— Первым делом, — сказала Люси, когда они оказались в лифте, — мы отправимся на этаж вашего отдела. Я покажу вам там все, что знаю, и передам непосредственному начальнику.
Она нажала кнопку –1 этажа, и двери лифта шустро закрылись с тихим, почти что неслышным шелестом. Поездка вниз по ощущениям Эцио продлилась чуть дольше поездки вверх, но он допустил, что может ошибаться. В любом случае, он не знал, чего ожидать, и потому удивился практически всему, что обнаружил, когда они покинули лифт и по короткому коридору вошли на территорию отдела безопасности.
Сначала Люси показала им с Коннором небольшую зону отдыха — рекреацию с чем-то вроде кафетерия (если так можно было назвать несколько вендинговых аппаратов с напитками, сладостями и даже готовой едой, гигантский холодильник, кухонный гарнитур с раковиной, посудомойкой, микроволновкой и парой шкафчиков, несколько столов со скамейками, почти как в старших школах, и несколько диванчиков). По свободным участкам стен тянулись высокие шкафчики из серого металла, до жути напоминавшие личные шкафчики в школе, как объяснила Люси — для личных вещей сотрудников. Радовало только то, что эти шкафчики были довольно большими и имели не только хорошие замки, но и таблички с фамилиями владельцев — Эцио и правда было приятно осознавать, что в таком гигантском центре будет что-то принадлежащее ему, пусть и что-то настолько мелкое, как пара личных вещей в шкафу на -1 этаже.
Эцио хотел было даже поискать среди фамилий на табличках свою, но, как оказалось, их экскурсия еще не подошла к концу, так что эту затею парню пришлось отложить. Дальше они заглянули в маленький тир с хорошей звукоизоляцией и пропахший потом тренажерный зал, из которого можно было попасть в душевую, и кабинет отдела технической поддержки, откуда их довольно быстро попросили удалиться, чтобы никому не мешать.
— И вот здесь, молодые люди, — сказала она, подведя их к двери с табличкой «Хранилище», — я должна бы передать вас мистеру Аудиторе, но он, как всегда, опаздывает.
Видимо, это был ее день, подумал Эцио, потому что именно в тот момент, когда последние слова сорвались с губ Люси, из открывшегося лифта в их сторону шагнул дядя Марио. За ним семенили еще двое мужчин, других сотрудников отдела, должно быть. Их появление заставило Люси окончательно подобреть и расслабиться.
— Дико извиняюсь, что задержался, милочка, — дядя и правда чувствовал себя жутко виноватым перед Люси, потому что Эцио никогда не помнил его не то, что вежливо целующим ручки женщинам, но и, что более важно, извиняющимся перед кем-то. — Никколо со всеми этими собеседованиями и перестановками нервный что… Ну, в общем, сама понимаешь, кому еще бегать по всем его таким указаниям, как не мне. Спасибо огромное, что подсобила, я твой должник.
— Не стоит, — Люси стоически вытерпела его тяжелое похлопывание огромной ладонью по своему аккуратному плечу и повернулась к парням. — Желаю вам успехов на новом месте, молодые люди. Не подведите нас.
— Отличная девчонка эта Стиллман, и сотрудник хороший, — довольно кивнул в ее сторону дядя Марио. Лишь после того, Люси вышла в коридор, он посерьезнел, словно вспомнил, что двое молодых людей перед ним пришли не на экскурсию, а на работу, и начал по-настоящему инструктировать их. — Теперь пора сделать хороших сотрудников из вас. Сначала подберем форму и оружие, потом проверим ваши навыки в тренажерном зале и тире и обучим работе с пультом. Ну и, само собой, определимся с расписанием и решим, кто из вас первый начнет стажироваться у более опытного сотрудника на ближайшей ночной смене.
Марио открыл дверь в хранилище и зашел первым. За ним зашли его помощники, Антонио и Бартоломео. Эцио знал их как друзей дяди вне стен центра, правда, в основном, по рассказам родителей и дяди и фотографиям из все тех же альбомов, но и не предполагал, что они все вместе работают. И оттого их дружеское обращение с ним как с кем-то знакомым и даже близким сделало общение немного неловким, но это чувство прошло стоило им заговорить о работе.
Антонио де Магианис, худощавый и поджарый мужчина с плутоватой улыбкой под ехидным изгибом черных усов и тщательно уложенными черными волосами только выглядел манерным и излишне ухоженным для этой работы человеком. Он отвечал за нескольких сотрудников технической поддержки, занимавших отдельный кабинет, и всю бумажную работу отдела, снимая эти обязанности с Марио. Слушая, как он объясняет суть своей работы, Эцио не мог отделаться от странного предчувствия. Будто бы ему что-то советовало поменьше пересекаться с Антонио и не иметь с ним ни дел, ни ссор. Но он постарался избавиться от подобных мыслей, считая их ужасно глупыми. В конце концов, первое впечатление часто бывало обманчивым.
Бартоломео д’Альвиано же больше напоминал Эцио самого дядю. Такой же высокий, сильный, усатый, разве что оба его глаза были целы, да и личность у него была еще более простодушная и открытая, чем у Марио. Бартоломео отвечал за личную охрану руководства и отдельных особо важных сотрудников, что показалось Эцио странным с учетом того, как сильно по его первому впечатлению Бартоломео уступал в умственных способностях своим друзьям. Однако, его дружелюбный настрой импонировал Эцио гораздо больше высокомерно-отстраненной манеры держаться Антонио и грубой несдержанности дяди, так что, подумал Эцио, наблюдая за ними, с Бартоломео они явно сойдутся лучше всего.
