Поисковые отряды были отозваны, но над рекой курсировали вертолеты, оплаченные миллионером. Вернувшийся домой мистер Гарсиа категорично заявил, что не успокоится, пока тело сына не будет найдено.
«Admin: Крепость, общий сбор»
«Я никак, умотал в Ньюпорт»
«Куда подъехать?»
«Не могу, меня предки заперли»
«Ты что, маленький, Терренс? В окно сигай!»
«Тебе надо — ты и сигай, идиот. До связи»
«Как ты это себе представляешь?.. Город на ушах… везде копы…»
«Энди, засунь свои точки в задницу!!! Достал!!!»
«Admin: Заткнулись все. Через час у моста, делайте, что хотите»
Серые облака, похожие на куски мокрой пакли, опустились низко, смешиваясь с тяжелым туманом. Из-под темных колонн деревьев выступили четыре силуэта. Энди вытянул руку, расшитая цветными черепами перчатка расплылась в густом воздушном молоке. Одна из длинных сережек неприятно холодила шею. Энди вынул ее и положил в карман. Вздохнув, он тронул близкую грань камня, срезав с нее полосу ледяных кристаллов. Иней с шорохом осыпался и пропал в пелене. Голоса зазвучали глухо и отдаленно, будто люди были рассыпаны по всему лесу.
— Нужно отвлечь их внимание от реки.
— Не надо было привлекать их внимание к реке, — язвительно заметил Энди, — любому кретину ясно, где река — там пещера!
К Янгу метнулась длинная тень, и, схватив за горло, прижала к заиденевелой коре сосны.
— Хочешь встать на мое место, малыш? — жарко выдохнул Джереми ему в лицо.
Энди вцепился в руку Сайхема и поднял вторую ладонь, готовый выпустить силу, он кипел от злости, но, взглянув в ледяные глаза вожака, Янг увидел в них свою смерть. Не игру, не пафосное сражение и не обычные приятельские разборки, а смерть — простую, ясную и унылую, как все настоящее. Через мгновение Сайхем выпустил его, высокая фигура вновь растворилась в тумане.
— К нам приехал ФБРовец, полиция взялась серьезно…
— Я слежу за ним, — ровно ответил Сайхем.
— Что будем делать? — хрипло спросил Пит.
— Дадим им то, что они хотят… Заставим заняться делом.
— Они пригонят сюда пополнение, если станет слишком жарко, — заметил Патрик.
— Или наконец поймут, что здесь им не рады… Пат, ты в запасе. Энди, Питер, встретимся на месте. Не попадайтесь на глаза и держите себя в руках, — добавил Сайхем, и пропал во мраке.
***
Сержант Гленн сел ужинать поздно, мясо успело остыть и подернуться противной пленкой желтого жира. Миссис Гленн унесла его на кухню, чтобы разогреть, сержант проводил блюдо тоскливым взглядом. Он успел положить в рот лишь ложку водянистого пюре, как снова зазвонил телефон. Услышав взволнованный голос офицера, сержант вытаращил глаза и забыв о голодных спазмах в желудке, поспешил к машине.
На главной улице Черритауна было светло, как днем. Горело сразу несколько строений. В сухом холодном воздухе огонь мог в любой момент перекинуться на соседние, жилые, дома. Гленн открыл было рот, чтобы спросить, куда запропастились пожарные, как здание универмага рядом с ним внезапно взорвалось изнутри. Сержант отпрыгнул за машину и зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел зависший над выпотрошенным магазином огненный шар. Раздался вой пожарной сирены, красный грузовик затормозил посреди проспекта, рядом с гидрантом. Гленн перевел дух, но ненадолго: переливающаяся сфера опустилась на соседний дом, покрыв его, как диковинной субстанцией, светящимися потеками пламени. Над вершинами деревьев сквера поднялся тонкий огненный жгут и, изогнувшись, пополз в сторону пожарников.
