Слишком хорошо помнит, насколько больно ему было в тот момент.

***

Собственный крик всё ещё звенит в ушах, когда Юнги резко распахивает глаза. Он пугается, отшатываясь в сторону, и замирает, чувствуя на себе до боли знакомые руки. Омега не верит, закрывает лицо руками, ужасаясь от их вида, ведь его ладони кажутся ему окровавленными. Юнги трясёт, и он бормочет что-то несвязное. Голос и прикосновения извне ощущаются словно через толщу воды.

А потом руки, закрывающие глаза, аккуратно убирают, и он, наконец, видит.

Это кажется самой настоящей насмешкой, жестокой шуткой судьбы, потому что мёртвые не оживают. Омега убеждает себя в том, что происходящее нереально, и пытается развеять эту ужасную иллюзию, застывшую перед его глазами. Та отказывается исчезать, словно преследует цель сделать как можно больнее и без того израненному сердцу. Кажется слишком реальной и делает только хуже, потому что поверить, вопреки здравому смыслу, хочется. Просто протянуть руки навстречу и шагнуть в пропасть безумия, упасть в самую бездну и больше никогда не видеть света. Запереть себя в комнате без окон, позволить себе раствориться в собственном сознании, ведь так не будет больно.

 — Юнги! — собственное имя звучит неожиданно громко и он замирает, неверяще смотря в глаза альфы перед собой. Это невозможно. — Я здесь, малыш, всё хорошо.

— Ложь, — шепчет омега и кладёт ладонь на щёку капитана. — Ты мёртв, я убил тебя собственными руками… — Юнги вздрагивает и давится вдохом, когда Чонгук накрывает его руку своей, сжимает и выглядит крайне обеспокоенным. Он смотрит не сквозь.

Это не может быть правдой, Морской Дьявол ведь мёртв. Так почему сжимающие его пальцы тёплые? Почему Чонгук такой настоящий? Это точно обман, очередная игра его воображения, не более чем попытка залечить разбитое на осколки сердце. Но что, если…

— Чонгук? — зовёт Юнги не своим голосом и всхлипывает, когда альфа кивает. — Ты…

Омега касается его лица словно впервые, гладит щёки и неотрывно смотрит в глаза. Кладёт руку на грудь и, почувствовав сердцебиение, роняет голову на родное плечо, давая волю слезам. Юнги плачет, хватаясь за альфу, как за спасительный круг, а когда Чонгук обнимает, прижимая к себе, срывается на полноценные рыдания. Омега содрогается от всхлипов и жмётся ещё ближе, потому что ему до сих пор кажется, что это всё иллюзия.  

Чонгук успокаивающе гладит подрагивающую спину и хмурится, потому что переживает и не понимает, что происходит. Он никогда до этого не видел, чтобы Юнги плакал. А сейчас, держа его в своих руках и слыша полные горечи рыдания, не знает, как успокоить. Такое поведение пугает, а слова, произнесённые омегой с такой уверенностью, кажутся шуткой. Вот только из-за шуток не плачут так задушено и не обнимают так отчаянно.

— Юнги, — тихо произносит Чонгук, и омега вздрагивает, — малыш, посмотри на меня.

Проходит несколько долгих секунд, прежде чем он поднимает голову. Нечитаемо смотрит покрасневшими от слёз глазами, продолжая сжимать ткань рубашки на плечах альфы, и молчит. Чонгук аккуратно стирает влажные дорожки с его щёк, поглаживая кожу пальцами, и подаётся вперёд, нежно касаясь лба губами.

— Что произошло? Почему ты сказал, что убил меня? — спрашивает капитан с нескрываемой тревогой в голосе. — Юнги, пожалуйста, не молчи.

Омега обращает на него полный боли взгляд и поджимает губы, хмурясь. Выдавить из себя хоть слово кажется непосильной задачей, потому что перед глазами всё ещё стоит образ Чонгука, который не реагирует, которого он убивает и чью смерть оплакивает. Юнги требуется время, чтобы осознать, что реальность здесь, а не там. Морской Дьявол жив, Намджун и Хосок живы — всё хорошо, это был просто сон. Так почему его терзают сомнения, усиливаемые страхом, сравнимым по своей силе едва ли не с животным ужасом? Юнги не может выкинуть из головы всё то, что видел, потому что это было чересчур реально и подробно. Это не может быть просто совпадением или очередным кошмаром, переплюнувшим своим сюжетом остальные.

