В действительности морская жизнь куда менее романтична, чем в прочитанных Юнги книгах. Но та свобода, которую он чувствует, просто смотря на бесконечный океан перед собой — несравнима ни с чем.

***

Чонгук кивает боцману и, быстро сверившись с компасом, раздаёт несколько указаний рулевому и спускается обратно в свою каюту. Юнги он находит в том же месте, где его оставил, и довольно хмыкает.

— Поздравляю, малыш, — произносит альфа и, видя, как тот вздрагивает от неожиданности, усмехается, — ты с нами. А теперь иди на палубу, знакомиться с экипажем будешь.

— Зачем? — глупый вопрос срывается с губ раньше, чем Юнги это осознаёт. Омега прикусывает язык, ожидая реакции капитана.

Чонгук заинтересованно прищуривается, склонив голову набок, и спрашивает:

— Как это зачем? Команде нужно знать, кому хватило духу сунуться на пиратский корабль без приглашения. К тому же ты собирался работать, разве нет? — альфа на секунду задумывается, а потом с ухмылкой добавляет. — Или предпочтёшь остаться в моей каюте?

От явной двусмысленности последнего вопроса Юнги ошарашенно смотрит на капитана и сглатывает, чувствуя, как розовеют уши и щёки. Чонгук наблюдает за ним, с удивлением подмечая появляющуюся против воли на вечно хмуром лице улыбку. Альфа и не помнит уже, когда в последний раз искренне улыбался без особого повода.

— Малыш, тебя всё ещё ждут. — напоминает ему Чонгук, скрещивая руки на груди.

Юнги порывается ответить ему хоть что-то, но не сумев собрать мысли в кучу и придумать что-нибудь дельное и однозначно язвительное, он просто быстрыми шагами идёт к двери, обходя альфу. Тот поворачивает голову в его сторону и вновь хочет поддеть, но светлая макушка уже скрывается из виду. Чонгук с секунду сверлит взглядом закрытую дверь своей каюты, а потом хмыкает и взъерошивает волосы, решая отвлечь себя разбором последних отчётов от боцмана и квартмейстера.

***

Юнги выходит на палубу и тут же чувствует на себе множество взглядов. Омега старается приветливо улыбнуться, но получается лишь нервно приподнять уголки губ. Он оглядывает матросов, не зная к кому из них подойти. Боцман замечает его ступор и машет рукой.

— Малец, иди сюда, мы не кусаемся, — Хосок ухмыляется, видя растерянность мальчишки.

Юнги подходит к позвавшему и останавливается рядом, в ожидании уставившись на мужчину и чувствуя, как нос щекочет лёгкий запах лайма. Альфа одет в схожем с Чонгуком стиле, что не удивительно, ведь пиратам важно удобство одежды. Его русые волосы вьются в лёгкие кудри, а шоколадные глаза с интересом разглядывают Юнги. Хосок подмечает, что мальчишка перед ним уж очень миленький и даже хочет потискать его за щёчки, но вспомнив о том, что сейчас ответственный момент, он одёргивает себя.

— Как звать? — спрашивает боцман, щурясь.

— Юнги, — отвечают ему, и Хосок, странно посмотрев на блондина, заходится в приступе смеха.

— Юнги? Серьёзно? Юнга Юнги, вот это ж надо было, обалдеть, — бормочет альфа, не прекращая смеяться. Через секунду его смех подхватывает и остальная команда.

Омега чувствует себя максимально неуютно, но никак не проявляет этого. Он, хмурясь, молча сверлит альфу нечитаемым взглядом, смиренно ожидая, когда тот закончит глумиться. Наконец тот выпрямляется и прокашливается и, напуская на себя притворную серьёзность, произносит:

— Чон Хосок, боцман, и твой непосредственный босс, дорогуша, — он протягивает Юнги руку.

Омега отвечает на рукопожатие, едва заметно морщась от очередного странного прозвища. Альфа создаёт впечатление крайне легкомысленного человека, и этим не нравится Юнги, потому что именно такие люди зачастую оказываются не теми, за кого себя выдают. Никогда не поймёшь, что у них на уме.

— Что ж, а теперь, — Хосок задумчиво чешет затылок, — топай за мной, а вы, салаги, за работу. Поболтаете потом с дорогушей в кубрике.

По палубе проходит волна недовольных вздохов, и матросы покорно разбредаются по своим местам. Никому из них не хочется навлекать на себя гнев боцмана.

Юнги покорно следует за альфой на нижнюю палубу. Тот заводит его в одну из комнат, в которой стоит полумрак, и, проходя вглубь, обыденным тоном рассказывает:

— Это кубрик, место, где спит команда, — омега различает в тусклом свете множество гамаков, тумб, шкафов и прочей мебели, — вот этот гамак твой.

