1.

«Синдбад», — неожиданно раздался в его голове мягкий голос Шахерезады, и юноша, заваленный очередной горой бумажной работы, остановился и отложил перо, прислушиваясь к ней. — «У меня новости. Честно говоря… Не знаю, как их сообщить».

Син, рассчитывавший на очередное короткое сообщение о том, что в состоянии Джу не было изменений, такое же, как те, что он получал уже на протяжении почти целого года, за который произошло столько событий, во время которых ему безумно не хватало маги, застыл, чувствуя пронизывающий холод в груди.

 — Прошу, говорите, — вслух глухо ответил он, сжимая пальцы в кулак, глядя прямо перед собой, но не различая ничего, в глубине души уже зная, что услышит.

Ничего не получилось.

Мы ведь говорили о том, что шансы на выздоровление невелики, надеюсь, ты помнишь об этом.

Мне очень жаль.

Синдбад уже представлял себе то, как услышит от нее эти слова, десятки, если не сотни раз, и думал, что готов. Но терять надежду было почти физически больно. Почти так же больно, как в тот день, когда, почувствовав неладное и почти сразу же после ухода Джудара распрощавшись с Барбароссой, отправился его искать и слишком поздно обнаружил потерявшим сознание.

Шахерезада тогда сказала ему, полностью выбившемуся из сил, чтобы как можно скорее доставить маги в Рэмано, уже не державшемуся на ногах и видевшему звезды перед глазами, что если бы это заняло у него еще хоть немного времени, то для Джудара оказалось бы слишком поздно.

Но если она в тот день просто пыталась его подбодрить… Если бы он в тот день быстрее сообразил, что происходит что-то неладное, быстрее нашел бы маги, если бы сразу понял, куда он пошел, то тогда бы…

«Джудар очнулся, но…», — начала Шахерезада и вздохнула, не зная, как продолжить. Даже не предполагавший возможности такой новости Синдбад застыл, распахнув глаза, которые до этого держал закрытыми, опасаясь удара, который могла нанести ему жрица. — «После этого он сразу же сбежал».

 — Что? — выпалил юноша громче, чем когда-либо позволял себе во время разговора с рэмской маги, почти не слыша ее ответа из-за оглушительно стучавшего сердца.

«Мне очень жаль, я и подумать не могла, что он так поступит. Что за несносный ребенок», — вздохнула Шахерезада, и Синдбад мог представить себе, как она сокрушенно качает головой, как она делала всякий раз в начале этого года, когда он, не в силах держать себя в руках, спрашивал, когда Джу придет в себя. Ее немного нервное, беспокойное, хмурое выражение лица при этом нежеланно врезалось в память.

Юноша всё еще не мог поверить в то, что слышал.

 — Джу очнулся? — сглотнув и чуть не начав заикаться, переспросил он, больше готовый услышать, что жрица всего лишь зло подшутила над ним таким образом или что он, страстно желающий хороших новостей, просто ослышался.

«Верно», — подтвердила она, и Син, широко распахнув глаза, уставился на стол, подперев лоб ладонью и осмысляя это одно-единственное слово. «Я ведь говорила тебе, что он идет на поправку.»

 — Да, но… — слабо возразил юноша, но не нашел тех самых слов, чтобы выразить то, что чувствовал, когда раз за разом навещал Джудара в Рэмано только чтобы узнать, что его состояние не изменяется. Маги словно просто спал и не мог проснуться. Тихий и неподвижный, почти такой же, каким он его помнил в самом начале их знакомства.

«Он очнулся», — повторила Шахерезада с нажимом, и Синдбад машинально кивнул, чувствуя, как начинают гореть глаза. — «Для человека, столько времени проведшего без сознания, он был весьма оживлен и бодр. К счастью, моя магия сработала, как нужно, и состояние его тела не ухудшилось за год. Хотя, думаю, очевидно, что он хорошо себя чувствует, раз сумел сбежать, пусть даже не может пользоваться своей магией в полной мере».

 — Да… — выдохнул юноша, понимая, что надолго его дрожащего голоса не хватит. — Его местонахождение…

«Неизвестно», — терпеливо сказала жрица, и Син, зная, что не может просто сидеть на месте и ронять слезы облегчения, резко поднялся, с нетерпением выглядывая в окно. Разумом он понимал, что Джу не мог создать портал и в своей манере мгновенно преодолеть разделявшее Синдрию и Рэмано огромное расстояние, но почему-то всё же ожидал увидеть его рядом. — «Я выслала людей найти его…»

 — Не нужно, — поспешил прервать ее юноша, с замершим сердцем глядя на свое королевство. Оживленное, прекрасное, так и ожидающее его коронации, которая состоится через несколько недель, построенное на костях.

На мгновение ему вновь стало дурно, но он быстро взял себя в руки. То, что происходит в Партевии, — это не его дело. Не его дело. Империя выплатила репарации, превратилась в процветающую страну, на улицах которой царило счастье и звенел смех. Всё остальное… не его дело. Он просто не мог не сорвать этот куш, не мог не заполучить этот остров в самом центре мира, насколько бы грязным для этого ни пришлось стать ему самому. Так он пообещал Джафару. И самому себе. И всем, кого уже не было с ними.

Отступать было уже слишком поздно.

Джудар бы за такое ему спуску не дал. Но Син тренировался этот год, наверняка не станет такой же легкой добычей.

 — Я… — начал он, мгновенно вспоминая все изысканные и изящные слова благодарности, которым Руруму научила его столь давно и мысленно отказываясь от них, слишком фальшивых в этой ситуации. — Спасибо… Спасибо Вам огромное…

«С радостью».

Син замер на несколько секунд, не зная, последует ли продолжение, а затем, так и не услышав ничего больше, ринулся прочь из своего кабинета, то и дело вытирая щеки и давясь слезами. По пути он спрашивал у встречных, достаточно долго работавших в его компании, чтобы знать маги, не видели ли они Джудара, смеясь, успокаивал их, неловко застывших в ужасе от мысли, что из-за тоски и напряжения он сошел с ума, и повторял свою невероятную новость раз за разом, десятки, сотни раз, пока не охрип голос.