Сайхем и Энди стояли рядом, на скальном уступе, откуда город выглядел, как рождественский макет кукольной деревушки. На ступеньку ниже замер Пит, сосредоточенно глядевший на подъездное шоссе. Там уже скопились автомобили, но Пит удерживал заслон, не позволяя им выехать из города.
Сайхем увидел голубую мигалку полицейской машины, и, ухмыльнувшись, направил руку в ту сторону. Жестяная крыша универмага раскрылась, как консервная банка, огонь выплыл в небо, и, повинуясь Джереми, накрыл соседний дом. Он сдерживал стихию, не давая пламени пролиться на мельтешащих на улице людей. Свидетели нужны были живыми. Чем больше, тем лучше…
— Джер, они поднимают вертолеты! — прохрипел Пит. Он еще ни разу не пытался применять дар так долго, от напряжения начинали дрожать руки.
Стрекот машины раздался совсем близко, луч фонаря зашарил по городу, мазнув по камням рядом с ними.
— Сбей его, — бросил Сайхем сквозь зубы, переводя взгляд на следующее здание. Применение дара на таком большом расстоянии требовало полной отдачи.
— Что? — вскрикнул Пит, — но я не… Я не могу, Джер! — жалобно проскулил он.
Джереми свел брови:
— Энди?
Энди бросил играть с огненными змеями в городском парке. Сделав ладонями движение, будто скатывал снежок, он размахнулся и дурашливо крикнул:
— Файербол*!
Винт рассыпался дождем свистящих обломков, вертолет начал стремительно терять высоту. Пит ахнул, оставив свое занятие, подхватил падающую машину и, с трудом удержав ее, осторожно поставил на землю рядом с пожарным грузовиком.
— Играешь в самолетики? — фыркнул Сайхем.
— Там же пилоты, — смутился Пит, тяжело дыша, — и вообще… ты говорил, нужно держать себя в руках… иначе сюда пригонят уже армию.
Сайхем неопределенно мотнул головой и бросил:
— Сворачиваемся, хватит.
Пробираясь по безмолвному лунному собору, в который еженощно превращался лес, Джереми вспоминал Пита и злился. Злился на его шарф в клеточку и длинные ресницы. На чересчур мягкий характер и жалостливость, так похожую на доброту из детских книжек. Злился на себя, потому что понимал: сегодня именно Пит показал себя сильным, а не он сам. Сайхем старался затолкать эту мысль поглубже, но она упрямо лезла наверх, заставляя его перебирать все события последних месяцев.
Еще недавно все казалось простым и ясным — неограниченная власть, небольшая эффектная война и свободная жизнь в собственном крохотном королевстве. Но чем дальше, тем больше Джереми понимал, что этот замок выстроен из стекла, и теперь он рушился у него на глазах. Жизнь казалась хрупкой и пустой, война означала смерть, которая тоже обернулась помпезным миражом, скрывающем лишь холод, а власть… другой стороной власти была ответственность. Чудовищная, давящая сила, которую можно сбросить, лишь отказавшись от нее в самом начале… А теперь уже поздно.
Он не смел признаться себе, что эффектная ночная вылазка — это всего лишь попытка отсрочить неизбежное, действие ради действия, а война с будущим проиграна уже теперь.
Джереми полез в карман за сигаретами и обнаружил, что их нет. Искать выпавшую пачку в переплетениях лунных бликов было бесполезным занятием. Он стиснул зубы и прибавил шагу, будто надеясь, что мысли отстанут от него, пойманные ночной паутиной теней.
«Один человек не может продумать все…»
«Но я должен был».
«И не справился… Попроси у них помощи, ты же можешь…»
«Они сожрут меня».
«Они ждут лишь твоего согласия… голоса…»
«Я должен думать о «Крепости». Что будет с ними? Они не виноваты».
