Чак чувствовал, что вот-вот сорвется. Сначала история с Барри Фишером, который исчез из школы после происшествия в раздевалке. Вся школа знала, что Фишер набросился на Сайхема первым. Но трудно ли было спровоцировать глуповатого Барри на конфликт? Что произошло с ним самим, Чак тоже не знал, память до сих пор не вернулась к нему, хотя головные боли уже прошли. А теперь еще и Ноэль!

Браун пришла в школу с подбородком, покрытым толстым слоем тональника. Однако даже слепой мог различить следы жестокого укуса на нижней губе. Целый день она не сводила глаз с Джереми, который не подпускал ее к своей особе, но гонял за кофе для своих дружков, а когда один из них пожаловался на боль в мышцах после вчерашней тренировки, Сайхем щелчком пальцев отправил Ноэль размять ему шею.

“Браун таскается за ним с прошлого года, но неужели у этого ублюдка нет ни капли жалости?”

Чак не слышал ни слова из того, что говорил учитель, сверля мрачным взглядом белый затылок Сайхема.

В перерыве Эрроу и Чак сидели на скамейке под буком. Братья любили это место в углу школьного двора, где можно было спокойно пообедать, не боясь, что тебе случайно вышибут ланчбокс из рук футбольным мячом. Кулинарным чудесам, которые мать каждое утро упаковывала в школьные рюкзаки, завидовал весь класс, но сегодня Чак уныло возил вилкой в коробке, кусок не лез в горло.

Облетающие листья, гонимые ветром, образовывали цветные спирали. На солнечной стороне малыши играли в прыгалки, Чак различил желтое пальтишко Эбби. Она гонялась за листьями, стараясь запрыгнуть в центр очередного смерча. Листья ярким хороводом закручивались вокруг нее, будто понимали, чего она хочет.

Из дверей столовой показалась компания парней, в середине, как обычно, шел Сайхем, за ним маячил Гарсиа. Наученные горьким опытом младшеклассники старались загодя убраться с дороги. Проходя мимо Эбби, Джереми остановился, и придержав за плечо, что-то прошептал в ухо. Девочка вскинула на него глаза и в ужасе шарахнулась прочь. Ее лицо стало белым, как мел. Чак отшвырнул коробку с обедом и направился к ним. Подойдя к Сайхему, он схватил его за лацканы кожаной куртки.

— Какого дьявола ты лезешь к ней, кретин?! Тебе мало взрослых, ползающих перед тобой на карачках, решил взяться за детей?!

Джереми повел плечами, сбрасывая руки Чака, ухмыльнулся и притянул к себе дрожащую Эбби.

— Не кипятись, Феррет, у нас с малышкой свои дела, о которых лучше бы никому не знать. Правильно я говорю, детка? — Джереми сладко улыбнулся, глядя на девочку.

Та часто закивала головой, в глазах застыл ужас.

Чак присел перед ней на корточки.

— Что случилось? Он обижал тебя? Я мигом из него душу выну, только скажи.

— Ну-ну, не будь так самоуверен, сын скотовода, — оскалился Сайхем, — между маханием вилами на ферме и взрослой дракой есть разница.

Его дружки захохотали, но Чак смотрел только на девочку, пропуская слова Джереми мимо ушей. Эбби оглянулась на Сайхема и схватила своего защитника за рукав:

— Чак, прошу, не надо! Давай просто уйдем.

Феррет подхватил Эбби на руки.

— Только тронь ее, козел, и я за себя не отвечаю!

— Я весь дрожу, — процедил Сайхем, и послал Эбби воздушный поцелуй.

К остановке подкатил желтый автобус. Дважды в неделю, когда мать работала в клинике, Эбби входила в остро пахнущие резиной двери и устраивалась на скрипучем кожаном сидении поближе к окну. Она привычно встала в очередь, когда ее окликнул Эрроу:

— Эбби, давай мы подвезем тебя домой! У Чака отменили последний урок.

Девочка послушно подбежала и забралась в пикап. Миновав серпантин, машина остановилась у магазина.

