Гарри шел по коридору, чеканя шаг: время приближалось к девяти, и большинство студентов уже разбрелись по гостиным. В свете бледного света — факелы в канделябрах трепыхались от легкого сквозняка — блуждали тени, призрачными колоннами выстраивались в слаженный ряд, провожая тихим шёпотом идущего студента. Он свернул к развилке, состоящей из множества коридоров: какие-то были широкими, обложенные камнем вековым, с потрескавшейся каменной плиткой на полу, какие-то напротив, были узкими, с ровными плитами, более современные, было видно, что совсем недавно их ремонтировали.

Пройдя через высокую арку, Гарри оказался у горгульи, с мрачной решимостью посмотрев в глаза каменной статуе. Та стояла непоколебимо, с той же упрямостью смотря на мальчишку. Поттер хотел было назвать пароль, но тут горгулья стала подниматься, ведя за собой спиралевидную лестницу, которую Гарри, как и многие выросшие в маггловском мире, называли иногда эскалатором. Поднявшись к кабинету директора, Гарри еще какое-то время потоптался у двери, приводя мысли в порядок. Как такового доверия к Дамблдору не было, оно угасло еще тогда, после смерти Сириуса, когда Поттер стал копаться в том деле про поимку Блэка. Он не верил в слова директора, что тот никак не мог повлиять и, что, как и многие, поверил в эту виновность. Дамблдор точно был не из тех, кого можно было бы причислить к ошибающимся. Альбус никогда не ошибался.

— Профессор, вы меня звали? — голос был его хриплым, немного нервным, он уже представлял, куда и зачем они отправятся. Если директор действительно нашел крестраж, то он непременно захочет его уничтожить, а Поттеру было необходимо добраться до этого крестража первым и спрятать.

— Да, Гарри. Проходи, — кивнул важно директор, повернувшись к нему лицом.

Дамблдор стоял у окна, скрестив руки за спиной. Во всей его фигуре читались величие и сила, пусть и сейчас Альбус сдал в здоровье, стал более уязвленным в своей силе, но все же он все еще мог дать фору многим молодым магам. Директор был уже одет в походную теплую мантию — скорее, даже накидку, расшитую вязью серебра и позолоты, в его глазах были твердость и уверенность в задуманном.

— Ты, полагаю, знаешь, зачем я тебя позвал? — кряхтя, Дамблдор присел на подлокотник своего трона, выразительно посмотрев на студента.

Уже скорее по привычке Гарри подавил в себе желание отступить под этим тяжелым взглядом и покладисто, не обдумывая, соглашаться на любые идеи директора.

— Полагаю, мы отправимся за одним из крестражей, сэр? — задал он риторический вопрос, уверенно посмотрев в глаза директора.

— Да. Но прежде я хотел узнать: ты точно хочешь отправиться со мной? Место, куда я отправлюсь, опасно. Нас может поджидать любая ловушка, любая опасность, — твердо заговорил Дамблдор, и от былого доброго и участливого тона не осталось и следа.

Таким Дамблдор пугал Гарри, потому что когда тот играл в доброго самаритянина, готового прощать любые глупости и участливо кивать головой, он не вызывал подозрений или опасности. Но такого строгого и бескомпромиссного Альбуса Гарри видел впервые. От такого Дамблдора хотелось, как минимум, не смотря ему в глаза, сбежать, а, как максимум, слепо подчиниться. Теперь, по крайней мере, стало понятно, как ему удалось победить Гриндевальда и как он смог подчинить себе стольких людей, готовых умереть за его идеи. Это поистине и восхищало, и пугало одновременно. Гарри не был самоуверенным юнцом, каким считал его Снейп. Он понимал, что сейчас против двух умелых манипуляторов и интриганов ему не выстоять, и утешало одно: оба из противоборствующих были настолько поглощены своими политическими игрищами, кто кого круче, что вообще не замечали ничего и никого вокруг достойного их соперничества. Дамблдор был слепо убежден, что Гарри пойдёт по стопам родителей, бросится грудью на амбразуру и пожертвует жизнью во имя света. Волдеморт был уверен, что Гарри настолько разочаровался в светлом и непогрешимом волшебнике, что готов идти на самую грязную месть, даже сменив сторону. Поттер старался сильно не притворяться, да, и к тому же каждый из этих хищников был прав по-своему.

— Да, сэр. Я не отступлюсь, — уверенно и с вызовом отозвался Поттер, посмотрев в глаза Дамблдора.

— Очень хорошо. Тогда слушай, — и Дамблдор выпрямился во весь свой рост. — Я беру тебя с собой на одном условии: ты будешь мгновенно, не задавая вопросов, выполнять любой мой приказ.

— Разумеется, — кивнул согласно Гарри.

— Подумай, Гарри, до конца ли ты понял то, что я сказал. Ведь тебе придется следовать любому приказу, даже такому, как «беги», «прячься» или «возвращайся назад». Ты даешь мне слово? — директор со всей серьезностью посмотрел на него.

— Да.

— Если я велю тебе спрятаться, ты это сделаешь?

— Да.

— Если велю убежать, подчинишься?

— Да.

— Если велю бросить меня, спасаться самому, ты сделаешь то, что я скажу?

