Её убили первой, едва Шень понял, что к пленным мастерам идёт подмога. Скованное цепями тело безвольно повисло, и Тигрица не услышала крики друзей, заколотых клинками павлина. Свет в глазах померк и тут же вспыхнул вновь, боль и ужас исчезли. Она стояла на куске огромной скалы, зависшей в воздухе. Если бы китайцы тех времён знали о космосе, они сравнили бы это с поясом астероидов. Повсюду, куда хватал глаз, парили камешки поменьше, едва заметно перемещаясь в ленивом танце невесомости. Светло-зелёное «небо» с вкраплениями золотого навевало тревожные чувства, и Тигрица отступила назад, до боли сжав кулаки.

Куда она попала? Неужели это…

Она вспомнила собственную гибель. Проиграла! Умерла!

- Нет!!!

Так громко и отчаянно Тигрица не кричала никогда в жизни, которой лишилось так рано. В ужасе озираясь, она пыталась найти средство вернуться в мир живых, но вокруг царила пустота, словно она единственный дух в этом царстве. Совсем отчаявшись, Тигрица позвала на помощь, умоляла отозваться хоть кого-нибудь, понимая, что никто ещё не вернулся отсюда и ничем ей не поможет. Быть с кем-то она стремилась скорее для успокоения бушующих нервов.

В этом мире её тело не стало бесплотным и прозрачным, пить и есть не хотелось. Даже одежда осталась. Накричавшись и обессилев, мастерица решила подождать, а пока, раз видеть её мог разве что создатель этого мира, решила дать волю ярости с толикой хулиганства.

Сняв с себя всю одежду и выразив этим протест, Тигрица прокричала в просторную даль:

- Мне рано быть здесь! Верни меня к жизни, создатель земли и неба, или буду расхаживать нагой перед особо впечатлительными духами! Можешь забрать мою одежду, больше ничего не могу тебе дать!

- Так-таки и ничего? – послышался позади знакомый голос.

Резко обернувшись, она увидела, как к её обломку, прыгая по мелким камешкам, приближается Тай Лунг. Оскалившись и подавляя стыд, Тигрица метнулась к одежде, но та куда-то исчезла. В нарастающей панике мастерица оглядела пространство, ища другую дорожку из камней. Её не было. А барс тем временем уже шагнул на её «островок».

- Помню, как ты убила меня одним мизинцем, - усмехнулся дух, окинув наглым взглядом её обнажённое тело. Прикрываясь лапами, Тигрица отступала к самому краю, угрожающе скалясь. – А теперь кто-то убил тебя. Разве не иронично? Да, - добавил он, сменив тон. – Одежду снимать нельзя, иначе она исчезнет.

- Что тебе нужно? – злобно рявкнула она.

Барс пожал плечами.

- Да ничего особенного. Просто ты так настойчиво орала, что меня попросили заткнуть тебя и провести экскурсию.

Тигрица промолчала, но в её глазах барс без труда прочёл недоумение.

- Во-первых, не стой на краю, не испытав Первого Полёта, иначе свалишься в Великую Бездну, - попросил он спокойно. – Во-вторых: ты, должно быть, гадаешь, почему попросили именно меня. Просто у владыки этого мира отменное чувство юмора. У мира духов, как и у мира живых, есть баланс, и здесь он иной. Новоприбывшего сопровождает и наставляет один из его врагов, наиболее близкий по духу, или тот, кто пал от его лап. Ты же не станешь отрицать, что во многом похожа на меня?

- Твой пункт – второй, - холодно отчеканила Тигрица.

- Поправочка: оба пункта, - слегка улыбнулся барс. – Ну что, так и будешь стоять тут голой, или всё же пойдём прогуляемся? Да расслабься и убери лапы. В мире духов секса нет.

Умом Тигрица понимала, что деваться ей некуда. Возможно, стоило смириться со смертью, но с тем, что рядом Тай Лунг, мириться она не желала.

- Я никуда с тобой не пойду!

