— Милая, я дома! — оповестил громко Джейк, с тихим кряхтением разуваясь в прихожей.

Клодетт активно громыхала на кухне утварью, возможно, даже не расслышала его, готовя ужин. Тогда он придумал ничего лучше, кроме как удивить её, возможно даже напугать, бесшумно подкравшись сзади. Та, естественно, звонко вскрикнула и подскочила, почувствовав на себе чьи-то руки. Но развернувшись и признав собственного мужа, с выдохом успокоилась и несильно толкнула парня в грудь, тихо хихикая над собой.

— Ты что, совсем? Не пугай меня так больше! — обиженно засопела она, возвращаясь к плите.

В глубокой сковородке активно журчали в масле овощи с рисом и небольшие, румяные кусочки курицы. Джейк повёл носом — пахло настолько изумительно, что живот невольно отозвался жалобным урчанием.

— Переодевайся и иди мой руки, балбес, — смешно фыркнула девушка, активно перемешивая блюдо.

Парк не стал спорить и в первую очередь он направился в ванную, а разглядев своё отражение в зеркале, резко перехотел оттуда выходить. Он только сейчас заметил, как яркий укус чернеющим синяком расцвёл под кадыком, переливаясь всевозможными оттенками багрового, фиолетового и красного. Руки сами собой затряслись от волнения, когда мозг отчаянно пытался выдумать оправдание… Докатился.

Джейк склонился над раковиной и пару раз глубоко вдохнул, а затем медленно выдохнул. Спокойно. Без паники. Не поддаваться панике, блядь! Ему срочно нужна была более-менее правдивая легенда, хотя бы на первое время. А там он уж как-нибудь выкрутился, справился бы. Нет, ну а чего ожидал? Обратная сторона двойной жизни всё равно рано или поздно, но показала бы свои гниющие зубки, вцепилась бы в горло мёртвой хваткой и усмехаясь, заставила бы смотреть на разрушающуюся по маленьким кирпичикам жизнь. Да и вообще, о чём он думал, когда женился на одном человеке, а скакал на члене другого? Идиот и бестолочь. А уж зная Майкла и каким он может быть, ему следовало бы быть начеку, пресекая всякие попытки «пометить», как свою собственность.

Но если посмотреть с другой стороны — а что Майерсу оставалось? Морель же полностью захватила Джейка, пленила и связала их судьбы широким кольцом на безымянном пальце, а Майклу что? Простые потрахушки в среду и пятницу? Очевидно было, что его пациент-любовник желал большего, гораздо большего, чем иметь в редкие дни узкую задницу и слушать приятные речи. Стоило было с самого начала остановиться, подумать и сделать выбор: либо спокойная и размеренная жизнь с прекрасной женщиной, либо опасная, дикая и безумная жизнь с мужчиной-убийцей, когда ты в любой момент можешь лишиться этой самой жизни. Кажется, выбор был очевиден и лёгок, но не всё так просто.

Джейк судорожно вздохнул, подняв взгляд на себя в зеркало. Он почти всё решил и придумал, оставалось только собраться с мыслями и подняться с плахи, иначе с отсечённой головой ему быть.

— Ужин готов! — донеслось едва слышимо из-за двери и он понял, что пора.

Джейк старался вести себя как обычно, никак не показывая своего беспокойства. Клодетт казалась безмятежной и довольной, наслаждаясь овощной смесью собственного приготовления. Джейк же совсем не ощущал вкуса, слишком поглощённый не радужными мыслями.

— Как прошёл день на работе? Как отметили день рождения? — беззаботно поинтересовалась Клодетт, искоса поглядывая на него.

— Да как… нормально, вроде. Даже не пил, — заверил он, ковыряясь вилкой в тарелке.

— А чего такой загруженный?.. Ой!.. — вдруг воскликнула девушка, посмотрев на Джейка прямо. — А это что такое?.. Это засос?..

Парк спохватился и слегка занервничал, почувствовав, как ладони неприятно запотели. Он заглянул ей в глаза и осознал, что это будет куда сложнее, чем казалось изначально.

— А?.. Нет, что ты! Это всё Пауль…

— Пауль?! Ты что, гей?

