— Твой парень быстро всему научился, — фиалковые глаза Лиса под каштановой челкой смотрели на Шона с лукавым огоньком. Он словно догадывался, что рыжий недоговаривает больше, чем обычно. Раньше он любил давать Лису подсказки, а Лис в свою очередь обожал отгадывать по ним то, что Шон не любил говорить. Они сидели за тем же самым столиком, за который рядом с собой Шон с месяца два назад усадил Дезмонда, когда приводил его устраиваться на работу.
— Ты доволен тем, что взял его на работу? — Шон пожал плечами. — Я рад этому.
— Я не думал, что ты привяжешься к нему. Ты ведь никогда не связывался ни с кем дольше, чем на одну неделю, что тебя держит рядом с ним все это время? — Лис все не унимался, личная жизнь Шона его явно интересовала больше, чем собственная.
— Тебе проще самому придумать ответ на этот вопрос, чем мне найти его, — откинувшись на спинку дивана, Шон прикрыл глаза, недовольно поджимая губы. Ему правда не нравилось такое пристальное внимание к тому, чему названия он и сам не знал. — На твоем месте я бы оставил попытки заговорить со мной об этом.
— Будь по-твоему, — беспечно улыбнулся ему Лис и снова перевел взгляд на Дезмонда, готовящего коктейли за барной стойкой. Хоть она и была в отдалении, но с их места было видно достаточно. Шон последовал его примеру, наблюдая за точными и аккуратными движениями Дезмонда.
Через неделю после Бдения Лис, как и обещал, взял его на работу. Дезмонд был старателен и прилежен, учась у своего коллеги, Юсуфа. За неимением бармена этот мужчина, нанятый сюда как официант, был вынужден работать за стойкой сам. И он искренне обрадовался, когда узнал, что вскоре он вернется к своей работе. Юсуфу не очень нравилось смешивать коктейли, бойкий и активный, он угасал, вертясь в одном закутке день за днем. И как только он обучил горящего желанием работать Дезмонда основам, то сразу же попросился у Лиса на свое место, и тот, посмеиваясь, разрешил.
К его чести, Дезмонд действительно хорошо работал. Испытательный срок в один месяц пролетел, как его первая неделя в Черте. Днем он работал, а в оставшееся время либо шатался по Черте, изучая ее, либо играл в игры на приставке в доме Эцио и Леонардо. Пару раз он, по просьбе Коннора, помогал ему в ветеринарной клинике, ухаживая за животными после операций или принося корм почти выздоровевшим. Единственные, с кем он мало общался в первый месяц, были Альтаир и Малик. Они изредка пересекались и перебрасывались парой слов, но большего не искали ни они, ни он. Это изменилось в самом конце второго месяца. В один из своих выходных Дезмонду позвонил Леонардо. Обычных стационарных телефонов не было в Черте, их и мобильные с лихвой заменяли браслеты. Тогда Майлз еще не знал об этом и, соответственно, пользоваться не умел.
И поэтому, когда рано утром его браслет завибрировал и противно затрещал, Дезмонд быстро проснулся, испуганный, решив, что на него кто-то напал. Из маленькой дырочки, которую до этого он принимал за фонарик, высвечивалась проекция, которую можно было потрогать. Он, протерев глаза, попробовал нажать на зеленую кнопку, чтобы выключить этот противный звук, и у него получилось. Браслет заткнулся, но вместо него заговорил включившийся в нем телефон.
— Алло, Дезмонд? Это Леонардо, — внезапно раздавшийся из браслета голос друга заставил его снова подскочить. Дезмонд с ужасом принялся разглядывать полоску металла с маленьким дисплеем, обхватившую его руку.
— Что за черт? — воскликнул он, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.
— Ты не знал, как пользоваться телефоном, встроенным в твой браслет? — искренне удивился Леонардо.
— Я вообще не знал, что он у меня есть, — фыркнул Дезмонд, уже придя в себя после этого неожиданного происшествия. — В любом случае, привет тебе. Ты что-то хотел?