— Итак, первое, что вам нужно знать о своей работе — как понять, за охрану чего отвечает каждый сотрудник, по его форме, — начал объяснять Бартоломео, когда они оказались в первом отсеке хранилища. Он подвел молодых людей к одной из длинных вешалок на колесиках, нагруженной свежевыстиранными комплектами формы и костюмами в прозрачных чехлах, и провел по ним рукой, заставив чехлы жутковато зашуршать. — Это сэкономит вам немало времени и сил в критической ситуации. Это почти как с неформальными словами на поле боя. Эффективнее крикнуть одно слово «Бей» и показать пальцем направление, чем отдать полноценный формальный приказ.
— Бартоломео пытается объяснить, — со вздохом встрял Антонио, видя, в какое замешательство привели новеньких слова друга, — что стойкий ассоциативный ряд существенно упростит вам работу. Все наши сотрудники разделены на группы, и за каждой из этих групп закреплены свои цвета формы и отделки помещений, которые они охраняют. У каждого сотрудника внутри группы есть свой личный запоминающийся идентификатор и рабочее место. Зная это и расписание смен, вы сможете быстро и эффективно сотрудничать с коллегами.
Подбирая им комплекты подходящих размеров, Антонио продолжал объяснения. Из его слов выходило, что все сотрудники, работающие на виду у посетителей, носили обычные черные костюмы с поло в обычное время и рубашками по особым случаям. Сотрудники, охранявшие работающих над проектами центра ученых и административных сотрудников, дежурили на трех первых наземных этажах и носили серые комплекты. Ученых, занимавшихся контрактами со стороны на четвертом и пятом этажах, охраняли сотрудники в синих комплектах. Три группы ученых с шестого наземного этажа и еще один отдел с подземных этажей, занимавшиеся самыми засекреченными проектами, охранялись группой сотрудников отдела безопасности в таких же белых халатах поверх зеленых брюк и жилетов. Телохранители руководства, дежурившие на том же шестом этаже подле своих объектов, были единственными, кому позволялось носить гражданское, меняя его на формальный черный костюм по необходимости. Наконец, сотрудники, охранявшие склад носили специальную форму — горчично-коричневые комплекты, состоящие из обычного вида штанов и куртки из неизвестного для Эцио материала. Кроме того, каждому сотруднику полагалось по два комплекта бронежилетов — облегченный для основной работы и полноценный для особых случаев, — и комплект полного защитного обмундирования на все остальное тело, тоже для особых случаев.
— Вы у нас будете носить коричневые комплекты, — сказал Бартоломео, когда они с Антонио наконец отыскали нужные чехлы и протянули их новеньким. — По крайней мере, до тех пор, пока вас не повысят.
— Такое возможно? — удивился Коннор, примеряя куртку по просьбе Антонио. — Пойти на повышение, если начинал с работы за пультом?
— Конечно, — Марио, казалось, был и сам удивлен удивлению Коннора. — Эта должность стала началом карьеры большинства сотрудников нашего отдела, задержался на ней лишь один человек, и то лишь потому что у него к этой работе талант. Помяните мое слово, парни, не успеете и глазом моргнуть, как вас повысят. И, раз уж с формой вы закончили, давайте разберемся с оружием.
Марио завел их на вторую половину хранилища, и здесь-то парней ждало раздолье. Начальник и его помощники тихо и понимающе посмеивались, наблюдая, как новенькие, на миг превратившиеся в мальчишек, с восторгом осматривают полки с выставленным и разложенным оружием через прозрачные крепко вставленные крышки.
— Я бы на твоем месте не стал, — предостерег Марио племянника от попытки опереться руками об одну из таких крышек на стойке с пистолетами. — Они под напряжением. Убить-то не убьет, но на месте продержит пока я не выключу.
Вид их с Коннором, испуганно отпрянувших, заставил начальника и его помощников расхохотаться от души. Парни не обиделись, лишь смутились, но руками больше ничего трогать не пытались.
— И все это, — спросил вдруг Коннор, когда дружелюбный смех стих, — нужно для охраны центра?
— Это? — Марио проследил за направлением его взгляда и посерьезнел, поняв, что новенький смотрел на железные стеллажи в углу. Их полки были заставлены тяжелыми высокими коробками с серьезными маркировками и предупреждениями «Осторожно! Ценный груз», схематичные изображения на ярлыках сообщали об опасном содержимом: серьезных боеприпасах самых разных видов. — Нет, это те грузы по некоторым выполненным у нас заказам, что нельзя хранить на общем складе. Эти образцы только с виду обычные, но на деле… слишком уж они опасные. Поймите меня правильно, на общем складе у нас немало такого, что могло бы весь район в пыль стереть, но некоторые из этих штук еще хуже. Так что мы держим их здесь до передачи заказчикам. Первое время всем новеньким от их вида не по себе, но вы привыкнете.
Коннор и Эцио снова переглянулись, явно думая об одном и том же — вряд ли они и правда смогут привыкнуть к мысли, что на одном с ними этаже, нет, в том же здании, на их рабочем месте, спрятано нечто столь опасное. Но все их тревожные мысли отступили, когда Марио поднял крышку одного из столов с пистолетами и кивнул им на ровные ряды лежащего под ней оружия.
— Вот, ради них-то мы сюда и пришли, — сказал он, наблюдая, как парни несмело подходят ближе к столу и внимательно изучают взглядами содержимое. — Не бойтесь, эти малыши не кусаются. Настало время пристроить кого-то из них. Выбирайте.
— Правда? — с недоверием воззрился на дядю Эцио. — Так просто?
— Нет, конечно, — расхохотался стоящий позади Бартоломео. — Мы заставим вас пройти курс стрельбы и вызубрить всю технику безопасности.
— Ну, помимо того, что возложим за вас ответственность за это оружие, — добавил Антонио строгим тоном. — Пока что это оружие временно зарегистрировано на Марио как главу отдела, но с появлением новых сотрудников что-то из этого находит своих хозяев в полном смысле этого слова. Так что выбирайте себе пушки с умом, потому что вам, парни, придется научиться им пользоваться, и доказать нам, что вы заслуживаете привилегии ношения оружия.
