То, что испытывал Курогане с резкой переменой места, было похоже на лихорадку. Он стоял посреди очередного гостиничного номера, который видел впервые, в своих грязных дорожных сапогах, и его лёгкие деформировались, изменялись, пытаясь научиться дышать здешним воздухом. В первую ночь где-либо Курогане всегда засыпал в каком-то полубреду, но просыпался уже человеком, вновь твёрдо стоявшим на ногах, неважно какая именно земля была под ними.

В Смарагдосе что-то дало сбой. Когда в одиннадцатом часу они вышли из отеля, Курогане почувствовал, что вчерашний день продолжается ровно с того места, где оборвался вчера. Большой радости по этому поводу он не испытывал.

Сказать больше, это вообще не походило на утро: только недавно, по идее, занявшееся в каких-то блеклых тонах небо выглядело так, будто уже смеркалось, но близости дождя – чтоб грешить на него – Курогане не чуял. Зато неестественный свет, виденный им накануне, который он был уже готов списать на некий обман зрения, да хоть даже посетившую его галлюцинацию, обволакивал город всё так же.

Он засыпает прямо на полу, уверенный, что всё должно обернуться ночным кошмаром хотя бы настолько, насколько это больше того, с чем он может примириться. Но открыв глаза в следующий раз, обнаруживает, что мир не переродился, как должен был. Вон, даже все тела лежат на своих местах...

В последнее время Курогане старался не пить, но тут понял: если в ближайшее время чего-нибудь не выпьет, то крышей отъедет куда-то, куда ему было совсем не надо. Очередной невнятный, почти чужеродный образ растаял, едва возникнув в голове, и он продолжил существовать, как мог, всему назло.

Что ещё немало пошатнуло его, казалось бы, на ровном месте: выйдя из гостиницы, они оказались вдруг совсем не в той части города, которую исследовали накануне. Курогане хоть и знал эти улицы меньше суток, но в таком редко ошибался. Здесь, там, ещё где-то – в сущности, никакой разницы, конечно, не было. И всё же, одно из первых, можно сказать, правил выживания, которых ниндзя придерживался, звучало: «Когда лезешь куда-то, держи в голове, где выход». А он едва понимал теперь, где находится... и крутилось это совсем не вокруг географических названий.

Он всматривался во встречавшихся им людей. Одеты те были чёрт-те во что – ничего подобного Курогане раньше не видел, – но в целом выглядели, как любые другие нормальные люди: по две ноги, по две руки, голова с парой глаз, ртом и носом на лице, на самой голове – волосы. В разных количествах, у кого-то их вообще практически не было, но это даже добавляло нормальности. Почему-то такие тривиальные открытия Курогане немного успокоили. В какой-то момент мимо них проехала крытая повозка, запряжённая парой лошадей: тоже престранная, но всё ж таки повозка, как ни посмотри.

Никак не комментируя местные виды, Фай долго молчал, по крайней мере, куда дольше, чем обычно, прежде чем ни к чему конкретному протянул, просто, по-видимому, думая вслух:

— Тут одно из двух: они или с помощью какой-то иллюзии скрывают город от посторонних глаз извне, или... мы сейчас в ином измерении.

— Ты это на ходу сочиняешь? – буркнул Курогане.

— Не сочиняю, а предполагаю.

— Один хрен.

— А ты как думаешь?

— Один хрен, – повторил Курогане, испытав вдруг настолько сильное желание закончить этот разговор поскорее, как будто уже от него его могло бы вырвать.

К счастью, спутник вскоре переключился на более обыденные темы: как обычно, в основном донимая его пустой надоедливой болтовнёй, но в чём было больше всего привычного, отрезвляюще привычного, так это в ней – что Курогане был, наверное, впервые аж благодарен Фаю за неё.

Они бесцельно бродили по городу до полудня, потом пообедали в каком-то летнем кафе. Большие деревянные ящики, плотно расставленные рядами вдоль периметра, были засажены фиалками. Смарагдос вообще стал первым на памяти Курогане «каменным» городом, где при этом, куда ни глянь – везде были цветы.

