— Ты ведь видишь меня, верно? — в который раз спросил он Синдбада, словно до сих пор надеясь, что очередное повторение всё же заставит короля, обреченно вздохнув, обратить на него внимание.

Что-то подобное явно не могло повлиять на его решение игнорировать призрака. Он как никто другой осознавал, что дело людей — жить дальше, а дело призраков — упокоившись, вернуться в великий поток рух. Как бы печально это не звучало, разговоры только привязывают их к этому бренному миру, не позволяя смириться со своей смертью.

Джудар погиб тогда, в Балбадде, и Синдбад ничего не мог с этим поделать.

Он не видел конца маги собственными глазами, но неприятное чувство жило в его груди до того самого момента, когда он спустя несколько дней после прибытия в Коу увидел этого несносного мальчишку, целого и невредимого, угрюмо устроившегося на дереве и то и дело поглядывающего вниз.

Облегченно вздохнув, он почти что поприветствовал маги, но его остановил вид знакомой принцессы, сидевшей под этим же деревом и даже не пытавшейся хоть как-то скрыть свои рыдания. Гонимый потребностью знать о происходящем и неспособностью пройти мимо плачущей девушки, Синдбад подошел к ней, желая помочь хоть чем-то.

Оказалось, Когёку нуждалась в слушателе. А точнее, человеке, который, выслушав ее сбивчивые объяснения, сказал бы, что нет, это не ее вина, что целители не успели спасти Джудара. И умолчал бы, что если бы она пришла всего на пять минут раньше, всё могло бы сложиться совершенно иначе.

Король до этого и не подозревал, что в этом мире есть люди, которые могли бы скорбеть о темном маги так искренне, без гнилой досады о том, что был потерян столь удобный инструмент.

Он бы не поверил этой истории, если бы доказательство, невидимое для остальных людей, не сидело на дереве, то и дело раздраженно фыркая. В какой-то момент Джудар спустился, безуспешно попытавшись схватить персик, лежавший под деревом и выглядевший как подношение от принцессы, и остался внизу, уставившись на короля непривычно пустым взглядом.

То, как его пальцы прошли сквозь персик, было красноречивее тысячи слов.

Синдбад видел множество душ, погибших в бессмысленных войнах, покрытых бесчисленными ужасающими ранами. Мальчишка с оставленным Алибабой порезом на лице — последнее, как себя помнил маги, скорее всего — не смог бы заставить короля даже шевельнуть бровью лишний раз.

Используя око рух, он сообщил эти новости оставшимся в Синдрии генералам, стараясь не хмуриться при виде того, как Джафар облегченно вздохнул, прикладывая руку к груди.

Перед отъездом из Коу Синдбад напоследок прошелся мимо того дерева, краем глаза заметив одиноко сидевшего там же Джудара, неотрывно смотревшего прямо перед собой. Со вздохом он мысленно попрощался с несносным мальчишкой — похоже, тот был привязан к этому месту, а вновь посещать империю в ближайшее время король был не намерен.

В далеком будущем душа маги, потеряв былые краски, должна была медленно выцвести из мира и изгладиться из памяти окружающих.

Через несколько недель Синдбад чуть не подавился воздухом, увидев Джудара беспечно спускающимся по трапу рядом с принцем и принцессой Коу. Очевидно, к месту привязан он не был. К человеку, похоже, тоже, учитывая, как вальяжно он расхаживал по Синдрии в гордом одиночестве, никем не замечаемый. Возможно, не стоило судить призрак маги по призракам обычных людей.

Король следил за ним издалека. Оказывается, следил чересчур внимательно.

 — Глупый король, — раздражающе протянул Джудар, останавливаясь за креслом и на секунду окидывая взглядом рабочий кабинет, опостылевший даже его владельцу. — Мне так скучно. Поиграй со мной?

