Мобэй похлопал лошадь по жилистой шее и спешился. Он привычно поправил слегка съехавший плащ, затем наклонился к сумкам, привязанным к дунъюэскому седлу, и забрал два липких, отвратительно пахнущих из-за яда птиц Чжэнь (1) мешка. Но ведьмак даже не поморщился от запаха и без брезгливости поудобнее перехватил их. Он равнодушным взглядом окинул зашипевшую кошку, лениво развалившуюся на подоконнике корчмы, и открыл дверь. Среди всеобщей хмельной и весёлой атмосферы он выделялся откровенным безразличием: от ведьмака за милю веяло холодом. Мобэй подошёл к трактирщику и положил два мешка на старую, медленно прогнивающую стойку, тем самым разбудив полусонного хозяина заведения. Тот несколько дезориентировано посмотрел на очередного постояльца и перевёл взгляд на то, что он принёс. На стойке медленно растекалось красное пятно, и трактирщик испуганно попятился назад, закрыв руками рот, едва сдерживая рвотный позыв.

Ведьмак выжидающе посмотрел на человека, и, поняв, что не дождётся ответа на, как ему казалось, очевидный вопрос, первым завёл разговор:

— Где ипат вашей деревни? Я бы хотел забрать обещанные деньги, — сказал он и протянул руку к мешкам. — Головы Хуэй-яна и Инь-юнь.

Трактирщик всё ещё стоял далеко от стойки и с ужасом смотрел на ведьмака. Он было поднял руку и хотел указать дорогу, но его перебил смех солдат соединённой армии Нанъюэ и Сиюэ. Три подвыпивших пехотинца встали за спиной Мобэя, один из них взял в руки кружку пива и хотел «нечаянно» пролить её на плащ ведьмака, но тот среагировал быстрее и перехватил руку, сильно сдавив запястье. Пьяный солдат ухмыльнулся.

— Ну что ты, брат, мы покажем тебе дорогу, — мужчина развёл руками, когда Мобэй выпустил из хватки его запястье. — Сделай милость, не заставляй нас вести тебя насильно.

Мобэй молча отвернулся от солдат, взял в руки мешки и ещё раз попросил трактирщика показать ему дорогу до дома ипата.

— Ты, верно, не понял, выродок? Мы же сказали, что покажем тебе дорогу, — настоял пьяный мужчина.

Ведьмак снова проигнорировал их и, получив указания, направился к двери, но его резко схватили за руку.

— Вот ведь чёртовы выродки, нихрена не понимают человеческого языка, — солдат окинул взглядом Мобэя и снова ухмыльнулся. — А два меча тебе на кой хрен?

— Оба для чудовищ, — кратко ответил он и вырвал руку из хвата мужчины, затем отскочил на несколько шагов назад, вынул меч из-за спины и быстрым ударом распорол солдату руку от локтя до кисти.

Солдат взвыл от боли, а его соратники с испугом покосились на ведьмака, но вскоре достали мечи и бросились в атаку. Мобэй устало вздохнул. Он отступил, уклоняясь от замаха первого, и слегка вбок от удара второго. Один из солдат всё же задел мешок в его руке, и оттуда вывалилась безобразная птичья голова с алым клювом и высунутым из него языком. Она покатилась по полу и остановилась у ног официантки, которая пронзительно взвизгнула и упала в обморок. Ведьмак не отвлёкся и парировал новый замах второго солдата, затем с силой оттолкнул его к гниющей стойке, которая сломалась от тяжёлого удара. Пока второй солдат пытался встать с пола, Мобэй переключился на третьего, выбил у того из рук меч и полоснул своим ему по ногам. Тот упал на пол, в попытке поднять оружие, но ведьмак не дал ему такой возможности и разрезал открывшееся горло, заливая пол хлынувшей из артерии кровью. Второй солдат, увидев, что стало с его товарищем, решил не подниматься с пола.

Мобэй безразлично осмотрел разрушения, поднял голову птицы, ухватившись за перья на макушке. После чего он потянулся к маленькому мешку на поясе, достал оттуда золотую монету, кинул её трактирщику и вышел из корчмы.

Оказавшись на главной дороге, ведьмак направился вперёд, слегка морщась от неприятного чавканья мокрой после дождя земли. Кошка, до этого лениво лежащая на подоконнике, резко встала и побежала за Мобэем, пытаясь поцарапать того за ногу и периодически шипя на него. Он остановился и хотел было приласкать животное, но она лишь цапнула его за палец и убежала, удовлетворившись. Мобэй выпрямился и продолжил путь.

У дома ипата его уже ждали. Видимо, деревенские мальчишки опередили его и рассказали о происшествии главе деревни в надежде получить пару медяков. Ведьмак достал из-за пазухи объявление о заказе, которое он неделей ранее сорвал с доски в соседней деревне. На пожелтевшей бумаге красовались два Чжэнь-няо, которых жители сначала пытались убить самостоятельно, но лишь смогли разозлить ядовитых птиц, истребив их потомство. Инь-юнь, обезумев, начала терроризировать деревни, уничтожая скот, людей и отравляя своим ядом водоёмы. Начался мор, в результате которого половина жителей погибли, а оставшихся караулил Хуэй-ян, не давая им покинуть деревни, куда из-за множества трупов начали сползаться падальщики. Деревни на самом юге Нанъюэ совсем отчаялись: ведьмачья школа их государства давным-давно исчезла по прихоти предыдущего правителя, не желавшего отдавать своего первенца из-за какого-то «права Неожиданности» и глупости жены. Школа Феникса и все её последователи были истреблены в кратчайшие сроки не без помощи известной своей продажностью школы Единорога, слава ведьмаков которой была больше похожа на славу наёмников, не пренебрегавшими заказами на людей, ровно как и на разнообразных тварей. Бедным деревушкам не от кого было ждать помощи, но неожиданно в их краях объявился ведьмак из школы Тигра. Откуда на окраине южного государства было взяться ведьмаку из самой северной части континента? Жители не верили слухам. Но только до того момента, как этот ведьмак не спешился и не вошёл в таверну с двумя липкими отвратительно пахнущими мешками с птичьими головами.

Человек склонил голову в знак приветствия и открыл дверь Мобэю. Тот кивнул и прошёл внутрь, не снимая сапог, из-за чего на деревянном полу остались грязные следы мокрой земли. Он положил целый мешок на стол ипата, а голову оставил в своих руках, чтобы не испугать селянина окончательно. Всё же не все так привычны к трупам тварей, как он.

Ипат нервно сглотнул и аккуратно взял мешок, а затем быстро убрал его на пол, хотя на самом деле хотел выбросить его из окна.

