— Я никогда не был склонен к беспочвенным обвинением и скоропалительным выводам, но сейчас, должен признать, как никогда близок к этому.

— Что ты имеешь в виду? — решил уточнить, едва мы переступили порог комнаты и Лоренс закрыл дверь.

— Невольно услышал обрывок беседы и даже рад, что все сложилось именно так. Алекс сказала, — небольшая заминка, дробный звук нервных шагов и глубокий выдох, — что между тобой и Раньи есть некие взаимоотношения, которые могут сказаться на тебе негативным образом. И сейчас я бы хотел знать, насколько все далеко зашло и к чему мне быть готовым.

— Ты решил, — медленно начал я, осторожно выбирая слова, — что нас с ним связывают отношения отличные от деловых?

Мой вопрос повис в тишине комнаты, а я продолжал стоять почти у порога, не решившись пройти дальше, словно ощущая это упругое напряжение, исходящее от моего… партнера.

— Сглупил? — он остановился совсем рядом, его дыхание обожгло щеку резким выдохом.

— Скорее сделал «скоропалительные выводы», — мягко подтвердил его догадку.

— Черт, Юлиан, прости! — воскликнул практически мне в лицо, не щадя тонкий слух. — Мой прошлый опыт вынуждает подозревать всех и вся во всем, что только придет в голову. Оказалось, — покаянным тоном, чуть ли не шепотом, признается Лоренс, — с этим сложно бороться. Не знаю, что на меня нашло.

Я растерялся, совершенно не понимая, что положено в такой ситуации делать: утешать? согласиться со всем сказанным? возмутиться из-за безосновательной подозрительности? В итоге просто промолчал, игнорируя внутренние беснования взволнованного разума.

— Юли? — вкрадчиво-виноватый голос и его бесцеремонные конечности, плавно захватывающие территорию. Точнее, убеждаясь в моей безоговорочной капитуляции.

— М? — невнятно мычу, стараюсь сосредоточиться на его словах, но мысли буквально «выскальзывают из рук». Все мое внимание поглотили ненавязчивые прикосновения: плечи, руки, спина… Вверх и вниз, обводя рисунок мышц, чуть сильнее нажимая на чувствительные точки, провоцируя и дразня, сбивая дыхание.

— Юлиан, — вкрадчиво, с хрипотцой, гармонично звучащей в его низком голосе, окликает и слегка прикусывает мне мочку уха, — прости.

— Да-да, конечно, — заполошно киваю, как китайский болванчик, и сглатываю вязкую слюну.

Эти переходы от одного к другому, резкие повороты и бег с препятствиями в нашем общении выбивают из равновесия, но я получаю неимоверное удовольствие и не собираюсь этого скрывать. Наплевав на разговор, поворачиваюсь к нему и аккуратно прикасаюсь губами, оставляя невесомый след на щеке, неспешно спускаюсь ниже к твердой линии подбородка, не пропуская и сантиметра его кожи.

Моя инициатива словно ребенок — смущенный и неуклюжий. Выраженное отсутствие опыта в первые мгновения сковывало, но Рен исправил это все одним словом — ценность. Для него это действительно оказалось подарком — моя неискушенность и открытость, присущие не только из-за слепоты.

Эмоции скакали как на осциллографе, дыхание сбилось, а сердце неслось галопом, словно породистая лошадь. Руки Лоренса жили своей жизнью — метались по моему телу, словно не зная, где в следующую секунду им замереть и подарить неспешную ласку. Ритм движений рваный. Это сводит с ума и вынимает душу, оголяя каждый нерв и ударяя наотмашь.

О чем мы говорили до этого? Что послужило толчком для таких извинений? Наплевать. Причины — это последнее, о чем хотелось бы сейчас знать. Я купался в едва слышных вздохах, будоражащем шорохе одежды и его тихих стонах… или моих? Не важно. Происходящее затягивало, словно в омут, где не видно дна.

— Юли… Юлиан… — лихорадочные слова и запутанные пальцы в моих волосах.

— Рен?.. — вопросительная интонация и плотный туман в мыслях.

Торопливый шепот перемежался жалящими поцелуями, мелкая дрожь сотрясала тело, а руки превратились в непослушные плети, которые постоянно соскальзывали с его плеч.

— Черт, — шумный выдох, и Рен проводит носом по моей шее, жадно втягивая воздух, — надо остановиться.

— Что? — невнятно бормочу я, продолжая перебирать его непослушные пряди.

— Как только разрешится вопрос с Алекс и притязаниями Раньи, хватаю тебя в охапку и едем путешествовать. Возражения не принимаются.

Категоричный тон не вязался с волнами беспокойства, которые пронизывали каждое слово и выдавали его с головой. Не уверен в моем ответе? Все может быть.

— Деспот, — беззлобно хмыкаю и легко касаюсь его кожи поцелуем, давая безмолвное согласие на все сумасбродства, которые только придут в его голову.

— Какой есть, прости, — покаяния ни на грамм, лишь улыбка в голосе с теплыми нотками корицы.

— Надо вернуться к Алекс, пока она не выдумала себе бог знает что, — стараюсь вернуть на место здравый смысл и логику заодно, поскольку остальное все еще буксует под напором чувственного всплеска.