— Я… — Поттер замялся и внутри все похолодело, он не особо пока понимал, куда они идут, и слова Дамблдора настораживали.

— Гарри?

Мгновение они смотрели друг другу в глаза.

— Да, сэр.

— Очень хорошо. Ты взял с собой мантию-невидимку? — поинтересовался директор.

Гарри немного заторможенно кивнул, соображая, для чего ему мантия. Он всегда носил ее в своем кармане, так как никогда не знаешь, что поджидает тебя, а мантия отлично прятала от любых глаз. — Хорошо. Тогда накидывай ее и пойдем к вестибюлю, покинем школу через главные ворота.

Гарри удивленно приподнял брови, затем нахмурился, доставая сложенную мантию.

— Сэр, а разве не возникнут вопросы у профессоров, куда это вы так поздно уходите? Да и… — внутри скребло какое-то гадкое, липкое чувство тревоги, что если они сейчас покинут Хогвартс, обязательно что-то случится. — Разве стоит оставлять школу без присмотра?

— Гарри, уж не думаешь же ты, что я не позаботился об этом? — пожурил его директор, хмыкнув. — Я наложил и усилил защитные чары. А по поводу моей отлучки, что ж, тут не секрет, что я иногда покидаю школу, чтобы пропустить рюмочку в Хогсмиде. Я иногда навещаю Розмерту или в «Кабанью голову» заглядываю… Во всяком случае, так это выглядит. Самое милое дело, если хочешь скрыть свою настоящую цель.

Гарри на это лишь хмыкнул, прячась под струящуюся шёлковую ткань.

* * *

Лед под ногами крошился и превращался в труху, сверкая потаённым сказочным серебром по дорожке; та сказка — одна на двоих, превратившаяся в мрачное кино с трагичным финалом. Драко кутался в теплый плащ, проходя через своды колонн, поднимаясь по ступеням выше, с каждым шагом его сердце готово было остановиться. Готово выскочить из груди; дыхание сперло.

Гарри ушел, отправился в неизвестность вместе с Дамблдором. Мерлин, как же Драко ненавидел этого старика. Ненавидел, но смерти не желал. А Поттер… какой бы бессердечной сволочью не казался, жалел — жалел его, жалел других — даже себя, ему было жалко. А Малфою, казалось, стало плевать, стало противно, тошно, от одной лишь мысли, что все они — и картины и люди, будут жить в то время, как он умирает. Сколько ему отведено? Сколько позволено жить? Сколько еще продлится эта мука и плата по чужим счетам? Отец… когда-то Драко восхищался этим статным и несгибаемым мужчиной, когда-то боготворил и мечтал стать похожим на него. Но детство закончилось, истлело и осыпалось пеплом на молодых, еще совсем юных губах. Картина идеала рухнула, раскрошилась вдребезги, и он пал. Разве можно пасть еще ниже? Оказывается, можно. Люциус оказался всего-лишь марионеткой, жалкой куклой в руках умелого кукловода; Драко стало противно, стало тошно, и он с брезгливостью смотрел на то, как отец встает на колени и поклоняется чудовищу. Жалкая полукровка, не имеющая по факту ничего, а по словам — благородных кровей. Жалкое зрелище. И нет, не об отце Драко так тревожился, а о матери. Нарцисса была всегда предана своему мужу, разве ее вина, что тот выбрал стать падшей гнилью? У нее не было выбора — ей его не давали. Она жертва. Всегда ей останется, только, если…

Остановившись напротив стены с гобеленом, Драко с мрачной решимостью посмотрел на нее; так, если бы это она была виновата в его душевных терзаниях; так, если бы это она стала причиной, по которой он здесь. Стрельчатые окна наполнились светом посеребренной луны, с затейным росчерком блуждали блики витража, тени впитались в эти сумрачные, напитанные волшебством камни. Драко с грустью и тоской посмотрел в глубь коридора, прикусив губу; у него осталось немного времени. Профессора должны успеть. Только бы они успели… Меньше всего Драко хотел ненужных жертв. Пострадать должны были двое — Дамблдор, как символ стабильности и вечного света и он, как утративший душу. Он такая же жертва. Такой же безвольный, как его отец. Это унизительно, мерзко и отвратно — чуждо, и совершенно не нужно. Вся эта игра была создана для показушной сцены освобождения. Сейчас придут зрители, а он, в качестве палача, должен идти первым. Он должен.

Сколько раз он слышал это «должен»? Он и сам уже не способен был сосчитать. Отец всегда твердил неизменный постулат: ты должен, ведь ты наследник, представитель древнейшего рода. Мы обязаны подчиняться более сильному и тому, за кем стоит будущее, за кем власть. Кажется, в тот момент он и сам не отчетливо осознавал, не верил в свои же слова. Это выбешивало, заставляло засомневаться в отце пуще прежнего. Хотя, казалось бы, куда еще больше?

На стене проступила вязь рун, золотой дорожкой скользя по плитам, пока не образовалась двустворчатая дверь со стертыми ручками и потрескавшейся древесиной. Драко толкнул тяжелую дверь, та со скрипом открылась, впуская в чахлую темень, наполненную пылью и запахом старых пыльных книг. Он зажег на кончике палочки всполох голубоватого света и прошел дальше. Шагая по известному уже маршруту, он подошел к тому самому шкафу с позолоченными узорами и рунной вязью.

