— Это ты нарисовал? — восхищенно воскликнул Дезмонд. В мастерской Леонардо было все заставлено непонятными скляночками, тюбиками, холстами. Леонардо с Эцио жили на втором этаже небольшого дома, одна половина первого была отдана под его художественную мастерскую, а вторая — под тату-салон.
Дезмонд с каким-то необычайным интересом всматривался в несколько висящих на стене картин. Это были два женских портрета и один мужской, настолько реалистичные, что, казалось, те, кто на нем изображен, вот-вот возьмут и сойдут с холста в комнату. Раньше Майлз практически не интересовался искусством, да и поводов для этого было не больно-то и много. К чему каждые выходные ходить в музей, чтобы посмотреть на темные и зачастую уродливые портреты членов правительства прошлых лет, если они не пробуждают в тех, кто на них смотрит, никаких теплых чувств? Эти же портреты притягивали к себе зрителя так, что от них было практически невозможно оторвать глаз.
— Да, — Леонардо смущенно перебирал какие-то наброски, лежащие у него на столе. — Мне очень приятно, что они тебе нравятся, но я мечтаю нарисовать что-то более… прекрасное, великое что-ли.
— Знаешь, мне сложно представить что-то более великое, чем это, — Дезмонд повернулся к нему, снова засунув руки в карманы. — Но если ты это все же нарисуешь, я хочу увидеть это одним из первых.
— Хорошо, я запомню, — улыбка на губах блондина была искренней.
— Кстати, а это правда, что ты можешь сделать тату? — запинаясь, спросил у Леонардо Дезмонд.
— Да, а что? — Леонардо слегка удивленно и заинтересованно посмотрел на него.
— Хочешь сделать себе?
— Если честно, я думаю об этом последние несколько часов, — Дезмонд решил признаться ему, раз уж завел разговор на эту тему. — Я никогда не делал ничего подобного. Я просто чувствую, что мне нужно разорвать с прошлой жизнью с помощью татуировки.
— Без проблем, — пожал плечами Леонардо и повел его в соседнюю комнату.
Пока Леонардо подготавливал инструменты, сидящий в специальном кресле Дезмонд листал его журналы с эскизами, никак не в силах решить, какой из них подойдет ему лучше.
— Ты думал, куда хочешь ее набить?
— На руку, наверное, — начал было Дезмонд, как вдруг один из эскизов привлек его внимание. Он чем-то напоминал парню рисунок на полях его любимой тетради, в которой они с Клэем писали друг другу записки с временем и датой встреч. Рисунок пробуждал в нем самые теплые воспоминания о том, как счастливы они были с парнем. — Слушай, можешь мне его на руку набить?
— Конечно, без проблем, — Леонардо обернулся через плечо, оценивая взглядом сложность работы. Рисунок был причудливый, но не слишком тяжелый, Леонардо решил, что им хватит одного сеанса. — Устраивайся поудобнее и клади на подлокотник руку той стороной, на которую хочешь татуировку.
Шон был искренне удивлен, когда спустя пару часов обнаружил их в мастерской по возвращению с рынка. Лео попросил купить для него какие-то вещи, пока они с
Дезмондом общаются, и Шон не смог ему отказать. Оставляя Дезмонда у Леонардо, он и не предполагал, что тот захочет сделать татуировку. Блондин к тому времени закончил только наполовину, и Шон был вынужден ждать, пока он полностью не завершит нанесение татуировки. Все это время Дезмонд мужественно терпел неприятное жжение и покалывание, рука затекла, но он не мог шевелить ей, чтобы не смазать рисунок. Шон усмехнулся, наблюдая, как изредка тот морщится. В груди зашевелилось что-то мягкое и незнакомое, и Шон поспешил затолкать это еще глубже. Он уселся в старое кресло, заскрипевшее пружинами под его весом, и решил отдохнуть, раз уж придется ждать.
Он даже успел заснуть, да и настолько крепко, что с трудом проснулся, когда Леонардо принялся его будить. Недовольно застонав, Шон открыл глаза. Был еще не вечер, но солнце уже потихоньку клонилось к западу. Дезмонд сидел на том же кресле и рассматривал нанесенный на его руку рисунок, который ради безопасности обернули пищевой пленкой.