— Мать просила купить кое-что, — сказал Чак, — вы посидите в машине или пойдете со мной?

— Я пойду с тобой, — откликнулась Эбби.

В магазине было тихо и тепло, под потолком лениво крутился единственный рабочий вентилятор.

— Запиши мешок сахару и дрожжи на наш счет, Мак.

Хозяин магазина поднял вверх большой палец, показывая, что слышит.

— Эбби, что Сайхем имел в виду, когда сказал, что у вас есть общие дела?

Она не ответила. Чак поставил корзину на пол и наклонился к девочке.

— Он что, угрожал тебе? Не бойся, крошка, скажи мне, я найду на него управу.

Девочка закрылась ладошками и яростно замотала головой. Чак вздохнул:

— Как я смогу помочь, когда ты молчишь? Я же видел, ты испугалась там, во дворе.

Он выпрямился и развел руками.

— Если ты не хочешь дать ответ на мой вопрос, значит, мне придется выбить его из Сайхема…

Чак направился к выходу, а она осталась стоять между полок с одноразовой посудой.

***

Мак лениво сортировал банкноты у кассы. В наушниках играла музыка, и хозяин лавки гнусаво подпевал любимой песне. Он бросил взгляд на выпуклое зеркало, позволявшее видеть весь магазин. В проходе с принадлежностями для пикника стояла дочка покойного Стюарта.

“Что она там делает? Чак-то уже вышел...”

Девочка закрыла лицо руками. Внезапно упаковки салфеток около Эбби разом лопнули. Ряд оказался засыпан медленно оседающим бумажным снегом. Мак вытаращил глаза и бросился вон из зала, нащупывая в кармане телефон.

— Алло, это служба спасения?! Я только что видел… видел…

Он сбился и замолчал, сунув мобильник в карман, опасливо выглянул из дверей. Магазин был пуст, только сквозняк кружил по полу белые обрывки.

***

Таккер валялся на кровати, вяло листая пестрые ленты соцсетей. За окном снова шел дождь, заняться было нечем, садиться за уроки — неохота. Так отбросил телефон и уставился в покрытый лепниной потолок. Отец не мог изжить в себе стремления к аляповатой левантинской роскоши, дом был полон позолоты и гипсовых купидонов, стыдливо прикрывающих чресла пухлыми ручками.

Глухо зажужжал мобильник.

— Мистер Таккер, к вам пришли.

Так лениво взглянул на экран.

— Арам, я уже говорил, Джера ты можешь впускать без вопросов, в любое время.

— Я лишь соблюдаю правила, — отозвался охранник.

Гарсиа поморщился. Он не любил Арама, слишком уж въедливо тот следовал любому слову хозяина дома. Отец ценил послушного работника, во время дежурства Арама Таккеру нечего было и думать о том, чтобы развлечься с друзьями.

— Скучаешь? — на матрас с размаху плюхнулся Джереми.

Таккер разглядывал яркую розетку над своей кроватью, расписанную цветами и летящими ангелами.

— Как думаешь, — протянул Гарсиа, — Бог существует?

Он не сомневался в ответе Сайхема, но тот молчал так неожиданно долго, что Таккер удивленно приподнялся на локте.

— Еще недавно я бы не задумываясь сказал “нет”, — наконец проговорил Сайхем, — но теперь ни в чем не уверен… Спроси ты меня о том, существуют ли пикси* и единороги, и я отвечу “Возможно”.

Таккер озабоченно вгляделся в лицо друга.

— Ты что, под кайфом, Джер?

Сайхем закрыл глаза и медленно покачал головой из стороны в сторону.

— Мир не так прост, как ты думаешь... Помнишь последнюю охоту? Что там произошло, по-твоему?

— Эээ… Даггер испугался ветра? — неуверенно улыбнулся Так.

Джереми сел и пытливо взглянул на него.

— Забавно… Человек может убедить себя в чем угодно, лишь бы не разрушить привычную картину мира.

