На следующий день они прямо с утра отправились в тот магазин, и Курогане поверить не мог, что снова дал потратить столько своего времени на это. В не менее вульгарном, чем вчера, наряде, ведьма встретила их и Фая в частности так, будто тот приходился ей по крайней мере любимым племянником.

— Я обо всём договорилась, – сообщила она. — Тебя ждут сегодня в ратуше в первой половине дня. Это недалеко отсюда.

Пока хозяйка магазина объясняла Фаю, как ему добраться до какой-то «ратуши» и как действовать на месте, Курогане, слушая их вполуха, нетерпеливо шаркал ногой об пол. Это был, в принципе, единственный для него способ дать выход нетерпению, поскольку пронизанное немым укором тягостное присутствие двухметрового нихонца эту парочку ничуть не тяготило. Порог спутники, без сомнения, переступили вместе. Но с тех пор Курогане как будто больше здесь не было.

И не столько проницательность или элементарная сообразительность, сколько непреклонность некоего глобального сценария, в котором Курогане отводилась в лучшем случае второстепенная роль, дала ему понять, что когда дверь магазина закрылась за Фаем в следующий раз – идти за ним ему не следовало. Это не нужно было Фаю. Это не нужно было Курогане. Никому.

Стоило ему уже начать угрюмо соображать, а было ли кому-то нужно, чтобы он вообще приволок сюда свои два метра – ведьма поспешила напомнить ему как раз об этом.

— А теперь со вторым разберёмся. Видок у тебя, конечно, никуда не годится, – прокомментировала она явно с какой-то идеей наготове, но не упуская шанса поддеть нихонца да понаблюдать за реакцией. Своим умом ниндзя осознавал, что это провокация (чёртов блондин делал абсолютно так же). Но нрав «немного вспыльчивого» Курогане одним умом удержать было невозможно.

— В каком это месте?!

— В примерочной есть зеркало. Сам поищи, в каком месте, – хмыкнула та. — По коридору за последним залом налево, первая же дверь.

Внутренний критик Курогане не преминул заметить, что насколько ему запомнился их вчерашний визит сюда – за последним залом не было никакого коридора. Но определяющего значения это не имело: если дамочка хотела пошутить над ним шутку, она пошутила её уже, полагая, что после этих слов он сдвинется с места хотя бы на миллиметр.

— Ну же, ведь уже большой мальчик, неужели мне придётся заманивать конфеткой? – не унималась ведьма. — У меня нет на это времени.

— Что-то не похоже, чтобы ты была сильно чем-то занята, – огрызнулся Курогане.

Ведьма вздохнула. Вряд ли хамское поведение гостя хоть сколько-нибудь её задело. Но и запал её к тому моменту уже заметно поиссяк. Курогане заключил с удовлетворением: его наконец оставят в покое. Но очень скоро стало ясно, насколько он поспешил с выводами.

Хозяйка не сдалась – она просто поменяла стратегию.

Курогане, долгое время просто стоявший неподалёку от выхода, как раз переносил вес с одной ноги на другую. И именно эта нога вдруг подалась совсем в другую сторону: вынуждая его шагнуть вперёд, просто чтоб не потерять равновесие. Но нет, когда уже обе его ноги сделали ещё шаг против его воли, он был вынужден признать: того выбора у него не было. Ни одно избитое материнское наставление «смотреть под ноги» не могло возыметь над ним такого эффекта: Курогане во все глаза уставился на часть собственного тела, которая внезапно перестала подчиняться ему же.

— Что ты сделала?! – успел гаркнуть Курогане, пока это тело само собой уверенно удалялось прочь.

— Говорят же тебе, поменяла стратегию, – развела руками женщина.

Преодолев все три уже знакомых основных зала, запомнившие инструкции ведьмы лучше него самого ноги вскоре несли его по коридору. И теперь Курогане знал, точно знал, что никакого коридора тут не было. Из того, как далеко тот ещё продолжал тянуться, когда мужчину практически впечатало лицом в нужную дверь, и сколько дверей ещё ему удалось охватить взором перед этим, получалось, что снаружи здание должно было выглядеть... как минимум раза в полтора больше, чем на самом деле. На самом деле. Что-то в этих словах, сам смысл которых по определению не допускал двойственности, перестало работать, как дóлжно.

В маленькой комнатке, помимо упомянутого зеркала, была только висящая на крючке лампа и скромная деревянная лавка, на которой лежала аккуратно сложенная стопка одежды. При том, насколько категорично Курогане обычно из принципа отказывался воспринимать туманные экивоки как руководство к действию, было не так много вариантов, что он мог бы в этой комнате – куда его затащили вполне недвусмысленно – сделать.

Это не означало, что он тут же воспылал охотой это сделать. Но проклятая ведьма уже добилась своего один раз, и неизвестно, как ещё ей было по силам унизить его, в конце концов получив желаемое снова. И если уж исход так и так рисовался один – Курогане предпочёл бы не рисковать и... переодеться самостоятельно. В единственно надёжном обществе самого себя.