«Как и ты, мой мальчик… Какая разница что будет? Ты этого уже не увидишь…»
***
Инспектор высадил Луиса на повороте и вернулся в город. Фернандес сам попросил не подвозить его прямо к дому. Ночной воздух приятно холодил лицо, смывая запах гари. Увиденное в Черритауне было бы очень похоже на банальный поджог, если бы не съемка с телефона одного из очевидцев, на которой ясно виднелась извивающаяся в воздухе огненная плеть. Хотя такого мощного проявления сверхъестественного Луис еще не видел, он понимал: здесь явно не обошлось без действия сыворотки. Игра становилась опаснее и интереснее с каждым днем. Телефон Луис забрал, как вещественное доказательство, благо, его владелец еще не успел выставить занятное видео в сеть. Луис Фернандес никому не позволит опередить себя…
Он заметил впереди беловолосую фигуру и удивленно поднял бровь. Комендантский час никто не отменял, хорошие мальчики давно должны сидеть дома и резаться в «Фаркрай*» по сети.
Сын хозяйки гостиницы оглянулся по сторонам, но не заметил Луиса и легко взбежал по ступенькам крыльца. Фернандес успел подхватить створку, не дав ей хлопнуть, подождал щелчка внутренней двери и проскользнул в подъезд.
Голоса были слышны отчетливо, дешевые стройматериалы пропускали звук, а пустота лестницы работала, как резонатор.
— Джерри! Боже мой, что же ты делаешь?
Всхлипывания Маргариты заглушали даже журчание воды в старой трубе у Луиса за спиной.
— Успокойся, — раздраженно ответил Джереми, — прекрати выть. Не боишься, что сюда сбежится вся деревня?!
— Я уже не знаю, чего мне бояться больше! Пожалуйста, хватит крови, Джерри! Тебя ждет ад…
Холод молчания проник даже сквозь закрытую дверь.
Наконец младший Сайхем ответил:
— Я с двенадцати лет в аду, мама, и ты прекрасно знаешь об этом.
Эти слова заставили агента вздрогнуть. Не для одного Луиса число двенадцать навечно стало проклятьем…
Остальное наводило на размышления. Подняться в комнату, сбросить пальто и ботинки, и, подняв створку, бесшумно спуститься по наклонной крыше к нижнему окну было делом трех минут.
В углу спальни на куче белья свернулся черный питбультерьер. Джереми захлопнул дверь, швырнул телефон на подоконник, сбросил куртку и свитер. Затем сел рядом с псом и, уткнувшись ему в бок, стал что-то тихо говорить, поглаживая острые собачьи уши. Мобильник зазвонил. Джереми протянул руку, и телефон мгновенно оказался у него в ладони, будто притянутый магнитом.
Луис легко, как кот, запрыгнул на карниз и подтянулся, возвращаясь в свою комнату. Постоял какое-то время в темноте, пытаясь собраться с мыслями. Он нашел обычную семилетнюю девочку и владеющего даром парня старше лет на десять.
— И что это значит, черт возьми? — спросил он сам у себя вслух.
Постепенно удивление и растерянность были вытеснены торжествующим осознанием того, что он достиг цели. В тонкостях, конечно, следовало разобраться и разобраться осторожно, судя по ночному представлению, это будет опаснее, чем обезвредить мину с завязанными глазами. Но в любом случае Луис мог поздравить себя с тем, что большая часть пути осталась позади.
***
— Тише, тише… Проснись, Тай…
Дымные силуэты окрасились черным, затем рассеялись, превратившись в лунные пятна на потолке. Из темноты проступило обеспокоенное лицо Дины.
«Опять».
Тайлер резко сел на кровати и отвернулся. Кошмар отступил, но сердце упорно продолжало колотиться, руки дрожали. Хупер чувствовал, что Дина сидит на постели за его спиной и не решается прикоснуться или заговорить. Ждет разрешения. Боится. Сон испарился окончательно, изнутри поднималась тяжелая злость.
