Рассеянный бледно-болотный свет неровными лучами падал на лицо, глаза напротив из цветущей весенней зелени стали практически черными, губы были сжаты в тонкую полоску. Он смотрел выжидающе, смотря в упор.

— Крестражи… — Драко содрогнулся и нервно поежился, как от прохлады. — Отпечаток личности мага, которая якорем связана именно с душой, что не позволяет ему умереть окончательно и вернуться к жизни… — Малфой недоуменно посмотрел на молчаливого Поттера, все ещё не понимая к чему эти вопросы.

— Верно, — кивнул тот, улыбнувшись. — Тебе, вероятно, известно, что у Лорда есть крестражи?

— Н-нет… — мотнул головой Драко. — Отец как-то проговорился, что у Лорда есть какая-то вещь, очень темная, и она имеет отпечаток самой магии… Но я никогда не вникал в это. А о крестражах вычитал в библиотеке. Книг по этой магии всего три экземпляра: один у нас, второй у Блэков и третий должен быть еще у одной чистокровной семьи. Так это у Лорда крестражи? Именно поэтому он смог вернуться?

— Да, — кивнул Гарри, приобняв Драко за плечи, и повел его по залу. — Проблема в том, Драко, что у Тома Риддла не один крестраж. Если верить Дамблдору, а не верить ему у меня нет оснований, то у Лорда еще, как минимум, пять крестражей должно быть.

— Ч-что? Пять? — ошарашенно выдохнул Малфой, остановившись и во все глаза уставившись на Поттера. — Это… даже один крестраж — это огромный риск, а тут… — он сокрушительно покачал головой.

— Да. Именно поэтому я хочу их отыскать быстрее Дамблдора, но не для того, чтобы просто уничтожить. Я хочу, чтобы они послужили для меня делом, — Гарри заглянул в глаза Драко и тепло улыбнулся, проведя подушечками пальцев по скулам. — Я хочу сделать свой крестраж, использовав проводником этой разрушительной силы крестражи Лорда. В них достаточно магии жертвы, чтобы они пропустили через себя поток темной материи.

Драко во все глаза уставился на Гарри, не в силах отвести удивленного взгляда. Ему это казалось бредом безумца, не иначе. То, что Поттер предложил, было не просто опасно, но и совершенно необдуманно, как на его взгляд. Драко только и смог открыть рот, чтобы отговорить своего парня от безумной затеи, но Гарри его перебил.

— Прежде чем ты возмутишься и попытаешься меня отговорить, я хочу продолжить и объяснить. Не спеши с пеной у рта доказывать, что это глупо. Первую книгу о крестражах я нашел в Блэк-хаусе, но там только упоминания и ссылки на другой источник, сам же Том Риддл откуда-то взял всю эту информацию, верно? Изучив немного его прошлое и не без помощи Дамблдора, я пришел к очевидному выводу, что он близко дружил в то время с Абраксасом Малфоем, твоим дедом, и, я подумал, что, вполне возможно, с его помощью Риддл отыскал нужный фолиант. Когда я вчера посещал Малфой-мэнор, куда меня вызывал Лорд, мне удалось побывать в вашей библиотеке, и я все-таки отыскал эту книгу. По сути, она и не была спрятана, но из-за неброской обложки я не сразу признал в ней ту самую. Хотя не буду утверждать, что это именно она. Но про крестражи более подробно я прочитал там. Правда я не до конца ее изучил и… — Поттер замолк и исподлобья глянул на Драко. — Я понял саму схему этого ритуала, их, как оказалось, немного, большинство из них требует приношение жертвы — тут не обязательно человек, подойдет любое магическое существо. Я хотел предложить нам с тобой создать крестражи, носителями которых будем мы сами, то есть…

— Я понял, что ты имеешь в виду, Поттер, — хрипло закончил Малфой, отстранившись от Гарри на шаг. — Ты хоть понимаешь, насколько это необдуманно и рискованно? Зачем? Что ты… Черт, Поттер. Кто. Ты. Такой? Где тот мальчишка, жаждущий справедливости? Ты помнишь, какой у нас план? Избавить этот мир от Темного Лорда и его ярых последователей! Я не узнаю тебя, — с разочарованием прошептал он.

