев разгневанного льва, у которого из-под носа, не таясь, украли кусок сочного мяса.

— Твою ж за ногу, Лоренс! — воскликнула Алекс, моментально освободив мою шею от захвата. — Зачем так пугать? Ты в своем уме?

— Это я у вас хотел спросить. Вы что тут устроили в два часа ночи?!

— Прости, мамочка, — загнусавила эта мелкая вредина, — мы с братиком решили немного поиграть.

— М-да? — скепсис можно черпать ложкой. — А что на это скажет сам братик?

— А это имеет хоть какой-то смысл? — нервно сглотнув, попытался принять сидячее положение.

— Не думаю, — усталый обреченный вздох. — Вот и как теперь спать?

— Вместе! — победный крик Алекс заставил подскочить меня на добрую ладонь от пола.

— Мы не влезем, — категоричное заявление в ответ. — Да и где логика? С вами-то и в отдельных комнатах не выспишься, а ты предлагаешь лечь вместе. Вот теперь я действительно начинаю сомневаться в здравости своего ума, когда давал согласие на эту безумную ночевку.

— Ты не понял, Лоренс. Я с ним спать не буду и пойду туда.

Предполагаю, что она имела в виду соседнюю комнату, где на диване, вплоть до этого момента, спокойно дрых Лоренс.

— Выгоняешь, значит?

— И не подумаю. Ты просто займешь мое место, поскольку мириться с разбросанными по всей кровати конечностями этого невыносимого типа я больше не намерена. С меня хватит, терпение лопнуло. Так что будь добр, уступи свое место даме.

Патетика, которой насквозь был пропитан ее голос, была довольно натуральной, что непроизвольно вызывало желание оправдаться в глазах подруги и попросить прощения за свое недостойное поведение. Но неимоверным усилием воли я сдерживал себя, боясь поверить и принять то, что она сейчас делала ради меня.

— То есть вот так, да? — напускная обида и скрытый смех в глубине.

— А что мне остается? В конце концов, я хрупкая дама и имею полное право на гордое одиночество. Есть еще варианты?

— Снять еще один номер, например? — ехидство, смешанное с терпким медом в голосе Лоренса — изумительное сочетание.

— Я, конечно, понимаю, что тебе меня ни капли не жаль, но воспитание-то куда исчезло? Между прочим, выгонять даму посреди ночи — моветон.

— А сбегающая из моей постели посреди ночи дама — нет? — со смешком решил уточнить я.

— Ну, мой дорогой, — с секундной запинкой и добрым злорадством выдала подруга, — сам виноват. Не сплоховал бы — я, может, и осталась бы. А так — уволь. Прости-прощай.

Громогласный смех Лоренса заглушил шаги уходящей в соседнюю комнату Алекс. Я же не знал, куда себя деть: то ли плакать, то ли смеяться от счастья. Волна благодарности к этой неподражаемой девушке затопила по самую макушку. Ее жертва для меня — бесценный дар, который дóрог самим фактом своего существования. Такое не забывается.

— Ну, что ж, — отсмеявшись, сказал Лоренс. — Коль дама изволила сбежать, нам остается лишь принять ее решение остаться наедине друг с другом, не так ли, Юлиан?

— Видимо, что так, — не мог не согласиться с очевидным я.

— Есть еще что-то, к чему мне стоит быть готовым? Декламация стихов в ночной тиши? Бои подушками или кулинарные поединки?

Представив себе все вышеперечисленное, я от души рассмеялся.

— О, нет, — вытирая выступившие слезы, решил откреститься от озвученного. — Я не выдержу, если эта особа еще и стихи читать ночами будет, а не только щипаться. Да и ее кулинарные таланты после такого вызывают отчетливое опасение. Вдруг она решит меня отравить?

— Ага, — голос Алекс, раздавшийся в паре шагов от моей локации, стал полной неожиданностью.

— Значит, бои на подушках тебя устраивают?