В кафе мужчины тоже оставили какую-то невообразимо смешную сумму. Но раньше, чем могло бы выясниться, что их обсчитали, Фай потащил нихонца дальше по улицам.

И хотя те были в целом похожи друг на друга, составляя однородный, вполне себе гармоничный облик, Курогане никак не мог к нему привыкнуть, хотя в прочих городах, в которых они успели побывать к тому моменту, он за это время уже более или менее примирялся с действительностью... Всё казалось каким-то нарисованным. Нарисованным кистью некоего художника, чьё имя звучало бы, как какое-нибудь иноземное ругательство, которое Курогане бы попытался выговорить раза три и затем бросил бы это дело.

Но кое-что и в этом городе выглядело примерно так же, как и в любом другом. Рынок.

Нихонец невольно замедлился, уставившись в этот внезапно вынырнувший на них сбоку широкий проулок. Курогане не нравились рынки. Если и было какое-то определённое место, которое не нравилось ему во всех не нравившихся ему городах больше прочих – обычно это был рынок. И на рынок его, где бы он ни оказался, судьба в итоге заносила непременно. И ведь так, что потом, даже захочешь – не забудешь.

Хотя после главного рынка Альзахры или даже Шары этот не казался столь уж «судьбоносным», скорее это была небольшая аллея на десяток продавцов, разложившихся со своим товаром под допотопными тканевыми навесами. Даже большого скопления людей, способного привлечь внимание, не наблюдалось. Фай и тот – а ведь его обычно тянуло в такие места пуще, чем Курогане самой судьбой – не проявил к местной достопримечательности ни капли интереса, и они зашагали было дальше.

— Эй, а ну стой!

Раздался крик откуда-то со стороны торговых рядов, и практически в тот же момент кто-то влетел в Курогане, лбом вписавшись в его плечо. Курогане от неожиданности лишь слегка отшатнулся, а вот странный парень, с капюшоном, плотно натянутым на голову, шлёпнулся на тротуар. При этом стопка из трёх увесистых книг вывалилась у него из рук, с грохотом рассыпавшись по мостовой. Скрючившись на четвереньках, он потянулся к одной из них, но Курогане поймал мальчишку за предплечье и рывком поднял над землёй.

— Вернись, кому говорю! – тучный торговец уже спешил к ним.

Прытко, как змея, воришка вывернулся, пользуясь тем, как Курогане практически поставил его обратно на ноги – и рванул наутёк, оставив добычу.

— Вот уж негодяи, думают, я за ними не побегаю? Ещё как побегаю! – ругался мужчина. Послав презрительный взгляд вслед парню, он присел на корточки и принялся подбирать разбросанные в пыли книги.

— Вы ловить его не собираетесь? – поинтересовался Курогане с сомнением. Незнакомец уже скрылся, и на равнодушные улицы вернулся еле-еле потревоженный покой, но больше его удивляло, как быстро сам едва не обворованный торговец сделался таким спокойным и деловитым, будто ничего особенного и не произошло.

— Воровать не от хорошей жизни начинают, – серьёзно рассудил тот. — Но и я за свой товар постою, смотреть, как меня обносят, не собираюсь.

— Одни книги... – протянул Курогане с ещё большим сомнением.

— Да, и губа-то не дура, все фолианты втрое старше этого мальчишки!

Курогане хотел сказать, что по первой необходимости крадут еду, лекарства, да хоть одежду, а вот книги... Но какое ему было дело, это было делом торговца. И пускай тот о нём рассуждает, как хочет.

— Но вас я теперь точно не могу отпустить, – вдруг заявил он.

— Э? Это ещё почему? Мы в вашу лавку шага не ступили, – нахмурился Курогане.

— Вот именно, это я так оставить не могу! В смысле, вы неправильно меня поняли, должно быть, – рассмеялся тот. — Пойдёмте. Я просто хочу, чтобы вы что-нибудь выбрали в моём магазине. В благодарность за помощь. Бесплатно, конечно.

«И в итоге всё равно будешь в минусе. Ну и в чём смысл?» – подумал про себя Курогане, вслух же лишь вздохнул.