На какое-то время в хранилище стало тихо. Парни молча делали свой выбор, и для них эти полные мук минуты показались часами. Наконец, они определились и аккуратно вытащили из обитого бархатом поддона по пистолету каждый.
— Так, что тут у вас… О, да вы, ребята, не промах, как я посмотрю. Глок нашей модификации, делали новую версию по контракту местного полицейского департамента. Такой же удобный и мощный, но чуть более сбалансированный, — Марио кивнул Коннору, сделавшему выбор первый, и посмотрел на племянника. — И вальтер седьмого калибра, для нас — немецкая диковинка, но на родине — классика. Надежный, проверенный временем вариант. Отлично. Теперь настало время научиться с ними работать. Вперед, в тир, стрелять по мишеням.
Именно этим они с Коннором и занимались следующие полтора часа в тире. И, по ощущениям Эцио, тут все прошло уже не так гладко, как до этого. Дядя и его помощники понимали, о чем говорили, да и опытом обладали немалым, и все же Эцио не мог не заметить, что эти трое не были такими уж уверенными стрелками. Они попадали чаще них с Коннором преимущественно благодаря отточенному за годы опыту и навыку, было заметно, что им гораздо проще действовать кулаками, чем огнестрельным или еще каким-нибудь оружием. В любом случае, они явно знали, как трудно бывает в самом начале учебы этому, казалось бы, нехитрому делу, и дали Эцио и Коннору немало полезных советов.
— Первые полгода занимайтесь этим минимум трижды в неделю, и чтоб все как надо — под присмотром и минимум час-полтора, — наказал им Марио, когда время тренировки вышло. — Чем быстрее вы привыкнете правильно обращаться с оружием хотя бы здесь, тем лучше с ним справитесь в критической ситуации. Кроме того, все наши сотрудники в свободное время много занимаются фитнесом в нашем тренажерном зале или какими-нибудь активными видами спорта на стороне, и я рассчитываю, что вы последуете их примеру. Вы должны быть сильными и здоровыми, иначе в вашем назначении сюда не было никакого смысла. Понятно? — получив от парней кивки, Марио улыбнулся и подвел их к последним двум шкафчикам в одном из рядов у стен, тем, что были ближе всего к двери в технический отдел. — В таком случае, могу вас поздравить, парни, и официально принять в наш отдел. Эти шкафчики, как и все, что вы там найдете, теперь ваше до конца вашей работы у нас. Копайтесь, разбирайтесь, а мы пока решим насчет расписания.
Всучив им в руки чехлы с формой и пластиковые контейнеры с кобурами с пистолетами и магазинами на первое время, Марио с помощниками засели за одном из столиков с планшетами и действительно занялись обсуждением смен.
— Охренеть, — выдохнул Коннор, и Эцио только сейчас понял, что этот собранный парнишка, все время обучения державшийся стойко и отстраненно, на самом-то деле нервничал чуть ли не сильнее самого Эцио. — У меня, кажется, башка сейчас взорвется от такого количества информации.
— Точно, — ответил Эцио, тихо посмеиваясь. — Я-то думал, самым сложным было сюда попасть, но после всего этого ознакомительного тура понимаю, что продержаться хотя бы неделю будет еще сложнее.
— Да уж, — Коннор потянулся было открыть свой шкафчик с табличкой «К. Ирвинг», но вдруг, увидев фамилию на шкафчике Эцио, замер. — Эцио Аудиторе, да? Забавно, вы с боссом типа однофамильцы.
Наблюдательность Коннора заставила Эцио кривовато улыбнуться. Все же он надеялся, что факт их родства с Марио не всплывет так быстро, не хотел с самого начала прослыть принятым по блату. Но и скрывать особо не хотел, считая это едва ли не трусостью, которую не терпел.
— На самом-то деле, мы родственники, — признался Эцио вполголоса. — Марио — старший брат моего отца. Он в город переехал за пару лет до моих родителей, потом им немножко помог с переездом и все, с тех пор особенно не общались. Ну так, разве что по праздникам заглянет и все. Так что представь, как я выпал, когда он позвонил с приглашением на собес.
— Странно, конечно, приглашать родственника на такую работу, — Коннор почесал свой выбритый правый висок. — Даже безотносительно близости с ними. Ну, пойми меня правильно, это, конечно, нормальная должность, но, типа… Обычно взрослые своих детей и прочих мелких родственников кем-то покруче охранников мечтают увидеть.
— А, в этом плане, — Эцио снова рассмеялся, но постарался побыстрее перестать, чтобы не привлечь внимания к их разговору. — Не, в этом плане у меня семья простая. Отец, когда свою фирму открыл, первые несколько лет сам со своими грузчиками стройматериалы со склада в машины таскал. Так что моим, в сущности, плевать, крутая у меня работа или нет, главное, чтобы мне было нормально. Кстати, раз уж мы об этом, спасибо, что не отнесся предвзято.
— С чего бы?
— Да я как дурак переживал, что меня с говном смешают и за то, что я столько лет никуда устроиться не мог, и за то, что сюда-то попал по блату.
— Реально как дурак, — Коннор насмешливо фыркнул. — Насчет возраста просто бред, даже комментировать не буду. Что до блата — так-то сюда так всех взяли, так что никого ты здесь ни родством, ни личным приглашением не удивишь.
— Черт, и правда. Спасибо, что напомнил, я хоть теперь расслабиться могу, — Эцио с облегчением выдохнул, открыл дверцу и, зарывшись в глубины шкафчика, задал неожиданно возникший у него вопрос. — А что насчет тебя, Коннор? Ты тут какими судьбами?