В такие моменты он едва удерживал себя от того, чтобы не бросить в маги чем-нибудь, хоть и знал, что это совершенно бесполезно. Джудар мог часами расхаживать вокруг него, размышляя о чем-то совершенно нелепом вслух, напевая песни, в которых он забывал половину слов, и театрально декларируя каждое написанное Синдбадом слово. Если бы маги проводил с ним всё время, не переключаясь на других людей, король уже немного бы свихнулся. Ему и так уже начало сниться самоуверенное лицо Джудара, с чувством зачитывающего торговые договора.

Другие люди хотя бы не замечали этого призрака и спокойно жили себе дальше.

 — Ваше глупейшество? — вновь обратился к нему маги, встав рядом и беззвучно хлопнув ладонью по столу. — Ты ведь меня видишь? Ответь, не играй недотрогу.

Это безумие продолжалось уже несколько недель, и король не знал, сколько еще выдержит в подобном темпе. Хотя он постепенно начинал привыкать к назойливому присутствию призрака, тот любил выкинуть что-нибудь неожиданное. Откинувшись на спинку кресла Синдбад с чувством потянулся и зевнул, хмуро глядя на возвышающиеся даже после целого дня работы непросмотренные документы.

Заметно колеблясь, Джудар поднес ладонь к его щеке, невесомо касаясь кончиками пальцев.

 — Синдбад? — неуверенно спросил он.

Мужчина, закрыв глаза, закинул голову и расслабился, пытаясь выкрасть у этого дня хоть пару спокойных минут.

 — Синдбад.

Разговоры привязывают их к этому миру. Нужно позволить спокойно уйти.

Разговоры запрещены.

Король чуть стиснул зубы, когда в голове мелькнула мысль, что маги, возможно, необходимо принять свою судьбу и избавиться от грехопадения, чтобы вернуться в поток рух. Это звучало как непосильная для Джудара задача.

Хуже всего было то, что призраки не издавали никаких свойственных живым звуков, будь то шорох одежды или шаги — едва ли можно было услышать их передвижения. Открывая глаза, Синдбад был полностью готов увидеть маги прямо перед собой, внаглую забравшегося на стол.

На столе его не было — что уже само по себе было удивительно — но король не позволил себе опрометчиво оглядеться. Краем глаза он увидел Джудара сбоку от себя, сидевшего на полу, условно прислоняясь спиной к столу.

По крайней мере он затих.

Синдбад принялся за работу.

От раздавшегося вскоре всхлипа его рука, державшая перо, вздрогнула, но он силой заставил себя писать дальше как ни в чем не бывало.

От каждого последующего он всё сильнее сжимал губы, прикладывая все свои усилия к тому, чтобы не сбилось дыхание.

Призрак Серендины годами преследовала его, чересчур привязавшись, когда он спустя пару дней после ее смерти сочувственно заговорил с ней, открывшись. В итоге ему пришлось сказать ей множество ужасных вещей, чтобы в итоге перестать быть якорем, удерживающим ее в этом мире.

Принцесса Партевии отчаялась всего за пару дней бытия пустым местом для окружающих, а Джудар существовал так уже почти семь месяцев, и Синдбад даже представить себе не мог, каково это.

Как бы он не хотел, его сердце было не из камня.

Медленно выдохнув, он повернул голову, глядя прямо на не замечавшего его маги.

Плача и беспомощно утирая бесконечные слезы, тот казался даже младше чем был, напоминая обыкновенного отчаявшегося подростка. От этого вида у Синдбада сердце сжалось в груди.

 — Черт, — пробормотал Джудар себе под нос, без своей извечной самоуверенности глотая слезы и сжимая предательски дрожащие ладони в кулаки. — Черт бы всё это побрал…

Не сумев дать себе время собраться с духом или одуматься, король поднял руку и, собрав в ней магой, яростно зарылся пальцами в непослушную шевелюру маги.

Совершенно отвыкший от прикосновений Джудар вздрогнул всем телом, тут же вскидывая голову и глядя на него широко распахнутыми от неверия глазами.

Синдбад обязательно об этом пожалеет.

Позже. Не сейчас.