— Ты… — наконец выдавливает из себя Юнги и жмурится, чувствуя, как к глазам вновь подступают слёзы. — Я не смог…

— Тише-тише, — успокаивающе шепчет Чонгук, притягивая к себе и касаясь кончиком носа его виска, — я здесь, всё в порядке.

— Нет, не в порядке, — он сжимает руками родные плечи, — это было реальным для меня, понимаешь? Смерти были реальны, твоя кровь на моих руках была реальна. Он убил их, сломал тебя и себя, причинил столько боли…

— Кто?

Юнги не сразу слышит его вопрос, потому что вновь погружается туда, ныряет обратно, заново переживая те ужасающие события. На глаза наворачиваются непрошеные слёзы, из-за которых омега чувствует себя слабым. Он часто моргает, пытаясь от них избавиться, но терпит поражение. Омега слишком долго держал свои переживания в себе, подавлял их, поэтому теперь его тело избавляется от них с помощью слёз. Во сне Юнги оплакивал утрату своего альфы, сейчас он плачет от облегчения, потому что Чонгук жив и рядом с ним.

Омеге всё ещё не верится, кажется, моргни он, и увидит бездыханное тело, свои окровавленные руки и пасмурное небо над головой. Разобьётся об ужасную реальность, где остался один и лишился дорогих людей.

— Скажи мне, кто это был? — мягкий голос раздаётся у самого уха, вырывая Юнги из тёмной пучины его мыслей. — Кто сделал это?

— Ким Тэхён.

Имя, произнесённое омегой через несколько секунд, кажется Чонгуку абсурдным совпадением.  

Потому что Ким Тэхён должен быть мёртв.

Альфа помнит, как высадил его на необитаемый остров, который куда правильнее было бы назвать просто крохотным клочком суши, помнит, как, поджав губы, отдал приказ следовать их изначальному маршруту. Слишком хорошо помнит, насколько больно ему было в тот момент.

Чонгук хочет думать, что он ошибается, что человек, имя которого назвал Юнги, не тот, о ком вспоминает сейчас капитан. Мёртвые ведь не оживают, не возвращаются, чтобы мстить. Кошмары Морского Дьявола не должны стать реальностью, потому что это его уничтожит.

— Что за Ким Тэхён, что он хотел? — напряжённо спрашивает Чонгук, заглядывая омеге в глаза.

— Он… Я не знаю, — Юнги запинается, понимая, что действительно не имеет ни малейшего представления, кем тот приходится его альфе. — Он сказал, что хочет отомстить тебе, лишить всего.

— Что? Но… — Чонгук хмурится, понимая, что его худшие опасения подтверждаются одно за другим. — Как он смог это сделать?

— Он говорил про наркотики, — спустя несколько секунд отзывается Юнги, — которыми накачал весь экипаж.

Морской Дьявол молчит в ответ на его слова. Непроизвольно сжимает омегу в своих руках чуть крепче и задумывается, уходя глубоко в себя. Он не понимает, как Тэхён сумел подобраться к нему настолько близко, проникнуть на корабль и обезвредить его людей. Ведь не могли же наркотики появиться из ниоткуда? Ему нужна информация, потому что только так капитан сможет придумать план.

— Мне нужно больше подробностей, — произносит Чонгук, — что мы делали до того, как появился Тэхён?

— Отмечали успешную и быструю подготовку корабля к отплытию, выпивая в трюме, — отвечает Юнги, молчит несколько секунд, а потом совершенно серьёзно спрашивает. — Кто он такой, Чонгук? Почему он так жаждет тебе отомстить? Что ты ему сделал?

Альфа стискивает челюсти на несколько секунд, которые необходимы ему, чтобы собраться с мыслями. Он не хотел говорить омеге об этом ни под каким предлогом. А сейчас у него просто не остаётся выбора. Чонгук помнит, как Юнги рассказывал ему о том, что произошло в Сан-Себастьяне, как поведал о дурном предчувствии, что временами терзает его и оказывается верным. Капитан уверен, что этот сон, из-за которого его мальчику было так плохо и страшно — ещё одно проявление интуиции омеги. Морской Дьявол не верит в подобные вещи и искренне уверен в том, что человек сам вершит свою судьбу, но сейчас он сомневается. Потому что это не может быть просто совпадением.

