У Себастьяна взгляд горит ярче, чем у нее. Сердце пылает жарче, чем у нее. Хоук знает это, ведь никогда не отказывает себе в удовольствии понаблюдать за ним. То украдкой, скосив на него глаза и невольно высунув кончик языка; то бесстыже и напористо, раздувая тонкие ноздри всякий раз, как Себастьян запинается на полуслове. Не знает, что делать с ее интересом, наверное. У него под подбородком кадык так и ходит вверх-вниз. Прекрасное зрелище.

Хоук смотрит, сидя у другого края стола. Стол рассохся, пусть его не раз заливали элем и жирной подливкой к окороку; в «Висельнике» ежевечерний гвалт, шум, который Хоук не по душе: неделя была тяжелая, отдохнуть бы.

Она-то надеялась, что отдохнет. Именно здесь. Именно с ним. Но Ваэлю, как ни странно, явно комфортнее, чем ей. Если забыть о том, что он так и ерзает под ее взглядом.

«Отличное первое свидание», — думает Хоук и вновь удивляется, что принц совершенно не выбивается из окружения.

— ...в Старкхэвене так уже не принято, — тем временем рассказывает он. Тарелка перед Себастьяном полна. У Хоук кубок налит до краев. — Ты же знаешь, что творится на улицах, едва стемнеет? Разбойные нападения? Борьба за территорию? Кулачные бои? Вынужден заключить: правопорядок — наиболее слабое место Киркволла...

Хоук привычно кивает, не вслушиваясь в эти прописные истины.

— Прошу прощения, — вдруг тушуется он, — у меня что-то на лице?

— Глаза у тебя на лице, — сообщает Хоук. Это должно сразить его наповал.

И впрямь: еще никогда (по крайней мере, на ее памяти) Себастьян не выглядел так недоверчиво.

— Красивые, — решает сжалиться она. — Из-за них я прослушала все, что ты говорил.

Принц вдруг очень интересуется содержимым своей тарелки, и Хоук понимает, что с треском провалила этот квест.

Как вдруг... Себастьян вскидывает волевой подбородок, отвечает ей собственным взглядом — таким же нахальным:

— Очень жаль сознавать, что последние полчаса ушли на пустые увещевания. Но мы можем обсудить что-нибудь еще. Полагаю... ты внимательнее отнесешься к моим словам, если будешь...

— Да? — с нетерпением издает Хоук.

— ...смотреть на мой рот, — заканчивает он и ухмыляется так, как могут только невинные святоши.