Это была причина, достойная того, чтобы закатить торжество, не уступившее бы Махраджану.

Юноша в самом прекрасном расположении духа за весь последний год влетел в мастерскую Ямурайхи, чуть не уронив и не разбив какие-то ее приспособления, отчего-то опиравшиеся о дверь. Самой юной волшебницы, поселившейся в Синдрии и дошедшей до того, чтобы считаться одной из ее генералов, не было на месте. Должно быть, она хлопотала над последними штрихами барьера, который должен был защищать их страну от врагов и неприятностей.

Девчушка, когда они окончательно переехали на этот остров, в слезах, дрожа, сообщила ему, что всё это время они вместе с маги вдвоем корпели над магическим барьером, который, как просил сказать Джудар, предназначался Синдбаду в подарок на день рождения. Они успели завершить все основные его механизмы, и за прошедший год Ямурайха довела их дело до конца.

На самом деле юноше не нужен был этот подарок. И никакие другие. Было бы намного лучше, если бы Джу смог просто провести с ним восемнадцатилетие. Без него на празднике тогда словно зияла поглощающая радость пустота.

Но ничего. В следующий раз точно будет лучше.

Син поспешно дошел до крохотной кладовой и распахнул ее дверь с замирающим сердцем.

Посох черного маги был на месте. Как и тот, другой, который он просил сохранить на будущее.

Юноша застыл, ощущая некоторое разочарование. Перенести в Синдрию этот посох, который даже без своего владельца был на редкость неприятным оружием, было огромной проблемой, ведь прикасаться к нему было нельзя. Син не мог никому доверить отвезти посох в Рэмано, а сам был не состоянии тратить драгоценное время на долгое путешествие туда без помощи сосуда джинна, поэтому он оставался здесь, во владениях Ямурайхи.

Если бы посох пропал, то это бы значило, что Джу уже здесь. Но он был на месте.

На мгновение юноша понуро уставился на стену невидящим взглядом, но тут же собрался с мыслями и закрыл дверь, более не ожидая чуда. Все чудеса творились исключительно руками людей.

Дорога из Рэмано до Синдрии не могла занять слишком много дней, он просто терпеливо подождет, пока маги не вернется к нему. Вернется, и Джу может хоть кожу с него заживо снимать в ярости из-за того, что Син, понявший, что спорить с ним на этот счет попросту бесполезно, и решивший поступить так задолго до прихода незваного Барбароссы, воспротивился его решению не принимать помощь Шахерезады, что не мог просто дать ему умереть. Пусть только вернется.

Когда он вернется?

Он ведь… вернется?

2.

Синдбад с неспокойной душой произносил свою речь на церемонии коронации, видел, что люди ей проникались, что их глаза сверкали надеждой на лучшее будущее, в которое он и сам с большим трудом, но начинал верить — а дальше ничего. Ни единого воспоминания, ни даже жалкого обрывка, и голова идет кругом.

Мгновение назад он был на главной площади, теперь отчего-то в своей кровати, заботливо укрытый покрывалом, и мысли вразнобой. Ничего не понимая и не осознавая, он приподнялся, принимая сидячее положение, скользнув мутным взглядом по знакомым лицам генералов — и незнамо откуда взявшейся Серендины.

Предала, использовала против воли, заставила объявить войну, напасть на Барбароссу, безразлично стерла в прах все их мечты и ожидания, втоптала в грязь абсолютно всё. Слушая ее немногословное объяснение и глядя в ее безэмоциональное лицо, Синдбад чувствовал отчаяние вперемешку с яростью, жалея о любом своем добром поступке к ней, который когда-либо совершал.

Следом в его спальню, словно это был какой-то проходной двор, влетела одна из приспешниц принцессы, громогласно сообщая, что Партевия объявила им войну, разбивая надежду юноши на благосклонность Барбароссы, в то, что тот поймет, что то, что он сделал, он сделал не по своей воле. Добавляя, что первый отряд врагов уже здесь, ясно показывая, что времени для переговоров им попросту не предоставили, словно этого не хватало только что коронованному королю.

Он был уже готов словесно подтвердить для своих подчиненных, что им придется сражаться с Партевией, но, осекшись, заметил за спинами воинов, сопровождавших волшебницу, знакомую невысокую фигуру молодого мужчины, который, поняв, что на него обратили внимание, приветливо помахал Сину рукой.

 — Юнан? — удивленно спросил он, глядя на то, как светловолосый маги пробирается мимо столпившихся в комнату. Раз он появился здесь в одно время с принцессой, то… — Ты здесь с Серен.

 — Вовсе нет! — то ли возмущенно, то ли смеясь, воскликнул тот, ловко огибая всех стоявших на пути людей и останавливаясь прямо напротив него. — Ты так вырос! Раньше мне по пояс был.

Очевидная, бесполезная ложь, которую Син бы, фыркнув, тотчас же опроверг бы в любое другое время, а сейчас он просто настороженно замер, пытаясь прочесть его беззаботное лицо. Юнан не был его союзником, опроверг то, что следовал за Серендиной, значит ли это, что он здесь как подручный Барбароссы?

Значит ли это, что он враг?

 — Тогда ты здесь от Партевии? — осторожно спросил он, почти что хватаясь за свой сосуд джинна, готовый защищать, если маги решит напасть.

 — Тоже нет! — воскликнул тот, махнув рукой, ничуть не избавляя юношу от подозрений и волнений. — Просто Джударчик сейчас не в самом лучшем расположении духа… Поэтому я решил, что буду осаждать его всякий раз, когда он начнет чересчур злиться, чтобы не случилось беды! Раз уж других дел у меня больше нет.

 — Джуда… — начал повторять Синдбад, но запнулся на этом странном прозвище. — Джу здесь?