— Вы уже закончили? — потирая глаза, спросил у Леонардо Шон.
— Да, вроде того, — Леонардо улыбнулся. — Я дал ему памятку за уходом и объяснил, как у нас обычно платят за что-нибудь. Я с него ничего не возьму. Нет-нет, я вовсе не это имел в виду, — он замахал на Шона руками, увидев, как тот поднимает руку с браслетом с намерением заплатить. — Я не беру с друзей, вне зависимости от того, есть ли у них деньги, или нет.
— Он уже стал для тебя другом? — понизив голос, Шон чуть склонился к нему и скорчил мордашку удивленного ребенка.
— Как будто для тебя нет, — улыбка на лице блондина стала шире. Леонардо тоже понизил голос, словно чувствуя, что Шону это важно. — Он ведь тебе понравился, или я не прав?
— Лео, не против, если я воспользуюсь туалетом? — отвлекая его от разговора, спросил Дезмонд.
— Нет, конечно. Пройди через мастерскую в коридор, затем прямо и налево, — объяснил ему куда идти художник. Убедившись, что Дезмонд ушел достаточно далеко, Леонардо вернул свое внимание Шону. — Ну, так что, прав я или нет?
— Я не знаю, — Шон подошел к окну, скрестив руки на груди. Лео встал рядом и с интересом посмотрел на него, ожидая пояснений. — Скорее, он мне интересен.
— Я впервые слышу подобные слова из твоих уст, — Леонардо искренне улыбнулся. — Он действительно славный малый.
— Какого черта этот славный малый вообще забыл в Черте, — пробормотал Шон, не ожидая ответа от своего собеседника.
— Я тоже задался этим вопросом и прочитал его дело чуть внимательней, чисто ради интереса, — когда Лео ответил на его риторическое восклицание, Шон уже с искренним удивлением посмотрел на блондина. — Меня смутило то, что он, будучи сосланным сюда за содомию, как и мы с Эцио, приехал один. Обычно высылают обоих, как ты знаешь. В деле указывалось, что его осудили с неким… Качмареком. Я пробил и его дело и выяснил, что его казнили. Расстреляли. Только из-за того, что он преподавал в колледже, куда обычно отдают детей правительственных работников.
— Тогда понятно, — удивление пропало так же быстро, как и появилось, и Шон поджал губы, получив ответы на множество своих вопросов, так никому и не заданных. — Это действительно многое объясняет. Видел бы ты, как он пожирал вас тогда взглядом. Забыть не могу, все мерещится. Дезмонд кажется сильным, будто ничего с ним не происходило, но во сне он кричал так, словно это в него стреляют. Знаешь, я впервые так испугался за новичка.
— Боишься, что он решит последовать за своим парнем? — задумчиво поднял на него голубые глаза Леонардо.
— Типун тебе на язык, Лео, — почему-то рассердившись, прошипел Шон. — Я очень надеюсь, что Дезмонд не такой дурак, каким выглядит со стороны.
Леонардо уже было открыл рот, чтобы сказать ему еще что-то, но, услышав шаги Дезмонда, он передумал и отвернулся, делая вид, что они ни о чем не говорили. Шон отвернулся от окна как раз вовремя, чтобы встретиться глазами с вошедшим Дезмондом.
— Я ничего не пропустил? — Дезмонд почему-то улыбался, и эта улыбка вызвала у Шона странное ощущение дискомфорта. Она не была искренней, но и дежурной тоже. Скорее уставшей, вымученной.
— Да нет, — Лео занимался инструментами, вычищая остатки краски. — Мы с Шоном болтали о всякой ерунде. Чем вы планируете заняться вечером?
— Я не знаю, — пожал плечами Дезмонд. — Я здесь не так давно, ты и сам в курсе. Думаю, мне еще нужно время, чтобы привыкнуть. Да и мне неудобно отвлекать Шона от его дел.