— Мне стоит перед ней извиниться, — он плавно отстраняется. — Повел себя как недалекий ревнивец, не вникая в подробности. Con!* И это взрослый мужчина?

— Не думаю, что она придала этому такое значение, — со смешком говорю. — Я готов поспорить и предложить…

— Варианты?

— Почему бы и нет?

— Вперед, — добродушное хмыканье и притаившееся ожидание можжевеловых ноток.

— Один из них — что ты меня тут прибил по-тихому, пока лишних свидетелей нет.

— Я?! — возмущение и искры смеха. — Бессовестный.

— Это все она, — сказал я, уже выйдя из комнаты, шутливо перекладывая ответственность на подругу.

— Алекс априори не виновата, — занудно протянул Лоренс.

— Это еще почему?!

— Потому что она — женщина.

— Но-но! Девушка! — звонко вклинивается в наш разговор Алекс. — А вы, собственно, о чем, господа хорошие?

— О том, — коварно усмехаюсь, плавно высвобождая свою кисть из уверенного захвата пальцев Лоренса, и отступаю на шаг в сторону, — что меня решили прибить быстренько, пока свидетелей нет.

— И как вы дошли до жизни такой? — здоровый скепсис и скрытая смешинка в ее голосе.

— Это требует дополнительных возлияний для прояснения позиции каждого из нас во избежание конфликтных ситуаций, — с видом знатока выдаю я и сгибаюсь пополам от хохота.

— И вот вопрос: в чем был подвох, а, Лоренс? — задумчиво протянула подруга.

— И сам бы хотел знать, над чем изволит потешаться наш маэстро.

— На протяжении всей нашей дружбы я довольно часто задавалась этим вопросом.

— И как, успешно?

— Увы, но нет. Зато нянька из него шикарная, — задумчивость вкупе со сдерживаемой улыбкой.

— Неужели?

— Друзья! — окликаю умников, с трудом приходя в себя, но все еще подхихикивая абсурдным мыслям, скачущим в голове. — Здоровый скепсис — вещь, конечно, замечательная, особенно в тандеме с иронией, но не могли бы вы умерить аппетиты и снизойти до сирых и убогих в моем лице, дабы я тоже понимал, о чем идет речь?

— Ну ты и завернул, — протягивает Алекс, под конец не выдержав и засмеявшись во весь голос. — Юли! Ты невозможен!

— Да, — выдавливаю я, — хвалите меня, в конце концов! Зря я, что ли, тут перед вами распинаюсь?

— Скорее выделываешься, — не преминула уколоть Алекс. — Неисправим.

— А надо? — затаив дыхание, жду ответа больше от Лоренса, чем от нее.

— Нет, — его голос спокойный, уверенный, без толики сомнений. Выдыхаю. — Но над поведением стоит поработать…

— И как я с тобой… — осекся на концовке такой логичной для меня фразы и с усилием сглотнул. Занесло. Все же нервы дают о себе знать.

— Живешь? — уловил мою мысль он, не давая уйти в себя. — Еще не начал, но, чувствую, это будет весело.

— О, — глубокомысленно выдыхаю я и ощущаю, что меня слегка ведет от переполняющих эмоций.

— Юли? — легкая тревога в низких переливах его насыщенного голоса.

— Я в порядке, — беспечно отмахиваюсь, но с молчаливой благодарностью принимаю ненавязчивую помощь. Он придерживает меня за локоть, не акцентируя, лишь искренне заботясь.

— А все почему? — не осталась в стороне вредная всезнайка. — Потому что по ночам спать надо!

— Не завидуй! — беззлобно огрызнулся я. — Вот закончится вся эта абракадабра, отправлю тебя в отпуск продолжительный. И силком, чтобы откопала там заблудившегося по дороге к тебе принца на белом коне.

— Зачем он мне? — почти верю в ее удивление. Почти, но не совсем.

— Развлекать будет.

Натянутый смех и быстрая смена темы разговора, поскольку Алекс стало явно дискомфортно от моих предложений. Хотя, несмотря ни на что, идею о таком спонтанном отпуске она не отвергла с ходу, а значит, есть шанс, что мои коварные замыслы воплотятся в жизнь. Как вариант — сплавить ей матушку и прикрыться благовидным предлогом. Пусть вдвоем сменят обстановку и отвлекутся.

Основная суета началась на следующий день, когда нас пригласили на встречу, чтобы обсудить нюансы и поставить жирную точку в этом деле. Алекс большую часть времени молчала и отделывалась короткими фразами. Двойная поддержка в лице меня и Лоренса оказывала слабое влияние, а проснувшаяся язвительность матери лишь накаляла и без того неспокойную обстановку. Но мы справились.

С этого момента, а точнее, по факту немалых финансовых вливаний ключевым действующим лицам она была свободна. Ее отец угрюмо молчал, как и его окружение, а Раньи бессильно скрипел зубами, понимая всю тщетность попыток что-то изменить и переиграть в свою пользу. Лакомый кусок в лице молодой супруги и немалых финансовых бонусов уверенно уплывал из его рук.