— Ну, не совсем я, — Леонардо замялся, словно ему было неловко продолжать. — Понимаешь, я на днях обещал Малику помочь с кое-какой работой, но кое-что изменилось, мне пришлось сказать ему, что я не смогу помочь. И теперь я пытаюсь найти человека, который сможет меня заменить, я ведь не могу его подвести. Скажи, у тебя на сегодня нет каких-то важных планов? Я пойму, если ты занят, ты ведь и без того не обязан это делать. Но я буду очень тебе благодарен, если ты меня выручишь.
— В принципе, — Дезмонд прикинул в уме, вспоминая, чем он хотел заняться на этих выходных. Ничего особо важного, что позволило бы ему отказать Леонардо, он делать не собирался, скорее, наоборот. Он бы в очередной раз впустую потратил бы это время на бесцельное плутание по Черте. Недолго думая, Дезмонд поспешил согласиться, — я свободен в эти выходные. Я с удовольствием помогу тебе с Маликом. Он не будет против?
— Не особо, — голос у Леонардо был какой-то странный, нерешительный. — Он почти как Шон, только его язвительность распространяется в основном на Альтаира. И с людьми он сходится гораздо хуже, хотя, ради такого случая, я полагаю, он потерпит разок. Я позвоню ему и предупрежу.
— Хорошо, я пока буду собираться, — поднялся с кровати Дезмонд. — Кстати, а во сколько и куда я должен буду прийти?
— Я скоро зайду к тебе, не против? — в тоне Леонардо угадывалась улыбка, полная благодарности к Дезмонду. — Я покажу тебе на нашей карте, как проехать к ним.
— Хорошо, жду тебя, — Дезмонд не показал голосом, как его удивило слово «проехать».
— До встречи.
— Спасибо за то, что согласился, правда. Для меня это много значит. Пока, — попрощался Леонардо, со всей доступной ему благодарностью в голосе.
Дезмонд с легким удивлением смотрел, как проекция исчезала — Леонардо сам сбросил вызов. Он два месяца ходил с этой штукой на руке, а всех ее возможностей до сих пор так и не узнал. Наспех помывшись в душе и перекусив, Дезмонд натянул на себя чуть растянувшуюся и посеревшую толстовку и джинсы и устроился на кухне. Он уже знал, что браслет практически невозможно снять кроме тех случаев, когда человека оправдывают и возвращают из Черты на его родину. Эти случаи были настолько редки, что про них все с удовольствием забывали. Но о том, что еще пряталось под дисплеем браслета, Дезмонд действительно не знал и сейчас был готов исследовать.
Аккуратным движением пальца он коснулся дисплея, и тот засветился приветливым светом. Дезмонду не нравилось то, что этот дисплей слишком маленький для того, чтобы разглядеть большинство надписей на нем, и он принялся рассматривать браслет в поисках кнопок или чего-то подобного. Рядом с отверстием, откуда выходила проекция, он обнаружил какую-то неровность. Проведя по этой прямой линии пальцем, он почувствовал переход в угол, затем снова прямую линию, снова угол, затем еще линии и углы, и это сложилось в прямоугольную кнопку, которую с первого взгляда было очень сложно увидеть и почувствовать. Дезмонд несильно нажал на эту кнопку и очень обрадовался, увидев, как появляется проекция, в точности повторяющая дисплей, только раз в пять или семь больше. Он возился со своим браслетом до самого прихода Леонардо и с неохотой оторвался от него, услышав звонок в дверь.
***
Дезмонд знал, что Черта огромна, но никогда не задумывался, насколько. И только сейчас, когда он в старой электричке ехал в ее другую часть, он еще раз убедился в том, что она действительно гораздо больше его родной Столицы. Ехать ему предстояло не меньше двух часов, возможно, и дольше, если учесть, как медленно тащилась электричка. Она чуть покачивалась и скрипела, не внушая к себе хотя бы маломальского расположения. Как объяснил Дезмонду Лео, большая часть общественного транспорта в Черте именно такая. Старые составы и вагоны, уже непригодные для использования в Государстве и оставленные Патрулем у специальных ворот, предназначенных только для перегона вагонов в Черту. Их чинили по мере возможностей, после снова отправляя их перевозить людей. Если вагоны ломались еще раз, их чинили, заменяя детали на новые, и так до тех пор, пока они не развалятся совсем, или пока не обнаружатся вагоны поновее. Но, по словам того же Леонардо, иногда горожанам из инженерного района удавалось найти вагоны для элитных составов, списанные только из-за того, что чиновникам не нравился цвет сидений или что-то в этом роде. Однажды к одним из ворот пригнали целый состав, оказавшийся в идеальном состоянии, и теперь он наравне с остальными перевозил жителей Черты. Дезмонд вздохнул и облокотился на жесткую спинку деревянного сиденья, отчасти жалея, что сейчас он едет не в таком.