Но когда нога его ступила таки – ровно на один шаг – в ту самую лавку, ниндзя уже готов был развернуться обратно.

— Мне это всё без надобности.

— Да вы же ещё ничего не видели! – явно не желая слушать возражений, воскликнул торговец, с чем, как бы подталкивая вперёд, мягко хлопнул его по спине. Курогане бы без колебаний сломал ему руку за это. Но мужчину спас Фай, вовремя втянувший торговца в светскую беседу, и опасный момент был упущен.

— А у вас тут... весьма атмосферно, – протянул Фай, оглядываясь. — По-моему, вам бы стоило настоящий магазин открыть. Ну, отдельный магазин где-нибудь дальше по улице, я имею в виду. А не ютиться здесь.

— Мне повезло не так, как многим местным, кому магазин достался в наследство от деда, – протянул тот с некоторым сарказмом. — Я начинал своё дело сам. А цена за аренду, ежели мы о помещениях говорим, тут не кусается. Она откусит тебе ногу, пока спишь. А дела у меня и тут идут неплохо. Да, весьма неплохо, даже если сравнивать...

То, что Фай назвал словом «атмосферно», было нагромождением каких-то шкафов да витрин, среди которых Курогане бродил, разглядывая весь этот странный хлам: как если бы «настоящий магазин» в один день вспыхнул пожаром, а то, что удалось оттуда вынести, свалили напротив во дворе.

Ему не нравилось, как быстро он сдался этому типу, в котором упрямства уж точно было не больше, чем в нём самом, но с начала их путешествия Курогане, кажется, начал стареть чуточку быстрее, а с возрастом, у кого-то более, у кого-то менее, но обыкновенно приходит мудрость... и, возможно, мудрее всего тут и впрямь было просто взять что угодно да распрощаться с довольным торгашом, даже если Курогане придётся швырнуть это в первую же урну, что попадётся им по дороге.

Фай меж тем уже обошёл лавку и, с лёгким опозданием поддавшись магнетизму всех тех вещей, что стоили денег, которых у него не было, начал уже поглядывать в сторону соседних.

— Вы не сильно обидитесь, если я пока отлучусь к вашему коллеге? – с обезоруживающей улыбкой обратился он к торговцу.

— Обижусь, но только на себя: за то, что не приложил достаточно усилий, чтоб удержать вас!

— Не переживайте на этот счёт, я ведь всё равно просто смотрю. Мы в этом городе первый день, если я до вечера истрачу весь наш бюджет, мой спутник голову мне открутит.

Мужчины вместе посмеялись, а Курогане подумал, что зря, ведь это было правдой.

То, какое затруднение вызвал у него поиск «чего угодно» там, где этим «что угодно» впору было грузить корабль, было просто смешно – но факт. Выбор в лавке составляли в основном всё те же книги, какая-то подозрительного вида колдовская утварь, которую у Курогане не было желания даже трогать руками.

Потом он наконец заметил небольшой столик с бижутерией, ставший для него островком спасения посреди этого океана. Вот оно. Не зовёт поломать голову, что это такое вообще. А главное, в урну точно поместится.

Рука Курогане сгребла случайный кулон, но взгляд, упав на него, задержался. Подвешенный на цепочке кристалл размером с одну фалангу его пальца, в незатейливой оправе из платины отсвечивал ровным матовым блеском. Под навесом было темновато, но даже в приглушённом свете кулон отчётливо переливался глубокими, насыщенными цветами: из фиолетового в синий, от тёмно-синего к цвету морской волны.

Эта игра оттенков была один в один, как то странное сияние вокруг Фая, вспыхнувшее, когда юноша взял в руки стеклянную сферу. Курогане не собирался вспоминать об этом, не собирался нарочно сравнивать, но настолько эти две вещи не вязались в сравнение больше ни с чем, что он когда-либо видел (кроме «северного сияния»), что он мгновенно узнал одно в другом.

— Что это за камень? – спросил он у продавца.

Тот выглянул из-за спины Курогане.

— Флюорит. Очень сильный магический талисман. Успокаивает мысли.

