— Добрый вечер, — заикаясь, поздоровалась я, приближая руку к лицу. Когда поняла, что ещё немного и подпалю свои волосы, кинула сигарету на землю и притоптала.

— Я бы так не сказал, — наконец, ответил он, наблюдая моими действиями, — за курение на территории школы полагается штраф.

— Я очень надеюсь, что вы никому не скажете, о том, что здесь увидели, — мысль о том, что рядом находятся люди, придавала мне уверенности. Вот только она бесследно исчезла, когда взгляд скользнул за спину Дмитрия Евгеньевича.

Одноклассники, которые подбили меня на противозаконный поступок, тихо пробирались к хозяйственным постройкам, оставляя нас наедине. Учитель проследил за моим взглядом, несколько секунд понаблюдал за виднеющимися в темноте силуэтами, но останавливать их не поспешил.

— Понимаете, — начала я, — ещё одной жалобы Людмиле Алексеевне я не переживу.

— Часто куришь? — вопрос вполне ожидаемый, но, что ответить, я не нашла. С одной стороны, могла бы назвать фамилии виновных и оклеветать их, мол, заставили, а с другой… никогда я такого не сделаю, потому что принципы. Нервно закусив губу, выдала:

— А я так, балуюсь иногда. Хочется новых ощущений, ну, вы…

— Понимаю, — насмешливо перебил меня учитель, подходя ближе. У меня появились мысли о побеге, но их выбил из головы его шёпот: — просил же не кусать губы… самому хочется, — коснувшись ладонями щёк, он наклонился к лицу, чтобы в следующую секунду поцеловать. Я зажмурилась, но когда поцелуй пришёлся на уголок губ, а учитель также молниеносно отстранился, открыла глаза. Может, в темноте промахнулся… или он не целился? А, может, он вообще споткнулся, но все сомнения развеялись с его словами: — Ты мне тоже.

— Ди-им! — неожиданно раздалось со стороны. Дмитрий Евгеньевич встрепенулся, прошептав:

— Возвращайся в школу, — отошёл на несколько шагов и исчез за углом.

— Что там? — снова спросил физрука мужской голос, в котором я узнала другого учителя — Арсения Дмитриевича.

— Пусто, — как-то разочарованно произнёс Дмитрий Евгеньевич, — давай ещё кружок вокруг школы, и заходим. Мне уже надоело, — что ему ответил географ, я не услышала, потому что, прижавшись спиной к грязной стене, пыталась прийти в себя. В голове шумело, а понимание того, что его « ты мне тоже» было ответом на моё «вы мне нравитесь», вызывало дикий стыд.

Постояв ещё немного, я отлипла от стены, сняла куртку, отряхнула её и, наспех натянув, побежала в школу, где меня встретила вахтёрша с обыденной фразой, которую задавала, наверное, всем, кто уже несколько раз выходил и заходил в школу:

— А ты где была?

— На крыльце воздухом дышала, — пожала плечами, а она недоверчиво хмыкнула, — мне от слишком громкой музыки поплохело, — вахтёрша ещё раз посмотрела на меня, скривилась и снова уставилась в телефон, где были открыты «Одноклассники».

В актовый зал я вернулась в разгар какого-то конкурса. Найдя взглядом около сцены Агату, помахала ей рукой и, сев на скамейку в конце зала, приложила ладони к пылающим щекам. Пыталась отвлечься, упорно глядя на сцену, но настырный взгляд Дмитрия Евгеньевича игнорировать было трудно, поэтому приходилось бороться с желанием повернуться к нему. Длилось, к моей радости, это недолго. Про учителя я забыла сразу, как только конкурс закончился, а на сцену вышли мои одноклассники.

<center>***</center>

Когда я зашла в квартиру, в прихожей уже ждала мама. На её вопросы я отвечала предельно честно, но скрыла то, что сегодня успела и покурить, и поцеловаться с учителем физкультуры, и обзавестись авторитетом у одноклассников.

В понедельник завуч соизволила вывесить постоянное расписание, которое не обрадовало ни меня, ни одноклассников. Их возмущения были связаны с семью уроками в те дни, когда у них проходят тренировки и секции, а мои — с поставленной в пятницу и четверг физкультурой. Радовало одно — в пятницу уже начинались каникулы.

Оценки выставлялись за полугодие, поэтому за успеваемость я не волновалась, но одноклассники, у которых на данный момент выходили двойки, бегали по школе за учителями и умоляли доставить им троек, разбрасываясь клятвами о том, что начнут учиться со следующей четверти. Так повлияла на них Людмила Алексеевна, пообещав обзвонить родителей и рассказать им об оценках их детей.

В тот же день мне сообщили отличную новость: физрук заболел. Я, конечно, состроила жалостливую мину, когда узнала, но моей радости не было предела. Пока Дмитрий Евгеньевич сидел дома, я ходила мимо спортзала и раздевалок спокойно, не боясь столкнуться с ним.

