Когда Лань Ван Цзи открыл глаза, уже было светло. Птицы за окном давно проснулись и, весело щебеча, переговаривались друг с другом, заглушая своими песнями стрекотание кузнечиков.
Второй Нефрит осторожно огляделся. Он находился в цзинши и в благочестивой позе лежал на кровати. Вокруг было тихо и безжизненно. Ещё совсем недавно живая и тёплая комната с разбросанными по полу вещами и книгами, исписанными и изрисованными Вэй Ином свитками, валяющимися повсюду, теперь была полностью чиста и холодна.
Страх железными тисками сковал сердце мужчины, и он попытался подняться на ноги. Однако тело всё ныло и болело, а конечности совсем не слушались. Кое-как опираясь на обе руки, заклинатель сумел сесть на постели. Его дыхание совсем сбилось, а руки бесконтрольно дрожали. Срывающимся от беспокойства голосом Лань Ван Цзи позвал:
— Вэй Ин?
Ему ответила звенящая тишина. Второй Нефрит позвал снова, надеясь, что ребёнок просто не услышал его. Сердце бешеным ритмом стучало в груди, оглушая и пугая своего хозяина. В глазах всё поплыло, и страх непроницаемым куполом накрыл сознание.
А что, если всё это только сон? Что, если возвращение Вэй Ина было не более, чем наваждением? Таким прекрасным и одновременно таким жестоким наваждением?!
От этих мыслей Лань Ван Цзи стало дурно — он чувствовал, что начинает задыхаться. Мужчина позвал снова, в отчаянии срываясь на крик:
— Вэй Ин!
Но на этот раз ему ответили. Даже не постучав, в комнату вбежал Лань Хуань. С беспокойством он оглядел младшего брата.
— Ван Цзи! Ты в порядке?
Когда Лань Си Чэнь подошёл к постели, Лань Чжань, словно утопающий, схватил брата за руку, не желая отпускать:
— Вэй Ин! Где Вэй Ин?!
Старший Нефрит изо всех сил пытался успокоить брата. Но не знал как. Что он мог сказать? Что Вэй У Сяня забрал с собой основатель Ордена Гу Су Лань? Что никто не знает, где они сейчас? Или про то, что Лань Чжаня пронзили мечом, и неизвестно, почему он до сих пор жив?
Но Второй Нефрит не мог думать ни о чём другом: он цеплялся за одежду брата, словно утопающий, хватая ртом воздух. Сцены произошедшего яркими образами всплывали в памяти. Он помнил острый меч, направленный на Вэй У Сяня, и осознание того, что уже поздно и его не отразить. Последним в его памяти всплыла острая боль в груди и тьма, укрывшая его сознание. На этом его воспоминания обрывались. Лань Чжань и сам не понимал, почему остался жив. Но кое-что он знал, и это знание болезненно сдавило его сердце.
«Вэй Ина забрали! Нет, он сам решил уйти!»
Весь его мир, за эти короткие дни вернувший яркость и сияющий множеством разных красок, сейчас рухнул, разбившись на бесцветные осколки.
Видя, что творится с его братом, Лань Си Чэнь не на шутку запаниковал:
— Ван Цзи, я уверен, что всё в порядке. С молодым господином Вэем ничего не случилось. Просто сейчас он не здесь, вот и всё!
Лань Чжань поднял голову. Его лицо было мертвенно-бледным, а голос сильно дрожал:
— Тогда где? Где он?!
Лань Хуань замер. Как же он мог сказать: «Я не знаю»?
— Послушай, Ван Цзи, успокойся. Давай ты придёшь в себя, и мы отправимся на поиски. Не забывай, что госпожа Бао Шань Саньжэнь всё ещё находится в нашем Ордене, возможно, она сможет помочь.
Казалось, что слова Старшего Нефрита успокоили Лань Ван Цзи, и тот, слегка склонив голову, провалился в сон.
***
Вдали от городов и деревень возвышался непроходимый горный хребет. Ни звери, ни птицы тут не жили, обходя это место стороной. На вершине заснеженной горы, укрытой от посторонних глаз толстым слоем облаков, возвышался белый храм. Казалось, что он парил над землёй. Расписанные красивыми узорами стены, резные арки и даже высокие колонны были созданы из драгоценного белого нефрита. В храме царила атмосфера тишины и спокойствия. Не было видно ни одной живой души.
В главном зале храма разносился нежный мелодичный звон. Этот чистый звук исходил от миниатюрного серебряного колокольчика с вырезанным на нём символом лотоса с девятью лепестками.