Курогане, конечно, догадывался, но предпочёл бы не думать о том, что и у этих побрякушек, раз они тут оказались, тоже было какое-то «магическое применение» – пусть лучше дальше остаются у него в голове обычными побрякушками. Для спокойствия его мыслей ничего больше и не надо было.

Выйдя из лавки, он поймал уже возвращавшегося обратно Фая, и они вместе свернули с аллеи обратно на главную улицу.

— Так что ты там выбрал? – бросил блондин с интересом не большим праздного любопытства. До этого плотно сжимавший кулон в кулаке, Курогане сунул покупку ему. Едва не выронивший украшение на мостовую от неожиданности, Фай тупо уставился на камень у себя в руках.

— Хочешь сказать, это мне?

— Угу.

Спонтанный «подарок» не нёс в себе ни капли сентиментальности, и, чувствуя это, Фай, наверное, был сбит с толку ещё больше.

— Если бы ты не взял, я просто бы его выкинул, – выплюнул Курогане, развеивая эту абсурдно неловкую паузу.

Фай покосился на него с тоскливой миной и вздохнул:

— Умеешь же ты портить моменты, Куро-пуу. Пойдём, если верить торговцам с рынка, нам до места ещё минут двадцать пешком, – ловко застегнув цепочку на шее, Фай ускорил шаг.

— Стой, до места? До какого ещё места?

Курогане-то всё это время думал, что они просто осматривают окрестности, как и обычно. Но на бумажной карточке, которую Фай извлёк из кармана, было, без сомнений, рукой того самого парня, стоявшего на подъезде к городу, написано... не понять, имя ли, название заведения или ещё что. Курогане это как не было интересно, так и не стало: эта деталь просто не показалась ему значительной. И в то, что Фаю это, чем бы оно ни было, было взаправду нужно, Курогане тоже, честно говоря, не верилось.

— И как скоро ты собирался мне сказать?

— А тебе разве не всё равно?

И они, к тому же, и полного дня здесь не успели пробыть!

— Ты или не выкидываешь ничего у меня за спиной, или я умываю руки, – разозлился Курогане.

— Так вот ведь я весь, перед тобой, – со всей невозмутимостью возразил ему Фай, — и ничего особенного не делаю. Просто хочу проверить, что такого там, куда нам посоветовали заглянуть. Что из этого выйдет, я знаю не больше тебя.

Курогане звучно фыркнул. Даже когда блондин говорил правду, даже когда в его словах была логика всего мира – ниндзя как будто всё равно в итоге оставался в дураках.

Пока Курогане силился вспомнить, зачем им уже было нужно в Смарагдосе какое-то определённое место, мужчины всё спускались вниз по улице; в какой-то момент кирпичные фасады сменились железным забором, увенчанным фигурными шпилями, за которым виднелось что-то вроде сквера. Фай завернул через открытые ворота. Обойдя пышные кусты гортензии, они увидели дом, кажется, в профиль.

Что-то отличало его прочих, но не так чтобы сильно, да и вывеска на видном месте говорила о том, что почти наверняка это был какой-то магазин.

— Что ты делаешь?

Остановившись уже на пороге, Фай зачем-то сперва постучал. Никакого ответа при этом не последовало.

— Тебе и в продуктовую лавку приглашение теперь нужно? – буркнул Курогане и просто толкнул дверь; чего и стоило ожидать, та была не заперта.

Что-то пронзительно звякнуло над головой, и продолжало греметь после того, как дверь закрылась за ними, постепенно затухая, растворяясь в покое пустой душной комнаты. В комнате действительно никого не было; и к посетителям никто не спешил. Подозрительные склянки виднелись в шкафу у дальней стены, на пыльном комоде стояло две кое-как прикрытых крышками шкатулки, набитых драгоценностями – и больше как будто и ничего, что худо-бедно могло быть товаром. Пахло недурно, но каким-то запустением.

Наконец послышался шум, что-то скрипнуло; и из соседнего зала выглянула женская фигура. Карминового цвета глаза задумчиво обозрели из-за дверного проёма обоих с головы до пят. Молча.

— Кхм. Извините. Было не заперто, – оправдался Фай.