Поттер нахмурился и подошел ближе, но Малфой вновь сделал шаг назад, покачав предупреждающе головой. Вся эта затея с крестражами ему не нравилась, была ему противна, хотелось убежать, ударить по лицу Поттера, встряхнуть безумца.

— Драко, послушай, — сквозь толщу ваты услышал он родной голос, от которого начинало воротить. Малфой не понимал, что за человек перед ним. Какие цели он преследовал? хотелось заткнуть уши и отмотать время назад. Не слышать. Не помнить. — Подумай сам. Впереди нас ждет война! Где ты и я окажемся в самом ее центре. Я… я не хочу, слышишь?! Не хочу потерять тебя! Мне к черту не нужен этот проклятый мир, если в нем не будет тебя. Я… просто знай, что я сравняю весь континент с землей, если с тобой что-то случится. Превращу этот блядский мир в труху. Убью всех. Я предлагаю тебе подумать, Драко. Почитать ту книгу в твоей библиотеке, изучить материал. Просто подумай! Там не придется убивать людей, можно взять обычное животное. А крестражи Тома будут уничтожены потоком темной магии. Мы уничтожим их, — голос Гарри был жестким и властным, и Драко понял, вдруг так внезапно, что тот не врет. От этого мутило еще больше и шум в ушах усилился, хотелось просто убежать. Только бы не слушать этот бред.

Не дав сказать Малфою что-то в ответ, Гарри резко притянул его к себе, носом зарывшись в его волосы. Драко пытался отстраниться, впрочем, не прикладывая особо усилий. В нем боролись две сущности: одна — светлая, отвергающая все сказанное, протестующая, желающая убежать отсюда, подальше от Поттера, от этих глаз. Вторая сторона — темная, с грязными подтеками и разводами по щекам, с костлявыми руками и рваным телом, шептала: что Гарри прав. Нет никаких гарантий, что они выживут, что все пойдёт по намеченному плану. Они могут не выжить — и, черт бы с ним, с Драко, но как же Гарри? Готов ли он лишиться осколка своего сердца? Готов ли все оставить как есть и… увидеть посмертный отпечаток в глазах любимого? Он бы никогда не признался об этом Поттеру. Что этот упрямый гриффиндорец стал для него центром, стал целым миром. Вселенной. Хотелось до хруста в пальцах вцепиться в эту бесформенную мантию, пропахшей цветами и бадьяном, хотелось убедить и его, и себя, что это неправильно.

«Ведь неправильно же? Да?»

Ему отчаянно хотелось заблудиться в бесконечном потоке мыслей, зарыться в эту отросшую шевелюру, вдохнуть родной запах и… оттолкнуть, воспротивиться и просто уйти. Уйти прочь. А сможет? Захочет? Нужно ли?

— Поттер… ты идиот. Кретин. Только в твою гриффиндурскую башку могло прийти такое. Ты сам додумался или помог кто? — выдавил наконец Малфой, перестав метаться.

— Так ты… согласен? — вместо ответа прозвучал вопрос. Голос Гарри был напряженным, натянутым как струна, а сердце бешено стучало, отдавая ответной пульсации.

— Я не одобряю, скажем так, — проронил Драко, посмотрев в наполненные зеленым магическим светом глаза. — Но… Я не могу сказать нет, Поттер. Ради тебя я отвернулся ото всех, предал родных… я даже готов, что их посадят, если они выживут. И просто все бросить?.. — он покачал головой, опустив ее. Длинные пальцы вцепились в мантию Гарри, словно Драко пытался удержаться, не упасть. — Помнишь, я сказал как-то однажды, что я верю тебе и последую за тобой хоть в самую пропасть. Ничего не изменилось, Гарри. Я готов пойти с тобой хоть в Ад, только… Не стоит вот так размениваться и кидаться в самые крайности. Я почитаю ту книгу, если смогу, а лучше вынесу ее из дома. Поттер, я не хочу, чтобы ты становился таким же монстром и чудовищем, как Лорд.

— А я им и не стану, — заверил Гарри, целуя Малфоя в лоб. — Ну что за мысли пессимистичные, м? Пока ты со мной, я буду стараться избавить этот мир от двух интриганов, и не вижу ничего такого, если я хочу позаботиться о нашей безопасности.

