Позднее лето наполнило ночное небо ливнями астероидов. Давным-давно, за тысячи тысяч километров от Земли родилась глыба кометы, рассекающая материю космоса в своем бесконечном стремлении к полету. Однажды рассыпавшись в пыльное облако, частицы каждое лето проходили через атмосферу голубой планеты, и, соревнуясь в яркости со звездами, сгорали без следа.

Осень приближалась, переливы тихого золота невесомым кантом ложились на листья берез, клены робко розовели, с каждым днем все дольше задерживая в своих шелестящих лапках рассветный бледный кармин. Утра наполнялись пронзительной прохладой, обещающей долгую морозную зиму, а дни старались восполнить грядущий недостаток солнечных лучей прозрачностью и высотой августовского неба.

Абигайль Стюарт, худенькая крошка с тихим голосом с улицы, вечно находящейся в тени горы, уступала место Эбби Эванс, загорелой смешливой девочке из дома с голубой крышей, что на холме. Эбби Эванс, так ее теперь звали. Под этим именем она была записана во всех документах, и не было для нее звуков прекраснее, чем это новое имя. Перед сном, лежа в кровати, она подолгу катала его на языке, как лесной орешек. Эбби знала, что скоро дверь детской приоткроется, и в комнату войдет мама. Свет ночника окрасит ее волосы в теплый рыжеватый цвет, а улыбка будет принадлежать только Эбби. Как и поцелуй на ночь, и нежные руки, бережно перебирающие светлые локоны дочери, рассыпанные по подушке.

После чтения очередной волшебной сказки Дина спросила Эбби, о чем та мечтает. Девочка смутилась и не ответила, так как главная ее мечта только что сбылась, а другие еще не успели оформиться.

После смерти Тома Эбби ни разу не пользовалась своим даром при Дине, а та старалась не упоминать об этом. Приемная мать не хотела бередить в девочке боль, догадываясь о стоявшем за ней чувстве вины, пусть и беспочвенном, но тем не менее остром.

Однажды она случайно увидела, что Эбби снимает со шкафа коробку с босоножками, которые Дина надевала раз в жизни на какой-то банкет. Пыльная коробка плавно снижалась, пока не оказалась у девочки в руках. Дина притаилась за дверью, не дыша, и наблюдала, как девочка примеряет кружевные туфли, явно не впервые затягивая черные ремешки на своих по-детски тонких лодыжках. Покрутившись перед зеркалом, Эбби вновь завернула каждый каблучок в папиросную бумагу, закрыла крышку и отправила коробку на место.

Дина никак не могла найти подходящего момента для откровенного разговора. Тема оставалась запретной, с приближением нового учебного года беспокойство Дины росло, она ежедневно проигрывала в голове десятки вариантов возможных катастроф.

О своих же собственных проявлениях дара она старалась не думать, отодвигая эту тему на дальние задворки сознания. Раньше принадлежащий одной Эбби дар вызывал у Дины восхищение, любопытство и лишь толику страха, связанную по большей части с мыслью о возможном вреде, который люди могут причинить девочке, узнав о ее способностях. Теперь же, проникнув вглубь нее самой, он по-настоящему пугал своей непостижимостью. Нечто чуждое и неуловимое было теперь частью Дины, живот будто смерзался в тяжелый ком всякий раз, когда она думала об этом. Трудно было заставить себя смириться. Том не смог. Дина должна была оказаться сильнее, хотя бы ради дочери.

***

Для каждой травы и корня — свое время. Так учила Дину мать, собирая сухие пахучие венчики дикого фенхеля в холщовый мешочек. Ранняя весна — срок для сбора нежных ростков бузины и кислых стрелок щавеля, летом наливаются пушистые головки володушки и цветет горький тысячелистник, к осени созревают в земле лечебные корни валерианы и приходит время для сбора душистых можжевеловых ягод.

Дина завязала последний узелок и потянула бечевку, поднимая гирлянду аккуратных травяных связок. Осталось только зацепить веревку за крюки под потолком и не забыть опустить ставню чердачного окна. Травы должны томиться в темноте и сухости, пока не придет их черед раскрыть жаркий аромат в кипящей воде, превращая ее в целебный эликсир. Дина отряхнула ладони, покрытые травяной пылью, и плечом сбросила с подбородка травинку.

