5 лет спустя

Стояло раннее июльское утро. Рассвет проступил на стыке неба и земли. За городом было тихо. Байк, пронесшийся мимо таблички «Добро пожаловать в Каннын», заревел, изрыгая из-под шин слой пыли. Шумный город с потоком машин остался позади, а впереди — длинная, извивающаяся змеей дорога. По обе стороны возвышались высокие деревья лиственницы и кипариса, у обочины росла трава, покрытая пылью и грязью выхлопных газов от проезжающих машин, а над головой распростерлось серое с проблеском голубого небо, но солнце показываться не спешило. Несмотря на знойное и жаркое лето, сегодняшний день был прохладным. Сонбин поддал газу, и старенький байк стрелой помчался вперед. Его растрепанные волосы развевал ветер и холодил обнаженную кожу под черной кожаной курткой. Шелест асфальта под колесами и ветер гулом стояли в ушах, но альфу лишь заводила эта легкость и свобода. Хотелось распахнуть руки, как птице, и ощутить, словно он не ехал по асфальту, а парил по небу, так ему было хорошо.

На душе было приятное чувство после работы. Он весь вчерашний день зависал у Джея в мастерской, помогал чинить старый понтиак солстайс, за которым хозяева не приезжали уже второй год, но Диас не терял надежды поставить старичка на колеса. Они пили пиво, курили травку и смотрели «Очень страшное кино», находя чрезвычайно смешными шутки про жопы. Да уж, жизнь теперь играла совсем другими красками, да и Сонбин был, кажется, по-настоящему счастлив. За эти пять лет многое произошло в его жизни. Он закончил школу, постоянно работал и почти каждые полгода менял работу: был и доставщиком пиццы, и барменом, и официантом, и посудомойщиком, куда альфу нелегкая только не заносила. Изменилась и его внешность. После восемнадцати он разросся в мышцах, поправился, у него появились приличного вида бицепсы и пресс, который он качал каждое утро. Сонбин перекрасился из брюнета в блондина и забил тело татуировками. Джину сначала чуть не хватил удар, а Эв с завистью пускал слюну до колена, рассматривая его тату едва ли не под лупой, и взял со своего бывшего пестуна обещание, что на шестнадцатилетие он отведет его к своему тату-мастеру. Только в душе он все еще оставался тем мелким пацаном с дурью в башке.

Но, самое главное, он смог жить дальше, отпустив все обиды и боль в прошлое. Два года он верно ждал Авеля, а после… пошел уже и третий, и четвертый год, и надежды не осталось совсем. Сонбин знал, что Авель до сих пор присылал ему письма, но не ходил на почту, чтобы их забрать. Лишнее это, никому из них уже не нужное. Они оба жили дальше. Иногда больнее держаться за прошлое, чем отпустить его навсегда.

Сонбин крепко сжал руль байка и свернул на проселочную дорогу, ведущую к коттеджам его стаи. За эти года изменилась и она. Расширилась, стала крепче, сплоченнее. Трагедия, случившаяся с Ренсом, сплотила всех, и даже Джей, который обычно держал нейтралитет, стал отстаивать права стаи Хосока. Старейшины на выходку Чимина просто закрыли глаза и оправдали это тем, что он «причинил вред волку в состояние аффекта». Сонбину захотелось плюнуть им под ноги — конечно, оправдали Чимина потому, что он был сыном бывшего вожака. Если бы такое сделал волк из стаи Хосока, ее бы стерли с лица Земли. Тогда Сонбин и понял, что даже некоторым волкам недостает чести, что уж о людях говорить.

Из-за деревьев показался деревянный забор и ворота, ведущие в стаю. Гравий громко захрустел, когда Сонбин заехал во двор. Альфа слез с байка, поставил его на подножку и дал «пять» мимо пробегающему Дилану, который спешил на патруль границ. С утра пораньше в стае кипела жизнь. Волки разминались на турниках, кто-то готовил мясо на завтрак, кто-то обсуждал за уличными столиками планы на день, а кто-то даже начал играть в футбол. Сонбин зашел по скрипучим деревянным ступенькам в дом, снял куртку и кинул ее на тумбочку в коридоре. По пути на задний двор он подцепил стакан со свежим лимонадом, который приготовил Джину, с трубочкой и кусочком лимона на краю. На крыльце сидел Чонгук в белой, свежевыглаженной рубашке с закатанными рукавами. Он курил и наблюдал, как на полянке перед домом волком носился Эв и боролся с Крисом, а у них под ногами бегал маленький серый волчонок — Юмин. Он громко тявкал и вилял хвостом, как маленький шпиц, пытаясь угнаться то за дядей, то за братом, но только и успевал клацать зубками, стараясь ухватить их за хвосты, но хватал лишь ветер. Сонбин с улыбкой присел рядом с Чонгуком, и старший протянул ему свою сигарету. Тот благодарно кивнул.

— Люблю я эти летние деньки, — сказал Чонгук, облокотился сзади на ладони и подставил лицо редким лучам солнца. — Было бы так всегда. Только на работу ходить неохота, кондер в кабинете сломался, рубашку по вечерам выжимать можно. А в целом, прикольно.

— Ага, — вздохнул Сонбин и припал губами к фильтру, наблюдая за Эвом. Он набросился на дядю с рыком, принявшись трепать его за шерсть, но Юмин следом запрыгнул на Эва и начал его кусать в шею. Сонбин ухмыльнулся. — Юмин учится быстрее, чем этот балбес.

— Он вообще боевой омежка, — с улыбкой ответил альфа, наблюдая за борьбой волков, а потом хитро глянул на Сонбина: — Да брось, вижу же, скучаешь по этой мелочи. Хочешь снова его пестуном быть, а? Признайся, давай.

— Скучаю, — просто сказал Сонбин. — Иногда так не хватает его жужжания под ухом. Ты ему только не говори, а то он от меня потом не отлипнет и будет виснуть, как обезьяна. Он так быстро вырос, самостоятельный стал, тусит с Джастином и Тэхеном, совсем забыл своего пестуна.

— Да ла-а-адно, — довольно протянул Чонгук. Мелкий передал ему сигарету, и Чон по-братски взъерошил его жесткие после домашнего осветления волосы. — Он от тебя без ума до сих пор, ты его пример для подражания. Он во всем тебя копирует: и шмотки твои носит, и прическу такую же делает, да даже музыку твою тырит.

— Потому что думает, что тогда будет крутым и понравится Джастину, — ухмыльнулся альфа и потер переносицу. Эв в очередной раз проиграл, когда Крис сделал выпад и прижал его спиной к пыльной земле, рыча прямо в морду. Зато Юмин весело прыгал рядом и кусал брата за ухо. — Он и сам скоро пестуном станет, я тогда посмотрю на него. Юмин ему хорошо жизнь попортит, — не без удовольствия от мести за все свои испорченные планы сказал Сонбин.

— Ой-ой, а ты не злорадствуй, — хлопнул его по спине Чонгук и уперся локтями в колени, наблюдая, как Крис помогает Эву встать с земли и отряхнуться.

Сонбин сморщил нос и глянул на Чонгука, который вообще не боялся испортить деловой костюм в пыли. Его повседневный стиль кардинально отличался от рабочего. В жизни Чонгук предпочитал носить толстовки и черные футболки под рваные джинсы, кроссовки и ботинки, зато на работу всегда носил рубашки, галстуки, брюки до щиколотки и лакированные туфли. А из-за часов на запястье вообще был похож на миллиардера, и ничего в нем не выдавало то, что он был способен всосать ящик пива за тридцать минут. Чонгук был волком, который ловко совмещал в себе оба стиля, и выглядел что в одном, что в другом отменно. Сонбин даже немножко завидовал, потому что он в костюмах выглядел, как папочкин сынок на выпускном, и удивлялся, как у такого, как Чонгук, до сих пор не было пары. Хотя оно и понятно, они ж с Крисом по вечерам в баре зависали.

— Видали, как я его? — крикнул Эв, трусцой подбежав к старшим братьям. За ним неспеша шел Крис, вытирая пот с шеи и груди полотенцем, а за Крисом, путаясь в лапах, семенил Юмин, высунув язык и громко дыша.

— Они видали, как ты пыли наелся, — хрипло усмехнулся Крис, взял со столика бутылку с водой и принялся жадно пить. — Но ты в этот раз хорошо постарался, я почти сдался. Но это лишь потому, что я уже старый, иначе давно бы тебя уложил.

— Пф-ф-ф, — у Эва едва не полетели слюни от возмущения. Он плюхнулся между Чонгуком и Сонбином и по-братски закинул руки им на плечи. — Мужики, я знаю, что вы болели за меня. Если бы не одна мелочь, — альфа метнул строгий взгляд на волчонка Юмина, кусающего дядю за щиколотку, — я бы сразу победил. А эта блоха под ногами путалась, я сбивался.

— Ты воняешь, — Сонбин скривился и скинул его руку с себя. Эв поднял руку и понюхал свою подмышку, под которой совсем недавно начали расти волосы. Подросток специально не сбривал их, потому что они придавали ему крутости.

— Я пахну, как настоящий мужик, — довольно сказал Эв.

— Ты пахнешь, как свинья в загоне. Вали мойся, я тебя в школу отвезу, — шлепнул его по мокрой спине Чонгук и тут же стряхнул руку, сморщив нос от липкого слоя пота. Эв спорить не стал, подскочил со ступенек и убежал в дом принимать душ и одеваться посолиднее, чтобы в сто тысяч миллиардный раз попытаться сразить Джастина наповал.

Крис присел на корточки перед Юмином, который невольно обратился человеком и виновато улыбался дяде наполовину беззубым ртом. Альфа бережно обернул его чистым полотенцем, чтобы он не щеголял голышом, и поднял на руки, собираясь отнести папе, но Юмин обнял толстыми маленькими ручками его за шею и трепетно прижался к груди. Чонгук и Сонбин, наблюдавшие за этой картиной, синхронно издали протяжное, умилительное «о-о-о», а Чон даже сфоткал их на свой телефон. О любви Юмина к своему дяде было известно всем, но больше дяди он, конечно, любил своего брата.

— А когда я тоже буду ходить в школу, как Эви? — спросил малыш, перебирая небольшую подвеску в форме полумесяца на груди Криса.

— Через пару лет, когда ты станешь постарше и научишься контролировать свое обращение, волчонок, — ответил дядя и утер большим пальцем его испачканный в грязи носик. — Разве тебе не нравится в садике? Все волчата и воспитатели тебя там любят, — у Криса даже голос, обычно хриплый и глубокий, становился мягким, когда он разговаривал с любимым племянником. Юмин надул пухлые губки.

— Но там нет Эви, — Крис улыбнулся, наклонился и чмокнул его в теплую щечку, пахнущую свежей травой, молоком и детством.

— Хочешь, чтобы Эв стал твоим пестуном? Будете всегда-всегда вместе, он будет учить тебя контролировать свою силу, гулять с тобой, укладывать спать, будете играть на пляже, строить замки и купаться, он тебя даже со своими друзьями познакомит. Хочешь? — Крис бережно держал Юмина, укутанного полотенцем, и с заботливой отеческой улыбкой смотрел на малыша, у которого заблестели глазки.

— Правда? — выдохнул Юмин, сжав в кулачке подвеску Криса. — Но Эви сказал, что он продаст меня цыганам, — озадаченно сказал малыш, сведя густые брови к переносице.

— Тц, ничего своего придумать не может, — закатил глаза Сонбин, и Чонгук от смеха подавился сигаретным дымом и принялся кашлять.

— Не волнуйся, Мимини, это мы его цыганам продадим. Нет, бесплатно отдадим. Или на лошадь обменяем, и то полезнее будет, — со смехом сказал Чонгук. — Иди к дядьке, а ну, здоровяк, — зажав сигарету зубами, Чон распахнул объятия для младшего братишки. Прежде, чем опустить мелкого полететь босым к Чонгуку, Крис завязал ему полотенце на подобии парео, чтобы оно не свалилось, и Юмин унесся на колени дяди, который постоянно кормил его конфетами и шоколадками, даже когда папа запрещал. — Слышь, а твой отпуск когда кончается? По кайфу уже на работу выйти? — спросил Чонгук, покачивая малыша на коленях.

