— Вся жизнь впереди, малыш, — произносит Чонгук, смотря вдаль. — Не зацикливайся на прошлом, живи настоящим. Все мы несём свои шрамы, у всех нас есть то, что мы не хотим помнить.

***

Отпускать Юнги категорически не хочется. А после произошедшего на пристани вообще представляется чем-то за гранью понимания. Однако Чонгук, прекрасно помня о своём обещании Эмилю, всё же провожает младшего до дома омеги. Как бы ему не хотелось, но принцип держать данные им же обещания альфа не нарушает. К тому же разлука будет недолгой.

Остановившись у  дома Эмиля, Чонгук наклоняется к Юнги, целуя в краешек губ.

— Завтра на рассвете отплываем, я заберу тебя.

Омега кивает, и альфа вновь треплет его по волосам, вызывая у младшего лёгкое недовольство. Дождавшись момента, когда за блондином закроется входная дверь, Чонгук разворачивается в противоположную сторону и уходит. В какой-то момент задумывается, а потом спотыкается о камень, едва не упав. Фыркает, давая себе мысленный подзатыльник за невнимательность.

И не зря, ведь пристального взгляда, наблюдающего за ними весь вечер, Чонгук так и не заметил.

***

Взобравшись на палубу, альфа тут же натыкается на своих друзей,  словно те только его и ждали. Хосок, завидев капитана, тут же откладывает недопитую бутылку рома и поднимается на ноги, идя к нему. Подходит и принюхивается. Задумчиво молчит несколько секунд, а потом хмыкает.

— Я смотрю, ты не скучал, приятель.

— Я смотрю, ты тоже, — тут же парирует Чонгук, указав взглядом на бутылку. Хосок отмахивается и поворачивается к Намджуну.

— От этого грешника тянет апельсинчиками, есть догадки?  

Квартмейстер с секунду смотрит на боцмана, переводит взгляд на спокойного капитана и прикладывает руку к лицу. Тяжело вздыхает и качает головой.

— А я говорил, что ты себе весь мозг пропьёшь, дурья ты башка, — причитает он, смотря на Хосока. Тот негодующе упирает руки в бока и хмурится.

— Ничего я не пропил, не наговаривай, — отмахивается от его слов боцман. — И вообще, что за реакция? Ты посмотри, какой Чонгук довольный, прям как кот, объевшийся сметаны. Ещё эти апельсины, я даже, кажется, проголодался…

Капитан прыскает в кулак и, поймав непонимающим взгляд Хосока, уже смеётся в голос. Нет, когда он напьётся, то это что-то с чем-то. Весь его прыткий и пытливый ум словно испаряется, хотя он скорее растворяется в выпитом. Отсмеявшись, Чонгук выпрямляется, возвращая себе ненадолго утраченное спокойствие и собранность.

— Я был с Юнги, он плывёт с нами, — информирует их альфа и делает несколько шагов в сторону своей каюты.

Хосок несколько долгих секунд смотрит ему вслед, потом открывает рот, намереваясь что-то сказать, а потом закрывает его, хмурясь. Намджун, наблюдающий за ним, не удерживается от ещё одного тяжёлого вздоха.

— Ты уверен в том, что это того стоит? — роняет квартмейстер вдогонку капитану, и тот оборачивается.

— Да, — коротко отвечает Чонгук и делает лёгкий взмах рукой, показывая, что разговор на этом закончен.

Намджун ещё какое-то время смотрит на дверь каюты капитана, а потом поворачивается к Хосоку, который уже успел вернуться к бутылке, явно намереваясь осушить её в одиночку.

— Дай сюда, — бурчит квартмейстер, без труда забрав бутылку. — Завтра будет трудный день, вали спать, алкаш.

— И ты вали, зануда, — в тон ему отвечает Хосок, смотря в сторону тёмного моря, смешивающегося в единую густую массу с небом. — Не нравится мне море сегодня, — неожиданно произносит боцман и морщится.

— А что с ним не так?

— Не знаю, оно давящее какое-то, словно грядёт что-то, — тянет Хосок, вертя свой кинжал в руках, и пересекаясь задумчивым взглядом со внимательно смотрящим на него Кимом. — Я даже протрезвел, что б его…

Намджун хмыкает, никак не комментируя последнюю фразу. Но первую часть без внимания альфа не оставляет. У него и самого бывают подобные предчувствия. Такое происходит, когда долго плаваешь: начинаешь чувствовать море на более глубоком уровне, ощущаешь малейшие изменения ветра и течения. И слова Хосока могут оказаться пророческими, поэтому стоит быть настороже. По крайней мере пока они не доберутся до Тортуги.  