Черный маги, от которого не было ни слуху ни духу все эти недели с того момента, как он очнулся, который этим заставлял юношу нервничать так, что он едва мог собраться с мыслями, всё же явился на его коронацию? Сердце застыло от одной-единственной хорошей новости за сегодня.

 — Да, — более серьезно подтвердил Юнан, и Син от накатившей волны облегчения на мгновение прикрыл глаза, не замечая, что маги на него внимательно смотрит. — На самом деле, он уже почти пришел.

Он указал направление большим пальцем, и юноша, оглянувшись на своих генералов и игнорируя впавшую в немилость Серендину, приказал им начать военной собрание, добавив, что присоединится к нему спустя четверть часа, и ринулся наружу, неловко чуть пошатнувшись на повороте из-за слабости в теле после использования на нем Зепара. Джу, фигуру которого Син узнал бы из тысячи тысяч, в самом деле был всего в нескольких десятках метров и медленно приближался, держа свободную руку в кармане. Завидев юного короля, он и вовсе остановился.

Зато юноша без промедления рванул ему навстречу, не обращая внимания на то, что все пошли в другую сторону, направляясь к залу совещаний. Один только Юнан обеспокоенно отправился за ним следом, прибыв в Синдрию явно не для военных действий.

 — Ты даже не смей… — угрожающе начал было Джудар, живой, недовольный, с румянцем на щеках и блеском в алых глазах, ни каплю не похожий на то, каким был в тот самый день, когда почти погиб. Тогда он был бледным как смерть, болезненным, рассеянным, словно вот-вот лишится души, раздражительным не без причины, а теперь выглядел здоровым, и юноша, увидев это собственными глазами, наконец смог поверить.

Он прекрасно понял, о чем его попытался предупредить маги, и даже честно попытался замедлиться, но всё же успел слишком сильно разогнаться, и чересчур поздно пришла мысль о том, что так они грохнутся на землю и Джу от этого может опасно удариться головой. К счастью, маги выстоял, только тяжело отступив на шаг назад от набросившегося на него с объятьями любовника, явно не обойдясь без магии, и Синдбад вцепился в него изо всех сил, боясь, что тот может исчезнуть.

Провел руками по бокам, спине, груди, плечам, переплел ненадолго пальцы, проверяя, что к маги вернулась их былая чувствительность, что руки у него больше не такие жутко ледяные, как тогда, а вполне себе теплые, такие, что хотелось приложить к щекам и пригреться, мечтательно глядя в глаза. Вздохнув, на пике своего счастья не принимая всерьез недовольного выражения лица Джу, он поцеловал его горячо, смазанно, нетерпеливо, зная, что никакого дыхания и никакой выдержки ему сейчас не хватит, и стиснул в объятьях, пытаясь не оставить между ними ни капли расстояния, зарываясь пальцами ему в волосы и непрестанно повторяя имя маги, сбивая свое дыхание.

Джудар застыл, не обнимая в ответ и даже не двигаясь толком, лишь зло выдохнув, чего не заметил Синдбад в радости от встречи, исполнившихся надежд и безмолвных молитв, вдыхая родной запах и наконец-то успокаиваясь, решая, что дальше всё будет складываться хорошо и что в это мгновение можно немного расслабиться. С вражеской армией, с Серендиной и ее безумными планами, с Барбароссой он… как-нибудь справится.

Чужое тепло придавало уверенность. И долгожданное спокойствие.

Всё будет хорошо, у них теперь достаточно времени на всё, что можно было бы себе пожелать.

Внезапно за его спиной раздался предупреждающий голос Юнана, по слогам тянущего свое странное прозвище Джу, и юноша, резко вспомнив, где находится, растерянно обернулся, ослабляя хватку, не зная, что ждать от этого маги. Его возлюбленный, пользуясь этим, грубо оттолкнул его в плечо, заставляя отшатнуться на шаг назад.

Глядя в его откровенно сердитое лицо, Син понял, что чересчур переоценил радость другой стороны от встречи. Ее, откровенно говоря, вообще не было. Джу ведь не пришлось целый год ждать встречи, не зная, удастся ли ей случиться. Для него события обстояли так, что юноша всего несколько недель назад поступил по-своему, наплевал на его мнение, а остальные обстоятельства не имели для маги особого значения.

Пусть злится столько, сколько хочет. Син с этим ничего не может сделать, разве что с раскаянием понуро повесить голову, признавая, что виноват. И думая, что поступил бы точно так же еще бессчетное количество раз.

Но что-то в выражении лица Джудара было не так. Юноша довольно часто видел его недовольным, раздраженным и разъяренным, они прошли через множество ежедневных ожесточенных споров, но это было почти как…

 — Тебе больно? Где? — встревоженно спросил он, оглядывая маги с ног до головы, благоразумно не смея касаться, чтобы не навлечь на себе еще больше гнева. Сердце ухнуло в пятки от мысли, что причинил Джу боль своими чрезмерно радостными объятьями. Захотелось отступить еще на шаг назад, чтобы ненароком не сделать очередную глупость.

Маги бросил на него ледяной взгляд, хмурясь только больше, касаясь пальцами виска, и у Сина похолодело в груди. Мысли заметались, и он, замирая на месте, боялся узнать, что это нежелательные последствия лечения Шахерезады, а не просто усталость после долгого дня.

 — Довольно больно смотреть на человека, который уничтожил всё, что мне было дорого, — процедил тот сквозь зубы, делая весьма угрожающий шаг вперед, протягивая руку, с такой неожиданной ненавистью в голосе, что юноша, ошарашенно захлопав глазами, но не двигаясь с места, хоть все чувства и кричали ему бежать подальше, вопросительно позвал его «Джу?», заставляя застыть.

Они так и уставились друг на друга пораженно, и Син, быстро соображая и едва дыша от волнения за возлюбленного, проследил за тем, как тот убирает руку, которой явно тянулся к его горлу, и вновь прикладывает ее ко лбу, болезненно жмурясь.

Что-то пошло не так, ужасно не так.