— Я совершил непоправимую ошибку… — начинает свой рассказ Чонгук, сглатывая.

***

Пять лет назад.

Воды Атлантического океана встретили Хольмринг и его экипаж с распростёртыми объятьями. Солнце грело и ласкало кожу, а лёгкий морской ветерок путался в волосах. Чонгук стоял у штурвала, расслабленно прикрыв глаза и наслаждаясь благосклонностью моря. Капитан редко позволял себе подобный отдых, потому что управление кораблём крайне важное и серьёзное дело, но при такой погоде даже он потерпел поражение. Погода просто преступно превосходна, чтобы быть в состоянии её проигнорировать.

Морской Дьявол держал курс на Хельстон, один из многочисленных портовых городов Англии. Он условился встретиться там с Левиафаном и обсудить давно планируемую ими точку сбыта в этом месте. С Им Джебомом они познакомились буквально несколько месяцев назад, и эта встреча запомнилась обоим. Потому что их свело вместе море и обоюдное стремление к наживе. Команда брать соседний корабль абордажем в условиях почти непроглядного тумана прозвучала тогда, кажется, с обеих сторон, и никто не помнит, почему флаги, развеваемые ветром, оказались незамеченными. В итоге никто ничего не взял, и сошлись на том, что это морской чёрт попутал. Так познакомились два капитана, через время ставшие близкими друзьями.

Вспомнив эту историю, Чонгук тихо фыркнул, качнув головой, и открыл глаза, осматривая палубу. Матросы занимались своими делами, хотя, как казалось альфе, скорее делали вид, что ужасно заняты. От размышлений на тему лени собственного экипажа его отвлекла рука, упавшая на правое плечо. Чонгук обернулся и вопросительно посмотрел на хмурого Намджуна, подошедшего к нему.

— Есть разговор, — серьёзно сказал квартмейстер и добавил, — это важно, пойдём.

Намджун никогда не называл разговоры важными без повода, а их содержание никогда не нравилось Чонгуку. Поэтому сейчас, услышав о такой беседе, он невольно напрягся. Что-то явно произошло, и раз тот хотел обсудить это наедине — ничего хорошего ждать не стоит.

Квартмейстер зашёл в капитанскую каюту последним и закрыл за ними дверь. Он не знал, как лучше сообщить Чонгуку дурные вести, потому что те в любом случае причинили бы ему боль. Ведь Морского Дьявола предали. Пусть даже это предательство ещё не пришло в своё исполнение, но сам факт его наличия уже говорил о многом. А люди, затеявшие его…

— Тебя предали, — альфа решил не ходить вокруг да около, — Тэхён и Чимин. Оба сейчас в трюме с Хосоком.

Чонгук не сразу его понял. Подумал, что тот пошутил. То есть как это Тэхён его предал? Ким Тэхён, с которым они прошли вместе через огонь и воду, сбежали в море в неполные пятнадцать и всегда были рядом друг с другом, поддерживали и оберегали, как самые настоящие братья.

Тэхён просто не мог предать его. Это какая-то не смешная шутка.

— Скажи, что ты шутишь, — Чонгук подошёл ближе к Намджуну и посмотрел ему в глаза, — скажи, что это ложь.

— Не скажу, потому что это правда. Пойдём, это не может ждать.

Альфа положил руку ему на плечо и немного сжал. Понимал, что принять подобное сложно, что нож в спину от того, кому доверял едва ли не как самому себе, всегда чудовищно больно. Потому что такой человек знает, куда бить.

***

Оказавшись перед дверью, за которой его ждали, Чонгук чувствовал обиду и злость. Надеялся, что Намджун ошибся, и ему не придётся выносить смертный приговор, который в такой ситуации являлся единственно допустимым решением. За предательство пираты карали смертью, и Морской Дьявол впервые их за это ненавидел. Он не мог пойти наперекор законов, потому что в таком случае имел бы он право называться пиратом?

В комнате было трое: Тэхён, Чимин и Хосок. Первые двое сидели на дощатом полу со связанными за спиной руками. Точно, ведь те предатели. Чонгук напомнил себе об этом, как только зашёл в помещение. Сейчас он не видел в Тэхёне брата, потому что братские чувства мешали бы рассудку, который так необходим ему сейчас.

