Эллари Никс молча пила крепкий хороск, особенно крепко сжимая пальцы на стакане, а сидящая рядом Гаррус чувствовала себя до мурашек неуютно. Ей ещё не приходилось успокаивать разумных, что были старше неё… Эллари же была фактически ровесницей её отца и давней его знакомой. Гаррус уже успела поработать с ней вместе и оттого ей было ещё более странно видеть эту стального характера женщину такой… опустошённой. Возможно, было бы лучше, если бы на месте Гаррус сейчас сидел Кастис, её отец, но тот, как обычно, нёс свою службу на Цитадели и появлялся на Палавене довольно редко.

      Гаррус обнаружила Эллари в таком состоянии с полчаса назад, заглянув в небольшую столовую в уже опустевшем к ночи здании, выделенном примархом для её целей. В столовой горел свет, и Гаррус не смогла пройти мимо… А теперь сидела рядом с той, кто стояла лишь на ступень ниже Федориана, и пыталась придумать, чего бы сделать такого, чтобы её успокоить.

      — Она погибла, Вакариан. Моя дочь. Прости, я буду пить ближайшие два дня, — сказала Никс на вопросительный взгляд молчаливо усевшейся рядом Гаррус. Голос турианки звучал глухо, но спокойно; она констатировала факт.

      — Я… понимаю, — негромко ответила Гаррус, чуть помедлив. — Может быть, не так, но… я теряла своих.

      — Такая молодая, — покачала головой Никс. Вакариан пожала плечами:

      — Это быстро проходит, — Никс чуть усмехнулась:

      — Я не пыталась задеть. Просто… В страшное время мы живём. Молодые теряют своих, молодые погибают… Вы должны жить и только-только начинать беспокоиться о карьере… Но моя дочь погибла, а ты пытаешься укреплять Палавен перед вторжением каких-то Жнецов. И я тебе в этом всего лишь помогаю… и даже отстранюсь на пару дней.

      Вакариан молчала, не зная, что сказать. Эллари взглянула на неё пронзительными зелёными глазами и продолжила:

      — И я уверена, что ты без меня справишься.

      Неловко шевельнув мандибулами и чувствуя, как в груди приятно потеплело от признания, Гаррус ответила:

      — Кому-то нужно это сделать.

      — Нужно… — эхом отозвалась Никс и замолчала. Она сидела, практически не шевелясь, лишь механически подливала алкоголь в стакан и так же механически запрокидывала голову, делая очередной глоток. Глаза её оставались совершенно трезвыми.

      Так, в вечерней тишине, прерываемой лишь звуками дыхания, стуком металла о пластик и кажущегося неестественно громким плеска алкоголя в бутылке и стакане прошло ещё пять минут. Или десять. Или полчаса. Время казалось застывшим.

      Никс заговорила вновь, когда бутылка опустела:

      — Я собираюсь сходить за добавкой. Ты со мной?

      — Могу, — коротко ответила Вакариан.

      — Тогда пошли. Я могла бы пить и в одиночестве, но… — она ненадолго замолчала. — Ты умеешь хорошо молчать. Спасибо.

      Гаррус оставалось лишь кивнуть в ответ.

      За очередной бутылкой не пришлось идти далеко: как оказалось, в одном из шкафчиков кабинета Никс их оказалось несколько.

      — На случай неожиданной пьянки, — пояснила Эллари на удивлённый взгляд Вакариан. — Правда, я надеялась, что случай будет более… весёлым. И что я с кем-то разделю этот хороск. Сейчас, прости, не предлагаю. Боюсь, самой не хватит.

      — Без проблем, — облегчённо ответила Гаррус. Она не очень любила крепкий алкоголь.

      Никс оценивающе пробежалась взглядом по стройному ряду металлических бутылок и вместо одной взяла три, одну всучив в руки Вакариан.

      — Донесёшь, — её интонации звучали странно — полупросьба-полуприказ. Почему бы и нет. Выходили из кабинета и добирались до столовой они молча. И так же молча Эллари прикончила вторую бутылку хороска. Взявшись за третью, она обратилась к Гаррус уже чуть нетрезвым голосом:

      — Ты знаешь… Я, наверное, не буду пить два дня. Прросто… Закончу то, что есть. И ещё одну из кабинета. И стакан… Всего стакан с утра, да. Чтобы голова работала.

      — Это необязательно… — растерянно сказала Вакариан, но Никс упрямо помотала головой:

      — Нет, не из-за тебя. Ты… Ты справишься. А у меня, кроме Ветры, ещё одна дочь осталась. Младшая, — её голос прозвучал почти нежно. — Ты понимаешь, младшая. Совсем одна. В Инициативе этой… Там, конечно, кроганки есть, а матери они прекрасные, самые мягкие, что есть в этой галактике. Но они могут и не принять, хоть и мелкая, а турианка же. Понимаешь?

      — Понимаю, — послушно ответила Гаррус.

      — Вот! И ты правильно говорила. Кому-то… кому-то нужно это сделать. И вот сегодня — я пью. А завтра и послезавтра — буду делать. Я столько лет не делала ничего, только наблюдала… Хватит. Легко не будет, но, — она опрокинула в себя ещё полстакана алкоголя, — тебе тоже нелегко. А я старше… Справлюсь. Понимаешь?

      Как ни странно, но Гаррус понимала.

      Она осталась до момента, пока Никс не стало шатать, и отвела турианку на практично-удобный диван в её кабинете, а после слегка прибралась в столовой и выкинула пустые бутылки. Гаррус была уверена — ровно через два дня Эллари Никс вновь приступит к своей работе, такая же сильная, как прежде. Разве что — не исключено — отношения станут чуть теплее.

      Но ещё одна дочь — это и правда важно. Не менее важно, чем работа по защите Палавена. И, действительно, кому-то нужно делать то, что будет правильно. Пожалуй, это Гаррус понимала всегда — Шепард своими действиями, своими словами и постоянной дружеской поддержкой лишь помогла ей увериться в этом окончательно и бесповоротно.

      И Вакариан — делала. И собиралась как делать это впредь, так и помогать в этом другим.

      Ведь кому-то же нужно.