— Кто сказал, что ты меня отвлекаешь? — с напускным равнодушием фыркнул Шон. — Я, хозяин и единственный работник небольшого магазина техники, сам решаю, в какие дни работаю, а в какие — нет. И на твоем месте, я был бы благодарен. Я мало к кому проявляю такое пристальное внимание, знаешь ли.
— Благодарю, о великий! — Дез закатил глаза. Леонардо же лишь рассмеялся на это.
— Раз уж у вас обоих нет особых планов, — блондин закончил с инструментами и повернулся к ним. — То давайте сегодняшнюю ночь проведем на Кратере. Сегодня всетаки Бдение.
— Что? — непонимающе посмотрел на них Дезмонд.
— Ночь Без Сна, или просто Бдение, — Шон поправил очки. — Ночь, в которую никто не спит. Обычно она бывает раз в год, в середине осени. Мы просто гуляем по городу, веселимся и празднуем.
— Празднуете что? — Дезмонд все не мог понять. Объяснение Шона не внесло особой ясности, и он повернулся к Леонардо. Тот задумчиво почесал макушку, словно не зная, как это объяснить.
— Думаю, можно назвать это праздником свободы, — он взъерошил свои светлые волосы. — Свободы от Государства или чего-то еще. Кто-то, наоборот, бдит, вспоминая свои семьи или потерянных близких. Но в большинстве своем люди празднуют просто потому, что им тоже хочется праздновать. Редкие праздники с той стороны стены прижились тут у нас.
— Я понял, — кивнул Дезмонд и, вдруг вспомнив еще что-то, снова задал вопрос. — А что за Кратер?
— Что-то вроде озера, разделяющего несколько районов Черты. Туда еще речка впадает, что течет из океана, — ответил за друзей вернувшийся с работы Эцио. Он вошел как раз вовремя, чтобы услышать последний вопрос. — Мы любим на Бдение брать на всю ночь катер напрокат, встать где-нибудь на середине Кратера на якорь и просто отдыхать с едой. Иногда еще рассказываем какие-нибудь истории из жизни или во что-то играем.
— Звучит здорово, — Дезмонд улыбнулся, в то же время искренне надеясь в душе, что в этот раз они не будут рассказывать истории. — Я бы с удовольствием сходил. Шон, а ты?
— Куда ж я денусь? — вздохнул Шон, переворачивая из интереса страницы папки с эскизами. — Знаешь, Дезмонд, моя совесть не позволяет мне бросить тебя в такой ситуации. С этих парней станется тебя потерять по дороге домой.
— Шон, это не смешно, — Эцио показал ему средний палец. — Мы не такие раздолбаи, какими ты пытаешься нас перед ним выставить. Не слушай его, Дезмонд, он просто задница.
— Я знаю, — впервые за все это время рассмеялся Дезмонд.
— Ну, спасибо за такую лестную похвалу в мой адрес, — Шон фыркнул, а Лео похлопал его по плечу, словно прося не обижаться на его парня. Шон покачал головой. — Как бы там ни было, чем мы будем заниматься в этом году? Лично мне катер уже поднадоел.
— Может, пикник? — с какой-то надеждой посмотрел на остальных Леонардо, переминаясь с ноги на ногу. — Вы же помните, что каждый раз на Бдение открывают крыши у высоток? Мы могли бы пойти на какую-нибудь из них.
— Ужин с видом на всю Черту? — улыбнулся ему Эцио. — Мне нравится это предложение. Парни? — он вопрошающим взглядом посмотрел на друзей.
— Я доверяю любому вашему выбору, — Дезмонд пожал плечами. — Можно устроить это на крыше дома, где я живу.
— Ты не сказал ему? — со смехом, причина которого Майлзу была непонятна, спросил Эцио у Шона.
— Не сказал что? — опешил Дезмонд.
— Видишь ли, я несколько дней назад не случайно тебя провожал, — лицо Шона не выражало никаких эмоций. — Мы с тобой соседи по лестничной клетке, и поэтому я хотел убедиться, что ты дойдешь до дома. Эцио имел в виду, что это крыша нашего дома.