Хосок встретил вошедших коротким кивком. Боцман выглядел напряжённым, замерев около деревянной балки с рукой на своей сабле.

— Что происходит, Тэхён? — с нажимом произнёс Чонгук, присев на корточки перед ним.

— Он тебе ничего не ответит, можешь даже не стараться, — раздался голос Намджуна позади. — Мы пытались узнать хоть что-нибудь, но он просто послал нас к чёрту.

— И правильно сделал, — высокомерно фыркнул Чимин, с вызовом смотря на капитана, — вы все не более чем…

— Чимин, — предостерегающе сказал Тэхён, сурово смотря на него, — замолчи.

Омега удивлённо вскинул бровь, явно не ожидав такого поворота событий. Его альфа только что приказал ему заткнуться? Да вы шутите. Чимин не для этого уплыл из родительского дома с Тэхёном за ручку. Он узнал, что тот пират, и несказанно обрадовался неожиданно раскрывшейся истинности.

Ведь так у него появилась возможность залезть в осиное гнездо безболезненно.

Чимин всей душой ненавидел пиратов, его родители ненавидели пиратов, ведь те мешали торговле. Отец омеги неоднократно терпел убытки, когда очередное торговое судно не доходило до городского порта, и он оставался без товара. В такие времена туго приходилось всей семье, обеспеченность которой зависела от товаров на пропавших судах. Приходилось экономить и работать, а Чимин ненавидел обе эти вещи. Он ведь омега — хрупкое и нежное создание, так какого чёрта он должен работать и в чём-то себя ограничивать?

Вовремя подвернувшийся под руку Тэхён, оказавшийся наивным и по уши влюблённым дурачком, виделся Чимину билетом в роскошную жизнь. Он прекрасно знал, как пираты любили осыпать своих омег дорогими драгоценностями, одеждой и прочими подарками. Чимин хотел также.

— Так что именно они сделали? — нарушил тишину Чонгук, посмотрев на Хосока.

— Стащили внушительное количество драгоценностей и дукатов с песо из твоей каюты. В порту они бы сбежали, — ответил ему боцман, и капитан нахмурился, поднимаясь на ноги.

— Тэхён, зачем?

— Потому что вы делите добычу нечестно, — ответил вместо альфы Чимин.

— Начнём с того, что вопрос был задан не тебе, — холодно бросил Чонгук, метнув в сторону омеги безразличный взгляд, — а закончим тем, что добыча всегда делится между экипажем в таком соотношении.

— Твоя доля всё равно больше, — вновь вставил слово Чимин, сверля его ненавидящим взглядом.

— Так вот оно что, — вдруг произнёс Морской Дьявол и его губы исказила жёсткая усмешка, — теперь я, наконец, понял, чья это была идея.

Чонгуку никогда не нравился Чимин. Что-то в нём отталкивало альфу с самой первой встречи. Он взял омегу на борт только потому, что тот был истинным Тэхёна. Это и единственная причина, из-за которой тот всё ещё дышал.

Вот только что-то подсказывало — это поправимо.

Не только Чонгук видел, как Чимин относится к Тэхёну, это видел и Намждун с Хосоком. В действиях и словах омеги не было и крупицы любви или заботы, в них, казалось, абсолютно ничего не было. Но альфы в это не лезли, ждали, когда Тэхён сам поймёт, что его обманывают и используют. Не дождались, и вот к чему это привело. Сказать, что Чонгук сейчас зол — ничего не сказать, потому что он в ярости, ведь из-за чужой жадности пострадал его брат. Тэхён ведь далеко не глуп, так почему он позволял собой манипулировать?

— Нарушение кодекса карается смертью, — слова, произнесённые капитаном, звучали похоронным набатом, — на доску его, — альфа указал кивком головы на Чимина.

Верно, если убрать корень проблемы, то всё можно исправить. Никто не узнает, что Тэхён был причастен, поскольку вся вина окажется на омеге. Пусть альфе будет сложно смириться с утратой, но это будет временным явлением, ведь рано или поздно он всё поймёт.

— Ты не посмеешь, — сказал Тэхён с такой агрессией, что Чонгук невольно сжал рукоять своей флиссы, — отнять его у меня. Иначе ты мне больше не брат.

В тот момент Морскому Дьяволу показалось, что что-то внутри него тихо хрустнуло. Он непонимающе смотрел на альфу, отказываясь воспринимать услышанное. Больше не брат? После стольких лет вот так легко отказаться от всего, что их связывало? Ради омеги, который просто его использует?