Альфа указывает пальцем на гамак, находящийся в западной части комнаты, и Юнги ему кивает. Запомнив местоположение своего нового спального места на этот период, он спрашивает:

— А почему именно гамаки?

— На них спать веселее, — отвечает ему альфа и ведёт на выход, намереваясь продолжить их своеобразную экскурсию, — ночью можешь перекрутиться и упасть на пол. Это всегда смешно. А ещё в нём можно запутаться.

Юнги скептически выгибает бровь, жалея, что альфа идёт впереди и не видит его реакции на свои слова. Спать на гамаках, просто потому что с них весело падать? Что ж, видимо пираты ещё более специфичный народ, чем Юнги думал.

Хосок тем временем свободно ориентируется в полумраке трюма, лавируя между свисающими с потолка предметами и ящиками на полу. Омега такими выдающимися навыками не обладает, поэтому благополучно запинается обо что-то несколько раз подряд, смеша альфу.

— Как ты с такой координацией движений смог забраться на корабль среди ночи, да ещё и незамеченным остался? — Хосок резко останавливается, и Юнги, не ожидавший этого, врезается ему в спину и тихо охает. — Осторожнее, убьёшься ещё. Несильно ушибся?

— Порядок, — отвечает омега, потирая ушибленный нос, — жить буду. А насчёт корабля я и сам не знаю, само вышло как-то… — неопределённо пожимает плечами блондин, забыв о том, что его жест вряд ли будет увиден.

— Ну ты даёшь, — присвистывает альфа почти восхищённо. — Ладненько, дальше по списку у нас пороховой погреб, где мы собственно и находимся. А теперь слушай внимательно, даже не суйся сюда лишний раз, особенно с огнём. Иначе мы все взлетим на воздух, и глазом моргнуть не успеешь.

— Но зачем держать столько пороха, зная о том, что он может взорваться в любой момент? — недоумевает Юнги.

— А как же адреналин, жажда приключений, азарт от постоянной опасности? — перечисляет Хосок, загибая пальцы. — Хотя да, сидеть на пороховой бочке — то ещё удовольствие, но ты бы знал как весело палить из пушек при абордаже. Такой шум, что аж уши закладывает.

— Ну да, заложенные уши и пушки, из которых можно пострелять, конечно же, компенсируют возможность взлететь на воздух в любую секунду, — с явным скепсисом произносит блондин.

— Тц, — цокает языком альфа, — вот когда поучаствуешь в абордаже, тогда и поговорим, — он замолкает на пару секунд, очевидно задумавшись, а потом спрашивает. — Кстати, а чего это тебя кэп на корабле оставил?

— Разве он не говорил?

— Говорил, конечно, но тут всё равно что-то не сходится, — хмыкает боцман, вновь ведя Юнги куда-то.

— В каком смысле? — омега не до конца понимает, что альфа имеет ввиду, но сама формулировка ему уже не нравится.

— Видишь ли, наш капитан ни с кем так не возился. Ты первый. И тут либо что-то с кэпом, либо дело в тебе, а может вообще в вас обоих, — задумчиво произносит альфа. — Но рыться в этом я не хочу, поэтому забыли. Сейчас я покажу тебе Хольмринг, а потом ты приступишь к работе. А и да, — он поворачивает голову к нему, — прости, если обидел тогда на палубе, засмеявшись.

— Всё в порядке, — отвечает ему Юнги, думая, что альфа всё же не так плох, как он думал изначально.

***

По прошествии почти двух недель Юнги запоминает названия и назначение многих предметов и сооружений как на верхней палубе, так и в трюме, может, сосредоточившись, связать несколько типов морских узлов разного уровня сложности и уже неплохо ориентируется на огромном корабле без посторонней помощи.

В действительности морская жизнь куда менее романтична, чем в прочитанных Юнги книгах. Но та свобода, которую он чувствует, просто смотря на бесконечный океан перед собой — несравнима ни с чем. Омеге нравится встречать дребезжащий где-то на линии горизонта рассвет, видеть, как меняется цвет неба и водной глади.

Чонгука за это время он видит довольно часто: капитан то сам возится с парусами, то по несколько часов стоит у штурвала, напряжённо вглядываясь вдаль и иногда раздавая указания. Юнги сам намеренно не ищет встреч с альфой, решая не тревожить капитана без повода. Омегу всё ещё беспокоит то, с какой лёгкостью Чонгук согласился помочь ему, и чем чаще он об этом думает, тем к более неутешительным выводам приходит. Фраза альфы о благородстве и слепой вере в его существование отдаёт недосказанностью и скрытыми мотивами. Омега не понимает, почему капитан вообще тогда поверил его словам, почему не стал спрашивать деталей и почему не делает этого сейчас. Юнги не хочет думать о планах Чонгука на его счёт. Не хочет, но думает, накручивает себя изо дня в день, рисуя в сознании ужасные картины того, как альфа предаст его доверие, в существовании которого омеге страшно признаться даже самому себе, и использует его.