Не обошлось и без неприятных минут. В конце всего действа, когда мы с Реном и Алекс уже были фактически на пороге гостеприимного кабинета, он попросил меня уделить ему пару минут. И надо же было быть таким идиотом — дать свое согласие на приватный разговор. Конечно же, не обошлось без очередной порции завуалированных угроз в мой адрес.

— Надо уметь проигрывать, Раньи, — давая понять, что разговор окончен, сказал я.

— Не вижу в этом проигрыша, мой друг.

— Вот только не нужно устраивать спектакль, прошу, — поморщился, словно съел неспелую кислую сливу. Голос собеседника сочился вяжущей горечью и едким недовольством.

— На твоем месте, Юлиан, — не успокаивался он, — я бы десять раз подумал, чью сторону принимать в делах подобного толка.

— Независимо ни от чего я всегда выберу ее сторону. Ее и тех, кто мне дорог.

— Хм, делаю вывод, что месье Руссель попадает в этот избранный круг, не так ли? — ядовитая тварь уверенно показывает зубы. — Хотя нет, не отвечай ничего, мой мальчик. Время все расставит по своим местам. Вот только тогда уже будет поздно.

— Возможно нам стоит это обсудить в более подходящем месте? — едва сдерживаю рвущийся наружу гнев и желание стереть жестким ударом эту липкую холеность и непонятное превосходство.

— Например?

— В зале суда, Раньи. Где же еще? — усмехаюсь сдержанно, но внутренне скалясь.

— Разве есть для этого основания? — откровенная издевка и скрытый триумф того, кто понимает, что не оставил оппонента равнодушным. Merde!

— Если есть что сказать — слушаю, если же нет, то всего хорошего.

— Еще увидимся… маэстро.

Последнее слово заставило вздрогнуть и натолкнуло на неприятные мысли: Рен имеет к нему отношение? Да нет, не может быть. Бред! Тогда откуда?..

Когда я нагнал своих спутников, благо они отошли не так далеко, варианты, один безумнее другого, сменяли друг друга со скоростью звука. Никогда не замечал за Раньи или кем-то из профессионального окружения подобного обращения к себе. И последний раз, когда я его слышал, — вчера, в доме Лоренса.

— Юли? — подруга вцепилась в мой локоть мертвой хваткой. — Чего от тебя хотел этот засранец? На тебе лица нет!

— Тише! — шиплю в ответ рассерженной змеей, стараясь отцепить ее пальцы.

— Согласен с вами обоими, — высказался Лоренс, — это не место для обсуждения — раз, и два — не стоит оповещать окружающих о том, что что-то пошло не так. Я прав?

— Да, — с облегчением выдыхаю, когда удается ослабить хватку изящных пальчиков и переложить ее ладошку на сгиб своего локтя. — Прав.

— Просто замечательно! — на грани слышимости продолжает возмущаться Алекс.

— Не думаю, но все может быть. Нам стоит найти уединенное место и обсудить произошедшее.

— Ко мне? — логичный вопрос без капли лишних эмоций, которые я подсознательно боялся услышать в его голосе.

— Исключено, — отрезаю я, не вдаваясь в детали. — Есть еще варианты?

— Отель? — неуверенно предложила Алекс.

— Мы настолько ограничены выбором? — ехидничаю, скрывая легкую нервозность.

— Юли, все настолько плохо?

— Зыбко, непонятно, неправильно и чересчур… уверенно. «Плохо» — совершенно не то слово, которым можно охарактеризовать состоявшийся диалог.

Есть четкое ощущение, что это лишь вершина айсберга. Не стоит забывать, что наш противник не из той породы людей, что будут бросать слова на ветер или разбрасываться опрометчивыми обещаниями, а еще, как в данном случае, пустыми угрозами. Есть у него козыри в рукаве, но вопрос в том: какие? Единственное, в чем я доподлинно уверен — они не могли изменить текущую ситуацию, а вот дальнейшее… Стоп. На что именно он надеется повлиять?

Этот вопрос занимал у меня все то время, что мы добирались до отеля, и все передвижения были словно в тумане: вызов такси, поездка, отель, подъем в номер. Все, что сообразил — попросил заказать хорошую порцию коньяка в надежде, что напряжение после дозы алкоголя отступит.

Долгие минуты ожидания заказанного, гулкое эхо шагов Алекс в гостиной и шумное дыхание Лоренса, что устроился рядом со мной на широком удобном диване. Его молчаливая поддержка давала немалую толику энергии держать себя в руках и создавать иллюзию уверенности. Ненадолго.

Вежливый стук, заученная фраза и звук посуды, которую официант споро расставляет на стеклянном столе в гостиной. Очередная порция вынужденных вопросов о наших потребностях и спустя минуту мы остаемся втроем. Первой не выдержала Алекс.

— Юли? — окликает она, плюхаясь с другой стороны от меня и дергая за руку. — Не тяни, рассказывай. Такое чувство, что не сегодня-завтра кто-то умрет, а тебя предупредили заранее. Бледный, как привидение.

— Знаешь, все может быть. Но, — не даю сбить себя с мысли, — Раньи объявил нам войну...