1.

Дела определенно шли в гору.

Его компания заключила договора с рядом стран, включая неприступный Сасан, доходы от торговли с которым наверняка будут просто заоблачными. Виттель с Махадом, которым Синдбад доверял целиком и полностью, остались приглядывать за их торговым домом в Неаполии, пока он сам носился по всему свету, лично участвуя в переговорах. Главным образом из-за того, что ему не терпелось увидеть новые страны.

Руруму приглядывала за Кикириком, и даже Джафар, кажется, немного подрос. Всё шло просто отлично. Разве только не было вестей от Джудара, обещавшего вернуться через несколько месяцев и пропавшего уже почти на год. К этому моменту уже один только вид персиков заставлял Сина озабоченно вздыхать.

Дело было в том, что волшебник умудрялся попадать в неприятные ситуации, пусть даже просто молча стоял в стороне, задумчиво смотря вдаль. Возможно, он попадал в них именно из-за того, что не обращал на окружающих ни капли внимания, но это не помогало юноше не думать о том, что Джудар, при всей его непобедимости, мог влипнуть в какую-нибудь жуткую историю и оказаться не в состоянии выпутаться из нее.

Поэтому Синдбад откровенно не ожидал, что через пару дней после отплытия из Сасана, на пути в Артемюру, он, выйдя утром на палубу их фирменного имучакковского корабля, обнаружит на ней блудного волшебника, праздно болтающего с Мистрасом, который оживленно кивал своему новому знакомому, кажется, рассказывая о том, как один небезызвестный покоритель подземелий сжег молнией пару гор в непосредственной близости от его родины.

Юноша, не слушая, молча уставился на знакомую спину, так толком и не привыкнув к тому, что Джудар обожал появляться исключительно внезапно, и тот, явно почувствовав его присутствие, повернулся к нему, слегка улыбаясь и почти что посмеиваясь.

На мгновение промелькнула мысль, что это было почти нечестно. Сколько недель у него ушло на то, чтобы волшебник хоть немного растаял, а юный рыцарь, похоже, справился меньше чем за одно утро.

— Джудар! — радостно воскликнул Синдбад и подошел ближе, опускаясь рядом с ним, хватая за руку и обнимая в приветственном жесте. — Давно не виделись!

Бродяга ты этакий.

— Это еще кто такой? — со смехом спросил его волшебник, отраняясь не так же быстро, как в прошлом. — Я знаю только Сина-коротышку. Подожди, ты начал заплетать косички, в самом деле?

— Челка мешала. Но мне ведь идет? — лукаво поинтересовался юноша, чуть поморщившись, когда Джудар, фыркнув, небольно щелкнул его пальцем по лбу. Мягко перехватив его руку за запястье, он с сияющей улыбкой добавил. — А ты ничуть не изменился.

Разве что сменил одежду на что-то северное, но в остальном остался точно таким же. Тот же посох, та же безумно длинная и безумно черная коса и те же темные усталые круги под алыми глазами.

Синдбаду порой казалось, что он вообще никогда не спит.

— Потому что я прекрасен, а старение — для неудачников, — самодовольно заявил волшебник, взмахнув рукой, которую отпустил юноша. На пару секунд он замолк, задумчиво окидывая внимательным взглядом Синдбада, давно привыкшему к чужому вниманию. — Ну-ка, давай взглянем, насколько ты вырос.

Юноша поднялся следом за Джударом, с ухмылкой выжидающе уперевшим руку в бок, и застыл перед ним, уверенно глядя ему прямо в глаза. Да, верно, прошли те времена, когда один несносный волшебник мог смотреть на него сверху вниз, теперь всё будет совершенно иначе…

— Кажется, Джудар всё же немного выше, — беспечно заключил Мистрас, тоже поднявшийся, чтобы оценить их разницу в росте. Волшебник победно хлопнул в ладоши, а Синдбад укоризненно уставился на слишком честного рыцаря.

— Мистрас, как ты мог, мы ведь соратники… — безутешно вздохнул он, а тот лишь напомнил ему, что истинные рыцари не могут врать.

Джудар затем потребовал от покорителя подземелий подробного рассказа о том, чем тот занимался всё время, пока его не было, а сам, слушая, подперев щеку ладонью, со смехом отказался делиться тем, что за дела потребовали у него столько месяцев, лишь вскользь сказав, что некоторые люди оказались намного упрямее, чем он ожидал.

В этом был весь волшебник, главным увлечением которого, похоже, было строить из себя невероятную таинственность, и Синдбад временно смирился с этим, в мыслях уже дорабатывая свой давний коварный план.

Вытащившиеся через некоторое время на палубу Джафар и Хинахохо уставились на Джудара, как на привидение, явно не ожидая от него ничего хорошего, несмотря даже на все те старые заверения, что волшебник и Син прекрасно сумели поладить в свое время.

***

Вечером после ужина юноша с ослепительной улыбкой поставил на палубе перед Джударом на ящик, что служил им столом, бутылку вина, за которой последовали другие, которые притащил явно воодушевленный подобным развитием событий Хинахохо.

— Я стал сильнее, — добавил он, заметив, что волшебник только вопросительно вскинул бровь.

Джудар всё так же непонимающе наклонил голову.

— Ты не помнишь? — с разочарованием протянул Синдбад, который из них двоих в момент заключения соглашения единственный был пьян. — Ты обещал выпить со мной, когда я стану сильнее.

— По-моему, я сказал это как-то иначе, — хмыкнув, покачал тот головой. — Не думаю, что ты сумеешь со мной справиться, если понадобится.

— Син целую гору расплавил… — шепотом напомнил Джудару сидящий с другой от него стороны Мистрас, и волшебник хмыкнул, похоже, не считая это особым достижением.

Однако Синдбад прибегнул к своему самому грустному взгляду, жалостливо сведя брови к переносице и заталкивая подальше и так почти неслышимый голос собственного достоинства. Несколько секунд они играли в гляделки, а затем волшебник отвел взгляд в сторону, недовольным видом признавая свое поражение. Юноша едва удержался от того, что не начать победно потирать ладони.

— Только ты не пьешь сегодня, ты понимаешь? — уточнил Джудар, и Син с готовностью кивнул. Тот в ответ на это фыркнул, закатывая глаза. — Пьянь ты маленькая.

— Попрошу! — со смехом возразил юноша. — Я уже намного лучше переношу алкоголь, пришлось научиться. Все старики за заключением контрактов вечно хотят со мной выпить.

Волшебник глянул на него краем глаза и беззвучно повторил «пьянь», заставляя Синдбада оскорбленно приложить ладонь к сердцу. Настроение было прекрасным и у него, и у Джудара, насколько он мог судить по тому, как тот не переставал улыбаться кончиком рта. Они оба были рады встретиться, и эмоции волшебника в кои-то веки не прятались за толстой коркой льда безразличности.

— Тогда у меня еще одно предложение! — радостно заявил юноша, и мрачно притаскивавший закуски Джафар кисло уставился на него, не ожидая ничего хорошего. — Давайте сыграем в игру. Будем по очереди задавать друг другу вопросы, на которые нужно будет честно ответить.

— А если не хочется? — первым же спросил Джудар, и Синдбад этого, конечно, ожидал.

— Тогда придется пить, — подмигнул он, чувствуя, что Хинахохо подобному предложению был откровенно рад.

— А если кодекс рыцарей запрещает алкоголь? — неловко поинтересовался Мистрас, всё это время не знавший, как вставить упоминание об этом.

— Верно. К тому же нельзя заставлять пить пятилетнего ребенка, — с серьезным видом согласился волшебник, кивком указывая на Джафара, проворчавшего, что ему уже одиннадцать.

— Думаю, те, кто по какой-либо причине не пьет, могли бы тогда исполнить желание, если не хотят отвечать на вопрос, — с нетерпеливой улыбкой рассказал Синдбад свою нехитрую задумку до конца.

Джудар, наконец поняв, что из них пятерых пить собираются только он да Хинахохо, задумчиво уставился на мужчину, выглядевшего так, словно он не собирался отвечать ни на один вопрос, и, чуть помедлив, согласно кивнул. Мистрас нетерпеливо сверкал глазами, сжимая в пальцах ткань своих штанов, наверняка радуясь возможности узнать остальных получше. Один лишь бывший ассасин был несколько недоволен сложившейся ситуацией. Но юноша, мягко говоря, уже не помнил, когда тот был всем доволен, а не поучал остальных.

— Тогда, думаю, будет честно уступить право первого вопроса самому младшему из нас, — с улыбкой разводя руки в сторону, предложил Синдбад, надеясь хоть этим заставить Джафара сменить гнев на милость.

Тот чуть удивленно распахнул глаза, словно не ожидал, что его друг сумеет передать кому-нибудь право первого вопроса. О нет-нет, юноша был очень, очень терпелив.

— Тогда… — бывший ассасин тут же вперился взглядом в Джудара. — Тогда, в Неаполии… Ты просто шагнул в ту штуку и исчез! Как… Как ты это сделал?

— Телепортационная магия, — чуть удивленно ответил волшебник и, поняв по озадаченному взгляду мальчишки, что мало чего этим объяснил, добавил. — Я могу открыть проход в любую часть мира.

Все люди, находящиеся за столом, молча пораженно уставились на него. Синдбад, конечно, предполагал, что это и будет ответом на их общее недоумение в тот день, но всё же это было несколько невероятно… И так удобно.

— И почему же ты не помог нам перенести товар? Было бы намного быстрее… — недовольно пробурчал Джафар, в уме наверняка высчитывая суммы, которые они могли выиграть.

— Но ты бы улыбаться не успел научиться, — насмешливо ответил Джудар, подпирая подбородок ладонью и спуская мальчишке с рук то, что это был еще один вопрос.

В чем-то он был прав.

Удостоверившись в том, что теперь была его очередь спрашивать, волшебник задумчиво взглянул на Хинахохо.

— Как там Кикирик? — поинтересовался он, с легкой улыбкой утягивая что-то из закусок.

Мужчина, наверняка рассчитывавший пригубить вина, уставился на него, борясь со своими чувствами гордого отца, но в итоге проигрывая, воодушевленно начав рассказывать о том, что его сын уже прекрасно ходит, сказал свое первое воинственно-имуччаковское слово и даже получил крохотное по его меркам игрушечное копье.

Глядя на то, как Джудар, улыбаясь, слушает его, то и дело кивая, Синдбад усмехнулся.

Их ждал интересный вечер.

2.

Хинахохо задал вопрос Мистрасу, а тот наконец довел очередь до довольного Синдбада, тут же повернувшегося к сидевшему рядом Джудару. Тот, судя по смешку, именно этого от него и ожидал.

Терпение, только терпение. Юноша выбрал из своего длинного списка вопросов самый невинный.

— Ты когда-нибудь обрезал свои волосы? — поинтересовался он, кидая взгляд на косу волшебника.

— Ни в одной из жизней, — хмыкнув, покачал головой тот, оставляя Мистраса удивленно хлопать глазами. — Только челку, чтобы не мешалась.