Прежде чем юноша успел что-то сказать, или сделать, или осознать, Юнан с натянутой улыбкой схватил его за плечо, оттаскивая назад и увеличивая расстояние между ним и черным маги, за чем Джудар проследил с еще более угрюмым выражением лица.

 — Не бери в голову, Синдбад, он просто сегодня не выспался да и головой изо всех ударился, — неловко затараторил блондинистый маги, зарабатывая этим от другого мрачный взгляд. — Не обращай внимания, у него просто все мысли от недосыпа спутались…

Мысли… спутались…

И воспоминания тоже?.. Раз уж он, очевидно, умудрился их перепутать, хотя Син ведь никогда… не навредил бы ему.

Но это уже случалось прежде, и в подземелье Зепара из-за его слабости, и когда он пошел против его воли тоже.

Юноша, не глядя, стряхнул с плеча руку Юнана, не слыша его огорченного возгласа, и шагнул вперед, обратно к Джудару, осторожно касаясь его щеки ладонью и заглядывая глаза.

 — Джу, это ведь я, — выдохнул он, завладевая его вниманием. — Прошу, не путай меня с ним.

 — Что? — удивленно переспросил маги, сразу же скидывая чужую ладонь, и затем принялся натянуто улыбаться, словно бы уверяя себя, что ослышался или неправильно понял. — Не путать с кем?

Син, прикусив губу, решил, что с этим им стоит разобраться раз и навсегда. Он хотел в кои-то веки быть с Джударом абсолютно честным во всем.

 — С Синдбадом из твоего мира, — выдохнул юноша, чувствуя тяжесть в груди от того, как похолодел взгляд возлюбленного. — Мы ведь совершенно разные люди? Я бы никогда… Я ведь… намного лучше…

Последние слова, которые он пытался претворить в реальность с того самого дня, как маги дал ему шанс, он произнес совсем тихо, едва слышно, окончательно прибитый осознанием, что поступил его желанию наперекор, потакая себе, в конце концов оказавшемуся, должно быть, таким же, как и иной он.

Если был какой-то другой мир, в котором Синдбад не разочаровывал бы Джу так, как он сам, то юноша искренне жалел, что маги не удалось попасть в него и быть счастливым.

Но человек, который уничтожил всё дорогое Джудару… Просто задумываться об этом было больно.

 — Откуда ты… — сказал маги не холодно и угрожающе, как этого ожидал Синдбад, а совсем растерянно, заставляя сердце тупо заныть. — Когда ты…

 — Когда мы были в Коу, — ответил тот коротко, наклоняя голову, глядя куда-то в пол.

Это было в самом деле очевидно. Баал, заявивший, что Джу пришел из другого мира, то, что эти миры были настолько похожи, что маги даже не осознал, что они разные. То, как Рэн Коэн, с которым юноша никогда не встречался прежде, узнал его и намеревался убить, то, как Джудар уверенно говорил, что что-то произойдет, что Син не умрет в ущелье Артемюры. То, как маги очевидно вспоминал свою первую любовь, глядя на него, и то, как он расплакался от одного его вида при первой встрече. Сотня других подсказок.

Но раз Джудар не желал об этом говорить, Синдбад молчал, никак не упоминая. До этого момента.

Они, не говоря ни слова, уставились друг на друга, и юноша взглядом пытался сказать, что нет ничего страшного в том, что он это знает. Что не хочет секретов. Что он не собирается разрушать то, что дорого маги, он хочет всё это защищать.

Джу поборол свою растерянность, коротко взглянув на скользнувшего к нему Юнана, успокаивающе положившего ему руку на плечо и заставившего Сина вновь задуматься над тем, как же два маги успели сдружиться, а затем медленно выдохнул со всё еще обеспокоенным выражением лица.

 — Джу… — позвал его юноша, собираясь сказать что-нибудь, чтобы избавить от волнений, но тот его перебил.

 — Коэн, — сказал маги спокойнее, и Син в миг понял, что он использовал ту же магию, что позволяла Шахерезаде общаться с ним на расстоянии. Чего он не понял, так это того, почему Джудар ни единого раза не использовал его, чтобы связаться с ним самим. Вряд ли он выучил ее только совсем недавно, верно… — Уничтожь книгу.

Вот что его волновало в этот момент.

Юноша уже довольно давно понял, что это книга с воспоминаниями, а не предсказаниями.

И то, что маги несколько терялся, когда события шли вразрез с ними.

 — Ты мог бы просто сказать, что не хочешь, чтобы я ее читал, — тихо заметил Син, глядя на то, как Джудар, прислушиваясь к ответу, который не слышал никто кроме него, кивнул.

 — Стал бы ты меня слушаться, если бы очень захотелось пойти наперекор? — веско спросил маги, и юноша захлопнул рот, прикусывая губу, зная, что заслужил любой упрек.

Его глодало чувство вины, подпитываемое неуверенностью.

 — Джу, ты ведь здесь не для… — он оборвал себя, глубоко вздыхая, не в силах закончить фразу, разбивающую его надежды. И сам понял, что маги пришел не потому, что скучал и хотел увидеться. — Тогда зачем ты здесь?

За долгим пронзительным взглядом последовала не предвещающая ничего хорошего ухмылка.

  — Я здесь, чтобы заставить тебя извиняться передо мной в слезах, — елейным голосом сообщил Джудар, и Синдбада чуть нахмурился.

Он был уже готов это сделать, только не знал, не уйдет ли маги сразу после этого.

 — А затем? — глухо спросил юноша.

 — Что будет затем — мы посмотрим, — пожал Джу плечами.

Ясно. Просто еще не думал об этом.

Маги прошел мимо, следуя за неловко уводящим его прочь Юнаном, и Синдбад уставился перед собой, собираясь с мыслями.

Это заняло явно больше четверти часа.

3.

Витавшее в воздухе напряжение Синдбаду явно не чудилось. Его можно было хоть ножом резать. С одной стороны он и те его генералы, которые остались на коронацию. С другой Серендина и ее приспешницы. И вдобавок двое маги, так удовлетворительно и не объяснившие, зачем они прибыли на остров, какие цели преследовали и собираются ли помогать.