Покинул он комнатку в уже достаточно сильной фрустрации, чтобы не потрудиться напоследок как следует рассмотреть в зеркале своё отражение. Курогане признавал только два вида одежды. Свободные кимоно и хакама, из хорошей, приятной к телу ткани – по сути, то, к чему он привык с детства и что вписывалось в его представление об удобстве просто по той причине, что им оно и формировалось. Ко второму пункту он был готов отнести вообще всё, что сидело на нём так, чтобы он мог этого не замечать: майки в облипку, разношенные сапоги... нет, на самом деле он был готов примириться и с некоторым дискомфортом, но только если он был чем-то обусловлен. Неважно, какой идеально подогнанной будет та же броня – она всё равно весит больше, чем кусок тряпки или даже волосяной покров на его коже.

То есть, его стандарты правда были не слишком высокими. Но то, во что ему пришлось втиснуть себя на сей раз, в том немногом, что Курогане требовалось от одежды, с треском провалилось. Другое, большое антикварное зеркало во весь рост стояло в зале, где его ожидала хозяйка, так что удовольствия испытать на себе результат ещё и глазами ниндзя избежать всё-таки не удалось. Право слово, выглядело это так же нелепо, как ощущалось. Накрахмаленный острый воротник бордовой рубашки обвивал тугим кольцом его шею. Брюки, жилет, даже носки, которые ему пришлось надеть под новые ботинки (носки, чёрт побери, она положила ему другие носки!) – всё было пошито по этой эксцентричной местной моде, и хотя, вроде как, пришлось ему по фигуре, оказалось не просто далеко от его понимания удобной одежды... впервые одежда на нём Курогане раздражала.

Под оценивающим взглядом хозяйки, он вспомнил, как ещё в Нихоне когда-то слышал о возникшем в последнее время (не иначе как, пришедшем откуда-то из заграницы) странном, на грани какого-то помешательства развлечении знатных дам рядить питомцев – как правило, собак – в одежду, как детей. Теперь Курогане чувствовал себя такой собакой.

— Вот, гораздо приличнее, – отозвалась ведьма. — Впредь ко мне в магазин будешь приходить только так. Я, конечно, уже поняла, что парень ты не особо общительный, так что непосредственно от клиентов лучше держись подальше, но всё равно, понимаешь ли, имидж... А теперь за работу. Погляди только, какой тут свинарник. Моро, вынеси ему швабру!

Одна из тех девочек, по всей видимости прислуживавших ведьме в магазине, тут же примчалась незнамо откуда, точно только этого и ждала весь день. И впрямь с самой обыкновенной шваброй.

— ...С какой вообще стати? – не веря, что ему приходится спрашивать об этом, медленно проговорил Курогане: на случай, если в процессе до него всё-таки запоздало дойдёт, что вообще здесь происходит... и нет, так и не дошло.

— А ты думал, я твоему дружку помогаю за спасибо? – сложив руки на груди, хозяйка лукаво улыбнулась и слегка качнула бедром.

— Но ко мне это какое имеет отношение?

— Ну, если ты не слишком следил за событиями, он тут для того, чтобы учиться. Полагаю, совмещать учёбу с работой на полную ставку ему будет сложновато. Вы пришли ко мне вместе – я сделала выводы. Возможно, я поторопилась... ой, да ладно, как будто тебе тут ещё есть, чем заняться, – хмыкнула ведьма.

У Курогане не было ни перед кем никакой моральной обязанности участвовать в этой полемике; он мог без каких-либо последствий для себя просто развернуться и уйти, хлопнув дверью, и именно это он хотел поначалу сделать больше всего. Хотя бы потому, что всё опять решили за него. В какой момент все вообще вдруг разом решили перестать с ним считаться? Он не смог бы такого стерпеть. И никогда раньше не терпел. Всё стало иначе с тех пор, как он впервые попался на тот же самый крючок, который сейчас повезло забросить Юко.

Держа швабру в вытянутых к нему ручонках, девочка ждала, ждала... но точно почувствовав вдруг зародившееся в нём колебание, чуть ли не сунула её мужчине, весело повторив:

— За работу, за работу!

Курогане сжал ручку так, что дерево в его кулаке заскрипело. Или это были его зубы. Всех, из-за кого оказался в своём теперешнем положении – он ненавидел всю троицу до глубины души.

Но взял швабру и молча пошёл наводить в магазине порядок.

──────── • ☽ • ────────

У Фая ушло менее получаса на то, чтобы бодрым шагом добраться от магазина до главной площади. Располагавшийся в центре на большой двухъярусной площадке причудливый фонтан украшал целый скульптурный ансамбль: умостившиеся на своих постаментах в различных позах фигуры людей слегка надменно наблюдали за прохожими. Венчала композицию заметно большего масштаба статуя мужчины в длинной мантии, чьи полы точно развевались на ветру – ни дуновения которого Фай не чувствовал – вместе с непостижимой для чего-то вырезанного в камне лёгкостью струящимися по воздуху волосами.