— Большая разница, — Дез закатил глаза, но в глубине души он рад хотя бы этому. То, что одним из его соседей оказался пусть и такой саркастичный и непонятный мужчина, как Шон, всяко лучше, чем полное одиночество.
— То есть мы решили, да? — обвел взглядом друзей Леонардо.
— Ага, вроде того, — Эцио взял его за руку и притянул к себе, обнимая за талию. Дезмонд уже не отводил взгляда от них, хотя ему очень и хотелось. Но в его глазах читалась такая тоска и боль, что у Шона против его воли появилось желание его как-то успокоить. Удивившись такому сопереживанию со своей стороны, он поспешил отмести все подобные мысли.
Следующие полчаса они никак не могли выйти из дома. Лео пытался выбрать из нескольких покрывал те, на которые будет не жалко ставить тарелки с едой и стаканы с напитками, пока Эцио, уставший от его метаний, не сложил три абсолютно случайно попавшиеся ему под руку покрывала в свой рюкзак. Леонардо благодарно поцеловал его в щеку, и именно в этот момент, как и всегда, вернулись из соседней комнаты Шон и Дезмонд с сумками. Перед тем, как идти к ним домой, парни хотели зайти на рынок, купить еды и чего-нибудь еще. Когда, наконец, Леонардо закончил запихивать в рюкзак Эцио пластмассовые тарелки и обернутый в салфетку нож, друзья, переговариваясь, вышли из дома.
***
Дезмонду искренне казалось, что шумнее самой Черты в мире ничего нет. Но, стоило ему попасть на единственный рынок в городе, как он изменил свое мнение. Здесь в единую какофонию звуков смешивалась не только звучащая отовсюду музыка, а так же голоса, звуки сотен шагов, скрежет и стук, все, что могло издавать какие-то звуки. Дезмонд, зачарованный этим карнавалом жизни, отстал и чуть было не потерялся, если бы Шон не схватил его за руку, затягивая за собой в толпу. Майлз повиновался, завороженный всем, что его окружало. Лотки и ларьки, окружающие длинное двухэтажное здание, в котором, сталось быть, было еще более шумно, чем здесь. Вскоре парни решили разойтись, чтобы быстрее купить все необходимое из обширного списка покупок. Эцио и Леонардо свернули куда-то налево, крепко держась за руки, а Шон потащил Дезмонда вперед, за собой, не выпуская его руку из своей.
Они то и дело останавливались у разных ларьков. В одном они купили мясо, которое им еще предстояло приготовить, в другом овощи, лук и прочую зелень. У третьего они остановились по просьбе Шона — он зачем-то купил приправы вроде имбиря, соли, в которую добавили зелень и какие-то пахучие гранулы, гвоздику и розмарин. На вопрошающий взгляд Дезмонда он пожал плечами.
— Никогда не пробовал кофе с добавками? — когда Дез покачал головой, Шон чуть улыбнулся. — Я обычно предпочитаю чай, но иногда мне необходимо взбодриться. Энергетики меня вгоняют в сон, что не очень помогает, когда я занимаюсь чем-то важным. Кофе же наоборот меня бодрит. Я завариваю вместе с кофе гвоздику и сушеные кусочки имбиря и потом пью с молоком. Сегодня хочу приготовить что-то похожее, раз уж мы собираемся бодрствовать всю ночь.
— Угостишь? — Дезмонд улыбнулся. Они отошли от ларька и отправились дальше, чтобы купить оставшиеся в их половине списка сладости и надувной матрас. Матрас им был нужен на тот случай, если все же кто-то из них заснет ночью.
— Да, — Шон закатил глаза. — Мне придется тебя угостить, ведь я не хочу, чтобы ты уснул, испортив нам весь праздник.