— Да подожди ты! Выслушай, — призвал её к спокойствию Джейк, приподняв руки в примирительном жесте. — Пауль в зюзю напился, а у нас был конкурс. На желания, — на ходу импровизировал, совершенно позабыв о том, что там планировал в ванной. — Роуз, стерва такая, решила поглумиться над нами. Помнишь эту высоченную брюнетку? Она тебе ещё при первой встрече подъёб по всем фронтам устроила за афро-косы…

— Не выражайся! Дальше.

— Ну, она загадала желание, чтобы Пауль укусил меня в шею. Ещё и гаденько хихикала так… В общем, он с пьяну не рассчитал, и как вцепился! — он показательно скривился, уверенно втирая ей этот бред. — Если хочешь, то сама спроси. Мне скрывать нечего.

Джейк сразу приступил активно к пище, больше не желая объясняться и изворачиваться перед ней. Ощущал он себя гадко и тошно, но выбора не было, ибо такое не заметить крайне сложно. Он надеялся, что тема замнётся и никогда больше не поднимется, а если та решит спросить санитара об этом, то он прикроет. Парень очень хотел в это верить.

Клодетт угрюмо замолчала, опустив взгляд в тарелку. Она не очень-то доверяла ему, потому что поводов и так было много — то задерживался, то на звонки не отвечал, хотя она и понимала, что на приёмах с пациентами он убирал телефон. А тут теперь этот жуткий укус, как пометка, как заявление о правах на него. Поэтому, когда с ужином было покончено, а Джейк отправился спать, то она решила всё-таки уточнить у Пауля и проверить, не врёт ли муж.

К её же удивлению, Пауль ей ответил, хотя было довольно позднее время. Пьяный человек давно бы спал и видел десятый сон, но он даже писал внятно и без примитивных ошибок, совершая совсем другие опечатки в силу своего не сильного познания в языке. Её также насторожило, что на вопрос: «Это ты поранил Джейка?», он безоговорочно подтвердил, что да, это сделал он и очень в этом раскаивается. «Ты что, был пьян?» — спросила она тут же, и смс-ка с ответом долго не приходила.

Клодетт на нервах ходила из угла в угол, меряя шагами небольшую гостиную. Когда она начала грызть ноготь на большом пальце и крутить в руке телефон, то Пауль соизволил ответить.

«Да, это вышло случайно.»

Убедившись в не состыковке, а также сложив все пазлы в голове, её сердце пропустило отчаянный удар и ухнуло в пятки. Она почувствовала в один момент, как её жизнь пошла безжалостными трещинами норовя рухнуть осколками, и как в душе скоропостижно росла зияющая дыра пустоты. В голове отчаянно замельтешили вопросы и мысли, мол, — а за что мне это? И она думала, что, наверное, она это заслужила. Её горячо любимый муж врал ей, на стороне, а возможно и в рабочее время, развлекаясь с любовницей. Точно, это всё Роуз. Клодетт с первого взгляда невзлюбила её, как и она Клодетт, и началась холодная война за мужчину, в которой она проиграла даже не узнав о ней. Как же хитры и подлы некоторые женщины! Как же она была слепа!..

По её щекам потекли непрошеные слёзы, хотя она даже и не думала плакать. Но в эту ночь она так и не смогла уснуть.

Джейк откровенно не замечал, что творится что-то неладное, хотя и явившись на следующий день на работу, вызванный на дежурство в выходной день Пауль смерил его доселе незнакомым, жёстким, несвойственным ему взглядом. Его это не сказать, что удивило, скорее насторожило, и червь осознания где-то там, где располагалось темечко, зашевелился. Она всё-таки спросила! А он надеялся, что она как обычно похлопает глазками, смиренно примет всю ту лапшу на уши и забудет. Ага, как же. Расхлёбывай теперь, дубина, вкушай плоды своего плотского удовольствия, наслаждайся.