— Ну да. Это же магазин.

Минуту назад Курогане рассуждал так же, но устами этой женщины ситуация почему-то вдруг сразу сделалась... чрезвычайно сюрреалистичной.

— Но я, по правде, не ждала никого сегодня. Минутку, – та почти что зевнула; и тут же пропала из виду. Полностью появилась в проёме она уже спешно накидывая на себя что-то вроде халата; хотя было совершенно непонятно, что именно она пыталась прикрыть им, не спрятавшим даже неприлично глубокое декольте.

— Прошу прощения. В это время года у меня редко кто-то бывает без предупреждения. Но вы не помешали, нет-нет.

Внимание хозяйки постепенно прекратило блуждать и теперь было полностью обращено к гостям.

— Ты знаешь, зачем ты здесь? – как-то странно, долго-долго изучая Фая, протянула женщина.

— Не то чтобы, – признался тот. У Курогане даже не было слов это комментировать.

Но достав снова карточку, приведшую их сюда, юноша всё ж объяснил:

— Мы приехали в Смарагдос только вчера вечером. Я спрашивал об одном деле, вот так мы и оказались у вас, полагаю...

Взяв карточку у Фая, женщина долго перебирала её руках, перевернула даже на другую сторону, на которой, правда, ничего не было.

— И что же ты такого сказал, что тебе дали этот адрес..? – промолвила она озадаченно.

— Что ищу, где бы поучиться магии.

Женщина зыркнула на южанина неожиданно прояснившимся взором. Атмосфера резко переменилась; будто лопнул огромный мыльный пузырь, окружавший магазин, из-за чего время здесь до сих пор текло как-то иначе. До Курогане впервые донеслось пение птиц за окном.

Хозяйка отложила карточку на комод. Огибая небольшой круглый столик, она неожиданно запнулась: Курогане отчётливо видел – но что главное, слышал – завалившуюся на бок пустую стеклянную бутылку.

— Какой же тут бардак, когда долго нет Ватануки, – пробормотала она; в чуть отдавшем хрипотцой голосе слышалась смертельная усталость. Но моментально приободрилась, приглашая их присесть на один из стоявших углом диванов.

— Чаю хотите?

— Мы совсем недавно пообедали, – осторожно протянул Фай, намекая, что предпочёл бы отклонить приглашение, если возможно.

— Это хорошо. А то у меня из чая только портвейн.

Устроившись на незанятом диване, женщина выудила откуда-то из-под халата курительную трубку. Со стороны их компания должна была выглядеть чудновато.

— Ты, – вдруг выпалила хозяйка, направив свободный конец той трубки прямиком на Фая; Курогане от неожиданности даже дёрнулся. За немногословным комментарием последовало несколько секунд молчания, прежде чем блондин бесхитростно ответил:

— Фай.

Но каким-то чудом, похоже, угадал, что женщине от него требовалось. Трубка сменила угол, повернувшись чашей уже к нихонцу.

— Курогане, – буркнул тот. Хозяйка удовлетворённо откинулась на спинку дивана. Она молча сделала пару затяжек и словно раздумывала о чём-то, но, впрочем, недолго.

— Тут меня называют Ведьмой Измерений, – произнесла она, едва выпуская изо рта мундштук. Горький запах уже достиг их и вился вокруг, заставив ниндзя поморщиться. Вид курящей женщины всегда вызывал у него какое-то рефлексивное отвращение, хотя в том, чтоб «облизывать дым», Курогане вообще виделся крайне сомнительный источник наслаждения. — Громкое имечко. Гардины всё равно пришлось замерять по линейке.

Две девочки вдруг беззвучно впорхнули в комнату и унесли ту злосчастную бутылку, до сих пор валявшуюся под столом, заодно открыв окно. Всё усиливавшийся запах табака наконец проредел.

— Так что можно просто Юко, – добавила она. — Поучиться... Речь только об одном из вас, как я понимаю?

— Куроганчик магией не владеет, – подтвердил Фай.

— По нему и видно.

С категорическим недоверием всё это время обыскивающий глазами каждый угол Курогане тут же вскинулся:

— Что ещё по мне видно?!