— Гармония Нектере Пасус, — вот он взмахивает раз за разом палочкой, но ничего не происходит: блондин тяжело вздыхает и садится на корточки, зарывшись тонкими пальцами в волосы. — Бесполезно!

— Ничего не бесполезно, — возражает на это Поттер, кладя ему руку на плечо. — Давай вместе?

Драко смотрит на уверенного Гарри и кривится: ему бы хотелось, чтобы этот проклятый шкаф никогда не заработал, чтобы рассыпался на множество щепок, чтобы не сработал. Но тогда была вероятность, что пострадает мать. Лишь ради нее он идет на это, ради себя и своей жизни. Ему было плевать на то, что Малфой-старший гниет в тюрьме. Эта сволочь все равно найдёт как выйти и вновь преклонит колени перед своим повелителем.

— Гармония Нектере Пасус, — произносят они вместе, вкладывая в это заклинание всю свою силу.

Этот кусок дерева стоял монолитом, поддерживаемый резными старинными чуть изогнутыми ножками. Драко подавил нервный вздох, касаясь невесомо ручки. Пора.

* * *

Гарри вдыхал запах соли, вслушивался в рокот волн; легкий, зябкий ветерок ерошил ему волосы, пока он глядел на освещенное луной море, в усыпанное звездами небо. Он стоял на высокой, темной скале, под ним бурлила и пенилась вода. Гарри оглянулся. За спиной его поднималась в небо отвесная стена, черная и безликая. Несколько больших каменных глыб, схожих с той, на которой стояли Гарри с Дамблдором, по-видимому, отломились когда-то от этой стены.

— Что это за место, сэр? — спросил, поёжившись Поттер, нервно поглядывая на бушующее море.

— Впечатляет, да? — вместо ответа спросил Дамблдор, чуть улыбнувшись; хотя, как показалось Гарри, тот улыбался как-то измученно, устало. — Это та самая пещера, помнишь, ты смотрел воспоминание о приюте? Том приходил сюда когда-то с детьми из приюта. Видимо, тогда он и заприметил для себя это место. Отличное, должен сказать место, чтобы спрятать тут свой крестраж.

— Ну… — губы Гарри чуть дрогнули в подобии улыбки. — Спорный вопрос. Для мальчика, который вырос в нищете и злобе, постоянном соперничестве, возможно, символично. Но… Будь я на его месте, я бы не раскидывался такими вещами и держал бы их при себе.

— Его ошибка, Гарри, в том, что он слишком уверен в своей уникальности. В своем уме и таланте. Он и подумать не хотел, что кто-то способен раскрыть его тайны, — увещевал Дамблдор, подходя к каменной стене и с задумчивостью на нее смотря.

— Что-то не так, сэр? — спросил Гарри, плотнее кутаясь в мантию.

— Нет, вроде нет. Это то самое место, да. Но… Погоди-ка, сейчас, — здоровой рукой Дамблдор сделал пасс палочкой, направляя ее на глухую стену: яркий струящийся свет осветил небольшое пространство, на воде играя золотистыми бликами.

Вскоре серебристой паутинкой покрылась половина пещеры, и, когда Гарри было уже выдохнул, ожидая, что сейчас появится проход, как свет, вспыхнув, тут же погас, являя вновь стену.

— Не получилось. Ладно, посмотрим, — директор прошелся вдоль стены, осматривая ее со всех сторон, воля ладонью по грубым камням: лицо его было сосредоточенным и задумчивым. Гарри следом за Дамблдором зажег Люмос, тоже осматривая стену, но ничего, что напоминало бы вход, он не заметил.

— Ну да, как же я не догадался, — проворчал Альбус, остановившись рядом с одним из выступов.

— Что?

— Чтобы войти, придется заплатить, — с разочарованием протянул Дамблдор, покачав головой. — Слишком самоуверенно для Тома надеяться, что таким образом враг ослабнет. Есть более ужасные вещи, которые могут вывести из строя врага. Ну что ж…

Прежде чем Гарри смог сказать что либо, в руках детектора появился серебряный ножик, наподобие тех, которыми пользовались на зельях.

— Сэр… вы уверены, что это лучшая идея? Вдруг вместе с кровью на вас подействует какое-либо проклятье? Сомневаюсь, что Риддл настолько глуп, чтобы просто кровью обойтись, — Гарри сразу понял, что плата — это кровь.

— Ты можешь предложить что-то другое, Гарри? — с легкой печалью поинтересовался Дамблдор, покачав головой. — Боюсь, что придется пойти на риск.

Альбус закатал длинные рукава темной накидки и коснулся серебряным лезвием белой кожи, кровь полилась густой бузиной, капая на камни, где их подхватывала черная вода и смывала. Дамблдор провел окропленной кровью ладонью по камню, размазывая, пока наконец вновь не вспыхнул бело-золотистый свет; он образовал собой высокую арку.

— Получилось, — выдохнул Альбус, проходя вперед.