Синдбад ожидал, что Джудар в ответ спросит что-нибудь у него, но тот повернулся к Джафару и без зазрения совести поинтересовался, что больше всего раздражает мальчишку в главе Синдрии. Тот застыл на несколько секунд, не в силах выбрать что-то одно, но затем разразился гневной тирадой.

Право задавать вопрос перепрыгивало от одного к другому, и Джудар спокойно отвечал почти на всё, пока Хинахохо радостно пил один бокал за другим. Мистрас и тот замялся в какой-то момент и со вздохом выполнил желание имуччаковца принести ему больше выпивки. Джафар с крайне сосредоточенным видом обдумывал каждое свое слово, не желая проигрывать что-то, ожидая от окружающих какой-нибудь невероятной подставы.

Но Синдбад постепенно узнавал всё, что хотел.

К примеру, то, что волшебник с такой легкостью нашел его, потому что заранее влил в одну из его серег свою магой.

Или то, что любимый его цвет, разумеется, черный.

А также то, что он опасался пить из-за того, что в прошлый раз умудрился по пьяни утопить какой-то необитаемый остров далеко на юге.

Но раскрывать имя своего друга, которого он игнорировал десять лет, Джудар почему-то отказался, со вздохом впервые за вечер потянувшись за вином.

В какой-то момент Мистрас опрометчиво попросил рассказать уже бывшего навеселе Хинахохо про его жену, и тот выдал чересчур длинный монолог о том, как они познакомились и как ему с ней повезло, во время которой Синдбад, мягко улыбаясь, порой украдкой кидал взгляды на спокойно державшегося волшебника.

— А что насчет тебя? Какой была твоя первая любовь? — наконец окончив свой монолог, поинтересовался мужчина у Мистраса, невнятно пробубнившего в ответ, что ничего такого у него пока не было. Юный рыцарь затем с робким интересом, не выдумывая ничего нового, задал тот же вопрос покорителю подземелий.

Не скрывавший ничего в этом плане Синдбад тут же без заминки описал ту девушку, расхохотавшись, когда Хинахохо заметил, что в его чувствах к ней не было ничего настолько же особенного, как в его отношениях с Руруму. Затем юноша, прекрасно понимая, что заранее женатого на работе Джафара о подобном спрашивать бесполезно, взглянул на Джудара, подмигнув ему.

— Тот же вопрос, — с улыбкой повторил он за Мистрасом.

Волшебник задумчиво уставился на стакан с вином, явно подумывая над тем, чтобы пропустить этот личный вопрос. Синдбад уже немного разочарованно поник, решив, что для подобного вопроса тот был чересчур трезв, но Джудар, хмыкнув, перевел на него взгляд.

— Моей первой любовью был бабник, пьянь и интриган, — сухо поделился он и, недолго думая, потянулся за алкоголем, забив на правила их игры.

Пьянь?..

Похоже, это было больной для него темой. Ее явно не стоило развивать…

— Бабник? — тем не менее изумленно ляпнул юноша.

— Верно, он спал со всеми, кого хотел, включая меня, — чересчур спокойно подтвердил волшебник. — А хотел он многих, уж можешь мне поверить.

Он?

Никаких вопросов, никаких больше вопросов про это. Син еще ни разу не слышал, чтобы волшебник звучал так откровенно зло. Даже когда тот раньше был явно раздражен, тон его не был таким, словно он был готов сию же секунду прикончить того, о ком говорил.

Он?

Эта первая любовь — бабник, пьянь и интриган, в самом деле? Что Джу в нем только нашел? — возможно, была не в этой жизни? Потому как… Это ведь…

— Можно спросить у тебя еще кое-что? — всё-таки не в силах сдержать любопытство, неловко поинтересовался Синдбад и, когда волшебник молча кивнул, кажется, чуть остыв, нагнулся к нему, прошептав на ухо свой вопрос, чтобы не услышал никто другой. — В прошлой жизни ты был девушкой?

Джудар ведь никогда особо не говорил о прошлом. Разве пол ребенка — это не лотерея?

Это, наверно, объяснило бы пару вещей и придало бы совершенно другую окраску всему их знакомству. Ведь он бы не смог злиться на девушку, даже если бы она в порыве чувств беспощадно выкинула его за борт, лишь решил бы, что ему повстречалась на редкость страстная особа.

Резко вспомнив, что они на том же самом корабле, с которого волшебник уже значительное время назад отправил его в полет, Синдбад чуть напрягся, надеясь, что Джудара не потянет повторять прошлое.

Тот, уже не такой бледный, как обычно, благодаря второй порции алкоголя, молча уставился на отстранившегося юношу с чуть растерянным видом, а затем покачал головой.

— Ясно. Не заморачивайся, — быстро сказал Синдбад, притягивая к себе стакан, к сожалению, не с вином, чтобы спрятать свою кривую улыбку, мысленно плача над всеми своими домыслами и выводами, тотчас же оказавшимися ложными.

За столом воцарилась тишина, и когда юноша перевел взгляд на остальных, гадая, почему они замолчали, те уставились в сторону настолько одновременно, что он начал подозревать, что они тренировались.

— Джудар? — спросил Син и, когда тот неспешно отозвался, напомнил. — Сейчас твоя очередь.

— Ох, да, — спохватился тот и, помолчав напряженно несколько секунд, смущенно признался. — Я забыл, о чем хотел спросить.

Вспоминая то, сколько раз Джудар умудрился заблудиться по пути в их гостиницу в Неаполии, оправдывая себя тем, что ему слишком лень запоминать дорогу, юноша мог с легкостью поверить, что от алкоголя на его память и вовсе нельзя было положиться.

Вообще это было довольно забавно. Волшебник, по его же словам, наизусть помнил все мудреные и витиеватые магические формулы, необходимые для управления рух, но при этом не справлялся с такими обыденными вещами.

Синдбад долгое время с горечью ошибочно полагал, что это, должно быть, один из симптомов его болезни, пока Джудар сам не убедил его, что для него это совершенно нормально.

— Можешь придумать другой вопрос или спросить позже, — пожав плечами, предложил юноша.

— Тогда можешь продолжать, — спокойно ответил тот.

Ох, он хотел задать вопрос именно ему, да еще и в первый раз за вечер. До этого волшебник только впустую тратил все свои ходы, позволяя Хинахохо напиться. Это расстраивало — Синдбад на редкость сильно желал узнать, о чем Джудар хотел спросить его.

— Я вне очереди задал тебе тот вопрос, — вспомнил юноша, вздыхая. — Так что давай снова ты.

— Может, будем передавать право голоса по кругу? — влез Джафар, вечно любивший предложить какое-нибудь улучшение. — А то мы так надолго застрянем…

— Да оставь их! Эти двое давно не виделись, — громогласно расхохотавшись на весь корабль, с полупьяным радушием высказался Хинахохо, заслужив этим недовольный взгляд мальчишки.

Пряча улыбку и решая, что волшебник не зря давал великану шанс опустошить их запасы алкоголя, Синдбад отпил немного из своего стакана, прикидывая, в самом ли деле его забава подошла к концу. Сидели они так уже, конечно, порядочное время, и все потихоньку начинали выглядеть так, словно хотели начать закругляться, но Джудар же выпил всего ничего…

— Значит, ты никогда не спал с мужчинами? — без тени волнения поинтересовался волшебник, и юноша поперхнулся, яростно закашлявшись.

Выпил всего ничего, но язык уже порядком развязался.

— Верно, меня всегда интересовали только девушки, — подтвердил Синдбад, пытаясь не обращать внимания на то, как вперился в них взглядом Хинахохо, явно недовольный выбором подобной темы в присутствии детей и невинных рыцарей.

 — В самом деле… — пробормотал себе под нос Джудар, словно сомневаясь в его ответе.

— Думаю, всем пора спать. Те, кто мало спят, плохо растут, — поспешно заключил мужчина, и мальчишка уставился на него так, словно он своими словами открыл ему глаза на мир.

Юноша, конечно, знал, что Хинахохо в порыве отцовских чувств яро приглядывал за Джафаром, да и Мистраса взял под свое крыло, но чтобы настолько резко увести их подальше, не дав даже убрать их заваленный стол-ящик…

Подождите, всё это теперь убирать ему?

Со вздохом Синдбад принялся собирать пустые тарелки, отклонив неловкое предложение волшебника помочь. Тот уставился на дверь, за которой скрылись остальные, явно не до конца понимая, чем был вызван подобный побег.

— Я что-то не так сказал? — спросил он и кивнул, когда юноша приподнял бутылку вина, без слов спрашивая, будет ли тот ее допивать.

Джудар так часто говорил что-то не так, но, кажется, в первый раз заметил свою оплошность. Или, по крайней мере, в первый раз спросил о подобном.

— Всё в порядке, — заверил его Синдбад, сгребая остальные бутылки и наблюдая за тем, как волшебник спокойно опустошает свою. Наверно, не было смысла рассказывать ему о том, как на Хинахохо порой набегал режим чересчур заботливого родителя. — Хочешь помидорку?

Джудар мрачно уставился на него, и юноша, хмыкнув, прекрасно понял и без слов, куда ему предлагали отправиться вместе со своим овощем. Закинув несчастный крохотный помидор в рот, он, насвистывая какую-то популярную в Рэм мелодию, оттащил гору посуды на камбуз. Вернувшись за кучей бутылок, он увидел, как волшебник молча сверлит взглядом свой стакан с вином.

Закончив тем, что спрятал их импровизированный стол, который они собирали только когда хотели посидеть на палубе, Синдбад, с улыбкой хлопнув в ладони, остановился напротив Джудара, всё еще борящегося со своим напитком.

— Наверно, следовало сначала спросить, посидел бы ты здесь еще или уже пошел бы спать, — с запозданием осознал он, со смущенным видом зарывшись рукой в волосы.

— Спать, — хмыкнув, успокоил его волшебник и, подхватив свой посох, поднялся, но отнюдь не так же плавно, как обычно, при этом еще и пошатнувшись.

Юноша поспешно схватил его за предплечье, хоть в этом не было особой нужды, и, оказавшись ближе, убедился, что его стакан пуст. Учитывая, что Джудар весил не так уж и много, такое количество алкоголя за столь короткий промежуток времени для него было, возможно, немного чересчур.

— Как может такой сильный человек быть таким слабым против вина? — поддразнил Синдбад, отпуская его, и волшебник перевел на него недовольный взгляд.

— В прошлой жизни я часто пил, но вот в этой… — пробормотал себе под нос он. По крайней мере язык у него не заплетался.

Часто пил? Не из-за своей ли странной первой любви, интересно?

— К тому же дело не в том, что я силен. Это просто вы все слишком слабые, — самоуверенно заявил Джудар, вскидывая голову, но затем, чуть подумав, добавил. — Но и я, конечно, силен, да.

Юноша, фыркнув, жестом позвал его за собой, собираясь наконец довести до свободной каюты, в которой днем, недовольно ворча, убрался Джафар. В этом путешествии корабль не был нагружен до предела товаром и шел намного быстрее, к тому же им больше не обязательно было всем вместе ютиться на палубе.

— Ты разве не слышал Мистраса? — со смехом поинтересовался он, открывая дверь и пропуская волшебника вперед. — Я гору уничтожил, испортил им вид.