Из-за навалившихся словно лавина проблем, Джейк на сеансе почти не слушал свою пациентку. Эмилия Гарсия — новенькая, поступила около трёх месяцев назад с виду была вполне обычной женщиной. Полноватая, она ещё и имела во внешности что-то азиатское. Возможно, дело было в раскосых узких глазах или в желтоватом оттенке кожи, Джейк не заморачивался. Он смотрел на неё, хотя нет, не так — сквозь неё и методично постукивал пальцами по столу, даже не удосужившись сделать вид, что все её рассказы записывает. Толстое личное дело было раскрыто перед ним, а новая запись с пометкой сегодняшней даты так и не начата. Хотя начинать было, по сути, не с чего. Всё равно она рассказывала всегда почти одно и то же, как будто зазубрила изначально текст, как перед лекцией. Отвечала, как студентка, слегка запинаясь и порой путаясь в собственных словах и ранее рассказанных фактах, а её правда была простая и угрюмая. На ревности поехала крышей. Муж, ныне — покойный, ходил направо и налево, иногда даже приводя своих любовниц к семье, в дом. Трахался при детях, а их было двое — мальчик шести лет и девочка лет четырнадцати, пока мать рыдала за стенкой. Вскоре её травмированное сознание подсказало ей, как положить всему этому конец.

Эмилия в один не очень прекрасный и крайне дождливый день собрала почти целый пыточный арсенал в своей спальне. Скупала скрупулёзно всё на барахолках, на «Ebay» и так далее, с вырученных денег из ломбарда, когда сдала все свои украшения.

Начала с ненавистных детей, окончив старшей дочерью. Конечно, ей было жалко, но эти выродки были от него! В силу своего воспалённого сознания, она их тоже не могла выносить. Мальчика Эмилия мучила долго, потому что он имел все шансы стать мужчиной, а точнее — таким же козлом как и его папаша. Сын умер спустя пару часов когда та, находясь в ослепляющем гневе, отрезала кухонным ножом его детородный орган, и всё это происходило на глазах у девочки.

Когда Эмилия добралась до дочери, то её разум, помахав ей ручкой, окончательно уехал. Наверное, навсегда. А расправившись и с нею, она решила удариться в экспрессивное арт-искусство и демонстрацию. Прямо как в кукольном домике она рассадила трупы в спальне так, как будто они сидели на поминках. Приодела детей в чёрное, а между ними положила листок с корявым и импульсивным почерком: «НАША СВЕТЛАЯ СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ». Но потом постояла, поразмышляла и решила, что лучше сделать что-то похожее на гробик, только миниатюрный. Долго мучить себя не стала, поэтому просто положила листок в продолговатую прямоугольную коробочку, а после стала ждать возвращения мужа, надеясь, что приведёт ещё и любовницу.

Муженёк вскоре явился и Эмилия не прогадала — новая, очередная любовница тут как тут. Молодая, хорошенькая, стройненькая, и как обычно блондинка. Она ненавидела блондинок, потому что сама была чёрненькой. Для неё такие девушки теперь были как красная тряпка для быка, и её глаза правда, едва не налились кровью от злобы, но покраснело только лицо и шея.

Ей хватило сил связать их обоих, благо, что крупная и сильная была. Перетащила по одному в спальню где были дети, и не смогла сдержать радостного визга, когда её муж навзрыд закричал и как потом захлёбывался слезами горя. Она давно мечтала о том, чтобы муж ощутил боль, только страшнее, сильнее и больше, чем она сама испытывала, пока он имел очередную шмару НА ИХ ПОСТЕЛИ!

Эмилия заставила его смотреть на то, как страдает в агонии его несостоявшаяся любовница, и в отличии от детей взрослая дама довольно долго держалась. Девушка выдержала ампутацию клитора, половых губ, сосков и даже губ, которых точно касался её муж пока зажимал её в каком-нибудь тёмном углу, или в машине. Пару раз мужчину вырвало, и не столько от кровавой сцены, сколько от омерзительного, начавшегося спустя какое-то время запаха. А времени прошло достаточно долго для того, чтобы обделавшиеся трупы начали источать жуткую вонь, находясь в душном и слабо проветриваемом помещении. К тому же, ко всем прочим ароматам примешивался запах почти переваренного ужина, который он несколько часов назад с большим наслаждением поглощал в ресторане, любуясь некогда симпатичной девушкой. Теперь она была уродлива, напоминая скорее свежий фарш, нежели красивое женское тело.