Теперь Чонгук уже злился на Тэхёна, потому что тот не видел очевидных вещей, что были у него прямо под носом. Почему он готов променять крепкую дружбу на жадного до наживы омегу? Почему он не понимает, насколько ужасную ошибку хочет совершить и насколько больно делает Чонгуку своими словами?

— И ты готов предать меня ради него? — не своим голосом спросил капитан, пристально смотря на альфу.

— Да.

Две буквы, формирующие короткое слово, стали для Морского Дьявола самым настоящим ударом в спину. Он просто стоял и смотрел на Тэхёна, с чьих губ так легко слетело роковое слово, и не верил. Нельзя же просто так взять и забыть всё то, через что они прошли вдвоём? Так почему..?

Ещё одна мерзкая истина жизни заключалась в том, что людьми слишком просто манипулировать. Достаточно узнать слабые места и умело давить на них, дёргать за ниточки, подчиняя волю человека своим желаниям. Именно это и сделал Чимин: воспользовался истинностью и чужой любовью во имя собственной выгоды, прекрасно зная, что чувствами просто управлять.

Тэхён не оставил Чонгуку выбора, обрубил последнюю надежду и их связь. Желания вытаскивать друга теперь не было, вместо него только обида и злость. Капитан ведь мог замять ситуацию на внутреннем уровне, сославшись на то, что Тэхён хочет оставить пиратство. В таком случае он бы просто выплатил нужную сумму в любой валюте и был бы свободен, как и его омега. Но не теперь.

— На палубу обоих, — сказал Морской Дьявол ничего не выражающим голосом и ушёл из комнаты, громко хлопнув дверью.

Тэхён же предатель, так какого чёрта Чонгуку так больно от осознания того, что он собирается сделать?

***

Выйдя на палубу, альфа увидел, что небо уже затянуло тучами. Погода полностью соответствовала его испортившемуся настроению. Капитан молча прошёл к штурвалу и осмотрел команду. Смысла молчать у него больше не было. Отказались от него — откажется и он.

— На борту два предателя, укравших у вашего капитана и нарушивших наш кодекс, — громко произнёс Чонгук выделяя последнее слово. — Все мы знаем, что делать, так?

За несколько секунд тишины, которые экипаж переваривал услышанное, альфа боролся с самим собой, потому что всё ещё ощущал неправильность происходящего. Чувствовал себя не только преданным, но и предателем. Это всё просто лишено смысла…

— Кто посмел нарушить наши законы? — раздалось со стороны команды, и Чонгук встрепенулся, быстро вернув себе былую собранность.

— Тэхён и его омега.

— Но, капитан, он же ваш штурман, как он мог...

— Это уже не имеет никакого значения, — отрезал Морской Дьявол и сухо усмехнулся, — ведь он больше не один из нас.

Это точка невозврата. Теперь Чонгук окончательно разорвал свою связь с Тэхёном, признав его чужим. Отказался от него и отплатил той же монетой, но почему на сердце так тяжело? Словно предаёт долгую дружбу только он.

Появление на палубе Тэхёна и Чимина спровоцировало волну неодобрительных возгласов, большинство из которых нелестно отзывались именно об альфе, называя его последними словами, ведь он пошёл против своих. Про омегу тоже говорили много, обвиняли в том, что он это всё из-за него, что омега на корабле — к беде.

Чонгук молча наблюдал за этим, оставаясь неподвижным. Не вздрогнул даже, когда на его плечо легла рука Хосока.

— Ты и сам знаешь, что, спусти это им с рук, мог бы поплатиться жизнью сам, верно?

— Знаю, но легче от этого не становится.

Капитан тяжело вздохнул и приподнял уголки губ в подобии улыбки. Поддержка сейчас ему была необходима, потому что с тяжестью внезапно свалившейся на его плечи проблемы справиться одному было бы намного сложнее.  

Несколько мгновений спустя его поймал Намджун, удержав за локоть, и одним лишь взглядом просил немного помедлить и дать ему высказаться. Чонгук не был против этого, потому что хотел оттянуть казнь как можно дольше, пусть и не хотел признавать этого.