— Тоже мне достижение, — фыркнул тот, и Синдбад не мог с ним не согласиться. — Я тебя в любой момент на лопатки уложить могу, глупый мальчишка.

Годы шли, а обращения его не менялись.

— Хочешь сразиться? — воодушевленно спросил юноша. Дариус был первым покорителем подземелья, которого он встретил, но и он не смог дать ему достойный отпор. — Или, может, хочешь взглянуть на мои покровы джиннов? Они классные!

— И то, и другое, — хмыкнув, сказал Джудар.

Какой жадный.

И, разумеется, знает, что такое покров джинна.

Дойдя до нужной двери, Синдбад заглянул в каюту, убеждаясь, что в ней никого нет, и повернулся к волшебнику, простирая ладонь.

— Прошу.

Им еще полнедели было плыть до Артемюры, и он собирался на полную использовать эти полные безделья дни.

3.

В скудном освещении из коридора мало что можно было разобрать. Когда отпала необходимость использовать именно этот корабль для перевозки товара, они переоборудовали его, заменив грузовой отсек на несколько небольших кают, но о роскошном комфорте можно было только мечтать. Однако это было совершенно неважно, пока судно выполняло свое предназначение — а именно впечатляло своим необычным имуччаковским видом всех вокруг.

Задумавшись, Синдбад застыл на пороге комнаты, глядя на то, как прошедший вперед Джудар, остановившись спиной к нему, неспешно распутывает свою косу.

Странно. Он ведь так почти никогда не делал?

А ведь юноше еще так много хотелось у него спросить.

Надолго ли волшебник останется с ними, или же он вскоре вновь отправится в путь?

Где он был все эти месяцы? Что необычного он видел? Что это было за дело, что внезапно потребовало столько времени?

Но интереснее всего всегда были те рассказы, которыми Джудар делился просто так, от хорошего настроения, а не от того, что Син доставал его несколько часов подряд.

Но он прекрасно понимал, что сейчас волшебник, должно быть, слишком устал, чтобы рассказывать сказки, и со вздохом сдался.

— Ты там всю ночь стоять собрался? — насмешливо спросил Джудар, кинув на него взгляд через плечо, и стянул через голову верхний слой одежды.

— Нет, извини, — опомнился юноша, поняв, что даже волшебник решил, что он чересчур задерживается. — Спокойной ночи.

— Жалость какая, — отозвался Джудар и махнул ему рукой на прощанье. — Спокойной.

Синдбад непонимающе застыл.

— Тебе хотелось бы, чтобы я простоял здесь всю ночь? — машинально переспросил он и тут же прикусил язык.

Если бы ему подобное сказала девушка, он бы, разумеется, принял эти слова за флирт. Но когда их говорил этот волшебник, юноша — в свете последних откровений — несколько терялся.

Не может же быть, что…

— Было бы неплохо, — протянул Джудар, оборачиваясь, и, когда Синдбад немного напрягся, рассмеялся. — Расслабься, я детьми не интересуюсь.

Пожалуй, сейчас был худший момент для того, что напоминать волшебнику, что он давно уже не ребенок.

Юноша вздохнул. Это Джу так шутил? Ему нужно еще очень, очень долго практиковаться.

— Я тебе когда-нибудь рассказывал, как прошли последние дни моей прошлой жизни? — спросил волшебник, кажется, всё еще несколько веселясь из-за реакции собеседника на свои предыдущие слова.

— Нет, — отрицательно покачал Синдбад и, заметив, что тот уселся на свою кровать с таким видом, будто собирался избавить его от груза незнания, поспешил перебить его. — Подожди, Джу. Ты уверен, что утром, протрезвев, не будешь сожалеть о том, что хочешь рассказать?

Волшебник уставился на него с явно написанным на лице удивлением, и юноша не слишком радостно растянул губы в улыбке, прямо-таки чувствуя, как его любопытство плачет горючими слезами. Он попытался заверить себя, что так определенно будет лучше для них обоих.

— Это, конечно, мило с твоей стороны, — сказал Джудар, одной рукой опираясь о кровать, перенося на нее вес, а другой с задумчивым видом зарываясь в волосы. — Но я предпочитаю не думать о том, что там может не понравиться будущему мне.

Синдбад, отводя взгляд в сторону, прислонился плечом к косяку, думая, что эта позиция волшебнику вполне подходит.

— Ну так вот, — довольно подняв указательный палец, привлекая внимание юноши, начал Джудар. — За нами охотились. И под конец я остался один.

Син застыл, не смея спросить, кем были его товарищи и что с ними стало. Последнее, наверно, было очевидно, раз волшебник рассказывал о последних днях перед тем, как погиб.

— Я постоянно передвигался и отбивался, но их было просто слишком много. Я всю жизнь недолюбливал щебет рух — уж слишком она громкая — но тогда остался совершенно один, и оказалось, что долгожданная тишина просто… кошмарна. Даже столько лет спустя мне кажется, что за мной снова идет охота, если засну ночью и перестану слышать чужую рух, которая становится тише у спящих людей.

Под конец рассказа улыбка Джудара стала красноречиво натянутой, но не пропала.

— Страхи так просто не исчезают, — сглотнув, подтвердил Синдбад, и волшебник, усмехнувшись, подпер подбородок ладонью, отстраненно глядя на пол и думая о чем-то своем.

Если вспомнить… На его крохотной лодке они даже при всем желании не смогли бы спрятаться друг от друга. На острове неистового единорога Джудар спал отдельно, но не так уж и далеко, у имучакковцев после его первого предложения ночевать вместе всегда был рядом. По дороге в Рэм он в основном спал днем, когда недовольные крики Джафара доносились до любого уголка корабля, — вот почему он отказывался от каюты Руруму. А в Неаполии он начал выглядеть особо устало, когда они разошлись по разным комнатам. Синдбад тогда решил, что волшебник просто забывает поспать из-за своей книги.

Джу следовало сказать об этом раньше.

— Ну как, ты уже достаточно жалеешь меня, чтобы остаться на ночь? — поинтересовался волшебник, вскинув на него взгляд, слабо улыбаясь. — Я пришел сюда, только-только закончив с делами и жутко от них устав. Буду завтра очень злой, если не высплюсь.

Это было похоже на вопрос с подвохом, за которым следовал неприкрытый шантаж. Юноша с опаской уставился на стену, за которой плескалось море.

— Как мне следует ответить, чтобы ты не выкинул меня за борт снова? — с деланной серьезностью спросил Синдбад, и Джудар уже намного более искренне фыркнул.

Сейчас он, конечно, может шутить об этом, но тогда, на льду, ему было совсем не весело.

— «Да», — тактично подсказал ему волшебник, прикрывая улыбку рукой.

Он определенно был слишком пьян. Со вздохом решив, что в такие моменты лучше потакать его желаниям, юноша сдался, прекрасно понимая, что сам затеял то, как прошел этот вечер.

— Тогда я быстро, — кивнул он, получив в ответ жутко довольную улыбку, и, развернувшись, направился в свою каюту, оставляя дверь открытой, чтобы Джудару не пришлось ждать в темноте. Хотя это ему бы вряд ли помешало.

Переодеться, подушку, покрывало. Синдбад с полными руками остановился, задумавшись над тем, нужна ли волшебнику одежда на смену. У того с собой вообще ничего не было, исключая неизменный посох. Завтра и спросит, пожалуй.

Значит, Джу уже успел закончить свою книгу и, похоже, вручить ее кому-то другому? Это в самом деле разочаровывало. Волшебник в итоге так и не ответил ни на один его вопрос о ней.

Вернувшись, юноша прикинул расстояние до кровати, на которой уже успел расположиться Джудар, забравшись под тонкое покрывало и яростно обняв подушку, и закрыл за собой дверь, погружая каюту в темноту. Кромешной она, может, и не была, но глаза к такому мгновенно не привыкали, поэтому Синдбад двинулся вперед с необходимой осторожностью.

В целом оказавшейся ненужной, как он осознал, когда рядом с волшебником разгорелся приятно неяркий свет. Темнота тому была не помехой, как он и думал.

— Спасибо, — поблагодарил он, поспешив преодолеть последние шаги, и затем, немного волнуясь за свой корабль и не слишком доверяя пьяным людям, спросил. — Это ведь не огонь?

— Просто свет, — отозвался Джудар, явно не собираясь распространяться о своей магии, и погасил его, как только Синдбад, бросив на кровать подушку и покрывало, забрался на нее.

Устроившись спиной к волшебнику, юноша медленно расслабился, подложив руку под голову. Кровать была совсем небольшой, и хотя ему было не привыкать делить спальное место с другими людьми, было немного неловко при мысли о том, что Джудар мог…

— Надеюсь, ты больше не вертишься во сне, — прервал его размышления волшебник явно сонным голосом, и Синдбад почти что обернулся, но вовремя вспомнил, что в темноте всё равно ничего не разглядит.

— Я никогда и не вертелся, — с уверенностью возразил он, заставив Джудара весело фыркнуть.

— Поверь, я лучше тебя знаю, из-за чего просыпался на Имучакке почти каждую ночь, — поддразнил его тот. — Ты мне столько синяков оставил, что даже считать стало лень.

Так он их поначалу считал?..

Юноша напряженно задумался, пытаясь понять, возможно ли то, что говорил волшебник. Он почти всю жизнь спал в одиночестве, а затем рядом с ним ложились разве что стальные имучакковцы, которых пинком даже при всем желании было не разбудить, да Джафар, который наверняка мог мастерски уворачиваться даже во сне.

— Извини, — сказал он и вздохнул. Почему Джу говорит обо всем только столько месяцев спустя?

— Ничего, — легкомысленно ответил тот. — Просто впредь будь поспокойнее. Я ведь разозлюсь, если ты меня ночью спихнешь на пол.

Спасибо, что предупредил, конечно.

— Я ведь не могу контролировать себя во сне, — попытался вразумить его Син.

— Тогда хотя бы не раздевайся.

— Вот этого я точно не делаю, — с намеком на оскорбленную невинность сообщил ему юноша. Он же не извращенец какой-то.

— В самом деле… — едва слышно пробормотал волшебник себе под нос таким тоном, словно ни капли ему не верил.

Синдбад уже второй раз за день слышал от него эти слова с этим выражением, что заставляло немного побеспокоиться. Еще раз пожелав Джудару спокойной ночи и получив в ответ неразборчивое мычание, он, невольно прислушиваясь к ровному дыханию волшебника, понадеялся, что сумеет заснуть как можно скорее.

4.

Если судить по тому, когда дыхание Джудара стало непривычно глубоким и спокойным, Синдбад заснул позже него, но проснулся раньше. Должно быть, волшебник, на памяти юноши весьма редко спавший так же долго, как сейчас, в самом деле устал.

Ему самому спросонья понадобилось несколько долгих секунд, чтобы внять, почему инстинкт самосохранения упорно советует не переворачиваться по привычке с бока на спину, потягиваясь изо всех сил. Кто-то из его команды — Синдбад мог поспорить, что явно не Хинахохо — уже поднялся и оставил проход наверх открытым, позволяя кое-как добравшемуся до ближайших кают солнечному свету проникать через отнюдь не тонкую щель под дверью, захватывая власть над еще недавно чересчур темным помещением.