Одно уже их присутствие на военном собрании, на котором обсуждалась их стратегия в этой войне, возмущало остальных, поскольку на вопрос, враги они или союзники, Джудар только презрительно хмыкнул, а Юнан лишь загадочно промолчал, поглядывая на своего спутника. Даже синдрийские генералы и те косо на них поглядывали, не прощая того, что черный маги не вернулся сразу же после пробуждения. Чтобы восстановить порядок, Синдбаду, самому пребывавшему в беспокойном настроении, пришлось, хлопнув ладонью по столу, рявкнуть, заверяя, что маги не на стороне врага, и прерывая поток недоверчивых доводов от Серендины, от ее волшебницы, видевшей падшую рух его возлюбленного, даже от Дракона.

 — Как и следовало ожидать от короля, — поймав осторожный взгляд золотых глаз, равнодушно отозвался об этой попытке защиты Джудар, стоявший вместе с Юнаном по другую сторону стола, словно пытаясь быть как можно дальше от юноши. — Глупого короля.

Син застыл, понимая, что сейчас не время и не место для разборок, но и сдержаться и забыть не мог.

 — Не зови меня так, — жестко сказал он, сдерживая бушующую бурю эмоций от этих жалких двух слов, и маги, не впечатлившись, вскинул брови.

 — Ты мне сейчас приказываешь? — уточнил он, словно бы юноша когда-либо отдавал ему приказы. Предлагал, сорвавшимся голосом просил обдумать, молил — но не приказывал никогда.

 — Просто не зови меня так, — напряженно повторил Син и вернул внимание остальных к раскатанной на столе карте, стараясь не глядеть на недовольное лицо Джудара.

Он видел, что у маги снова болела голова. Старался не заглядываться на него, внимательно слушая доводы собравшихся, но не мог не замечать, как Джу раздраженно хмурится, сводя брови к переносице, держит руки сложенными на груди, цепляясь за локти так, что вены на тыльной стороне ладоней опасно выступали, и то и дело блуждает взглядом, не в силах сосредоточиться.

Это отличалось от всего, что он о нем помнил, и юноша силой подавил в себе тревогу за него, задушив ее, ставя на первое место жизни жителей и жительниц его едва успевшего появиться на свет королевства. Или у него получится защитить их всех, включая маги, презрительно хмыкнувшего бы в ответ на это предложение, или он умрет, пытаясь. Третьего пути не будет.

Выслушав предложение Дракона, среди них больше всех времени посвятившего военной науке, об их стратегии обороны, чтобы выиграть время, разыскать и добить Барбароссу, Син согласно кивнул, сам бы не придумал ничего лучше. Ведь и правда… Пока два моста защищены, Синдрия в безопасности, а на своих друзей юноша мог положиться со спокойной душой.

 — Этот план никуда не годится, — презрительно фыркнул Джудар, заставляя Сина, изо всех сил державшего лицо и не ожидавшего, что он скажет хоть что-то, удивленно вскинуть брови, наконец открыто глядя в его сторону. — Неудивительно, что Синдрия тогда была настолько позорно…

Юнан предостерегающе кашлянул и отнюдь не нежно пихнул его в бок, прерывая и заставляя злобно зашипеть.

 — В чем его недостатки? — первым совладав с собой, терпеливо спросил Дракон, и юноша, вспоминая, каким высокомерным он был при первой их встрече, прикрыл глаза. Время меняет людей…

 — Его создатель, то есть ты — его главный недостаток, — беспощадно ответил маги, указывая пальцем на генерала, нанося его самолюбию значительный ущерб. Или не меняет. — Какого черта ты думаешь как какой-то древний полководец, не принимая во внимание очевидное? Глаза раскрой, ты серьезно думаешь, что самое главное оружие Партевии, сам Барбаросса, будет смирно сидеть, ожидая, пока вы его найдете?

 — Если начнет действовать, то мы найдем его только быстрее, — негромко заявил Синдбад, и Джудар наградил его воистину разочарованным взглядом.

Это задело.

 — Ты… — начал черный маги зло, почти что разъяренно, но его прервал Юнан, который, неловко посмеиваясь, похлопал его по плечу, отвлекая.

 — Не принимайте близко к сердцу. Джударчик просто за вас беспокоится, — жизнерадостно заявил он, и черный маги молча закатил глаза, ясно давая понять, что подобное пояснение к нему не относится. — Но он совершенно прав. Сейчас мир находится в эре подземелий… Это значит, что, как ни досадно, стратегам нужно отбросить свои старые привычки. Теперь то, что поистине страшно, это не армия в десять тысяч солдат. Это покорители подземелий. Сила вашего врага может оказаться такой, что вы даже не поймете, где он, если он ее применит.

Синдбад, как и остальные, застыл, обдумывая его слова. В самом деле, если бы он атаковал экстремальной магией с воздуха, где обычные люди попросту не смогли бы его достать, то даже армия не была бы ему помехой. Разве только…

 — Так… На что способны джинны Барбароссы? — неловко спросил Мистрас, и взгляды разделились. Кто-то уставился на юного короля, не без основания полагая, что он, которого глава Партевии считал своим другом, мог знать об этом, кто-то посмотрел в сторону Дракона, его младшего брата, а кто-то взглянул на Серендину, весь год пытавшуюся найти способ отомстить бывшему жениху.

Все трое удрученно покачали головой. Разве такой осторожный человек как Барбаросса мог позволить просочиться столь важной информации?

 — Раз мы ничего не знаем о его джинне, то не можем придумать стратегию, — вздохнул Синдбад, сложив руки на груди, и, взглянув на неутешительный расклад на карте, позволил себе на несколько секунд закрыть глаза, сдаваясь накатившей усталости.

Однако… Джудар, он… прошел через эту войну в своем мире? Юноша мог только предполагать, но… Причина, по которой маги так настойчиво предлагал убить Барбароссу, заключалось в происходящем?