Гарри молча проследовал за ним. Где-то внутри разрасталось сомнение. Густой патокой оно липло к органам и сдавливало диафрагму: несмотря на жгучий холод, внутри полыхал пожар с примесью горечи. Когда он переступил порог странной арки, то едва не оступился на краю: в бледном свете Люмоса он увидел небольшой выступ валуна, который уходил под воду. Вода тут тоже была черной, а блики света золотом играли на черной глади воды. Дамблдор подошел к самому краю, выставив перед собой палочку. Из-за непроглядной мглы, разгоняемой лишь тусклым Люмосом, не было видно конца озеру: вода была гладкой, спокойной, словно спала своим умиротворенным сном. Дамблдор огляделся, с подозрением переводя взгляд на озеро.

— Должен же быть хоть какой-то путь на другой берег, — бормотал он вслух, ни к кому не обращаясь.

— Может, вон та лодка? — указал Гарри палочкой куда-то в самую глубь тьмы, где тускло поблескивало что-то зеленое. — Я ее вижу, пусть и смутно, но ее очертания… Это ведь может быть она?

— Да, должно быть, это она, — кивнул директор. — Не вздумай использовать призывающие чары, Гарри. Это может быть опасно.

Поттер смолчал, наблюдая за тем, как Дамблдор идет по самому краю берега; камушки осыпались из-под его подошв и падали в воду, нарушая ее мирное спокойствие. Гарри привалился к стене, пока не представляя, как ему, если они, конечно, найдут этот самый крестраж, забрать его себе? Вряд ли директор отдаст такую вещицу добровольно, а не добровольно… Нет, сил точно будет недостаточно, чтобы одолеть пусть и ослабшего, но все же великого волшебника. Гарри хмыкнул от этой иронии: Волдеморт тоже считал себя поистине великим.

Послышался лязг цепей об камень, бледно-серебряная цепь кучей скручивалась на земле, пока к их берегу не причалила маленькая — умещавшая в себе лишь одного человека — небольшая лодка. Поттер со скепсисом посмотрел на необычайно маленькую лодочку и поднял взгляд на Дамблдора.

— Я не уверен, сэр, что она выдержит нас двоих, — глухо проронил он, опасаясь подходить к краю ближе; под водой вблизи проглядывало что-то бледно-серое, кто-то там определённо плавал. — Там… в озере, кто-то плавает. Не хотелось бы оказаться в лапах всяких чудищ.

— Гарри, Волдеморт вряд ли заботился о том, какой вес выдержит лодка. Его, скорее, волновала магическая сила. Так что мы вполне можем переправиться на ней вдвоем.

— Но… разве моя сила не в счет? — изумился Гарри.

— Гарри, ты ещё несовершеннолетний, твоя сила будет неощутима на фоне моей. На этот раз тебе придётся пойти вперед, — Дамблдор отступил чуть в сторону, открывая вид па качающуюся на ровной воде лодку, не вызывающую никакого доверия.

Сомнения и внутренний здравый смысл так и бушевали, подогревая сомнения, вставать на эту на вид ненадежную лодку совершенно не хотелось. А пришлось. Вступив первым на деревянную поверхность, Гарри ощутил, как сзади встал Дамблдор, оба старались сохранять друг от друга дистанцию. Поттер не садился, так как сесть в столь маленькой лодке, где был еще один человек, было невозможно. Оставалось надеяться, что никакое чудище внезапно не выпрыгнет из воды и не нападет.

Лодка плыла тихо, был слышен лишь лёгкий шорох от разрезающей водную гладь носа их судна, в воде от Люмоса играли золотистые блики, отражаясь в этой зеркальной черной глади. Когда они почти доплыли до того мутного зеленого островка, Гарри заметил в воде чью-то руку, а когда лучик света скользнул дальше, показалась и голова: сероватый оттенок кожи и белые, совершенно пустые глаза, покрытые какой-то болотного оттенка плёнкой. От увиденного к горлу подступила тошнота.

— Это… труп? — спросил шепотом Гарри, стараясь не выдавать своего напряжения. — Или… — он обернулся к Дамблдору, посмотрев в его спокойное лицо, и, прежде чем директор дал объяснение, Гарри ответил за него. — Инферналы!

— Да, — спокойно кивнул Дамблдор, косо глянув на плавающее частями тело, покрытое язвами и пятнами. — Но, пока мы на лодке, они не представляют для нас угрозы.

— Пока?.. — севшим голосом уточнил Поттер, проглотив остальные слова.

Что он знал об инферналах? Совсем немного, на самом деле, только некромант мог поднять нежить, наделив ее подобием жизни. Вероятно, Волдеморт позаботился о защите своего крестража. Как бороться с инферналами Гарри, уже знал, опять же, из учебников. Но сможет ли он вызвать пламя такой мощи, чтобы огородить их с директором от этих мертвецов? Вдруг Дамблдор не сможет и…

— Не волнуйся. Мертвых бояться не стоит. Как и темноты, впрочем, — спокойно проговорил волшебник, за спиной Поттера. — Наша слабость в наших страхах, Гарри. У Тома Риддла было два страха: смерть и темнота.

— Волдеморт боится темноты? — фыркнул Гарри, отвлекшись от своих мрачных мыслей. — Чушь какая-то. Не особо-то он и смахивает на того, кто боится темноты.