— Ты о чем? — поморщился Гарсиа, — ненавижу, когда ты вдруг начинаешь говорить, как гребаный учитель словесности! Согласен, это выглядело странновато, но в итоге можно всему найти нормальные причины.

— Даже этому? — прошептал Сайхем и протянул руку к стойке с дисками в углу комнаты. Пластиковые коробочки покинули привычное место и медленно поплыли по воздуху. Гарсиа вытаращил глаза и шарахнулся прочь, слетая с кровати, прижался к стене у окна и сипло выругался. Губы прыгали, привычное проклятье вышло заикающимся и робким. Джереми шевельнул пальцами, диски встали вертикально и сложились в слово, отражая сказанное Таккером.

— Ты тоже так можешь, — проговорил Джереми, возвращая коробки на место, — просто еще не знаешь об этом.

Таккер молча замотал головой. Сайхем встал и направился к нему, Гарсиа вжался в стену, словно пытался раствориться в ней.

— Ну же, Так, отпусти себя. Если уж мы оказались прокляты этой мелкой тварью, то нечего стесняться...

Гарсиа смотрел на приближающегося Джереми, и его заливал невыразимый ужас. Внезапно Сайхема отбросило назад, падая, он зацепил журнальный столик у кровати, посыпалась стеклянная крошка.

— Хороший мальчик, — проговорил Джер, поднимаясь, и хищно улыбнулся.

Джереми вернулся в спальню Таккера со стеклянным графином в руках, благо кабинет хозяина дома находился недалеко, а виски на его столе всегда был отменным. Искать лед Сайхем не стал, к тому же в данном случае разбавлять алкоголь не требовалось.

— Пей. Давай, приходи в себя, Так, — Джер протянул ему бутыль и уселся рядом. Битое стекло скрипело под ногами.

— Теперь мы можем исполнить мечту, — Сайхем приобнял друга за плечи и тихо засмеялся, — построим собственный маленький рай.

Таккер отхлебнул из горлышка и кашлянув, отставил графин.

— Я не знаю, хочу ли в этом участвовать, Джер…

Сайхем присел перед ним на корточки и серьезно посмотрел в глаза.

— Моего мнения тоже никто не спрашивал. Мы связаны, Таккер, и некуда бежать. Я не знаю будущего, но знаю, чего хочу сейчас. А значит, мы играем, пока можем… Ты ведь со мной?

***

Дни проходили за днями, и лето, еще недавно согревавшее леса последним теплым дыханием превратилось в зыбкую далекую мечту. Новые ветра очистили воздух от последней пыльцы, чистые и свежие, они проносились над землей и пахли снегом.

Сайхем давно не появлялся в школе, Эбби тоже не было, Дина заезжала на ферму взять для нее свежего молока — у бедняжки поднялась температура. Осенние вирусы гуляли по округе, у половины класса был насморк, Ноэль Браун маялась головной болью, попросив учителя пересадить ее к окну, где она могла дышать свежим воздухом.

Чак и Дэвид были очень похожи, Элис часто говорила, что впервые приложив к груди Дэвида испытала дежавю: во время кормления он сосредоточенно хмурил брови, совершенно так же, как старший брат за десять лет до этого. Оба отличались уверенностью в себе, обоих было непросто вывести из равновесия.

Порывистый Эрроу оказался вылеплен совсем из другого теста. Он постоянно сравнивал себя с другими и взрывался от малейшего пустяка, переживая неделями из-за некстати сказанного кем-то слова или косого взгляда.

Один из одноклассников выбрал его объектом вполне невинного розыгрыша, но Эрроу отреагировал непропорционально бурно. Это оказалось неожиданностью для всех, включая самого Эрроу. Под глазом незадачливого шутника появился синяк, а испуганному драчуну пообещали устроить “темную”. Теперь на переменах Эрроу старался держаться рядом с Чаком, хоть и отчаянно стеснялся этого. Но вдали от защиты старшего брата приходилось ходить, поминутно оглядываясь, ведь в нужный момент внезапный прилив храбрости мог и не повториться.