Син, чувствуя, что слишком разбит, что не удерживает спокойное лицо, спрятал его в ладони. Такой слепец.

Почему же он вообще тогда призвал для того подземелья…

 — Джу, — негромко позвал он, отчего-то уверенный, что маги его внимательно слушает, и, молча перекатив вопрос на языке несколько раз, наконец задал его. — Ты ведь знаешь, какими способностями обладают джинны Барбароссы?

 — Это так, — ответил Джудар без промедления, без сомнений и без дальнейших слов, поднимая возмущенный ропот.

Это что-то, что нужно говорить, глядя прямо в глаза, поэтому юноша наконец убрал руку и посмотрел на маги, отгоняя мысли, что ему самому всё еще нечего предложить в ответ.

Джудар не отрывал от него внимательного взгляда.

 — Прошу, расскажи нам, — без капли смущения сказал Син, в последний раз мысленно сравнив со своим королевством обозначенную на карте приближающуюся армию, понимая, что она не настолько опасна, как Барбаросса. — Прошу тебя.

Маги, сложив руки на груди, молча чуть вскинул подбородок, задумчиво его разглядывая. Если сейчас кто-то из генералов возмущенно подаст голос, то это будет катастрофа, он точно не согласится.

 — Джинн, который покоится в его алебарде, — начал Джудар, стуча пальцами по своему предплечью, и юноша едва удержался от того, чтобы удивленно распахнуть глаза. — Способен управлять металлами. Подберетесь слишком близко — и от ваших
 сосудов даже пыли не останется.

Синдбад коснулся подбородка. Опасно, если не знать об этом. Но достаточно просто держать дистанцию…

Касается ли это его посоха? Скорее всего, всё в порядке, пока маги защищает борг…

 — Его второй джинн, — продолжил Джудар, отвлекая юношу от попыток улучшить их стратегию на основе этих знаний. — Может вызывать сильнейшие землетрясения.

 — Землетрясения? — удивленно переспросил кто-то, и тот только безразлично кивнул в ответ.

Син застыл, разглядывая контуры своего острова на карте. Пока он жил в Партевии, ему не доводилось переживать землетрясения, но в Неаполии небольшие, от которых тряслась посуда на столах и падали на пол предметы, случались регулярно. Местные, завидев его искренний шок при самом первом, как следует над ним повеселились, вдобавок рассказав старые истории о сильнейших катастрофах, во время которых рушились здания и вымирали целые города, вселив своими словами чувство беспомощности перед силами природы, а затем успокоив, что верховная жрица не допускает больших человеческих жертв, пресекая подобные трагедии в их империи на корню.

Король сглотнул, чувствуя выступивший холодный пот.

Вот почему ему продали именно остров… Его можно будет легко потопить в случае неповиновения.

 — Но Барбаросса тяжело ранен, — холодно заметила Серендина. — Не думаю, что у него достаточно магой для таких масштабных атак. Другое дело уничтожение сосудов джиннов, это нужно учесть.

 — Нет, тут дело в том… что у него вполне хватит магой, чтобы потопить этот остров, — неуместно заулыбался Юнан. — С поддержкой Аль Сармен и не такое можно сделать.

 — Что такое Аль Сармен? — нахмурившись, спросила принцесса.

 — Одна древняя организация… — уклончиво сказал блондин. — Вам всем очень не повезло, что ему удалось как-то подчинить ее себе.

 — Ни черта он ее себе не подчинял, — почти прорычал Джудар с неожиданным негодованием. — Да Барбаросса же тупой, как пробка! Он бы с таким не справился.

Это было немного чересчур. Называть его так.

 — Но мы уничтожили настоящее тело Фалан, — со вздохом напомнил ему Юнан, и черный маги нехотя кивнул. — А остальных ты прикончил сам. Или забыл кого-то? Мы в любом случае поймем, когда Барбаросса прибегнет к их магой.

 — Никого я не забывал, — отозвался маги недовольно, но без ожидаемого раздражения, и по его напряженному лицу Син внезапно понял, что маги жутко устал от всего этого.

По крайней мере стало ясно, зачем они прибыли на его остров.

Обсуждение прервало громкое урчание чьего-то живота, порядком непривычное в Синдрии, существовавшей для того, чтобы никому в ней не приходилось голодать или терпеть лишения войны.

 — Да когда это уже закончится… — выдохнул Джудар, прерывая удивленные поиски заголодавшего человека и, кивнув, забрал у своего спутника какой-то сверток с едой, который блондин достал из… своей шляпы?

Юноша с каменным лицом на несколько секунд застыл, разглядывая то, как его возлюбленный хмуро разворачивает этот подарок, и, кажется, не мог вспомнить ни единого раза, когда маги был в самом деле голоден. Он ведь не раз и не два бахвалился тем, что может продержаться без еды несколько дней, хоть и налетал на готовку Руруму или его собственную с неподдельной охотой.

Может, позже Син сможет наконец выполнить свое предложение приготовить ему что-нибудь, пусть и год спустя. Не сегодня, но вдруг завтра…

Не время отвлекаться.

 — В таком случае необходимо эвакуировать всех мирных жителей до начала сражения, — решил он и замолчал, в уме подсчитывая, сколько у них кораблей, и понимая, что на всех их не хватит.

 — В отличие от Партевии у нас нет военного флота. На воде мы попросту не сможем их защитить, — покачал головой Дракон.

 — Вам не стоит об этом беспокоиться, король Синдбад. В мире не сыскать места, столь же надежного, как этот остров. Некоторое время люди здесь будут в безопасности, — впервые за всё собрание подала голос Ямурайха, не давая юноше времени решить, что их положение в самом деле безнадежно. — Пусть недолго, но барьер выдержит. За это время вы сумеете найти вражеского генерала.

Незаметно сжав пальцы в кулак так, что ногти впились в ладонь, Син, теряясь, уже ничего не понимая в том, что делал маги, поднял взгляд на Джудара, больше не прислушивавшемуся к сказанному.