— Темнота, Гарри… Ее можно интерпретировать по-разному. Темнота не в буквальном смысле, а остаться одному, быть уязвимым в этой темноте, где он окажется безоружным.

Это было больше похоже на правду, хотя у Поттера уже подгибались ноги, к горлу, помимо противной тягучей тошноты, подступал еще и животный ужас, когда он осознал, что под ними озеро кишит трупами. Трупами, которые в любой момент могут напасть.

Наконец показался небольшой скалистый островок, усеянный темно-зелёной травой, похожей на газон. От этой картины отступило то напряжение и Гарри едва подавил улыбку: великий Волдеморт украсил место под крестраж травкой, цветов только не хватало.

Посреди странной поляны Гарри только заметил странную, светящуюся мягким светом чашу, стоявшую на постаменте.

— Осторожно, Гарри. Не касайся воды, — предупредил Дамблдор, переступая на мягкую траву, в которой от здешней влаги поблескивали капли воды, подобно мелким бриллиантам.

Внутри эта чаша была до краев наполнена странной зеленой жидкостью.

— Что это? — брезгливо скривился Гарри, не решаясь даже прикасаться к непонятной гадости.

— Вероятно, какое-то зелье, — спокойно пояснил директор, потянувшись к жидкости своей чернеющей рукой.

— Сэр… может, не стоит трогать? Оно не выглядит безобидным.

— И не получится, — опустил руку Дамблдор и посмотрел на него. — Похоже, что никакие чары на нее не подействуют.

— Вы уверены, что крестраж там? — Гарри одолевали сомнения.

— Сейчас и проверим, — кивнул директор и взмахнул палочкой над кубком. Лицо его выражало сосредоточенность и глубокую задумчивость. — Да. Он определенно тут.

Поттер заглянул еще раз в кубок, где отражалось его и лицо директора, из-за мутного зелья не было видно дна.

— Придется пить, — с нотками обреченности и нервозности подытожил Дамблдор, наколдовав хрустальный кубок. — Гарри. Ты помнишь, наш уговор, верно? Тебе придётся поить меня, даже если я буду отбрыкиваться, даже если упаду в обморок, даже если буду умолять. Ты все понял?

— Но… — Гарри еще раз с сомнением посмотрел на странную мутную жидкость. — А если там убивающее зелье? Или… Сэр. Не думаю, что это разумно. Может, лучше, выплескивать это на траву?

— Не думаю, что такой фокус сработает, Гарри. Волдеморт не дурак. Да, он импульсивен и тщеславен, но не глуп. Это придется выпить. Ты готов выполнить мой приказ, Гарри?

Поттер был готов найти другое решение. Нет, он не желал смерти Дамблдору прямо тут. В конце концов, оставаться один на один с горой трупов в озере и с трупом директора ему не хотелось. А вдруг, кто-то решит, как тогда, с Седриком, что это он убил Дамблдора? Конечно, это снимет обязанность выполнять приказ Драко, но тогда и Гарри придется податься в бега. А публично выступить на стороне Волдеморта означало полнейший крах его планам. Он не хотел становиться антигероем публично. Все должно быть естественно.

— Гарри! Приказ. Помнишь?

— Да… сэр, — сглотнул вязкую слюну Гарри, неуверенно посмотрев на директора. — Но, знаете, если умрете и по вашей вине меня обвинят в вашей смерти… Я вас оттуда достану, и это милое озеро покажется раем, — дрогнувшим голосом провозгласил Гарри, хмуро глянув на упрямого директора.

— Хорошо, — улыбнулся краешком губ тот, окунув кубок в жидкость. На удивление, кубок прошёл спокойно, не столкнувшись с незримой стеной. — Но, если что, то будь спокоен. О том, что я и так на последнем издыхании, знают многие. Так что тебя никто не станет обвинять в таком. Да и смешно, не находишь? Что ж я, против студента не выстою? — хмыкнул иронично Дамблдор.

Гарри от этого тоже хмыкнул. Нет, конечно, напрямую убить Дамблдора и схлестнуться с ним в бою он бы не смог, силенок пока не хватит на такой подвиг. Он даже против Волдеморта не смог бы выстоять, хотя именно этого, видимо, от него ждал директор.

После четвертого или пятого кубка Дамблдор покачнулся, зажмурился и опустил кубок: тот с глухим звуком упал в траву, а самого старого чародея заколотило в ознобе, он обхватил себя трясущимися руками и замотал головой.

— Нет… не хочу больше… не заставляй меня. Я… не хотел. Не трогай…

Гарри недоуменно посмотрел на Дамблдора, как тот раскачивался из стороны в сторону, что-то бредовое шептал, качал головой. А из старческих глаз, подобно льдинкам, катились слезы. Вспомнив, что от него требуется, Гарри поднял кубок и трясущимися руками набрал болотную жидкость и подошел к директору.

— Сэр, мне очень жаль, но… Вам придется это выпить, — твердо, хоть и надломленно, проговорил Гарри, приставив горлышко кубка к его губам.

— Нет! За что? За что ты так со мной? С ними… убей. Убей меня… — говорил в бреду Альбус, но все же выпил подсунутое пойло.

