У Огрона на удивление сильная хватка. Как у бойцового пса, вцепившегося в руку: мёртвая и болезненная.

В тот день, перевернувший всю её жизнь, новоявленная фея испытала настоящий шок. Сначала Винкс, которые показались ей просто сумасшедшими девками, потом эти великовозрастные фрики, едва не отправившие её куда-то в тёмно-фиолетовую, казалось, засасывающую всё и вся, кроме самих магов, дыру… Рокси любила смотреть фильмы о чародеях вроде «Гарри Поттера», но во всю эту «чепуху» до того момента не верила, думала, что всё это лишь красивые сказки. Но когда она едва не стала жертвой злых колдунов, — волшебниками их никак не назовёшь — в эти сказки ей приходится поверить. Когда холодная рука их лидера больно сжимает её плечо, а те самые чокнутые особы начинают светиться и обретать крылья, пытаясь спасти последнюю земную фею в лице Рокси — в магию приходится поверить. Как в неё не поверить, если девушка всё это видела собственными глазами и ощущала эту магию своей кожей? Тогда феи из Магикса прогнали злодеев (?), и она благополучно вернулась домой. С синяком на плече и диким испугом.

Рокси несколько дней оправлялась, погрузившись в работу, в прогулки с Арту, в заботу о зверушках, пытаясь собрать мысли в кучу. Размышляла о том, как теперь повернётся её жизнь, кто они все — и Винкс, и маги Чёрного Круга — вообще такие, кто она теперь. Последняя фея Земли, да? А хотела ли она такой жизни? Когда какие-то больные на голову охотники за фейскими крыльями у неё на хвосте и могут напасть в любой момент? Какие цели преследуют обе стороны этой борьбы за Рокси?

Блум — кажется, главная у этих фей — пыталась обучить азам магии, рассказывала, что когда всё закончится, Винкс возьмут её с собой в Алфею. Но у девушки не было желания покидать родную Гардению, отца, Арту ради мифической возможности стать профессиональной чародейкой с крыльями бабочки в ином измерении. Она хотела нормальной жизни. Без всех этих погонь, магии. Она хотела стать ветеринаром, заботиться о животных. Рокси хотелось, чтобы всё было как раньше: помогать папе в баре, учиться, жить спокойно, в конце концов, не боясь собственной тени, не чувствуя опасность на каждом шагу и холодный хищный взгляд серо-голубых глаз Огрона (или как там его?). Он, кстати, вызывал подозрительно противоречивые чувства.

Она боялась его. Очень. Даже больше, чем его соратников. Но неосознанно пыталась понять мотивы его действий. Зачем они заточили почти всех земных фей? Зачем они лишили Землю волшебства? Почему пытаются заточить её, если она, может быть, не хочет быть феей? Может, если с Ним поговорить, он поймёт и пощадит её?

Она пыталась понять магов, даже когда те несколько раз нападали на неё и новых подруг, даже когда они похитили её вместе с отцом и держали на каком-то складе, вынашивая планы шантажа Винкс Белым Кругом, который был ключом к освобождению заточённых в собственном убежище фей. 

— Послушай меня, Рокси, — тогда негромко произнёс Огрон, восседая — именно восседая — на одной из деревянных коробок. У него был низкий, приятный, чуть хриплый голос, про себя подметила фея животных и тут же мысленно обругала себя. Нельзя так думать. Он её враг. Он тот, кто хочет убить и заточить её. — У тебя нет шансов. Наивные феи отдадут нам Белый Круг, но мы тебя не собираемся освобождать, понимаешь? — мужчина подошёл к ней и, вцепившись холодной рукой девушке в подбородок, заставил её посмотреть ему прямо в глаза. Сердце забилось быстрее, громче. От страха, самого сильного страха, который только способна чувствовать жертва перед своим палачом. Или всё же… — Мне даже немного жаль тебя. Такую молодую и симпатичную девочку ждёт такой глупый и бесславный конец. Но увы, ты была рождена, чтобы умереть, а у меня есть долг. 

