Льдинка раздражённым взглядом сверлила рыбку, что сейчас как раз лежала перед ней, смотря в пустоту своими серыми глазами. Есть это ей совершенно не хотелось, но и оставаться голодной было бы не лучшей её идеей, так что кошечка просто собиралась с мыслями. «Ну не могу я это есть!» — наконец мысленно взвыла она, чуть ли не с вселенской болью глядя на, казалось бы, такую простую на вид рыбу. И для кого-то даже — о, ужас! — вкусную!

О том, что всего несколько лун назад она сама восхваляла рыбу, Льдинка старалась даже не вспоминать.

Покосившись на довольно приличную группу котят, серая кошечка поспешно отвернулась и, стараясь пересилить отвращение, откусила кусочек рыбьего мяса. Прожевала. Проглотила. А ещё поймала себя на чувстве лёгкой тошноты, от чего отвращение к данному виду еды только усилилось. В последнее время она вообще стала очень раздражительной — почему-то нос всегда щипало, словно она находилась на границе с чьим-то племенем или на Гремящей Тропе. Хотя, об этой штуке ей только рассказывали, но запах, что как-то раз принесли на своей шерсти коты, заставил совсем маленькую тогда ещё Льдинку скривиться и обиженно запищать.

Да и соплеменники, мягко говоря, переменили своё к ней отношение. Котята постоянно насмехались, оруженосцы шарахались, как от прокаженной, а воители лишь проходили мимо с каменными лицами. Нет, остались те, кто принимал её такой, какая она есть, но их осталась так мало, что Льдинка иногда не знала, что и думать.

Например, Речушка, мама Льдинки, осталась верна своему чаду, хоть и беспокоилась за неё, постоянно подсовывая то одну, то другую рыбку, а когда котёнок морщила носик, лишь успокаивающе гладила хвостом по голове, заверяя, что всё ещё будет хорошо. И серая кошечка старалась верить, старалась не замечать взглядов и шепотков за спиной.

А Серогрив, её отец, иногда хмурился, видя откровенно издевающихся котов, тут же отгоняя оных грозным взглядом и, словно невзначай, выпуская когти. Серогрива в племени уважали, он был чуть ли не самым лучшим. Многие даже удивлялись, почему этот воитель не стал глашатаем. Отец постоянно пытался поговорить со своей дочерью, узнать, почему же она не хочет есть рыбу — и, получая категоричный отказ, лишь как-то слишком уж сильно выдыхал, пряча искры злости в глазах, а потом учил свою дочь, не взирая ни на что, быть лучшей. И Льдинка теперь могла дать и словесный и даже немного физический отпор слишком уж рьяным недоброжелателям.

Ещё был Волнолап, который всегда старался помочь чем угодно, постоянно улыбался, веселился и поднимал настроение. Рядом с ним синеглазой кошке хотелось улыбаться не смотря ни на что. Волнолап иногда приносил ей мышку, нечасто, непостоянно, но Льдинка понимала, что его никто не может этому научить. Чёрно-белый оруженосец всегда говорил ей, что вешать нос не стоит. И котёнок старалась с улыбкой встречать новый день, старалась найти общий язык с другими котами.

Льдинка заставила откусить себя ещё пару кусочков, хотя эти кусочки в горло не лезли. Запах и вкус вызывали отвращение, а она всё не могла понять, почему. Почему с каждым днём вкус становится всё хуже и хуже? Почему, ну почему она не может быть такой же, как и все? Почему она должна страдать, смотря на весёлых соплеменников, почему она должна пытаться, улыбаться сквозь подступающие слёзы, ведь если заметят, что задели её своими язвительными словами — то всё? «Почему, почему, почему?!».

Серая кошка с синими глазами и белыми кончиками лап со злостью посмотрела на ни в чём неповинную рыбку. Доедать её котёнок точно не станет, и дело не в чувстве голода, которое немного притупилось, а просто в плохом расположении духа. Её верного чёрно-белого друга нет, так что никто не помешает ей сделать очередную пакость конкретному кругу морд, состоящих из самых ярых язв. Камышинка, Зимородок и оруженосец Пыль.