Дезмонд, пробираясь за ним через толпу, не стал отвечать, а ограничился лишь хмыканьем. Но когда рука Шона снова сжала его запястье, сердце Майлза пропустило удар. Так иногда держал его за руку Клэй, когда они шли среди толпы других студентов и преподавателей на общие собрания. Он выдохнул, но так и не смог заставить себя стряхнуть его руку. В этом было что-то одновременно болезненное и притягивающее. Он не понимал, что творится в его душе, но и разбираться не слишком хотелось. Делая все, чтобы как можно меньше думать о Клэе, Дезмонд не был готов погружаться в это снова. Боль утихла, но изредка она все равно появлялась. Совершенно внезапно, из-за вещей, которые не имели к этому никакого отношения. Одна только случайная мысль причиняла невероятно сильную боль, а отсутствие оной — чувство стыда за то, что он пытается забыть все произошедшее как страшный сон. И не разобраться, что из этого лучше.
Задумавшись, Дезмонд не обратил внимания на чью-то коробку, оставленную среди дороги, и споткнулся. Шон, почувствовав, что он куда-то заваливается, резко развернулся и за руку притянул Дезмонда к себе. Уткнувшись носом Шону в плечо, Дезмонд поневоле вдохнул аромат его одеколона. Мягкий, но не слишком резкий. Какойто слишком мягкий для мужчины, словно кусочки апельсина полили карамелью. Таких запахов он никогда не чувствовал. В обычных городах Государства их просто не было. Были лишь жалкие подобия тех одеколонов, которые действительно подходили бы мужчине. Но этот запах пробуждал в Дезмонде какое-то умиротворение.
Казалось, он наслаждался этим умиротворением около десяти или даже больше минут, но на деле не прошло и двух. Шон, убедившись, что с ним все хорошо, отстранился, и Дезмонд разочарованно вздохнул. Он смутился, заметив, с каким подозрением смотрит на него Шон.
— Порядок? — Шон дождался кивка Дезмонда и почему-то вздохнул. — Смотри под ноги, идет?
Дезмонд кивнул еще раз и, когда Шон снова взял его за руку, попытался вырваться. Ему почему-то стало очень неудобно, что они идут подобным образом. Как пара. Это сравнение Дезмонду не понравилось. Оно причиняло боль. Сейчас, в Черте, где в таких вещах не было ничего особенного, Шон ведет его за руку. А тогда Клэй не мог позволить себе даже сказать ему что-нибудь этакое, лишь бы не привлечь лишнего внимания. Дезмонд остановился и обнял себя за плечи, чувствуя, как апатия, исчезнувшая на три коротких дня, возвращается снова. Перед глазами снова пронеслась картинка — стеклянные глаза и кровь на рубашке, стекающая на серый каменный пол. Дезмонд снова начал задыхаться, опускаясь на колени прямо там же, посреди улицы. Хотелось кричать, но вместо этого он еще больше сжимался, замыкаясь в себе.
Шон с ужасом смотрел на то, как вдруг изменился в лице Дезмонд, как он осел на землю и скорчился. Это было что-то жуткое, словно он наблюдал, как кто-то близкий сходит с ума. Шон забыл о том, что они знакомы каких-то жалких три дня, обо всем, что заставляло его заталкивать свои истинные чувства в закоулки души. Он, никогда не веривший в то, что можно привязаться к человеку за столь короткий срок, сейчас опускался на колени рядом с Дезмондом, даже не представляя, что нужно делать в такой ситуации.
— Дез, ты слышишь меня? — он попытался коснуться плеча Майлза, но тот дернулся, отстраняясь. — Дезмонд? Дезмонд! Посмотри на меня, сукин ты сын!
— Как ты это угадываешь? — Дезмонд поднял на него глаза, полные слез. Шон ужаснулся еще больше, он впервые видел настолько искренние слезы, да еще и на глазах мужчины. Дез задрожал, а его голос срывался несколько раз подряд. — Как ты угадываешь то, что изредка удавалось сделать ему? Ты не Клэй, но мне продолжает казаться, словно ты пытаешься заменить его. Зачем ты продолжаешь заботиться обо мне? Я никто тебе, а ты ведешь себя словно мой парень. В глубине души я знаю, что это не так, но ты продолжаешь своим поведением вводить меня в заблуждение.