Со слов Юко, достаточно было просто проследить за её взглядом: которым статуя была обращена точно к нужному Фаю зданию. Но по правде говоря, едва ли он нуждался в подобном ориентире, когда так называемая ратуша просто... заметно выделялась сама по себе. Если бы ему пришлось гадать, какая из разбросанных вокруг площади построек могла представлять большую важность, чем остальные – он бы не ошибся.

После всех этих приветливых, достаточно скромных домиков массивная чёрная дверь, втиснувшаяся точно для пущей убедительности в архаично-парадного вида каменную арку, выглядела слегка угрожающе. Но что бы она ни скрывала за собой, едва ли его ждало там что-нибудь существенно ужасное – уже много лет Фай открывал с такой мыслью практически любую дверь.

Звук свободно гулял, занимая всё свободное пространство, которого здесь было немерено. Эхо от захлопнувшейся двери заставило воздух прийти в движение, ещё долго резонируя по всему залу, но постепенно стало ясно, что тот и так не успокаивался ни на минуту. Возникала иллюзия оживления, почти что переполоха, хотя людей тут было не так уж и много. Но все куда-то спешили, причём явно по совершенно разным делам. Появления Фая никто даже не заметил.

Юноша воспользовался этим, чтоб тихонько осмотреться. Сразу приковывала взгляд огромная устеленная ковром лестница, изгибавшаяся и уходившая куда-то вверх; Фай поднял голову, и та едва не закружилась. Настолько высоко, что расстояние уже не ощущалось правильно: истинные масштабы здешней архитектуры с ужасом осознавались, только если всмотреться в длинные вереницы крошечных балюстрад, десятками тянувшихся ярус за ярусом всё выше и выше туда, куда глаз уже не доставал, упираясь в свод. Изнутри это был огромный правильный восьмиугольник. Резные нервюры*, сходясь к опоясывающему купол у верхушки кольцу, вместе с ним отдалённо напоминали солнце. Сам плафон заполняли сюжеты, детали которых с такого расстояния оставались, увы, недоступны, сливаясь в единое полотно глубокого цвета небесной лазури.

Никто так и не обращал на него внимания, так что Фаю ничего не оставалось, кроме как привлечь его самому. Поймав случайную девушку, он описал ей свою ситуацию, как муштровала его Юко.

— М-м-м... Насколько я понимаю, это вам надо к комиссии, – стоит отметить, та не поскупилась временем, чтобы его выслушать, но топчась, почти приплясывая на месте при этом, она, очевидно, тоже куда-то торопилась.

— Извините, если отвлекаю, – тут же отступил, поняв это, Фай. — Если примерно объясните, как к ней попасть, я сам найду.

— Шутите? – воскликнула девушка. — Да вы тут заблудитесь на месяц. Подождите секунду.

Она резко выкинула руку вверх, и в тот момент, когда та застыла кистью на уровне глаз, на кончике её указательного пальца вспыхнул огонёк. Размером с кукурузное зёрнышко, он поплыл по воздуху, стремительно делаясь больше... или скорее, становились длиннее острые лучи, делая его похожим на спустившуюся с неба звезду. Не сознавая того, Фай протянул к ней руку, пытаясь коснуться, но звезда отскочила в сторону, слегка отпружинив.

— Он вас приведёт, куда нужно, – отчеканила девушка и немедля ретировалась.

С новым молчаливым «провожатым» они поднялись по главной лестнице, и уже через пару залов Фай полностью сосредоточился в том, чтобы поспевать за ним, боясь отстать: правдивость сказанного чародейкой предстала перед ним воочию. Ратуша была намного больше, чем казалась снаружи. Фай знал, как подобные оптические иллюзии создавались простой внутренней отделкой; но понимал, что здесь, скорее всего, дело было не в этом.

В общем, было ему немного не до обстоятельных экскурсий. В целом все коридоры и залы походили друг на друга. Поэтому Фай сначала порядком растерялся, когда искра вывела его в сад. Небольшой, особенно если сравнивать с другими помещениями в этом лабиринте, но всё-таки это был сад прямо внутри здания. Невысокие, ровно подстриженные деревца были высажены по периметру, и аккуратные клумбы тянулись вдоль маленького пруда. С неожиданно низкого потолка свисали ровной линией по всему «зелёному коридору» штук пять или шесть правильной формы светильников в виде многоконечной (посчитать хотя бы приблизительное число вершин из-за её «трёхмерности» казалось затруднительно) звезды. Стены и потолок не были даже полупрозрачными, но пропускали каким-то образом свет и как будто сам цвет неба снаружи. На самом деле, со всей этой беготнёй по лестницам Фай и правда мог находиться теперь на такой высоте, что снаружи эту необычную пристройку (или скорее, что и делало её столь необычной, «встройку»?) окружало только небо.

И ждало его здесь ничто иное, как... ещё одна лестница. Очень узкая железная лестница с высокими перилами слегка дребезжала под его ногами, заворачивая через один пролёт. Слегка теряющаяся за ползучим кустарником дверь и рядом не стояла по торжественности с главным входом. Но охотно впустила Фая внутрь.