Пыль Льдинка знала очень плохо — слишком уж тот был высокомерным, постоянно задирая нос и фыркая в сторону котят. Он был, пожалуй, самым проблемным, ленивым, зловредным и прочее учеником за всю историю Речного племени. Наставник, а точнее, наставница просто не могла выносить его, постоянно срываясь и не сдерживая своей злости, но сделать ничего не могла — избалованный сын предводителя только ехидно скалился.

Он просто знал, что почти всегда может остаться безнаказанным.

***

Льдинка, похихикивая, грелась под солнышком. Теперь она это могла делать без проблем, не ощущая себя лужицей замёрзшей и постепенно тающей воды — приближалась осень, а значит, дни становились холоднее. Пакость была совершена, в подстилки Пыли и двух котят она подложила острые веточки и рыбью чешую. Мелочь, а приятно. «Теперь всю ночь спать нормально не смогут. А запах, которым пропахнет их шкура… — довольству кошечки не было предела. Она давно хотела как-нибудь незаметно и, что главное, не привлекая к себе внимания, отомстить за все подколки. Нет, не так мелко, настоящая месть будет потом, но… — Мне нужно стать ученицей».

Да, ей придётся ждать, но она и не против подождать — причин отомстить становится всё больше, и сомнение исчезает. «Они заплатят», — именно в таком ключе вились мысли серой кошки всякий раз, когда она видела Камышинку с Зябликом. Пыль был вроде бы не при чём, но она-то видела, что, хоть делают всё котята, Пыль постоянно с ними. На какой-то очень уж изощрённой и жестокой шутке, её осенило: да умный не по лунам оруженосец просто-напросто помогает им придумывать план!

Котёнок фыркнула и, лениво посмотрев на выход из лагеря, перевернулась на спину. Ей очень хотелось дождаться Волнолапа и рассказать ему о своей совершившейся затее. Она была уверена, что котик не пойдёт сдавать её Камышинке и Зяблику, а уж с Пылью у всех в племени, наверно, были ужасные отношения. Так что если оруженосец и не одобрит её маленькую месть, то противиться уж точно не станет. Скорее всего, громко возмутится на тему того, что надо быть добрее, а потом, вспомнив, что месть совершена анонимно, наверняка сделает грустную мордочку.

Кошечка приглушенно хихикнула. Похоже, она изучила своего лучшего друга как никто другой и знает его теперь даже лучше, чем сам Волнолап. Это было донельзя забавно.

— Пусть все коты, способные охотиться самостоятельно, соберутся на Главной поляне на собрание племени! — голос Шипозвёзда прозвучал как-то уж слишком неожиданно. Льдинка встрепенулась и, перевернувшись на живот, встала на лапы. «Что такое?» — билась в голове мысль. Нет, она, конечно, предполагала, даже знала, чем это может быть, но очень хотелось услышать заветные слова и от серого в коричневую полоску кота, глаза которого были цвета очень-очень вкусного мёда — когда она заболела, целитель как-то дал ей немного, чтобы облегчить боль в горле.

Льдинка, с надеждой в синих глазах и улыбкой на мордочке, вскочила на лапы, тут же подбежав поближе. «Ну давай же, скажи эти слова», — кошечка умоляюще посмотрела на предводителя и тот, чуть подождав, пока все соберутся на поляне, начал:

— Пришло время дать некоторым из котят новые имена! Камышинка, Льдинка, Зимородок! Я, властью, данной мне Звёздным племенем, даю вам новые имена, и с сегодняшнего дня ваш будут звать Пестрошкурка, Снеголапка и Птичка. Надеюсь, в будущем вы станете хорошей опорой племени. Серогрив! Я нарекаю тебя наставником Пестрошкурки, передай ей всю свою мудрость. Василёк! — голову подняла снежно-белая кошка с ярко-ярко горящими на морде синими глазами. — Ты станешь наставницей Снеголапки, я хочу, чтоб ты передала ей всю свою доброту и преданность племени. А наставником Птички станет Тучелап, — грязно-серый кот с тёмными глазами хмуро оглядел небольшого Птичку, который даже как-то весь сжался. — Надеюсь, ты передашь этому оруженосцу все свои боевые навыки.