Юнги боится, что образ Чонгука, построенный им за это время, всего лишь фальшивка. Боится, что легенды о Морском Дьяволе на самом деле правдивы.

Блондин тяжело вздыхает, меняя узел на одном из канатов фок-мачты и вздрагивает, когда к нему подходит Намджун. Этот альфа всё ещё пугает его до чёртиков, хоть Хосок и говорил ему, что тот просто сам по себе такой мрачный, и переживать не о чем. Намджун отвечает за абордажную команду Хольмринга, и, возможно, именно это является причиной его вечно хмурого лица. Альфа сверлит его нечитаемым взглядом, а потом присаживается на корточки рядом, удивляя Юнги, и спокойно начинает перевязывать его узел.

— Ты сделал лишние петли, — обыденным тоном сообщает ему старший, указывая пальцем на недочёты.

— Разве? — недоумевает омега — он уверен в том, что сделал всё правильно.

— Хочешь поспорить? — уточняет Намджун, вопросительно выгнув бровь.

— Не сказал бы, — отрицательно мотает головой Юнги.

— Вот и славно, — негромко хмыкает Намджун, — а теперь обсудим то, зачем я пришёл.

Омега удивлённо смотрит на альфу, думая, что ослышался. Он серьёзно хочет что-то с ним обсудить? Хотя Юнги соврёт, если скажет, что у него нет догадок: велика вероятность того, что альфа повторит вопрос Хосока.

— Думаю, ты и так догадываешься о том, что я хочу поговорить про капитана, точнее про вас с капитаном, — делает акцент на последних словах Намджун. — Сам факт твоего пребывания здесь — нечто из ряда вон выходящее. Быть может, тебе никто не рассказывал об этом, поэтому расскажу я, — альфа выпускает из рук переделанный узел и заглядывает Юнги в глаза. — Чонгук не тот человек, которым ты его считаешь, малец.

— Откуда тебе знать, каким человеком я его считаю? — ощетинивается омега, сам не ожидавший от себя подобного.

Намджун на его реплику лишь хмыкает, думая, что его предположения насчёт этих двоих оказываются далеко не предположениями. У альфы не получилось вытянуть что-нибудь стоящее из вышеупомянутого Чонгука, который просто отмахивался от его вопросов, говоря что-то вроде: «Не переживай, он не доставит проблем». Намджуна, честно говоря, и забавляет, и напрягает отношение капитана к этому мальчишке. Да, тот несомненно привлекателен, особенно для беты, но это не могло стать поводом его оставить. Чонгук из тех людей, что ищут выгоду во всём, тех, что продумывают свои действия не на шаг вперёд, а на все десять. Даже глупцу понятно, что решение капитана не имеет под собой основания, что принесло бы выгоду как ему, так и экипажу. Поэтому абсолютно никакого холодного расчёта в его действиях не было и в помине, и именно это волнует Намджуна.

— Я знаком с ним почти восемь лет. Всё ещё думаешь, что я не знаю о чём говорю? — интересуется у него альфа и, получив отрицательный ответ, продолжает. — Бьюсь об заклад, ты считаешь его, если не благородным пиратом, то хотя бы хорошим человеком. Я тебе так скажу, не тешь себя иллюзиями, что это настоящий Чонгук. Да, ты исключение из его личных правил и принципов, но это не значит, что это наделяет тебя какими бы то ни было привилегиями, или гарантирует тот факт, что капитан не изменит своего решения касательно тебя. Он человек выгоды и холодного расчёта, поэтому не обманывайся.

Юнги смотрит на альфу, думая, что тот озвучил всё то, что гложет его в последнее время. Он не сомневается в том, что Намджун знает, о чём говорит, да, допускает, что тот снова его запугивает, но это маловероятно. Омега не видит никаких веских причин для этого, он и ценным членом команды не является, поэтому запугивать его — пустая трата времени, а Намджун не похож на человека, который тратит своё время впустую.

— Впрочем, — неожиданно говорит альфа, вырывая Юнги из его размышлений, — я не преследовал цели запугать тебя или что-то подобное, — он взъерошивает свои волосы, — считай это моим предупреждением. Капитана не просто так зовут Морским Дьяволом.

Блондин хочет что-нибудь ему ответить, но альфа лишь качает головой, намекая, что в этом нет абсолютно никакой необходимости. Сказав то, что собирался, Намджун поднимается на ноги, кивает мальчишке на прощание и уходит по своим делам.