— Ага, — Крис присел перед ними на корточки и взъерошил волосы на затылке. — Дома сидеть прикольно, но надоедает. Пожрал, поспал, снова пожрал, и так по кругу. Еле как высидел эти три недели.

— Мне б твои проблемы, — хмыкнул Сонбин.

— Тем более, я слышал, что у нас там сотрудник новый, ко мне приставили, а я о нем нихрена не знаю: кто, как работает, что из себя вообще представляет. Может, он лентяй или копуша, у нас отдел кадров работает как-то через жопу.

— Жопу! — весело повторил Юмин.

— Красавчик хоть? — заиграл бровями Чонгук, но Крис скептично на него посмотрел. — Да ладно, ладно, шучу я. Наверняка опять какой-то папка, которому надо кормить спиногрызов и который не отличает дебет от кредита. Хотя… а че ты удивляешься, какой начальник, такие и кадры, — ухмыльнулся Чонгук и щелкнул Юмина по носу. — Юмин, скажи пиз…

— Чонгук, — резко оборвал их Джину, испепеляющим взглядом смотря на альфу за то, что он снова учил Юмина нецензурной брани.

Он вышел из дома, держа за руку хромающего Ренсома, который иногда не мог нормально ходить без посторонней помощи или без трости. Юмин радостно завизжал, завидев отца, спрыгнул с колен Чонгука и унесся к Ренсому. Отец, игнорируя тупую боль в ноге, со смехом подхватил ребенка и прижал его к груди, смачно целуя в обе щеки. Крис улыбнулся уголком губ, но под ребрами больно засаднило. После той битвы пять лет назад Ренсом так и не смог восстановиться до конца, несмотря на свою повышенную регенерацию. Первые часы после трагедии были самыми страшными. Никто не знал, что делать дальше, а главное — как сказать об этом Джину. Крис нес брата на себе до самого дома и не отходил от него ни на шаг, даже когда приехали врачи из стаи в другом городе. Если бы не тяжелое состояние брата, Крис убил бы Чимина и ни на секунду не задумался о том, что случилось бы с ним позже. Плевать даже, если бы его навсегда изгнали, но убийство этого ублюдка стоило того.

Смотреть на каждодневные страдания Ренсома было больно. Он не показывал, что ему плохо, но Крис прекрасно все видел. Почти год он пытался восстановиться, но кость на его ноге так и не срослась правильно, и даже сейчас можно было заметить, как сильно была искривлена его нога. Ренсом получил страшные травмы. От сильного удара у него сломались десять ребер, было вывихнуто плечо, переломан позвоночник и открытый перелом ноги. Год жизни был похож на кошмар в их стае, но хуже всех было самому Ренсому, Джину и Эву, который понимал, что происходило с отцом. Тогда впервые Сонбин видел, как его всегда сильный малыш ревел у него на плече, и это разрывало сердце на куски.

Вместе они справились. Очень долгое время Ренсом находился под наблюдением врачей, да и сейчас он регулярно ходил на обследования, но все это было бы бессмысленным, если бы не его семья. Хосок, Крис, Чонгук и все волки, которые занимались обеспечением стаи, работали, как не в себя, возвращаясь домой только чтобы поспать, а Джину практически всегда был рядом с мужем, ведь Ренсому требовалось дорогостоящее лечение, особая диета, постельный и питьевой режим и уход, который занимал практически все время и силы. Но семья не позволяла ему даже допускать мысли о том, что теперь он какой-то не такой, что он будет инвалидом или обузой для них. Они семья, а в семье никого и никогда не бросят. Даже Эв включился в процесс реабилитации и проводил все время после школы рядом с отцом, рассказывая ему о своих днях, о Джастине и о том, как их снова задирал Сунан.

А через год уже всем стало легче. Ренсому уже можно было потихоньку вставать с кровати и двигаться в специальном корсете, хотя и недолго, но и сам альфа, и его близкие радовались каждому шагу и поддерживали его в этом. Ренсом словно заново учился ходить и постепенно возвращался к той жизни, которая, казалась, ему больше не была доступна. Но старшим воином он быть больше не мог, и тогда это звание перешло к Крису. Крис не хотел принимать его, но понимал, что иначе нельзя. Теперь его брату требовался покой. Это закон стаи — за старыми или больными волками ухаживали все, их защищали и оберегали. Ренсом продолжал работать удаленно, зарабатывая деньги на содержание своей семьи, но волком обращаться уже так часто не мог. Впервые это произошло лишь в прошлом году и то, только после согласия врачей. Жизнь постепенно возвращалась на круги своя.

Но не для Криса. Он вынашивал в себе ненависть и желание отомстить Чимину, и это желание увеличилось в миллиарды раз, когда старейшины просто спустили это происшествие с рук. Стаи больше не сталкивались лбами, не делили территорию, но между ними велась холодная война. Единственное, что сделали старейшины — наложили запрет на стычки, и если какая-то из стай попытается разжечь конфликт, они все станут изгоями, поэтому волки Намджуна отныне держались в стороне. К удивлению Хосока, их вожак извинялся перед ним лично за все, что произошло и говорил о том, что они не хотели этого. Конечно, никто не хотел, но результат один — жизнь волка была искалечена. Погрузившись в свои мысли, Крис и не заметил, как разговор продолжился, Джину таскал Чонгука за покрасневшее ухо, Сонбин смеялся над ними, а Крис просто сидел и смотрел на брата, не сразу поняв, что Ренсом смотрит в ответ на него и улыбается. Крис улыбнулся ему уголком губ тоже.

— Еще раз я услышу, как ты учишь его материться, Чон Чонгук, по морде своей волчьей тряпкой получишь, — пригрозил ему Джину, помахав указательным пальцем перед лицом альфы, который стонал от боли и тер раскрасневшееся ухо. Юмин хихикал, прикрывая рот ладошками, и прижимался к отцу. Его очень веселило то, как папа забавно ругал большого и крутого дядю, таская его за ухо, как ребенка.

— Ренсом, твой муж не омега, а киборг-убийца какой-то, — пожаловался Чонгук. Ренсом хрипло рассмеялся и поцеловал сына в висок. — Вот вернется Хосок, все я ему расскажу, — пробурчал себе под нос альфа.

— Ты что-то сказал? — выгнул бровь Джину.

— Говорю, Эв, копуша, хренли ты так долго собираешься, — подскочил со ступенек Чонгук и закинул руку на плечи вовремя вышедшему из дома Эву. — Ну че, бро, погнали в школу?

— Е-е-е, бро-о-о, — протянул Эв, и они с Чонгуком стукнулись кулаками.

Сонбин сделал вид, что его это совершенно не волнует, он абсолютно не ревнует и не дуется на Эва за то, что с ним он так не делает. Ну, мелочь пузатая, попросит он еще покатать его на байке. Пыль только глотать будет. Чтобы не выдать своей ревности, Сонбин принялся ковыряется в ногтях, а Крис прыснул в кулак от его вида. Ну и Санта-Барбара, ей-богу. Когда эти двое укатили под тяжелый взгляд ревнующего Сонбина, а Юмин убежал в дом переодеваться вместе с папой, Ренсом не без помощи Криса сел на ступеньку и повернулся к Сонбину, спросив:

— Ну, ты обнаружил что-нибудь?

— Мы с Диасом мониторили новости, но почему-то никто не написал об этом. В плане, я нашел только один новостной сайт сомнительного контента, и там была статья про убийство, однако, опять же, в общих чертах, без подробностей, жертва также неизвестна. Говорят, это какой-то мужик, — пожал плечами Сонбин.

— И все? — нахмурился Крис. — Каннын — маленький город, новости разлетаются быстрее ветра. Особенно такие.

— Кхм, ну… — Сонбин почесал затылок. — Я без понятия, почему это не афишируют.

— Не хотят пугать народ, конечно, — Ренсом задумчиво потеребил резинку на своей руке, а после собрал волосы, которые путал ветер, в низкий хвост. — СМИ уже давно выдали бы всю информацию, если бы ее не подчищали. Полиция этим точно занимается.

— Думаете, это не просто убийца? — спросил Сонбин, посмотрев на братьев. Крис и Ренсом переглянулись.

— Я уверен, что здесь что-то нечисто. С одной стороны, Ренсом прав, они народ не хотят пугать, иначе здесь будет огромная паника, люди будут бояться выходить на улицу, но с другой… Разве не лучше им об этом сообщить? Чем больше людей находятся в неведении, тем легче работать убийце, а доверять сомнительному сайту будут только параноики. Странно.

— Я думаю, что убийца точно не человек, — сказал Ренсом и сжал полные губы. — Поэтому полиция тщательно заметает следы. Где, говоришь, нашли этого мужика?

— Возле мусорных баков у бара. Было ощущение, что убийца и не пытался спрятать труп. Джей говорил, что у убитого были явно нехарактерные для человека следы борьбы, типа, рваные раны, от них он и скончался.

— Или это бродячая собака, что маловероятно… — хмуро предположил Ренсом.

— Или это волк, — озвучил Крис мысли, крутившиеся у всех на уме. — Но кто пойдет на такое, зная, что за убийство людей можно поплатиться собственной жизнью?

— Вероятно тот, кому терять уже нечего, — вздохнул Ренсом и глянул через оконное стекло на суетившегося на кухне Джину. — Идемте, у нас своих дел по горло, а с этим загадочным убийцей разберемся потом.

*

Чонгук затормозил у тротуара, наехав на свежевыстреженный газон, и Эв пулей вылетел из машины, закинув на спину рюкзак, а на нос нацепив очки Сонбина, которые стащил утром из его комнаты. Он расслабленной походкой пошел к Джастину и Тэхену, стоявших возле ступенек и ждавших друга. Тэхен стоял спиной к Чонгуку, и альфа смог разглядеть только его осветленный затылок, козырек кепки, школьную форму и красные кеды с подсохшей грязью на подошве. Эв шел к ним так пафосно, что не хватало только брутальной музыки и взрывов за спиной.

— Че ты так долго? Сколько можно опаздывать? — возмутился Джастин и врезал ему кулаком по плечу. Альфа зашипел от боли, принявшись тереть ушибленное место.

— Во-первых, начальство не опаздывает, оно задерживается. Во-вторых, не порть мою репутацию, всех омежек вокруг меня разгонишь, — Эв недовольно посмотрел на Джастина, немного приспустив очки с переносицы. — Что обо мне подумают люди, когда увидят, как хиленький омежка бьет меня? Не солидно.

— А как насчет «Спасибо, Чонгук, что подвез меня, и мне не пришлось тащиться на душном школьном автобусе»? — выгнул бровь Чон, перегнувшись через опущенное стекло и во все глаза рассматривая друзей Эва. Тэхен повернулся к нему лицом, и, когда Чонгук встретился с ним взглядом, что-то внутри альфы щелкнуло. Он завис, рассматривая по-детски пухлые щеки, подсвеченные выглянувшим солнцем карие глаза и дружелюбную улыбку. Это было похоже на сцену из какой-то сопливой дорамы, только случившуюся наяву. Все трое подошли к машине, и Эв принялся шипеть:

— Вы с Джастином сговорились, или как? Что разорались оба, унижаете меня, обижаете, — хмыкнул он и сложил руки на груди. — Джастин, Тэхен, я вам рассказывал про Чонгука. Он мой… дядя. Да, один из многочисленных. У нас типа многомужество распространено, смекаешь, Джастин? — подмигнул Эв.

— Скажите честно, откуда вы его взяли? — со вздохом спросил Джастин, посмотрев на Чонгука. — Такого... — подросток с прищуром перевел взгляд на Эва.

— Прекрасного? — с довольной улыбкой откинул назад отросшую челку Эв.

— Ага, именно это я и хотел сказать.

— Думаешь, мы бы выбрали его? — Тэхен засмеялся после слов Чонгука, и альфа сам непроизвольно заулыбался, рассматривая подростка. Он о Тэхене знал немного — он был другом Эва, на год старше мелкого, они частенько тусили с Сонбином и Джеем, а еще в Тэхене было нечто такое притягательное, что Чонгук в буквальном смысле не мог оторвать от него глаз.

— Смешно шутить — это, кажется, у вас семейное, — заулыбался Тэхен. Он протянул Чонгуку ладонь с накрашенными в разные цвета ногтями, и Чон не без удовольствия ее пожал. — Рад, что познакомился с вами.