Он вдруг обнаружил, что плывущего впереди него светоча больше нет. Он определённо был с ним вплоть до момента, когда юноша повернул ручку, растаяв уже позже. Но тогда у Фая начинали возникать опасения, что тот завёл его куда-то, где ему находиться не полагалось. Перед ним была совсем скромная комнатушка: размерами примерно как «гостиная» в номере, который они сняли в отеле. Стол посередине годился для маленьких собраний, а вдоль стен стояло несколько скромных книжных стеллажей. В тени одного из них прятался на тумбочке чайник.

Другая дверь, не та, через которую он вошёл (боги милосердные, ведь это здание всё продолжалось и продолжалось), была слегка приоткрыта. И не успел Фай даже обогнуть комнату, как та пронзительно скрипнула. Сначала в расширившемся проёме показался чуть повёрнутый назад торс. Когда же он, а заодно и всё, что было выше, было обращено к нему, некто застыл на миг, так и оставив за спиной распахнутую настежь дверь, будто это он, а не Фай ошибся ею.

— А, вы, наверное, тот... – потратив немного времени на размышления, сдержанно протянул парень на вид не старше него.

С первыми же звуками его голоса возникло странное оживление. Фай услышал шелест ткани и беспорядочный стук каблуков по полу; за спиной незнакомого юноши он увидел ещё несколько человек. Неспешной походкой вышел мужчина средних лет; его младший коллега тут же отошёл в сторону, пропуская его в комнату. Двое девушек выглядывали из-за дверного проёма с нескрываемым любопытством.

— Как ваше имя? – осведомился зашедший вторым мужчина.

— Фай, – обратив всё внимание к нему, ответил юноша. Внезапное повышенное внимание целой толпы Фая не то чтобы смущало, но слегка сбивало с толку; однако что-то в тоне этого джентльмена давало право предполагать, сглаживая эту неловкость, что он говорит от лица всех присутствующих. Мужчина удовлетворённо кивнул.

Остальные держались в стороне, но непонятное возбуждение в дверях продолжало кипеть. Мужчина как будто не замечал его, а Фай изо всех сил старался игнорировать; и худо-бедно ему это удавалось, до тех пор, пока женский голос, какое-то время уже беззвучно клокотавший, не выдохнул:

— О нет.

Светловолосая барышня во все глаза таращилась на него и произнесла это со смесью потрясения с... почти отвращением? Вторая девица, наблюдавшая поверх её плеча, выглядела так, будто какое-то время назад уже успела предвидеть исход – и ждала его как приглашения к веселью.

— О нет, – вновь повторила она. — Да вы шутите.

Бровь джентльмена слегка дёрнулась, но нельзя было сказать с уверенностью, что сделал мужчина это именно в ответ на слова девушки. Тем более, что в остальном он её озадачивающую реакцию совершенно проигнорировал.

— Садись, – пригласил он Фая за стол. Сам же расположился напротив.

— А нам тут пока смотреть особо не на что, – протянув с ощутимым нажимом, его младший коллега тем временем поспешил удалиться обратно, по дороге затолкав за собой других, чем оказал остальным неоценимую услугу.

Тому, кого Фай окрестил вначале «мужчиной средних лет», с виду на самом деле очень вряд ли могло быть и тридцать. Возможно, он интуитивно прибавил ему в летах, когда увидел полностью выбеленные, точно сединой, волосы. Даже брови: изгиб которых придавал ему немного суровый, «по-старчески» назидательный вид. Но сейчас Фаю казалось, что перед ним был просто... немного уставший человек. И не без причин, особенно сильно эта усталость проступала на его лице сейчас, всё отчётливее с каждой минутой.

Одну оплошность тот юноша всё-таки допустил: он не закрыл дверь. Так что шум, «за кулисами» лишь продолживший нарастать во мнимой непричастности к оставшимся в комнате, доносился до них крайне отчётливо. Они сидели, как два человека, которые были бы и рады его игнорировать, но слишком хорошо понимали, насколько гиблой затеей это было – и неловкость усиливалась, быстро став едва выносимой. Маг так и сидел с приоткрытым ртом, надеясь поймать удачный момент, чтобы начать, но... В конце концов вздохнул, прикрыв лицо рукой.

— Боюсь, мне придётся отлучиться.

— Ничего. Я подожду, – без колебаний согласился юноша.

Фай снова остался в комнате один, в гнетущей тишине. При этом он всё равно мог расслышать из-за закрытой двери отдельные голоса. Голоса спорили. Он мало что понимал, но очевидный факт: что некий повод для споров принёс этим людям он – лишил его ощущения относительной безопасности. Он более чем был настроен воспользоваться моментом и улизнуть, пока не поздно... но выбраться отсюда быстро он не смел бы рассчитывать и не был даже уверен, что найдёт обратную дорогу вообще.

Поэтому он поступил иначе. Не прошло и минуты, как Фай встал из-за стола и осторожно прильнул ухом к проёму, стараясь не задеть дверь: маленький зазор всё равно оставался между ними. Возможно, эта дверь не закрывалась до конца в принципе.

Голос того человека звучал без откровенного раздражения, но на грани терпения.