— Да тупая история вышла, — с тяжелым вздохом Коннор обернулся на начальника и помощников, проверить, не слушают ли, и, убедившись, что все в порядке, успокоился и договорил. — Пересекся с чуваком одним, который… как бы это сказать…. Короче, мы с ним в детстве дружили, когда еще оба жили в резервации, но жизнь потом раскидала, и мы кучу лет не виделись. А тут с полгода назад пересеклись с ним случайно в городе, ну и общаться снова начали. Чувак этот, как оказалось, здесь тоже работает, но у ученых на побегушках, что-то такое, работа тяжелая, нервная, так что он стресс алкоголем снимал. И вот как-то раз он вытащил меня на очередной свой загул, подарил поддельные права, чтобы я с ним смог по барам по ночам сидеть, и повел в свое любимое место. Поначалу все шло нормально. Я особо не напился, у меня денег нифига не было на местный ценник, а ему хватало, да и бармен по знакомству иногда в долг наливал. В общем, чувак здорово накидался, сцепился языками с еще каким-то синяком, а тот с компанией…
— И ты, конечно, друга там не бросил, — с пониманием в глазах кивнул Эцио.
— Ну да. Он-то легко отделался, за него предки залог выплатили, — Коннор вздохнул еще тяжелее, и по его лицу Эцио понял, что тема семьи для нового коллеги больная. — А моему опекуну это не по карману было. Может, помнишь, была недавно волна сокращений в системе образования.
— Ага, было дело.
— Ну, вот он под эту волну попал. Так что я даже звонить ему сам не стал, знал, конечно, что полицейские сами позвонят, но клянчить денег не захотел, так что даже правом на звонок не воспользовался. Думал, просижу там пару дней, не надеялся, что меня вытащат. Но этот чувак меня тоже не бросил. Родители его не стали ничего делать, но этот местный главный, Макиавелли, вызвал его на ковер, мол, разобраться, почему на его сотрудника дело завели, и тот всю правду и выложил. Так что Макиавелли заплатил за меня залог и как-то договорился с копами. Вместо того, чтобы впаять мне административку и отправить на общественные работы, они позволили ему меня нанять.
— Черт, чувак, да ты легко отделался, если так посмотреть, — Эцио остался впечатлен этой историей. — Надеюсь, твой знакомый больше так не бухает.
— Он завязал. Даже курить бросил.
— Круто. А твой опекун, наверное, был рад узнать, что тебя сюда взяли.
— Да если бы, — Коннор снова вздохнул. — Я тоже надеялся, что он обрадуется, а он расстроился и рассердился сначала. Даже пошел лично с Макиавелли разговаривать — а там и вылезло, что они, оказывается, в школе в свое время вместе учились, если я правильно понял, что они там орали за дверью. И уж не знаю, что Макиавелли ему такого наговорил, но опекун успокоился, прикинь! Ни слова против с тех пор не сказал. А как сам устроился на работу, так и вовсе забил.
— Куда хоть? Снова в школу?
— Не, в местный суд, в архив. Ему уже по возрасту в школу смысла идти нет, он кучу гиперактивной мелочи не вывезет, а там бумажки по папкам раскладывать, потом папки по коробкам, коробки по шкафам, если надо что-то выдать по запросу — выдать. Самое то.
— Ну тем более отлично. Рад, что у вас со стариком наладилось.
Удовлетворившись этим емким знакомством, парни с головой зарылись в свои ящики. Помимо трех полок для формы, бронежилета и обуви, только одна из которых была занята пустым мешком с именным ярлычком, в котором комплекты нужно было сдавать в химчистку, они обнаружили большую верхнюю полку, где хранились две аптечки, — большая для использования в центре и маленькая, походная, должно быть для выезда куда-то, — и какую-то папку, небольшой, но надежный сейф для хранения оружия и прочих ценностей, приваренные к дверце среднего размера прямоугольное зеркало и несколько металлических полочек и карманов для мелочей. В одном из карманов Эцио заметил какую-то коробочку и, достав и рассмотрев ее, обнаружил, что это чехол с электронной гарнитурой на ухо, заменявшей, должно быть, в этом центре рацию. Там же в маленьком мешочке лежала зарядка, и Эцио, покрутив ее и чехол, убрал их обратно чтобы не потерять. Больше в ящике пока ничего не было, но, по мнению парня, вряд ли сюда можно было бы добавить что-то еще. Это на памяти Эцио были, пожалуй, самые продуманные шкафчики в мире, и он уже предвкушал то, с каким удовольствием будет пользоваться своим.
Он улыбался как дурак пока раскладывал свой комплект формы на полках и тянулся за папкой на верхней полке. Но, полистав немного облаченные в прозрачные файлики страницы, Эцио посерьезнел. Это была довольно подробная методичка, посвященная работе за пультом. Одна только инструкция по эксплуатации этого устройства занимала с десяток полных листов и изобиловала рисунками, схемами и мелким шрифтом. Но ей было не сравниться с планировкой центра, расположившихся на большей части листов в этой папке.
Листая их, Эцио чувствовал, как начинает раскалываться голова. Это все казалось ему ужасно сложным и запутанным, он даже засомневался в собственных силах и на секунду задумался поскорее отсюда сбежать. Лишь последние страницы, посвященные более полезным вещам вроде привилегий, которые он получил благодаря сотрудничеству центра с медицинскими центрами и клиниками и многими другими организациями, и мелочи вроде распорядка других отделов и кода от сейфа, утешили Эцио достаточно, чтобы не запаниковать окончательно, когда дядя и его коллеги вновь вернули им с Коннором свое внимание.