— П-перед чем долг? — дрожащим голосом спросила Рокси, желая отвернуться от такого пронизывающего взгляда, но в то же время желая смотреть на него так вечно. Его холодно-стальные глаза завораживали. — Я хочу жить. Я не хочу быть феей. Я хочу жить, — она еле сдерживала слёзы, проговаривая эти слова. В горле встал ком. — Пощадите хотя бы папу…

— Извини, ничем не могу тебе помочь, но Клауса мы отпустим. Последнее желание обречённого — закон, — улыбнулся тёмный маг и отпустил её, напоследок проведя пальцами по тому синяку на плече. Девушка поморщилась, зажмурившись. — Больно? — участливо поинтересовался мужчина. Фея затаила дыхание. Сердце продолжало колотиться в груди, как сумасшедшее. — Ничего, скоро всё прекратится, — напоследок коснувшись её спутавшихся волос, тёмный маг ушёл, а страх, клокочущий внутри неё, сменился навязчивым желанием помочь, переубедить Огрона и верой, что маги Чёрного Круга и их лидер в частности — не такие уж и ужасные, какими пытаются себя выставить. Может быть, земные феи давным-давно навредили им, причинили невыносимую боль, и именно поэтому они так решили отомстить? Или земные феи не такие белые и пушистые, как казалось ей и Винкс?

Но после того, как она дала своему врагу (?) отпор, Рокси поняла, что уже вряд ли об этом узнает. Да, земные феи, движимые жаждой возмездия, едва не уничтожили человечество, но феям из Магикса удалось убедить их, что месть — не лучшее решение проблемы. Хотя это казалось неправильным, — испытывать влечение к врагу — интерес и стремление понять загадочного и жуткого мужчину не угасали, а наоборот, с каждым днём, с каждой миссией, с каждой встречей с охотниками на фей только росли. Фея животных даже не заметила, как это переросло в нечто большее. И даже то, что Огрон фактически убил Набу, не позволив ему воскреснуть с помощью Чёрного Дара, не смогло отрезвить девушку, затушить эти странные чувства, которые ей приходилось запихивать внутрь себя и стараться забыть.

С той последней схватки среди льдов измерения Омега много воды утекло. Тот синяк, оставленный Огроном в тот самый день на плече, давным-давно зажил и уже не болел от малейшего прикосновения. И Рокси про себя радовалась, что никто о нём так и не узнал — водолазка и где-то вычитанные у Блум заклинания скрытия были отличными помощниками в этом деле. Никто его не видел. Если бы её новые «подруги», которые теперь заняты спасением мира, увидели его, то точно бы не вынесли этого зрелища. Фиолетово-жёлто-сине-зеленоватое пятно — очень и очень уродливое, кстати — обвивало плечо, как повязка с отличительным знаком. Его уже нет. А те погони, тот безумный страх за свою жизнь и жизнь своих близких — в прошлом. Теперь у феи животных полная и счастливая семья, а она тихо-мирно учится в Алфее и постигает искусство магии.

 Казалось, пора уже успокоиться и забыть.

 Но порой воспоминания накатывали волной, когда Рокси делала домашнюю работу или просто мылась в душе. Тогда те странные, предательские чувства к врагу вспыхивали вновь. А когда другие ученицы просили рассказывать обо всех этих злоключениях, девушка отмахивалась или рассказывала кратко и скупо, минуя те встречи с Огроном, ибо они нажали на не лучшее место в душе, и она начинала болеть от… первой любви. Да, любви, что расцвела из страха.

Девушка в такие моменты окуналась в прошлое и откровенно любовалась мужчиной, который ей в отцы годился. Пронизывающий взгляд его серо-голубых глаз, крепкая и статная фигура, алые и чуть вьющиеся волосы до плеч. Никакие специалисты из Красного Фонтана, у которых ещё молоко на губах не обсохло, не сравнятся с тёмным магом. «Если бы можно было всё вернуть…» — мечтательно задумывалась фея животных и тут же печально вздыхала. Глупо вышло. Она, семнадцатилетняя девчонка, год назад влюбилась в своего же врага, который хотел заточить её и явно был старше её самой на пару сотен лет. Его бы точно не заинтересовала такая мелочь. И от осознания этого становилось очень муторно и тошно. Правильно говорят, что любовь зла. И поэтому Рокси убегала от своих чувств, как могла: погружалась в учёбу и хобби. Забивала свою голову всем, чем придётся, до тех пор, пока они перестанут болеть при каждом прикосновении-упоминании мага, как синяки.

А Огрон... Огрон, скорее всего, уже никогда не узнает о том, что в него влюбилась его же жертва.