Все это пройдено, забыто и должно быть похоронено. Но почему-то продолжает лезть наружу, как оживший мертвец из фильмов ужасов, прорывается, выступает изо всех щелей, стоит хоть пальцем задеть тонкую кожицу на заштопанной ране…
Он встал и стал быстро одеваться, не глядя на Дину, шлепнул по карману штанов, нащупывая ключи от машины. Дина молча подала ему спрятавшийся под кроватью ботинок и снова села на постель.
«Она-то чем виновата?! Не будь свиньей…»
Хупер отшвырнул футболку, подойдя к подоконнику, уперся в него кулаками и уставился в темноту. Через мгновение руки Дины осторожно обхватили его сзади, по спине спутанным шелком полились ее волосы. За стеклом висела изогнутая гирлянда фонарей шоссе. Тайлер закрыл глаза и почувствовал, насколько устал, эта усталость не имела ничего общего с физической. Хотелось рухнуть на колени и возопить в звездную глубину небес: «Господи, сколько можно? За что?!»
Тайлер стиснул зубы.
«Есть за что».
Проще всего было уйти прямо сейчас, громко хлопнув дверью, мстя не ей — себе. Проще разрушать, чем созидать, вот только к чему это приводит, Хупер знал слишком хорошо… Но повернуться и обнять ее было невыполнимой задачей. Слишком страшно было бы прижать любимую женщину к груди и осознать, что внутри все осталось по-прежнему: те же минные поля и раскаленные добела вихри.
Он почувствовал, что Дина положила ладонь ему на плечо, и обернулся. Она молча взяла его за руку и потянула в коридор, потом на улицу.
Медленно плыли белые хлопья. Двор был покрыт тонким слоем снега. С неба падали тихие снежинки, большие и легкие, как перья небесных голубей. С крыльца спустились две цепочки следов. Дина улыбнулась и запрокинула голову, высунув язык. Тайлер посмотрел на небо, в глазах на миг закружилось от рисунка падающих хлопьев. На губы опустилась первая сладкая пушинка, затем вторая…
Неожиданно в грудь прилетел снежок. Хупер фыркнул, нагнулся и, оставив на земле темное пятно снятого снега, погнался за Диной. Сцапав ее около облетевшего клена, Тайлер высыпал ледяную труху ей за шиворот. Она ловко подставила ему подножку и с визгом вырвалась, осыпав Хупера новой порцией снега. Он поймал ногу девушки и увидел, что Дина, в отличии от него, вышла во двор босиком. Тайлер встал, решительно подхватил ее на руки и вернулся в дом.
Камин почти прогорел, но это было поправимо… Тайлер разжег огонь, прикрыл створку и обернулся. Дина сидела на ковре, обняв диванную подушку, и смотрела на него. Хуперу расхотелось вставать, говорить или шевелиться. Жар разгорающегося пламени жег руку, но Тайлер едва ощущал это. Дина улыбнулась и поманила его к себе.
***
— Ты тоже боишься спать один?
Тонкий проказливый голосок заставил его подскочить. Яркое солнце било в окна гостиной, по ковру были разбросаны подушки, рядом из-под клетчатого пледа виднелись Динины волосы. На пороге комнаты стояла Эбби и, улыбаясь, оглядывала беспорядок. Тайлер скосил глаза и с облегчением убедился, что одет. Пока он лихорадочно соображал, как выйти из положения, проснулась Дина.
— Доброе утро, — Эбби подошла и забралась под одеяло, обняв мать, — а почему вы спите тут, на полу? Вам не жестко?
— Разве ты не знаешь, что йоги спят на голых досках? Так что нам еще повезло, — хихикнула Дина, — и вообще, лежать на полу полезно для спины.
— Тогда завтра я тоже буду спать здесь! С вами!
— Э, нет, — простонал Тай, поднимаясь, — я не йог, и на повтор подвига не способен…
— Беги посмотри в окошко, — шепнула Дина дочери, — по-моему, скоро придет пора делать снежных ангелов!