Юноша был уверен, что Джудару сейчас было бы всё равно, даже если бы солнце нещадно светило прямо на него, а не через обходные пути. Умудрялся же тот как-то спать на их корабле на палубе днем.

Возникла мысль о том, чтобы подняться и, назидательно зевая, тоже отправиться наверх всё же разобрать последствия вчерашнего вечера, которые он убрал только весьма условно. Однако это сразу же показалось не лучшей идеей — не станет ли спокойный сон волшебника кошмаром, если тот перестанет слышать человеческую рух? Синдбад слишком мало в этом понимал, чтобы действовать на чужой страх и риск.

Ведь если бы Джудар лишь не мог заснуть в одиночестве из-за тревоги, то наверняка просто бы попросил его остаться до того момента.

Юноша смирно уставился перед собой, перебирая те мысли, над которыми нужно было подумать, но вскоре заскучал, не относясь к тем людям, что по утрам предпочитали понежиться в кровати. Недолго думая, он осторожно перевернулся на другой бок, стараясь не разбудить волшебника и задумчиво уставился на его спину.

— Джу?.. — попробовал Синдбад тихо позвать его, но тот не ответил. Даже не зарылся сильнее лицом в подушку, как обычно, когда пытался прикинуться, что никакого надоедливого мальчишки не существует и никто не мешает его утреннему расслабленному состоянию.

Джу был такой соня.

Юноша, если бы не опасался его праведного гнева, вполне возможно, сбавленного головной болью, определенно воспользовался бы столь беззащитным состоянием и натворил бы какую-нибудь шалость. Кошачью мордочку ему на лице пририсовал бы, что ли.

Для Синдбада и его собственный корабль был слишком тесным, словно тот пытался насильно удержать юношу на месте, не давая поскорее отправиться на поиски приключений. Что уж тут говорить о крохотной каюте, в которой толком было не развернуться.

Решив всё же хоть как-то воспользоваться тем редким моментом, когда Джудар безмятежно спал рядом, Синдбад, приподнявшись на локте, с любопытством протянул руку вперед, касаясь его волос.

Ничуть не мягкие и шелковистые, как он и помнил после всех тех разов, когда заплетал волшебнику косу. Правда только, тот ни разу не позволял ему возиться, как сейчас, медленно проводя пальцем по безумно длинной пряди.

Зачем он отпустил их до такой длины? Ему трудно было представить, чтобы волшебник с любовной нежностью относился к своим волосам, непрестанно втирая в них дорогие масла, мурлыкая себе что-то под нос и повторяя, что чем длинее коса, тем лучше. В этом случае они были бы менее жесткими. Синдбад скорее мог поверить, что Джудар был слишком ленив, чтобы их обрезать.

Еще вчера он еще чувствовал некоторую неловкость, но сегодня от нее не осталось и следа, и юноша даже не мог припомнить причины, по которой его должны были особо сильно волновать любовные дела его друга. Нет, конечно, если тот выберет себе в спутники жизни какого-нибудь особо неприятного типа, который будет омрачать жизнь волшебника, то Син не станет стоять в стороне. Но, пожалуй, тяжело было представить себе, чтобы Джудар терпел кого-то через силу.

Пьянь, бабник и интриган, да…

Юноша вздохнул. Возможно, теперь было немного легче представить себе подобное.

В каюте стало значительно светлее, и осторожно, чтобы не разбудить вспыльчивого волшебника, игравшийся с его волосами Синдбад, уже начавший заплетать небольшие косички, удивленно уставился в сторону обычно так сильно скрипевшей двери, из-за которой беззвучно появилась голова настороженного Джафара. Бывший ассасин прищурился особенно недовольно, когда его король поднес палец к губам, призывая к тишине, и ушел, закрыв за собой дверь.

Он его, может, обыскался, не найдя в личной каюте?..

Джудар внезапно шелохнулся, и юноша поспешно убрал руки подальше от его волос, прикидываясь, что он совсем ничего не делал. Волшебник, явно понемногу просыпаясь, вздохнул и тоже перевернулся на другой бок, оказываясь лицом к Синдбаду и заставляя его немного отстраниться, чтобы Джудар не налетел на него.

— Глупый король, — сонно пробормотал он едва разборчиво и, не открывая глаза и не слишком-то возвращаясь из мира грез, уперся юноше рукой в плечо, словно пытаясь оттолкнуть. — Подвинься.

Обращался к кому-то другому.

Синдбад на несколько секунд застыл, удивленно на него глядя. Он не мог припомнить ни одного случая, чтобы волшебник вел себя с ним так фамильярно. Да еще и это обращение…

Да что там! Джудар ведь ко всем так обращался! Глупый торгаш, глупый ассасин, глупый здоровяк, глупая женщина…

Если бы. Ни разу не слышал.

Должно быть, «глупый мальчишка» — это тоже просто отголосок чего-то прежнего.

Почему-то это заставляло его чувствовать себя уязвленным.

— Боюсь, если я подвинусь еще дальше, то упаду с постели, Джу, — недовольно улыбаясь, поделился юноша.

Тот, вздрогнув всем телом так, что напугал скорее Синдбада, резко распахнул глаза, чуть жмурясь спросонья.

— Син… — выдохнул волшебник и, отдернув руку, перекатился на спину, устало потерев переносицу.

Так было уже лучше. Учитывая, сколько сил и времени Джудар потратил на то, чтобы переучиться на это сокращение, юноша был вполне уверен, что тот никогда и ни с кем его раньше не применял.

— Голова болит? — сочувствующе спросил он, не находя в себе желания позлорадствовать.

Тот бросил на него странный взгляд и потянулся со своей половины кровати вниз.

— Ничего, что нельзя было бы исправить толикой магии, — пробормотал волшебник, и Синдбад неосознанно кивнул, поняв, что тот схватил свой посох, который смирно пролежал на полу рядом с постелью всю ночь.

Юноша даже терпеливо выждал несколько минут, позволяя Джудару немного собраться с мыслями.

— В моей каюте кровать больше, — беспечно бросил он, с любопытством глядя на то, как окаменела спина волшебника. — Ты хорошо помнишь вчерашний вечер?

— Я прекрасно всё помню, — пробормотал тот себе под нос.

Чудесно. Обычно ведь памяти Джу не следовало доверять.

— Просто я не против предложить помощь, если хочешь выспаться, — пояснил свои предыдущие слова Синдбад, и волшебник, кажется, прикрыл лицо ладонью от его прямолинейности.

Пауза протянулась несколько секунд, закончившись вздохом Джудара.

— Я слишком трезв, чтобы принимать подобное предложение, — сказал он и, когда юноша приподнялся, собираясь возразить, чуть повысил голос, продолжая. — Просто в этом нет нужды.

— То есть, ты вчера соврал? — удивленно спросил Синдбад, прекрасно зная, что можно не уточнять, о чем он говорит.

Молча немного подумав, волшебник оставил свой посох и улегся на спину, несколько мрачно уставившись в потолок. Не самый приятный разговор с самого утра, должно быть.

— Я не врал, — наконец ответил Джудар предельно честно и опять не позволил юноше перебить себя своим поспешным «Тогда». — Но в соседней каюте же спал тот парень? Я ночью хорошо слышал, что он там, мне этого достаточно.

Синдбад застыл, глядя на него с редкостным подозрением. Он ему поверил, но…

— И ты с самого начала его слышал? — поинтересовался он и, когда волшебник коротко кивнул, неловко поджимая губы, вопросительно вскинул одну бровь. — Зачем ты тогда попросил меня остаться?

Джудар болезненно поморщился, словно разбились его мечты о толике тактичности одного глупого мальчишки, но Синдбад отставать не собирался. В конце концов, он не был особо рад тому, что волшебник за эти месяцы не связался с ним ни разу, заставив порядком поволноваться. Хотелось хоть немного отыграться.

— Я был пьян, — с заграничной степенью трагичности начал Джудар перечислять короткие причины. — У меня был отстойный день. Мне не хотелось спать в одиночестве.

Юноша, чуть помедлив, понимающе кивнул. Он ведь в конце концов не был Джафаром, не считавшим подобное достойным поводом пойти в бордель.

— Извини, — тише сказал он, обнимая подушку.

— Мм? — непонимающе отозвался волшебник со слегка отстраненным видом.

— Извини, что мы вчера испортили тебе день, — пояснил Синдбад, расстроенно думая о том, что они всё-таки чересчур набросились на только-только вернувшегося Джудара. Точнее говоря, не они, а именно он.

Волшебник наконец повернул голову, удивленно на него глядя, а юноша попытался состроить самые жалостливые глаза, зная, что на Джу это порой работает.

— Да нет, дело в том… — волшебник, хмурясь, зарылся пальцами в отросшую челку. — Точнее говоря, это было позавчера? Когда я покинул Ракушо, там был еще вечер, а здесь уже наступило утро. Из-за разницы во времени совсем не чувствуется, что наступил новый день. Особенно, если не спать, — Джудар, поразмыслив немного, легкомысленно махнул рукой. — Просто забей. В Ракушо никогда ничто не идет так, как хотелось бы мне.

Столица империи Коу, да? Интересно, что же это было за место… И как волшебник был с ним связан.

— Тем не менее, — с улыбкой провозгласил Синдбад, поднимая палец, чтобы привлечь внимание вновь задумавшегося Джудара. — Мое предложение в силе. Приходи, когда захочешь.

Тот насмешливо фыркнул. Верно-верно, не «если», но «когда». В любое время.

 — Как я уже сказал, я для этого слишком трезв.

5.

За всё время их путешествия до Артемюры Джудар ни разу не воспользовался его предложением, чего Синдбад целиком и полностью ожидал. Он и вовсе не мог представить себе, чтобы этот волшебник постучался к нему, потупив взор и обняв подушку в защитном жесте. Юноше было более чем достаточно того, что Джудар каждый день не выглядел привычно, как уставшая собака, словно тот все свои силы бросал на здоровый сон, опасаясь, что иначе Син его окончательно достанет.

Ему было достаточно и того, что на вопрос о том, как много времени волшебник проведет с ними, тот задумался и, покачав головой, сказал, что особых дел у него пока больше нет.

Синдбад слышал, что жительницы Артемюры обладают особой силой. К тому же Джудар говорил, что никогда не был в этой стране. В некоторых делах не следовало сдаваться.

Но когда их корабль начал путешествие по ведущему в Артемюру ущелью, казавшемуся раной, нанесенной в пылу битвы земле рукой какого-то гиганта, и устремлявшемуся вглубь на несколько десятков метров, заставляя их судно быть похожим скорее на рыбацкую лодчонку, от важных и серьезных мыслей не осталось и следа. Каждая частичка этого места, даже самая крохотная, вызывала неудержимый интерес — и юноша души не чаял во всем неизведанном, принимая и хорошие, и плохие вещи, которые могли случиться, если приподнять завесу таинственности.

— Мистрас, гляди на это растение! — с неприкрытым восторгом сказал он, указывая пальцем вдаль.