— Подождите минуту, милсдарь, — услужливо сказал он и засеменил по комнате в поисках сундука с деньгами, собранными со всех жителей в качестве гонорара за убийство птицы Чжэнь. Он приподнялся на носочки, бережно забрал с полки красный расписной сундучок и вынул оттуда мешок с серебряниками и медяками. — Тут семьдесят золотых, как было обещано в заказе. Можете пересчитать, милсдарь.

О ведьмаках и их страсти к деньгам ходили дурные слухи на просторах всех пяти государств, поэтому глава деревни боялся, что его гость начнёт торговаться, и, не получив надбавки за опасную охоту, разозлится и убьёт его в порыве гнева. Но Мобэй даже не открыл мешок, а лишь повязал его на пояс и потянулся к карману, чтобы достать ещё одно объявление. На нём смазанным почерком было выведено: «2,000 золотых за убийство короля-упыря».

— Это правда? — спросил он и внимательно посмотрел на ипата.

Мужчина кивнул и тяжело вздохнул.

— Правда, милсдарь, — глава деревни сел на стул и жестом пригласил Мобэя тоже присесть. — Это долгая история, господин. Но вот что я вам скажу: не ходите туда. Не вы были первым и, боюсь, не станете последним.

— А вот это уже решать мне, — ответил Мобэй, садясь на стул, стоящий ровно напротив ипата.

Глава деревни подал знак своему помощнику, и тот вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Судя по звукам, он остался сторожить вход.

— Что ж, милсдарь, раз уж ваша воля такова, то я расскажу вам. Как вы, наверное, знаете, предыдущий наш король Чжань Яо — земля ему пухом — однажды попросил помощи у ведьмака из школы Феникса, — Мобэй кивнул, — тогда-то и началась эта история. На наших землях Нанъюэ бесчинствовал Куй (2), пришедший с острова Цихай Бавэй и прошедший вдоль всего побережья Дунъюэ, чтобы обосноваться у самой столицы и затопить его улицы вместе с близлежащими рисовыми полями. Тогда убить чудовище вызвался храбрый воин Чу Ю. По легенде он дни и ночи напролёт думал, как подступиться к зверю, и в итоге решил выманить его к берегу при помощи чудесной травы. Крушна?.. Круста?.. Как-то так… А, впрочем, и неважно. Там он организовал ловушку и с чародейками держал Куя в яме, наполненной магическим пламенем. Говорят, лишь взглянув на него можно было ослепнуть, а дотронешься — кожа твоя расплавится. Не поддавалось то пламя воде и со временем Куй ослаб, а дождь перестал поддерживать в нём жизнь. Тогда-то Чу Ю и спустился в яму, и убил тварь. Он принёс голову королю, но не попросил денег за заказ. Он произнёс: «Отдай мне то, что у тебя уже есть, но о чём ещё не знаешь, по возвращении домой». Король рассмеялся и принёс клятву. По возвращении во дворец он выяснил, что у него родился первенец, а любимая жена умерла во время родов. Когда ведьмак сказал, что через шесть лет вернётся за ребёнком, король наш обезумел и велел схватить Чу Ю, а на следующий же день казнил его. Но сердце короля не стало спокойным: он решил уничтожить всю школу Феникса, чтобы никто не смог забрать его первенца. Он нанял ведьмаков школы Единорога. Говорят, пик Феникса был сожжён дотла за одну ночь, а те ведьмаки, что не были убиты другими, погибли вместе со своим домом. Лишь узнав о полном уничтожении, король успокоился. Прошли годы, и юный наследник престола Чжань Сю вырос, похоронил отца, взошёл на престол и женился. Однако с того самого дня, как его отец закрыл навечно глаза, его начали мучить кошмары. Его жена, прекрасная Цзинь Лин, созвала чародеек со всего континента и приказала им помочь мужу. Одна из них, самая старая и опытная, рассказала им о неисполненном Предназначении и злом роке нового короля, избавиться от которого можно, только искупив вину перед Чу Ю и остальными ведьмаками школы Феникса, которые при смерти обрушили всю свою злость и гнев на прошлого короля и его сына. Чародейку не послушали и прогнали, оставив при дворе ту, что своими сладостными речами принесла временное избавление от морока. С каждым годом король хворел всё сильнее, но никто не мог найти причину, — ипат положил руки на лицо. — Не могу я рассказывать дальше, милсдарь, вы хороший человек, я по глазам вижу, они у вас не как у других ведьмаков, не кошачьи — синие. Не идите на верную смерть.

Мобэй вытянул вперёд руку с головой Чжэнь-няо вперёд и положил её под ноги главы деревни, а затем достал медальон с искусно выполненным узором тигра с алыми глазами из-под лёгкого доспеха. Он поднёс его к ипату, убравшему с лица руки.

— Это моя работа. Не мешайте мне её выполнять, — произнёс он и убрал медальон. — Продолжайте.

Глава деревни опустил голову и покачал ей.

— Раз вы того хотите, милсдарь, — произнёс он и набрал в грудь воздуха, — старую чародейку снова позвали в столицу, чтобы та назвала причину хвори короля. Старуха сказала то же, что несколько лет назад. Тогда королева спросила её, как именно можно искупить вину перед погибшими ведьмаками, и чародейка ответила: «Умерев». Королева разгневалась и снова прогнала безумную старуху. Через несколько лет в королевском дворце стали пропадать слуги, а в городе купцы, путешественники, да и просто ночные зеваки. Стража не могла найти ни следа пропавших, словно они испарялись. В это же время король окончательно слёг с хворью и больше не выходил из покоев. Никто не видел его ни на пирах, ни на собраниях. И однажды вечером слуга, приносивший еду в его покои, заметил странную тень. Он вошёл в покои короля, чего никогда раньше не делал, так как королева строго-настрого это запретила и увидел в постели настоящего упыря, вместо короля. Слуга выбежал из покоев и побежал к начальнику стражи, а затем и к советнице-магичке. Когда они вернулись в покои короля, то застали упыря в одеждах короля, поедавшего собственную охрану. Королева больше не могла хранить тайну, и на всё Нанъюэ объявили, что нашего короля сглазили, однако шпики Дунъюэ выяснили, что произошло на самом деле у той самой чародейки, и распространили настоящую историю повсеместно. Королева запретила кому-либо говорить о правдивой версии и снова созвала всех чародеек и волшебников со всего Нанъюэ, но все как один твердили: «Расколдовать короля невозможно». Тогда она назначила награду в две тысячи золотых тому, кто найдёт способ и сможет расколдовать короля, и неважно, с какой земли прибудет спаситель. Но, как вы понимаете, многих не устроило положение дел. Кому нужен король-упырь? Поэтому чиновники предлагают тому, кто сможет убить короля тысячу золотых. Вопрос же зарыт в том, что и убить его не так уж просто. Все, кто пытался, сейчас находятся или в желудке упыря, или были повешены королевой. А в столицу до сих пор съезжаются все эти псевдочародеи и недоведьмаки, — ипат закончил рассказ и стянул шапку с головы.