— Я понимаю, насколько тебе сейчас сложно и больно, — серьёзно произнёс Намджун, удерживая его за плечи, — и хочу сказать: что бы ты ни сделал, мы с Хосоком всегда будем на твоей стороне и поддержим.

— Спасибо, я ценю это.

Квартмейстер кивнул в ответ и, в последний раз сжав плечо Чонгука, отпустил его. Они действительно переживали за него, потому что произошедшее было бы ударом для каждого. А Морской Дьявол по-настоящему дорожил Тэхёном, и вот чем это для него обернулось. Ощущения отвратительные.

— Омегу на доску, — скомандовал Чонгук, подходя к столпившимся вокруг предателей матросам, — а его высадим на необитаемый остров.

— Но почему бы просто не повесить его на рее?  

— Не хочу, чтобы он умер быстро, — ответил капитан. Да, так будет правильно, он не должен сострадать.

Пронзительный визг, раздавшийся со стороны Чимина, когда его взяли под руки и потащили к доске, заставил Чонгука едва заметно вздрогнуть, а желание закрыть уши из-за громкого звука руками он подавил с большим трудом. Омега кричал, бился в истерике и проклинал всех, включая даже самого Тэхёна. Капитан перевёл на альфу взгляд и увидел, что тот тоже смотрел на него. Пронзительно и ненавидяще.

— Отпусти его, — Тэхён не просил, он требовал, будто бы думал, что у него есть право на подобное.

— Ты себя слышишь вообще? — прорычал ему в лицо подошедший Чонгук, хватая за воротник и встряхивая. — Ты предал меня! Меня, своего друга и брата. Ради него, — он небрежно махнул рукой в сторону Чимина, — омеги, который на тебя плевать хотел. И сейчас ты требуешь от меня милосердия, после того, что ты сделал?

Тэхён ничего ему не ответил, отвёл взгляд в сторону и задумался. Он отказывался верить в слова альфы о том, что Чимину на него плевать, они же истинные, как ему может быть всё равно? Это просто невозможно. Омега же предназначен ему природой, они должны любить друг друга, так почему все вокруг твердят, что Чимин использовал его?

«Мне не нравится проводить так много времени в море, моя кожа портится.»

Чимин не плавал так долго, как Тэхён, поэтому ему было тяжело находиться длительное время вдали от суши. Альфа же привык к длительному отсутствию твёрдой земли под ногами и постоянной качке, но ради омеги подбивал капитана задерживаться в портах чуть дольше.

«Любимый, как думаешь, мне пойдёт то рубиновое колье, которое я видел среди недавней добычи?»

Чимину просто понравилось колье, он ведь омега, а они любят драгоценности. Поэтому Тэхён договорился с Чонгуком, и на следующий день рубин кровавым пятном переливался на тонкой шее.

«Не понимаю, почему этому Чонгуку всегда достаётся больше всех.»

Чимин сказал это одним вечером, ссылаясь на то, что это нечестно, что у капитана всегда больше всех добычи. Тэхён объяснял ему, что так делили всегда и что это нормально. Чимин на него обиделся. После того разговора альфа задумался о том, правильно ли делить добычу именно так.

Никто его не использовал, они с Чимином любят друг друга, Тэхён в этом уверен. Омеге просто непривычно и сложно, но он же старается. Обвинения пусты и глупы — не более чем плод лжи и зависти.

***

Чонгук отпустил чужой воротник с настоящим отвращением на лице. Отошёл от Тэхёна и больше не смотрел в его сторону. Казалось, что капитан не слышал криков со стороны альфы, направленных на него. Лишь плотно сжатые челюсти и рукоять флиссы говорили о том, что Морской Дьявол слышал. Чертовски хорошо слышал.

— Шевелитесь, — грубо сказал он матросам, которые возились с омегой на доске, — сломайте ему что-нибудь, если не можете привязать ядро к рукам.

— Чонгук, не смей! — донёсся очередной крик со стороны Тэхёна, который капитан просто проигнорировал.  

Чимин уже не визжал, он рыдал навзрыд, понимая, что никто его уже не спасёт. Омега сам загнал себя в ловушку, когда подумал, что сможет обыграть пирата. Для начала ему стоило изучить их законы и лишь потом строить планы. Но Чимин не любил ждать, он любил получать желаемое сразу.

И это привело его к смерти.