Увидев покрытый белой глазурью двор, Эбби радостно запрыгала и убежала одеваться.
Когда Тайлер вышел из ванной, Дина была уже одета, на плечиках у входа висел белый халат. Она поставила на стол чашки и тарелку с пирогом. Взглянув на часы, Тайлер убедился, что времени остается достаточно, и сел.
— Я сто лет не пекла, — смущенно проговорила Дина, — так что не жди чего-то особенного, я не Элис.
— Думаешь, я часто вижу пироги? — усмехнулся Тай. — Уже само слово «пирог», будь он хоть с опилками, заставит любого холостяка дрожать от блаженства.
— Вообще-то, он с шоколадом, — обиженно заметила Дина.
Тайлер расхохотался.
Дина отхлебнула кофе, взяла телефон, неожиданно нахмурившись, закусила губу и молча протянула ему мобильник с открытой новостной лентой.
— Страшно подумать, что еще скрывает этот ящик Пандоры, — вздохнула Дина. — Я чувствую ответственность за все, что они творят, и за то, что могут сотворить.
— Причем здесь ты? — поднял брови Хупер. — Каждый распоряжается своими возможностями сам. Любой дар можно использовать во благо или во зло. Что ты можешь поделать?
— Может, что-то и могу. — Дина подняла на него глаза, — но боюсь. Я помню первые дни после того, как обнаружила дар в себе. Том застрелился… Сын Гарсиа утонул или утопился. Полагаю, он тоже был одним из них. Это же еще мальчики, Тайлер… Потерянные, загнанные в угол…
— Это ты о маньяке с лицом Снежной Королевы? — хмыкнул Тай.
Дина стиснула руки.
— Думаю, он у них за главного. И это пугает меня больше всего… Я не знаю, как и чем им можно помочь, но ежедневно чувствую себя виноватой, в том, что даже не пытаюсь!
— Это самоубийство, Дин, — нахмурился Тайлер, — у тебя растет дочь!
— Да, — Дина подняла на него взгляд, — сейчас Эбби семь, но ведь когда-нибудь будет и семнадцать…
***
Дни тянулись бесконечно. Таккер наизусть выучил форму каждого камня в ущелье, плеск воды успел сначала надоесть до зубовного скрежета, а затем исчезнуть, превратившись в неощутимый фон, сродни собственному дыханию. Гарсиа пытался читать, но с непривычки не мог сосредоточиться. Еды хватало, от нечего делать он даже научился готовить себе нехитрые горячие обеды на огне. Таккер отдал парням все, что успел взять из дома — около двух сотен долларов, на короткое время этого должно было хватить. Он обследовал все окрестные горы и даже саму плотину, благо по ночам, как и по выходным, немногочисленный персонал разъезжался по домам. Отпереть замки и подправить камеру слежения оказалось легко. Таккер бродил по освещенным коридорам и заглядывал в отсеки, пытался разгадать значение шкал и огоньков на панелях управления. Он нашел в скрытой нише одной из комнат узкий лаз — бетонный колодец, невесть зачем оставленный строителями. Правда, кончался он у нижней стены, под хлещущим водопадом, дальше можно было разве что прыгать прямо в воду.
Таккер забирался на плечо горы, садился на свернутую пенку и смотрел на то, как тени облаков медленно плывут над горами, превращая лес в пятнистую шкуру гигантского барса. Он бесконечно прокручивал в голове сказанное Патриком. Представляя себе, что происходит сейчас в поместье Гарсиа, Таккеру хотелось плакать, а еще больше — как следует врезать тому, кто это устроил. За неделю у Таккера перебывала половина «Крепости», но тот, кого он ждал больше всего, не появлялся, Таккер догадывался, почему и от этого злился еще больше.