Время текло непростительно медленно, и Майлзу было невероятно скучно все время смотреть уже на приевшийся городской пейзаж. Ради хоть какого-то развлечения он снова занялся изучением своего браслета. Движением, к которому он уже успел привыкнуть, Дезмонд снова вызвал проекцию. Он уже успел почти полностью изучить все функции браслета — телефон, плеер, ежедневник и бумажник, он даже умел снимать видео и делать фотографии, которые там же и хранились. Открывать галерею Дезмонд не видел смысла, ведь он ничего не снимал. Ради очистки совести он все же поочередно открыл папки с видео и фотографиями.
В первой, как и ожидалось, Дезмонд ничего не обнаружил. Но увидев папку с названием «На память» во второй, он был искренне удивлен и поспешил открыть ее и посмотреть находящиеся там фотографии. Сердце пропустило удар. Это были его фотографии из колледжа, в основном общие, но вызывающие чувство невероятно сильной ностальгии. На первых трех он стоял среди своих множественных одногруппников и нескольких одногруппниц, которым не повезло быть старшими дочерьми своих родителей-чиновников. Но остальные заставили его чуть не подавиться воздухом. Это были обрезки фотографий Клэя с групповых и семейных фотографий. Большинство из них запечатлели на его лице маску спокойствия и безразличия, которую с возрастом надевали абсолютно все. Дезмонд же мог вспомнить в подробностях каждую его привычку, которые он жадно запоминал полтора года их тайных отношений.
Сейчас, два месяца спустя, Дезмонд уже мог взглянуть на произошедшее трезво. Он по-прежнему очень сильно скучал, но теперь его сердце уже не отзывалось такой сильной болью на любое упоминания о том, что у него когда-то был парень. Дезмонд уже не отводил взгляда от обнимающихся друзей или случайно замеченных пар на улице. Он делал все возможное, чтобы отпустить Клэя до конца, и это у него пока что получалось, что не могло не радовать внимательно наблюдавших за ним друзей. Больше всех, пожалуй, за него продолжал волноваться Леонардо, а Шон старательно изображал из себя его няньку, стараясь не выдать бурю незнакомых эмоций, терзавших его изнутри. Именно благодаря их поддержке Дезмонд, смотря сейчас на эти фотографии, испытывал в разы меньше боли, чем если бы он увидел их раньше.
Электричка с резким скрипом затормозила, и Дезмонд выглянул в окно, пытаясь прочитать на вывеске название станции. Это оказалась та станция, которую ему назвал Леонардо, и парень поспешил свернуть проекцию и выскочить из электрички на улицу. Он спрыгнул на перрон как раз вовремя — не успел он выйти, как двери захлопнулись за ним. Со скрежетом и скрипом колес электричка отъехала от станции и вскоре скрылась за поворотом. Дезмонд отвернулся от путей и принялся рассматривать район, в котором он оказался. Он заметил, что здесь, в некотором отдалении от Стены, дома стоят просторнее, но построены они точно так же, как и в его родном районе. Но людей на улицах было не меньше — все те же гул и музыка, разбросанные по стенам и крышам фейерверки вывесок и фонарей. Дезмонд снова вызвал проекцию и открыл электронную карту, чтобы с ее помощью найти дорогу к дому Малика.
— Опоздал, — отвлек его от попыток разобраться с запутанной нумерацией домов знакомый голос, раздавшийся откуда-то сбоку. Дезмонд поднял голову и с радостью увидел стоявшего у спуска с перрона Малика. — Ты опоздал. Я позволил Леонардо сделать эту замену, но он говорил, что ты ответственный. Теперь же я в этом сильно сомневаюсь.