***

Юнги не спится. Омега уже второй час подряд тщетно пытается заснуть, но как только он закрывает глаза, перед ними тут же всплывает недавний поцелуй на пристани. Его первый поцелуй. Мысль о том, что он был с Чонгуком, приятно греет, а на губах, даже спустя несколько часов, всё ещё ощущаются нежные прикосновения альфы.

Юнги с тихим мычанием трёт лицо ладонями, коря себя за то, что снова про это вспомнил, и отворачивается к стене, упираясь в неё взглядом. Сегодня он дал согласие на отплытие, согласился следовать за Чонгуком дальше. Омега понимает, что этим решением добровольно отказался от спокойной жизни на Сан-Мигеле в пользу постоянной опасности и авантюр. Но даже если и так, Юнги не сожалеет об этом.

Чонгук задумчиво вертит в руках свою саблю, лезвие которой поблёскивает в свете прикроватной лампы. До рассвета остаётся ещё несколько часов, а альфа так и не сомкнул глаз. Все мысли капитана сосредоточены на Юнги, который сейчас в Нордеште, но уже завтра снова будет рядом с ним на борту Хольмринга. Чонгук чуть улыбается, вспомнив лицо омеги в тот момент. Такой смущённый, а это ведь был всего лишь поцелуй… Однако ощущения были незабываемые, тут альфа спорить не будет, ведь его самого впервые так кроет с простого касания губ. Возможно дело в истинности, но Чонгук всё же склонен считать, что всё зависит от того, кого целуешь и хочешь ли ты этого. А Юнги поцеловать хотелось, причём сильно, да и сейчас хочется.

Чонгук устало вздыхает, убирая саблю обратно в ножны, и встаёт с кровати, подходя к окну. Небо и океан всё ещё тёмные, почти чёрные. Альфа даже не может различить грань горизонта между ними. Капитан непроизвольно хмурится, стараясь разглядеть хоть что-нибудь, но терпит неудачу. Ночной пейзаж всегда такой, но всё же что-то отталкивающее и настораживающее есть в нём именно сегодня. Даже если Чонгук знает путь до Тортуги, он не может гарантировать, что проблем не возникнет. Каждый заплыв, пусть по уже известным маршрутам, всё равно остаётся прыжком в неизвестность и может стать последним. Море не щадит никого, и Морской Дьявол — не исключение. Морская пучина не делит моряков лишь на хороших и плохих, удачливых и нет. Если повезёт обуздать стихию единожды, это не значит, что получится и во второй раз. Море любит играть с глупыми людьми, делая ставки не на жизнь, а на смерть, и ненавидит, когда его пытаются подчинить. Поэтому Морской Дьявол и не чувствует власти над водой, знает, что это неправильный подход. Ведь море нужно чувствовать: понимать течения, отливы и приливы, движения волн и воздуха — лишь так можно выжить.

Потому что цена за излишнюю самоуверенность слишком высока, и платить её Чонгук не хочет.

Капитан бросает последний долгий взгляд на черноту за окном и садится за свой стол. Раз сон не идёт, то он займёт себя картами и книгами. К тому же предстоит обдумать, чем будет заниматься Юнги во время пути — альфа более чем уверен, что младший не захочет сидеть в каюте всё время. Чонгук полагает, что если обучит омегу, то от него будет прок в составлении карт и регулировке маршрутов. Быть может, он даже сможет управиться с кораблём. Но это всё потом, сейчас это всего лишь его предположения и далеко идущие планы.

***

Как только первые лучи рассветного солнца проникают в каюту, наполняя её мягким оранжевым светом, Чонгук наконец заканчивает свои дела и встаёт из-за стола. Потягивается, несколько раз хрустит спиной и устало вздыхает, поправляя рубашку. Альфа собирает растрепавшиеся волосы в хвост на затылке и выходит из каюты на палубу.