— Какой безопасности, Гарри? Это срок в Азкабане. Это приговор к поцелую дементора! — прошипел Драко. — Так. Ладно. Рассказывай, что именно ты хотел. Потом посмотрим, возможно ли это реализовать. Мне не хочется нарваться на проклятье или тюрьму по твоей глупости, — вздохнул он.

* * *

Зима настала неожиданно. Казалось бы, еще вчера была осень, с последним теплым солнышком, когда можно было ходить в тонком свитере и гулять в саду. Но выглянув утром в окно, Гарри удивился этому белоснежному покрывалу на земле, прижатой траве и вороху снежинок. Рон обрадовался этой метели и предложил вспомнить детство и поиграть в снежки, слепить снеговика, устроить битву из снега. Но Поттера это давно не интересовало, ему бы хотелось поскорее увидеть Драко, уловить его бледную улыбку, поймать на себе случайный взгляд серых как это небо глаз. Малфой все еще думал над его предложением, так же долго он думал и над прошлыми идеями, радовало лишь то, что Драко точно не уйдет. И не от того, что ему некуда пойти, а потому, что он боится. И Гарри понимал его страх и опасения. Умение работать с крестражами не появится на пустом месте, хорошо бы проконсультироваться с тем, кто имел уже с ними дело. Из таких знакомых Гарри был вынужден вычеркнуть Тома Риддла, тот ни за что не расскажет о всех подоплеках ритуала. Оставался только Слизнорт, о котором говорил Дамблдор, который, судя по всему, знал эту сторону магии. Но как спросить напрямую и выполнить просьбу директора, не вызвав подозрений?

Гарри прислонился лбом к холодному стеклу, покрытому изморозью, витиеватые узоры вырисовывали силуэты в причудливых одеяниях. Поттер посмотрел на идущего по заметенной снегом тропе Драко, кутавшегося плотнее в мантию, и невольно улыбнулся, вспоминая, как прошлой зимой тот упал в сугроб, забавно фыркая и плюясь, проклинал Гарри с его идеями поиграть в снежки. Тогда, еще год назад, все казалось таким простым, что от жесткой реальности душит, воротит, хотелось проблеваться. Но…

Гарри достал из тумбочки блокнот и открыл его, он давно вел записи о своих планах и о планах Дамблдора, чтобы провести параллель, чтобы все совпало.

1) Дамблдор просит, чтобы я попытался достать у Слизнорта воспоминания, связанные с Томом Реддлом, в котором юный темный маг интересуется о крестражах.

2) Это, безусловно, выгодно мне. Быть может, там будет информация, которую недостает. (Пометка: узнать получше метод влияния на людей, не применяя Империо).

3) Рон и Гермиона теперь знают о крестражах и могут помешать. Нужно их чем-то отвлечь.

4) Найти все о метках и клятвах.

Пока что этих задач было немного, и Поттер как ни старался, но пока ни на одну из них не нашел решения. Особенно нужно было разобраться с Слизнортом, уж больно настойчиво требовал этого директор.

— Гарри, так что, пойдешь с нами? Там Симус, знаешь, придумал какую-то игру во дворике, — в комнату вошел Рон, хватая с кровати свою теплую мантию.

— Нет, вы идите, я позже, может, подойду, — отмахнулся Поттер, делая очередные пометки в блокноте.

Уизли пожал плечами и, круто развернувшись, вышел, больше не сказав ни слова.

Гарри улегся на застеленную покрывалом кровать, прикусив кончик пера. Был ли смысл идти к Слизнорту и просить у него лабораторию на вечер? Да, добродушный профессор, который с некоторых пор души не чаял в Гарри, мог предоставить ее, но… Тогда придется объяснять, для чего ему нужна лаборатория и что он собрался там делать. Ведь сейчас шёл строгий учет, кто, помимо учителя, пользуется лабораторией и какие зелья готовят студенты, а все из-за случая испорченной — не качественно сваренной — амортенции какого-то имбицила. Тогда нужно было действовать иначе.

Гарри поднялся на ноги, убрал и зачаровал свои вещи и стремительно покинул комнату.

* * *

— А, Гарри, — профессор Слизнорт добродушно улыбнулся и посторонился, завидев студента на пороге своего кабинета. — Что привело тебя в такой час?