Мобэй кивнул в благодарность за информацию и встал со стула. Он направился к двери, но глава деревни окликнул его:

— Милсдарь, если вы всё же решили охотиться на чудище, то зайдите к нашему ворожею. Он живёт на окраине деревни. Это его сестра была той ведьмой. Возможно, он поможет вам.

— Благодарю.

Мобэй открыл двери и вышел из комнаты, больше не сказав ни слова.

— Подождите, милсдарь, а что мне делать с головой?..

Помощник подошёл к главе деревни и положил ему руку на плечо.

— Полагаю, надо попросить стражу выбросить это в сточные каналы.

Ведьмак отвязал свою лошадь от столба около таверны и неспешно поскакал в сторону леса. На горизонте уже виднелся одинокий дом с грядками разнообразных растений под окнами и маленьким загоном для одной коровы рядом с правой стеной. Мобэй спрыгнул с кобылы, а её саму привязал к хилому заборчику. Он на пару секунд задумался, но всё же встал у порога и постучал. На двери висело зеркало, а на окнах перевёрнутые вниз головой куклы.

Внутри дома послышались шаги, и вскоре отворилась и дверь. Мобэй увидел довольно старого человека: его волосы местами выпали и поседели, не хватало пары зубов, руки тряслись, одежда больше напоминала грязный мешок, подпоясанный верёвкой, а куриные лапы вперемешку с заячьими и вовсе добавляли в образ нотки сумасшествия. Но ведьмака не обманул внешний вид полоумного ворожея, он заметил магический круг на пороге и зеркало на двери — этот человек знает своё дело. Мобэй показал ворожею медальон. Тот прикрыл глаза и открыл дверь пошире, приглашая гостя зайти.

— Человек — а демон, синеглазый — а ведьмак. Его-то ворожей и ждёт-пождёт, — сказал он, поворачиваясь к Мобэю боком, чтобы достать с полки, приколоченной у входа, какую-то траву.

— Ты меня ждал? — слегка удивился ведьмак.

— Кости мне предсказали, и ведьмак пришёл. Ворожба не врёт.

— Мне нужна помощь, — Мобэй протянул ворожею листовку.

— Ох, — запричитал старик. — Об этом болтать мне не можно. Ворожей может только привести к полотну. Ничего больше не могу. Но духи могут.

— Какие духи? Кладбищенские привидения? — несколько усмехнувшись, спросил он. Мобэй выполнил далеко не один заказ на полуденницу, но они обычно не отличались разговорчивостью.

— Не твоя вера делает ворожбу правдой, а ворожба тебя до правды может довести, — покачал головой ворожей.

Он повернулся спиной к Мобэю и направился в соседнюю комнату, жестом увлекая его за собой. В помещении стоял тяжёлый и затхлый воздух, словно окна тут не открывали уже давно. На полках лежали засушенные травы, на которые не попадала и крупица света из-за чёрных занавесок, один-единственный кинжал отразил огонь свечи ворожея, резко перетягивая внимание к себе, отвлекая от черепов животных у другой стены огромного полотна, занимающего всю стену. Старик остановился у него и взял кинжал в руки, а затем полоснул себя по ладони. Капля крови медленно стекла в чашу из потускневшего серебра. Глаза молодой женщины на полотне загорелись зелёным светом, в комнате повеяло холодом.

— Спрашивайте, — хриплым голосом проворчал старик и отошёл в сторону от полотна.

— Есть ли способ расколдовать короля?

— Как невежливо, юноша! Вы хотя бы поклонились бы, — насмешливо сказала женщина на полотне.

Мобэй не шевельнулся.

Ведьма рассмеялась.

— Знаю я вас, ведьмаков. Никогда и ни пред кем не склоните голову, — сказала она и снова расхохоталась. — Но так уж и быть, юноша. Раз ты избавил мою деревню от птицы Чжэнь, то я дам тебе подсказку: способ есть, и ты сам найдёшь его. Или он найдёт тебя.

— Это всё? — задал Мобэй второй вопрос.

— Услуга за услугу, ведьмак, — насмешка так и сквозила в её голосе. — Но если бы ты пожертвовал мне ухо, может, я бы и сказала ещё что-нибудь?

Мобэй неоднозначно хмыкнул.

— Спасибо за полезные сведения.

— На случай, если ты передумаешь, ведьмак, я вряд ли уйду отсюда в ближайшие сто лет, так что предложение остаётся в силе, — попрощалась ведьма и её глаза погасли вместе со всеми свечами в комнате.

Мобэй взглянул на ворожея. Тот любовно вытер кинжал от крови и положил его на место, а затем вышел из комнаты. Он, шаркая слабыми ногами, повёл гостя на кухню и усадил того за стол.

— Не ходил бы ты туда, кости плохо легли. Предостерегают тебя духи, нехорошо. Чувствую, доброе сердце у тебя, мало таких ведьмаков осталось. Не справишься ты с чудищем, видел я его. С Предназначением шутки плохи, и ты сам это знаешь, ведьмак. Король нарушил слово, и расплачиваться за это его сыну. А вмешаешься — так сам на себя злой рок наведёшь, — сказал ворожей и протянул Мобэю золотую чешуйку. — Король обратился в упыря, напоминающего издали могучего Луна (3), но, как только взойдёт луна, на его месте появится упырь в золотой чешуе с мордой человека. Не ходи туда, ведьмак, хуже будет.

— Благодарю, ворожей, за предупреждение.

Ворожей покачал головой.

— Беду ты на себя накликаешь, ой беду накликаешь! Котенька мой только мёртвых боится.

Мобэй оглядел комнату. Кота нигде не было.

— Ведьмаков коты всегда избегают, — ответил он и вытащил из-за пазухи мешок с деньгами, полученными в деревне за убийство Чжэнь-няо, а затем поставил его перед ворожеем. — Есть ли у тебя ингредиенты, нужные мне для эликсиров? Я бы хотел пополнить мои запасы перед тем, как отправлюсь.

Старик кивнул и начал перебирать полки в поисках ингредиентов, содержащих купорос, гидроген, эфир, ребис, квебрит и киноварь (4). На столе потихоньку появлялись разнообразные травы: от ромашки и до полыни. Вскоре там появились и толчёные собачьи клыки с птичьими глазами.