— Итак, парни, — крякнул Марио, махнув им на стулья рядом с собой, и, терпеливо подождав, пока они закроют шкафчики и рассядутся, повернул в их сторону планшет с приложением-календарем, созданным, должно быть, специально для центра. — Поговорим о главном — о том, как соблюдать наш график, не облажаться и не умереть. Смены у нас долгие, по двенадцать часов, два дня подряд работаете, два следующих отдыхаете. Это распорядок всех сотрудников отдела, исключая, разве что, технарей, у этих обычный график-пятидневка с девяти до пяти, но даже у них есть несколько парней, что постоянно в центре, даже ночью. Вы у нас из тех, кому придется работать в паре с другим сотрудником. На пульте без этого никак. В теории, с ней может справиться один человек, но на практике…
— На практике, сотрудник, работающий в одиночку, быстро устает, теряет концентрацию и упускает из внимания опасные сигналы, — подхватил Антонио, когда Марио сделал большую паузу чтобы подобрать слова. — Это только кажется, что достаточно беглого взгляда, чтобы выявить какое-то нарушение или проблему. На деле же нужно хоть немного понимать структуру центра, иметь представление о зоне ответственности сотрудников и хотя бы поверхностное понимание их проектов, ведь как иначе вы поймете, что что-то пошло не так. К тому же, сотрудник за пультом, в первую очередь, человек с потребностями. Если он один, он не должен оставлять пульт, даже если очень голоден или испытывает нужду. Работа в таких условиях бесчеловечна, кроме того, это совершенно неэффективно. Если же сотрудников двое, они могут подстраховать друг друга. Одному нужно в туалет? Другой вполне сможет справиться с экранами за несколько минут его отсутствия. Нужно пообедать? Нет проблем, им даже не нужно отлучаться, потому что сотрудники пульта — одни из немногих тут, кому приносят еду из кафетерия.
— Короче говоря, — подытожил Бартоломео. — В уборную строго по одному. Есть только то, что принесут наши сотрудники. В тренажерку и душевую гарнитуру не таскать. Пропускные карточки не терять. В случае непредвиденных ситуаций в центре выезжать помогать. Босса-старшего — Никколо, — не бесить. Если его телохранитель вас среди ночи дернет их подстраховать — поехать, даже в выходной или после смены. Понятно?
Эцио и Коннор, почти одновременно сглотнув, кивнули. Убедившись, что их объяснения произвели на новеньких нужное впечатление, Марио кивнул.
— В таком случае, осталось самое простое. Кто из вас выйдет на работу первым? — спросил он. — Мне-то, по большому счету, все равно, кого из вас на какую ставить, так что решите это между собой. Ближайшая смена, куда нам нужен второй человек, начинается завтра ночью, соответственно, первый пойдет на нее, второй сменит его послезавтра утром. Что скажете?
— Можно меня поставить? — вызвался Коннор так неожиданно быстро, что даже не дал Эцио времени подумать и шанса ответить первым. — Я по ночам всегда лучше работаю.
— Да без проблем, — Марио немного равнодушно пожал плечами и взглянул на племянника. — Эцио?
— Все в порядке, я не против, — улыбнулся он смущенному своим торопливым решением Коннору. — Я, наоборот, дневное создание, так даже лучше.
— Вот и порешили, — выдохнув с отчетливо различимым в голосе облегчением, Марио выключил свой планшет и поднялся. — В таком случае, поздравляю вас, парни, с…
Договорить Марио не успел. Дверь открылась, пропуская из коридора толпу молодых людей, видимо, пришедших к следующей смене. Они шутили, смеялись и перекидывали баскетбольный мяч, но тут же перестали, заметив начальника отдела, двух его помощников и каких-то новеньких.
— А, явились-таки, черти, — хмыкнул Марио, поднявшись со стула и, кивнув им всем, направившись в сторону двери. — Хорошо хоть вовремя. Давайте, бегом, переоделись и сменили ребят. Новеньких не обижать. А вы двое быстро выметайтесь, — сказал он Коннору и Эцио. — И упаси вас Господь от опозданий — вмиг отсюда вылетите.
Шум в рекреации возобновился едва Марио, Антонио и Бартоломео вышли в коридор, и на секунду Эцио подумал, что дядя наверняка заглянет снова их утихомирить. Однако, должно быть, у него были дела поважнее, или же он привык к гомону, потому что больше в этот день Эцио дядю не видел. И хорошо, подумал Эцио позже, потому что присутствие дяди при последующем разговоре его подчиненных ничем хорошим для последних бы не кончилось.
— Черт, да Марио сегодня в хорошем настроении, — заметил один из парней, высокий короткостриженый брюнет в белой худи, когда дверь за начальником закрылась. — Обычно он с вами, новенькими, дольше возится и психует на ровном месте. Признавайтесь, вы его околдовали.
— Думаю, колдовство тут не причем, Дезмонд, — возразил ему блондин в серой расстегнутой рубашке с коротким рукавом поверх футболки из мерча альтернативной группы. — Один тип с третьего у какой-то гадалки в пригороде заговор на Марио заказывал. Не сработало. У мужика иммунитет, отвечаю.
— Ну, походу тогда гадалка плохая попалась, — усмехнулся еще один парень, смуглый вроде как палестинец с коричневыми волосами и кучей шрамов на лице и руках. — На что хоть заговор был?
— Не поверишь.
— Жги.
— На понос.
И по какой-то неизвестной причине Эцио нашел это достаточно забавным, чтобы рассмеяться вместе с ребятами, чем заслужил их одобрительные улыбки. Даже Коннор вопреки всей своей несвойственной юному возрасту сдержанности не смог удержаться от короткого фыркающего смешка.
— Так что? — спросил у них парень в худи, которого называли Дезмондом. — Что с начальником сделали, признавайтесь?
— Да ничего, — Эцио пожал плечами и переглянулся с Коннором, словно взаимно расписываясь в полном отсутствии у себя понимания как же на это ответить. — Просто слушали всю эту кучу инфы и пытались хоть что-то запомнить.
Дезмонд уже открыл было рот, явно намереваясь выразить свои сомнения насчет честности Эцио, однако, отвлекся на удивленное восклицание смуглого товарища:
— Че за нафиг?
— Что там, Альтаир? — спросил Дезмонд, повернувшись в его сторону, и взглянув на табличку на ящике Эцио, на которую и указал Альтаир, удивился и сам. — Че за хрень? «Э. Аудиторе»? Пацаны, кто над боссом-младшим шутить решил? Сейчас не первое апреля и не его днюха, рано… Клэй, Юсуф, ваших рук дело?