Дамблдор вскрикнул; с воем он опустился на уже затоптанную траву и вцепился крючковатыми пальцами в каменные глыбы, он рыдал: навзрыд, горько, все еще жмурясь.

Сколько эта пытка продолжалась, Гарри не мог сказать, а Дамблдору становилось все хуже, он бледнел и серел на глазах, метался в агонии, вновь бредя. Он шептал, то кричал, цеплялся пальцами за траву. Молил, уговаривал, просил, не давать больше странную воду. Гарри не знал, то ли это были какие-то галлюцинации, то ли тот и правда видел что-то, чего не видел он. Но смотреть на это зрелище было невыносимо, хотя и приятно, что-то вроде злорадства растекалось приятной черной патокой по телу, а внутренний голос того самого Гарри Поттера, мальчика из чулана, кричал и требовал, чтобы чудовище под именем Гарри остановился.

— Ты же убьешь его! — кричал этот мальчишка с застланными слезами глазами. Он с ужасом и отвращением взирал на своего взрослого двойника. — Остановись, пока не поздно. Прошу…

— Прошу… — вторил невидимому гласу совести Дамблдор, хрипя.

Гарри опустил руку с кубком, зажмурившись и вновь открывая глаза, на дне зеленоватой жидкости было видно что-то металлическое с цепочкой. Но дотронуться до него по-прежнему было невозможно. Вздохнув, он зачерпнул остатки и поднес кубок к директору, припав коленями к земле. Дамблдор с жадностью вцепился в кубок; руки его тряслись, как и все тело, и он обмяк, упав на траву и тяжело дыша.

— В… воды… — прошептал он одними губами, крепко зажмурившись и корчась по траве.

Гарри наколдовал в кубке воду, но та исчезала, словно ее и не было вовсе. Сколько бы он ни пробовал, все было бесполезно. Плюнув, Гарри склонился над озером, где в бледном рассеянном свете мелькали белесые тела. Подавив в себе страх вперемешку с брезгливостью, он склонился над черной водной гладью, коснувшись кубком воды. Не успел он и набрать хотя бы половину, как что-то схватило его за кисть и потащило в свое царство мрака. Гарри постарался отдернуть руку, но все было тщетно, бесполезно — следом за белой рукой нежити появилась следующая, затем еще. Вода забурлила, запенилась, пошла рябью, и на ее поверхности показались серые мертвые лица мужчин, женщин и детей. Все они стали выходить на поверхность и надвигаться на него. От накрывшего его ужаса он застыл, мозг отчего-то туго соображал в такие моменты.

— Ступефай! — хрипло, задушенно проговорил Гарри, откидывая прочь вцепившегося в него инфернала. — Инсендио!

Пламя охватило одного из трупов, передаваясь по лоскутам и обрывкам вещей на других: те противно завизжали, и из ртов полилась черная густая жидкость, ничуть не похожая на кровь. Гарри даже знать не хотел, что это за мерзость. Отступив на шаг назад, Гарри вытащил из чаши кулон и подошел к директору, все еще иногда подпаливая, слишком близко подобравшихся к ним инферналов. Он схватил Дамблдора за локоть и поднял, тот вроде стоял устойчиво, немного пошатываясь. Они медленно дошли до лодки, где Поттер помог переступить на нее: лодка слегка покачнулась, и он зашел следом, все еще периодически воспламеняя противную нежить. Дамблдор смотрел с отрешенностью, периодически прикрывая глаза — было очевидно, что тот находится в полуобморочном состоянии. Гарри подумал о Драко, жалея, что не попрощался с ним. Инферналы окружили лодку, тянули свои трупные руки и пытались схватить, пытались перевернуть единственное их спасение. Поттер продолжал бросаться заклинаниями, всем арсеналом, какой знал. Благо Дамблдор был все еще в сознании и не нужно было заботиться еще и о нем.

* * *

Черный густой туман, кислотный и противный, окутал его. Пальцы сжали ткань мантии, а глаза упрямо смотрели на шкаф. Время беспощадно медленно шло, словно нарочито, мучая своего пленника, мучая своей тягучестью. Дверцы шкафа заскрипели, явив перед Малфоем сначала Руфуса, затем появилась и Беллатриса, за ней вышел Фенрир, потом Барти и какой-то странный волшебник, которого Драко видел редко, но знал, что это знакомый одного из Пожирателей. Беллатриса ухмыльнулась, оглядев бледного Драко, и провела холодной ладонью по его щеке.

— Драко, — пропела она тягуче, от ее голоса всегда воротило. — Ты справился. Пора, мой дорогой племянничек. Ты же не желаешь испытать лично гнев повелителя? — с обманчивой озабоченностью спросила «тетя», легонько толкнув его. — Ну что ж… Кому провести экскурсию по Хогвартсу, господа? — скорее для иронии поинтересовалась она у мрачных спутников. — Фу. Скучные. Идёмте.

Драко сглотнул противный ком в горле и пошел следом, внутренне моля, чтобы Гарри и проклятый Дамблдор затерялись, заблудились, задержались. Больше всего Драко не хотел, чтобы под раздачу попал Поттер. Ведь только Волдеморт знал, кто его ученик. Остальные же были уверены, что это какой-то иностранец, а некоторые с пеной у рта утверждали, что он из Дурмстранга.