— Прости меня, Малик, — признавая его правоту, Дезмонд развел руками и попытался оправдаться. — Я опоздал отчасти из-за электрички, она ехала медленнее, чем…
— То, что ты недавно приехал, тебя не оправдывает, — Малик закатил глаза. — Надо было узнать об этом раньше. В любом случае, ты уже здесь. Пошли, у нас много работы. Дилетант.
И вот так, не дожидаясь его ответа, Малик развернулся и отправился к домам, что были в ста метрах от станции. Дезмонд бросился за ним, проигнорировав обидное для него прозвище.
***
— Это точно все? — внимательно посмотрел на Дезмонда Малик, когда тот перенес из подсобки в его кабинет последнюю упаковку чистой бумаги.
Кабинетом Малик называл тесный чердак своего дома в другом конце района. Не успел он привести туда Дезмонда, как сразу же загрузил его работой. Сначала он заставил его перенести с первого этажа на чердак (который был в этом доме третьим по счету) большое и тяжелое плетеное кресло-качалку, чтобы в нем ему было удобней работать. Дезмонду удалось поднять кресло на второй этаж, но с лестницей, ведущей на чердак, возникли затруднения. Она была узкая и крутая, а покрытые лаком деревянные ступеньки были настолько скользкими, что поскользнуться и упасть на них было легче легкого. Спустя полчаса наблюдений за его мучениями Малик смилостивился и велел поставить это злосчастное кресло к стоявшему под окном обеденному столу.
Загрузив Дезмонда работой на следующие несколько часов, Малик уселся за стол и погрузился в какое-то свое занятие. Дезмонду показалось, что он придумал для него эту работу только сейчас. Не может быть, чтобы он заставлял своего единственного друга таскать эти тяжелые упаковки и коробки. Но, подумав, он решил делать то, о чем его попросили. Поздно сопротивляться, раз уж он уже здесь. Около трех часов он перетаскивал их из подсобки на второй этаж и, по просьбе Малика, подкладывал ему чистые листы. И вот, когда солнце уже начинало клониться к западу, он закончил, с громким стуком опустив на свободную тумбочку последнюю упаковку.
— Ага. Там больше ни одной нет, — Дезмонд опустился в одно из двух кресел в этой комнате. — Скажи на милость, Малик, зачем тебе столько бумаги? Я не спорю, карты — вещь нужная, но неужели у тебя столько заказчиков, не любящих пользоваться картой в браслете?
— Тебе Шон сказал, что я только картами занимаюсь? Идиот, — даже несмотря на то, что Малик сидел к нему спиной, ему не потребовалось поворачиваться, чтобы увидеть, как Дезмонд кивает. — Моей основной работой является перевод текстов.
— В каком смысле, перевод? — недоуменно воскликнул Дезмонд. — На всей планете сейчас только один язык. Никто больше не говорит на старых языках, и тем более не пишет.
— Я тоже так думал, — Малик вздохнул, чувствуя себя воспитателем несмышленого ребенка. — Но есть ли у тебя доказательства того, что где-то кроме нашего материка после Катастрофы действительно говорят на одном языке? Я, например, не могу. Как бы там ни было, я перевожу за скромную плату документы для заядлых коллекционеров, которые мне их приносят. Леонардо помогает мне расшифровывать карты и наиболее древние экземпляры. Я не знаю, откуда у него эти знания, но он в этом плане гений. Я ему искренне благодарен за всю помощь, которую он мне оказывает.
— Понятно, — Дезмонд запрокинул голову на спинку кресла, безучастным взглядом всматриваясь в потолок. Потом, снова посмотрев на Малика и убедившись, что он с головой погрузился в работу, Дезмонд решил снова заняться своим браслетом. Когда Малик услышал звук появляющейся проекции, он обернулся.
— Активация, — зачем-то сказал он, и на браслете, что был надет на его целую руку, включилась проекция. Поймав на себе недоуменный взгляд Дезмонда, Малик в очередной раз за этот день закатил глаза. — Не строй из себя дурака. Я не могу активировать проекцию той же рукой, на которую нацеплен браслет. Второй, как ты мог заметить, у меня нет. Одна знакомая Шона покопалась в нем и установила туда голосовое и зрительное управление.
— Вот как, — понимающе кивнул Майлз. — Зачем тебе сейчас проекция? Как я заметил, ты предпочитаешь пользоваться обычными бумагой и ручкой.