— Тэхен, перестань, мне не сорок. Говори со мной неформально, — деликатно поправил его Чонгук. Тэхен с улыбкой сжал пальцами лямки рюкзака и перекатился с пятки на носок, словно чувствовал себя по-хорошему неловко. Эв тупо пялился на них, вздернув бровь почти до линии роста волос. Джастин стукнул его по спине, чтобы не смотрел так.

— Так, ну все, — прокашлялся Эв. Не хватало еще, чтобы Чонгук залип на его друга, хватило уже, что он сам втрескался в Джастина по уши. — На уроки пошли, а то опоздаем. Сами же орали на меня. Хватит мне уже Сонбина с Джеем, — пробурчал самому себе Эв. Эти двое и так вечно забирают его друзей, своих нет, что ли. Он взял Джастина под локоть и поволок в сторону школы.

— До свидания, Чонгук, — крикнул через плечо Джастин и помахал ему рукой. — Тэ, идем!

— Да, точно, мне пора уже, — сказал Тэхен и сделал пару шагов спиной назад, все еще смотря на улыбающегося Чонгука. Приятное чувство щекотало живот изнутри, хотелось остаться, поговорить с Чонгуком еще немного, посмотреть на него, изучить, но уроки вот-вот начнутся, хотя идти на них не хотелось совсем. Щеки от взгляда альфы начали рдеть. Не то, чтобы раньше на Тэхена никто не заглядывался, просто никто не смотрел с таким искренним интересом, да еще и неформально разговаривать разрешил.

— Ну хорошо, — вздохнул Чонгук, но все же улыбнулся ему уголком губ. — Школа не ждет. Беги, грызи гранит науки. Увидимся потом? — с надеждой спросил альфа, отметив, какими красными стали щеки Тэхена. Он поспешно кивнул, развернулся на пятках, бросив скромное «До свидания» и унесся к Эву и Джастину, которые уже заждались его. Чонгук еще немного посидел, смотря вслед Тэхену, а потом улыбнулся, покачал головой и повернул ключ в зажигании.

Первые два урока для Тэхена прошли в прострации. Он сидел за спинами друзей, грыз кончик ручки и думал о том, что только что произошло. Он о Чонгуке был наслышан от Эва, но лично его никогда не встречал и даже мельком не видел. В основном Эв трещал о Сонбине и Джее, а темы семьи всячески избегал. За эти годы они стали близки, как никто другой, но к себе Эв друзей так и не позвал, аргументировав это тем, что родители строгие, да и брат мешать будет. Кто ж знал, что Эв там такую красоту, как Чонгук, скрывает? Тэхену захотелось хлопнуть себя по лбу. Шестнадцать лет жил без всяких там альф, и еще столько же проживет. Ну, наверное.

— Земля вызывает луну, алло, — пощелкал пальцам ему перед лицом Джастин, наклонился чуть ниже и прошептал: — Ты о чем задумался?

— Да так, — вытащив кончик ручки изо рта, смутился Тэхен. — Ни о чем. Просто мысли всякие в голову лезут.

— Ой, дайте-ка угадаю, что за мысли, — усмехнулся Эв, а потом стал серьезным: — На Чонгука запал, да?

— Чего? — шепотом возмутился Тэхен, округлив глаза. Учитель неодобрительно глянул в их сторону. — Нифига подобного, не говори чушь.

— Фига-фига, — закивал альфа. — Я все видел. Послушай умного человека, знающего толк в амурных делах, — Эв развалился на стуле, закинув локти на спинку, и начал шепотом разглагольствовать: — У нас, альф, глаз на это наметан. Когда нам кто-то нравится, мы этого не скрываем и говорим максимально открыто, — он мельком глянул на Джастина. — Мы ж как книги открытые, все что угодно прочитать можно при желании. Это вас, омег, хрен поймешь. Неясно вообще, что у вас в головах творится.

— Ты сексист, — хмыкнул Джастин, записывая конспект. На них со стороны уже начали шипеть одноклассники. — А все твои «умные мысли» взяты из сериалов, я тебе сам их и советовал.

— Много ты понимаешь в нашей логике, — фыркнул Эв. — И никакой я не сексист, я секси.

— Молодые люди, если мы вам мешаем, может, нам выйти? — недовольно спросил учитель, сжимая в руке мел. Создалось впечатление, что он хотел этим мелом запустить всем троим в лоб.

— Простите, мы больше не будем мешать вести урок, — виновато улыбнулся Джастин.  

Тэхен тихо застонал, улегся на парту и накрылся раскрытым учебником. В голове крутились слова Эва, но думать о какой-то романтике было глупо и неуместно. Тэхен много книг прочитал, чтобы уяснить, что любовь начинается не с первого взгляда, а с взаимных интересов, поддержки, участии в жизни друг друга, в конце концов, с дружбы, но не с первого взгляда. И чего вдруг это дядя Эва заставил шестеренки Тэхена так усиленно крутиться? «Блин, весь день мне испортил», мысленно сокрушался Тэхен и принялся рисовать в тетради незамысловатые узоры. После четвертого урока ребята перебрались на уличную столовку и заняли свободный столик.

Телефон в заднем кармане Эва тихо звякнул, оповещая об смс. Когда альфа достал его, он увидел в окошке сообщение от Чонгука:

jeon, 12:33

скинь мне номер Тэхена

Эв ухмыльнулся, незаметно для разговаривающих друзей повел бровью и напечатал в ответ:

evsexy, 12:34

скинь мне 16 000 вон, тогда поговорим  

Он знал, что старший будет злиться, но упустить возможность подзаработать деньжат не мог. Да и вообще, информация в современных реалиях — самый ценный ресурс. Ответ пришел незамедлительно:

jeon, 12:34

я тебя дома со второго этажа скину. пришли мне номер Тэхена до сегодняшнего вечера

пожалуйста

Еще и улыбающийся смайлик поставил, хватило же совести. Эв хмыкнул под нос и сунул телефон обратно в задний карман.

— Чего там? — поинтересовался Джастин. — Важное что-то?

— Да так, предки попросили хлеб купить, — отмахнулся альфа, достал из контейнера сэндвич с мясом и повернулся к Тэхену. — Так что ты там рассказать хотел?

— Точно, — хлопнул себя по лбу Тэхен. Он огляделся, рассматривая цепким взглядом снующих вокруг учеников, чтобы никто случайно не услышал их разговор, наклонился к друзьям и принялся шептать: — Как вы знаете, я стащил у отца его старую рацию. Короче, лежу я как-то ночью, читаю книгу, как вдруг она начала шипеть. Я подумал, может, сломалась окончательно? Или с ней что-то не так? Я начал в ней копаться и настраивать, и как-то так получилось, что я вышел на полицейскую волну. И знаете, блин, что я там услышал? — Тэхен вновь огляделся. — Что они труп нашли у нас в городе!

— Да ладно?

— Гонишь! — одновременно выдохнули Эв и Джастин.

— Отвечаю, — положив руку на сердце, ответил Тэхен. — Сказали, что у трупа сильные рваные раны, это был мужчина старше тридцати лет, личность пока не установлена, и нашли его совсем недалеко! Понимаете, к чему я? — выразительно посмотрел на друзей подросток.

— Предлагаешь сходить туда и осмотреть место преступления? — вскинул брови Джастин.

— Да. Кто знает, может, это был тот же, кто убил и папу, — голос у Тэхена стал совсем тихим. Он на мгновение замолчал, а потом вздохнул, сжал пальцы в кулаки и внимательно посмотрел на друзей: — Если не хотите идти, я пойму. Все же это опасно и все такое…

— Так времени много прошло, они могли уже давно замести все следы, — нахмурился Эв, почесывая подбородок. — Тем более, если там поработала полиция. Разве там не должно быть все опечатано?

— Должно быть, но для меня это не имеет значения, — покачал головой Тэхен. — Если есть хоть какие-то зацепки, хоть какие-то следы, я должен их найти.

— А что тебе уже удалось раздобыть? — поинтересовался Джастин. Он помнил о схеме, которую Тэхен приделал к пробковой доске в своей комнате. На ней кнопками были отмечены все места, в которых видели подозрительных личностей, о которых знал Тэхен, и его собственный дом — место убийства папы. Кроме того факта, что здесь мог быть замешан картель, подросток не знал ничего, и то, узнал он это от отца совершенно случайно.

— Пока что ничего, — вздохнул Тэхен и принялся кусать губу. — Именно поэтому я и хочу сходить туда, осмотреть, может, мы смогли бы найти что-нибудь… После убийства папы это первая насильственная смерть в городе, но о ней не говорят. Полиция перехватывает утечки, чтобы до населения не дошло. А вдруг это как-то связано? — с надеждой спросил Тэхен, рассматривая лица друзей. — Я не смогу спокойно жить, пока не проверю.

— Мы с тобой, ты же знаешь, — улыбнулся Эв и слегка сжал пальцами его ладонь. — Но если нас поймает полиция, клянусь, я все повешу на тебя…

— Хорошо, — тихо засмеялся подросток, ведь он был совершенно точно уверен, что друзья будут прикрывать его спину до последнего.

— А орудие убийства? Удалось выяснить, какой пистолет использовали убийцы твоего папы? — хмуро спросил Джастин.

— Да. Гильза закатилась под порог и упала в снег, поэтому преступники не смогли забрать ее. Зато ее нашли следователи, и определили, что пистолет принадлежит марке Хиггинс, а по пороху на одежде выяснили, что стреляли практически в упор. Но такой пистолет не был зарегистрирован ни в одном оружейном магазине нашего города, ни в близлежащих городах. Полицейские думают, что он был завезен контрабандой…

— Или мафией, — хмыкнул Эв, покрутив трубочкой кусочки льда на дне стакана с соком. — О том картеле больше ничего не слышно?

— Не знаю, — пожал плечами Тэхен. — Это дело передали коллеге отца, так что я больше не имею доступ ни к какой информации, да и отец яростно отгораживает меня от всего, что связано с криминальными делами.

— Это так глупо и так опасно, — вздохнул Джастин и зачесал пальцами пряди волос. — Блин, мы точно самоубийцы. В случае чего, нас поджарят на костре, сожрут и не подавятся, — подросток поджал пухлые губы и помолчал пару минут. Молчали и Тэхен с Эвом. — Но когда нас это останавливало, верно? — улыбнулся он и выставил руку вперед. Следом Тэхен положил на нее ладонь, а потом и Эв. Они пару раз тряхнули ладонями в знак единства и расцепили их.

— Раскроем это дело, — уверенно сказал Тэхен и с хрустом откусил кусок зеленого яблока.

◾◾◾

Вин несся вниз по улочке с такой скоростью, что едва не сбивал встречавшихся на пути прохожих. Он бежал на работу, в обеих руках держа стаканчики с кофе — американо с одним пакетиком тростникового сахара и с холодным венским капучино, потому что понятия не имел, какой из них захочется выпить сегодня боссу. Подмышкой он зажал кипу бумаг, которую предстояло разобрать, а в сумке, что висела у него на локте, еще одну — на подпись. Но, помимо всего этого, ухом он прижимал телефон к плечу и слушал болтовню Юнги о том, что он понятия не имеет, что говорить на собеседовании. С одной стороны, Вин очень хотел поддержать друга, а с другой у него лился ручьем пот, а бежать ему было еще две остановки с риском того, что кофе грозится оказаться на его рубашке. Вин кинул быстрый взгляд на электронное табло над административным зданием, которое показывало начало девятого утра.

— Блять, — выругался Вин. — Блять, блять, блять!

— Только не говори, что ты наступил во что-то очень неприятное… — раздался из трубки голос Юнги.

— Лучше бы это, — застонал в ответ младший и тяжело вздохнул. — Черт возьми, он меня точно уволит, клянусь, и мне придется сначала продавать органы, чтобы обеспечить Джастина, а потом выносить из дома все самое ценное.

— У вас дома из ценного только ты и Джастин, — хихикнул Мин. — Ничего он тебе не сделает, Вин. Он не твой прямой начальник.

— Но он вполне может устроить мне темную, — задыхаясь от долгого бега, выпалил Вин. — Ну бля-я-ять…

— Чего еще?