Ненавязчиво проводив Эрроу до дверей в класс, Чак зашел в уборную. В отличии от туалета старшеклассников, прокуренного и вечно исписанного похабщиной, несмотря на ежедневные усилия уборщицы, здесь было относительно чисто и тихо. Выйдя из кабинки, Чак наткнулся взглядом на Таккера Гарсиа.

— Удивлен? — поднял бровь Таккер.

— Не то слово, — проворчал Чак, намыливая руки.

— Хочу дать тебе совет. Держись подальше от Сайхема.

Чак рассмеялся.

— Не мог выдумать ничего оригинальнее? Для этого ты выслеживал меня в детском туалете?

Гарсиа смотрел на него без улыбки.

— Ты не знаешь, во что впутываешься. Держись подальше от него. От меня. От всех нас.

— Мне теперь податься в монастырь? — фыркнул Чак. — Не утруждайся, Гарсиа, нужно нечто большее, чтобы напугать меня.

Таккер покачал головой.

— Джер не должен знать об этом разговоре. Я хочу поступить правильно… В следующий раз это кончится смертью, Феррет.

Чак удивленно взглянул на него:

— В следующий раз? А разве был прошлый?

Таккер отвел глаза и молча вышел из комнаты.

***

По камню медленно ползли капли. Багровые потеки наслаивались на черные линии уже свернувшейся крови. Серебристые прожилки слюды пропали, поглощенные тусклым блеском красных полос. Элис стояла у подножия скалы, в голове не было ни одной связной мысли.

— Миссис Феррет, я вызывать коп? — рядом топтался пастух-индиец.

— Да, Рави, — ответила она наконец, — и пожарных тоже.

Элис подумала, как же старику не повезло, что он не уехал две недели назад, вместе с остальными сезонными работниками, а остался помочь в подготовке фермы к зиме.

Послышался знакомый шум мотора и голос Джеффа, увидевшего причину переполоха. Он подбежал и взял жену за руку. Элис не отрывала взгляда от скалы. Зрелище и правда было жуткое: в середине гладкой скальной стены висела мертвая корова, приколотая к скале острой глыбой камня, как гигантским гвоздем.

Пожарники мучались два с половиной часа, прежде чем им удалось спустить несчастную буренку. Гигантский клин намертво застрял в образовавшейся расщелине, одному из спасателей пришлось забраться на камень чтобы распилить корову и сбросить вниз по частям. За это время у скалы успела перебывать вся округа, и даже после того, как пожарная машина уехала, люди продолжали приезжать и снимать на камеру каменный гвоздь и въевшиеся в скалу под ним потеки крови.

Народу в заведении Софии было битком, люди вновь и вновь пересматривали видео и фото, расспрашивали тех, кому повезло увидеть больше, гадали и строили предположения. Всех волновали три главных вопроса: кто это сделал, почему, а главное, как? Полиция пока не могла ответить на вопрос, каким образом корова Ферретов пропала из запертого на задвижку хлева и оказалась приколота к горной стене на высоте более двадцати метров, подобно бабочке в коллекции энтомолога.

Вполне ожидаемо поползли слухи о нечистой силе, всплыли всевозможные рассказы об аномалиях, замеченных жителями округи со времен основания поселений. Люди присматривались друг ко другу, тени казались щелями в иное измерение, а туманные клочья — духами, тянущими щупальца в надежде поживиться зазевавшимся прохожим. Говорили о полтргейсте, перебившем чашки в доме Терренсов, о черных овцах с огненными глазами, о говорящих зеркалах… Половину историй образовывали пересказы о некоем знакомом, однажды увидевшем нечто; другая же половина изначально выдумывалась на ходу, и каждый рассказчик страстно клялся перед восторженными слушателями, что говорит истинную правду. И те, и другие прекрасно понимали, что в ожидании официального объяснения происшедшему играют в древнейшую игру “Напугай меня”. Все получали от этого массу удовольствия, ведь испортить эту забаву можно было, лишь признавшись в ней самому себе.