— Нет!

Не успел я высказаться на этот счет, как получил хороший удар по макушке. Благо, подушки в отеле были мягкими и небольшими, а значит, следов после подобного рода развлечений точно не останется. Зачем смущать окружающих?

Преимущество Алекс было неоспоримым — невысокая, легкая и невидимая для меня ловкая противница, прекрасно знающая об этом и использующая свои козыри по максимуму.

Я попытался увернуться, но в итоге лишь довольно неудачно перекатился на бок. С той минуты, как началась эта мышиная возня, с пола так и не встал. Очередной удар от Алекс прилетел в бок, затем пострадали лицо и спина. Завершающим аккордом стал хлопок, когда подушка встретилась с моим затылком. В тот момент я пытался подняться на ноги под градом ударов этой вредной обезьянки.

— Вы как дети, — заразительно хохотал Лоренс. — Неужели это возможно — смотреть на мир под таким углом: сначала сходить с ума, словно за спиной крылья, а потом с разбегу нырять в пустоту для тебя — привычное дело?

— Как видишь, возможно, — отплевываясь от перьев ответил я. — Для нас, хоть в это и с трудом верится, нет привычных рамок, свойственных большинству. Мы их стойко игнорируем, особенно — оставаясь наедине, без лишних глаз и ушей.

— Ой, Юли, ты как ангел, честное слово, — отвесила сомнительный комплимент фыркающая, словно кошка, Алекс.

— А ты в таком случае черт с вилами, которыми распороли несчастную подушку, — вяло огрызнулся я, утирая выступивший пот со лба.

— Не ворчи, с победителями не спорят. Между прочим, победа моя, и она чистая.

— Вот уж с чем не согласен, так именно с чистотой. У тебя неоспоримое преимущество, я же лишен всех возможных бонусов. Помоги встать, что ли.

Похихикивая себе под нос, Алекс попыталась меня поднять, взяв за ладони и потянув на себя, но, поскольку она больше дурачилась, чем помогала, мы снова дружно рухнули на пол.

— Merde, — чертыхнулся, довольно ощутимо ударившись затылком. —Добить решила? Все достается моей бедной голове. За что ты меня так не любишь? Дураком же сделаешь.

— Прости, Юли, — простонала Алекс, уже икая от безудержного веселья, — я не специально, честное слово. Оно само.

— Давай помогу.

И снова это состояние блаженного шока. Он оказался рядом особенно бесшумно для меня, будто осознанно скрывая свои передвижения за посторонними звуками. Сейчас роль ширмы удачно исполнила наша с Алекс перепалка. В какой момент смолк его смех и он оказался столь непозволительно близко, словно ставя перед фактом? Ответа у меня не было.

Большая ладонь сильно, но бережно обхватила мое запястье и чуть потянула на себя, давая почувствовать направление. Подняться я мог и сам, отказавшись от помощи, пусть и не стал. Происходящее походило на осознанное издевательство над самим собой: вместо того, чтобы отрешиться и максимально абстрагироваться, никак не мог напиться этими ощущениями. Жадно, большими глотками, забывая прятать эмоции под привычной маской, впитывал в себя эти краткие мгновения полного погружения в тактильный и слуховой рай, именуемый Лоренсом.

Надеюсь, что искрящие внутри меня переживания заметны лишь одному из присутствующих здесь. Нет никакой гарантии, что моя заинтересованность вызовет нейтральную реакцию, уж не говоря о положительной со стороны Лоренса. Мало кому понравится стать объектом пристального внимания в подобном ключе.

За Алекс я переживаю не меньше, поскольку то, что происходит со мной, зеркально отражается и на ней, но со знаком «минус». Не каждый может спокойно смотреть, как важный для тебя человек начинает свой путь к другому, при этом не отпуская твою руку. Собака на сене? Возможно, но еще не чувствую себя таким. Вероятно из-за того, что получаю отдаваемое мне добровольно и неосознанно.