— У меня есть кое-что для тебя. Иначе зачахнешь раньше, чем я закончу работу, — зрачки Малика двигались с такой скоростью, что, не знай Дезмонд причины этому, он бы наверняка попытался найти для него экзорциста. Наконец, словно найдя нужные файлы, Малик поспешил отправить их Дезмонду. — Отправка.
Проекция мигнула, выводя на экран сообщение с просьбой дать доступ новым файлам, и Дезмонд поспешил начать копирование. Через пару минут они уже были на его браслете.
— Там игры, несколько фильмов и книг, — Малик тряхнул рукой, отключая проекцию, и снова отвернулся к своим бумагам. — Развлекайся.
— Спасибо, но, — Дезмонд замялся, — мне кажется, что сейчас слишком поздно. Мне пора возвращаться.
— Ты выходишь на работу в понедельник, — пожал плечами Малик. — У тебя еще есть целый день, чтобы вернуться. Оставайся у нас. Завтра домой поедешь.
— У нас? — удивленно посмотрел на него Дезмонд.
— Я живу с Альтаиром. Считай, что мы почти как Леонардо и его парень, — голос уМалика на миг потеплел и почти сразу же стал, как и прежде, отрывистым и жестким.
— Здорово, — в глубине души, однако, он так не считал. Дезмонд прекрасно помнил, как они с Альтаиром грызлись между собой в те моменты, когда он их видел.
— Не скажи, — Малик со вздохом отложил карандаш в сторону и поднял глаза на цветущую за окном яблоню. — По жизни он новичок еще больший, пожалуй, чем ты. Все, хватит разговоров, ты мне работать мешаешь.
Улыбнувшись тому, как энергично Малик принялся работать дальше, Дезмонд вернул свое внимание проекции.
***
— Эй, а ты что здесь делаешь? — отвлек Дезмонда от чтения голос Альтаира спустя несколько часов. Когда он вернулся с работы, уже потемнело. Малик по-прежнему работал за столом под светом большой настольной лампы, а Дезмонд читал на проекции одну из книг. — Я думал, что сегодня будет помогать Леонардо.
— Он не смог и вместо себя отправил Дезмонда, — не отрываясь от работы ответил вместо Майлза Малик. — Хватит ревновать меня к каждому столбу и дилетанту.
— С чего ты взял, что я ревную? — прорычал Альтаир, сверля парня недовольным взглядом.
— С того, что ты заводишься каждый раз, когда видишь меня с кем-то кроме Лео или его парня, — Малик даже не оборачивался, что бесило Альтаира еще больше. — Хватит, у тебя для этого нет никаких объективных причин.
— А у тебя нет причин засиживаться так долго, — Альтаир, подойдя к столу, попытался отобрать у него бумаги, но Малик, ловко орудуя единственной рукой, не позволял ему этого сделать. Но, тем не менее, у него не получилось постоянно уворачиваться, и Альтаир, вырвав их из его рук, отложил злосчастные листы куда подальше. — Ты обещал мне не перетруждаться, но все равно каждый день продолжаешь работать допоздна.
— Мне ничего не будет, — вздохнул Малик, чувствуя, что спорить с Альтаиром, как всегда, бесполезно. Он откинулся на спинку стула, прикрыв глаза, и вдруг почувствовал на своем лбу ладонь Альтаира.
— У тебя температура поднялась, — продолжал со свойственной ему грубой заботой хлопотать вокруг Малика Альтаир. Старательно игнорируя возражения однорукого, он оттащил его на диван и запеленал в плед. Смирившись с тем, что Альтаир уже не позволит ему работать, Малик позволил ему делать с собой все, что тому заблагорассудится. Дезмонд же тихо посмеивался про себя в сторонке, наблюдая за тем, как Альтаир обустраивает парня. Наконец, всучив Малику какую-то книгу и нацепив на него невесть откуда взявшиеся очки, Альтаир включил напольную лампу и удовлетворенно вздохнул.
Оглядев комнату довольным взглядом, Альтаир наконец-то соизволил обратить свое внимание на Дезмонда. Он окинул недовольным взглядом Майлза и, подойдя к лестнице, кивком поманил его за собой.