— На данный момент я не вижу никакой проблемы.

— Не видишь проблемы? – Фай мигом узнал поднявшую переполох дамочку. — Давайте начнём сначала, тут вообще кто-то, кроме меня, видит проблему? Если нет, то с памятью у вас, конечно, туговато.

— Ну-у, у нас давненько не было целесских, это да... – протянул тот юноша, нервно усмехнувшись.

— И это всё? Вам напомнить, с чем данная чудесная страна вошла в анналы истории?

— Сейчас и здесь это уже не имеет никакого значения.

— Серьёзно? Да благодаря северным магам и таким, как они, мы и оказались в нынешнем положении. С ними никогда не приходит ничего хорошего. Ещё со времён Клоу Рида...

— События ещё скольких сот лет давности, независимо от их релевантности к данному делу, ты хочешь обсудить? – оборвал её беловолосый маг. — Прессия, откуда столько агрессии? Он ещё даже ничего не сделал. Совсем молодой юноша, тут не в чем искать подвох.

— Ты тоже молодо выглядишь, Клеф.

— Я сказал «молодой», а не «молодо выглядит».

— Ведьма сразу всё поняла, – уже тише, но настойчиво продолжала причитать девушка. — Вот она сейчас наверняка веселится...

Фай продолжал вслушиваться, пока происходящее за дверью окончательно не превратилось для него в неясное бормотание. Вскоре он ощутил чьё-то приближение – и мигом шмыгнул обратно за стол, продолжив успешно изображать смиренную безучастность.

Вошедший ничего не изображал: он не силился делать вид, будто ничего не произошло. Но при этом «прочитать» его было решительно невозможно. Он снова сел напротив юноши. Вновь на какое-то время повисло молчание. Фай не торопился его нарушить: к тому моменту он уже чувствовал себя немного спокойнее. Подслушав не предназначенный для его ушей разговор – из которого он правда вынес не так много, – он получил маленькое, но всё-таки преимущество. По крайней мере, ему так казалось.

— Ты всё слышал, я прав?

Фай слабо дёрнулся. Всё это время он старался смотреть этому человеку в глаза, чтобы не вызвать никаких подозрений – но впервые тот на нём сфокусировался, резко, практически вынужденно, точно Фай был рыбой, которую за хвост выдернули из пруда. Он вдруг понял, что те глаза были голубыми, как у него.

— И ты действительно из Целеса, – пронизанное невозмутимостью утверждение было, тем не менее, с лёгким налётом вопроса.

— ...Да.

Когда Фай начал задумываться обо всём этом, он знал, с чем ему, возможно, придётся столкнуться. По всей видимости, знал чуть меньше, чем в этом были осведомлены местные маги: скорее, он не мог предугадать, что именно станет причиной их недоверия – но удивлён не был. Он уже приготовился настолько, насколько мог, заплатить эту цену и не ждал, что ему удастся избежать встречи нос к носу с прошлым. Это было бы всё равно, что запирать в дальней комнате замка голодное чудовище, а на следующий день, вспомнив, что оставил в той комнате что-то важное, возвращаться и распахивать дверь в надежде, что никакого чудовища там нет.

— Я родился в Целесе, но не был там лет пятнадцать, – пояснил Фай. — Я уехал оттуда ещё ребёнком.

Он не знал, насколько большое значение это имело для человека перед ним – но спустя столько времени, звучало это из его уст, как откровение. Тогда как на самом деле это было почти единственное, что он мог спокойно выложить честно.

— Это – не проблема, – изрёк маг, делая на каждой части этой фразы свой акцент. «Это не должно быть проблемой», или «Пока что это не стало проблемой», или даже «Это – не проблема, но вот...» – Фай так и не смог определиться, как в точности сие прозвучало.

— Если бы ты пришёл с чем-то лишним на уме, сейчас тебя бы здесь уже не было, – добавил он. — Не против, что я на «ты»? Я просто уже привык обращаться к своим ученикам на «ты».

— Клеф...

Вновь нарисовавшаяся в дверях дева громко выдохнула. На этот раз в том не было никакой претензии на возмущение – только чистое изумление.

— Я сам возьму его в ученики, – повторил маг. — Так будет лучше всего, – спокойно ответил он на её негодование и только затем повернул голову, с некоторой озадаченностью на лице, мол, чего ещё ты от меня хочешь?

— Так и есть, – равнодушно пожал плечами юноша.

— Радуйся, на тебе ж никакой ответственности, – шутливо поддакнула вторая девушка, до сих пор особо не участвовавшая в общем споре.

Фай опасался, что все они снова высыпали в комнату для того, чтобы его продолжить, но компания, заметно подрастерявшая пыл недавнего ажиотажа, возникшего вокруг его появления, уже направлялась (просто не слишком спеша) мимо них на выход.

— Увидимся завтра на собрании, – попрощался юноша. Его старший коллега слабо кивнул. Дверь захлопнулась, и Фай наконец физически ощутил, что никого, кроме них двоих, поблизости не осталось.