Выйдя в коридор следом за группой Пожирателей, Драко постарался затеряться среди черных глухих мантий, накинув капюшон. Вскоре к их шествию на шестом этаже присоединились некоторые слизеринцы, жаждущие лично посмотреть, как умрет Дамблдор. Не каждый день такое происходило. Драко поражала эта детская озлобленность, вбитая в их головы заботливыми родителями, эта ничем не обоснованная жестокость, впитываемая с материнскими молоком и словом отцов. Хоть он и сам вырос в такой семье, но имел свою голову на плечах. Он если и желал смерти старику, то не от чьей-то руки, а, скорее, от старости или болезни, так как не хотел никого убивать. Драко сообщил Волдеморту, что Дамблдор покинул школу, соврав, что тот отправился, как обычно, выпить, и в ближайшие часы его не будет в школе. Хогвартс остался без своего хранителя, без предводителя и надёжной стены. Драко винил себя, корил, но все, что смог сделать — трусливо разослать учителям просьбы спрятать студентов. Не стоило проливать невинную кровь, еще не опороченную грехами, еще не впитавшую жажду смерти. Ему хотелось верить, что его послушают и, чудом было, что на пути противно гоготавшим нарушителям сегодняшнего спокойствия никто из детей не повстречался.

Драко вздрогнул от резкого порыва ветра, чьего-то противного хохота. Он увидел, как маленькая первокурсница — Хлоя Хепшер, магглорожденная из Хаффлпаффа — оказалась в лапищах Сивого. Как девочка попыталась закричать, вырваться, но это было бесполезно. Оборотень гадко ухмыльнулся, ведя длинным изогнутым когтем по девчачьей шейке, как надавил где-то в области груди, как белоснежная рубашка окрасилась в красный. Накатил приступ тошноты и отвращения, а самое противное, что он не мог вмешаться. Не смел. Ему приходилось наблюдать, как Сивый, играя, лапает хрупкое тельце, как сжимает детское горло, как тухнут глаза малышки. Она была ещё совсем ребенком…

По полу рассыпались веером листы пергамента, алым пятном распространилась грязная лужа, ведя свою дорожку к самой каменной лестнице. Под пушистыми ресницами, что отбрасывали тень на уже безжизненном бледном личике, катилась одинокая, последняя слеза. Девочка не издавала больше звуков или хрипов. Ничего. Хотелось упасть на колени и попросить у этого ангела прощения, хоть и его вина тут была лишь отчасти. Он проклинал профессоров, отнесшихся с пренебрежением к его просьбе, — это из-за них погибла девочка. Да. Именно из-за них.

Драко, придавленный чувством вины, чувством страха и отвращения к себе и ко всем таким же, прошел следом за веселящимися Пожирателями. Они встретили на своем пути еще парочку студентов, забредших не в тот коридор. Их пытали, мучили, калечили, а особо отвратные и лишенные хоть каких-то принципов мужчины заводили старшекурсниц в ниши, отставая от группы, но потом возвращались с похотливыми ухмылками на губах и кровью на руках. Хотелось сжечь эту школу, которую осквернили своим присутствием эти монстры. Он — такой же монстр. Даже если на его руках пока что не было крови, но она струилась шелковой дорожкой за ним, она гадко и противно шептала, опаляя и разбивая рассудок вдребезги. Наконец они поднялись на Астрономическую башню, что находилась недалеко от директорских покоев, где они и застали бледного и осунувшегося директора. Его глаза из живительной морской стужи превратились в бледное, застывшее от смерча озеро.

— А вот и Дамблдор. Драко, да тебе сегодня несказанно везет, — пропела тягуче Беллатриса, крутя в руках палочку.

* * *

Когда им удалось наконец выбраться из пещеры, Гарри перевел дух, оперевшись на одну из скал.

— Сэр, вы можете идти? Я попытаюсь нас аппарировать, — пустым голосом спросил Гарри, поглядев на бледного и едва стоявшего на ногах старика.

— Могу… а нужно ли?.. — с сомнением поинтересовался Альбус, придерживаемый одной рукой, тяжело дышащего Гарри.

— Надо бы, — лаконично бросил Поттер, крепче сжимая локоть директора.

Аппарировать он не любил, ни один, ни тем более с кем-то. Парное перемещение отнимало много сил.

— Тогда, — тяжело, едва ворочая языком, прошелестел директор. — Я аппарирую нас сам. Мы окажемся прямо в школе. Извини, Гарри, но у тебя нет таких привилегий, — более весело проговорил он и аппарировал их.

Черное, покрытое туманом и снегом море сменилось на каменные стены и факелы в канделябрах; первое, что бросилось в глаза, как и слух — стояла тишина. Лишь сквозняк, гуляющий по пустынным помещениям, служил неким якорем спокойствия. Но не успел он и сказать что-то, как вблизи послышались голоса, звон и чьи-то шаги. Сердце ухнуло вниз, с глухим звуком разбиваясь. Оно началось. Дамблдор, стоявший у самого края башни, под сводом черного сумрачного неба, усеянного звездами, посмотрел на бледного Гарри.