Джер не хотел этого разговора наедине, слишком опасного, слишком откровенного, когда он не сможет спрятаться за стеной своего авторитета. Он был уверен, что при всех Гарсиа, как всегда, будет молчать, опасаясь выставить себя на посмешище. Сайхем придет в субботу и будет спокоен, ведь до сих пор никто не смел сказать ему слова наперекор, и уж меньше всего он ожидает этого от послушного Таккера, который всегда был его Тенью и прекрасно знал, как беспощадно Джер умеет ставить людей на место даже без помощи кулаков.
«Ну уж нет», — думал Таккер. «Не в этот раз, скотина. Я поговорю с тобой, и мне плевать, как это будет выглядеть со стороны…»
Зима вступала в свои права, каждое утро на стенах намерзали все новые пласты застывшего тумана, а валуны в ручье щетинились ледяными иглами, напоминая сборище гигантских ежей-альбиносов. Вода оплетала валуны прозрачными прядями ледяных волос, позванивала от холода на порогах, утекала, как время — бесконечная, ледяная, безразличная.
Субботним утром Таккер проснулся рано и, натянув шапку, вышел наружу. На небе собиралась непогода, рассвет медлил, с трудом пробиваясь сквозь густые темные тучи. Таккер прошел вдоль ручья, умылся и обжег пальцы и губы ледяной водой. Скоро начнут собираться ребята, но Гарсиа не хотел никого видеть, не хотел растратить решимость в пустых разговорах. Он хотел лишь дождаться Джереми… и будь что будет.
У разгорающейся жаровни сидел Патрик. Терренс подцепил из сумки пачку чипсов и устроился рядом. Обычно он строго соблюдал режим спортивного питания, но иногда можно позволить себе побаловаться…
— Слушай, Пат… Я понимаю, почему все тёлки хотят Джера — он царь и бог, но к тебе-то они почему выстраиваются в очередь? Не то, чтобы я жаловался, мне тоже перепадает перу теплых вечеров в неделю, но все-таки?
Патрик усмехнулся.
— Наш царь и бог в последнее время подрастерял перья из хвоста… Раньше всегда приходил первым, подавал пример. А теперь что? Пит видел его как-то в Ньюпорте, обдолбанного вконец.
Он покачал головой и расстегнул зеленую парку — у огня становилось жарко, по стенам текла вода.
— По поводу остального ты малость ошибся, приятель. Девушки к нему идут не поэтому… просто с ним, как и со мной, они получают то, что не дают им другие… А бабское сарафанное радио работает быстро.
Терренс вытаращил глаза и поперхнулся чипсами.
— Ты хочешь сказать, что вы… применяете дар?! Прямо во время…
— Да. Но я делаю это попроще, не так, как Сайхем. Он объяснял мне про устройство мозга, всякие центры удовольствия и прочая фигня… У меня так не выходит — однажды я попробовал с Минни, и она вырубилась прямо подо мной, напугала до смерти. Так что с башкой больше экспериментировать не тянет.
Терренс поморщился.
— Зачем тебе это вообще? Ты не боишься, что кто-то из них заметит?
Патрик сладко потянулся и откинулся на подстилку.
— Лучше пусть кричит от кайфа, чем лежит бревном и тупо ждет финиша. А что касается остального… Если девушке действительно хорошо, то даже если на нас рухнет дом, она этого не заметит.
Терренс хотел задать еще вопрос, но в пещеру ввалились остальные, громко переговариваясь и стряхивая с одежды налипший снег. Впереди шел Пит, удерживая в воздухе большую охапку дров. Патрик подался в сторону, освобождая ему место. Мальчишки расположились вокруг жаровни, кто-то бросил на решетку ворох колбасок, по кругу пошла запотевшая на морозе бутылка колы. За арками уже вовсю валил снег, порывы ветра долетали до языков пламени, отрывая от них дрожащие лоскуты.
В галерею вошел Сайхем, сбросив капюшон, молча подошел к костру, кивнув в ответ на нестройный хор приветствий. У огня собралось девять человек. Патрик огляделся и открыл было рот, чтобы спросить, куда запропастился Таккер, и тут увидел его — темный силуэт на фоне белых струй вьюги.