— Я два квартала бежал с приклеенной к подошве бумажкой, — Юнги громко прыснул в трубку. — Я бы тоже посмеялся, будь я на твоем месте, а не на своем, — сморщился омега, скрючился в неестественную позу, стараясь не выронить телефон, бумаги и кофе, — лишь каким-то чудом ему это удалось, отцепил бумажку и побежал дальше.

— Ты можешь ему объяснить, что был у адвоката, думаешь, он настолько не человек, что не поймет тебя? — выгнул бровь Мин, подкрашивая губы нюдовым блеском.

— В тот раз как-то не особо он проникся моими проблемами, — угрюмо ответил Вин и перешел на шаг, заметив вход в здание офиса. — Еще и штраф наложил, мне две тысячи вычли из зарплаты.

— Ну и мудак, — недовольно сказал Юнги. — А что говорит твой адвокат? Есть хорошие новости? — прикусил губу омега, присев бедром на край тумбы. По тяжелому вздоху друга все было понятно.

— Мой любимый дядя основательно подготовился. Он собрал пакет документов, чтобы доказать мою психическую неустойчивость. Не знаю, откуда он выдрал все это и кто ему их дал. Права не имели.

— Деньги решают все, — хмыкнул Юнги и принялся нервно то открывать, то закрывать крышку блеска. — Твари продажные. Я так понимаю, он взял в доказательство выписки из больницы и твои рецепты?

— Угу, — вздохнул Вин. — На данный момент суд на его стороне, несмотря на то, что я выполнил большую часть условий, снял собственное жилье, устроился на работу, прошел подготовительные курсы опекунов, все это меркнет на фоне моего прошлого, — Вин невольно глянул на свой шрам. — Один из его главных аргументов то, что я до сих пор наблюдаюсь у психотерапевта. Сам понимаешь, мало шансов получить опеку такому, как я.

— Ты абсолютно нормальный, — возразил Юнги. — Мы прошли этот путь вместе, ты, я и Джин, а этот урод просто довольствовался деньгами. Тьфу, меня трясет от него, — раздраженно бросил на тумбу свой блеск омега. — За деньги удавится. Я не понимаю, суду плевать на то, что Джастин даже не живет с ним? Ты его кормишь, поишь, одеваешь, обуваешь, воспитываешь и любишь, и только по твоему прошлому диагнозу тебе откажут? Бред. Не хочу верить в нашу систему правосудия.

— Увы, но суд верит исключительно документам, — Вин прикусил губу и несколько минут молчал, переваривая все в голове. — Адвокат сказал, что нужно собрать бумаги, доказывающие безучастие Сяоцзыня в жизни Джастина.

— И где их взять?

— В школе, у Менсу-хена, мои выписки о зарплате и списание со счетов карты. Он сказал, что этого будет достаточно. Ну, плюс еще и слова самого Джастина, все же он уже взрослый, но шансов все равно мало из-за… Ну ты понял, — Вин вновь кинул взгляд на свой палец. — Даже несмотря на то, что уже больше года я чувствую себя хорошо и иду на поправку, суд все равно может отказать. Я очень надеюсь на Менсу, только он может подтвердить или опровергнуть мою готовность стать родителем Джастина.

— У нас получится, — Вин буквально почувствовал, как Юнги улыбается в трубку. «У нас», не «у тебя». Джин и Юнги всегда будут рядом с ним. — Только представь, какую тусу мы закатим, когда ты станешь опекуном Джастина. Пойдем в бар и хорошенько напьемся.

— Да, точно, — тихо засмеялся Вин и остановился у автоматических дверей, улыбаясь от слов друга. — Спасибо, Юнги…

— Не благодари меня за такое. Ты знаешь, мы с Джином тебя любим, даже если эта занятая задница не созваниваться с нами из-за своей работы, — хмыкнул омега. Вин улыбнулся.

— Это точно. Удачи на собеседовании, Юнги. Я вас тоже люблю, — на этих словах друзья завершили разговор, и Вин в приподнятом настроении пошел в офис.

Но счастье не было долгим. Как только Вин поднялся на свой этаж, выложил все документы на стол и включил компьютер, его вызвал к себе начальник, а это уже значило, что дело дрянь. Коллега через ширму лишь с сочувствием глянул на него, словно зная, каких унижений ему предстоит сейчас наслушаться. Вин взял стаканчики с кофе и отправился в кабинет босса.

Пока его прямой начальник не вышел из отпуска, его приставили к главному графическому редактору, у которого он был на побегушках. Конечно, человеком он был талантливым, но характер у него тяжелый и мерзкий. Тучный мужчина преклонных лет сидел за своим столом, изучая эскизы, и даже не поднял взгляд на нервного работника, который зашел в кабинет. Мистер Чхве Довон облизнул толстый палец и перевернул страницу каталога. Его молчание только нагнетало атмосферу, он словно специально делал это и доводил Вина до нервоза. Две верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, чтобы не душили у горла, а ремень сильно впился в выпирающий живот, поделив его на две части. Рядом с ним Вин казался несущественной частичкой пыли, ничтожной и неважной. Коллега, у которого Довон был непосредственным начальником, рассказывал, что он просто дьявол во плоти, и Вину повезло, что он будет работать под руководством Кристофера, но пока его не было и приходилось терпеть.

— Сколько ты собираешься опаздывать? — низким и грубым голосом спросил Довон, листая каталог.

— Мистер Чхве, я…

— Довольно, — мужчина вскинул ладонь с двумя кольцами и дорогими часами. — Надоело слушать твои оправдания, — он глянул на Вина, как на ничтожество, и вновь опустил взгляд на эскизы. — Мой кофе.

Вин проглотил горечь, стараясь сдерживать злость, и беззвучно поставил два стаканчика на край стола, а сам отошел к двери и сцепил пальцы в замок, пиля его взглядом. Довон взял стаканчик с американо, отпил и скривился так, будто выпил чистого лимонного сока. Следующим был капучино, на который он так же скривился и посмотрел на Вина с долей злости, громко дыша через нос. Вин и сам злился, но старался сдерживаться, как мог, потому что ему было слишком дорого это место.

— Какой же ты бестолковый, — покачал головой Довон. — Не понимаю, как тебя только взяли работать в наше издательство? Ты ничего не умеешь, не приходишь вовремя, не выполняешь все свои обязанности, — Вину от обиды хотелось накричать на него, возразить и сказать, что это не так, но он не мог. — Пошел бы дворником работать, может быть какой-то толк и был с тебя.

— Эта работа очень важна для меня, мистер Чхве, — ответил Вин, сжимая пальцы, чтобы унять злость. Довон хмыкнул.

— Настолько важна, что ты игнорируешь все мои замечания? Праведный бог, ты даже кофе нормальный купить не можешь, — мужчина цокнул. — Тебе бы на голову эти стаканчики вылить, — Вин прикусил язык, чтобы не ответить ему.

— Дайте мне еще один шанс, я вас не подведу, — попросил Вин, играя желваками. — Прошу вас, — Довон махнул рукой и хмыкнул.

— Работаешь сегодня до восьми, отработаешь все часы, на которые опоздал. Из зарплаты вычту пять процентов и обязательно расскажу Кристоферу, какой у него «ценный» сотрудник появился, — с неприкрытым сарказмом сказал Довон и указал пальцем за дверь: — Теперь пошел отсюда. В пять часов жду все готовые отчеты для нового выпуска.

Вин молча вышел и уселся за свой рабочий стол, вцепившись пальцами в волосы. Внутри еще бурлила злость, но он понимал, что ничего поделать с этим не может. Слишком тяжело ему досталась эта работа, чтобы сейчас он открыто высказывал свои мысли и недовольство, за которые его легко могли уволить, и тогда они с Джастином снова остались бы ни с чем, а эти пять лет и так были слишком сложными для Вина. Слишком больно было подниматься с колен и взрослеть в пятнадцать лет, но он с этим справился только благодаря помощи друзей и своего брата.

Вин упорно и много учился, словно старался за пару лет закончить всю школу. По вечерам он работал в кафе официантом, иногда расклеивал или раздавал листовки, даже не чурался подметать дворы, чтобы накопить хоть какие-то деньги на первую съемную квартиру для них с Джастином. Она была маленькой, буквально метр на метр, зато своя, где хозяевами были они, а не дядя. Деньги с пособия по потере родителей получал и распоряжался ими все еще он. Сейчас Вину уже двадцать лет, пособие он перестал получать, как только устроился на работу, но Джастин еще учился, а денег этих по-прежнему не видел. Да им эти деньги и не нужны, единственное, чего хотели оба брата — это официальное усыновление, которым Вин занимался уже второй год. Ему постоянно отказывали по каким-то причинам: то недостаточная заработная плата, то маленькая жилая площадь, то он не состоит в браке, то еще что-то. Любой другой на его месте, наверное, уже сломался бы, но не Вин. Он исправно посещал психотерапевта и работал, не покладая рук, чтобы обеспечить своему брату будущее, иногда забывая даже про самого себя.

Как хорошо, что у него были друзья, которые всегда вытаскивали его из круговорота проблем и хлопот и хотя бы на один вечер помогали расслабиться за баночкой пива в теплом кругу. Юнги и Джин совместными усилиями раздобыли для Вина деньги, чтобы он вместе с Джастином мог снять квартиру. Несколько месяцев Вин работал не на себя, а на долг друзей, и хотя оба говорили ему забыть про эти деньги, Вин их все равно вернул. Оставшуюся часть он отдавал за квартиру, и совсем немного — на еду. Было время, когда еды не было вовсе, а если и была, то лишь в школе у Джастина, когда его плотно кормили Тэхен и Эв, или бесплатный обед у Вина на работе. Меньше половины омега съедал сам, а все остальное нес брату. Ему это было нужнее, чем Вину. Так они и жили почти три года, и лишь за последние два их жизнь начала меняться в лучшую сторону.

Вин смог даже прийти в более-менее нормальный вес, перестал чувствовать постоянное недоедание, смог и устроиться в издание на работу помощником бухгалтера. Пусть зарплата и не была очень высокой, но Вин знал, что терпение и труд дадут свои плоды. Они смогли съехать со старой квартиры и позволить себе побольше, двухкомнатную, да еще и с видом на парк. Конечно, на это уходило много денег, они уходили и на адвоката, и на суды, и на справки, но кое-как братья сводили концы с концами. Джастин помогал, как мог, разгребал документы Вина по работе или работал сам на автомойке по выходным. Они оба думали, что не справились бы, если бы у них не было друг друга и их прекрасных, преданных и добрых друзей.

— Он ко всем такой, не обращай внимания, — тихо сказал его коллега, сидевший через стол. Вин криво улыбнулся и пожал плечами.

— Ага, — и главное, чтобы его босс не был таким, как Довон, иначе Вин точно сойдет с ума на этой работе.

*

Юнги нервно оттянул душащий галстук и принялся расхаживать из стороны в сторону, репетируя речь, которую написал вчера ночью. Ожидание его доводило до трясучки, ему становилось то жарко, то холодно, а атласная рубашка так и вовсе прилипла к спине. Джин и Вин поддерживали его и убеждали, что все будет классно, что все не так ужасно, как Мин себе напредставлял, но ему все равно было до ужаса страшно еще и потому, что срок его договора с родителями подходил к концу, а он так и не сделал ничего знаменательного, а это значило, что экономический факультет весело махал ему ручкой.

— Ну уж нет, — пробормотал Юнги, сжал пальцами край раковины и уставился в зеркало.

На него смотрел невысокого роста юноша с отпечатком бессонной ночи на лице и голубоватыми синяками под красными в уголках глазами. Шикарный набор, его точно возьмут на работу. Юнги хмыкнул и принялся в сотый раз подкрашивать блеском губы, которые и так накрасил в три слоя, но ничего поделать не мог — его это успокаивало. Наручные часы показывали без пяти одиннадцать, его собеседование вот-вот начнется, и чем скорее приближалось к нему время, тем более нервным становился Юнги.