— Прячься! — приказал он.

— Но… — было ли разумно прятаться?

— Это приказ. Выполняй! — прохрипел из последних сил директор.

Гарри выругался, но все же, разумно подумав, что его тоже могут убить, укутался в прозрачную ткань, отступив в тень.

Вскоре на небольшой площадке показались фигуры в черных мантиях и масках: по копне черных кудрявых волос Гарри узнал мадам Лестрейндж, а впереди всей группы, испачканных в чей-то крови фигур, он увидел Малфоя. Сердце окончательно упало, он всматривался в это мертвенно-бледное лицо и родные глаза с поволокой серебра, в эти стянутые в тонкую полоску губы, в острый подбородок. Драко жив, а это главное. Чтобы оказать поддержку, Поттер тихо подкрался к нему и коснулся невесомо его руки. Драко ощутимо вздрогнул, но виду не подал.

— А вот и Дамблдор. Драко, да тебе сегодня несказанно везет, — услышал он позади противный голос Беллатрисы.

Малфой и в этот раз промолчал, с холодной решимостью глядя на старика. Гарри ощутил, как Драко немного расслабился, видно, поняв, что в этой вакханалии он не одинок. Что Поттер рядом и поддерживает его.

Гарри не хотел, чтобы именно Драко убивал Дамблдора. Малфой этого не заслуживал, он прекрасно понимал, что после такого от него отвернутся все. От него отвернется вся магическая Британия. Его просто убьют. Пока Поттер старался придумать, что же такого можно сделать и спасти Драко от этой участи, Дамблдор неожиданно спокойно заговорил. Так, словно это не он двадцатью минутами ранее корчился на земле в ужасных муках.

— Драко, ты не говорил, что приведёшь своих друзей. Знаешь, это довольно не самая лучшая компания, — пожурил студента Дамблдор, сложив руки за спиной.

— Молчите! — выкрикнул резко Малфой, стиснув до боли в руках палочку. — Заткнитесь! Вы! Знаете, я давно думал, что вам пора уйти на покой. Пора оставить этот мир новому поколению, — со стороны он говорил уверенно, но лишь Гарри ощущал его страх и сопротивление. — Но… вы ведь сами не уйдете, верно? — иронично выплюнул он.

— Мистер Малфой, я и не знал, что так вам мешаю, — вздохнул Дамблдор с жалостью смотря на студента. — Ты еще юн… Стоит ли пачкать свои руки в крови? Будет ли это оправдано, мой мальчик?

— Не смейте! Не смейте примерять на меня свои дурацкие фразы! Я не ваш мальчик. И вы…

— О, я вовсе не это имел в виду, — изумился директор. — Ты гораздо мудрее и сильнее своих амбиций и жажды мести, Драко. Я могу тебе помочь. Я могу укрыть тебя, спрятать, обеспечить защитой, — вразумлял Дамблдор.

— Не слушай его! Хватит трепаться. Сделай! Сделай это, Малфой, или это сделаю я! — взвизгнула Беллатриса, направляя палочку на Дамблдора. — Давай!

Драко задрожал, его палочка, направленная в сторону директора, дрогнула. Драко боролся с подступающими слезами, сжав невидимую ладонь поддержки.

— Ав… авада… — слова давались с невероятным трудом, словно они потонули и впитались куда-то в самую глубь. Он не мог. Просто не мог.

— Отойдите, мистер Малфой, — из ниоткуда черной тенью появился профессор Снейп, оттолкнув в сторону неудавшегося убийцу.

Гарри, не мешкая, схватил Драко за руку и отволок в сторону: пока все взгляды были обращены на внезапно появившегося Снейпа, он спрятал Драко под мантию.

— Молчи, дурень, — шикнул Поттер на готового сказать какой-то бред Малфоя.

Тот выглядел ужасно: тени под глазами, бледные губы и безумный, звериный взгляд. Он явно находился на стадии потери контроля, готовый впасть в истерику, в депрессию, неизвестно, что могло пойти не так.

— Они… убили. Понимаешь? Просто вспороли ей горло, а других пытали… они… — шептал безумно Драко, схватившись в мантию Поттера, он зарыдал тихо тому в плечо, не в силах больше сдерживать нагрузку. — Я не смог. Не смог! Я жалок!

— Ты не жалок. Ты молодец, — прошептал Гарри; гладя его по волосам, он смотрел за развивающимися событиями.

— Северус… пожалуйста, — с мольбой в голосе и в глазах провозгласил директор.

Снейп с минуту смотрел на Дамблдора, словно решая, смилостивиться или нет, и занес палочку.

— Авада Кедавра, — безэмоциональным голосом проговорил он слова проклятия.

Глаза Дамблдора потускнели вмиг, и тело повалилось назад, в самую густеющую темень под башней. Послышался радостный крик, вперемешку с появившимися словно из неоткуда аврорами. Началась потасовка, полетели скрещенные лучи заклятий, к служителям правопорядка присоединились учителя. Гарри крепче прижал к себе вздрагивающего Малфоя, продолжая сидеть на каменном полу под тлеющим факелом.

«Дамблдора больше нет».