Теперь уже Снеголапка дождалась, пока спокойно улыбающаяся Василёк подойдёт к ней и коснётся своим носом её носа. Улыбка уже при словах о её новом имени куда-то испарилась, оставив, как напоминание о себе, лишь легкую смешинку в глазах. Вместо радости на мордочку серой кошки закралось волнение. Что делать? Как быть? Как же она была благодарна Василёк в тот момент, ведь именно это ей и было нужно. Тепло. Просто тепло. Только вот…

«Мне дали в наставницы глашатаю?!» — удивлению Снеголапки не было предела. Как? Почему? Шипозвёзд не обращает внимания на злые языки? Или, просто, таким образом стремился показать, что доверяет ей, Снеголапке? Синеглазая ученица посмотрела в глаза такой же синеглазой глашатае, только вот у Василёк они были ярче, намного ярче.

— Пестрошкурка! Птичка! Птичка! Снеголапка! Пестрошкурка! — заголосили соплеменники на все лады. Льдинка только немного смущённо улыбалась, с немой грустью заметив, что её имя выкрикивают не так часто, как имена её соседей по палатке. Многие, вообще, демонстративно не обращали на неё внимание, и, когда кошка смотрела на таких котов, сердце Снеголапки сжималось.

Снеголапка обиженно склонила голову, чтобы никто не мог видеть выражения её морды, даже недалеко стоящая Василёк. Подушечки лап начало покалывать из-за огромного желания бросится и убежать с этой поляны куда-нибудь подальше, а глаза начали, не слушая мысленные мольбы хозяйки, потихоньку увлажняться. Постоянный прессинг соплеменников порядком расшатал нервы маленькой ученицы.

— Эй, Снеголапка, сходим порыбачить? — рядом с ней, будто неоткуда, возник радостно улыбающийся Волнолап. Серая кошка с белыми кончиками лап удивлённо распахнула глаза, которые сейчас влажно блестели из-за так и не появившихся слёз.

— Так ты же…

Но неловкие попытки новообращённой ученицы отойти от совершенно внезапного появления друга и спросить что-то были прерваны тем же несносным чёрно-белым оруженосцем:

— Да ладно тебе, пошли! — и сделал такие умоляющие глаза, что Снеголапка просто не смогла не согласиться.

***

Снеголапка кинула взгляд на уже радостно скакавшему к выходу Волнолапу — тот даже не считал нужным оглядываться, о чём-то болтая и явно не замечая отсутствия своей собеседницы. Она вздохнула. Надо бы сообщить Василёк о том, что она, Снеголапка, собирается отлучиться, да и официальное разрешение получить не мешало бы. Серая кошка ещё раз вздохнула и подошла к уже успевшей уйти глашатае. Дождавшись, пока она закончит говорить о чём-то одному из старших воителей, ученица негромким мяуканьем обратила на себя внимание синеглазой кошки. Когда та не отреагировала, Снеголапка мяукнула громче и Василёк вздрогнула, с извиняющейся улыбкой повернувшись к своей ученице.

— Прости меня, — не давая Снеголапке ничего сказать, покаялась глашатая. Ученица в шоке уставилась на взрослую кошку — за что та просила прощения? — У меня немного плохой слух, так что я не всегда могу услышать тебя, если будешь мяукать так тихо.

Василёк негромко рассмеялась, а Снеголапка вспомнила, что Речушка говорила о белых синеглазых котятах: они могут рождаться глухими. «То есть, Василёк ещё повезло, — с уважением подумала серая кошка. Ведь её наставница, не смотря на свой плохой слух, не отчаялась и смогла добраться аж до поста глашатаи! А глашатая — это правая лапа предводителя. — Наверно, она очень хорошая и смелая воительница».

— А, так я же подошла, чтобы спросить… — вспомнила наконец Снеголапка, мысленно отвешивая себе подзатыльник за то, что Волнолапу наверняка придётся её ждать. — Я могу пойти с Волнолапом к реке, половить рыбу?

— Думаю, да, Волнолап очень хороший кот, — Василёк опять улыбнулась, только на этот раз ещё и с долей ехидства, не совсем понятного синеглазой ученице. Она только кивнула, и, уже спеша к своему другу, услышала брошенные вдогонку слова: — Тренировки начнутся с завтрашнего дня.