Юнги пару секунд сверлит взглядом его удаляющуюся спину, подмечая, что тот уж больно проницателен, или он сам как открытая книга — омега не уверен. Блондин со вздохом поворачивается обратно к канатам фок-мачты и видит, что узел, якобы перевязанный альфой, выглядит точь-в-точь как его собственный. Омега понимает, что это был лишь повод или способ расположить к себе, будто бы предложив помощь. «Что ж, у него это действительно получилось», — хмыкает Юнги, начиная вязать следующий узел.

***

После заката команда по традиции отправляется в трюм, чтобы скоротать время до отбоя игрой в карты, пасьянс или просто выпивкой. Омеге подобные развлечения чужды, хоть он и понимает, что, если хочет влиться в команду, должен присутствовать там, но заставить себя он не может. Добровольно окружить себя огромным количеством подвыпивших альф и бет сродни пытке для него. Юнги и без того страдает проблемами со сном, вызванными тем, что он находится в одной комнате со всем экипажем. Он прекрасно осознаёт, что абсолютно беззащитен, когда спит, поэтому ежедневный процесс засыпания напоминает ему чертовски сложное испытание, где ему нужно заставить себя расслабиться и заснуть. К тому же гамак не отличается особым удобством, из-за чего у Юнги часто болит спина и шея. Омеге страшно представить, насколько глубокие тени сейчас под его глазами.

Юнги облокачивается на перила верхней палубы и отстранённо наблюдает за закатом, окрашивающим небо и воду в оттенки пламенно-оранжевого. Омега дрейфует где-то глубоко в своём сознании, полностью игнорируя все звуки внешнего мира. Юнги думает о том, чем займётся на Сан-Мигеле. Наиболее вероятным вариантом представляется стать подмастерьем местного врача. Тадео в своё время обучил его многим основам, поэтому Юнги справедливо полагает, что будет полезен. Он расслаблено прикрывает глаза, подставляя лицо под лёгкие порывы пока ещё тёплого ветерка.

— Почему ты не в трюме со всеми, малыш? — хриплый голос альфы звучит совсем близко, и Юнги сразу же понимает, кто это.

— Там слишком шумно, и они все пьяные, — отвечает ему омега, не поворачивая головы.

Чонгук на это хмыкает, прекрасно зная, что тот имеет ввиду — им обоим даже на палубе слышны громкие голоса матросов внизу, шумно обсуждающих недавние абордажи и добычу.

— Участвовать в этом — самый простой способ влиться в команду, — произносит альфа, облокачиваясь на перила.

— Да, я знаю, — со вздохом говорит Юнги, наконец поворачиваясь лицом к Чонгуку, — но капитану тоже стоит присутствовать в трюме, разве нет?

— А вот с этим я не соглашусь, — отвечает альфа, смотря на него в ответ. — Испорчу ребятам всю атмосферу. Так что пусть веселятся, а я притворюсь, что давал разрешение на взятие нескольких бутылок рома из хранилища.

— А как же единение с командой и прочее? — спрашивает Юнги, рассматривая его лицо и акцентируя внимание на шраме, который пересекает правую бровь.

— У пиратов немного другое понятие единства, — хмыкает Чонгук, подавляя в себе настойчивое желание прикоснуться к стоящему рядом Юнги, — к тому же я не любитель выпивать ежедневно.

Альфа любуется отблесками заката, играющими в волосах и искрящимися в глазах напротив. Понимает, что, возможно, даже соскучился по этому вредному малышу. Чонгук ещё в их первую встречу признал, что Юнги красив. Что-то в этом бете цепляет, и альфа не понимает, что конкретно. Зверь внутри только рядом с ним успокаивается, урчит довольно, словно своё чувствует. Чонгук помнит те вопросы, которыми его осыпали Намджун и Хосок, желая понять причины и мотивы его поступка. Понимает, что не может дать вразумительный ответ на них даже самому себе.

— Ответь мне на один вопрос, — неожиданно произносит Юнги, — какие у тебя планы на меня?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что прекрасно знаю, что всё в этом мире имеет свою цену, твоя благосклонность — не исключение.

— В твоих словах есть смысл, — альфа чуть качает головой, словно принимая поражение, — но я не стал бы делать ничего, что причинило бы тебе вред.

— И как это понимать?

— Понимай это, как хочешь, — пожимает плечами Чонгук, — однако данное мной обещание я сдержу.

— Но зачем тебе всё это? — недоумевает омега.

— Кто знает. Быть может, Фортуна улыбается тебе? — отвечает альфа и взьерошивает волосы Юнги. — Так или иначе, не забивай себе голову, малыш. И не стой долго, иначе простынешь.

Сказав это Чонгук похлопывает его по плечу на прощание и уходит в свою каюту.

Убеждает себя в том, что просто уходит, а не трусливо сбегает.