После целого утра сбора и работы с растениями кожа остро пахла горькой зеленью и солнцем. Спускаясь по лестнице, Дина услышала звонок. За дверью стоял плотник Ларри, жених Кристины из “Эдельвейса”.

— Привет, Ларри. Что случилось? — Дина пригладила волосы.

— Извини, я звонил тебе с дороги, но ты не взяла трубку, — он смущенно отвел взгляд от светлого платья, покрытого зеленоватыми пятнами травяного сока.

— Не страшно, — улыбнулась она, — проходи и рассказывай. Кто-нибудь заболел? Кристина?

Ларри стащил с головы кепку и робко протиснулся мимо Дины.

— Вот, — он закатал рукав и продемонстрировал ей ссадину на предплечье. — Я работаю у Хупера, сегодня мы ставили на место потолочную балку в спальне, мой напарник Бен поскользнулся и выпустил лебедку. Вдвоем мы не смогли удержать эту чертову лесину… В общем, она приложила нас немного. Меня зацепила здесь. Ничего страшного, просто заноза здоровая, самому не вытащить…

Он вздохнул и поднял на Дину взгляд.

— Сможешь помочь? До заката далеко, я бы мог еще вернуться и поработать.

Дина указала Ларри на стул в кухне. Наскоро сполоснув лицо, она тщательно вымыла руки антисептическим мылом, и, захватив из коридора свой чемоданчик, вернулась в кухню. Щепка вошла под кожу больше чем наполовину, Дина аккуратно вытащила ее, склонившись над рукой с увеличительным стеклом, проверила рану на наличие мелких заноз, и щедро намазав заживляющим кремом, забинтовала.

— Спасибо, — вздохнул Ларри.

— Подожди минутку, я только переоденусь, и поедем.

— Куда? — удивился он.

Дина выглянула из-за двери спальни.

— Ты сказал, балка приложила вас обоих. Значит, пострадал кто-то еще?

Ларри смущенно пожал плечами.

— Он сказал, что с ним все в порядке.

Дина фыркнула, доставая с полки чистую кофточку.

— Знаю я таких. Готовы сдохнуть от пустячной царапины, но к врачу не пойдут ни за что на свете. Что ж, если Магомет не идет к горе, придется горе прогуляться до него самой.

Маленький мотороллер уверенно поднимался на холм. Дина обхватила руками Ларри и посмотрела на угодья фермы Ферретов, раскинувшиеся внизу. Где-то там, среди залитых солнцем светлых домиков и пасущихся коров, играла Эбби, бегая босиком в компании мальчишек по высокой траве.

***

Процесс стройки для стороннего наблюдателя смотрится страшновато. Крыльцо дома Хуперов выглядело так, будто в него попал снаряд, часть крыши разобрана, у южной стены стояли леса. Около сарая лежали старые потемневшие доски, в широком пне для рубки дров торчал топор.

Ларри слез с мотороллера и направился к задней части дома, Дина последовала за ним. Тайлер сидел на земле, прислонившись голой спиной к поленнице и рассматривал левую кисть, по которой уже расплывался багровый синяк. Дина с удивлением и досадой узнала в Хупере человека, отказавшегося пожать ей руку после того, как он спас ей жизнь на Милки-Уолл.

При виде гостей Тайлер поднялся и, бросив яростный взгляд на Дининого спутника, молча ушел в дом. Дина не успела открыть рта, как он уже вернулся, на ходу застегивая рубашку.

— Чем обязан? — холодно спросил Тай и, переведя взгляд на Ларри, с нажимом закончил: — Как я уже сказал, помощь доктора здесь не требуется.

Дина подавила внезапное желание расхохотаться. Она решительно сунула в руки Ларри сумку и, шагнув вперед, схватила Тайлера за запястье. Он замер от неожиданности, а когда очнулся, Дина уже осторожно прощупывала тыльную сторону его ладони.

— Это просто синяк, — ровно сказал Хупер, глядя в сторону.

— Или вывих запястья, — так же ровно ответила Дина, — сколько весила балка?

Ларри молча указал на лежащий под стеной толстый брус. Дина присвистнула, повернулась и взяла у него сумку. Писать на колене было неудобно, пришлось приложить бланк к стене.

— Езжай на рентген в Черритаун. Там работает мой знакомый врач Стивен Ладлоу, травматолог и специалист по травмам рук. Я напишу, что ты мой пациент, и попрошу принять тебя без очереди.