— Я… я не знаю, что тебе сказать на это, Дезмонд, — игнорируя удивленные взгляды других покупателей и продавцов, Шон взял его лицо в свои руки и внимательно заглянул в его медовые глаза. — Кроме, пожалуй, того, что я никогда не смогу заменить твоего парня. Я не представляю, насколько тебе тяжело и больно, но в моих силах быть рядом вне зависимости от этого. Ты правильно делаешь, что пытаешься справиться с этим и отпустить его. Все уже никогда не будет, как раньше. Дезмонд, тебе нужно отпустить его до конца, несмотря ни на что. Слышишь? Я не верю, что он заставил бы тебя страдать. Так зачем ты держишь его еще в этом мире, когда он может жить в лучшем, ожидая там тебя?
— Я слишком люблю его для этого. Или любил. Я не знаю, — лицо Дезмонда было мокрым от слез, он дрожал и всхлипывал. — Мне правда слишком больно. Я хочу, чтобы он был рядом. Но потом я вспоминаю, как он падает, и внутри все обрывается раз за разом. Я хочу к нему, Шон.
— Иди сюда, — вдруг потянул его на себя рыжий, прижимая к своей груди. Дезмонд, чувствуя, как рушатся последние барьеры, уткнулся ему носом в плечо, прячась от всего мира. Он был больше не в силах сдерживать рыдания, и они заставили его содрогаться в руках Шона. В этот момент их нашли заметившие большую толпу и удивленные столь долгим отсутствием в назначенном месте Эцио и Леонардо. Им не составило труда догадаться, что происходит, и почему. Эцио покачал головой, а Леонардо подошел к ним и, тоже опустившись на колени, обнял Дезмонда за плечи.
— Пойдем, — сказал ему Лео на ухо так, чтобы это слышал еще и Шон. — У нас впереди вся ночь, и мы посвятим ее прощанию. Это действительно ни с чем не сравнимая боль, когда ты теряешь того, кого ты любил, но ради себя и его необходимо идти дальше. Ты веришь мне, Дезмонд?
Чуть отстранившись, Дезмонд повернулся к нему. Его лицо и глаза покраснели от слез, а руки сжимали свитер Шона. Он кивнул, хоть и губы его продолжали подрагивать.
— Вот и славно, — Леонардо улыбнулся и попытался поднять его, а на его волосах заиграло выглянувшее из-за облаков солнце. — Идем. Обойдемся, пожалуй, без матраса и всего остального. Того, что уже есть, нам вполне достаточно.
Снова все сливается в единую череду пятен перед глазами. Дезмонд снова не запоминал, как он оказывался то в одном месте, то в другом. Когда способность более или менее адекватно реагировать на происходящее вернулась к нему, он обнаружил себя сидящим на крыше своего дома. Шон, убедившись, что Леонардо не отходит от очень напоминающего труп Дезмонда, с помощью Эцио принес два старых матраса для односпальной кровати, на которых никто не спит, затем сходил еще раз к себе и к Дезмонду в квартиры за одеялами и подушками. Вернувшись, он набросал это все на сдвинутые друг к другу матрасы и толкнул туда стоящего прямо посреди крыши Дезмонда. Когда тот зашевелился, пытаясь устроиться, Шон удовлетворенно кивнул и отправился помогать Эцио дальше заниматься обустройством крыши на ночь, оставив Дезмонда на Леонардо.
Блондин упал на матрасы рядом с Дезмондом. Майлз, почувствовав, что рядом с ним чтото шевелится, открыл глаза. Убедившись, что рядом с ним друг, он перевернулся с бока на спину.
— Ты знаешь, ведь меня тоже собирались казнить, — чего Дезмонд не ожидал услышать, так это рассказа Леонардо о том, как они с Эцио оказались тут. Он повернул голову на звук голоса блондина, показывая, что внимательно слушает. — Слышал про братьев Аудиторе из правительства? Старший — один из Генералов, а его младший брат — министр финансов. Так вот у последнего было четверо детей. Эцио повезло, что он не был старшим, а только вторым по старшинству. Ты, наверное, знаешь, что обычно младшие дети не занимают высоких должностей в Правительстве. Они чаще становятся неплохими офицерами. Мы с Эцио познакомились, когда его отец (не по своему желанию, как мне кажется) заказал мне семейный портрет. Тогда его заставили одеться в форму кадета, которую в каникулы, когда я, собственно, и должен был начать этот портрет, носить было необязательно. Я на семь лет старше его, но в этой форме он смотрелся настоящим, взрослым мужчиной. Мужественным, прямо, как его дядя. Если бы вдруг началась война, его бы легко приняли за парня призывного возраста. Кроме него и его старшего брата было еще двое детей, плюс их родители и дядя. Представь, сколько у меня было работы. Это заняло достаточно много времени.