До дома Эмиля альфа добирается рекордно быстро и даже удивляется, когда видит скучающего рядом с каменной постройкой Юнги. Омега пинает мелкие камушки и старательно кутается в отданный капитаном вчера плащ. Чонгук тихо хмыкает и чуть приседает, намереваясь подкрасться к младшему со спины. Делает пару шагов, а потом слышит:

— Даже не пытайся, я тебя чувствую, — говорит ему Юнги и оборачивается, сводя брови к переносице. — И чем ты занимаешься?

Чонгук тут же выпрямляется и отводит взгляд, неловко прокашливается и вновь смотрит на омегу. Что ж, возможность того, что его почувствуют, альфа не учёл.

— Ничем, — отвечает капитан после паузы, а потом резко переводит тему, — а ты почему снаружи?

— Мне было нечего делать, к тому же не спалось, поэтому я решил подождать тут, — пожимает плечами Юнги.

Чонгук пару секунд молчит, а потом хмыкает и указывает рукой в сторону порта, намекая, что им пора отправляться. Юнги лишь кивает, в несколько широких шагов подходя к альфе. Капитан наклоняется к нему с явным намерением поцеловать, но в последнюю секунду останавливается и фыркает, резко выпрямляясь. Ловит недовольный взгляд насупившегося омеги и усмехается, натягивая на него капюшон плаща. Юнги раздражённо бурчит проклятия на испанском и откидывает ткань обратно, поднимая глаза на альфу. Видит, насколько тот доволен, и, хмыкнув, мстительно тычет старшему в бок, а потом разворачивается, идя вниз по улице.

Чонгук удивлённо вскидывает брови, явно не ожидав подобного от Юнги. Давит смешок и нагоняет омегу, уже привычным движением беря его руку в свою. Путь до порта они преодолевают слишком быстро, и у мостика на корабль Мин вдруг тормозит, поворачиваясь обратно к Нордеште. Пусть этот город не является его родным, пусть омегу с ним связывают лишь два человека, пусть он провёл на нём мало времени, он всё же считает, что должен проститься. Поблагодарить это место за подаренные воспоминания и временное пристанище. Юнги обводит взглядом ряды небольших разноцветных домиков, скользит по кронам деревьев, делает глубокий вдох и поворачивается обратно к Чонгуку.  

— Ты передумал? — задаёт тревожащий его вопрос капитан, вглядываясь в лицо омеги.

— Нет, — качает головой Юнги, — я просто хотел попрощаться.

— Не сказал бы, что прощаться — это хорошая идея, — не сразу произносит Чонгук, поглаживая тыльную сторону его ладони.

— Почему?  

— Потому что ты всегда можешь вернуться в место, с которым попрощался.

Юнги глубоко задумывается над словами альфы, с горечью осознавая, что в Сан-Себастьян он бы ни за что не вернулся. Да, он бежит от прошлого.  

Но кто не бежит от того, чего не хочет помнить?

Чонгук, видя, что омега вновь погружается в воспоминания, качает головой, подтягивая его к себе, и кладёт руку ему на плечо. Юнги поднимает на него непонимающий взгляд, но альфа лишь указывает в сторону моря.

— Вся жизнь впереди, малыш, — произносит Чонгук, смотря вдаль. — Не зацикливайся на прошлом, живи настоящим. Все мы несём свои шрамы, у всех нас есть то, что мы не хотим помнить.

Юнги чувствует, что капитан говорит ему это предельно серьёзно. Сказанное не является лестью или чем-то в этом роде, вовсе нет, альфа оказывает ему поддержку таким образом, и это, пожалуй, именно те слова, которые омеге было важно услышать. Чонгук мудр, Юнги понял это ещё в их самую первую встречу.  

— Это звучит как тост, — с лёгкой улыбкой говорит омега, склонив голову набок.

— Маленький ещё для выпивки, — фыркает альфа, щёлкнув его по носу.

Юнги хмурится, намереваясь ответить, но вдруг слышит сверху громкое:

— Кто-то сказал выпивка? — спрашивает Хосок, свесившись с бортика палубы и смотря на них. — Опять обжимаетесь?  

— Опять бездельничаешь? — бросает в ответ Чонгук, ухмыльнувшись.

— Да ну тебя, — отмахивается боцман и переключается на Юнги. — А ты как, дорогуша, он тебя не обижает? Если вдруг что, ты мне скажи, я ему живо мозги вправлю.

— Спасибо, конечно, — учтиво произносит капитан, скалясь, — но мы как-нибудь сами.