— Джер! Нам надо поговорить.
— Говори, — не оборачиваясь, отозвался Сайхем.
Таккер сделал шаг, стащил с головы шапку, сунул ее в карман и стиснул кулаки.
— То, что ты сделал… ты даже не посоветовался со мной!
Вожак повернулся и с усмешкой оглядел его.
— С каких пор я должен советоваться с тобой, Гарсиа?
— Ты не имел права устраивать такое без моего согласия! — выкрикнул Таккер, — я тебе не Даггер, и ты мне не хозяин!
— В чем суть претензии, Таккер? — поднял бровь Джереми. — В том, что мы спасли твою задницу?
— Мои родители думают, что я мертв! — заорал Таккер. — Я не представляю, что сейчас переживает мама… и отец, — добавил он тихо, едва справляясь с дрожащими губами.
— Ты же сам говорил, что нужен предкам только как украшение! Завершающий штрих коллекции безделушек! — криво улыбнулся Джереми.
Таккер задохнулся от возмущения.
— Ты это серьезно?! Да мало ли что я говорил! Это реальная жизнь, МОЯ жизнь! — Гарсиа перевел дух и продолжил, стараясь справиться с голосом: — Я не давал тебе права решать за меня! Думаешь, мы твои пешки? И обязаны идти за тобой с закрытыми глазами?!
— У тебя истерика, Таккер, — голосом Сайхема можно было рубить лёд.
Но того уже было не остановить.
— Считаешь себя самым умным?! А что дальше, Джер? Люди не уйдут из долины, разве не ясно?! А если бы и ушли — что с того?
— Замолчи! — Джереми рванулся к нему и схватил за куртку.
— Не в этот раз, — прорычал Таккер, сбрасывая его руки. — Как ты планируешь жить здесь? Как первобытные люди?!
— Заткнись, или я убью тебя! — взревел Сайхем, и ударив силой, выбросил Таккера на улицу, прижав к одному из выступов над обрывом.
Парни вскочили, в ужасе глядя на них.
— Убей, — прошипел Таккер. — Ты уже обставил все так, что это легко сойдет тебе с рук…
Еще секунду Джереми удерживал его, потом с размаху швырнул на пол у своих ног и заговорил:
— Ничто не мешает тебе свалить отсюда в любой момент, воскреснуть и вернуться к мамаше на коленки, — в голосе Сайхема звучало отвращение. — Зачем ты устроил весь этот цирк с побегом, Так? Мог бы сидеть дома и исполнять роль послушного сыночка… — он пинком перевернул пытающегося восстановить дыхание Гарсиа и склонился к его лицу. — Мы сделали это ради тебя, а ты ведешь себя, как девка!
Он резко поднялся и вышел, силуэт скрылся в серых хлещущих плетях метели.
***
Джереми задыхался, выйдя на воздух, он бешено рванул ворот. Это не помогло — жар полыхал внутри, воздух, казалось, сдавливал его со всех сторон. Сайхем сорвал с себя куртку, швырнул в снег и остался в одном белом свитере. Ярость гнала его вперед, ярость и отчаяние. Кровь стучала в ушах, смешиваясь с обрывками мыслей и слов. Оказавшись на другой стороне русла, Джереми упал на колени и вцепился пальцами в обледенелые камни, едва прикрытые слоем сметаемого ветром снега. Порывы белой бури превратились в охотящихся белых червей, плотина казалась стеной гигантской одиночной камеры. Сайхем на миг задержал дыхание и услышал многоголосый шепот, уже совсем близко, прямо над ухом. Гранитная глыба нависла над ручьем, проносящиеся потоки снега наделили камень сотнями извивающихся лиц. Джереми вскинул руки, валун нехотя поднялся в воздух. Сайхем чувствовал, как от напряжения сводит мышцы. Он, не глядя, швырнул камень и выдохнув, потянулся за следующим.