— Меня зовут Мин Юнги, я с самого детства стремился к тому, чтобы поступить на работу именно в вашу газету. Конечно, вот весь мой накопленный материал, вот мое портфолио, я всегда готов ко вступительным испытаниям, — принялся вновь репетировать омега, вытирая сухой салфеткой капельки пота со лба. — О, господи, меня точно не возьмут, — застонал он, достал телефон и принялся печатать в общий чат.

yoonie, 10:57

я облажаюсь задницей чувствую зря я приперся сюда

kimjin, 10:57

Не нагнетай.

v, 10:58

ага. юнги, ты много работал, собрал огромное портфолио, у тебя все получится.

yoonie, 10:58

:)

я стану дворником или буду мыть машину своего отца за корку хлеба

kimjin, 10:58

Ты драматизируешь.

yoonie, 10:59

или еще хуже я буду мыть ваши машины

v, 10:59

почему человек, который проходит собеседование в газету и занимается писательством не расставляет знаки препинания?

yoonie, 10:59

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, расставь где хочешь

v, 11:00

я тебя не люблю.

kimjin, 11:00

О, господи. Вин, ты иди работай, Юнги, а ты выпей воды и перестань нервничать. У тебя все получится, маленький бро, мы с Чжоу тебя любим.

Юнги тяжело вздохнул, сунул телефон в сумку и отправился к кабинету своего будущего, как он надеялся, начальника. Атмосфера в офисе витала расслабленная. Мина успокаивал шелест бумаги, стук пальцев о клавиши компьютеров, прохлада кондиционера и тонкий аромат кофе, который пили сотрудники. Может быть, однажды и Юнги станет частью этой огромной команды и будет писать свои статьи для людей, которым это по-настоящему интересно. Омега мечтательно засмотрелся на пустой стол у окна с жалюзи, он словно стоял там и манил его к себе, зазывал, как сирена моряка, и Юнги прямо сейчас готов был кинуться в его объятия, если бы не одно «но». Это пять претендентов на одно место, которые точно так же, как и Юнги, ждали своего собеседования.

Двое уже вышли из кабинета и стояли поодаль у кулера, обсуждая, как все прошло. По их разговорам Юнги сделал вывод, что не очень, и в нем снова поселилось зерно сомнения, однако потом он пришел к очевидной мысли — будь что будет, все равно он ничего уже не сможет изменить. Юнги сжал пальцами бумагу со своей анкетой, которая медленно становилась влажной от его рук. Из кабинета выглянул ассистент и приятным, тонким голосом объявил:

— Мин Юнги, прошу вас пройти в кабинет.

Мин тут же подскочил на одеревеневших ногах и пошел внутрь, нервно сжимая папку со своим портфолио. Кабинет оказался разделен на две секции, огороженных стеклянной стеной. В первой находился небольшой стол, заваленный папками и документами, за ним и сидел ассистент, а через дверь был непосредственно кабинет его начальника, который спокойно листал какие-то документы. Он был просторным и светлым. В его кабинете было минимум мебели, лишь стол, два кресла для него и посетителей, компьютер и книжный шкаф. Зато вид из окна открывался неимоверно красивый, отсюда Юнги мог увидеть далекий край леса и крыши приземистых домов, теряющихся под открытым небом. Юнги аккуратно прошел вперед, думая, что он выглядит как-то нелепо с кипой бумаг и пиджаком на локте в придачу, но вежливо поклонился молодому мужчине. Тот поднял на него взгляд серых, явно скрытых цветными контактными линзами глаз, профессионально и сдержанно улыбнулся и указал ладонью на коричневое кресло перед столом.

— Здравствуйте, Мин Юнги, — его голос был таким же спокойным, как и он сам, и внушал доверие. Юнги сразу же поздоровался, по инерции еще раз поклонившись, за что хотел врезать себе по лбу. Ему обязательно быть таким неловким? Когда Юнги все же умостился в противно скрипнувшем кресле, мужчина поднял на него взгляд и представился: — Меня зовут Ин Убин. Приятного познакомиться.

— Взаимно, — у Юнги от волнения пересохло во рту, а речь, которую он заготавливал, мигом вылетела из головы, что заставляло Мина еще сильнее нервничать.

— Расскажите немного о себе, — Убин сцепил пальцы в замок и принялся изучать заметно покрасневшего Юнги.

— Меня зовут Мин Юнги, мне двадцать один год. Я окончил старшую школу Гансу* и поступил на факультет журналистики в Национальный университет Каннын-Вонджу. Сейчас я заканчиваю предпоследний курс, поэтому посчитал нужным начать работать. Мне очень важно использовать свои знания и умения не только в теории, но и на практике, — Убин серьезно кивал и иногда щурился, словно присматриваясь к потенциальному сотруднику. — Тяга к писательству у меня с детства. Начал с рассказов в обычной тетради, затем перешел в интернет, а после получил возможность работать в школьной и университетской газете.

— У вас уже имеется опыт? — Юнги кивнул. — Похвально, — Убин сделал какую-то заметку в блокноте. — Можете продолжать.

— Да… Со временем я понял, что хочу стремиться выше, мне нужно совершенствовать свои навыки. Я большой поклонник «Каннын сегодня», поэтому, когда увидел вакансию именно в вашу газету, не стал раздумывать и секунды. Тем более, мой дедушка любит каждое утро читать свежий выпуск вашей газеты и пить кофе, — Юнги вдруг искренне улыбнулся. Убин хмыкнул чему-то своему и снова сделал заметку. — Поэтому я здесь. Мне хочется внести свой вклад в любимую газету, ведь здесь я вижу большие перспективы не только для карьерного, но и для личностного роста. Я считаю, что хорошо делаю свою работу и умею писать, поэтому смогу заинтересовать читателей. Вот, вы можете ознакомиться с моими статьями здесь, — Юнги протянул Убину свое портфолио, и мужчина охотно его забрал.

— Что ж, Юнги, — мужчина коротко улыбнулся. — Вы большой молодец. Предыдущие два претендента даже не соизволили принести примеры своих работ, словно я должен поверить им на слово. Очень безответственно, как думаете? — Убин вновь поднял взгляд на омегу.

— Простите, я не могу обсуждать моих конкурентов. Думаю, каждый пришел сюда с той степенью ответственности и подготовки, с которой рассчитывал получить эту должность, — Убин вновь что-то записал в свой блокнот.

— Хорошо. Ваши сильные стороны мне видны, а что насчет слабых?

— Своей слабой стороной могу назвать рассеянность и в некоторых случаях медлительность. В школе порой мои статьи не принимали, потому что я сдавал их в последний срок. Не потому, что мне было лень, а потому что не было вдохновения, я не мог выдавить из себя слова, хотя и понимал, что нужно. Не люблю писать без души, это сразу чувствуется не только автору, но и читателю. Во все, что я делаю, я вкладываю кусочек себя, поэтому я с такой серьезностью и даже ревностью отношусь к своим работам.

— Интересная позиция, — Убин потянул уголок губ в улыбке и посмотрел на Юнги с прищуром. — Но вы ведь понимаете, что на работе такое не пройдет? От наших сотрудников мы требуем максимальной собранности, скорости и ответственности.

— Конечно, я шел сюда с осознанием того, что мне нужно будет поступиться своими принципами. Я слишком долго работал над своей целью, чтобы вот так опрометчиво ее потерять, поэтому я буду делать все, что в моих силах, и даже больше, чтобы быть хорошим сотрудником, вкладываться в имидж газеты и радовать читателей.

— Спасибо за честность, Юнги, — кивнул Убин и сделал последнюю заметку. — Вы можете пройти в зал ожидания, выпить кофе и поесть в буфете. Результаты собеседования будут объявлены чуть позже, — Юнги сдержано улыбнулся, встал с кресла и поклонился Убину на прощание. Как бы то ни было, Юнги сделал все, что мог, а все остальное зависело уже не от него. Когда он вставал, то краем глаза увидел напротив своего имени несколько галочек, а напротив двух предыдущих претендентов — ничего.

С плеч словно свалилась гора. Стало легко, но не менее тревожно, потому что впереди было ожидание вердикта, кто же станет сотрудником «Каннын сегодня». Проходя по коридору мимо столов сотрудников, Юнги на секунду задержался и вновь кинул взгляд на одиноко стоящий стол, который ждал именно его. «Откуда у меня такая уверенность?», удивился Юнги, но внутри уже знал, где поставить фотку с друзьями и с дедушкой, где у него будет стоять любимая кружка кофе и как он будет печатать свои статьи на том самом компьютере. Юнги улыбнулся и пошел дальше по коридору. Парни у кулера смерили его не слишком приветливым взглядом, словно не собирались принимать его в свою компанию, а Юнги идти к ним и не хотел. Он набрал в пластиковый стаканчик воды и сел на лестничном пролете. Самое страшное уже позади.

Юнги проверил соцсети, и ни Джина, ни Вина онлайн не оказалось. Только Тэхен сидел в сети и слушал музыку, поэтому Мин решил ему не мешать. Юнги поиграл в визуальную новеллу на телефоне, затем включил «Энгри бердс», но и это ему быстро наскучило, потому что он волновался. Тогда он принялся бесцельно листать контакты в своем телефоне, пока не наткнулся на один… Юнги пилил его взглядом, не понимая, почему вообще хотел позвонить, но через несколько минут раздумий все же вздохнул и нажал на вызов. Через два гудка папа ответил.

— Юнги? — его голос был явно удивленным. — Привет, солнышко. Как дела с собеседованием? Все прошло хорошо?

— Ага, — как-то неуверенно ответил Юнги. — Мне кажется, что да, хорошо… Ну, лучше, чем могло быть. Я забыл свою речь, и мне пришлось говорить на ходу все, что думаю, — усмехнулся омега.

— М-м-м, так это же, наоборот, прекрасно. Когда ты говоришь от души, это всегда чувствуется, — Юнги почувствовал, как папа улыбается. — Как на твоем выпускном. Ты не захотел читать по бумажке, а говорил от сердца, и потому мы с твоим дедушкой ревели, как не в себя, — Юнги хихикнул, вспомнив красные лица родных.

— Это точно, вы оба такие ревы-коровы, — вздохнул Юнги и принялся тереть ногтем брюки на своей коленке. — Я так боюсь. Многие пришли, хотят получить эту вакансию. Я стараюсь не показывать волнение, но мне кажется, что я им явно уступаю в способностях. Они даже свои портфолио не принесли, настолько уверены в себе, я один как школьник сопливый приперся…

— Юнги, — папин голос на мгновение стал строгим, даже холодным. — Не смей думать о таком. Они могут быть хоть лауреатами Нобелевской премии, но знаешь, что? Ты для нас с отцом и дедушкой все равно самый лучший, — Юнги вообще не ожидал, что будет получать поддержку от родителей в такое нелегкое для него время, но, к удивлению, и Енан, и Чонхан охотно интересовались успехами Юнги в университете и поддерживали перед собеседованием. — Будь уверен в себе, солнышко. Ты же у нас талантливый мальчик, — снова заулыбался Енан.

В тайне от Юнги он собрал у папы все газеты, где когда-то публиковался Юнги, и читал их каждый день, иногда даже по нескольку раз в перерывах между работой, на обеде и дома перед сном. Хотя между ними все равно оставалась ощутимая дистанция, Юнги больше не щетинился и не пытался убежать от него, наоборот, заметно льнул, и Енана это не могло не радовать. Постепенно сын сближался со своими родителями, и им всем хотелось верить, что это не мнимое сближение, что это не карточный домик, который может рухнуть в непогоду.

— Правда так думаешь? — тихо спросил Юнги.

— Конечно, правда. И твой отец так думает. Он, конечно, немножко каменный в проявлении чувств, но мы оба любим тебя, малыш, — у Енана голос был теплым, что Юнги невольно успокаивался. — А хочешь, завтра сходим в кафе, поедим мороженое, а потом на аттракционы пойдем?

— Даже если меня не примут?

— Даже если, но тебя примут. Я тебе накуплю вдвойне больше мороженого, — хихикнул папа. Юнги заулыбался уголком губ и вздохнул.

— Ну, ладно… Теперь даже немножко хочется, чтобы не взяли, — Енан рассмеялся и послышалось чирканье ручки о бумагу. — Ты занят?

— Немножко. Перезвонишь мне вечером? Я очень хочу узнать результаты.

— Да, конечно, — Юнги допил воду из стаканчика, скомкал его и выбросил в мусорную урну. — Тогда до вечера, пап.