Услышав тяжёлый вздох, Тигрица подняла голову. Разочарованный её упрямством Тай Лунг присел на обломок, и, глядя вдаль, произнёс:

- Находясь здесь, я многое осознал и переосмыслил. Ты тоже пройдёшь этот путь, поймёшь, что твоя смерть не преждевременна. Ещё до рождения твою будущую жизнь кроит тот, кто создал небо и землю. Ты не должна огорчаться, ведь обрезки у хорошего портного тоже в дело идут. Если кто-то умер молодым, остаток непрожитой жизни Он дарит тому, кого вылечили от тяжёлой болезни или остановили кровь, спасли от бандитов или… Ты слушаешь, Тигрица? Не надо так на меня смотреть. Он устраивает встречи врагов для того, чтобы мы простили друг друга. По эту сторону жизни нет места для ненависти. Здесь всем, и хорошим, и плохим, дарован покой. Кто-то, я видел, даже влюбился в того, с кем боролся при жизни. Секса здесь нет, как я говорил, зато есть духовная любовь, и она прекрасна. Такие души не испытывают тоски по миру живых, здесь им легко и приятно. Я бы тоже хотел испытать это чувство – говорят, оно приятнее плотской любви.

Последние слова он произнёс с едва ощутимой примесью грусти, но Тигрица, понимая намёк, прорычала:

- Даже не надейся! Но если поможешь отомстить тому, кто меня убил, обещаю подумать.

Барс заинтересованно взглянул на неё.

- И вправду, забыл спросить. Кому удалось уничтожить стальную броню Всея Китая?

Пропустив колкость мимо ушей, мастерица, фыркнув, бросила:

- Павлин-альбинос по имени Шень. Уверена, он не ушёл живым после моей смерти. Мастер Шифу, или кто-то другой сотрёт его в порошок за меня и Неистовую Пятёрку.

- Среди новеньких никаких павлинов не наблюдалось, - хмыкнул барс. – Хорошо, пойду к порталу смертных. Может, с утра что-нибудь поменялось. Знаешь, я частенько там бываю – жду отца. И родного, и мастера Шифу. Мне есть, что им сказать. А что ты хочешь от своего убийцы? Повторно умереть он не может.

- Я хочу посмотреть ему в глаза, - прошипела кошка.

- А затем?

- Плюнуть в них и наговорить гадостей.

- И в этом вся твоя месть?

Тигрица, так и не убравшая лап с нагого тела, немного убавила пыл и спокойно сказала:

- Мне просто нужно, чтобы он страдал. Ты здесь давно и должен знать, как наказывают злодеев и убийц после смерти.

- Ну, обычно их долго мотают по высшим чинам этого мира и добиваются, чтобы дух признал свои грехи и раскаялся – своего рода, словесное истязание.

Внезапно Тигрица шагнула к нему и резко коснулась плеча Тай Лунга. Вздрогнув от неожиданности, барс на миг почувствовал её мягкую лапу.

- Мы же словно во плоти, - возразила мастерица. – Это значит, дух можно избить.

- Бей, сколько влезет, - хмыкнул Тай. – Он не почувствует боли и уж точно не попросит прощения. Слова гораздо эффективней. Я-то быстро раскаялся, и меня отпустили, а многие – такие, наверно, как твой убийца, - ушлые настолько, что предпочтут сто раз выслушать уколы и обвинения. Тем хуже для них – слово порой сильней кулаков, и чем дольше он будет упорствовать, тем хуже для него. Когда его отпустят, никто из духов и тех, кто общается с миром мёртвых, его не увидит. Наказание здесь одно – вечное одиночество. Никто из Судей не упоминает об этом. Так наказание становится неприятным сюрпризом. Если хочешь, можем взглянуть, сколько он продержится. Можешь даже выступить в качестве обвинителя, Они разрешат. Вот и наговоришь ему гадостей, как и хотела.

- С превеликим удовольствием, - оскалилась Тигрица. Тай Лунг уже не казался ей таким плохим в сравнении с подлым убийцей белой масти. Хоть она всё ещё стеснялась наготы, позволила барсу смотреть на себя и даже взять за лапу. Он помог ей преодолеть «мостик» из камней и перебраться на огромный пласт скалы, откуда можно было птицей взлететь в это жёлто-зелёное небо и нестись вперёд, всем духом ощущая безграничную свободу в себе и во всём, что вокруг.

Она могла сколько угодно лгать себе, но не могла не признать, что он изменился, и к концу их волшебного полёта последние крупицы ненависти улеглись, как речной песок оседает на дне, а воды приходят в покой и из мутных становятся ясными. В этом мире можно любить высшей любовью, и не испытанное при жизни она хотела попробовать здесь.

- Я дам тебе шанс, - вдруг услышал Тай Лунг, когда они прибыли к порталу - и впервые увидел на морде Тигрицы ободряющую улыбку.