— Что как-то давненько никто не пересчитывал у моего порога ступеньки, – с нарочитой радостью воскликнула ведьма. Курогане аж поперхнулся: не то от негодования, не то обескураженный слышавшейся ему в её словах реальностью этой угрозы.

— Простите. Он немного вспыльчивый.

— По нему и видно.

Сложив руки на груди, Курогане набычился, демонстративно отключившись от дальнейшей дискуссии.

— Сразу скажу, что здесь вы не по адресу, – спокойно объяснила Юко. — Но раз уж вас послали ко мне, я подумаю, что можно сделать.

— Здесь магазин, – вспомнил Фай. — И правда, с чего бы по такому делу отправлять к вам?

— С того, что они так делают каждый раз, когда не знают, что делать, – усмехнулась женщина. — Да ладно, тут довольно скучно. Вы никуда не спешите?

Они немного посидели за столом втроём, после чего новая знакомая охотно устроила путникам экскурсию по магазину. В нём оказалось ещё два зала, куда больше оправдывавших само слово «магазин»; хотя, как выяснилось, сама хозяйка вкладывала в него немного другое значение.

— Когда ко мне приезжают издалека, то уж точно не за этим барахлом. Я... исполняю желания, как я это обычно называю.

— Что, любые? – спросил Фай беспечно.

— Практически. Нет почти ничего невыполнимого, только цена иногда бывает слишком высокой, – ответила ведьма столь же непринуждённо, но звучала вполне серьёзно. — Уверены, ребята, что вам не нужно ничего поинтереснее, чем просто замолвить за тебя словечко в правильном месте?

Курогане эта дамочка решительно не внушала доверия, да и что-то в части про «слишком высокую цену» хоть и отдало неприятно на дне его кошелька, только и всего, а твёрдости готового извергнуться из него отказа это не умаляло. Но Фай опередил спутника.

— Я подумаю об этом, но вряд ли.

— Жа-ль, – протянула ведьма, хотя не было похоже, что она в самом деле рассчитывала получить другой ответ. — Свободный въезд сейчас закрыт. Но это вы уже и так должны знать. Открывают его только раз в год и всего на месяц – в феврале. Самый короткий месяц в году вдобавок. Клиенты у меня, конечно, самые разные, далеко не всех этот режим останавливает, но до того, как его ввели, было, конечно, повеселее. Тогда и город не прятали.

— А к чему такие меры? – полюбопытствовал Фай.

— Ещё поживёте здесь, пообщаетесь с местными – постепенно сами всё поймёте, – ответила Юко уклончиво, с какой-то кривой улыбкой.

Южанин с ведьмой ещё долго беседовали, по меркам Курогане – целую вечность. Предоставленный самому себе, тот бесцельно шатался от стены к стене, разглядывая убранство, но и это ему быстро наскучило. Всё-таки что-то здесь ему не нравилось пуще всего в этом городе. Хотелось убраться как можно скорее. Но к тому моменту, как дело дошло до прощаний, не хотелось особенно сильно уже и этого.

— Приходи завтра утром, – напоследок напомнила Юко Фаю. — Если я к тому моменту всё улажу, то расскажу, что да как.

Фай поблагодарил её и нагнал уже подавшегося на выход спутника. Время, если верить часам, близилось к пяти. Оконное стекло заполнилось белым светом; похоже, даже в странном небе этого города иногда показывалось солнце.

— Эй, ты, который второй, – вдруг окликнула хозяйка за миг до того, как дверь за гостями должна была захлопнуться. — Тебя тоже жду завтра утром.

— Я-то тут при чём? – бросил Курогане на женщину усталый, по-прежнему неприязненный взгляд через плечо.

— Вот придёшь завтра – и узнаешь, – весело воскликнула та. Курогане цокнул языком с силой, которой обычному человеку хватило бы, чтобы выбить себе передний зуб. Они наконец вышли из магазина.

— Занятненько. Это сколько же лет прошло.

Аккуратно сгребая вместе носком туфли разлетевшиеся по полу осколки, ведьма задумчиво смотрела на них и курила.