— Ой, отвали, — ответил зарывшийся в свой ящик блондин Клэй. — Мне сейчас не до ваших приколов, я ремень найти не могу.
— Да хрен с ним, с ремнем, братан, — возразил кудрявый Юсуф, еще один иностранец, изучавший табличку на дверце Эцио с таким же пристальным вниманием, как и Дезмонд с Альтаиром. — Босс-младший себе, походу, второй ящик забил, прикинь. Нам, типа… надо с этим что-то делать?
— Когда ты им скажешь? — шепотом спросил у Эцио Коннор, которого это явно уже начало смущать.
— Тих, тих, — посмеиваясь, ответил Эцио. — Дай мне посмотреть еще пару минут этого шоу.
Он надеялся, что сможет насладиться этим неожиданно-приятным замешательством посторонних подольше, однако, его смешки все же были услышаны. Дезмонд, Альтаир и Юсуф повернулись в их сторону и вытаращились на Эцио со странными выражениями лиц, словно не понимая, обижаться ли им на его смех или присоединиться к нему.
— Сдаюсь, — Эцио поднял руки в жесте мира и с трудом сдержал рвущийся наружу гомерический хохот. — Это мой ящик. Простите за путаницу, парни.
— Вы радоваться-то не спешите, — Коннор, явно разгадав его хитрую уловку, подхватил эту игру и с хитрым видом договорил сам. — Они с Марио не однофамильцы.
— Да ладно, — застонал Дезмонд, закатывая глаза. — Чувак, ничего личного, но нам тут еще второго Марио не хватало. Умоляю, скажи, что ты не такой унылый зануда, как твой батя.
— Справедливости ради, дядя Марио моего батю и похлеще обзывал, так что на вас в обиде не будет точно, — хмыкнул Эцио. — А батя наверняка согласится с тем, что с дядей Марией в плохом настроении лучше не шутить. Батя у меня классный, так что ему веры как-то побольше, чем дяде.
— Черт, мужик, — Дезмонд и остальные, даже высунувшийся из шкафчика с ремнем в руках Клэй, выглядели ужасно виноватыми. — Дико извиняюсь. Не то чтобы мы так не думали, но все равно было жестко так шутить в твоем присутствии в первый день.
— Без обид, — Эцио поднялся и, улыбнувшись, дал краба каждому из парней. — Для справки, у Марио с моей семьей отношения не то, чтобы доверительные, мы и не общаемся особо. Так что сдавать вас я не собираюсь. Но я серьезно. Упаси вас Бог, парни, при нем эту хрень ляпнуть. Я сюда только устроился, не хочу вылететь раньше полугода.
— Забились, — выдохнули в приступе трогательного единодушного облегчения новые коллеги, пожав ему руку.
— Круто, — Эцио (за компанию с Коннором) пожал всем руки прежде, чем выйти в коридор. — Коннор тоже клевый, так что вы его тут завтра на ночной не обижайте. На дневной проверю.
Их с Коннором, смущенным донельзя, проводили взрывом смеха.
— Веселенькое дельце, — пробормотал Коннор, почесывая макушку. — Надеюсь, товарищ мне попадется спокойный, а то я вряд ли справлюсь с каким-нибудь шутником…
— Расслабься, — Эцио постарался улыбнуться как можно более спокойно, хотя и сам он про себя думал о чем-то подобном. — Думаю, они такие только в перерывах и свободное время. Иначе б не задержались там.
— Твоя правда, — Коннор смущенно улыбнулся.
Они вместе отметились у Катерины и, накинув куртки, оставленные ими в общем фойе, вышли из центра. К лучшему или худшему, им оказалось в разные стороны. Коннор пожал Эцио руку и поторопился в сторону подземки, а Эцио задержался немного рядом с центром, вдыхая свежий воздух полной грудью и пытаясь прийти в себя. Сильный порыв ветра подхватил с земли мокрые листья и, играючи, едва не зашвырнул ими в парня. С трудом избежав этого издевательства, Эцио запахнул свою старую, еще времен колледжа тонкую ветровку и поежился. С первой зарплаты, подумал он, вышагивая к остановке с маршрутами, ведущими к его дому, нужно будет купить нормальное теплое пальто, такое, чтоб и зиму выдержало, и осень.
Эти его прагматичные размышления оказались прерваны чьим-то окликом. Обернувшись, Эцио увидел спускающихся по нескольким ступенькам центра директора Макиавелли и сопровождавшего его телохранителя. Должно быть, они направлялись к одной из припаркованных рядом машин, но, увидев его, Макиавелли отчего-то решил задержаться и поговорить, и Эцио из вежливости ему это позволил.
— Марио очень доволен тобой и Коннором, раз закончил с ознакомительным туром довольно рано, — понимающе усмехнулся директор. — Слышал, ты, выбрал дневные смены.
Эцио кивнул, стараясь не таращиться на ставшие в желтом свете уличных фонарей заметными темные круги вокруг глаз Макиавелли, и подумал, что этот мужчина не такой уж и пугающий, каким показался ему в кабинете.
— Да, сэр, — сказал он, стараясь не показывать своего удивления этим разговором. Макиавелли был последним человеком в целом и боссом в частности, от которого он ожидал такого интереса к выбору своих сотрудников. — Не могу назвать себя ни совой, ни жаворонком, но точно знаю, что не буду опаздывать к началу смены, утром-то времени будет много. Это очень удобно. Смогу помогать матери по дому по утрам, может, даже кого из мелких до школы водить. Да и Коннору вроде как очень понравилась идея по ночам работать. Так что все вроде как довольны.
— Приятно это слышать, — теперь улыбка директора была уже более искренней. Он уже сделал было шаг в сторону машины, но снова задержался и еще больше удивил Эцио последовавшим вопросом. — Ты пока что живешь с родителями? Дом на Сишелл-роуд?