Тайлер молча сверлил взглядом сжавшегося Ларри, который в свое оправдание лишь беспомощно развел руками.

— Бывало и хуже, — наконец бросил Хупер, — для того, чтобы приложить лед, не требуется травматолог.

Дина выдохнула сквозь зубы и повернулась к нему.

— Если я права, то действовать нужно, пока смещение еще свежее!

— А если нет? — усмехнулся Тайлер. — Я не стану терять целый день из-за какой-то царапины.

— Хорошо же, — прорычала Дина, — иди сюда, к свету, — и схватив его за плечо, потащила к пню, в котором торчало лезвие топора.

Глядя на ее разрумянившееся лицо, Хупер с трудом сдержал улыбку. Дина схватила топор, и резко дернув, вытащила лезвие из плотной древесины. Ларри с ужасом наблюдал за ней. Привлеченный громкими голосами, с крыши спустился Бен. Выражение лица Хупера выводило Дину из себя.

“Глаза золотистые, почти желтые, как у волка,” — не к месту подумала она и, дернув Тайлера вниз, положила его руку на освободившееся место на поверхности пня.

Она вспомнила, как старенький профессор Гаррет объяснял строение скелета, показывая десятки снимков. Он говорил, что врач обязан видеть сквозь плоть, как рентгеновский аппарат, и, завязав студенту глаза, требовал ощупывать профессорскую суховатую кисть и называть по очереди все двадцать семь костей, из которых она состоит.

Убедившись, что Дина не собирается отрубать рук хозяину дома, Ларри и Бен отошли и, тихонько переговариваясь, присели у лесов.

Дина нащупала бугорок в середине запястья. Полулунная косточка сместилась в момент, когда ладонь приняла на себя непомерную нагрузку. Дина провела своей рукой в воздухе, будто прислушиваясь, и представила, как кости встанут на место. Что ж, Стивен легко справится с этой задачей. Тайлер вздрогнул, раздался тихий щелчок. Дина распахнула глаза и в ужасе уставилась вниз. Бугорок, отмечающий место вывиха, исчез. Она вскочила, не отрывая взгляда от его запястья. Тайлер смотрел на нее расширенными глазами. Дина огромным усилием воли овладела собой и, подхватив с земли сумку, достала охлаждающий пакет. Сломав его, Дина прижала быстро холодеющую массу к руке Хупера.

— Держи. Я все-таки советую съездить в больницу.

Удивительно, но голос почти не дрожал. Дина махнула рукой рабочим и направилась к дороге.

— Эй, ты куда? — Ларри догнал ее у ворот, — я отвезу тебя.

Она тряхнула головой, приходя в чувство.

— Да, конечно, Ларри.

Оказавшись дома, Дина прошла в комнату и, не разуваясь, упала на кровать.

Там, у дома на холме, дар вышел из-под контроля, будто обладал собственной волей. Дина, ценившая самообладание превыше всего, теперь чувствовала себя бессильной бабочкой, попавшей в паутину.

“Что теперь будет?! Что, если он догадался?”

Ей еще никогда не было так страшно. Воображение услужливо нарисовало мрачные застенки секретных лабораторий и крики Эбби, которую тащат по коридорам неясные темные силуэты.

“Надо срочно забрать ее от Элис и бежать. Но куда?”

Дина села, справляясь с тяжелыми волнами паники.

“Спокойно. Даже если он расскажет, то кто поверит ему? Если я буду вести себя как обычно, возможно, и он убедится в том, что ему просто почудилось.”

Когда в лиловом небе зажглось яркое пятнышко Венеры, Джефф привез Эбби домой. Дина наполнила ванную и оставила уставшую за целый день беготни дочку играть в теплой воде.

— Мама, дай мне мою коровку Лилу!

— Эбби, коровка мягкая, она намокнет и пропитается мылом. Лилу подождет тебя в постели.

Дина открыла ноутбук и подключила спортивную камеру, которую не доставала из сумки со дня своего неудачного подъема на скалу у водопада. Маленький объектив запечатлел все иначе, чем помнила она сама. Дрожащая тень натянутой веревки, переплетенные корни сосны, свисающие с обрыва, тяжелая вата облаков, темная трава, на миг закрывшая свет. Хмурое лицо Тайлера, кровь на его ладонях, темное дуло винтовки, привычным жестом заброшенной за спину. Дина нажала на паузу.