Серая кошка с синими глазами приостановилась и, обернувшись, хотела уже что-то сказать Василёк, но заметила, что та отправилась в палатку предводителя. Хмыкнув и подумав, что с такого расстояния из-за гомона на Главной поляне её все равно не услышат, Снеголапка направилась к выходу их лагеря, рядом с которым отчётливо была видна чья-то двухцветная шкурка.

— Ты почему так долго? — Волнолап попытался принять суровый вид, но у него ничего не получилось, так что он, махнув хвостом, просто улыбнулся. Снеголапка улыбнулась в ответ: за несколько лун она смогла осознать, что этот неугомонный оруженосец очень ей дорог.

— Мне надо было спросить разрешения, — повела ушами кошечка, а потом, кое-что заподозрив, опасно прищурила глаза. — А Небоглаз знает, что ты уходишь со мной на прогулку?

— Василёк ему, если что, скажет! — черно-белый оруженосец предпочёл ретироваться, задорно смеясь. Снеголапка, сделав обиженную морду, бросилась следом, не совсем понимая, куда они бегут, так как ни разу до этого момента не была за стенами лагеря.

Догнать Волнолапа ей удалось, но не очень скоро. «Я быстрее и легче», — довольно подумала она, пытаясь отдышаться и смотря на тоже самое пытающегося сделать друга. Волнолап был довольно большим даже для своего возраста, так что не оставляло сомнений, что и противником он будет качественным, если его хорошенько подучить.

Только теперь Снеголапка уловила близкое журчание воды. В их лагере тоже было слышно, как несётся вода, но тут это звук прямо-таки оглушал. Она вслушалась в музыку воды, желая найти в себе хоть какой-то отклик, восхититься, но… всё бестолку. Кошка просто ничего не почувствовала, кроме небольшой порции раздражения из-за того, что этот гул начинает уже надоедать.

— Ну, как тебе? — с восхищением в глазах спросил Волнолап, а потом посмотрел куда-то в бок. Снеголапка в ответ немного фальшиво улыбнулась, пряча смятение в глазах:

— Отлично.

Оруженосец засиял и, довольно улыбаясь и весело мотая хвостом, потащил Снеголапку туда, куда так пристально смотрел. Оказывается, там и была река. Кошка посмотрела на воду, надеясь, что, как рассказывали некоторые нейтрально относящиеся к ней оруженосцы, картина бликов, танцующих на воде, её заворожит и заставит задуматься, замереть, всмотреться ещё пристальней. И тут же её ждал ещё один удар — картина танцующих лучей солнца на неспокойной воде ничуть не заворожила её. «Что… что со мной не так? Ну почему?» — бились об её голову жалобные мысли. Ей не хотелось быть другой, ей хотелось быть как все. Ходить в патрули, болтать с друзьями и ничем не выделяться. Просто быть самой обычной воительницей, со своими мечтами и стремлениями, но — обычной.

Она перевела взгляд на лес, что раскинулся на другом берегу реки, и ощутила… что-то. Ветви деревьев плавно покачивались из-за небольшого ветерка, а листья переворачивались на ветру. Хоть последнего Снеголапке было и не видно, но она была уверена — это так. Неожиданно захотелось услышать, какой же звук там, в лесу, без надоедливого журчания воды.

— Завораживает… — не смогла удержаться, чтобы не прокомментировать свои ощущения Снеголапка, но тут же испуганно захлопнула рот — она же Речная, а не листомордая какая-то! Ей нельзя просто так пялится на лес!

— Тебя тоже, да? — всё так же весело спросил Волнолап, а Снеголапка перевела дух. Похоже, её доверчивый, а от того иногда не слишком далёкий друг подумал, что она говорит о реке. — Я, когда был тут первый раз, ни одной рыбки не поймал — постоянно на воду отвлекался, а не за рыбой смотрел.