— Да, сэр. Откуда вы…
— Твой дядя слишком много болтает, — Макиавелли явно по-дружески забавлялся, и Эцио, хоть и не очень любил такое к себе отношение, отчего-то не смог сейчас на него рассердиться. — У меня встреча в том районе. Если хочешь, мы с Адевале, — кивнул он на телохранителя, чернокожего мужчину, со спокойным видом державшегося в отдалении, — можем подбросить до перекрестка Сишелл и Брайтуайт-сквер.
Эцио согласился — хотя и сам даже не мог сказать, почему. Что-то внутри подсказало, что он может сесть в машину к человеку, на которого официально работает меньше суток. Было что-то необъяснимо-родное в этом человеке с пепельной проседью в черных волосах, грустным блеском карих глаз за строгими линиями очков, черной формальной одеждой и усталой, вежливой улыбкой. Приступ беспричинной заботы от кого угодно другого, особенно будь этот кто угодно его боссом, заставил бы Эцио занервничать и отказаться, но от Макиавелли это ощущалось… чем-то само собой разумеющимся.
Он ожидал, что поездка будет тихой, полной неловкого молчания, но стоило им с Макиавелли оказаться на задних сидениях дорогого внедорожника, что, вроде как, должно было заставить парня разнервничаться сильнее, и всю неловкость как рукой сняло. Разговор, неожиданно естественный, завязался сам собой стоило водителю завести мотор и плавно вклиниться в ряд ползущих мимо центра машин.
— Знаешь, Эцио, — мягко сказал Макиавелли, протирая очки перед тем, как убрать их в дорогой чехол и спрятать его в глубинах дипломата, — я ведь слукавил немного тогда, на собеседовании. Не то, чтобы Марио не болтал про семью своего брата, по крайней мере, пока они совсем не рассорились, но все же… Я знаю тебя, наверное, с тех пор, как родители перевезли вас с братом сюда. Первые пару лет даже помогал крестному Федерико сидеть с вами, чтобы Джованни с Марией могли сходить на свидание или просто немного отдохнуть. Пойми меня правильно, пожалуйста, я не ждал, что ты вспомнишь кого-то из своего глубокого детства, но в то же время я не мог не предполагать, что ты тоже сделал вид, что мы незнакомы.
— Я не… Ох, — что-то в разуме Эцио щелкнуло, стоило Макиавелли это сказать. — Черт, сэр, простите. Я не то, чтобы лукавил насчет этого, думал, дядя вас предупредил перед собеседованием, ну или, в худшем случае, что вы увидите это в моем деле и передумаете брать меня. Но, раз вы спрашиваете...
— Вот же я старый идиот, — Макиавелли с тяжелым вздохом закатил глаза и потер виски своими длинными бледными пальцами. — Прошу прощения, Эцио, это было грубо с моей стороны. Про твою диссоциативную амнезию мне было известно, хотя Марио и пытался это скрыть. Он про меня не самого лестного мнения, если начистоту, и у него есть причины, и все же твой дядя часто забывает, что я не имею привычки так легко отказываться от своих планов и сбрасывать людей со счетов. Однако, я правда сожалею, что не учел твой диагноз, когда задавал вопрос.
— Но если вам рассказал не дядя, то кто же тогда? — Эцио, пусть и смущенный реакцией начальника, не смог скрыть удивления. — Ну… если, конечно, это не секрет.
Макиавелли окинул его очередным оценивающим взглядом за день, но сейчас скорее более теплым, родственным. Как будто взвешивал на своих моральных весах последствия своего поступка. И, видимо, по какой-то причине правда перевесила.
— Твой отец. Примерно в то время, когда ты лежал в клинике, — признал он, и что-то глубоко внутри Эцио словно натянулось, готовое оборваться в любой момент. — Не то, чтобы мы были достаточно близкими друзьями, чтобы такое обсуждать, наше общение в лучшем случае можно назвать приятельским. И все же порой случались моменты, когда каждый из нас мог обсуждать с другим вещи, которые едва ли можно было обсудить с другими, даже близкими. Поэтому, когда… тебе стало хуже, твой отец впервые попросил об услуге. В свое время я изучал состояние нашей системы здравоохранения, особенно все, что касалось мозга, нервной системы и того, что сейчас называют ментальным здоровьем. С тех пор у меня осталось много связей в этой сфере, включая знакомство с лучшим психиатром штата и по совместительству директором одной сети частных психиатрических клиник, и твой отец знал об этом. По просьбе Джованни я устроил ему встречу с этим директором. Что было дальше, полагаю, ты знаешь лучше моего. С тех пор мы с Джованни, слишком занятые личными делами, почти не общались, пока вчера вечером он не позвонил мне снова. Джованни хотел обсудить твое собеседование и грядущее назначение. Пойми меня правильно, Эцио, будь это кто угодно другой, я бы сразу бросил трубку. Как бы сильно Марио или другие высокопоставленные сотрудники ни были убеждены в своем влиянии на меня, я никогда не возьму рекомендованного ими человека, если тот неспособен жить своим умом и будет плясать под их дудку, и не откажу кому-то из соображений чьей-то предвзятости. Поэтому в вопросе найма я прислушиваюсь лишь к своему опыту и… паре доверенных лиц, проверяющих для меня биографии соискателей. Но Джованни… ему отказать я не могу. Никогда не мог. Я ему очень обязан, простой разговор — меньшее, что я мог сделать.
— Ничего личного, мистер Макиа, но обычно с первыми спонсорами люди не настолько близки, — проворчал, не удержавшись, Эцио, теребя край рукава своей потрепанной куртки.
Он не сразу понял, что назвал начальника кличкой, использовавшейся в отделе за глаза, но не успел испугаться. Макиавелли не был против. Он даже усмехнулся как-то тепло, словно давно не слышал этого прозвища, резко контрастировавшего с его спокойной и вдумчивой натурой.