«Он просил передать, что это подарок на день рождения».

4.

Спустя несколько часов обсуждений, которые Джудар молча выдержал каким-то невероятным образом, пока Син то и дело ловил на себе его задумчивый взгляд, подоспело сообщение, что партевийская армия была на подходе, и оба маги тихо покинули собрание. Могли даже не рассчитывать на незаметность — юноша тут же последовал за ними, также собираясь увидеть всё собственными глазами.

Хотя по прикидкам волшебников должно было пройти не менее получаса до того момента, как врагов можно будет увидеть в этой гористой местности, никто не удержал его от этого бесполезного во время войны порыва.

Джудар… только мягко хмыкнул, но прогонять его не стал, смотря лишь вперед.

 — Ты собираешься так молча и идти за нами? — уточнил он спустя несколько минут тишины и продолжил, не давая времени ответить. — Как думаешь, зачем я потратил так много времени на ваше скучнейшее собрание? Ведь пришел бы я на него или нет — результат бы не изменился.

 — В каком смысле, не изменился бы? — спросил Синдбад, не понимая, почему маги пытается принизить свою помощь. — Если бы ты не рассказал нам о джиннах Барбароссы…

 — Это ответ не на тот вопрос, который меня интересует, — жестко прервал его Джудар, и идущей по другую сторону от него Юнан красноречиво на него уставился, на что черный маги только раздраженно отмахнулся.

Ясно.

Было бы, наверно, крайне самодовольно вслух предполагать, что тот пришел на собрание ради него, за такое и по лицу схлопотать можно было.

 — Я не умею читать твои мысли, Джу, — вздохнул Син, и маги чуть наклонил свою голову, пряча лицо за отросшими прядями.

Странно. Хотя только сейчас так сильно бросилось в глаза. Юноша навещал его, спящего, в Рэмано всего несколько недель назад — едва ли было возможно, что его челка так сильно отросла за это время. Хотя магия — штука странная…

 — Если бы ответ на этот вопрос был в моих мыслях, я бы его и не задавал, — негромко сказал тот.

 — Тогда что, как ты думаешь, ты чувствуешь сейчас? — после короткой паузы, пока не мог подобрать слова, так же тихо спросил Син.

 — Должно быть, я немного рад тому, что ты последовал за мной, — спокойно признался Джудар, бросив на Юнана такой взгляд, что тот, ускорив шаг, ушел вперед, и, когда юноша потянулся к нему, раздраженно добавил, повысив голос. — Руки при себе держи.

Пришлось слушаться.

 — Хочешь спросить меня о чем-то? — не давая надежде просочиться в голос, поинтересовался Синдбад, который не мог не замечать, как на него бросают короткие взгляды. — О том, как все жили этот год, к примеру.

Маги только безучастно пожал плечами, но не отогнал же он Юнана без причины.

 — С Арсой всё хорошо. Но она по тебе очень скучает, — решил всё же начать краткий рассказ о прошедших месяцах король, первым делом упоминая крохотную бывшую рабыню, каким-то образом сумевшую покорить сердце своего не слишком дружелюбного спасителя.

 — Я и так знаю, что все, кто под твоим присмотром, прекрасно себя чувствуют, — без интереса ответил Джудар, и юноша не знал, считать ли это комплиментом.

Он проглотил жалобные слова о том, что он сам себя в этот год чувствовал как угодно, но не прекрасно, понимая, что не имеет права это упоминать, что сведет этим даже это жалкое подобие беседы на нет. А говорить хотелось. Слышать чужой голос, который, как он опасался, мог остаться в одних только воспоминаниях.

 — Мира родила… — немного отчаянно продолжил он, ища темы для разговора.

 — Девочку, — перебил его маги, спокойно вышагивая по полупустым улицам готовившегося к войне города. — Волшебницу, не зря старалась. Вчера там был. Забавно складывается.

Не слишком хороший из него получался отец. Хотя, зная Артемюру и ее гордую королеву, Син не думал, что для малышки отсутствие его интереса к ней хоть на что-то повлияет.

То, какими короткими фразами отвечал Джудар, подсказывало, что его терпение подходило к концу, и юноша, стиснув зубы, решил просто молчать. Нужно было действовать осторожно, медленно, крайне терпеливо, а не думать о том, как бы упереться маги лбом в спину между лопаток, хватаясь дрожащими пальцами и прося пообещать, что никуда не исчезнет.

Даже думать об этом было стыдно.

 — Сколько времени я провел у Шахерезады? — внезапно спросил Джудар, когда вдалеке стали виднеться мосты, соединяющие остров с сушей.

В этих словах Син услышал один только упрек и требование подтвердить, что он осознает, что натворил. Не мог же маги не знать хотя бы примерно, как долго не приходил в себя, для этого нужно было бы запереться в одиночестве где-нибудь в горах и совершенно не разговаривать с людьми, чтобы не знать даты.

 — Десять с половиной месяцев, — сдержанно ответил он.

 — Десять с половиной месяцев, да… — со вздохом повторил за ним тот, на мгновение взглянув куда-то вверх. — Не так уж и долго. Мне казалось, прошло намного больше времени… Хотя нет, как ни посмотри, это в самом деле долго.

 — Тебе казалось… прошло намного больше времени? — оторопев, переспросил Синдбад то, что не вписывалось в его точку зрения.

 — Верно. А ты что, думал, для меня это будет приятное незаметное мгновение? — с жесткой насмешкой поинтересовался Джудар и, когда юноша с ухнувшим вниз сердцем тихо ответил «Да», со злым видом вскинул бровь. — Если ты серьезно считал, что мне лечение Шахерезады покажется сладким медом, что это что-то обыденное, о чем даже упоминать не стоит, то можешь даже не надеяться, что останешься со своим смазливым личиком, я тебя так отделаю, что даже твои генералы тебя не признают.