“Кто ты, Тайлер Хупер? И чего мне от тебя ждать?”

***

Сентябрьское небо кропило горы водяной пылью, с легкостью проникающей за шиворот и в рукава пальто. Глядя на приближающееся яркое пятнышко школьного автобуса, Дина присела на корточки и, отодвинув край капюшона Эбби, заглянула в лицо.

— Ты правда хочешь в школу, милая?

Эбби улыбнулась.

— Я соскучилась по мисс Робинсон и по девочкам в классе.

— Пожалуйста, помни, что тебе нельзя волноваться.

Дина нервно улыбнулась и заправила светлый локон за ухо девочки. Эбби серьезно посмотрела ей в глаза.

— Я понимаю, мама. Нельзя делать Это при всех.

Дина облегченно вздохнула и прижала дочку к себе. Дождь усилился, порыв ветра устроил в луже маленький шторм. Автобус раскрыл перед ними двери. Дина заставила себя выпустить девочку из объятий и еще долго стояла у дороги, глядя на серую пелену дождя.

***

К концу недели сильно потеплело, лужи высохли, а полуденные луга вновь наполнились горячим травяным паром и стрекотанием поздних кузнечиков.

Лес наполнился острым запахом земли и опадающих листьев. Ноэль шла по тропинке, глядя на экран телефона. Таккер сбросил месторасположение стоянки, но сигнал навигатора периодически пропадал, и девушка боялась разминуться с охотниками. Ель развесила над тропой широкие темные полотнища. Свет солнца пробивался сквозь хвою, мерцая колючими звездочками. Ноэль услышала голоса, поправила лямку тяжелого рюкзака и раздвинула зеленую занавесь.

Группа подростков сворачивала лагерь, трое парней с расстегнутыми ширинками, перешучиваясь, заливали костер. Заметив ее, они и не подумали прикрываться, один из них показал непристойный жест. Ноэль поспешно отвернулась, ища глазами знакомые лица.

Сайхем с Таккером и группой одноклассников стояли в дальнем конце поляны. Черный питбультерьер Джереми трепал мохнатые куски добычи, лежа на солнышке. Даггер глухо заворчал, почуяв чужого, и придвинул к себе остатки обеда, глядя на Ноэль недобрым взглядом. Девушка невольно отступила назад, не сводя взгляда с блестящих клыков. Сайхем подошел к псу, потом перевел взгляд на причину его беспокойства и нахмурился. Ноэль закусила губу и умоляюще взглянула на Таккера, но тот лишь пожал плечами. Джереми решительно направился к Ноэль.

— Ты что здесь забыла?

— Привет, Джерри… — от волнения слова путались у нее в голове, заставляя говорить слишком медленно, — я принесла сэндвичи. Таккер написал, где вы, вот я и подумала...

Сайхем досадливо цокнул языком и бросил взгляд на Гарсиа, который предусмотрительно отвернулся и завел разговор с приятелями.

— Зря старалась, мы уходим. Мясо нельзя держать на воздухе.

Ноэль разглядела тушу, которую сноровисто привязывали к палке двое незнакомых парней.

Возвращаясь по тропе, она видела перед собой спины охотников, солнечные блики добавляли пестроты камуфляжным курткам. Парни негромко переговаривались, не обращая на Ноэль внимания, однако она была счастлива, ведь рядом был Джерри, его смех мешался с пением птиц в лесных кронах и шорохом листвы, опадающей с вековых деревьев. Сердце Ноэль сладко замирало при звуке знакомого голоса, пусть он обращался и не к ней.

***

— Я иду искать!

Дэвид осторожно шел по тропинке, поглядывая по сторонам в поисках светлого платьица. Солнечная рябь листьев, тронутых ветром, осложняла ему задачу.

Эбби сидела на корточках, спрятавшись за валуном. У носа дрожал высохший мотылек, повисший на невидимой паутине, движение воздуха придавало крыльям видимость трепещущей жизни. Мелкие орхидеи в траве надули пунцовые губки, рядом раскрыл гнилой рот прошлогодний орех. У ног девочки лежал серебристый кусок толстой коры. Рыжеватые мягкие пылинки прелого дерева невесомыми потоками сыпались на землю.