— Господин Синдбад, эта птица мега-огромная, круто! — ответил тот, заставляя вскинуть голову кверху и с улыбкой уставиться на небо, не обращая внимания на все те серьезные и важные дела, о которых Джафар бубнил за их спинами. Он ведь был еще совсем мальчишкой, почему он не мог ненадолго забыть обо всем и насладиться жизнью?

Джудар и тот стоял рядом с ними, пусть и спиной к перилам, не принимая участия в восторженном разговоре и задумчиво глядя в противоположную сторону.

— На ней женщина, — внезапно заявил волшебник, когда птица пролетела над ними, развернулся и цокнул языком, когда та поравнялась с их кораблем, держась напротив перил, и оказалось, что девушек две. — Теряю хватку.

Уже то, что он как-то понял, что птица несет на себе людей, казалось всем остальным невероятным.

— Как необычно, путешественники из внешнего мира, — проговорила одна из девушек, и звук ее голоса был просто усладой для ушей Синдбада после всех тех дней в путешествии с одними мужчинами. Когда они улыбнулись от восторженного комплимента Мистраса, и вовсе показалось, что расцвели два прелестных цветка. — Подожди-ка, а вон тот черненький, он немного…

Другая девушка изящно поднесла ко рту ладонь, определенно глядя во все глаза на Джудара, и чуть подалась в его сторону.

— Ты ведь волшебник, верно? — с неприкрытым интересом спросила она, перекрикивая ветер.

— Волшебник, и что с того? — с уже заметной Синдбаду, но пока неявной для окружающих долей раздражения ответил тот вопросом на вопрос.

Девушки переглянулись и кивнули друг к другу.

— Тогда давай к нам, милый! — сказала одна из них с в высшей степени дружелюбной улыбкой. — На птице до города добраться намного быстрее и несравнимо легче.

Джудар вместе с остальными изумленно оторопел, кажется, сразу по двум причинам: и из-за неожиданного предложения, и от небывалого обращения. Стоявший рядом с ним юноша даже начал считать время, которое понадобится волшебнику, чтобы найти слова после подобного.

— Обойдусь, — в итоге коротко бросил тот, глядя на незваных гостей с неприкрытым подозрением. Всего-то четыре секунды, Синдбаду в свое время удавалось заставить его потерять дар речи и на более долгий промежуток времени.

Но он бы точно не отказал двум прелестным дамам в такой крохотной просьбе. Мистрас рядом заныл, что в таком случае тоже хотел бы быть волшебником, и Джудар молча кинул на него отнюдь не теплый взгляд.

Затем девушки, похоже, решив, что их упрямый милый и сам доберется до Артемюры, переключились на остальных путников, очевидно, решив поддразнить их. Они определенно просто смеялись над ними, отпуская шутки про немощных мужчин, неспособных пройти ущелье. В таком случае можно было только доказать им их неправоту на примере.

— Тогда ночью пощады не жди, — спокойно ответил он на предложение развлечься, если сумеет добраться до Артемюры этим днем, и девушки, зардевшись, поспешили скрыться.

То, что они так много говорили, но так быстро сбежали, было довольно мило…

Синдбад удивленно повернулся к Джудару, когда тот после его слов закашлялся, словно чем-то подавившись, отводя взгляд в сторону.

— Ты в порядке? — с толикой беспокойства поинтересовался он, пока Хинахохо утешал пытавшегося не выйти из себя Джафара.

— Да, просто… Я раньше часто слышал эту фразу… от кое-кого, — волшебник кашлянул в последний раз, заставляя юношу на мгновение задуматься над тем, была ли эта фраза направлена на Джу или кого-то другого, и, переведя на Синдбада спокойный взгляд, хмыкнув, добавил. — Бабник.

Хорошо, теперь было понятно, от кого именно волшебник слышал эти слова.

Но это был в любом случае перебор, он всего лишь немного пофлиртовал с парой девушек.

***

Климат в Артемюре был просто ужасен. Было безумно жарко и влажно, но даже гуляющие по ущелью ветра не приносили с собой живительной прохлады, а лишь обжигающе дули в лицо. То, что Джафар решил сорвать на нем злость, со всего размаху прибив к земле и почти придушив своим артефактом, тоже не слишком спасало от желания непрерывно жаловаться.

Не спеша подниматься с земли после вероломной атаки мальчишки, чтобы заставить того почувствовать хотя бы толику сожаления о своем поступке, Синдбад мрачно уставился в сторону, на молча следившего за представлением волшебника, который в отличие от них не был обязан пешком взбираться по бесконечным склонам и просто беззаботно сидел боком на своем посохе, зависшем в воздухе.

— Это нечестно, почему Джу можно летать, а мне нельзя? — заныл юноша, тщетно пытаясь найти такое положение, при котором ребра болели поменьше, и разочарованно махнул хвостом Баала.

Глаза Джудара метнулись вслед за ним.

— Потому что местные, очевидно, знают о существовании волшебников и, судя по всему, положительно к ним относятся, — проворчал сидевший рядом и внимательно изучавший карту Джафар, скрепя сердце всё же давший разрешение на короткий перерыв.

Это не-че-стно.

— Джу, ты ведь можешь открыть портал неподалеку от города, да? — с надеждой спросил Синдбад, до этого горделиво отметавший эту идею в уверенности, что путь не будет настолько сложным, как обещали девушки, и решил прибегнуть к методу увещевания, который в кругу его знакомых еще ни разу не давал осечки. — А я тебе за это драконий хвост потрогать дам?

Даже Джафар порой не мог устоять перед этой невыносимой чешуйчатостью, так что с Джударом можно было хотя бы попробовать. Тот же и вовсе в первый раз видел этот покров джинна и явно не мог оторвать взгляда.

Можно строить догадки насчет его реакции на Валефора.

— Я еще никогда там не был и не знаю точно, где находится город, — ответил волшебник, и Синдбад разочарованно понурил голову, смиряясь с тем фактом, что в Артемюру ему, похоже, придется добираться ползком, и избавился от начавшего заметно вытягивать силы покрова джинна. — Но я могу тебя и так подкинуть.

Услышав это, юноша удивленно вскинул голову, и Джудар просто кивнул на свой посох. Да, на нем, конечно, еще было место, но…

Сину, чуть нахмурившись, вспомнил ту всепоглощающую ненависть и разъедающий разум гнев, который он почувствовал, когда в первый и последний раз коснулся этого черного посоха. Хотя, если подумать, это был отнюдь не первый раз. Волшебник же именно так доставил его до подземелья Валефора. Значит, он как-то мог этим управлять, и всё будет в порядке.

Воспрянув духом, юноша поспешно, пока Джафар не решил вмешаться и прочесть ему еще одну лекцию о командном духе, рванул к Джудару и устроился рядом, с удивлением замечая, что посох при этом даже не шелохнулся. Затем он повернулся к волшебнику, улыбаясь от уха до уха, гадая, как работает эта магия.

— Слабак, — пробормотал себе под нос явно разочарованный в нем бывший ассасин.

— Господин Синдбад… — с таким же тоном выдохнул, качая головой, Мистрас.

Ну не думали же они, что он проявит королевскую чопорность и откажется от помощи?

— А для меня… места не найдется? — из последних сил спросил Хинахохо, выросший на холодных северных островах и больше всех страдавший от местной жары. Когда юноша, кинув взгляд на посох, покачал головой, великан печально обнял свой гарпун, читая мантру про жену и детей.

Волшебнику жара, похоже, тоже была не по нраву, если судить по тому, что он насильно опустил температуру вокруг себя, что сейчас мог почувствовать Синдбад. Так ему не нужно было потеть и страдать так же, как и остальным.

— Если хорошо попросите, то Джу сделает воздух холоднее, — протянул юноша, морщась от того, как болят перетруженные ноги, и с улыбкой поймал внимательный взгляд волшебника.

Тому не следовало скрывать это, Синдбад уже давно его раскусил. Джудар был вовсе не против помочь — просто он терпеть не мог озвучивать предложения о помощи.

***

И королева, и стражницы были выше всяких похвал. С того момента, как их схватили за непочтительное отношение к главе государства, Синдбад просто-напросто не мог незаметно использовать свои сосуды джиннов — они замечали любое его скрытное движение и предупреждающе наставляли на него свои копья.

Глядя вниз, на неприветливую зубастую расщелину, дна которой не было даже видно, юноша, дернув руками и осознав, что связали его всё-таки на славу, решил, что дела идут не так гладко, как хотелось бы.

Когда вдобавок к этому предательски засверкала печать Баала и их всех раздели догола, чтобы удостовериться, что у них нет другого оружия от джиннов, ситуация показалась ему и вовсе плачевной.

Но нет-нет, всё ведь нет так плохо, у них ведь еще есть Джудар, которого, как и Хинахохо, отчего-то не связали. Тот ведь не будет просто стоять в стороне, глядя на то, как их троих скидывают в ущелье мертвецов, он обязательно…

Когда Синдбад с толикой отчаяния, не зная, как может исправить случившееся, раз уж местные словно не понимали человеческого языка, обернулся на волшебника, то застыл от вида Джудара, не отрывавшего взгляда от королевы Артемюры, рядом с которой стоял. Юноша уже порядком привык к тому, что волшебник словно чувствовал, когда он на него смотрит, и почти мгновенно обращал на него внимание, и поэтому оказался совершенно не готов к тому, что тот продолжит пристально глядеть на девушку, ни на мгновение не отвлекаясь на Сина, который как бы попал в неутешительное положение.

Джудар еще и покраснел?..

Так ведь он еще и перед тронным залом начал пялиться на фальшивую привратницу, оказавшуюся склонной к несмешным шуткам королевой. Юноша тогда лишь подумал, что это еще одна из его причуд.

 — Дж… — поспешил позвать волшебника Синдбад, но стражницы тут же спихнули его, Мистраса и Джафара вниз, отправляя в безрадостный полет.

6.

Тем, что спасло их от неминуемой смерти из-за падения с подобной высоты, был росший на дне ущелья мох. Тем, кто спас их от голода, был Джафар, мастерски разделывавший и готовивший местных змей. Тем, кто не сдавался и заставлял всех не забывать о главной цели, был Мистрас. Тем, кто додумался заставить артемюровцев сбросить куски мяса побольше и таким образом выбраться наверх, был Синдбад.

Тем, кто мог мгновенно открыть портал, или прилететь и забрать их, или и вовсе попросту не дать сбросить троицу вниз, был Джудар, который в итоге так и не пошевелил ради них даже мизинцем.

Тем, кто не понимал, почему волшебник бездействовал, был опять же Синдбад. Джафар с Мистрасом в итоге только пожимали плечами, не смея как-либо судить о действиях плохо знакомого человека, но вот юноше, тому из них, кто больше всех злился на, очевидно, забывшего про них Джудара, нужна была веская причина его поведению.

Неуверенное предположение Мистраса о том, что волшебник был просто-напросто недостаточно силен, чтобы выступать против такой толпы, он отмел сразу же. Джудар, услышав подобное, и вовсе бы, может, оскорбился.

Раз причина была не в том, что он не мог помочь, то в том, что не хотел. И вот здесь-то Синдбад хотел бы узнать, что сделали они трое или хотя бы один из троих такого, за что волшебник беспечно оставил их умирать.