— ...А я к вам как могу обращаться? – деликатно спросил Фай. Имя человека перед ним у него уже был шанс выяснить мимоходом, но в свете всей ситуации это мало что меняло.

— Моя имя Клеф, – бросил маг небрежно. — Если честно, мне всё равно. Другие ученики называют меня учитель Клеф. Или просто учитель.

Они ещё немного побеседовали. Неудобных вопросов старший маг больше не задавал: всё было исключительно по делу. Но и Фаю практически не удалось составить никакого представления о том, что за человек был перед ним. Державшийся с юношей без напускного официоза, но не слишком эмоциональный, возможно, немного брюзгливый. И ничего, что говорило бы о том, что он относился к Фаю с каким-то подозрением или предосуждением, или из-за чего складывалось бы впечатление, что у себя в голове он мечтал избавиться от него поскорее. Этого было слишком мало, чтобы Фай проникся к нему доверием с первых минут знакомства (при том, что давно уже всецело не доверял никому), но... Достаточно было бы и если ему просто не пришлось бы иметь дело с очевидным подонком. И вряд ли этот Клеф им был. Остальное покажет время.

Больше ничего примечательного в тот день не произошло. Дав ему подробные инструкции, во сколько и куда Фаю следует явиться завтра, маг отпустил его.

───────※ ·❆· ※───────

На следующее утро он поднялся довольно рано. Заказав завтрак прямо в номер по телефону (с помощью лежавшей на весьма незатейливом на первый взгляд аппарате трубки он мог связаться с первым этажом, даже не выходя за дверь – крайне полезная штука!), он оставил Курогане его порцию и уже примерно через час покинул отель.

Было достаточно светло, хотя солнце как таковое разглядеть в небе, стоя прямо под ним, он не мог уже который день. Зато магический купол, зримый невооружённым глазом, навевал воспоминания. Его очевидная связь с тем, как город было практически невозможно обнаружить случайно, на взгляд Фая, не стоила и того, чтобы о ней упоминать.

Поэтому первую половину лекции, состоявшую почти полностью из подобного рода интуитивно понятных, практически наглядных мелочей, он просто вертел на пальцах перьевую ручку. Солнцу, пусть невидимому снаружи, это совершенно не мешало вливаться сквозь панорамные окна внутрь плотными столпами лучей. Не без удивления Фай отметил про себя, что вела занятия Прессия (та самая особа, на которую он накануне невольно произвёл, похоже, не самое приятное впечатление), но не более. В общем-то, ему было всё равно. Сам учитель в учении играет, конечно, важную роль, но он обо всех этих людях он пока одинаково не знал ничего.

Поболтав на перерыве с другими учениками, он однако узнал, что это было обычным делом. Из пяти человек (не считая его самого), учеников непосредственно Прессии было тут всего трое. У мастистых магов Смарагдоса, даже тех, которые охотно брали себе воспитанников, преподавание как правило стояло делом в лучшем случае десятым в списке насущных забот. А их ученики по необходимости перепоручались тем, кто был посвободнее. В итоге в отдельных случаях активно посещающий групповые лекции и семинары новичок мог за неделю ни разу не увидеть в глаза своего прямого наставника. Двое других его товарищей – парень и девушка – обучались ещё у какого-то мага, имени которого Фай ни разу не слышал и по описанию предположил, что и не видел. Но по крайней мере они его видели. Фая же по поводу собственной участи оставили теряться в догадках.

— Леди Прессия, – воспользовавшись удобной паузой, ближе к концу второй лекции подал голос один из учеников. — Можно вопрос?

— Говори.

— Когда у нас будут практические занятия? – безукоризненная вежливость самого обращения заставила этот вопрос звучать с ещё большим вызовом.

— Когда ты поймёшь, почему во время твоей прошлой попытки сжечь на заднем дворе мусор загорелся не мусор, а хвост соседского кота, – ни капельки не смутившись, ответила Прессия. Парнишка резко выпрямился; весь его вид говорил о неприятном изумлении тому факту, что эта деталь его биографии оказалась известна наставнице. Хотя судя по в меру весёлым прокатившимся по группе смешкам, новостью она не стала ни для кого.

— И пока не дойдём до высокой элементальной магии, лучше больше так не делай. Это вредно для экологии, – добавила она. — Если других вопросов нет, то на этом предлагаю на сегодня закончить. Те, кого я просила пойти со мной после обеда, в курсе. Остальные свободны.

Комната оживилась нестройным хором немногих, но молодых, энергичных голосов. Преподавательница по-прежнему была в аудитории, но, отступив к стене, больше не довлела над ними, и сосредоточенная атмосфера тотчас рассеялась. Краем глаза Фай заметил, как девушка вдруг, всего пару шагов не дойдя до двери, остановилась. Он бы не придал этому большого значения, если бы не почувствовал, что та повернулась в его сторону. Несколько секунд она усиленно что-то соображала, прежде чем всё-таки – вспомнив – окликнуть его по имени.

— Фай, Клеф ждёт тебя в библиотеке. Это прямо через дорогу, ты увидишь.