 — Не страшно, — сказал юноша, думая, что намного страшнее было то, что он медленно начинал понимать, и, остановившись за маги следом, не стал сопротивляться, когда тот схватил его свободной рукой за грудки.

 — Раз не страшно, то можешь сразу мне и лицо подставить, — предложил Джудар, сердито улыбаясь, но застыл, заметив, как растерянно Синдбад на него смотрит. — Что? Перехотелось?

 — Джу, ты ведь… все эти месяцы был без сознания, так? — спросил он, чувствуя подступающий ужас от того, как озадаченно маги чуть склонил голову набок.

 — Нет, я был в сознании всё время. Никак не пошевелиться, не уснуть, не увидеть, ни слова не сказать. Гои, должно быть, не понять в полной мере, что полная изоляция от рух внешнего мира значит насильный отказ от всех пяти чувств. Варварский метод, но сработал в какой-то мере. Разве что… — он прервал себя, когда Син, бывший бледнее смерти, перехватил его руку, подаваясь вперед.

 — Джу, ударь меня, — выдохнул он, и маги, пытавшийся раздраженно вырвать свою руку, удивленно застыл.

 — Не замечал за тобой раньше таких наклонностей, — после короткой заминки сказал он.

Юноша молча замотал головой, прижимая его ладонь к своему лбу, чувствуя, что с каждым своим поступком всё дальше проваливается в трясину, и уже желая в ней и сгинуть.

 — Ты не знал, — ровным голосом заключил Джудар, и Син не кивнул, чтобы не оправдывать себя, надеясь, что тот его обругает, говоря всё, что хотел ему сказать все эти месяцы, но не мог. Назовет идиотом, наивным и безмозглым, безоглядно доверившимся целиком и полностью Шахерезаде, ухватившись за нее, словно за последнюю соломинку так, что у жрицы, возможно, не хватило духу сказать ему правду. — Теперь я уже могу понять.

Юноша, сжимая его пальцы в своих, изо всех сил зажмуривая глаза и склоняя голову всё ниже, едва дыша, вовсе не хотел, чтобы тот его понимал.

 — Не думай о себе слишком высоко. Словно бы вам с Шахерезадой удалось сделать худший эпизод в моей поганой жизни, — сказал маги, и Син резко мотнул головой, отказываясь от этого, чувствуя одну только жуткую боль в груди. Джудар, вздохнув, отвел, чтобы не дать прятать лицо, свою руку, за которую тот цеплялся из последних сил, и коснулся его лба своим, заглядывая глаза. — Ну и чего ты теперь ревешь?

 — Мне так жаль, — выдохнул юноша дрожащим голосом, чувствуя себя только хуже из-за того, что маги смотрел на него уже не зло, не раздраженно, не разъяренно, а только с толикой грусти. — Я так виноват…

Джудар молча сжал его пальцы в своих и бросил взгляд в сторону — до берега оставалось всего несколько десятков шагов.

 — Видишь, это было не так уж и сложно, — заметил он, и Синдбад, давившийся слезами, лишь бы не быть громким, не сразу понял, о чем он. — Теперь можно думать о том, что будем делать дальше. Точнее, не теперь, а когда я вернусь.

Юноша, пытаясь дышать глубоко, но не слишком-то с этим справляясь, поборол желание прильнуть, поняв, что и у маги в глазах предательски блестели слезы, и несколько минут до окрика Юнана, напомнившего, что вражеские силы на подходе, они просто молча стояли, глядя друг на друга.

Джудар, опомнившись, бросил взгляд на другого маги, уже стоявшего на мосту и дожидавшегося его, и, напоследок взъерошив возлюбленному изо всех сил волосы, чуть улыбаясь, коротко поцеловал, фыркнув, заметив, что тот слишком соленый для подобного.

Синдбад, приведя в кое-какой порядок прическу, лицо и разрозненные мысли, двинулся за ним следом, собираясь больше не упускать из виду ни на секунду, но, не добравшись до него, остановился, озадаченно чувствуя, что дальше идти невозможно, словно он с трудом пробирался сквозь толщу воды. Но маги ведь буквально полминуты назад здесь преспокойно прошел…

 — Будь хорошим глупым мальчишкой и иди обратно. От тебя на поле боя будут одни только проблемы, — сказал Джудар, заставший всего в нескольких шагах и преспокойно наблюдающий за его тщетными попытками продвинуться дальше, хотя было даже тяжело стоять на том месте, где юноша находился. — От вас всех будут одни только проблемы. Сидите спокойно на своем острове и предоставьте всё тем, кто в самом деле умеет сражаться.

Юнан за его плечом неловко улыбнулся, но Синдбад в его сторону даже не смотрел.

 — Нет, — сказал он упрямо, но не мог пройти и шага вперед, проклиная этот чертов подарок на день рождения. — Нет, я…

 — Син, — впервые за день позвал Джудар его так, привлекая нервное внимание. — Иди обратно.

Юноша, отступив лишь на шаг назад, упрямо потянулся за мечом Баала.

 — Не советую, — сказал маги. — Без барьера твой остров беззащитен.

Это была правда, но… он не мог просто с этим смириться.

 — Джу, позволь мне… — начал он, усилием воли напоминая себе, что должен защищать мирных людей, и убирая руку от сосуда джинна.

 — Не зли меня, считая, что я не справлюсь сам, — прервал его Джудар, словно бы он взял возлюбленного с собой, если бы опасался, что не сумеет одолеть врага, и, бросив последний взгляд, развернувшись, ушел. — До скорого.

Никак не реагируя на то, что ему кричали вслед.

Не было, наверно, ничего странного в том, что маги не мог доверить ему свою спину, но всё же…

Тот исчез из виду, и так и не сумевшего преодолеть барьер Сина осенило, что Ямурайха должна знать, как ему так же без усилий пройти сквозь него, и он, применив покров джинна, рванул к ней обратно.

Лучше было приложить все силы сейчас, чем позже сожалеть.

Под конец дня оказалось, что он приложил недостаточно сил, теряя всё окончательно.