Мобэй аккуратно взял травы и положил их в сумки, прикреплённые к лошадиному седлу, и вернулся в хижину, чтобы спросить, нет ли у ворожея альбедо, нигредо или рубедо. Получив отрицательный ответ, он не удивился, так что возвратился к лошади. Если скакать галопом прямо по дороге, то за семь дней он доберётся до столицы, а уже там приступит к поискам способа снятия проклятья короля Нанъюэ.

Сев у костра, Мобэй достал спиртовую настойку и некоторые травы, купленные у ворожея. По описанию старика стало ясно, что без обостряющей рефлексы, ускоряющей движения и повышающей скорость Пурги соваться к упырю не стоило. Да даже к обычной Стрыге без Волка или Грома идти не стоило, а тут имела место необычная мутация. Экстракт де Врие для разоблачения любого существа, Ласточка для исцеления и, конечно, после столь токсичного букета, Белый Мёд. Достав необходимую тару, ведьмак начал приготовления. Сначала Ласточку, её запасы в принципе надо пополнять регулярно.

Мобэй налил в маленький железный котёл самогон, а затем добавил один Роголистник, две меры ребиса, состоящие из Белой чайки, Омелаги, корня Душистого перца, Равнога, Вербены и семян Спорыни, и один росток Безмера. Оставив смесь на огне, он сел на колени и закрыл глаза. Медитация займёт ровно пять часов, после этого можно будет перелить Ласточку в тару и продолжить путь.

С утра Мобэй ловко и быстро перелил зелье, повесил одну из склянок на пояс, а вторую убрал в сумку, затем сел на лошадь и вышел на лесную тропинку, выводящую его на дорогу к городу Не. Торговцам и обычным путникам требуется лицензия, чтобы войти в него, но для ведьмаков и чародеек с магами пропусками становятся медальоны с указанием принадлежности к какому-либо ковену или школе. Город на пути из портовых деревень в сторону города Ли образовался совсем недавно, но, несмотря на этот факт, жизнь тут бурлила не хуже, чем в столице. Чародейки, прибывшие с острова Цихай Бавэй или из союзных земель запада — Сиюэ, друиды, маги, иногда находились ведьмаки школы Черепахи, реже — Тигра и Единорога, и почти никогда — Дракона. Как и в любом другом городе здесь построилось бесчисленное количество лавок: от магических артефактов до обычных книг. Аукционные дома, таверны, бордели и другие прелести жизни. Целью же Мобэя являлась одна конкретная лавка, а, если быть точнее, одна конкретная чародейка.

Лю Минъянь — потомственная ведьма, специализирующаяся на приворотах. Так скажет любой, кто не знает её настоящего дела. Под лавкой «Сянь Шу» располагалась ещё одна, выбор в которой был несравненно больше. Любая информация, утерянные артефакты, мутагены, рецепты, гримуары и многое другое. А если знать хозяйку сего заведения ещё лучше, то для вас открываются ещё одни двери, двери в бордель «Пик Сянь Шу», прославившийся самыми красивыми девушками континента на любой вкус и любой степени развратности. Девушки воистину прекрасны и очаровательно податливы, когда надо. Мобэй знал не понаслышке.

Колокольчик оповестил хозяйку о клиенте, она лениво отложила книгу и поправила вуаль, затем подняла глаза и широко улыбнулась — это было понятно даже через вуаль.

— Милсдарь Ведьмак, какая встреча, — сказала она, прикрыв лицо веером. — Неужели соскучились по моей дорогой Сючунь?

Мобэй проигнорировал игривый тон чародейки и выложил на стол список мутагенов, которые ему нужны.

— Не в этот раз, — ответил он. — У тебя не найдётся альбедо, нигредо или рубедо?

— Ещё спрашиваешь, — ответила Лю Минъянь и достала ключи, чтобы пройти за дверь, скрытую под занавесками. Через несколько минут она вернулась с контейнером, в котором лежали красный мутаген из утопца и его мозга, и тремя банками с порошками разного цвета. — Собираешься на опасное задание?

Мобэй достал мешок с золотыми монетами и отсыпал из него на стойку около половины или даже больше.

— Да. Еду в столицу.

Лю Минъянь сильно удивилась и перестала считать монеты.

— Брат недавно вернулся оттуда, сказал, ситуация безнадёжна. Он боевой огненный маг высшей категории, Мобэй, но не смог даже ранить упыря.

Мобэй достал золотую чешуйку и положил её на стойку перед чародейкой.

— Сможешь выяснить свойства? Время до вечера, потом я отправлюсь в путь.

Хозяйка лавки взяла в руки чешуйку и осмотрела её со всех сторон.

— Выполню за три часа, если привезёшь мне двадцать таких, когда убьёшь чудовище. Если расколдуешь, то с тебя пятьсот золотых. Если умрёшь, то я заберу твой медальон и меч. А также оставишь мне эту чешуйку сейчас, она тебе вряд ли ещё понадобится, — сказала Лю Минъянь и снова вышла за дверь.

Ведьмак не стал ждать приглашения и последовал за чародейкой. Он спустился по винтовой лестнице и вошёл в лабораторию Лю Минъянь. Она вопросительно на него посмотрела.

— Ты ошибся этажом, — она указала ему на дверь. — Девочки в твоём распоряжении, по старой дружбе и во имя взаимовыгодного сотрудничества они твои до тех пор, пока я не выясню всё про эту чешую. Но запомни, это не дольше, чем три часа, Милсдарь Ведьмак.

Мобэй приподнял бровь и спустя пару секунд вышел из лаборатории.

Лю Минъянь застала старого приятеля уже на первом этаже своей лавки. Она подозвала его к себе и рассказала то, что смогла выяснить:

— Итак, упырь абсолютно не восприимчив к огню, так что не удивительно, что брат оказался бесполезен, на Игни (5) можешь не тратить энергию. Зато восприимчив к серебру и Грому, также чешуя слегка размягчается в темноте и болезненно реагирует на воду, так что Аксий тебе в помощь, а вот Ирден, боюсь, тоже будет бесполезен. Очень странная структура у чешуи: она отрицает всё магическое, кроме связанного с водой, но хорошо поддаётся серебру и даже немного железу. Советую смазать меч маслом против драконидов или маслом против магических тварей. На них чешуйка отреагировала быстрее и хуже всего, — Лю Минъянь замолчала. Она посмотрела Мобэю прямо в глаза. — Будь осторожнее… не хочу терять такого клиента, как ты.

Ведьмак кивнул и забрал отложенные за прилавок покупки. Он остановился у выхода, последний раз оглянул лавку и толкнул дверь — колокольчики снова зазвенели, прощаясь с клиентом.