— Пошли, говорю, — недовольно пояснил Альтаир, нарвавшись на вопросительный взгляд Дезмонда. — Поможешь мне ужин приготовить.
Дезмонд не стал ему перечить. Он поднялся и отправился следом за Альтаиром, вниз, затем на кухню. Помогая ему доставать из шкафчиков и холодильника продукты, Дезмонд вдруг задумался. Все это время он видел этих двоих какими-то излишне агрессивными. Малик не подпускал к себе никого, а Альтаир смотрел на окружающих свысока. Теперь же он, как ему казалось, начал понимать этому причину. Если же с
Маликом все было более или менее понятно, то вот как раз таки поведение Альтаира долгое время заставляло его удивляться. Но, стоило ему увидеть, как Альтаир хлопочет вокруг Малика, Дезмонд резко переменил свое мнение на его счет. Он много раз слышал о подобном, но впервые он видел настолько сильную любовь. На первый взгляд могло показаться, что эти двое абсолютно не ладят между собой, но, приглядевшись, Дезмонд догадался, что это поведение сродни защите. Пусть в словах обоих было слишком мало тепла, но то, с какой нежностью касался Малика Альтаир, говорило о многом. О том, как сильно он волнуется, и как много для него значит этот человек, даже с таким физическим увечьем. Дезмонд улыбнулся своему умозаключению, за что тут же был награжден мрачным взглядом Альтаира.
— Чему улыбаешься? — недовольно спросил он, сверля Дезмонда взглядом.
— Я просто рад, — Дезмонд улыбнулся ему в ответ, и теперь в глазах Альтаира читалось удивление. — Рад тому, что рядом с ним есть ты.
— В каком смысле, рад? — Альтаир отложил на столешницу нож, которым он резал овощи для салата, и внимательно посмотрел на собеседника.
— В прямом, — решив быть откровенным до конца, Дезмонд продолжил.- Я просто наблюдал за тем, как ты о нем заботишься, и меня это восхитило что-ли. Это незаметно с первого взгляда, но ты его и правда очень сильно любишь.
— И что с того? — смутившись, буркнул Альтаир, снова принимаясь резать овощи. Дезмонд улыбнулся, но отвечать не стал. Когда Альтаир снова заговорил, Майлз удивился. — Нас выслали сюда совсем по разным причинам. До того, как оказаться в Черте, я был патрульным. Выполнял приказы Правительства, совершенно ни о чем не задумываясь. Аресты, казни одна за другой, сопровождение преступников к границе. Однажды нашему отряду дали очередное задание. Один из наших нашел главаря воровской шайки, которая крала еду со складов и рынков. Когда мы пришли в тот дом, — Альтаир отстранился и тяжело вздохнул, словно переживая тот день в памяти еще раз, — старый, на окраине города, то обнаружили там семью, скорее, ее подобие. Старенькая бабушка, приютившая в своей скромной квартирке беспризорных мальчишек. Она была уже совсем плоха. У них были деньги на доктора, что-то оставалось на квартплату, а вот на еду не было ничего. Без хорошего питания поддерживать ее здоровье в относительном порядке было очень сложно. Поэтому мальчишки сделали что-то вроде своей банды и стали красть для нее еду. Ее родной внук был их главарем, самым ловким среди них. Последние кражи были серьезней предыдущих — он обчистил бытовой магазин и сдал все, что вытащил в барахолки. Мы проследили за ним оттуда и обнаружили остальных.
— Ты не смог их арестовать? — понимающе спросил Дезмонд, и Альтаир кивнул.
— Меня даже судить не стали, — Альтаир снова вернулся к своему занятию. — Взяли и выслали. Что с тем мальчишкой, я так и не знаю. Обычно их отправляют на шахты, даже не в Черту. Я не знаю, что из этого хуже. Мне грустно осознавать, что из-за плохих условий жизни, которые так тщательно пытаются скрыть, дети вынуждены становиться так называемыми преступниками.
— Ты прав, — Майлз помешивал жарящуюся на сковороде картошку и немного задумчиво разглядывал появляющуюся на нескольких кусочках золотистую корочку. — С другой стороны мы не в силах что-то изменить.