Но первым делом нужно было забрать у королевы его сосуды.

Нет, сначала нужно привести себя в порядок после недель первобытной жизни, а потом идти к королеве. Ночью, в ее спальню и обязательно через окно. Юноша едва ли мог представить себе ситуацию, при которой женщина будет удивлена больше, теряя собранность и внимательность.

И хоть оказалось, что Мира была не одна, но ее партнер, спавший на дальней от окна стороне кровати, так и не проснулся, пока Синдбад заигрывал с женщиной, отвлекая ее, поэтому юноша толком не обратил на него внимания. Королева должна была быть сильнейшим человеком в этой стране, поэтому он смотрел только на нее, чтобы успеть заметить, если она поймет, что он лишь пытается стащить свои сосуды джиннов.

Синдбад пожалел, что не обратил на ее партнера внимания, когда им оказался встревоженно проснувшийся и приподнявшийся Джудар, сонно моргающий, хмурящийся и чересчур взъерошенный. При свете луны и звезд мало что можно было разглядеть, но это вездесущее черноволосое создание юноша узнал с первого же взгляда.

— Заключим пари, — заявила Мира, явно раздраженная тем, что ее обманули, и, возможно, тем, что он откровенно пялился на волшебника, а не на ее прелести, просвечивающие сквозь чересчур легкую одежду. — Джудар будет с тем, кто выиграет бой.

— Джудар не… — начал Синдбад, хмурясь, но его перебил трофей, откровенно зевая.

— Пойдет, мне неинтересно находиться рядом со слабаком, — заявил тот, и юноша, только собиравшийся толкнуть речь о том, что волшебник вовсе не безвольный приз для какого-то спора, запнулся. Взглянул на королеву, уже схватившуюся за свое копье, и молча кивнул.

Мира была далеко не так искусна в использовании джинна, как, должно быть, полагала, когда вызывала его на бой, полная уверенности. Пусть она, в отличие от Дариуса, и овладела полным покровом, опыта ей всё же не хватало. Или, скорее, ей не хватало Джафара, насилу делившегося боевым опытом.

В любом случае она проиграла и в итоге оказалась закована в лед Валефора.

Как и ожидалось.

— Синдбад! — внезапно раздалось со стороны, и юноша, задумчиво разглядывавший королеву и уже собиравшийся опуститься на землю, резко повернулся, уставившись на парившего в воздухе в отдалении Джудара, поспешно натягивающего на себя одежду. — Сыграй и со мной!

Тот застыл недоуменно на несколько мгновений, не совсем понимая, о каких играх здесь идет речь, и, нахмурившись, прищурился, чтобы разглядеть, что волшебник ведет на пальцах отсчет от трех, давая ему немного времени подготовиться. Ясно с ним всё, всего лишь тоже подраться захотелось.

Понимая, что времени сменить покров джинна у него попросту нет, Синдбад, прекрасно помнивший, что специализацией Джудара является лед, вскинул перед собой руки, собираясь вновь применить стагнацию. После долгих месяцев тренировок ему на это требовалось всего две с половиной секунды, так что волшебнику с его поблажками просто-напросто не хватит времени, чтобы преодолеть разделявшие их несколько десятков метров.

Что бы он ни собирался сделать, он не успеет.

Джудар, кажется, широко ухмыляясь, закончил отсчет и, не отрывая от своего невольного противника взгляда, просто исчез. В следующее мгновение кто-то коснулся одного из белых пушистых хвостов Валефора, и юноша резко обернулся, немного растерянно глядя на волшебника, со сосредоточенной улыбкой наглаживавшего мех.

Как это случилось? На нем самом применили стагнацию?

Нет, Джудар переместился не мгновенно, а с нечеловеческой скоростью, за которой едва могли уследить его глаза. Если бы это было настоящее сражение, Синдбаду уже давно бы пришел конец.

Он сглотнул, чувствуя нервное возбуждение. Вот, значит, каким был волшебник, когда становился хоть немного серьезнее.

 — Я проиграл, — без особой внутренней борьбы признал он.

Тот, не теряя времени, потянулся рукой к его лисьему уху, и юноша отклонил голову, не давая его коснуться.

— Не трогай, — запретил Синдбад, смерив Джудара недовольным взглядом.

— Ладно, — на удивление легко согласился тот, недоуменно моргнув пару раз, и с немного растерянным видом отвел глаза в сторону, похоже, толком не понимая, из-за чего злился юноша.

Затем волшебник затих, отпуская и хвост, лишь кинув на него один осторожный взгляд, и Синдбад знал, к чему это приведет. Тот будет молчать, молчать и молчать, словно от этого зависит его жизнь, и это его порядком изматывало.

— Джудар, — строго начал он, и волшебник тут же ответил коротким «Да», вскидывая голову. — Почему ты не помог нам тогда?

— В этом не было необходимости, — ответил тот, и Син резко осознал, что глаза у него подведены фиолетовыми тенями.

Мало того, Джу выглядел… хорошо. Не устало, так, словно мечтал, чтобы его просто наконец оставили в покое. Будто потрепанного жизнью кота подобрала сердобольная королева, а теперь он хвастался своей лоснящейся шерстью, горделиво махая хвостом. Даже взгляд казался более живым, а сам волшебник еще ни разу не застыл, задумавшись о чем-то своем, чем откровенно страдал во время большей части их прошлых разговоров.

Верно, если подумать, Джудар сказал лишь, что его первой любовью был мужчина, но кроме этого… Значит, все эти недели его баловала королева, пока они трое прозябали на дне ущелья мертвецов? Нет, в какой-то степени он был за него рад, конечно, но…

— Почему? — оторопело переспросил юноша, всё еще пытаясь привыкнуть к тому, что волосы волшебника на вид казались мягкими.

— Тебе не суждено умереть в подобном месте, — сказал Джудар, и это была вся его причина.

Синдбад подождал немного, ожидая продолжения, и, не получив его, нахмурился.

— А что, если бы мы умерли? — ровно спросил он, стараясь держать себя в руках.

— Этого бы не произошло, — без тени сомнений заявил волшебник.

— И всё-таки. Если бы мы трое умерли на дне того ущелья, по той или иной причине, что бы ты сделал? Сколько бы ты ждал? — продолжил напирать юноша. Ему, черт возьми, хотелось, чтобы Джудар хоть немного над этим задумался.

Повисла приятная пауза, говорившая, что волшебник всё же воспринимал его всерьез.

— До конца, — выдохнул тот, и Синдбад поджал губы, понимая, о каком именно конце говорил Джудар. — Я бы ничего не сделал. Вернул бы Хинахохо домой, но… Ничего больше.

На мгновение юноше стало совестно из-за того, что он так набросился на волшебника. Особенно этому способствовало то, как тот сосредоточенно смотрел на посох, который держал в своих руках, лишь бы не глядеть на собеседника. Но затем он почувствовал исходящий от Джудара легкий запах персиков и решил, что совестно здесь должно быть не ему.

— Я бы обязательно помог тебе, если бы ты оказался в беде, — решил Синдбад нанести последний укоряющий удар, назидательно складывая руки на груди. — Я думал, что и ты сделаешь для меня то же самое. Я был неправ?

— Нет, — тут же возразил волшебник, быстро переводя на своего собеседника взгляд. Тени ему правда шли, тут не соврать. — У меня были на то причины… Но ты прав. Извини.

Юноша пораженно уставился на него. Мог он себе представить, что это были за причины… Всего одна, та самая с золотыми волосами, из-за которой Джу так беспомощно краснел при первой встрече. Которая еще каким-то чудом научила его, как добровольно извиняться.

Вот как. Син так долго вертелся, пытаясь хоть как-то с ним поладить, а этот молчун просто не встретил свою единственную. Немного нечестно.

Он, может, и выиграл это глупое пари, но определенно заставит волшебника остаться в Артемюре, если ему рядом с королевой в самом деле так хорошо.

— Л-ладно, — наконец сказал юноша, осознав, что Джу пристально смотрит на него, ожидая ответа, и со вздохом притянул к себе. — Иди сюда, зараза ты эдакая.

Лисьи хвосты были в самом деле щекотными, он прекрасно знал. Это была маленькая месть.

Волосы и вправду стали мягче.

7.

Синдбаду пришлось почти что заставить Джудара отправиться к королеве, сковывающую которую лед начал стремительно таять в этом жарком климате, как только он снял покров Валефора. Однако по сравнению с тем, как волшебник обычно противился любой его здравой идее, в этот раз он почти не упрямился, что наводило на определенные мысли. Особенно если взглянуть издалека на то, как Джу крепко обнимает трясущуюся от холода женщину.

Решив, что их явно следует оставить наедине, Синдбад, встретившись с Джафаром и Мистрасом, отправился искать место для ночлега, немного волнуясь из-за мысли о том, что ему, скорее всего, в итоге придется оставить их одних наедине навсегда, избавляя и от своего шумного присутствия, и своих подчиненных.

Но это к лучшему.

Определенно.

На следующий день, когда они явились в тронный зал на аудиенцию к Мире, решившей, что здесь и сейчас было самое время и место слегка оголиться и приказать слугам втирать масла в пострадавшую от вчерашнего резкого холода кожу, Джудар был рядом с ней, вальяжно развалившись поперек ее трона, подпирая голову кулаком и задумчиво разглядывая свой посох, словно ему там было самое место. Они еще и переругивались негромко, словно давно женатая парочка, пока Синдбад, не теряя улыбки, не преклонил одно колено вместе с остальными.

Когда королева согнала волшебника со своего трона небрежным взмахом руки, юноша улыбнулся еще шире, наполовину ожидая, что тот наконец спустится к ним.

Но нет, Джу остался наверху, недовольно прислонившись боком к своему потерянному месту.

Мира вела себя совершенно так, как Синдбад и ожидал. Вспылила немного, заинтересовалась его словами, слушала с непоколебимым вниманием. Наконец сошла по ступеням вниз, не обращая внимания на своего, похоже, немного надоедливого любовника, почти сразу же вновь занявшего трон и, кажется, почти не слушавшего их разговор.

А было что послушать.

О легендарной жрице Рэма, лабиринтах и призывающих их маги, творцах этого мира, чья сила находилась за гранью человеческой. И чем дольше Синдбад слушал ее полусказочные слова, тем большее подозрение зарождалось в его душе.

Да нет, не может же такого быть…

— Джу, ты ведь не маги, верно? — с сомнением спросил он, закидывая голову, у заскучавшего волшебника, тут же повернувшегося к нему.

— Почему нет? — после короткой паузы с толикой удивления переспросил тот. — Разумеется, маги.

Все находившиеся в тронном зале, включая пребывавшую до этого в блаженном неведении королеву, застыли, уставившись на него.

Разве Джудар говорил, что являлся маги? Да нет, точно нет, Син бы тогда определенно выпытал у него значение этого нового слова, а не пустил бы всё на самотек. Тот просто упомянул в самом начале их знакомства, что он волшебник, но больше ничего.