Больше по дороге в столицу Мобэй нигде не останавливался, так смог приехать к концу недели. Столица Нанъюэ встретила его приятным вечерним ветром и неприятной комнатой в трактире. Скрипящая конструкция с клопами, гордо называвшаяся кроватью, удивила ведьмака, но выбора не было.

Узнав, зачем приехал в город Мобэй, хозяин трактира отправил сына показать ему дорогу до дворца. Резвый мальчонка быстро провёл ведьмака и, получив медный, убежал обратно. Стражники у ворот дворца преградили Мобэю пути, но он показал им ведьмачий медальон. Один из стражников почесал затылок и решил проводить его до залы, в которой сейчас велась дискуссия на повышенных тонах.

Мобэй тихо вошёл в зал и облокотился о колонну, он прикрыл глаза, но внимательно вслушивался в голоса. Большинство из них обсуждали, как именно стоит убить короля и что им может для этого понадобиться. Они отметали уже испробованные методы и всячески пытались друг друга поддеть. Тут раздался резкий удар кулака о стол, и все замолчали. Поняв, что эффект оказался куда более масштабным, чем он представлял, человек нервно засмеялся.

— Его Высочество Чжань Сю возможно расколдовать! — наконец произнёс бойкий, но тихий голос. Мобэй открыл глаза и осмотрел говорившего юношу, он был одет в традиционные одежды чародеев Чжунъюэ: голубое ханьфу, подвязанное синим поясом, на голове заколка, держащая пучок волос, но тем не менее половина из них всё равно падала на плечи, синяя бархатка с магическим амулетом обтягивала шею, а на пояс крепились разнообразные склянки и необычный гримуар, по крайней мере, Мобэй подобного ещё не встречал. — Как вы можете даже не попытаться его спасти? — уверенности в голосе поубавилось.

Одна чародейка рассмеялась:

— Потому что мы пытаемся решить проблему, а не выручить больше денег, чтобы покрыть долги, Шан Цинхуа, — она снисходительно посмотрела на покрасневшего парня.

— Я не пытаюсь выручить побольше денег, я просто хочу помочь людям и вернуть им короля, — попытался оправдаться он, но смотрелось это откровенно жалко.

— Да, слышали мы, что ты предлагаешь, — ответила ему та же чародейка. — По-моему, ты не хозяин Гримуара Судьбы, а лишь жалкий шарлатан. Не понимаю, почему ты до сих пор тут.

— Но это правда… — всё неувереннее и тише протестовал Цинхуа. Он снял с пояса книгу и открыл её на первой попавшейся странице, взял в руки заточенный уголь и что-то быстро написал. — Она отвечает, что короля можно спасти. Нужно, лишь чтобы он добровольно лёг под Древо-меч.

— Всего лишь? — фыркнула чародейка. — Всего лишь добровольно лёг под Древо-меч… И как ты себе это представляешь, Цинхуа?

— Нам нужен ведьмак, он сначала приведёт его к древу, а потом… — тут Цинхуа остановился и задумался над своими же словами, а затем слегка съёжился, будто пытался защититься.

— А потом он убьёт вас обоих, — подытожила чародейка. — Гениально.

— Нет, я… я попытаюсь его уговорить.

— Прекрасный план, есть желающие претворить его в жизнь? — чародейка выгнула бровь и осмотрела залу. — Смотри, Цинхуа, просто лес рук, не так ли?

Шан Цинхуа убрал гримуар за пояс и жалостливо посмотрел на магов и чародеек. Некоторые отвели глаза, но ни один из них не поднял руку.

— Совсем никто? — прошептал чародей, прикусив губу. Он опустил голову и вышел из главного круга, скрываясь за остальными магами.

Чародейка проводила его насмешливым взглядом и громко цокнула языком.

— А теперь, когда тут остались только серьёзные люди, продолжим обсуждение.

Мобэй вышел из зала так же тихо, как и вошёл. Ведьма была права: способ расколдовать короля действительно нашёл его сам.

Шан Цинхуа до смерти испугался, когда при выходе из дворца кто-то схватил его за руку и припёр спиной к стене. Он моментально съёжился и закрыл лицо руками.

— У меня нет денег! — выкрикнул он, всё ещё не открывая глаз. Из-за испуга он не заметил, как по руке пробежали искры, привычные для соприкосновений ведьмаков и чародеев.

Холодный резкий голос ответил ему:

— Мне не нужны деньги.

Цинхуа удивился и медленно убрал руки с лица. А затем открыл глаза.

О, Боже.

На него смотрел самый красивый мужчина, которого он когда-либо видел. Шан Цинхуа оторвал взгляд от его прекрасного лица и заметил два меча за спиной и небольшой амулет с изображением тигра на груди. Это ведьмак!

— Тогда что вам нужно, Господин Ведьмак? — он всё ещё немного боялся этого человека. А кто бы не боялся, когда тебя припёрли к стене, перекрыли все пути отступления и смотрели точно не с добротой во взгляде?

— Я слышал, как в зале ты сказал, что есть способ снять проклятье короля. Расскажи поподробнее.

Цинхуа нервно сглотнул. Он, конечно, хотел помочь королю, не убивая его, но кушать-то тоже хочется! Если он сейчас расскажет всё ведьмаку, то останется без гонорара, следовательно, не сможет вернуть долги, следовательно, снова не сможет поесть. С другой стороны, возвращение долгов и голодание — смерть в долгосрочной перспективе, а ведьмак с хорошо заточенными ножами, уже взявший тебя почти что в плен — весьма близкая. Значит, нужно приврать о своей незаменимости в плане.

Чёрт.

Он совершенно не умеет врать. Голос дрожит, щёки краснеют, а ещё он так и норовит отвести глаза. Хотя, может, ведьмак подумает, что он смертельно испуган? Не то чтобы это не было правдой.

— Короля действительно можно спасти, — начал он и потянулся к гримуару. Мобэй перехватил его руку и выразительно посмотрел на него. Во взгляде читалось: «Без фокусов». — Я просто покажу вам записи, Господин Ведьмак!

— Я поверю на слово.

Отлично!

Так соврать будет куда проще.

— Ночью надо, чтобы Его Высочество в образе упыря вышел из дворца и дошёл до Древа-меча. Можно привести его туда насильно, но проблема в том, что лечь под дерево он должен самостоятельно. Тогда Древо примет его раскаяние за свои грехи и грехи отца: оно пронзит его своим мечом, даруя искупление и разрубая клеймо неисполненного Предназначения, и в этот момент я наложу заклинание и верну людской облик королю.

