Алистер может сказать, что Эдукан не изменилась. Ее осанка все такая же прямая, а взгляд уверенный и благосклонный, вот только пальцы, перебирающие звенья цепочки амулета, дрожат.

Она говорит с ним в своей привычной ироничной манере и не скупится на теплые улыбки, но глаза ее то и дело смотрят по сторонам.

В одной из таверн в преддверии Морозных гор шумно и душно, но Тейрин не обращает на это внимания, весь отдаваясь общению с той, кого он может назвать своим лучшим другом.

Пусть они и не виделись уже очень давно, порядком пяти лет. Середа не изменилась, и в ней все еще куда больше королевского благородства, чем в самом короле Ферелдена, который сидит сейчас перед ней и не может произнести ни слова, слушая и слушая истории из Орзаммара.

— Ты знаешь, мне вообще-то не слишком разрешается выходить на поверхность, но ради такого случая… — Эдукан замолкает и улыбается, от чего на ее щеках появляются трогательные ямочки.

Совсем не скажешь, что эта белокурая гномка когда-то сражалась с самим Архидемоном.

— «Не слишком разрешается»? — хмыкает Алистер, удивленно приподнимая брови. — А я уж думал, что для тебя все дороги открыты.

Женщина качает головой, от чего серебряные серьги в ее ушах тихо звякают.

— Ты знаешь, политика Харроумонта относительно поверхности… Не сама лучшая, так скажем.

— О да, я знаю, — Тейрин вздыхает, подперев голову рукой. — Я уже стараюсь не считать, сколько моих послов возвращались от него ни с чем. Наше Величество оскорблено до глубины души.

Эдукан понимающе усмехается.

— Скоро все изменится, вот увидишь. Я готовлю кое-что грандиозное.

Алистер чуть хмурится и наклоняется ближе к гномке.

— Только не говори мне, что ты…

— Тсс, — она прикладывает указательный палец к своим пухлым губам и вновь улыбается. На ее руке Алистер примечает внушительный перстень с гербом Дома Эдукан. На самом деле, Середа не выглядит так, будто пытается скрыть свою личность. — Ты все узнаешь, когда придет время. Лучше скажи, по какому поводу я тебе понадобилась?

Кто-то в глубине таверны затягивает похабную песню о Серых Стражах, и король и Героиня Ферелдена одновременно издают по смешку.

— Я собираюсь в небольшое путешествие… Подробнее расскажу, когда вернусь. Собственно, мне нужен надежный человек в Денериме на это время.

— О твоем отсутствии, как я понимаю, не должен узнать простой люд? — понимающе произносит Середа, внимательно слушая друга.

— Да… Я даже не уверен, что кто-то из моих советников одобрит мое решение, но, Создатель, советники вообще когда-нибудь бывают довольны?

— Никогда, — Эдукан щурится, растягивая губы в улыбке. — Прямой просьбы я так и не услышала, но все же… Я готова защитить Вашу королевскую честь перед лицом денеримского двора!

— Покорнейше благодарю Вас, принцесса Середа! — так же шутливо отвечает Алистер и склоняет голову в церемониале.

Эдукан счастливо улыбается, но в глазах ее беспокойство. Кабачные песни отчего-то начинают звучать слишком тревожно, и Тейрин всеми силами старается не обращать на это внимание.

Уже у конюшни, поправляя уздечку своей лошади, он осторожно спрашивает у Середы:

— Не опасно ли так открыто показывать свой статус, принцесса?

Гномка смеется в ответ и смущенно теребит сережки в ушах.

— Я слишком люблю все это, ты же знаешь. К тому же, о ворах и о злых языках я не имею привычки беспокоиться, — она вздыхает и накрывает своей ладонью ладонь Алистера, лежащую на шее лошади. Король Ферелдена опускает руку и сжимает пальцы Середы, после чего она добавляет совсем тихо: — Кроме того, скоро мне предстоит стать королевой бедных, и о роскоши придется забыть.

Алистер вздыхает. Конечно же, он догадывался обо всем этом.

Вести о мятежах в Орзаммаре доходили до Денерима даже несмотря на закрытую политику Харроумонта.

Он боится лишь за Эдукан. За то, что прямо сейчас их могут подслушивать и что она так и не вернется под землю после этого вечера.

Но, кажется, она сама об этом совсем не переживает, слабо улыбаясь в неярком свете единственного горящего у конюшни факела.

— Тем более, как я могу появиться при денеримском дворе без знаменитых гномьих украшений? — голос женщины принимает насмешливые нотки, и она выпускает ладонь Алистера, делая вид, будто этого — почти интимного — жеста не было вовсе.

— Что? — опешил Тейрин. — Ты едешь сейчас?

— Как видишь, — в доказательство своих слов она принимается выводить свою небольшую, но крепкую, кобылу из стойла. — Почему бы мне не отправиться сейчас? Представишь меня своим советникам — скажешь «так и так, вот я привез вам новую королеву»…

— Эй!

Эдукан смеется.

— Ладно-ладно. Но ты только представь, какой мы бы шум устроили! Королева-гном! Вот смеху бы было, — но под самый конец смеха в ее тоне уже нет. — Да…

— Середа, — зовет успевшую отвернуться Эдукан Алистер.

Женщина нехотя поворачивает голову в его сторону.

— Старая песня, да? — слабо улыбается она. — Мы оба знаем, что Орзаммар для меня важнее, чем… чем все.

— Не расстраивай себя еще больше.

— И тебя тоже, да? Хорошо, не буду об этом больше, прости.

Гномка тяжело вздыхает, прежде чем вскочить в седло. Алистер быстро следует ее примеру.

— Тебя не хватятся? — спрашивает он, стоит им выехать за пределы постоялого двора.

— Нет, я отправила своего человека с информацией, что меня не будет какое-то время. Я обзавелась довольно хорошей сетью посыльных, знаешь. Лучше скажи, куда это ты собрался, что тебе понадобилась аж я, дабы следить за Ферелденом?

— Это… Это связано с моим отцом, — Тейрин не хотел говорить до последнего.

Темная дорога стелется перед ними. Стоило бы остаться на ночь в трактире, но под покровом темноты мало кто заметит их отбытие.

— О, расскажешь?

— Не сейчас. Может, ничего и не получится. Я… Я просто думаю, что он еще может быть жив.

Эдукан вздыхает.

— Ты главное вернись, — говорит она. — Ферелден не переживет еще одно отсутствие короля. Особенно сейчас, когда ситуация с магами такая шаткая.

— О Создатель, не напоминай…

— Я надеюсь, пока тебя не будет, Башня Кинлох не взорвется восстанием. Иначе я сушу весла и отбываю в Орзаммар!

— Ты не бросишь меня так! — притворно удивляется Алистер.

— Нет, конечно, не брошу, — смеется Эдукан.

И после долгого молчания она вдруг добавляет:

— Я бы хотела никогда тебя не бросать, мой славный король. Но, кажется, совсем скоро…

Она не договаривает. Он ничего не отвечает.

Потому что почему-то знает, о чем она хочет сказать. Потому что совсем скоро обстоятельства отдалят их еще сильнее, чем сейчас.

Алистер только надеется, что Эдукан навсегда останется той, кому он может доверить не только свое королевство, но и самого себя.