В среду вечером нам сообщили, что в четверг физ-ра всё же будет, чем сильно меня огорчили. Я морально готовилась к уроку, приготовила форму, около часа стояла у зеркала, повторяя фразу «всё будет хорошо», но, когда закончился пятый урок, а одноклассники пошли в раздевалки, вся уверенность испарилась.

Пока я стояла в коридоре и смотрела в пол, решая, идти или пропустить урок, до которого осталось от силы две минуты, ко мне подошла Агата.

— Ты опять не пойдёшь? — спросила она, закидывая на плечо рюкзак и морщась от громкой трели.

— Не хочу, — тихо призналась я. Она схватила меня за локоть, и мы необычно спокойно среди всей суеты, которая начинается обычно после звонка, пошли по коридору в сторону лестницы.

— Недавно такая ситуация произошла, вспоминать стыдно… — Агата посмотрела на меня с явным интересом, а меня словно прорвало, всё-таки не могу я без общения. — Мама притащила эту дурацкую книгу, где написано, как побороть стеснительность. Вот, и там было сказано, что-то время, за которое человек мысленно успевает произнести слова «вы мне нравитесь» — это время, которое должен длиться зрительный контакт и улыбка. И во-о-от… Я вместо номера параграфа сказала физруку, что он мне нравится, — Агата хихикнула.

— Ну, ты, конечно… невезучая, — укоризненно посмотрела на неё, качая головой, и уже хотела сделать шаг, но миг, — и меня обогнали. Я отскочила в сторону от неожиданности, а Агата почему-то остановилась, глядя на обогнавшего нас, которым оказался… физрук.

— Думаешь, он слышал? — тихо спросила я, когда учитель скрылся за углом.

— Не знаю… А чего ты волнуешься? Ну, рассказала кому-то, ему какая разница? — я пожала плечами и призналась:

— Я убежала, — Агата приподняла брови, — нет, я, конечно, могла пойти к нему и объяснить, но что я ему сказать должна была? Извините, вы стали жертвой эксперимента. Не принимайте близко к сердцу, на самом деле вы мне не нравитесь.

— Нехорошо получилось, — я поддакнула, а Агата задала ещё один вопрос: — так ты уходишь? — кивнула, — а если он классной скажет, что ты прогуливала?

— Скажу, что стало плохо, последний день, думаешь, оно ему надо?

— Тоже верно. Тогда пошли?

Вечером я показала маме дневник с проставленными за эту и прошедшую недели оценками и, получив щедрое «молодец», пошла смотреть сериал. Однако, долго это не продлилось. Мама вошла в комнату, положила на стол листочек и приказала:

— Звони.

— Кому? — не поняла я, хватая мышку и сворачивая вкладку браузера.

— Астафьеву, — голос у меня пропал сразу же, после упоминания физрука. Я поражённо смотрела на маму, не в силах спросить «зачем?», потому что в мозг врезалась упорная мысль: «она знает». — Завтра у него день рождения, мы с родителями договорились, что раз это ваш последний год, то вы лично будете поздравлять учителей, — облегчённо выдохнула и, поблагодарив бога, спросила:

— И? Завтра и поздравлю.

— Позвони ему и скажи, что завтра придёте к нему классом, не в полном составе, конечно, но человек десять будет.

— А ты не можешь сама? — я осторожно подвинула листок с его номером маме.

— Давай, ты хотела приобщиться к социуму.

— Но не так внезапно! Это нужно делать постепенно, — на меня грозно посмотрели, а я поняла, что спорить бесполезно, — ладно, хорошо, позвоню.

Я взяла свой телефон, напечатала его номер и нажала на кнопку вызова. Как только гудки прервались, а физрук ответил на звонок, мама улыбнулась и довольная вышла из комнаты, оставляя меня наедине с моими загонами.

— Добрый вечер, — вежливо начала я, вскочив со стула, — это Романова Олеся, вы меня помните?

— Даже если бы хотел, не забыл бы, — я закрыла ладонью глаза, чувствуя, что начинаю краснеть. Как можно было спросить такую глупость?

— У вас завтра день рождения, и так получилось, родители решили поздравлять всех учителей, и, в общем… завтра мы придём к вам вас поздравлять. То есть, если у вас не будет планов, и вы будете дома, я хотела бы, то есть мы хотели бы вас поздравить… вечером. В семнадцать ноль-ноль.

— Я понял, — рассмеялся он, — завтра в семнадцать ноль-ноль буду ждать тебя. И твоих одноклассников.

— Ну, тогда до завтра. Подготовьтесь там… морально.

— Обязательно… — он отключился, и тут же в комнату ворвалась мама.

— Поговорили? — я кивнула, радуясь, что в комнате темно, и она не видит моей красной физиономии, — молодец, завтра Никифорова купит торт, а ты зайдёшь за открыткой. Ладно? — я кивнула ещё раз, а мама, улыбнувшись, вышла.

Видимо, избежать встречи с Дмитрием Евгеньевичем не получится…