Мобэй кивнул и отошёл от Цинхуа на пару шагов. Чародей не сдвинулся с места, ожидая решения ведьмака.

— Ясно, — лаконично ответил тот и собрался уйти, но Цинхуа его остановил.

— Подождите, Господин Ведьмак! Вы собираетесь пойти на этот рискованный план? — неуверенно спросил он.

— Да, — кивнул Мобэй. — Сегодня ночью встречаемся у входа во дворец. Хочу посмотреть, как действует упырь. Умеешь накладывать отвод глаз?

Цинхуа нервно улыбнулся.

— Д-да?

Ему не нравился план ведьмака. Неужели он не может посмотреть на тварь без его участия?

— Отлично.

Мобэй развернулся и ушёл. Цинхуа вздохнул с облегчением, но через несколько секунд осознал, на что только что подписался.

— Надо было становиться бардом, путешествовал бы сейчас по континенту… так нет же! Стал чародеем, влез в долги и только что купил себе верёвку с мылом.

Цинхуа сполз по стене и откинул голову назад, ударяясь затылком о стену. Он зашипел и потёр ушибленное место, а затем вздохнул ещё раз и взял в руки гримуар.

— Ну и что же мне делать, о великий Гримуар Судьбы? — с раздражением спросил он.

[Всё, что вы пожелаете, хозяин!] — появились на бумаге мелкие аккуратные буквы.

Шан Цинхуа хотелось побиться головой о стену.

Вечером он пришёл к назначенному месту и боязливо оглянулся по сторонам. В столице по ночам больше никто не выходил на улицу и не отпирал двери. В домах, стоявших ближе всего к дворцу, заколотили окна и погасили свечи. Вдруг за спиной послышался шорох, и Цинхуа вскрикнул, отпрыгивая назад, и потянулся к гримуару. Потом он заметил своего нового знакомого; глаза тигра на медальоне отсвечивали красным, а сам он едва заметно дрожал. Чародей испугался ещё больше — если медальон ведьмака дрожит, то рядом находиться упырь, а у Цинхуа не было сомнений по поводу того, кем именно является этот упырь. Он быстро достал гримуар и прошептал заклинание невидимости под нос:

— In’uisibil’itas, — он провёл рукой сначала над своей головой, а затем повторил тот же жест с Мобэем. — Оно сделает нас невидимыми на некоторое время и лишит запаха, но лучше не шуметь, — предупредил Цинхуа и подошёл ближе к ведьмаку. — Где-то в полночь король выберется из дворца и выйдет в город через западный вход, там его сегодня будет поджидать ковен Су Лиан, не знаю, видели ли вы её, но я пытался спорить с ней сегодня в Зале Собраний, так вот, ближе к делу, ха-ха… они нападут на упыря, говорят, они взяли всех лучших стихийников ковена, а также обещали долю ведьмаку школы Черепахи. Не знаю, правда ли это.

Мобэй кивнул и направился к западному входу во дворец. Не доходя до него около десяти метров, он остановился и сел у дерева на колени, приступая к медитации. У него есть около полутора часов до полуночи, за это время лучше приготовиться, ведь неизвестно, как обернётся атака чародейского ковена. Цинхуа сел рядом и достал заточенный уголь, что-то быстро чирикнул в гримуаре и облокотился о дерево. Остаётся только ждать.

За полчаса до полуночи чародейки стали стекаться к западным воротам. Стихийницы земли и ветра приготовили засаду, в то время как их товарищи — стихийницы воды и огня, приняли позицию вдалеке, подготавливая второю ловушку. Вскоре на место пришёл и ведьмак. Он достал серебряный меч, сел на колени и начал натирать его маслом. Цинхуа видел лишь его спину, и, когда тот повернулся, он слегка вздрогнул. Лицо ведьмака было перекошено, чёрные вены пересекали лицо, а узкие жёлтые зрачки придавали вид такой же твари, как и той, что он собирался убить. Впервые чародей пожалел, что обладает куда лучшим зрением, чем у обычного человека. Он повернулся к своему всё ещё медитирующему спутнику и попытался представить его под действием ведьмачих зелий, но не справился. Слишком трудно, он не смог вообразить столь красивое лицо обезображенным, а в голове промелькнула мысль, что у этого ведьмака зрачки были не жёлтыми. Это странно. Однако углубляться в размышления он не стал — Цинхуа надеялся больше никогда не встречаться с этим… человеком.

За одну минуту до полуночи Мобэй открыл глаза и заметил напряжение Цинхуа: его плечи подрагивали, а сам прижимался к дереву, будто ища спасения. Раздался рёв, и ведьмак перевёл взгляд на вход во дворец, через красную арку невероятно быстро пронеслась тень, но земляная ловушка ненадолго её задержала. В гроб из четырёх стен врезались острые потоки воздуха, послышался ещё один рёв. В следующую секунду земляные стены были с грохотом разрушены крепкими как сталь когтями упыря, Мобэй встал на ноги и сделал шаг вперёд, но остановился. Упырь действительно выглядел так, как его описал ворожей: грязные черные волосы сбились в неряшливые клоки, золотая чешуя покрывала его нечеловечески большое изогнутое тело, казалось, позвоночник упыря сломало в двух местах, так как в районе живота находился резкий z-образный изгиб, длинные когти с лёгкостью прорубил остатки ловушки, открытая пасть, усеяна тремя рядами крупных кривых зубов. Длинный язык молниеносно схватил одну из стихийниц. Разомкнув рот, он откусил ей сначала голову, а потом за пару секунд съел и остальное обмякшее тело. Вторая чародейка вскрикнула от ужаса и закрыла себе рот руками, когда зверь повернулся в её сторону. Она упала на землю и попыталась отползти назад. Но тварь покончила с ней так же быстро, как и с её соратницей. Следующим в дело вступил ведьмак, под действиями зелий он сначала не уступал упырю в скорости, однако, ранив его ногу, ведьмак разозлил упыря, и тот начал действовать ещё непредсказуемее и яростнее. Поняв, что схватка станет последней, скорее всего, для него ведьмак изловчился и полоснул упырю по второй ноге, и когда тот отвлёкся, побежал с места сражения в сторону второй ловушки чародеек. Самих ведьм там давно уже не было, они убежали сразу же, как убили первую сестру-стихийницу. Ведьмак огляделся по сторонам, ища соратниц, но никого не нашёл. Упырь в один прыжок настиг его сзади и откусил левую руку, однако тварь снова взывала и выпустила ведьмака и лап. Мобэй сразу понял, что тот принял Сорокопутку, эликсир, приносящий боль упырю, если тот собирается съесть труп ведьмака.