— До вечера, солнышко. И, Юнги, верь в себя так, как верит твоя семья и друзья. Для нас ты будешь лучшим писателем и журналистом в любом случае. Не получится в этой газете, получится в другой. Ты талантливый котенок, и мы гордимся тобой, — папа отправил ему воздушный поцелуй и закончил разговор. У Юнги осталось приятное, сладкое послевкусие от их диалога. Все же не зря он папе позвонил. С довольной лыбой Юнги вернулся в фойе и обнаружил, что на собеседование отправился последний кандидат.

Усевшись в красное кресло, Мин принялся наблюдать за сотрудниками. Они или сидели за своими столами, или сновали туда-сюда с кружками кофе или контейнерами с едой. Юнги надеялся, что однажды он станет таким же, как они, что все же примут именно его. Папа вселил в него огонек надежды, и даже если Юнги облажался сегодня, завтра он точно поднимется на ноги. В шаге от своей мечты отступать просто непростительно. Омега початился с Тэхеном, который также пожелал ему удачи и скинул забавную фотки со скорченной рожицей, чтобы поддержать старшего. Юнги без стеснения скорчил такую же уродливую рожу, игнорируя косые взгляды конкурентов, сфоткал и отправил Тэхену в ответ.

— Че пялитесь? Фотки другу никогда не кидали? — гаркнул на них Юнги, смерив недовольным взглядом, и те сразу же отвернулись.

Через пятнадцать томительных минут ожидания кабинет покинул последний претендент, и ассистент попросил всех подождать еще несколько минут. Юнги совсем разнервничался и покраснел от того, как стало жарко, а когда вышел Убин, он едва сдержался, чтобы не подскочить от напряжения на ноги. Мужчина выглядел спокойно и даже приветливо, разглядывая внимательным взглядом всех кандидатов, а когда его взгляд дошел до Юнги, он остановился.

— Спасибо всем, кто откликнулся на нашу вакансию. Вы весьма интересные, образованные и умные молодые люди, я рад, что журналистикой интересуется такая продвинутая молодежь. У вас всех, уверен, большое будущее, и вам стоит упорно работать. Но многие из вас сюда пришли только затем, чтобы заработать деньги. Это похвально, однако здесь мы не просто зарабатываем деньги, мы пишем о том, что происходит в городе и мире, держим население в курсе всех новостей. Мы работаем на информацию и новости, а не на деньги, за которыми многие из вас и пришли. Я тщательно изучил ваши анкеты и отобрал одного кандидата, которому и решил отдать вакантное место, — Убин вновь посмотрел на Юнги, и все сразу же уставились на него, как на врага народа. — Только один из вас подходит нам благодаря своим сильным сторонам, целеустремленности, таланту и обширному опыту. Всем остальным я хочу пожелать удачи в поисках своего места, а вас, Юнги, с понедельника ждет стажировка. Поздравляю, — Убин вытянул ладонь. Юнги отреагировал не сразу. Ассистент слегка ткнул Юнги в ребра, и у того над головой словно загорелась лампочка.

— Спасибо! Спасибо, мистер Ин, я так счастлив. Спасибо за ваше доверие, я вас не подведу! — Юнги заулыбался во весь рот и принялся пожимать своей влажной ладонью руку Убина. Тот от напора и излучающегося от нового сотрудника счастья сам улыбнулся, кивнул, сложив руки за спиной и удалился в свой кабинет, оставив Юнги с ассистентом. Недовольные и отвергнутые кандидаты, среди которых Юнги еще при первой встрече стал лишним, пошли на выход.

— Меня зовут Джозеф, но ты можешь звать меня Джо. С понедельника начнется твой рабочий день, график составлю на выходных, но обычно мы работаем пять на два с девяти до шести. Твой стол, уборную, офисную столовую, гардеробную и прочее покажу тебе на следующей неделе, а пока можешь быть свободен.

— Джо, может, номерами обменяемся? Чтобы я мог найти тебя, ну, в случае чего…

— А, конечно, — улыбнулся бета, взял у Юнги его телефон и напечатал свой номер телефона, не прекращая говорить: — Позвонишь мне, я тебя добавлю в общий чат. Ты ведь есть в какао? — Юнги утвердительно кивнул. — Чудно. Обычно я бываю в кабинете, — Джо кивнул подбородком на дверь, за которой проводилось собеседование. — Но если меня там не будет, позвонишь, я тебя найду, и начнем экскурсию.

— А мне нужно подготовить какой-нибудь материал? — с надеждой спросил Мин, заглянув Джо в глаза.

— До выпуска номера еще три недели, но да, можешь. Твоя задача будет состоять в том, чтобы освещать местные темы, например, мероприятия для пенсионеров, какие-то научные исследования школьников, открытие новых кафешек. Это твоя прерогатива на ближайший год.

— Оу…

— А как ты думал? — улыбнулся по-доброму Джо. — Колонка у тебя маленькая, в самом конце газеты, о многом не напишешь. Опыта работы в нашей газете у тебя нет, так что, на многое пока не рассчитывай. Через несколько лет, может, дорастешь до собственной колонки, а пока работа, работа и еще раз работа, — бета похлопал Юнги по плечу. — А теперь извини, мне работать нужно.

— Да, конечно, — улыбнулся Юнги. — Спасибо большое. До понедельника.

Из здания офиса Юнги вышел со смешанными чувствами. Конечно, он не ждал в первую же рабочую неделю каких-то огромных статей на интересные темы, но и не думал, что ему поручат писать о пенсионерах и скидках в ближайших супермаркетах. «Черт, серьезно?», вздохнул Юнги и потер пальцами переносицу. Но все ведь с чего-то начинают свой путь. Звездами не рождаются, а становятся. Некоторые вон, вообще начинали с забегаловок, а Юнги повезло, можно сказать, поэтому ему было грех жаловаться. Юнги еще всем покажет, на что он способен, даже если начинает он с захудалой газетенки, которую в действительности мало кто читает.

На радостях Юнги сразу же позвонил дедуле и обрадовал его, затем написал в чат Джину и Вину, которые принялись поздравлять его, сообщил и Тэхену, и только родителям об этой новости решил сообщить вечером за ужином, правда, утаить, в какую именно газету он устроился. Уж больно не хотелось слышать разочарованный голос отца, он-то думал, что Юнги устраивается в какой-то именитый журнал типа «Севентин» или «Вог», а на деле газета «Каннын сегодня». В три часа все трое договорились встретиться в небольшой кафешке неподалеку от работы Вина. С Джином они встретились минут десять назад. Он остался сидеть за уличным столиком, пока Юнги пошел заказывать кофе.

Внутри было не продохнуть. Куча офисных работников толпились у стоек, заказывая кофе, сэндвичи и салаты. Юнги топтался за каким-то высоким, широкоплечим мужчиной в строгом костюме. Его выглаженная, накрахмаленная белая рубашка была заправлена в темно-синие брюки, выгодно подчеркивающие его подкаченные бедра и зад. Юнги смущенно отвел взгляд на вывеску с меню. И чего вдруг он вообще на чужие задницы заглядывается? Но мужчина действительно выглядел красиво, даже очень. Его темные волосы были зачесаны назад, открывая лоб, на локте висел в тон брюкам пиджак, на указательном пальце поблескивало кольцо, а на запястье — часы. Красивый, конечно, как Дьявол, но медлительный, как улитка. Юнги уже минут пять пританцовывал ногами на месте от нетерпения, пока этот здоровенный лоб выбирал, что же ему попить.

— Слушайте, а можно побыстрее? Вы тут не один, задерживаете всю очередь, — недовольно сказал Юнги, выглядывая из-за плеча мужчины. Он сначала не обратил внимания на голос со стороны, а потом глянул на Юнги через стекла темных очков и усмехнулся уголком губ.

— Прошу прощения? Я здесь такой же посетитель, как и вы, и имею право выбирать себе кофе столько, сколько посчитаю нужным, — спокойно ответил мужчина. — Если вам не терпится купить кофе, то есть другие свободные кассы.

— А я, может, именно здесь купить хочу. Я за вами уже пятнадцать минут стою, и никакого продвижения. Не надоело выбирать, какой сироп хотите себе добавить — кленовый или кокосовый? — перекривлял его Юнги, и незнакомец снова усмехнулся.

— Ну, тогда вам придется ждать еще, молодой человек, потому что я собираюсь еще взять себе поесть, — Юнги раздраженно выдохнул через нос, сложил руки на груди и принялся притопывать носком ботинка.

Хосока, который выбирал себе кофе, почему-то этот нетерпеливый мальчишка позабавил, и ему захотелось его назло побесить. Если он хотел купить кофе именно на этой кассе, то пусть подождет, хотя его драконье дыхание буквально подпаливало спину альфы сзади. После тяжелого трудового дня в офисе это был единственный забавный момент за все время, да и этот мальчишка, когда дулся, выглядел мило. Хосок облокотился ладонью о стойку и с обворожительной улыбкой спросил у продавца:

— Как думаете, если я возьму эспрессо маккиато с мятным сиропом, вкус получится не слишком насыщенным? Не люблю прохладу во рту, как после жвачки, — Хосоку самому было смешно с того, какой бред он говорил, но недовольное сопение сзади того стоило.

— Алло? — недовольно ответил Юнги на звонок Джина. — Где я? Да вот, стою и жду, когда один медлительный гражданин закажет себе чертов маккиато и отойдет уже от кассы. Другую кассу? — Юнги огляделся. Две кассы были свободны, но теперь ему принципиально хотелось заказать здесь. — Представляешь, все занято. Ага. А сколько за убийство дают? — поинтересовался у друга Юнги. — Серьезно? А если я скажу, что он три часа выбирал себе кофе, это будет смягчающим обстоятельством? — Хосок тихо прыснул в кулак от смеха, и даже продавец хихикнул. — Ну, десять лет не так уж и много… Да ладно, ладно, сейчас приду, — пробурчал Юнги, кинул в спину мужчины злой взгляд и ушел на другую кассу, чтобы заказать мокка для себя, флэт уайт для Джина и американо для Вина.

Когда омега закончил с заказом и обернулся, наглого незнакомца уже и след простыл, и Юнги даже не понял, что он чувствует — злость или облегчение. Скорее, хотелось подставить ему подножку, чтобы он шлепнулся со своим хренспрессо с мятным сиропом, потому что какого черта он вообще о себе возомнил и так по-хамски себя ведет? Но когда Юнги вышел на улицу, неся подставку с тремя стаканчиками кофе, он вновь столкнулся нос к носу с ним. Хосок поднял очки на лоб и улыбнулся ему так обворожительно, что, Юнги мог поклясться, мог видеть блеск от его белоснежных зубов в свете солнца.

— Ну и как зовут такого прекрасного, но нетерпеливого молодого человека? — спросил он, отпив кофе из стаканчика. — Меня зовут Чон Хосок, приятно познакомиться.

— Невзаимно и неприятно, аджосси, — хмыкнул Юнги, но уходить не собирался, хотя прекрасно видел, как пялился на него Джин.

— Аджосси? — хрипло рассмеялся мужчина. — Я не настолько стар.

— Зато настолько же невоспитанны, — скривился омега.

— Зачем кусаешь меня? — Хосок не скрывал своей улыбки. Ему было приятно поболтать с этим человеком, даже если он вредничал, зато он был забавным. Как котенок, который злится, пискляво рычит и показывает маленькие коготки. — И почему не называешь имя?

— Мин Не Знакомлюсь С Мутными Мужиками Юнги, говорит о чем-нибудь?

— Ага, о богатой фантазии твоих родителей, — улыбнулся Хосок, опустил очки на нос и снова отпил кофе. — Ладно, Мин Юнги, я вынужден идти, но мне было приятно с тобой поболтать.

— Не могу ответить тем же, аджосси, — вновь выделил последнее слово Юнги. Ну просто так, из вредности. Ему самому было немного смешно от абсурдности этой ситуации. Хосок улыбался и чувствовал от этого человека что-то… волчье. Но он определенно точно был человеком.

— И номер свой, конечно, не дашь?

— И даже аккаунт в инстаграме. Все, не задерживайте меня, — пафосно откинув челку, Юнги отправился к Джину, и только друг мог видеть смятение и панику на лице Мина, а Хосоку осталось лицезреть его спину. Улыбнувшись, альфа пошел к своей машине, припаркованной ниже по улице.