Не думаю, что такое поведение свойственно Лоренсу в повседневной жизни: зная истинную суть испытываемых мною эмоций, подпитывать их своими поступками и одновременно с этим причинять боль Алекс. Она ему симпатична, в этом я уверен на все сто, и ранить ее, отдавая себе в этом отчет, он не станет.

Хм, а не окажется ли все с точностью до наоборот: это именно моя кара — смотреть, как Лоренс сближается с ней? С чего вообще взял, что могу претендовать на нечто большее? С одной стороны, я готов к любому исходу, но с другой — не способен адекватно принять саму мысль о том, что выбор падет на кого-то иного или, что еще хуже, на Алекс.

Столько «не», и все они могут воплотиться в реальности, чего совершенно не хочется. Думаю, пора взять себя в руки и просто перестать сомневаться. Вполне может оказаться так, что, наплевав на все и просто получая удовольствие от общения с небезразличным мне человеком, я почувствую себя счастливее. Пусть даже это и будет не так долго, как того хотелось. Главное — будет.

Мысленно в очередной раз поблагодарил Алекс за подаренную возможность почувствовать того, кто занимает все мои мысли на протяжении последних дней.

— Спасибо.

Говорил я негромко, ощущая спазм и внезапную сухость в горле, мешающие нормально говорить. Неуместная моменту хрипотца была незначительной и внимания к себе не привлекала, а вот с подрагивающими руками нужно что-то срочно делать. Плавно поднявшись с опорой в лице Лоренса, максимально быстро переместился на диван, ожидая приступа паники, грозящего накрыть меня в любую минуту. Слишком близко, а я не могу себя контролировать в полной мере.

Сердце, до этого момента стучавшее чуть быстрее обычного после возни с подушками, пустилось в галоп от переизбытка эмоций. Учащенное дыхание резко повысило содержание кислорода в крови, на что голова отреагировала внезапным головокружением. Воздух казался горячим и густым, с трудом проникая в легкие, которые горели и жгли изнутри раскаленным железом, мешая нормально дышать.

— Юли, — не впервые выступая в роли отвлекающего маневра, вовремя вмешалась Алекс, — ты только на нем не отыгрывайся, ладно? Руки-то он может как-то на себе и стерпит, а вот твой бессовестный храп — не думаю. Лоренс еще может пригодиться, так что на твоем месте я бы десять раз подумала, прежде чем раскидываться столь ценными кадрами.

— Ты храпишь? — веселое изумление и мимолетный аккорд доброй издевки в мой адрес с одновременным рывком на себя, чтобы наконец придать мне максимально устойчивое положение.

— Поверь мне — храпит еще как, — уверенно заложила меня Алекс, давая необходимое время, чтобы прийти в себя и перестать дышать как загнанная лошадь. — Не зря же он имеет музыкальное образование, благодаря которому прекрасно ориентируется в нотах.

— Ха, — хохотнул Лоренс, — и в какой же тональности он солирует ночью?

— Хороший вопрос, но не ко мне, — открестилась от подробностей маленькая ехидна. — Думаю, тебе стоит послушать самому, чтобы оценить всю разнообразность музыкальной палитры.

— Что ж, игра стоит свеч. Надеюсь, ты не подведешь, Юлиан.

Совершенно обалдев от разворачивающегося на моих глазах насквозь двусмысленного диалога, я только и смог, что кивнуть. Хотя вполне допускаю, что услышанное мной двойное дно — всего лишь плод воспаленного воображения. Не в первый же раз мерещится то, чего на самом деле нет.

Дыхание пришло в норму, кислород вернул привычную нейтральность с легким запахом лаванды, характерную для этого отеля, и пульс больше не стучал в ушах, словно молот по наковальне. Осталось сохранить это мнимое спокойствие до того, как Лоренс, не подозревая о моем взвинченном состоянии, уснет сном праведника.

— Юлиан, ты идешь?