Забыв об игре, она рассматривала изъеденную древоточцами древесную плоть, похожую на переплетение галерей, лестниц и окон фантастического дворца. Эбби представила себе лесной народец, пляшущий на одной из его площадей.

— Вот ты где!

Мальчик наклонился, заглядывая через плечо Эбби.

— Что это у тебя? Ух ты, похоже на сыр.

— Это не сыр, — отозвалась та, — а городок пикси.

— Наверное, я просто проголодался. Побежали к нам, мама приготовила суп.

— Не люблю суп.

— Ладно, — вздохнул мальчик, — тогда идем, провожу тебя домой.

Желтеющая трава торчала по сторонам дороги сухой щетиной. Эбби задумчиво срывала созревшие колоски. В пальцах рассыпались золотистые пыльные семена, сразу подхватываемые ветром. Дэвид потер урчащий живот.

— Слушай, может, ты добежишь сама? Отсюда уже видно вашу улицу. Я, кажется, сейчас начну есть траву, как корова!

Эбби засмеялась.

— Хорошо, Дэйви. Пойду по тропинке через поле.

Мальчик просиял, но тут же погрозил пальцем:

— Будь осторожна, и в лес не ходи!

Эбби спустилась с дорожной насыпи, под ногами захрустела колкая скошенная трава. Узкий язык леса, разделяющий поле пополам, бросал резкую тень на полосы сохнущего сена. Заросли отцветающего золотарника шевельнулись, сгусток тени метнулся на солнечную сторону, превратившись в бегущего пса.

От лесного сумрака отделились фигуры — старшеклассники, одетые в высокие ботинки и охотничьи штаны. Двое несли на плечах жердь со свисающей кабаньей тушей.

— Даггер, ко мне!

Впереди шел Джереми Сайхем, белые волосы убраны под пеструю защитную кепку, сзади болтались три кроличьих тушки, притороченные к рюкзаку. Один из длинноухих был еще совсем крошкой, он слабо трепыхнулся. Девочка присмотрелась, потом побежала наперерез охотникам.

— Джерри!

Жесткие стебли нещадно кололи ноги, рыхлая земля забивалась в сандалии. Охотники не замечали бегущую девочку или делали вид, что не замечают. Подвешенный за уши крольчонок дернулся снова.

— Джерри, подожди!

Сайхем оглянулся и картинно прищурился, будто разглядывая в траве некую букашку.

— Чего тебе, мелочь?

Охотники столпились за его спиной, с ухмылками разглядывая запыхавшуюся Эбби.

— Джерри, твой крольчонок! Отдай его мне!

Джереми поднял брови.

— Вряд ли. Это игрушка для Даггера.

— Но он же живой! — Эбби умоляюще сложила руки.

Сайхем рассмеялся и сбросил рюкзак на траву. Бультерьер подбежал, жадно обнюхивая серенькие тушки.

— Тебе это не нравится, крошка? Разбивает сердечко? — Джереми в притворном ужасе всплеснул руками.

Он взял барахтающегося кролика, взглянув на Эбби, широко улыбнулся и быстрым движением свернул ему шею. Серое тельце обмякло. Эбби перевела на Сайхема тяжелый взгляд. Боль и ярость от своей беспомощности заставили вспомнить самое страшное ругательство, услышанное как-то раз, и бросить в ухмыляющееся лицо Джереми.

— Ты сукин сын!

Ноэль ахнула и спряталась за спину Таккера. Повисла напряженная тишина. Сайхем побледнел.

“...Пусть нам снится звонкий ключ,

Тихий, тонкий лунный луч...”

Губы девочки шептали знакомые слова, она старалась представить себя далеко-далеко от этого поля, на вершине снежной горы.

— … не учит тебя манерам, то это придется сделать мне! — голос Джереми буравил сознание девочки, не давая сосредоточиться. Сайхем держал черного пса за ошейник, глядя на Эбби. Руки Эбби задрожали, она спрятала их за спину и сцепила в замок. Даггер глухо рычал и натягивал кожаную ленту. Девочка отступила на несколько шагов.

— Проведем урок уважения к старшим? — Сайхем потрепал пса по холке.

— Джерри, не надо, — голос Ноэль заглушало рычание Даггера. — Она ведь еще совсем малышка!

Джереми резко обернулся, заставив девушку шарахнуться назад.