— Кто это был? Какого черта ты так долго? — возмутился Джин.

— Ну прости, прости! — вздохнул Юнги и расставил стаканчики по столу. — Я старался быстрее, но там не было свободных касс. Ну, до определенного момента, — буркнул Мин. — А этот… Чон Хосок, — он хмыкнул и посмотрел на удаляющуюся спину альфы, — пристал ко мне, как жвачка к подошве! Еле отцепился.

— А по-моему, ты и сам не особо горел желанием уходить, — усмехнулся Джин и принялся пить свой честно заработанный кофе после кипы прочитанных конспектов.

— Ребя-я-ят, привет, — поздоровался запыхавшийся после бега от офиса к кафешке Вин и плюхнулся на место рядом с Джином, положив на столик розовый ланч-бокс в стиле «Мой литл пони» с кучей цветных наклеек. У Юнги чуть кофе носом не пошел.

— Это твое, что ли?

— Нет, — пожал плечами Вин. — Ты же знаешь, я не люблю Пинки Пай, это Джастина. Я свой ланч-бокс дома опять забыл, мелкий мне свой притянул на работу.

— То-то я и думаю, что ты Эппл Джек променял, — прищурился Юнги, ткнув в его костлявую руку пальцем. Джин тяжело, но по-хорошему тяжело вздохнул. Его любимый детский садик в сборе.

— Ну, как у тебя дела с начальством? Он уже принял тебя? Не докапывается? — с улыбкой принялся расспрашивать Джин, сцепив пальцы в замок и положив на них подбородок.

— Ага, — мрачно отозвался Вин с набитым брюссельской капустой ртом. — Если бы. Но я не хочу обсуждать работу за столом, у меня аппетит пропадает.

— Хорошо. Тогда у меня есть для тебя хорошие новости, — широко улыбнулся Джин. — Отец сказал, что он выпишет все необходимые документы, свидетельствующие о твоем здоровье, и судья будет обязан их рассмотреть, поскольку ты пошел на поправку, медикаментозное лечение тебе помогает и терапия тоже, значит, твой дядя ничего не сможет сделать против. Его справки датированы позапрошлым годом, а у нас свеженькие. Считай, дело у нас в кармане, — подмигнул Вину друг. У того даже дар речи пропал, а в горле застрял кусок капусты.

— Шутишь? — прошептал Вин. Джин покачал головой, и в то же мгновение Вин кинулся обнимать друга. — Спасибо, Джин, спасибо, спасибо, спасибо! Я так люблю твою семью, знал бы ты!

— Мы тебя тоже любим, — широко улыбнулся Джин и чмокнул его в щеку. Юнги радостно потер руки и объявил с широкой улыбкой:

— Что ж, сегодня пятница, значит вечером жду вас у себя в гостях. Посмотрим комедии, поедим пиццы и выпьем пива. За нас, — сказал Юнги, подняв стакан с кофе.

— За нас, — в один голос сказали друзья и все трое чокнулись стаканчиками под радостный смех и косые взгляды уставших посетителей кафе.

◾◾◾

Массивный черный волк стремительно бежал вперед, вспахивая лапами землю. Справа от него бежал рыжий волк, прямо у кромки воды, которая расплескивалась под лапами и освежала после знойного утра. Прохладный ветер холодил шерсть и обдувал морды. Они оба бежали в стаю на пределе своих возможностей наперегонки, и пока лидировал черный волк, потому что движения рыжего замедляла вода. Вожак воды опасался. Его страх перед ней был сильнее, чем какой-либо в его жизни. Вода вселяла в него ужас, и как бы он ни пытался побороть эту фобию, ничего не получалось. Она появилась у него, когда он, будучи волчонком, свалился в горную реку, которая уносила его куда-то очень далеко, а он бился спиной о камни, старался зацепиться пастью за выступающие ветки, но все было бесполезно. И, если бы тогда его не заметил отец Чимина, Намджуна бы уже не было.

В беге оба волка обратились людьми, и тогда Чимин вырвался вперед, настигая деревянных ворот поселения стаи. Там их встретили два воина, подали полотенца, чтобы вытереть пот, и широкие шорты. Намджун перешел на бег трусцой, когда понял, что победа за младшим, а потом и вовсе остановился отдышаться. Сегодня он явно был не в форме. Пока вожак обтирался и надевал шорты, Чимин сходил в дом и принес оттуда бутылку воды с плавающими кусочками льда. Первым пить не стал — отдал вожаку, а сам сел на крыльцо и прикурил.

— Хорошо поработал сегодня, — похвалил его Намджун и завалился прямо в траву рядом, раскинув конечности звездой. — За тобой теперь не угнаться.

— У лучших учусь, — спокойно ответил Чимин, докуривая сигарету в грязных после бега руках. — Когда следующая тренировка?

— Вечером. В спортзал пойдем, побоксируем, спаррингом займемся. Сейчас я явно не в форме, — хрипло ухмыльнулся вожак. — Подбросишь меня до работы, кстати? — приоткрыв один глаз, глянул на него Намджун.

— А с твоей ласточкой что?

— Барахлит. Под капотом стучит что-то, я разбирал, но так и не понял, что с ней случилось и в чем конкретно проблема. Думал отогнать в мастерскую кому-нибудь, чтобы посмотрели. Я без нее, как без рук.

— Это потому что она у тебя развалюха уже, — хрипло ухмыльнулся Чимин.

— Не говори так о моей малышке.

— Ладно. Я знаю одного мастера, Джей зовут, сгоняй к нему. Говорят, хороший мастер, но я не проверял, — пожал плечами альфа. — Вроде и берет не очень дорого за ремонт. Хотя бы будешь знать с чего начать.

— Ага, — нехотя ответил Намджун. Ему бы в душ сходить перед работой, привести себя в более-менее человеческий вид, но вставать совершенно не хотелось.

— Мы так и оставим наши территории чужакам? — спросил вдруг Чимин и захрустел пальцами.

— Сам слышал, что сказали старейшины. Порядок, Чимин, и соблюдение закона — залог крепкой иерархии. Я не хочу, чтобы из-за кучки щенков развалили мою стаю. Пока они не суются к нам, мы не сунемся к ним. Конфликт исчерпан. Но это лишь пока. Один неверный шаг в нашу сторону, и пусть Чон прощается со своей стаей, — в ответ Чимин лишь хмыкнул.

Как бы сильно ни хотелось остаться лежать на теплой траве, пора было собираться на работу. Работа у Намджуна была совершенно посредственная и неинтересная, он работал логистом в компании по производству спичек, занимался акциями, иногда касался внешнеторговых действий с агентами, и все это превращалось в одну сплошную кучу занудной херни. Чимин работал барменом в местном баре по ночам, а днем иногда наведывался к своему коллеге. Встретиться договорились около шести часов вечера у работы Намджуна, Чимин сегодня был выходной, но не хотел скучать дома, и потому поехал в бар. Намджун надеялся, что он не собирался опустошить всю коллекцию коньяка.

В назначенное время Чимин забрал его. Вместе они отправились в спортзал, переоделись в легкие борцовки и шорты и обмотали ладони битами. Сначала они тренировались на подвесных грушах, отрабатывали приемы и фирменные удары, а затем выходили на небольшой ринг, окруженный толстыми канатами, и дрались. Но Намджун не учел того, что этот спортзал облюбовали и другие волки, которых он на дух не переносил — Хосок, Чонгук и Крис.  

Справедливо можно было спросить, почему Намджун их так не любил? И ответ так же справедлив — это природа. На волков лишь наполовину действуют человеческие законы, в остальном же действия волков продиктованы природой. Две стаи на одной территории существовать не могут. Они всегда будут ее делить, сражаться за каждый клочок плодородной земли, за каждую добычу, потому что на них действует естественный отбор. Они волки, а не домашние собаки. В Намджуне эта природа доминировала. Он не признавал все, что отходил от нормы: человеческие законы, неподчинение правилам, однополые отношения. Это ненормально для Намджуна, но нормально для Хосока. Он прогнулся под людей, он стал перенимать от них все, начиная от поведения и заканчивая своей политикой, он все дальше отходил от естественного отбора. Какой тогда он волк? Он не волк, а человеческая игрушка, псинка, которую следовало держать на поводке.

Еще больше злило то, что старейшины позволили его стае существовать и процветать. Некоторые волки всю жизнь жили в волчьем обличии, даже не подозревая, что они способны обращаться человеком. Оборотни лишь наполовину люди, в них лишь наполовину заложен социум, все остальное — природа, и Хосок ее отрицал. Так почему же его стая до сихо про существовала? Если в семье волков рождался выводок волчат, и родители не могли прокормить всех, выживал только самый сильный из волчат: учился охотиться, защищать себя от хищников покрупнее, учился кормить себя сам. Так было всегда, это то, как появились все они. А Хосок? Он вмешивается, куда не должен, трогает то, что не следовало, нарушает законы природы. Он не реформатор, а разрушитель старых традиций, всего того, что уважал и чего придерживался Намджун. И самое противное, что старейшины шли на поводу у этого выскочки.

Старейшинами были старые, мудрые и умные волки, осведомленные лучше остальных в политике, правосудии и жизненных устоях волков. Именно к ним шли волки, когда случались какие-то конфликты, выходящие далеко за пределы одной стаи. Например, как при столкновении двух вожаков пять лет назад. Тогда стая Намджуна, которую провозгласили нападающей стороной, понесла потери. Многие волки стали лишены возможности вернуться в стаю и были изгнаны, а на Намджуна наложили запрет на раздел территорий. Даже если волки Хосока сунутся на их территорию, он не имел права что-то сделать.

Фактически, Намджуну запретили иметь свои земли, а это был большой удар для волка. Альфа следовал этому запрету, как только мог, с трудом подавляя в себе гордыню и злость, но должное нужно было отдать и Хосоку — его волки больше не появлялись там, где не следовало, и не провоцировали на столкновение. Помимо всего прочего, Чимин был обязан оплатить половину лечения Ренсома, что было весьма дорого. У молодого волка попросту не было таких денег. Выплачивать, конечно, пришлось снова Намджуну.  

— Какая удача, эти тоже решили заглянуть на огонек, — с нескрываемым презрением сказал Чонгук, в открытую рассматривая Намджуна и Чимина в противоположном конце зала. Не без удовольствия он смотрел на рассеченную бровь Чимина, на награду, которую оставил ему Крис в бою. Только для самого Криса этого было мало, слишком мало, чтобы отплатить за испорченную жизнь его брата.

— Чонгук, — одернул Хосок, кинув на него строгий взгляд, а затем подошел к старшему воину и положил ему ладонь на плечо. — Успокойся, — Крис почувствовал волну спокойствия, которую вожак пропустил через все его тело. — Это ничего и никому не даст, Крис. Мы пришли сюда не за конфликтом, мы пришли, чтобы потренироваться. Оставь его.

— Успокаивать меня не нужно, — Крис скинул руку вожака, и его влияние мигом ослабло. Крис терпеть не мог, когда Хосок насильно его успокаивал и подавлял чувство злости, особенно, когда на горизонте появлялся этот ублюдок, которому он мечтал раскроить череп. — Здесь нет старейшин, никто не узнает. Жаловаться они не побегут, а если побегут... — мрачно ухмыльнулся альфа и глянул на вожака. — На себя все возьму. Не препятствуй мне. Поддержи.

— Всегда поддержу, — вздохнул Хосок и ободряюще похлопал друга по спине. — Хорошо, но мы будем следить, Крис. И ты, и он у меня на мушке.

— Мы в тебя верим, братан, — самодовольно хмыкнул Чонгук. — Подправь ему нос.