— Почему ты раньше не рассказывал об этом? — проявляя небывалое терпение, но уже не в силах поддерживать беспечную улыбку, спросил юноша, едва сдерживаясь, чтобы не ринуться вперед, наверх, чтобы заставить Джу поскорее дать ответ на этот волнующий вопрос.

— Не говорил? — усомнился волшебник, и Син на мгновение перевел взгляд на пол, проклиная дырявую память Джу, из-за которой он полмесяца не знал, как того зовут. — Думаю, мне было лень объяснять, кто такие маги. Но Мира неплохо справилась.

Юноша мрачно посмотрел на своего собеседника, а затем недоверчиво нахмурился. И вот это вот — легендарный маги, вершащий судьбу мира? Плачущий из-за острой еды, забывающий с утра причесаться, порой ленящийся лишний шаг ступить, получивший трещину в ребре из-за тринадцатилетней девочки, молчаливый, вечно подавленный, отталкивающий от себя всех, очень редко искренне улыбающийся и с трудом засыпающий в одиночестве, вот он?

— Ты… точно маги? — с сомнением переспросил Синдбад. — Я думал, они… более величественные, что ли.

— Чего? — недовольно отозвался Джудар, наконец выпрямляясь и садясь, как положено. — Ты о нас минуту назад впервые услышал, какие у тебя могут быть представления?

— Как я уже и сказал, — медленно проговорил юноша. — Более величественные.

И от этого волшебник, явно вспылив, всё-таки покинул свое удобное место, отправившись вниз, перескакивая через ступеньки. Мира, с неприкрытым интересом глядя на самонареченного маги, отступила в сторону, позволяя ему остановиться напротив всё еще преклонявшего одно колено Синдбада, с недовольным видом упирая свободную руку в бок.

Это было немного непривычно. Обычно Джу где-нибудь лениво валялся, а юноша взирал на него сверху вниз.

— Между прочим, для меня оскорбительно то, что ты не считаешь меня достойным быть маги, — холодно заявил он, и Син пожалел, что вообще открыл рот в присутствии этого ранимого создания. — Как ты собираешься загладить свою вину, когда узнаешь, что ошибался?

И как волшебник вообще собирался доказывать свою правоту? Он же не станет призывать подземелье прямо здесь?

— Чего бы ты хотел? — чуть менее спокойно поинтересовался он.

— Валефора, — сказал Джудар, щелкнув пальцами, и, заметив, что юноша напрягся, решив, что тот желает забрать его сосуд джинна, пояснил. — Ушки Валефора.

— Что, прости? — оторопев, переспросил Синдбад, чувствуя, что почти никто в комнате не понимает, что происходит. Затем, резко осознав, в чем заключалась прихоть волшебника, вздохнув, кивнул. — Без проблем.

Джудара явно задело то, что он вчера запретил к ним прикасаться. Или, возможно, он в целом не терпел, когда ему отказывали.

Юноша тогда просто был зол на него и не был серьезен.

— Тогда ладно, — с довольным видом пробормотал тот и, недолго думая, нагнулся, касаясь пальцами звезды на мече Баала. Прежде чем Синдбад успел удивиться тому, что делает волшебник, в клубах дыма над ними материализовался его первый джинн, занимая почти всё пространство тронного зала.

Закинув голову, юноша, распахнув рот, пораженно уставился на то, как Баал смущенно отодвинулся в сторону, чтобы не нависать над людьми. Юнан тоже так делал…

Значит, тот тоже был маги? А также… двое маги, встретив его, признали достойным.

Синдбад самоуверенно улыбнулся уголком рта.

— Приветствую, достопочтенный маги, — потратив немного времени на то, чтобы опознать Джудара в кучке подскочивших от страха людей, поприветствовал его огромный синий джинн, кланяясь. Затем он обратил внимание и на покорителя своего подземелья. — Приветствую, повелитель.

Это было нечто.

Словно он снова стоял перед его испытующим взором, борясь за право получить силу, достойную короля. Синдбад никак не мог избавиться от улыбки.

— Вот видишь, ты ошибался, — с наигранным вздохом заявил маги, разводя руками. — Своему собственному джинну-то ты веришь?

— Да, — опомнившись, ответил юноша, лишь на мгновение отрывая взгляд от Баала. — Извини.

Внезапно тот наклонился, приближаясь к Джудару, и Джафар с Мистрасом от неожиданности отступили на полшага назад.

— Маги, Ваша рух… — задумчиво начал он, потирая подбородок.

— Да-да, знаю, падший маги, кошмар-кошмар, — отмахнулся от него волшебник, но застыл от последующих слов джинна.

— Дело не в этом. Вы ведь не из этого мира? — поинтересовался Баал, и Джудар уставился на него с таким искренним недоумением, что Синдбад тут же поверил, что тот в самом деле не понимает, о чем говорит джинн.

— Глупости, — выдавил из себя маги. — Это мой мир.

Баал, потратив еще несколько секунд на то, чтобы молча осмотреть его, покачал головой и выпрямился, позволяя затаившему дыхание Мистрасу наконец облегченно выдохнуть.

— Пусть и слабо, но колебания Вашей рух отличаются от тех, что присущи всем остальным, — спокойно возразил джинн.

Джудар, подняв перед собой руку, внимательно уставился на нее, а затем резко перевел взгляд на Синдбада, словно пытаясь что-то сравнить.

— Я не вижу разницы, — непреклонным тоном заявил он.

Юноша сейчас многое бы отдал, чтобы точно понимать, о чем они говорят. Джу из другого мира? В смысле… Есть и другие миры? Такие, что даже их обитатель не мог отличить родной от чужого?

Не первая его жизнь?..

— Со всем моим почтением, но, судя по Вашей рух, Вы всё еще юны и неопытны, — сказал Баал и, едва успев договорить, исчез по мановению руки маги.

Тот застыл, уставившись в сторону и напряженно думая.

— Джу? — осторожно позвал его через короткую паузу Синдбад, и волшебник мгновенно настороженно перевел на него взгляд, выглядя так, словно ожидал от юноши чего-то плохого. Он так часто видел его опасающимся… — Ты в порядке?

Джудар, чуть вздрогнув, кивнул и, отвернувшись, всё-таки слегка расслабился.

— Просто нужно над этим подумать, — отстраненно ответил он.

Было бы неплохо, если бы волшебник, придя к каким-нибудь выводам, поделился ими с Синдбадом.

К сожалению, наверняка невозможно.

8.

Синдбад разобрался со всеми неотложными делами, и теперь даже угрюмый и безутешно качающий головой Джафар попросту не мог удержать его от самого важного занятия, на которое он спешил вместе с верным Мистрасом.

— Квартал красных фонарей? Вы уверены? — усомнился в их гениальной задумке Джудар, который тем же вечером пошел вместе с ними забирать Хинахохо, и юноша уставился на него долгим выразительным взглядом, ясно говорившим, что такого предательства он от него не ожидал.

Чтобы этот волшебник да согласился с Джафаром хоть в чем-то… Мир явно упорно пытался перевернуться с ног на голову.

— Месяц в ущелье, Джу. Месяц одиночества, — удрученно покачал головой Синдбад, не понимая, почему маги не понимает. — Мне определенно нужна приятная компания.

Бывший ассасин измученно закатил глаза, но юноша ничем не мог ему помочь. Джафар пока был просто слишком маленьким и не понимал, до чего соблазнительным мог быть порой один лишь игривый взгляд девушки. К счастью, рядом с ним был полностью разделявший его стремление поскорее расслабиться Мистрас. Но не Джудар, по уши влюбленный в свою королеву и наверняка даже не рассматривающий идею пойти вместе с ними и потерять драгоценное время рядом с ней.

— Тебе настолько хочется компании, что ты даже собрался идти в артемюрский квартал красных фонарей? — с абсолютно недоверчивым видом спросил маги еще раз и, получив в ответ полностью уверенный кивок, озадаченно нахмурился.

Синдбад в самом деле не понимал, что в этом было такого удивительного. У него, может, и был опыт того, что местные девушки в ярости скидывали его в ущелье, но это вовсе не значило, что он теперь дрожал от них в ужасе. Напротив, мысль о том, что прекрасные воительницы с явной неохотой сменили мнение о нем в лучшую сторону, раззадоривала.

— Ну-ка… — пробормотал стоявший напротив него Джудар и, чуть подавшись вперед, с насмешливой улыбкой невесомо дотронулся до его запястья.

Проведя пальцами по руке вверх, маги коснулся его заплетенной, чтобы не мешала, челки, оказываясь ближе, чем когда-либо позволял, и Синдбад, не испытывавший проблем с другими людьми, вторгающимися в его личное пространство, не отодвинулся, но застыл, с удивлением на него глядя. Джу обычно никого не касался и раздраженно ворчал, когда к нему лезли, а теперь действовал почти что интимно.

Если бы перед ним сейчас была девушка, юноша бы определенно решил, что она пытается взять на себя инициативу, и поцеловал бы ее без задней мысли.

Невероятный цвет глаз.

Тени ему в самом деле шли.

— Ты напряжен, — всё с той же насмешкой отметил волшебник. — Что случилось? Ты разве не близости хотел?

— Хотел, — подтвердил с кивком Синдбад, краем глаза замечая, что на них пялятся абсолютно все. — Но с девушкой.

Джудар принял удивленно-озадаченное выражение лица и, когда юноша уже начал размышлять над тем, как бы ему мягко отказать, отвернулся, убрав руку и прыснув со смеху. Через пару секунд расхохоталась и знакомая Мистраса, и он удивленно взглянул на нее, с удовлетворением замечая полное непонимание всех своих спутников, значившее, что не он один здесь не осознавал, что в его словах было такого веселого.

— Син, ты бы головой подумал хотя бы, — посоветовал ему волшебник, вновь переводя на него взгляд, и юноша заметил, что от смеха у него выступили почти что оскорбительные слезы. — Здесь же девушки — это сильный пол. А в квартале красных фонарей ублажают исключительно мужчины.

— Что? — изумленно воскликнул тот в унисон с Мистрасом, вызывая у Джу и местных новый приступ хохота.

Он и понятия не имел, однако… Это было в самом деле логично, и всё же…

— Серьезно? Я не знал, — разочарованно простонал он, зарываясь рукой в волосы. — Но ведь девушки…

Черноволосой заразе от его огорчения становилось только веселее. Нет, хорошо, конечно, что он немного отошел от тех откровений, что ему утром озвучил джинн, но потешаться над ним — это перебор.

— Джу, — укоряюще протянул Синдбад, недовольно складывая руки на груди, подражая обычному внешнему виду Джафара. — Это не смешно.

— Смешно! — тут же возразил волшебник, утирая выступившие слезы. — Я ведь уже было подумал… Роковое ущелье… Такое творит с людьми, что они уже готовы на подобное, лишь бы хоть с кем-то…

Юноша закатил глаза, не зная даже, какой колкостью можно ответить на подобное.

— То есть ты сейчас пытался проверить, не начали ли меня внезапно привлекать мужчины? — поинтересовался он, надеясь осадить Джудара.

— Верно! — кивнул тот без намека на смущение, срывая его план. — Можно же было попробовать. Я ведь привлекательный?