— Достаточно большая, чтобы говорить подобные слова! — рявкнул он. — А значит, и отвечать за них! Даггер, взять!

“...Легким трепетом бровей

Из пушинок венчик свей…”

Черный сгусток взвился в воздух, клацая зубами. Эбби почувствовала, как внутри будто лопнула плотина, подавшаяся под натиском воды. Она ощутила проносящийся сквозь нее гудящий поток и инстинктивно вскинула руки, направляя его.

Джереми увидел, как Даггер прыгнул, и уже открыл было рот, чтобы отозвать собаку, ведь судя по расширенным глазам маленькой проказницы, она напугалась достаточно. Но тело пса вдруг отлетело назад, словно отброшенное невидимой стеной. Сайхем обомлел, крик застрял в горле, раскаленный ветер вперемешку с соломенными стрелами ударил в лицо, заставив отвернуться и закрыться руками. Когда тугая воздушная волна схлынула, Джереми услышал поскуливание Даггера, который распластался на земле, даже не пытаясь подняться. На светлой шерсти подбрюшья виднелось позорное желтое пятно. Солома на поле лежала, образуя ровный золотистый круг, взрыхленная земля внутри него легла причудливым узором.

— Что это было, мать вашу?! — хрипло прошептал Таккер, дрожащими руками отдирая от себя пальцы оглушенной Ноэль, мертвой хваткой вцепившейся в его куртку.

Он подошел к Джереми и огляделся, задержав взгляд на Даггере, который наконец перевернулся и подошел, поджав хвост и глядя на хозяина влажными темными глазами.

— Понятия не имею, — ответил Сайхем, глядя на силуэт убегающей девочки, скрывшийся за рощей.

Джереми закинул на спину рюкзак, перемазанный кроличьей кровью. Даггер, жалобно подвывая, ткнулся Сайхему в ноги, тот досадливо оттолкнул его. Пес вновь попытался подольститься к хозяину, Джереми выругался, с силой хлестнул собаку кожаным ремешком поводка, и направился в сторону дома. Остальные последовали за ним, держась на почтительном расстоянии. Последним шел Даггер, облизывая длинный ожог ремня на морде и поджав хвост.

Обыкновенно после удачной охоты компания устраивала вечеринку, куда приглашались девчонки, чтобы похвастаться перед ними добытыми трофеями. Сегодня гостей принимал Таккер, чьи родители умотали в Венесуэлу, оставив виллу и бассейн с баром в его полное распоряжение. Служанка Лукреция покрывала шалости молодого Гарсиа за лишнюю сотню баксов и возможность забрать домой любую бутылку из запасов хозяина дома.

Таккер открыл дверь своего черного Мустанга, но Джереми нашел в себе силы только отрицательно качнуть головой. В конце концов, они уехали без него, но перед этим много и долго говорили, Гарсиа бесконечно спрашивал о чем-то, хлопая по плечу и заглядывая в глаза. Джереми было нехорошо, казалось, если открыть рот для ответа на очередной тупой вопрос, его просто вырвет. Наконец Джереми остался один и медленно поднялся по ступенькам в квартиру.

Матери не было, но создавалось впечатление, что дом полон народу. Тихие звуки и шепотки раздавались из темных углов, в воздухе мерцали огоньки пылинок. Сайхем неохотно разделся и залез в душ, стылая вода полоснула по спине. Струи медленно скользили по коже, как полчища ледяных улиток, свет лампы казался слишком ярким даже сквозь душевую занавеску, под потолком будто разверзлась бездонная воронка в иное измерение, горящая нестерпимо белым светом. Удары сердца эхом отражались от стен, Джереми закрыл глаза и прислонился к кафелю, глубоко вдыхая влажный воздух. Шепотки стали громче, и превратились в голоса. Они настойчиво убеждали его в чем-то, звуки смешивались, и нельзя было разобрать ни слова. Забыв о полотенце, Сайхем добрался до кровати и зажмурившись, рухнул на матрас. Предметы светились, стены ожили и норовили сомкнуться наподобие пресса-убийцы из фильма ужасов. Джереми потянулся за телефоном и вспомнил, что забыл его в ванной.

— Оставьте меня в покое, — прохрипел он, и натянул на голову подушку в тщетной попытке избавиться от назойливого бормотания.

Казалось, это никогда не кончится...