Две девчушки, сидевшие на лекции рядом с Фаем, изумлённо переглянулись. После чего будто бы стали наблюдать за ним уже с явным, каким-то особенным любопытством.

Прессия оказалась права: не заметить или с чем-то спутать большое, возведённое в форме правильного многогранника здание было трудно. Фай припомнил, что утром поначалу решил, что именно оно и является его пунктом назначения, но сверившись внимательнее с записанным за Клефом адресом, обнаружил, уверовав в это не без труда, что относился тот к куда более скромной, ютившейся меж других домов постройке напротив.

Не столь головокружительно высоко, как в здании ратуши, но куполообразный свод нависал на расстоянии семи этажей, каждый из которых чётко просматривался эдаким амфитеатром ярус за ярусом. Всё свободное пространство стен занимали книжные полки. Вдвоём со старшим магом они прошли через огромный читальный зал на первом этаже, где у Фая и была возможность созерцать этот поистине грандиозный вид.

На самом деле, ещё снаружи было видно, что состояла библиотека не только из того пресловутого каменного многогранника: её окружал целый комплекс соединённых между собой обычных прямоугольных пристроек, изнутри формировавших те коридоры, по которым они двигались теперь, покинув главный зал. Потолок здесь становился значительно ниже, свет – чуть мягче и приглушённее; создавалось ощущение уединения. Людей тут тоже было значительно меньше.

Клеф, с которым они вровень шагали между стеллажей, негромко объяснял.

— Мы в главной библиотеке Смарагдоса. Хотя технически это единственная общедоступная библиотека в городе. В первом отделе, из которого мы только что вышли, хранятся историческая литература, научная, даже художественная... В общем, всё то, за чем обыватель может прийти в библиотеку. Сейчас мы во втором отделе. Сюда есть доступ только тем, кому в Смарагдосе присвоен изумрудный статум и кто получил стандартное разрешение.

Клеф вынул из-за пазухи подвешенный на веревочке тёмно-синий, почти чёрный камень: такой же формы, как изумруд, что лежал у юноши в сумке, только раза в два меньше. Чёткий, почти что с геометрической точностью человеческой руки выведенный на поверхности минерала рисунок, напоминающий сияющую в ночном небе звезду, приковывал взгляд, заставив Фая немного засмотреться.

— Сейчас ты со мной, но в следующий раз он тебе понадобится, чтобы сюда попасть, – проговорил Клеф, отдав ему очередной «каменный пропуск». — Во втором отделе есть всё, что может тебе потребоваться первое время. Правда, имеются свои тонкости. Думаю, ты заметил, что тут нет ни одной лестницы, – Фай понимающе кивнул. Они остановились посреди коридора. — Телекинетические заклинания – одни из самых простых в освоении для большинства наделённых магическими способностями людей, но сдвинуть с места увесистую книгу, да ещё с такого расстояния, без практики не выйдет. Но над библиотекой установлено особое поле. Вытяни руку повыше и представь, что тебе нужна... к примеру, «История магии». Не сомневайся, именно с таким названием здесь всего одна книга, – добавил наставник, уловив его недоверие.

Фаю ничего не оставалось, кроме как проделать в точности то, что он сказал.

Не прошло и пяти секунд, как его пальцы вдруг нащупали что-то. Задрав голову, Фай увидел, что держит в поднятой над ней руке толстый том. При этом больше ничего, кроме чуть шершавой поверхности корешка, не говорило ему о том, что он в самом деле держал его. До поры до времени. Истинный вес книги внезапно возник из ниоткуда в один миг, пока Фай ещё мешкал, и с громким «Ой!» он в последний момент успел подхватить её, пока та не рухнула на пол, по дороге приложив его острым углом по виску. На обложке среди списка соавторов он к своему удивлению обнаружил знакомое имя. Сам старший маг никак это не прокомментировал.

— Удобнее, чем забираться на высоту в шесть этажей, – заметил Клеф. — Но всё равно осторожнее с этим.

Они прошли ещё немного и, углубившись в проход между книжными полками, оказались в одном из тех больших залов, прятавшихся здесь повсюду. Учитель пригласил его за стол.

— Вчера ты сказал, что ты никогда раньше полноценно не обучался.

— Да, так и есть.

— Но должно быть что-то, благодаря чему ты знаешь, что владеешь магией. У каждого из нас есть что-то такое, что мы просто могли с самого начала. Мне нужно знать, что ты уже умеешь.

Фай не заметил, в какой момент – и где он вообще её взял – в руке Клефа появилась птичья клетка. И утверждать не на девять из десяти, а на все десять, что это была именно птичья клетка, он мог благодаря тому, что в ней даже была птица. Игнорируя справедливое удивление Фая, маг поставил её на стол прямо перед ним.

— Поступай на своё усмотрение. Можешь использовать это для демонстрации.

Фая всё это, конечно, порядком обескуражило. Во-первых, указание сделать «что угодно» всегда на какое-то время заставляло призадуматься. Во-вторых, из всех куда более обыденных вещей, которые на порядок проще отыскать в библиотеке – почему именно клетка, да ещё с живой птицей внутри? Юноша озадаченно огладил пальцами железные прутья.