— Я бы изменил жизнь Малика, если бы у меня была такая возможность, — Альтаир с такой силой надавил на ручку ножа, что та соскочила с морковки, которую он резал в этот момент, впиваясь лезвием ему в палец. Альтаир отдернул руку с ножом и поднял вторую к свету. Оба парня выдохнули, убедившись, что это всего лишь царапина. Альтаир промыл ее под струей воды из раковины и вернулся к овощам. — Ему досталось гораздо хуже, чем мне. Они с братом работали личными помощниками одной большой шишки в нашем городе. Однажды… — Альтаир замялся, не в силах подобрать слова.
— Однажды я зашел к нему в кабинет, чтобы отдать какие-то документы, — парни обернулись, услышав голос Малика. Они не услышали, как он спустился, и поэтому не знали, что он слышал почти половину их разговора. — И ты знаешь, он был в дрова в тот день. Я застал его с бутылкой какой-то алкогольной бурды в одной руке. Другой он прижимал голову моего брата к своему волосатому лобку. Оказалось, он шантажировал Кадара, заставляя его спать с ним в обмен на то, что он позволит мне работать у него и дальше. Я знал, что мой младший брат очень доверчив, но никогда не подозревал, насколько. Он действительно поверил, что я не смогу найти новую работу, и позволял этому ублюдку творить с собой все, что тому захочется, — бледный Альтаир и шокированный Дезмонд с ужасом глядели на выступившие на его глазах слезы. Малик смахнул их рукой, но они все равно набегали, скатываясь по его смуглому лицу. — Я этому уроду половину конечностей переломал. В итоге прибежали охранники, растащили нас. Он сумел обставить все так, словно ничего не произошло, а мы с Кадаром пытались его ограбить. Основную вину повесили на брата, а я проходил как соучастник. Я пытался поменяться с ним местами, надеясь, что его отправят в Черту, но ничего не получалось. Это было около десяти лет назад, тогда казни были более жестоки. Кадару отрубили голову, а мне только руку. Кое-как перемотали ее бинтами и выслали меня сюда. Я до сих пор помню лицо этого урода, и каждый год, в годовщину смерти брата, я не могу отделаться от того воспоминания.
Альтаир не дал ему договорить, шагнув вперед и прижав к себе. Спрятав лицо у него на груди, Малик через несколько минут успокоился. Дезмонд же оперся о столешницу, качая головой. Он думал, что это ему не повезло с приговором, но, в сравнении с этой историей, собственная теперь казалась ему едва ли не самой обычной. Не успел успокоившийся Малик отстраниться от своего парня, как тут же оказался в объятиях Дезмонда, проигнорировавшего недовольное сопение Альтаира.
— Слушай, я все понимаю, спасибо тебе за твою поддержку, — Малик действительно был ему благодарен, но он явно не любил, когда его трогает кто-то кроме Альтаира, — но, если тебе не сложно, отпусти меня, идет? Спасибо, — он выдохнул и помрачнел, посмотрев куда-то за спину Деза. — У тебя картошка горит.
Альтаир среагировал быстрее незадачливого Деза, убрав сковородку с огня. Малик вздохнул и по мере возможностей попытался помочь парням с ужином.
***
Два дня подряд просыпаться не от того, что выспался, а от того, что разбудили, для Дезмонда было, пожалуй, слишком.
В этот раз кто-то столкнул его с дивана прямо на холодный пол. Недовольно застонав, Дезмонд приподнялся и протер глаза, пытаясь понять, кто же так жестоко с ним обошелся. Это оказался Альтаир, уже проснувшийся и одевшийся. Где-то в стороне копошился Малик, что-то разыскивая в недрах комода.
— Что случилось? — пробурчал Дезмонд, поднимаясь с пола. — Я надеялся, меня не будут будить.
— Мы и сами дольше бы поспали, если бы не звонок Леонардо. Он объяснил наконец-то причину, по которой вчера не смог помочь Малику, — Альтаир почему-то поморщился, и после его следующих слов стало понятно, почему. — Он нашел что-то, какое-то древнее место неподалеку от Стены, туда уже давно никто не ходит. И теперь Малик сорвался туда, хочет сам взглянуть.