— Куда? — переспросил рассеянно, чересчур увлекшись внутренними переживаниями.

— Спать.

— Что? Ах, да, конечно.

— Тогда идем, — бесцеремонность, похоже, входит у него в привычку в отношении меня, — Спокойной ночи, Алекс.

— И вам, ребятки, — в ее голосе добрая грусть и нотки кофейной горечи — благородной и выдержанной, — и вам.

Именно сейчас ощутил себя слепым в полной мере. Лоренс беспечно вел меня за руку, которой так беспардонно завладел мгновением раньше. Перед этим непринужденно дернул на себя, вырвав из зоны комфорта, и остановил раскрытой ладонью второй руки, чтобы я не столкнулся с ним по инерции. Эта непонятно откуда взявшаяся уверенность в правильности совершаемых действий в отношении меня, как ни удивительно, нисколько не возмущала. Скорее она нежно покоряла, склоняя мою голову все ниже в некоем подобии благоговейного трепета перед этим непонятным мужчиной.

Мысленно я готов был отдать все и вся, чтобы только продлить эти краткие моменты таких, казалось бы, простых прикосновений. Без смысла, без подвоха, без скрытых тайн, полунамеков и тонов, ведь именно в этом вся их безыскусная прелесть и неповторимая суть. Меня просто брали за руку, выдергивали из уютной мягкости дивана или кресла и вели за собой, будучи абсолютно уверенными в том, что за ним пойдут следом.

Вопросы, роившиеся в моей голове, приятным фоном скрашивали пассивную панику, которая вяло хватала за горло, вынуждая сухо сглатывать вязкую слюну. Путь до кровати, стоявшей буквально в паре метров, тянулся и тянулся, словно канатная дорога, протянутая над пропастью, — надо дойти до конца, но колени дрожат и ноги подкашиваются.

Не среагировав на остановку, со всего маху влетел в спину Лоренса и с глухим стоном схватился за пострадавшую переносицу.

— Цел?

Мгновенная смена положения тела и рук, в плену которых оказалось мое лицо. Складывалось впечатление, что Лоренс задался целью окончательно выбить меня из колеи и уложить в глубокий нокаут, к которому он изощренно и нарочито медленно подводил вот уже некоторое время.

— Вроде бы.

— Прости, совсем не подумал о том, что стоит как-то афишировать свои намерения.

— Какие? — нервно икнув, спросил я.

— Самые однозначные, — легкий смешок и бережное ощупывание пострадавшего носа. — Точно цел?

— Да, точно. Необычных ощущений нет, да и хруста я не слышал. А раз так, значит, все в полном порядке, не бери в голову.

Немного откинул голову назад, довольно ясно обозначая желание прервать тактильный контакт, но, к моему полному изумлению, Лоренс лишь переместил пальцы и плавным движением обвел подбородок.

— Лоренс? — сиплый фальцет невнятным карканьем сорвался с пересохших губ.

— Можно, я немного побуду тобой? — его голос тоже претерпел изменения, сказавшиеся на тональности, ставшей ощутимо ниже.

— Поясни, будь любезен, — вежливость — единственное, что мне оставалось, чтобы сохранить уплывающий рассудок.

— С момента нашей первой встречи в Кольюре меня преследует эта мысль и не дает спокойно спать. И знаешь, для себя я решил, что если наша встреча после концерта состоится, то попрошу об одолжении в робкой надежде на согласие с твоей стороны.

Его голос звучал чисто, бесхитростно и с той неуверенностью, которая подкупала. Даже не будь всего этого, я готов согласиться на что угодно, если это будет исходить от того, кто за короткое время перевернул мой мир с ног на голову одним своим присутствием.

— Можно я просто покажу?

Молча кивнул в ответ, замерев в предвкушении. Секунда-другая — и вот уже обе руки Лоренса порывисто и в то же время пронзительно нежно прикасаются к моему лицу, трепетно поглаживая кончиками пальцев запылавшую кожу.