— Я понимаю, — сказал начальник, продолжая посмеиваться. Успокоившись, он заговорил серьезнее. — Но, раз уж на то пошло, меня с твоей семьей всегда связывало нечто большее, чем этот центр. Давным-давно, еще в Италии, твой дядя оказал мне две огромные услуги. Он вытащил меня из ужасной передряги, тем самым сохранив мою жизнь, и… познакомил с твоим отцом и его семьей. А уж Джованни… Его мудрость, ни много, ни мало, спасла мой брак. Если бы однажды он не вправил мне мозги, я потерял бы любовь всей своей жизни. Для меня его поступок всегда значил больше, чем сумма его вложения в мой центр. Поэтому, Эцио, я никогда не мог и не смогу отвернуться от Джованни. Особенно, если это касается семьи, самого дорогого, что у него есть.
— И все же ему не стоило звонить. Я, конечно, сам облажался, что не сказал, надеялся, что вы прочтете бумаги. Но все-таки… довольно трудно встать на ноги и начать самостоятельную жизнь, если даже семья носится с тобой как курица с яйцом и боится любого стресса.
— Это как посмотреть. С одной стороны, ты, безусловно, прав — гиперопека никому еще не помогала с сепарацией и успешной жизнью. С другой… Посуди сам. Должность, которую ты получил, пусть и проигрывает остальным в отделе в вопросе опасности и травм, но, тем не менее, довольно напряженная, тяжелая и, чего греха таить, наполненная стрессом. Твой же диагноз делает тебя в некотором роде бомбой замедленного действия. За пультом ты будешь наблюдать за людьми, выискивая в их поведении и делах признаки потенциальной опасности, но некому будет наблюдать за тобой и подмечать, не изменилось ли твое состояние. Быть может, ты проработаешь день, неделю или даже месяц, но мы никогда не будем знать, не триггернет ли тебя что-нибудь в следующую смену.
— Если вы боитесь, что я испорчу оборудование или что-то прогляжу…
— Нет, Эцио, дело не в этом, — Макиавелли сказал это так твердо, что у Эцио отпало всякое желание пытаться ему возражать в принципе. — Я, справедливости ради, не вижу никакой проблемы в твоем диагнозе. Насколько мне хватает знаний судить, твоей работе он помешать не должен. Но твой отец, как и любой адекватный родитель, имеет справедливые опасения насчет подобной должности. Не так страшно, если по твоему недосмотру в момент плохого самочувствия пострадает техника или будет что-то украдено. Да, конечно, меня это не обрадует. Однако, если твое состояние усугубится, и твой прогресс откатится, или же ты пострадаешь еще сильнее, это не обрадует никого. Вот почему твой отец позвонил и обсудил со мной твой диагноз в контексте твоей будущей должности. Я рад, что он так поступил, поскольку теперь…
Макиавелли умолк на миг, раздумывая о чем-то своем, и Эцио на миг этому обрадовался. Прокручивая слова начальника в голове, он все отчетливее осознавал их правоту и с облегчением ощущал, как стремительно улетучивается сиюминутная злость на отца. Каким-то удивительным образом слова Макиавелли сбросили с плеч юноши груз лживой ответственности и вины, что он сам на себя взвалил, помогли ему перестать считать себя обузой. В полумраке салона едва ли можно было разглядеть лица попутчика и водителя, и Эцио не стал прятать довольную улыбку.
Они проехали молча еще пару минут, и Эцио в какой-то момент заметил впереди остановку, место своего назначения. Но, к его удивлению, машина ее проехала.
— На нашем обычном маршруте пробка, — объяснил водитель Адевале, заметив в зеркало заднего вида смятение пассажира. — Объедем по твоей улице, заодно и тебя подбросим до самого дома.
— Спасибо, Аде, — выдохнул Макиавелли. Все это время сидевший со строго-прямой спиной, он впервые на глазах Эцио расслабился по-настоящему и откинулся на спинку сидения.
— Раз такое дело, босс, — пробормотал Эцио, понимая, что они вот-вот подъедут к его дому, и он упустит чуть ли не единственную возможность поговорить с начальником начистоту. — Вы не договорили… Почему вас обрадовал разговор с отцом?
Макиавелли усмехнулся, как-то по-доброму, по-родственному, словно бы не ждал вопроса, но и не был против ответить.
— Потому что он, пусть и не осознавая, помог мне спланировать весь твой карьерный путь в моем центре, — честно ответил он. — Само собой, при условии, что ты хорошо справишься на текущей должности. Есть у меня один личный проект, детище, которое я пытаюсь взрастить уже много лет, и, к своему стыду, должен признать — его развитие застопорилось. Обсуждая твою профпригодность с Джованни, я вдруг осознал, что сотрудничество с тобой может это исправить. Но мы не будем торопиться. Для начала посмотрим, каков ты за пультом, а там… кто знает.
Ошарашенный этим признанием Эцио позже был готов поклясться, что в первый раз в его жизни он лишился дара речи так ощутимо, что позволил своей челюсти опуститься как во всяких там тупых мультиках, чем заставил босса насмешливо фыркнуть. Удивление его было столь сильно, что Эцио даже не сразу понял, что Адевале припарковался напротив калитки его дома.
— Спасибо, что подвезли, — искренне сказал Эцио, выбравшись из машины, закрыв дверь и склонившись к открытому начальником окну.
— Не за что, — не менее искренне улыбнулся Макиавелли. Улыбка его быстро померкла, стоило ему заметить за спиной Эцио сидящую на веранде фигуру и свет в окнах дома. — Эцио, напоследок. Не говори семье о нашем разговоре. Особенно отцу. Он… все еще не доверяет мне достаточно, и я могу его понять. Будет лучше, если все, что мы обсуждали, останется между нами.
Легким движением пальца Макиавелли снова поднял стекло, и в отражении отъезжающей машины Эцио на секунду увидел себя, озадаченного, но все еще по-детски счастливого от полученной работы. Впервые ему было не стыдно вернуться домой.