— Ты такой новичок! — в Альтаира прилетела брошенная Маликом тяжелая сумка, которую парень едва поймал. — Ты ничего не понимаешь! Это очень важное место, в котором хранится вся информация о прошлом человечества! Если мы с Лео и Шоном изучим ее, то наверняка узнаем причину Катастрофы.
— Но разве причиной была не война? — Дезмонд ошалело глянул на Малика, застыв с джинсами в руках.
— Мы изучали разные источники с датами, и все они до неправдоподобия разнятся. Большинство из них сходились на том, что это случилось не менее 500 лет назад, — Малик подошел к Альтаиру. — И в итоге мы пришли к выводу, что те, кто их писал, и сами не знают, когда и как все произошло, они попросту написали то, что требовало их правительство. Это обычное явление, когда все делают для удобства и выгоды лидеров, так почему и те, кто застал Катастрофу, не сделали так, чтобы скрыть от потомков какую-то правду?
— В твоих словах есть логика, — не мог не согласиться Дезмонд. — И что, Лео просит нас поехать туда прямо сейчас? У нас будет достаточно времени, чтобы потом вернуться? Мне кажется, я не единственный, кому завтра на работу.
— С этим мы как-нибудь разберемся, — спокойно пожал плечами Малик. — А пока меньше говори и быстрее собирайся. От того, что ты копаешься, у нас не прибавляется времени на поездку и исследования.
Дезмонд только поджал губы, чтобы не сказать Малику, что он на самом деле думает о его поведении по отношению к окружающим, и действительно поторопился одеться.
Через несколько часов они уже шли под нещадно палящим солнцем к тому месту, которое обозначил на карте и переслал Малику Леонардо. Дезмонд проклинал эту переменчивую погоду в Черте, которая то была комфортной, то резко кидалась из крайности в крайность. Еще вчера солнце и то не так сильно пекло, а сегодня он уже чувствует себя курицей в духовке. Наконец Малик свернул куда-то направо, к старым шахтам, которыми уже никто не пользовался. Альтаир только хотел спросить, не хочет ли Малик завести их в одну из них, как Малик свернул снова, к неприметному, но достаточно широкому углублению в земле. Подойдя поближе, удивленные Альтаир и Дезмонд обнаружили, что это старая, местами обвалившаяся лестница. Улыбающийся Малик чуть поклонился, аккуратным движением единственной руки приглашая парней спуститься вниз. Переглянувшись, они аккуратно принялись спускаться по старым ступенькам. Лестница заканчивалась стеной, преграждавшей им путь, и идиоту было понятно, что она заменяет дверь. Удивленные парни остановились, не зная, как попасть внутрь.
— Эй, Малик, а так должно быть? — непонимающе спросил Дезмонд. — Ты же сказал, что парни ждут нас там, но как они туда попали, если дорогу перекрывает стена?
— Я не знаю, они не предупреждали меня об этом. Когда я им звонил перед выходом, Лео сказал мне, что они смогли войти, — Малик недовольно ощупывал стену целой рукой. В попытке связаться с друзьями он вызвал проекцию и позвонил Лео, но сигнал явно не проходил сквозь стену. Малик зло махнул рукой, и проекция, жалобно звеня, исчезла, а ее хозяин выругался. — Вот же твою мать.
— Чертовщина какая-то, — поморщился Альтаир, наблюдая, как Дезмонд подходит ближе и ощупывает стену. — Эй, Дез, ты ее кончиками пальцев что ли собрался двигать?
— Нет, конечно, — ответил ему Майлз. — Просто у меня эта стена вызывает странное чувство, словно я знаю это место.
— Как ты можешь знать о месте, в котором никогда не был? — Альтаир было закатил глаза, но яркий свет, хлынувший вдруг из щелей в двери, заставил его податься назад и заодно прихватить за собой Малика. — Что за хрень?
Дезмонд попытался что-то крикнуть им, но они ничего не услышали — грохот неприятно резал по ушам, а свет словно слепил их. Это продолжалось несколько минут и резко прекратилось. Свет пропал, за ним исчез и грохот. Дверь жалобно и громко скрипнула и тяжело упала вовнутрь длинного коридора, взметнув там огромное количество пыли и каменной крошки. Дорога была свободна, и друзья, переглянувшись, дружно шагнули внутрь, туда, где их ждали остальные.