Женщина добралась до мужа лишь тогда, когда её жертва перестала подавать признаков жизни. Всё-таки, практики в пытках у неё было немного (от слова совсем), да и познаний тоже, поэтому поддерживать ясность ума и жизнь в истерзанном теле, новоиспечённая палачиха не умела. Но мужчина держался достойно долго, не во благо себе. Скончался лишь утром от кровопотери и это её расстроило. Искалеченный жаждой мести и чувством злобы мозг стал вдруг говорить ей, чтобы она двигалась дальше, чтобы наказала всех тех, кто хоть раз попробовал член её мужа.

Безумная женщина смогла жестоко убить лишь нескольких, остальных не успела — вовремя поймали. На суде Эмилия ничего не отрицала, а наоборот, даже в подробностях рассказывала о том, что происходило с ней и то, что она делала с каждой жертвой. Судья же приговорил её к пожизненному лечению в психиатрической лечебнице «Смитс-Гроув», ибо даже в тюрьме таким не было места.

И Джейк слушал вполуха, прокручивая в мыслях её историю и невольно связывая со своей. Клодетт не была похожей на человека, что способен выжить из ума, но как говорится — в тихом омуте черти водятся. И он не мог не признать, что всё-таки побаивался. Человеческая психика тонка и хрупка, и разрушить её дело плёвое. Взять ту же Эмилию, — она с виду образцовая баба со стальными нервами, которой всё ни по чём, а кукухой всё равно двинулась. Так что стоило взять ситуацию под контроль, успокоить Клодетт и постараться приструнить Майкла, дабы не наворотить дел. Правда, внутреннее чутьё ему подсказывало, что уже что-то пошло не так из-за чёртового укуса.

Двухчасовой приём медленно подходил к концу. Впереди ещё три пациента, а он всё мысленно подгонял вдруг замедлившееся время, чтобы наконец-то наступило завтра. Пятница. С Майклом и желательно наедине. Джейку просто жизненно необходимо было обсудить с ним ситуацию, решить, наконец, что им делать и как дальше жить. Врать своей жене он больше был не в силах.

Зарывшись лицом в шарф-снуд, Джейк вздохнул и постарался всё-таки дослушать Эмилию до конца, уже без мешающих мыслей.

Когда он вернулся домой после тяжёлого (больше в моральном плане) дня, то не заметил ничего странного. Клодетт вела себя как обычно, опять готовила ужин к его приходу и даже напевала какую-то мелодию. Джейк протяжно выдохнул от облегчения, словно с его плеч свалился груз мучавший его на протяжении долгого времени, заставляя чувствовать себя сгорбленным и безнадёжно больным.

— Милая, я дома, — воскликнул он уставшим голосом, а после прошёл в кухню.

— Супер. Как день? — спокойно спросила она, перемешивая странного вида бульон. Такого он ещё не пробовал, а девушка любила экспериментировать. К слову, у неё это хорошо получалось.

— Я замотался, по правде говоря. После отпуска пациенты как с цепи сорвались, вываливая на меня всё наболевшее, — честно ответил Джейк, сев за стол. — А ты как? Чем занималась?

— Да вот, гуляла. Подумывала устроиться флористом, что думаешь?

Для Джейка это не было неожиданностью, всё-таки Клодетт давно хотела пойти работать, а растения и забота о них — её самое любимое хобби.

— Конечно, почему нет? — с улыбкой согласился Парк, оперевшись щекой на руку, поддерживая тяжёлую от забот голову.

Клодетт ответила улыбкой, выключив наконец конфорку и начав накрывать на стол.

Их дальнейший ужин, как и оставшийся вечер прошли довольно спокойно. Джейк даже подумал о том, чтобы оставить всё как есть и не читать Майклу нотации по поводу его импульсивности и нового пристрастия распускать… зубы. Хоть это и было приятно, и Парку льстило то, что пациент хочет полностью присвоить его себе, но… Слишком много этого «но», чтобы поддаваться и позволять.