— Достаточно много для того, чтобы возникли чувства? — понимающе посмотрел на него Дезмонд.
— Да. Спустя неделю мы уже поцеловались, представляешь? — Леонардо так счастливо улыбнулся этому воспоминанию, что у Дезмонда снова заныло под ребрами. — Я, правда, до этого не верил, что человека можно полюбить за несколько дней, а то и меньше. Все последующие несколько месяцев, что я работал над портретом, были сказкой вперемешку с опасностью. Обнаружили нас чисто случайно. Тогда, ночью, я остался ночевать у них, не успел на последний автобус. Его мать проходила мимо нашей комнаты и услышала нас. Она подняла крик, прибежал его отец. В итоге узнали Патрульные, хоть они и пытались замять скандал. Я не знаю, как и почему они это сделали, но вместо казни меня выслали в Черту вместе с Эцио.
— Может быть, они на самом-то деле не были против? — пожал плечами Дезмонд. — Их реакция могла оказаться не совсем такой, какой вы поняли. Хотя, как я понял, чаще всего случается так, как у меня. Когда родители отказываются из-за этого от своих детей.
— Лично от меня тоже отец отказался, — Леонардо заерзал, вытаскивая из-под спины мешавшее ему одеяло. — Он кричал, что я, его незаконно рожденный сын, уже навсегда потерял возможность быть частью его семьи. Не думаю, что он любил меня, но я долгое время был его единственным сыном, наследником его состояния, и ему приходилось меня терпеть. Но после того, как у него появились еще сыновья от нового брака, подающие больше надежд, чем я, он перестал сдерживаться и начал превращать мою жизнь в ад. Когда он узнал, что я гей, у него появился официальный повод избавиться от меня, — Лео чуть улыбнулся, а Дезмонд, шокированный, судорожно вздохнул, не в силах представить, что родитель готов отправить своего ребенка на верную смерть. — Он ненавидел меня настолько сильно, что пытался просить моей казни, но ему не дали, просто сослав нас в Черту. Такое, как ты понял, случается сплошь и рядом. Нас всегда делают изгоями и врагами. Я долго пытался понять, почему, да и не только я. Многие сходятся на том, что нас удобно в чем-то обвинить. Например, в том, что мы подрываем своим существованием основу семейных ценностей, или, что мы заставляем человечество вырождаться. Я к этому после долгих размышлений добавил бы еще и то, что для этого людей и воспитывают подобным образом. Чтобы заставить их отыскать в себе недостатки или несоответствия с нормой, которых у них не было изначально.
Дезмонд кивнул. Примерно то же он слышал от Клэя перед судом.
— Я не буду врать, что не знаю о случившемся, — усевшись на матрасе и скрестив ноги, Леонардо сверху смотрел Дезмонду прямо в глаза. — То, что тебе больно от потери, вполне нормально. Я был бы больше удивлен, если бы ты не скучал и не думал о нем. Вполне нормально и то, что ты перестанешь себя загонять. Его уже нет рядом. Это больно слышать, но если ты продолжишь искать в окружающем мире вещи, которые будут продолжать тебе о нем напоминать, то будет еще больнее. Ты очень хороший парень, Дезмонд. Я не верю, что ты самостоятельно выберешь жизнь, полную боли и тоски.
— Наверное, ты прав. Просто прошло очень мало времени, поэтому я все еще не могу свыкнуться с тем, что мы не вместе, — Дезмонд с трудом выдавливал из себя слова. Тому, что ворочалось внутри него, этому тяжелому камню боли, обвитому плющом с очень острыми колючками сомнений, он названия дать не мог. Этот камень мешал ему говорить, но, преодолевая себя, Дезмонд продолжал, чем очень радовал Леонардо. — Я не знаю, как его отпустить, хоть и понимаю в глубине души, что нужно. Мне нужно время.