Снеголапка весело хмыкнула, представив, как незадачливого оруженосца отчитывал ворчун-Небоглаз. «Да уж, повезло Волнолапу с наставником», — кошечка весело замурчала и пихнула надувшегося было кота. Тот мигом оттаял и начал объяснять серой кошке правила ловли рыбы. Половину она и так знала — оруженосцы очень болтливы, — но послушать была не против, чтобы убедиться в своей правоте, да и освежить воспоминания.

— Садишься у самой воды на камни, главное, следи, чтобы не очень скользкие были, а то упадёшь, — начал поучать свою младшую подругу Волнолап, даже распушившись от важности. — В воду смотришь внимательно и ищешь тень, когда найдёшь — дождись, когда рыба будет как можно ближе к поверхности. И подцепляй лапой! А потом сразу её на камни, чтобы оглушить, а то ещё упрыгает, она же скользкая, зараза.

Снеголапка весь монолог улыбалась, уже давно не удивляясь непоседливости своего друга. Да и речь его была такая… в стиле Волнолапа. Серая кошка просто не могла назвать это как-нибудь по-другому — синонимов её другу не находилось.

Дослушав речь до конца, она, всё ещё с улыбкой, кивнула и подошла к воде поближе. В душу закралось какое-то непонятное и немного неприятное ощущение, но серая кошка с белыми кончиками лап отбросила его. «Не время», — строго сказала себе она и, подойдя ещё ближе, уселась на камень. Волнолап ощущался где-то позади, и Снеголапка мысленно помолилась Звёздному племени о том, чтобы он не столкнул её в воду.

Перед глазами мелькнула тень, но серая не успела вовремя среагировать и… осталась ни с чем. Лапа просто мазнула по поверхности воды. Видимо, её досадливый вздох привлёк внимания чёрно-белого кота, потому как его задорно-сочувствующий голос тут же дошёл до ушей ученицы:

— Вот так вот! А ты что думала, с первого раза всё? Я вот, вообще, в воду свалился, — печальный вздох и уже тише, но синеглазая услышала: — Равновесие не удержал…

Тихонько хихикнув, чтобы друг не услышал, она опять уставилась на воду, постепенно теряя весёлость и становясь серьёзной. «Я должна поймать хотя бы одну рыбу, — напряжённо всматриваясь в поток, думала она, держа лапу на изготовке. — Все должны понять, что я тоже Речная кошка!».

И вот, ещё одна рыбья спина оказалась в поле видимости. Снеголапка довольно усмехнулась в усы и с грацией прирождённой Речной кошки подкинула рыбину так, чтобы та упала на камни. Только вот, оставшись без точки опоры в виде четвёртой лапы, серая кошечка опасно пошатнулась, что, в сочетании с так же опасно пошатнувшимся камнем, спровоцировало падение. Снеголапка даже хвостом махнуть не успела, как оказалась в реке, где её медленно понесло по течению. Она бешено заработала лапами, стараясь выплыть или хотя бы держать морду над водой, ведь пить, да ещё в таком количестве, ей не хотелось; приходилось то и дело выплёвывать воду.

И только через несколько секунд накатил страх — давящий, огромный и всепоглощающий. Снеголапка даже замерла, шокированная этим ужасом, и только почувствовав, что воздуха катастрофически не хватает, опять заработала лапами. На этот раз ей удалось подплыть поближе к берегу, но лапы устали, а шерсть потяжелела — сказывалось то, что она не ела рыбы.

Помощь подоспела внезапно и в виде Волнолапа. Что-то невнятно пропыхтев, он взял Снеголапку за загривок и помог доплыть до берега.

— Спасибо! — с чувством сказала ученица, отряхиваясь и с недовольством отмечая, что её шерсть тяжёлая и мокрая, а вот Волнолап стал почти сухим. «Рыба…» — уныло подумала она.

— Да ладно, меня же тоже вылавливали, — фыркнул он, а потом округлил глаза. — Слу-ушай, ты же всё-таки поймала эту рыбу! Ты подожди меня, я сейчас сбегаю за ней, ладно?

Ей оставалось только кивнуть в спину убегающему оруженосцу, а потом закатить глаза. «Ну у меня и друг», — фыркнула Снеголапка, весело улыбнувшись, а потом с опаской покосилась на воду. Улыбка медленно сошла с морды.

Вода начинала внушать определённые опасения.