Цинхуа резко встал и начал судорожно листать гримуар. Вдруг он остановился, вскинул руку и произнёс:

— Forti's tu’tela o’bi’ce!

Вокруг ведьмака засветилась земля, а под ногами появилась защитная пентаграмма. Ведьмак зажал кровоточащий обрубок руки и осмотрелся по сторонам. Упырь повернулся к нему и попытался пройти сквозь защиту, но лишь ударился о невидимую преграду. Цинхуа выдохнул, но пододвинулся к Мобэю поближе. Мало ли.

Тварь не успокоилась и ударила когтями по преграде ещё раз, а затем ещё раз и ещё. Вскоре послышался треск. Ведьмак понял, что скоро барьер не выдержит и попытался встать, и ровно в этот момент упырь проткнул его тело своими когтями и отшвырнул с силой в стену дворца. Ведьмака размазало по ней, тёмная, временами совсем чёрная от токсичных эликсиров кровь ярким пятном выделялась на жёлтой стене дворца.

Тварь принюхалась и побежала в город, в поисках следующих жертв.

Цинхуа вцепился в руку Мобэю, холодный пот стекал по его лбу.

Добровольно ляжет под Древо-меч, да?

Ха.

Мобэй попытался избавиться от сдавливающей хватки Цинхуа, но его попытки не увенчались успехом. Лишь когда чародей понял, что сделал, сам быстро отошёл в сторону.

— Завтра ночью он будет ещё сыт, а значит двигаться будет медленнее. Он чует кровь, поэтому мы приманим его тушами убитых животных к дереву, там я вступлю с ним в бой, чтобы потянуть время, а ты должен будешь залезть ему в мозги и сделать так, чтобы он решил, что хочет раскаяться, и самостоятельно залез под дерево. План понятен?

Цинхуа вцепился в руку Мобэя ещё раз.

— Вы моей смерти хотите, Господин Ведьмак?! — протараторил он. — Вы видели, что он сделал с теми чародейками?

Мобэй кивнул.

— Вся ментальная магия связана с элементом воды, а упырь не выдерживает этого элемента. Его чешуя пропустит эту магическую атаку.

— А откуда вы это знаете? — удивился Цинхуа, но решил, что зря задал вопрос, заметив раздражённый взгляд ведьмака.

— Если не явишься к дереву завтра к одиннадцати, то я найду тебя и убью сам.

Цинхуа выпустил из своей хватки руку Мобэя и отошёл на пару шагов назад. Ну кто его за язык тянул, когда он говорил, что без него король не примет человеческий облик? Попытайся он сейчас оправдаться, это будет выглядеть неубедительно! Ведьмак подумает, что он просто струсил и выдумал какое-то бредовое объяснение про ложь, а затем убьёт на месте. Какой вариант ни выбери, везде ожидает лишь смерть!

Идиот. Сам вырыл себе могилу.

Несмотря на свои мысли, Цинхуа нервно рассмеялся и кивнул.

— Мне приготовить что-нибудь ещё?

— Нет, — ответил Мобэй. — Сними заклятье.

— А? Д-да, сейчас.

Цинхуа провёл рукой над головой Мобэя, и тот вновь стал видим для окружающих. Ведьмак проморгался и пристально посмотрел на место, где только что он видел чародея, но ничего не заметил. Он неподвижно стоял несколько секунд, а затем направился к стене, в которую упырь бросил другого ведьмака. Мобэй наклонился и поднял остатки трупа с земли, он снял медальон и положил его в карман, чтобы не потерять, и ушёл в сторону трущоб, которые выводили в лес. Хоть они и не знали друг друга, но кодекс не позволяет ему бросить труп собрата по цеху гнить дальше. Он сожжёт его вместе с мечом и медальоном, как полагается.

Вернувшись во временное пристанище, Мобэй достал заранее приготовленные зелья и добавил в них щепотки нигредо и рубедо, а погодя решил добавить и альбедо, снижающее общую токсичность зелья. С учётом того, сколько он собирается выпить, это свойство ему пригодится.

С утра Мобэй отправился в лес, где сумел поймать нескольких зайцев и одного оленя. Он оставил их под корнями предварительно найденного дерева. До ночи оставалось около трёх часов, поэтому он сел на землю и погрузился в чуткий сон, больший похожий на медитацию. Ровно в половину одиннадцатого он проснулся, взял мёртвых животных и пошёл к Древу-мечу. Около него он вспорол оленю и зайцам животы, а сам принялся наносить масло на серебряный меч. До ведьмака донёсся шорох, он резко вскочил на ноги, приставив меч к горлу человека. Им оказался Шан Цинхуа.

— Господин Ведьмак, я же пришёл! Прошу, не убивайте меня! — испуганно прокричал он и поднял руки в примирительном жесте.

Мобэй убрал меч и вернулся к маслам. Он прицепил пустые склянки к поясу, а сам достал эликсиры. Сначала Волк и Гром, затем Ласточку. Раз упырь не невидим, то Экстракт де Врие не нужен.

— Спрячься, — сказал ведьмак, прежде чем сесть на колени перед деревом. — Он скоро появится.

Цинхуа кивнул и отошёл от Древа-меча. Накинув на себя то же заклятие, что и вчера вечером.

Ровно в полночь они услышали знакомый рёв. С каждой секундой медальон тигра дрожал всё сильнее и сильнее. А потом резко остановился. Цинхуа попятился назад. Упырь стоял прямо за спиной Мобэя.

Ведьмак резко вскочил на ноги, отбивая удар когтей серебряным мечом. Он молниеносно уклонился в сторону от второй лапы и начертил Аард, чтобы оттолкнуть зверя назад. Знак едва ли подействовал на него, но всё же отодвинул на пару сантиметров назад, что, возможно, спасло Мобэю жизнь, так как в следующие секунду когти упыря промелькнули в одном миллиметре от сонной артерии ведьмака.

Цинхуа сбросил с себя заклинание невидимости, чтобы использовать ментальную магию. Он вывел в воздухе знак, отдалённо напоминающий Аксий и прокричал заклинание. Зверь обернулся на голос и хотел было кинуться на чародея, но Мобэй воспользовался моментом и воткнул меч в живот зверю, он резко выдернул его обратно, а упырь с диким рёвом замахал лапами с когтями и разодрал ему руку. Это плохо. Ведьмачий стиль фехтования значительно отличается от обычного — напоминает дикий танец со смертью, а для основных элементов всегда нужны две руки.

Мобэй зашипел и перехватил меч. Рана немного дезориентировала его, но близость опасности быстро привела в себя. Ласточка потихоньку заживляла руку, оставляя чувство неприятного покалывания.