— Я помешал вам, сэр? — удивился Гарри. — Простите, если это так, то я, может, зайду в более подходящее время?

— О, ну что ты, проходи, мой мальчик. Просто за окном такая погода, все на улице, а ты решил потратить это время на старого профессора, — по-доброму хохотнул Слизнорт. — Проходи, чаю?

— Благодарю, сэр. Не откажусь, — любезно согласился Гарри, присаживаясь на жесткий стул у стола учителя. — Я к вам по делу, профессор. Вы ведь знаете, какую судьбу мне пророчат? — подпустил он горечи в голос.

— Ты про то, что ты должен будешь однажды сразиться с… тем, кого-не-называют? — спросил Слизнорт.

— Да, я про битву с Волдемортом.

— Мерлинова борода, Гарри, — охнул Гораций. — Никогда не произноси его имя.

— Но почему? — удивился Поттер, вскинув брови. — Его так называл Дамблдор и мне всегда говорил, что страх перед именем лишь усиливает страх. Это даже не его имя, а простая… кличка. Как у беспородной собаки, — скривился он, отпив горячий травяной чай. — Сэр, ведь… для того, чтобы победить врага, мне нужно знать о нем больше. Кто, как не вы, знаете его слабые места. Говорят, он был вашим любимым студентом и лучшим в потоке.

— Ох, Гарри, — покачал сокрушительно головой Гораций, отводя взгляд. — Это было давно и… Столько лет прошло. Он уже давно не мой студент.

— И все же, сэр. Что-то его ведь выделяло из общей массы, — ведь он был обычным сиротой из приюта, и, вероятно, вы считали его магглорожденным, — улыбнулся Поттер, словно размышляя вслух. — Ведь было же в нем что-то… особенное?

— Хм, у него была харизма, Гарри, — сдался профессор, предаваясь воспоминаниям. — Как только этот мальчик вошел в мой класс, я сразу увидел, что от него можно будет ждать в будущем больших свершений. Так, впрочем, и произошло. Он был тихим и спокойным, по крайней мере я не слышал, чтобы этот мальчик мелькал в каких-то разборках. Он был весьма вежлив и учтив со всеми, очень любознателен, вплоть до его шестнадцатилетия я и подумать не мог, что он пойдёт по темной дорожке, — покачал головой старый профессор. — Он подавал большие надежды на министерство или науку.

— А когда вы поняли что, ну, Риддл изменился? Он сделал что-то ужасное?

— Нет-нет, быть может, и было что-то, но на слуху имя мистера Риддла не было. Более того, весь Слизерин в те года не выделялся и в потасовках не был замечен. Томас умел держать свой факультет в ежовых рукавицах, чего, увы, не мог сделать я.

— Профессор, — Гарри сочувственно посмотрел на старого зельевара и, когда тянул руку к старческой ладони, успел капнуть в кружку с коньяком зелье, которое достал через близнецов Уизли. Это был экспериментальный экземпляр зелья доверия. Выпивший, как заверяли ребята, должен будет проникнуться доверием к нему, и профессора можно будет разговорить. Такое зелье не имело вкуса или цвета, не имело никаких побочных действий, а сам учитель спишет нестыковки на алкоголь и свое одиночество. — Вы не виноваты, сэр. Это все влияние этого страшного человека. Поймите, сейчас для меня важна любая информация, которая относится к Тому Риддлу. Вы ведь хотите мне помочь, правда? Хотите, чтобы я уничтожил его, чтобы мы больше не прятались и не боялись?

— Гарри, мальчик мой, конечно хочу но… я ничем не могу помочь, — вздохнул с сожалением профессор, с благодарностью посмотрев на него и отпил из кружки. — Боюсь, что в этом я бесполезен.

Гарри внутренне ухмыльнулся. Зелье скоро начнет действовать, нужно было с полминуты подождать, тогда можно будет попробовать надавить на профессора.