Крис только кивнул. Он отошел от друзей и принялся за усиленную разминку, чтобы разогнать кровь по организму, подготовить мышцы к схватке и разогреться. Чимин делал надменный вид, словно не видел соперников, будто бы они были лишь пылью под ногами. Это бесило и выводило из себя еще больше. Хотя Намджун что-то говорил ему одними губами и явно пытался утихомирить, он все равно провоцировал Криса. Насмехался. Смешно ему было, суке, смешно, что перевернул их жизнь с ног на голову, смешно, что он чуть не убил его брата ради забавы, это было очень смешно. Теперь посмеяться хотел Крис. Хосок и Чонгук занимались у подвесных груш, цепи которых монотонно скрипели, накаляя нервы и без того заведенного Криса. Намджун на тренажере качал бицепсы, и от напряжения у него выступила вена на лбу, а шея покраснела. Чимин же тянул штангу в десять килограмм так непринужденно, что это выводило. Атмосфера накалилась так, что воздух потеплел. Крис принялся разматывать бинты на своих руках и одновременно с этим его голос прогремел на весь спортзал:

— Пак, — Чимин лениво вернул штангу на подставку и снисходительно посмотрел на него. Намджун остановился тоже. — Что насчет спарринга? — бинты Криса плавно упали изящной змеей ему под ноги, на лице застыла тень насмешки. Намджун посмотрел на Чимина таким взглядом, чтобы он понял — даже не смей соглашаться, но Чимин резко встал с кушетки.

— Прекрасная идея, — и сам размотал бинты на руках. Если Крис хотел бой голыми руками, Чимин ему это организует.

Хосок кинул взгляд на Намджуна, который остался неподвижен и просто наблюдал, и только по его лбу медленно катились капли пота. Крис тем временем пролез через плотные канаты на небольшой ринг и принялся расхаживать из стороны в сторону, как тигр, готовящийся к атаке. Это чувство было таким… приятным, таким сладким на вкус. Он получал настоящее удовольствие от того, что мог отыграться на Чимине. Пусть это не приносило облегчения, но Крис не мог отказать себе в таком удовольствии. Хосок поджал губы и обхватил себя за локти, а Чонгук присел на корточки, внимательно рассматривая Чимина, который вышел на ринг и встал в позу, непонятно что собираясь сделать — то ли ждать удара, то ли нападать первым. Чонгук эту тактику терпеть не мог.

Но Крис не собирался ждать, пока Пак на него начнет нападать, он напал сам. Они вновь сцепились, только теперь дрались не волками, а наносили друг другу удары голыми кулаками. Несколько раз Крис получил кулаком в грудь, кадык и подбородок, но следом же отвечал на выпады и работал обеими руками. На удар в челюсть Чимину приходился еще один удар в живот, затем снова в челюсть, ближе к носу. У обоих лицо болело от ударов, но останавливаться никто не собирался, хотя Чонгук хотел вмешаться, когда Чимин завел ему ногу под коленку и резко опрокинул на холодный, твердый пол ринга, но Хосок выставил руку, блокируя Чонгуку проход. В какой-то степени, Крису это было нужно. В нем скопилась злость, и она только росла, когда он видел, что брат страдает, а Чимин прекрасно себе живет, оставшись безнаказанным. Чимин должен получить по заслугам, даже если сам Крис будет избит тоже.

Крис больно приложился спиной и затылком, в глазах на секунду потемнело. Чимин воспользовался этим и нанес несколько ударов крепко сжатым кулаком ему в лицо — в нос и подбородок. На третий удар Крис перехватил его руку и вывернул с такой силой, что послышался хруст, и Пак, не сдержавшись, вскрикнул. У Намджуна пронеслись холодные мурашки по телу, и он в несколько широких шагов подошел ближе к рингу, готовясь вмешаться в любой момент. Крис грубо толкнул Чимина на пол, навалился сверху и принялся бить кулаком его лицо. Это больше был не спарринг, это была самая настоящая драка. Они оба были с кровью на лицах. У Криса кровь крупными каплями текла из носа по губам и подбородку, она падала и Чимину на лицо. Альфа наотмашь ударил Криса, и попал кулаком по уху. Крис оказался оглушен, пошатнулся, и Чимин и сразу же завалил его. Пак схватил его за волосы и собирался приложить лицом об пол, как Хосок перемахнул через канаты, схватил Чимина поперек талии и принялся оттаскивать от зло рычащего Криса. Намджун вклинился между ними, дав Чимину с затуманенными глазами отрезвляющую пощечину, а Чонгук подлетел к Крису и помог ему подняться, но не успели альфы растащить дерущихся, как в спортзал вбежал переполошенный шумом и звуками борьбы тренер.

— Что здесь происходит? — повысил он голос и ужаснулся, увидев кровавую картину перед ним. — Что… Вы с ума сошли? — принялся он орать, тыкая пальцем на руки Чимина и Криса. — Правилами запрещено драться без перчаток! Ты и ты, немедленно идите за мной, — поджал он губы, пиля их взглядом, как провинившихся детей.

— Ты как? — свел брови Чонгук, рассматривая лицо Криса. — Сможешь дойти?

— Порядок, — хрипло ответил альфа и кинул брезгливый взгляд на Чимина, стряхнувшего с себя руки Хосока так, словно его коснулся какой-то мусор. Хосок поджал губы, но держать его не стал, и альфа первым покинул ринг. Следом ушел и Крис, волоча за собой след из кровавых капель, текущих с его разбитых рук.

Хосок и Намджун посмотрели друг на друга так, словно собирались что-то сказать, а что? Извиниться? Никто не собирается делать этого. Попрощаться? Да глупо это. Потому они просто разошлись каждый по своим углам. Намджун отправился переодеваться в северную раздевалку, все равно позаниматься уже не получится, а Чонгук и Хосок направились в южную. Вожак тяжело вздохнул, сел на скамейку и принялся устало тереть шею.

— Ты же понимаешь, что твоей вины здесь нет? — спросил Чонгук, отпив воды из литровой бутылки. — Виноват этот уебок.

— Да. Просто… Хер знает, Чонгук, я понимаю Криса, но с другой стороны, я переживаю, что однажды это так просто не кончится. Или они поубивают друг друга, или кто-то из них загремит в тюрьму. Но я понимаю стремление Криса. Если бы с тобой что-то сделали, я бы нахрен весь мир поубивал, — Чонгук широко улыбнулся и уселся рядом, обняв вожака не столько по-братски, сколько как сын. Хосок и вправду для него был, как отец, несмотря на их небольшую разницу в возрасте.

— Это ты меня нашел, ты подарил мне семью, ты вырастил меня таким, какой я есть.

— Да уж, надо было получше стараться.

— Ой, иди нахер, — ухмыльнулся Чонгук. — Я к тому, что сам за тебя убью, Хосок. Я ж тебя ау-у-у-у, — протяжно завыл Чонгук. — Ау-ау-ау-у-у!

— Думаешь, я оценю твои гейские наклонности?

— Ну тебя, извращенец.

— Я тебя тоже ау-ау-у-у-у, волчара, — Хосок улыбнулся уголком губ и взъерошил улыбающемуся Чонгуку волосы.

Волки принялись ждать Криса, но и через десять минут он не вернулся. Они переоделись из спортивного в свои вещи, перекусили крекерами, хотя Чонгук мечтал об огромном бифштексе по рецепту Джину, а после развалились на лавочках. Странно, но сегодня людей совсем не было, и в ожидании они оба сидели в телефонах. Тогда Чонгук открыл новый диалог в какаотолк. Тэхен был в сети, возле его иконки с каким-то нарисованным персонажем светился зеленый значок. Чонгук почувствовал волнение в животе и просто тупо смотрел на открытый диалог, понятия не имея, о чем ему можно написать. «Привет»? Блин, как же это было глупо. Чонгук чувствовал себя дебилом, потому что, черт, он серьезно запал на друга Эва? «Господи, ему же шестнадцать всего», сокрушался Чонгук. Ему ждать надо как минимум два года, чтобы у них могли начаться серьезные отношения. Да и вообще, хотел ли этого Тэхен? А если Чонгук ему не понравился? Альфа заскулил и заблокировал телефон. Но не прошло и минуты, как он снова его схватил и напечатал первое, что пришло в голову.

jeon, 18:45

ты знал что змеи могут находиться в состоянии сна около трех лет?

Сначала Тэхен не читал пару минут, но потом около галочки появилась еще одна, и они стали желтыми, означая, что Тэхен прочел. Чонгук тихо запищал и ткнулся лбом в экран, пару раз приложившись о него. Хосок посмотрел на него, как на идиота. Вот какого хрена происходит? Он тысячу раз клеил омег, а тут вдруг растерял всю сноровку, и понятия не имел, что сказать Тэхену.

ttae, 18:50

правда? тогда им очень повезло. я бы не отказался поспать три года. вот бы еще кто-то экзамены за меня написал…

как твой день? ты уже добрался домой? поел?

У Чонгука лыба вылезла на все лицо. Он что, переживает? В груди появилось такое приятное чувство, он вновь ощутил себя подростком, который может весь день проторчать в телефоне, ожидая сообщение от дорогого человека. Чонгук тут же принялся печатать ответ.

jeon, 18:51

день-хренатень скукота смертная на работе скопилась куча бумаг которую надо разобрать до дедлайна, но есть кое-что что сделало этот день лучше :)

jeon, 18:51

я еще не ел. а ты? тебе нужно больше есть чтобы ты смог лучше учиться

jeon, 18:51

чем ты занят? не отвлекаю?

Тэхен прислал фото, где он сидит на кровати, на его коленях лежит книга, в руке плеер с наушниками, а рядом — миска с мытым зеленым виноградом.

ttae, 18:52

если только совсем немного, но я могу почитать потом. или ты можешь написать мне попозже.

ttae, 18:52

только если захочешь, конечно.

jeon, 18:53

жди меня через пару часов ;) приятного прочтения, ттэ.

jeon, 18:53

кстати расскажешь мне потом об этой книге? и название такое интересное

jeon, 18:54

реквием хмхм

jeon, 18:54

в честь заупокойной мессы?

ttae, 18:55

я расскажу тебе попозже. до встречи через два часа на этом же месте, чон чонгук :Р

— У тебя такое довольное лицо, что аж во рту сладко, — ухмыльнулся Хосок, но Чонгук лишь с удовлетворенной улыбкой от него отмахнулся.

Тэхен будет ждать их встречи в чате, значит, Чонгук ему понравился! Но Чон не успел как следует порадоваться, потому что в раздевалку зашел Крис. Он был хмурый, как туча, а подсохшая кровь только добавляла ему мрачности. Хосок сразу же усадил его на скамейку, смочил полотенце водой из бутылки и принялся обтирать его лицо. Чонгук взял холодную бутыль и приложил ее к носу друга.

— Ну? Че там?

— Да ничего, — приглушенно из-за заложенного носа ответил Крис и закатил глаза. — На три месяца отстранили от посещения спортзала за нарушение правил. Да и плевать.

— Плохая идея была, — покачал головой Хосок, вытирая кровь полотенцем, которое стало розовым. — Легче стало? — ответом послужило молчание. Хосок так и думал.

— Похуй. В городе еще как минимум два свободных спортзала, туда ходить будем, — хмыкнул Чонгук.

— Но на вас запрет не распространяется, — удивился Крис и посмотрел на братьев. Чонгук ухмыльнулся.

— Если запрещают ходить одному из нас, мы все ходить не будем. Пусть подавятся. И вообще, ты красавчик. Красиво его уработал, — Чон ободряюще хлопнул его по спине, а Крис улыбнулся уголком губ, и ему стало легче. Не потому, что они с Чимином избили друг друга, а потому, что все вместе они способны свернуть не только шею Чимину, но и горы.

Чимин сидел в своей заведенной машине и ждал, когда Намджун закончит говорить с владельцем спортзала. Он посмотрел через тонированное стекло на друга, а после перевел взгляд на блокнот с записанными именами. Первое имя было зачеркнуто черной ручкой. Второе имя Пак обвел карандашом, и в этот момент в машину сел Намджун. Он глянул на блокнот, но Чимин уже закрыл его и положил в небольшую спортивную сумку, вжикнув замком.

— Ну и?

— Ничего. Дома тренироваться будешь, — спокойно ответил Намджун. Чимин лишь равнодушно пожал плечами. — Больше чтобы никаких драк, особенно с ним.

— С какого хера я должен…

— Ты услышал меня, — перебил его вожак, не дав закончить. Чимин поджал губы — он и вправду услышал. — Что за блокнот у тебя был?

— Да так. Записываю расписание смен в баре, — ответил Чимин, вывернул руль, и машина тронулась с места, оставляя позади клубы пыли на раскаленном асфальте.