Хосок демонстративно хмыкает на его слова и подмигивает Юнги, скрываясь где-то наверху. Омега скептично выгибает бровь и смотрит на Чонгука. Альфа лишь со вздохом качает головой.  

На верхней палубе вовсю кипит работа, поскольку Хольмринг нужно подготовить в рекордно быстрые сроки, просто потому что команда проспала, но это уже детали. Как только на корабле показываются капитан и его омега, экипаж чуть сбавляет обороты, обращая на них внимание. Чонгук обводит их всех внимательным взглядом, осматривает палубу, понимая причину спешки, и хмыкает. Матросы не подают вида, что накосячили, старательно имитируя бурную деятельность.

— Очень правдоподобно, — вздыхает капитан, — но ладно, прощаю, все могут проспать. Но ты, Хосок, за это ответишь.

Чонгук подталкивает Юнги немного вперёд, оставаясь позади, и омега сглатывает, встречаясь с несколькими десятками любопытных взглядов. Собирается с мыслями, чувствуя себя увереннее благодаря присутствию альфы рядом, и произносит достаточно громко, чтобы его услышали все:

— Простите, что соврал вам тогда, — Юнги покусывает нижнюю губу. — Я знаю, что поступил подло по отношению к вам, и что у пиратов честность тоже ценится. Поэтому я надеюсь, что мы сможем найти общий язык, потому что я действительно хочу плыть с вами всеми дальше.

Омега замолкает, замерев словно в ожидании удара. Команда также молчит. Проходит несколько секунд, прежде чем вперёд выходит Джи.

— Мы тоже виноваты перед тобой, Юнги. Я правильно говорю? — бета переводит взгляд с омеги на матросов, и те словно оживают, начиная активно кивать. Кто-то даже затевает тираду о том, как сильно они ошибались, когда поверили Стью.

Чонгук наблюдает за происходящим с прищуром, в какой-то момент хмыкает и вновь встаёт подле Юнги, кладя руку ему на плечи.

— Какие благородные, вы только посмотрите, — усмехается капитан, — небось хотите разжалобить меня, чтобы я вам картишки с пасьянсом вернул, грешники. Но не суть, ваши мотивы меня мало тревожат, главное, что недопонимание было устранено. А теперь, — он поднимается вместе с Юнги к штурвалу, — курс на Тортугу, салаги, за вас никто работать не будет.

Чонгук привычным движением выкручивает руль, следя за тем, как матросы шустро крепят поднятый якорь. Омега внимательно наблюдает за ним, впервые видя, как тот управляет Хольмрингом вблизи. Альфа спокоен, Юнги бы даже сказал, что тот сейчас умиротворён, если бы не видел, насколько пристальным взглядом капитан смотрит на море.

Выведя корабль в открытое море, Чонгук даёт наказ рулевому придерживаться этого курса и, кивнув Юнги, уводит его в свою каюту. Как только дверь за ними закрывается, отделяя их от внешнего мира, альфа тут же увлекает омегу в объятья. Зарывается носом в мягкие светлые волосы и расслабленно прикрывает глаза.  

Через пару минут Юнги чуть отстраняется и, поймав показушно недовольный взгляд, приподнимается и легко чмокает его в губы, не давая Чонгуку возможности ответить.

— Это тебе месть за утреннее, — довольный собой говорит омега и ойкает, когда альфа неожиданно вжимает его в себя, заставляя упереться руками ему в грудь.

— Не советую мстить мне таким образом, — вкрадчиво произносит Чонгук, подцепив пальцами его подбородок и заставив тем самым смотреть на себя. — Никогда не угадаешь, к каким последствиям это может привести.

Юнги невольно облизывает губы, прекрасно осознавая, что ходит сейчас по очень тонкому льду, но просто ничего не может с собой поделать. Видит, что альфа следит за каждым его движением, и ему это чертовски льстит.  

Чонгук понимает, что омега специально провоцирует, испытывая на прочность, и проигрывать в этом соревновании ему не хочется. Альфа наклоняется к нему так, что их губы едва соприкасаются, и шепчет, чувствуя, как омега в его руках замирает.

— Так или иначе, добро пожаловать на борт, малыш.

Ласковое обращение, уже ставшее Юнги привычным, тонет в поцелуе, инициатором которого становится Чонгук. «Я проиграл эту битву, но не войну», — думает альфа, наслаждаясь податливостью омеги и тем рвением, с которым он ему отвечает.