Лёгкого движения оказалось достаточно, чтобы расхлябанная, по всей видимости, уже некрепко сидевшая щеколда выскользнула и дверь клетки слегка приоткрылась вовнутрь. Не давая Фаю возможности предпринять что-то по этому поводу, встревоженная пичуга соскочила с жерди и, с чудовищной для такого маленького существа напористостью протаранив себе выход, выпорхнула из клетки.

От неожиданности Фай запаниковал, не успев даже осознать, что запаниковал. Он отчаянно выкинул руку вперёд вслед за птицей, хоть той не удалось бы коснуться и кончиков перьев в её хвосте. Однако, пролетев всего пару метров, пернатая камнем хлопнулась на ковёр.

Клеф слегка приподнял брови. Старший маг до сих пор не присел, и именно он осторожно подобрал с пола бесчувственную птицу. Внимательно осмотрев её тушку, он с не меньшей осторожностью поместил её на дно клетки, закрыв крышку обратно. Он наконец сел.

Фай смотрел на птицу. Та так и лежала лапами кверху, но крошечная грудка слабо вздымалась. Если вглядеться очень хорошо, то можно было увидеть зазор между белком глаз и опущенным веком, на поверхности которого с обратной стороны пичуга должна была видеть чудесный сон о полёте в бескрайней синеве небес. Он вдруг понял, почему та показалась ему смутно знакомой, но как-то по-особенному знакомой. Точно таких же птиц они когда-то кормили прямо из окон дворцовой башни, высыпая зерно на внешнюю сторону подоконника.

Фай по-прежнему не мог прочитать в лице Клефа ни одной мысли или хотя бы в каком направлении они двигались, но тот, по всей видимости, следил и ждал. Птица по-прежнему лежала без сознания, не издавая ни звука. Глядя на неё, Фай сосредоточился на том, чтобы извлечь этот звук из памяти. Вскоре воздух над столом затрепетал от тихого, но отчётливо слышного щебетания.

Когда Фай, очевидно, закончил, Клеф выдержал сосредоточенную паузу перед тем, как наконец прервал молчание.

— Тебе приходилось убегать или передвигаться скрытно от кого-то, – заключил он. — И у тебя должен быть хороший слух. Ты играешь на каком-нибудь музыкальном инструменте?

— Не то чтобы... – с трудом выдавил Фай.

— Тогда, возможно, есть смысл об этом задуматься, – высказал он предположение, и хотя тон его ни капли не изменился, на губах впервые за всё время промелькнуло слабое подобие улыбки. Но даже она не произвела на глубоко потрясённого – и прямо сказать, неприятно потрясенного – Фая должного эффекта.

— В магически одарённых людях изначально заложен некоторый спектр природных талантов, из которого сами собой развиваются только те, в которых возникает необходимость, – спокойно объяснил Клеф. — Окружение, обстоятельства, психологические предрасположенности – всё играет роль. Кроме того, птичье пение, которое ты воспроизвёл, звучало не очень естественно. Это северная птица. Так что в том, что ты давно не был на севере, ты не соврал.

Фай сидел, застыв, как каменное изваяние, но внутри него всё съёжилось. Он не ожидал, что подвергнется проверке подобным образом. У него не было ни единого шанса такое предугадать, и оттого он вдруг почувствовал себя кошмарно уязвимым перед этим человеком.

Но дороги назад уже не было. Этот человек был действительно нужен ему, чтобы получить желаемое. Фай не знал, насколько велик и куда может завести его риск в этом случае, но достаточно было того, что он не хотел знать, куда может зайти, если откажется от изначального плана.

Подумав об этом, он с почти неприличной лёгкостью взял себя в руки.

— Соврать вам, похоже, мне бы и не удалось, – протянул он, простодушно улыбнувшись.

Далее они вместе обсудили и составили в общих чертах что-то вроде плана: с чего Фаю было бы проще всего начать, на чём стоило сделать акцент, а что было ему пока не так интересно... Так прошло ещё около часа. Фай не заметил, как за всей этой суетой пропустил обед.

— А сейчас у меня, к сожалению, есть ещё кое-какие дела, которые надо решить до собрания в пять, – сообщил Клеф. — Библиотека закрывается в десять вечера и открывается в восемь. С учётом этого, можешь находиться здесь в свободное время, сколько угодно. Я уже обсудил с коллегами, чтобы они направляли тебя первое время в моё отсутствие. Завтра... завтра там же, в то же время, – протянул маг, ещё взвешивая каждое слово, будто был не вполне уверен в собственной памяти. Но Фаю был нечего делать, кроме как положиться на неё.

Оставшись наедине со списком «начальных» книг, собранных для него учителем, Фай окинул взглядом бесконечные вереницы полок, где-то на которых они должны были притаиться. Воспоминания... это были на сей раз не в той же степени именно его воспоминания. Но с тех пор подобное разделение утратило для него смысл ещё больше. Пробежавшись глазами по рукописным строкам, Фай впервые за много времени решил, что ни к чему откладывать дело в долгий ящик.