В конце концов копы наткнулись в соседнем городке на агрессивного наркомана, недавно сбежавшего из клиники. Он скрывался у своей тетки, в момент облавы был абсолютно невменяем. В подвале нашли снаряжение для промышленного альпинизма, и этот факт поставил в деле окончательную точку. Конечно, оставалось еще множество невыясненных подробностей, но основная волна ажиотажа схлынула, оставив после себя вытоптанный луг, тысячи лайков в соцсетях и полную кассу в “Эдельвейсе”.

***

Мокрый асфальт сверкал и переливался огнями. Рекламные неоновые надписи расцвечивали переулок ядовитыми бликами, придавая происходящему внизу вид эффектной постановочной съемки.

“Это Лос-Анджелес, разве здесь бывает по-другому?”

Костяшки пальцев саднило, он был пьян и не рассчитал силу удара, но эти парни напросились сами. Луис отшвырнул отключившегося противника и с улыбкой повернулся к остальным. Азарт мешался с алкоголем в крови, наполняя тело искрящимися пузырьками. Сейчас можно было не сдерживать яростное веселье, наполняющее его всякий раз в подобных обстоятельствах, казавшаяся безумной улыбка работала на него. Глядя на стремительно меняющиеся выражения лиц двух крепких мужчин, Луис рассмеялся и направился к ним. Любимая игра — умело манипулируя эмоциями оппонента, наблюдать за мгновенным переходом от уверенности в своей силе к ледяному ужасу осознания хрупкости собственной жизни.

Пластиковая лента флажков, развешанных по улице в честь Дня Колумба, показалась одному из нападавших способом склонить чашу весов в свою пользу. Он попытался накинуть цветастый жгут на шею Фернандеса, но Луис молниеносно подался вбок, сбрасывая противника, и, уложив на асфальт, заломил его руку в жесткий захват. Третий головорез достал нож и бросился выручать приятеля. Возиться с лежащим парнем не было времени. Раздался глухой треск и крик. Со сломанным плечом не попрыгаешь. Мужик с ножом приближался.

“Хоть бы держать его выучился правильно, ушлепок,” — подумал Фернандес, вышибая финку ногой.

Ребро ладони Луиса с хрустом врезалось парню в кадык. Все трое нападавших теперь лежали на земле, напоминая бесформенные мешки с мусором. Луис убрал волосы с лица и выпрямился, оглядывая поле боя в поисках своей сумки, с попытки кражи которой все началось. Звук женского голоса заставил его обернуться.

— Неплохо… Совсем неплохо для нетрезвого агента в бегах...

У входа в переулок стояла тонкая темная фигура, свет уличных фонарей бил ей в спину, не позволяя разглядеть лицо, только ореол огненных волос. Она держала в руках удостоверение сотрудника ФБР. Пластик блестел, отражая неоновые огни. Луис озадаченно похлопал себя по груди, он помнил, что карточка лежала во внутреннем кармане куртки. Теперь ее не было на месте.

“Любопытно”.

Тонкие каблуки с металлическими набойками процокали по мокрому тротуару, острый сапожок брезгливо ткнул в щеку одного из лежавших, поворачивая его лицо к свету. Женщина протянула Луису удостоверение.

— Могу я угостить вас, агент Фернандес? Что предпочитаете? Скотч? Бренди?

Женщина была изысканно одета, не слишком молода. Царственная осанка и волосы, рыжим водопадом окутывавшие плечи, придавали ей утонченный шарм. Луис ухмыльнулся.

“Идеальное завершение сегодняшнего вечера”.

В пабе было на удивление тихо. Рыжая уверенно прошла вглубь зала и села на кожаный диванчик у окна. Заведение находилось на верхнем этаже, стеклянная стена открывала вид на “золотой” бульвар города, пустынный и немой в этот поздний час.

Сделав глоток, Луис одобрительно прищелкнул языком — в стакане переливался медным огнем душистый Спрингбэнк*.

— Кто ты такая?

— Можете называть меня… Мара.