Чародей снова прошептал что-то под нос, но уже едва ли специально. Он замер и полностью вытянулся. Его глаза были закрыты, а лицо немного исказилось, словно он съел кислый лимон. Тварь, чувствующая поток магии со стороны Цинхуа, снова на него бросилась. Мобэй хотел было оттолкнуть чародея Аардом, но резко понял, что тот вряд ли сейчас сможет смягчить себе падение, так что лишь оттолкнул его рукой и принял удар на себя — его доспех оказался разодран в клочья, а на груди появились ещё три свежие раны. Ведьмак прикусил губу и парировал второй удар мечом. Они снова сцепились в смертельном противостоянии. Мобэй парировал хаотичные атаки упыря, иногда нанося царапины на блестящую чешую.

Ведьмак резко перекатился упырю за спину и рубанул наотмашь так, что взвыл воздух. Меч прошёлся по лапе упыря, но не нанёс существенного урона. Ведьмак закусил губу: удар, который должен был отрубить упырю лапу, оставил лишь маленькую царапину.

Упырь снова взревел и вцепился в свою голову, выдирая черные колтуны волос. Он, шатаясь, сделал пару шагов в сторону древа, но снова перехватил контроль над действиями и с небывалой силой атаковал Мобэя, сломав серебряный меч пополам.

Ведьмак, не ожидавший поломки верного оружия, затормозил и потянулся ко второму, но упырь откинул его к дереву. Кисти рук успели сложиться в знак Гелиотроп, смягчая удар о крону дерева, однако остатки воздуха всё равно вырвались из лёгких со стоном. Послышался хруст, Мобэй подумал, что, вероятно, сломал несколько рёбер, боль в позвоночнике парализовала руки и посекла ноги, он мешком рухнул на землю. Мобэй собрал всю силу воли, чтобы не потерять сознание. В глазах заискрились тёмные и красные круги, а в темени заломило. Приоткрыв глаза, он увидел уродливое лицо монстра, а затем почувствовал его отвратительное дыхание.

Когда упырь хотел откусить голову полубессознательному ведьмаку, очнулся Цинхуа и резко прокричал:

— Adhi’bere!

Упырь замер. Ментальные закладки подействовали. Зверь медленно, словно в бреду подошёл к Древу-мечу и протяжно заскулил. Древо откликнулось на своеобразную молитву, и в следующую секунду белоснежный кинжал пронзил грудь упыря.

Цинхуа закрыл глаза и поморщился от яркого света. Когда он смог их снова открыть, на земле, рядом с корнями лежал молодой человек с грязными черными волосами, сломанными ногтями и весь в царапинах. Чародей нервно рассмеялся.

Господи, он жив.

Они смогли снять проклятие. Этот ведьмак смог продержаться против зверя столь долгое время.

Чародей упал на землю от резко накатившей усталости.

Внезапно Цинхуа подпрыгнул и осмотрелся по сторонам в поисках Мобэя. Он заметил сломанный серебряный меч, валяющийся недалеко от другого дерева, а рядом, оперевшись на ствол, сидел ведьмак, опустив голову на грудь. Цинхуа подбежал к нему и положил два пальца на шею. Пульс есть.

Он положил ведьмака на землю и осмотрел ранения: разодранные грудь и рука, сломанные рёбра, ушиб на затылке. Этот человек просто невероятен! Чародей достал гримуар и прочёл целебное заклятие — это должно немного залечить раны, но всерьёз он займётся им в гостинице, где он снял недавно комнату.

Цинхуа прочёл ещё одно заклятие и поднял Мобэя вместе с королём в воздух. Весь путь до дворца он молился, чтобы его резерва хватило, так как он чувствовал себя полностью истощённым, а накопитель, висевший на бархатке, пустовал.

Мобэй очнулся от нежного прикосновения ко лбу. Кто-то протирал ему лоб холодной тряпкой. Он через силу открыл глаза и увидел того чародея, с которым он выполнял последний заказ. Ведьмак попытался подняться, но Цинхуа надавил ему на грудь, давая понять, что лучше не стоит. Мягкое прикосновение отдалось резкой болью, и Мобэй зашипел.

— Не двигайтесь, Господин Ведьмак. Я хоть и подлечил вас, но раны затянулись ещё не до конца, — он поднёс ко рту Мобэя склянку. — Прошу вас, выпейте, это тоже лекарство.

Мобэй плохо понимал, что ему говорят, но принял настойку из рук чародея. Его интуиция молчала, значит, чародей не опасен. После принятия лекарства ведьмак закрыл глаза и уснул.

В следующий раз он очнулся сам, а Цинхуа рядом не было. Мобэй поднялся — он больше не чувствовал боли. В зеркале, стоящем рядом с кроватью, он увидел три новых шрама на груди и ещё несколько на правой руке. Вполне ожидаемо.

Ведьмак нашёл свою одежду и надел её, а затем отправился на поиски чародея, предварительно захватив с собой железный меч. На первом этаже за столом сидел Цинхуа и писал что-то в гримуаре. Услышав шаги со стороны лестницы, он посмотрел туда и побледнел.

— Господин Ведьмак, вы проснулись! — как-то нервно сказал чародей.

Мобэй сел напротив него и выжидающе посмотрел на него. Цинхуа сглотнул.

— Господин Ведьмак, нам удалось снять проклятие, и в тот же день я отнёс короля во дворец. Королева нас слёзно поблагодарила и хотела пригласить на пир. Но, увидев, в каком вы состоянии, решила подождать до того момента, как вы очнётесь, — тут Цинхуа замолчал и зажмурил глаза. — А касательно платы за заказ… Господин Ведьмак, не убивайте меня, прошу!

Мобэй поднял брови в удивлении. Ему уже не нравился тон чародея.

— Оказалось, я задолжал несколько больше, чем думал, и все деньги ушли на выплату долгов… — Цинхуа замахал руками. — Не злитесь, Господин Ведьмак! Я вам всё отдам! — протараторил он и открыл один глаз, чтобы взглянуть на собеседника. — Я могу отправиться с вами и помогать выполнять заказы до тех пор, пока не верну долг. Ну в смысле… я могу быть очень полезен, правда! Я умею колдовать, читать и говорить на многих языках, а также отлично веду хозяйство!

Ведьмак слушал оправдания Цинхуа, массируя виски. Голова всё ещё немного болела. Он жестом приказал чародею замолчать.

— Ладно. Отправляемся через час, — он встал из-за стола и направился обратно в комнату.

Цинхуа не ожидал, что на его предложение действительно согласятся.

— Спасибо, Господин Ведьмак, я последую за вами куда угодно!