— Сэр, не стоит так себя недооценивать, — улыбнулся Гарри, обхватив ладонями горячую кружку ароматного чая. — Может… Может, Том обращался к вам за советом? Вы ведь очень мудрый волшебник, еще и зельевар. Наверняка, к вам большинство приходили за советами, — подпустил лести в голос Поттер. — Он мог что-то спросить у вас, на что тогда вы не обратили внимания, но сейчас это могло бы очень мне помочь. Прошу вас, сэр. В память о моих родителях. В память о всех, кто погиб от рук этого деспота. Кто может погибнуть…

— Гарри, ну я не знаю, ты… — старый профессор растерянно и вместе с тем с сожалением посмотрел на того. Гарри уже было подумал, что зелье не помогает, и хотел было уйти и попытать свое счастье позже, но тут Слизнорт вздохнул и продолжил: — Было кое-что, Гарри. Ты прав. Я тогда, конечно удивился, но… Гарри, мальчик мой, я и помыслить не мог ведь, что Том пойдет на такое.

— О чем вы, сэр? — встрепенулся тот, внемля профессору.

Слизнорт поведал о том, как на пятом курсе после собрания к нему подошел Том и ненавязчиво поинтересовался о крестражах. Конечно, Слизнорт как неплохой маг-ритуалист, знал о крестражах, но и то — поверхностно. И когда юный Риддл поинтересовался об этой науке, то каких либо подозрений это не вызвало на тот момент: мальчик часто задавал разные вопросы, и это был скорее научный интерес. Вот только Риддл спросил, что будет, если разделить душу на семь частей… Тогда Гораций ужаснулся такому вопросу из уст еще совсем молодого волшебника. Как о таком вообще можно было думать? Расщепить душу даже один раз звучало дико и ужасно, что уж говорить о семи и более? После этого разговор больше о крестражах не заходил, юный Риддл вел себя так же как и обычно, и Слизнорт успокоился. Но, как оказалось, ненадолго.

Спустя полгода в школе произошло настоящее несчастье: одна из студенток была найдена в туалете мертвой — что примечательно, магические судмедэксперты определили, что смерть наступила мгновенно и от взгляда или на что-то или на кого-то. Как позднее выяснилось, этим кем-то оказался акромантул, паук Хагрида, которого притащил из леса великан.

— Я до последнего надеялся, что Том не мог оказаться таким, — вздохнул Слизнорт, платком вытирая выступившие слезы. — Но я точно был уверен, что Том знает куда больше о том случае с бедной Миртл. Хагрид был явно ведь не причем.

— А у вас… сэр, простите, вам, вероятно, неудобно говорить об этом, — запнулся Гарри. — Но мне бы очень помогли ваши воспоминания о том разговоре с Риддлом. Его нужно остановить — вы ведь согласны? — уверенно заявил Поттер.

— О, да, конечно, мой мальчик, конечно, — закивал профессор, доставая из кармана пузырек. — Только… ты можешь, не показывать это Альбусу? — Слизнорт немного запнулся и стыдливо отвел взгляд. — Я не хотел и…

— Вы не виноваты, — заверил поспешно Гарри, похлопав по старческой руке. — Я не покажу директору, сэр. Обещаю. Если для вас это так важно, то я оставлю это только себе. Чтобы разобраться.

Профессор облегченно выдохнул и приложил кончик палочки к виску, вытягивая голубовато-серебристую дымку и медленно вливая ее в пузырёк. Поттер внутренне возликовал. У него получилось. Почему-то он думал, что с профессором окажется все куда сложнее, и на того может не подействовать зелье от близнецов, так как не секрет, что зельевары принимали универсальные антидоты ко всем не сильно вредящим зельям. Но оно того точно стоило.

— Спасибо, сэр. Однажды я всем расскажу, как вы помогли мне в этом нелёгком деле. Я сохраню эти воспоминания ото всех, а сейчас, если вы не против, я пойду. Не буду вас сильно отвлекать, — Гарри улыбнулся и поднялся на ноги, чуть склонив голову, а когда подошел к двери и коснулся ручки, до него донесся тихий, почти неслышный голос Слизнорта.

— Вы удивительно похожи на него, Гарри. Но вы, я верю, пойдёте другим путем. Мне очень хочется в это верить.

Гарри на это смолчал. Открыв дверь, он тихонько выскользнул в пропитанный сыростью коридор подземелий и прислонился спиной к стене. Знал бы профессор, насколько он прав в своих предположениях.