Омега звал Тэхёна, проклинал его и остальных, обвинял во всех смертных грехах и обещал посмертные муки каждому, кто находился на корабле. Тирада Чимина закончилась всплеском воды, дав начало личному кошмару для Тэхёна. Альфа несколько секунд невидяще смотрел на пустое пространство, где ещё недавно стоял его омега, и не мог выдавить из себя ни звука. А потом из его глотки вырвался нечеловеческий вой, и тело содрогнулось, словно ломаясь надвое.  

Тэхён сломался.

Чонгук наблюдал за ним с непроницаемым лицом, внутренне вздрагивая каждый раз, когда альфа двигался. Почему он так бурно отреагировал? Неужели любил настолько сильно, что утрата сотворила такое? Капитан отвернулся в сторону и, коротко выдохнув, направился к штурвалу. Поблизости были рифы, на одном из которых он и оставит Тэхёна. Это ведь правильный путь, поэтому Чонгук не должен ощущать вину.  

Капитану казалось, что корабль плыл слишком быстро, потому что он увидел подходящий риф слишком скоро. На борту стояла напряжённая тишина, разбавляемая лишь агонией одного из бывших членов экипажа. Никто никогда бы не признался, что в тот момент поверил в самого настоящего Дьявола. Чужая боль была повсюду, казалось, что она насквозь пропитала собой Хольмринг. Стала тем самым проклятием, которое им всем обещал омега, поглощённый пучиной. От душераздирающего крика, который уже давно превратился в убогие хрипы, замерзала кровь в жилах, а желание сбежать куда-нибудь подальше лишь усиливалось с каждой секундой.  

Им было страшно.

Пираты славились жестокостью и бесстрашием. Их считали аморальными убийцами, не знающими жалости и сострадания. Что ж, тогда Морской Дьявол и его команда под это описание явно не подходили, потому что им всем сейчас было жутко.  

Когда Тэхёна спускали на шлюпку, чтобы отвезти к рифу, он не сопротивлялся. Его взгляд был пустым и рассеянным, и оттого пугал матросов, которым нужно было им заниматься. Альфе не выделили пистолет с одной пулей и ром, как это обычно делалось в таких ситуациях. Не посчитали нужным, к тому же вряд ли Тэхён стал бы ими пользоваться. Чонгук, наблюдающий за ним с борта корабля, уже ни в чём не уверен.  

Вернувшиеся обратно на палубу матросы были хмурыми, как грозовые тучи на небе, и молча принялись за свои дела. Никто не чувствовал радости после случившегося, потому что все они сегодня лишились своего. Команда потеряла отличного штурмана, а капитан названного брата. Разница была колоссальной.

Чонгук встал к штурвалу, положил на него руки и стиснул шлифованное дерево в пальцах. Морской Дьявол отдал приказ следовать первоначальному маршруту и, поджав губы, сказал себе забыть, пусть и понимал, что не сможет.

***

Настоящее время.

— Как твои ощущения? — спрашивает мужчина сухо. — Верёвки, небось, уже начали натирать, да?

— Кто ты такой? — омега старается придать голосу нотки испуга, и незнакомец усмехается.

— Ким Тэхён, — альфа склоняет голову набок, — но тебе это имя не говорит совершенно ничего, верно?

Юнги кивает.

— Я так и думал, — угрюмо вздыхает он поднимается на ноги, откидывая кусок ткани в сторону, — но это не так уж и важно. Я здесь не ради сопливых рассказов.

— А для чего? — напряжённо спрашивает омега, хмурясь.

— Мести.

То, каким голосом Тэхён произносит это слово, заставляет Юнги вздрогнуть. Интонация у альфы всё такая же безжизненная, как и его взгляд.  

— Кому?

Тэхён смотрит на него с уже нескрываемой неприязнью, та мерзко липнет к коже, и от этого ощущения Юнги хочется избавиться.  

— Я думал, ты более догадливый, — наконец произносит альфа, смерив его холодным взглядом, а после усаживается на кровать, — но, увы, я ошибся. И это разочаровывает, признаю, поскольку я уже ожидал слезливую мольбу с твоей стороны не трогать Чонгука.

Он уже хочет продолжить свою речь, но громкий звук резко распахиваемой двери заставляет его повернуться в её сторону. А после вскочить на ноги, выхватив саблю из ножен.

— Давно не виделись, Тэхён.

На пороге не кто иной, как Морской Дьявол собственной персоной.