— Да, — обреченно подтвердил Синдбад, думая лишь о том, что с походом в увеселительный квартал придется ждать аж до возвращения в Неаполию, и пропуская удивленный взгляд маги.

Можно, конечно, найти местный бар и попытаться подцепить кого-нибудь там, но скорее Джафар свяжет его и вырубит, чтобы не позволить устроить новых скандалов.

— Ох, солнце, — выдохнул Джудар, и юноша застыл.

Сердце кольнуло — раньше его так часто называла мама. Это было уже настолько давно.

— Так мне всё же показать вам путь до квартала красных фонарей? — спустя несколько секунд спросил волшебник, вновь вернув себе насмешливую ухмылку.

— Обойдемся, — мгновенно ответил Син на пару с Мистрасом.

***

На следующий день Мира пришла провожать их вместе со всеми своими семью дочками, и Джудар, державший на руках самую младшую из них, кроху лет трех с золотистыми волосами, был, пожалуй, одной из самый милых вещей, которые Синдбаду доводилось видеть в своей жизни. А вот от того, как маги смотрел на королеву, пока они тихо прощались друг с другом, у юноши кошки на душе скребли.

И почему тот не может просто признаться, что ему здесь нравится, и остаться…

Девочка указала пальцем на Синдбада, заставляя свою лошадку подойти к нему, вручила юноше счастливое перо и, немного смутившись, сбежала к своей матери.

— Джу, — сказал тот, и волшебник, проследивший за ней взглядом, повернулся к нему. — Может, ты хочешь остаться в Артемюре?

Син не исключал ту возможность, что маги просто нужен был хороший пинок, чтобы он наконец очнулся и раскрыл глаза.

— Что? — удивленно переспросил Джудар с запозданием, словно думал совсем о другом, не сосредотачиваясь на их разговоре. — Не хочу.

Чертов упрямец.

— Тебе ведь нравится Ее Величество, верно? — попытался юноша быть еще более очевидным в своих намеках. — Думаю, лучше быть с той, к кому испытываешь нежные чувства, чем шастать по морям с кучкой купцов…

— Да кому может понравиться эта меркантильная женщина… — возразил волшебник, и Синдбад разочарованно вздохнул.

Джу теперь еще и врал самому себе, чтобы было легче расстаться.

— Меркантильная? — обреченно переспросил он.

Джудар наконец уставился ему в глаза.

— Она ведь просто пыталась зачать от меня ребенка.

От столь резкой смены темы разговора юноша застыл, не найдя даже сразу, что ответить. Он бросил взгляд на Миру — расчетливую королеву — и нехотя поверил, что в ее случае это вполне возможно.

— Она это тебе прямо в лицо сказала? — с сочувствием спросил Синдбад, решая, что это всё-таки слишком жестко.

— Нет, — ответил Джудар и, когда юноша удивленно вскинул бровь, предполагая, что это лишь его догадки, со вздохом пояснил. — Здесь все без ума от дара волшебства. А у меня, можешь поверить, полно опыта с женщинами, лезущими в мою постель ради собственной выгоды. Я вижу, когда люди ко мне на деле ничего не испытывают.

По рух?

И поэтому он предпочитал мужчин? Вряд ли.

— Я-то думал, это ты залез в ее постель, — невинно заметил Синдбад.

— В любом случае, — решил Джу прервать любые его возможные колкие замечания, повысив голос. — Мы с ней получили друг от друга то, что хотели, а тебе от меня так просто не отвязаться.

— Я и не пытался, — спокойно возразил юноша в спину уже уходящему маги, и тот кивнул.

Забрался на свой посох и почти что сбежал, не дождавшись остальных и не оглянувшись ни разу.

Решив, что и ему уже пора готовиться к отлету на птице, Синдбад быстро закрепил подаренное перо в волосах, но удивленно остановился, когда королева, похоже, ожидавшая, пока волшебник их покинет, подошла к нему с играющей на губах насмешливой улыбкой.

— Возвращаю тебе твоего маги, юный покоритель подземелий, — сказала она, разводя руки в стороны, словно признавая свое поражение.

Мира и в самом деле проиграла их пари, должно быть, это и имела в виду.

— Джу не мой, — ответил он, не зная, почему королева до сих пор говорит о волшебнике как о вещи или рабе. — Он может делать всё, что пожелает.

Удивление Миры через мгновение сменилось понимающей улыбкой.

— Я слышала, что во внешнем мире подобного не одобряют, но в этом королевстве вам нет нужды скрывать свои отношения, — сказала она, и Синдбад вполне мог себе представить, что она там себе напридумывала.

Уже в Неаполии перед уходом Джу он замечал откровенно хихикающих и поглядывающих на них издалека девушек, от полных намеков вопросов которых становилось немного смешно.

— Мы друзья, а не любовники, — спокойно возразил он, и королева, кажется, не поверила ему ни на мгновение.

— Я бы сказала, что он слишком часто говорил о тебе для всего лишь друга, — насмешливо заметила она.

Похоже, Синдбад являлся отчего-то самой нейтральной темой для разговора.

— Он понимал, что меня это разозлит, но всё же использовал магию, чтобы смягчить ваше падение на дно ущелья, — продолжила Мира, поняв, что тоже не смогла его убедить.

Смягчить. Падение.

Почему Джу не упомянул это, когда он набросился на него с обвинениями? Почему он вечно обо всем молчал…

— К тому же люди обычно не стонут имена своих друзей в самый интимный момент… — королева усмехнулась, когда Синдбад молча уставился на нее. — Он тогда был так смущен…

Хорошо, смущенного и краснеющего Джудара он уже видел и точно бы понял, если бы нравился в подобном ключе столь очевидно проявляющему симпатию волшебнику. Оттого он точно так же, как только что Мира, ни на мгновение не поверил ее словам, решив, что это лишь ее странные забавы.

Вздохнув из-за ее шуток, он вежливо попрощался и залез на птицу.

9.

Синдбад ухмыльнулся, чувствуя себя неповторимо особенным. К тому же…

— Джу, спасибо тебе, — возвращаясь к обычной улыбке, поблагодарил он, отворачиваясь от окна, и маги, остававшийся рядом с ним дольше всех остальных, но собиравшийся наконец уйти, удивленно застыл.

— За что? — с совершенно непонимающим видом спросил тот.

Как человек мог быть таким сильным и таким недогадливым одновременно…

— За то, что злился из-за меня, — мягко пояснил он, складывая руки на груди.

— Это было настолько заметно? — немного помедлив, поинтересовался Джудар, уставившись на пол и думая о чем-то своем.

— Ты скрипнул зубами так, что во всей комнате было слышно, — со смехом сказал Синдбад, прекрасно понимавший, что волшебнику, со вздохом зарывшемуся рукой в волосах, совершенно не нужны были его напоминания.

Тем же вечером, после вечеринки в честь того, что они вернулись в Неаполию из долгого путешествия, в его компанию пришли Дракон с Серендиной и ее служанками. Рассказ, поясняющий, почему они выглядели настолько истощенными и потрепанными, последовал незамедлительно, и юноша лишь молча слушал без улыбки на лице.

Принцесса выкрикивала обвинения в его сторону одно за другим, стараясь скинуть со своих плеч ответственность за государственный переворот в своей империи, выставляя его ужасным преступником короны. Словно бы Партевия хоть раз дала ему хоть что-то, за что он был ей должен. Словно бы он клялся ей в верности, чтобы вообще можно было говорить о предательстве.

Но принцесса была на грани нервного срыва, поэтому он молчал.

Принцесса была на грани нервного срыва из-за того, что один год пожила так, как жил любой бедняк ее народа. Раз ей от этого было настолько плохо, то неудивительно, что она в прошлом бездумно избивала людей, нелестно отозвавшихся о ее отце, погрузившим страну в пучину страданий.

Синдбад молчал, прекрасно понимая, что Серендине просто нужны условия, напоминавшие ее прошлую роскошную жизнь, чтобы прийти в норму. Джудар также молчал, но при этом юноша чувствовал, что тот злился так, как никогда раньше с самой первой их встречи. Он опасался, что маги в порыве чувств разнесет что-нибудь, но тот, к счастью, держал себя в руках.

Волшебник злился. Пока Син не разрешал своим эмоциям брать верх и руководить его действиями, молча повторяя, что нужно всё переждать, Джу просто злился из-за него.

Один из маги злился из-за него.

— Спасибо, — повторил он с мягкой улыбкой, глядя волшебнику прямо в глаза. — Мне показалось даже, что ты был раздражен больше, чем я.

Так странно.

— Можешь звать меня в любое время, если тебе нужен кто-то злой, — спустя затянувшуюся паузу фыркнул Джудар, решив свести всё к обычной шутке. — Не беспокойся, подобное перестанет волновать тебя, когда наберешься достаточно опыта в роли интригана.

Интригана.

Синдбад удивленно застыл, услышав последнее слово. После забав Миры он внимательно наблюдал за волшебником и в итоге пришел к выводу, что она таким образом лишь развлекалась. Слишком уж спокойно маги реагировал на любые попытки юноши заставить его выдать свою предполагаемую симпатию. Но кое-что еще его всё-таки волновало.

— Джу, я похож на твою первую любовь? — без тени смущения спросил он, и волшебник тут же принял настороженный вид.

Неужели правда?.. Неужели из-за этого маги расплакался в их первую встречу?..

— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — холодно спросил Джудар, и Синдбад, резко почувствовав тревогу за свою жизнь, которую не ощущал с тех пор, как волшебник выкинул его за борт корабля, напрягся, осознав, что был, пожалуй, слишком беспечен.

Кто знал, что эта тема задевает маги так сильно, что он даже выглядел так, словно был готов наброситься на юношу в любое мгновение, если ему не понравится его ответ.

— Просто ты… — Синдбад сглотнул подступивший ком и ухмыльнулся, чувствуя, что это его лишь раззадоривает. В любом случае ему не суждено здесь умереть. — Называл меня точно так же, как и его. И бабником, и пьянью, и интриганом вот только что.

— Серьезно? — растерянно спросил Джудар, в миг теряя всю свою враждебность.

— А ты не замечал? — поинтересовался юноша и хмыкнул, когда волшебник покачал головой. — А ведь это обидно, знаешь ли.

Маги, напряженно потерев шею, уставился в сторону и, кажется, задумался не над тем, над чем хотел Синдбад.

— Так похож? Или нет? — настойчиво повторил он, желая знать.

— Это сложный вопрос, — пробормотал тот себе под нос. Но раз он в самом деле не хочет об этом говорить, то ничего не поделаешь. — Я просто надеюсь, ты не станешь таким же, как он.

Судя по выражению лица Джу, ему никогда не везло в любви.

Любопытство грызло сильно, но Синдбад решил оставить его наедине со своими секретами, извинившись за свой вопрос. Его к тому же немало беспокоили слова одной из служанок Серендины, волшебницы, которая при виде маги стала бледнее смерти и тихо посоветовала ему избегать этого человека, так как он наверняка был тем самым, кто стер Магноштадт с лица земли.

Син не верил, что Джу мог это сделать без причины, если это вообще был он. Возможно, маги сам расскажет когда-нибудь потом.

Если успеет.