На идеально чистом полу храма сидел юноша, облачённый в тёмные, как ночь, одежды с кроваво-красными вставками. За его спиной находилась молодая девушка с заплетёнными в длинную косу волосами. Её тело из-за белых одежд казалось совсем прозрачным, как у призрака. Она осторожно перебирала длинные волосы юноши, вплетая в них красную шёлковую ленту. Молодой человек, доверив свою причёску юной девушке, перекатывал серебряный колокольчик по полу, от чего и получался приятный слуху звон.
Если бы только кто-то из старших заклинателей оказался сейчас здесь, он бы сразу узнал в этом юноше насылающего ужас на всё живое, самого жестокого и безнравственного тёмного заклинателя — Вэй У Сяня. Теперь он не выглядел шестилетним ребёнком, его внешность была такой же, как когда-то давно, при осаде горы Луан Цзан. На его лице играла безразличная улыбка, а глаза казались совсем пустыми.
Колокольчик, с которым игрался юноша, выпал из руки и откатился в сторону. Расстояние было слишком велико, чтобы его можно было достать, оставшись сидеть в том же положении. Однако у Вэй Ина не было никакого желания вставать, и, поняв, что рукой не дотянуться, он вытянул ноги, стараясь подцепить колокольчик носком ботинка и притянуть его к себе. Но всё усилия были тщетны, и серебряная безделушка лишь укатилась от хозяина ещё дальше. Теперь дотянуться до неё, не поднимаясь с пола, стало делом принципа, и Вэй Ин, недовольно прищурив глаза и стараясь не вырвать свои волосы из рук заплетающей их девушки, вытянулся стрункой, пытаясь достать убежавшую от него игрушку.
— Что ты делаешь? Встань и подними её.
Вэй У Сянь, так и не оставив своих попыток достать колокольчик, посмотрел в сторону голоса. В паре метров от него находился большой белый трон, украшенный светло-голубыми узорами. На нем в полулежачем положении, свесив ноги с подлокотника, расположился Лань Ань. Он держал в руках книгу в форменном синем переплёте. Судя по всему, махинации Вэй Ина с колокольчиком отвлекли его от чтения, и сейчас он недовольно изничтожал взглядом нарушителя своего спокойствия.
Старейшина И Лин окинул своего собеседника оценивающим взглядом. Развалившись на полу и облокотившись на левую руку, он нарочито правильным голосом заговорил:
— Ох, ох, какой кошмар! Основатель Ордена Лань, как Вы сидите?! Где же хвалёная правильность Вашего Ордена? Выпрямите спину и сядьте ровно в благочестивую позу! Чего это Вы развалились, закинув ногу на ногу?!
Лань Ань приподнял брови и, перевернув страницу в книге, безучастно заметил:
— Почему я должен соблюдать правила, которые они сами себе напридумывали?
— Братик, но ведь это именно ты создал первые запреты, вдохновив этим своих наследников. Именно из-за тебя кому-то приходиться следовать тысячам глупых правил. Неужели тебе не жаль бедных адептов Гу Су Лань?
— Их проблемы.
Подобный ответ Вэй У Сяня совсем не удовлетворил и, как только ему заплели волосы и отпустили, он развалился на полу, как морская звезда. Девушка, сложив руки лодочкой, поклонилась юношам и растаяла в воздухе. Она действительно была призраком.
Немного покатавшись по полу туда-сюда, Вэй У Сянь кое-как поднялся на ноги и, отряхнув одежду, поднял руку. Тихо звякнув, колокольчик оторвался от пола, влетев прямо в раскрытую ладонь юноши. Лицо Вэй Ина приняло серьёзный вид. Когда он заговорил, в его голосе звучала нотка печали:
— Шицзе все ещё тебя ищет. Как долго ты собираешься прятаться?
Основатель Ордена Лань в этот момент собирался перевернуть ещё одну страницу, но, когда он услышал вопрос, его рука замерла. Через некоторое время Лань Ань с негромким хлопком закрыл книгу, бросив чтение на полпути:
— Неважно сколько пройдёт времени, мой ответ не изменится. Не понимаю, чего ещё она хочет добиться, преследуя меня. — помолчав немного, он добавил. — Впрочем, это не так уж и важно, лучше ответь, игра закончена? Может, пора отпустить прошлое?
Вэй Ин так сильно сжал колокольчик, что он, издав приглушённый звон, треснул. Его лицо заледенело, уничтожив все некогда написанные на нём эмоции. А голос был совершенно безразличным:
— Неважно.
С этими словами он резко повернулся и стремительным шагом покинул зал. Лань Ань молча смотрел вслед, как будто хотел сказать что-то ещё, но не мог решиться. Когда Вэй У Сянь окончательно скрылся из виду, Основатель Ордена Лань поднялся с трона и, положив книгу на его подлокотник, тихо сказал:
— Значит, не можешь.