— Это вполне естественно, — Леонардо кивнул. Дезмонд тоже сел на матрасе и тут же оказался в его крепких объятиях. Сдавленно застонав, Дезмонд похлопал блондина по спине, и тот, догадавшись, что обнял друга слишком сильно, отпустил его.
Отстранившись, Лео вздохнул и, подняв свои светлые глаза к вечереющему небу, чуть поджал губы. — Это пройдет, конечно, но не сразу. Как бы там ни было, хочу еще об одном попросить. Не отталкивай Шона. Он, конечно, порой ведет себя как самая большая задница на этом свете, но внутри он гораздо лучше.
— Я не очень понимаю, что ты имеешь в виду под «не отталкивай», — пожал плечами Майлз. — Ты так это говоришь, словно между нами что-то возможно.
— Ты ему интересен, что уже само по себе нонсенс. Сам видишь, как он носится с тобой, как наседка со своими яйцами, — звонко рассмеялся Лео. — Я не знаю, как сложатся ваши отношения дальше, но не удивлюсь, если однажды один из вас придет к другому. Если вдруг это случится, скажи мне. Я буду первым, кто искренне порадуется.
— Спасибо, конечно, — Дезмонда даже немного передернуло при мысли о том, что после всего он вообще может с кем-нибудь встречаться, не то, что с Шоном, — но я сильно в этом сомневаюсь. Я…
— А вот и мы! — громким воплем привлекли их внимание гости, которых успели во время их разговора позвать Эцио и Шон. Это были уже знакомые Дезмонду Альтаир, Малик и Коннор. Они принесли с собой походной столик, который шатался на своих тонких металлических ногах, рискуя упасть, как только на него поставят тарелки с едой, и несколько стульев, тоже походных. Леонардо и Дезмонд поднялись с матрасов и отправились помогать друзьям. Солнце уже почти опустилось за горизонт, а они еще не закончили. Необходимо было поторопиться.
***
Дезмонд сидел почти у самого края крыши. Усесться так, чтобы ноги свешивались с края, ему мешала сетка, высокая такая. Защищающая от падения с высоты. Видимо, уже падали насмерть отсюда. Парни за его спиной занимались кто чем. Леонардо рисовал какие-то наброски в потрепанном альбоме, используя спину лежавшего на его коленях Эцио как столик. Коннор, который, по словам друзей уже месяц как учился играть на гитаре, что-то бренчал за столом. Малик учил Альтаира играть в шашки, но, судя по лицу, последнему это не особенно-то и нравилось. Что делал Шон, Дезмонд не видел. И необходимость оборачиваться в этом вскоре отпала. Рыжий опустился на тонкое покрывало, которое Дезмонд постелил чисто ради того, чтобы потом можно было в него закутаться, и, чуть толкнув его, сунул ему в руки кружку горячего, ароматного кофе.
— Прости меня, — когда Дезмонд начал говорить, Шон с искренним удивлением воззрился на него. — За то, что я сказал тебе там, на рынке. Просто эти совпадения показались мне действительно что-то значащими. Я сам был в ужасе от того, что со мной происходило.
— Тебе не за что извиняться, Дезмонд, — Шон со вздохом похлопал его по плечу. — Потеря по-настоящему близкого человека подкосит любого, и никто не в силах будет его заменить, разве что только занять какое-то другое место. Не заморачивайся по этому поводу.
Дезмонд вдохнул запах приправ, добавленных Шоном в кофе, и отпил немного. Шон же с улыбкой отставил свою кружку в сторону и вернул свой взгляд к небу, Майлз же и не прекращал на него смотреть. Закат уже рассеивался, оставляя в посиневшем небе всплески красных, желтых и розовых пятен. Кто-то запускал фейерверки, яркими цветами распускавшимися на фоне ночного неба. Впервые Дезмонд видел, как на небе появляются белые и золотые светлячки звезд.