— Как и когда тебе удалось обшарить мои карманы… Мара? — он в точности скопировал ее интонацию.

— Пусть это пока останется маленьким секретом, мистер Фернандес. Но возможно, вы раскроете его, если примете мое предложение.

— Обычно я сам делаю предложения женщинам, — сверкнул зубами Луи.

Женщина пригубила вино и окинула его оценивающим взглядом.

— Мне нужно от вас совсем другое. Хотя и ваш план звучит многообещающе… Возможно, чуть позже... Но сейчас я предлагаю вам работу. Мне нужен компаньон в одном важном деле, человек, способный добыть для меня информацию. Считайте это доходной халтуркой, которая скрасит остаток затянувшегося отпуска… Скука — мать всех пороков, не так ли?

Луис поднял бровь и откинулся на спинку кресла. Допустим, базовые данные найти не так сложно, но откуда ей известны его мысли?! Этой женщине с фальшивым именем удалось по-настоящему заинтриговать его. В конце концов, чем он рискует?

— Доходной? — Луи небрежно поставил на стол пустой стакан, хрустальные грани переливчатыми линиями окрасили его пальцы, — богатенькая дама решила поразвлечься? Кто здесь говорил о скуке?

— Не угадал, я вовсе не старая дева в поисках острых ощущений. Но такая маска удобнее всякой другой.

Луис усмехнулся.

— На кого ты работаешь? Я все еще агент ФБР, и поскольку привык к комфорту, не стану садиться меж двух стульев.

— Я полжизни пыталась уйти от контроля и теперь сама себе хозяйка. Можно назвать меня хорошо оплачиваемым независимым исследователем. Я занимаюсь наукой.

Она постучала по бокалу ногтем.

— Что же касается выгоды… Двадцать тысяч в месяц и полное содержание. Если вам удастся найти для меня искомое, еще пятьдесят тысяч и возможность войти в историю человечества.

Фернандес присвистнул.

— Последнее обещание слишком приторно даже на мой вкус, но остальное впечатляет. Какая информация тебе нужна?

Женщина помолчала. Золотистое вино в ее бокале отдавало последние редкие пузырьки.

— Семь лет назад я вынуждена была оставить нечто весьма дорогое в чужих руках. Я ищу человека, обладающего сокровищем, о ценности которого он не подозревает. Вы согласны поработать со мной, мистер Фернандес? Это дело стоит всякого другого, уверяю вас.

— И я узнаю, как ты вытащила карточку, — заключил Луис.

Рыжая загадочно улыбнулась и подняла бокал.

Поверхность руля остро пахла кожей, Луис выжал газ, слушая нарастающий гул мощного двигателя. Снова в пути, но теперь у него была цель, а новая машина окончательно превращала поездку в удовольствие.

Обгоняя грузовик, Фернандес в последний момент успел перестроиться, заметив встречный автомобиль. Семитрейлер возмущенно загудел и мигнул габаритными огнями. Луис легко оторвался от него и нахмурил брови, сосредотачиваясь на дороге. Впечатления прошлой ночи неестественно долго не отпускали его.

Луис всегда выбирал для себя один и тот же тип любовницы: взиравшей с почтительным восхищением красивой куколки, позволявшей ему делать с ней все, что угодно, в результате чего опыт Фернандеса в отношениях с противоположным полом был несколько однообразен.

Теперь же впервые выбрали его самого, выбрали, как самое румяное яблоко с прилавка, и насладились весьма умело и сполна, порой жестко ограничивая Луиса в собственных желаниях. Но это лишь придало происходящему остроты.

Когда утром Луис открыл глаза, рыжая была уже полностью одета и пила кофе за столиком у окна, огненные волосы собраны в аккуратный узел. Ни словом не обмолвившись о насыщенной событиями ночи, она выдала ему увесистую пачку банкнот и первое задание. Путь Фернандеса лежал в Пенсильванию, где среди десятков тысяч работников угледобывающей промышленности ему предстояло отыскать след одного из них, парня по имени Том Стюарт.