Подсвеченный красным силуэт Омеги напоминает огромную космическую медузу. На станции-астероиде нет принятого разделения дня и ночи, но никого это, похоже, не заботит. Каждая подворотня в любую минуту способна предложить широкий выбор развлечений из всех смертных грехов, а большинство лавок и вовсе работает круглосуточно. На каждый товар находится свой покупатель, будь то оружие, наркотики или даже рабы – криминальная столица систем Терминус не связана ограничениями законов. Здесь их попросту не существует. Прав тот, у кого больше денег или мощнее пушка.

Омега прокурена, пропита, пронизана одновременно отчаянием и надеждами на лучшее, первым пунктом в которых значится билет отсюда. Это место учит трезво оценивать свои силы, быстро адаптироваться и никому не доверять. Оно не прощает ошибок. Однако при всём своём смраде и удушающей суетливости Омега дышит жизнью. Она не отрицает опасности, подстерегающей за любым углом, и не прячется за вывеской фальшивого благонравия, тут же демонстрируя всю неприглядность изнанки, а потому – до отвращения настоящая.

Шепард умудряется наткнуться на первого из её списка – немолодого и довольно устрашающего наёмника по имени Заид – сразу возле дока, в котором пристыковалась «Нормандия». Впрочем, нет ничего удивительного в том, что он их поджидал: «Цербер» наверняка сообщил наёмнику расчётное время прибытия. И не сообщил капитану о том, что ей лично придётся обеспечить выполнение условий сделки, на которую пошла организация с Заидом. Шепард с облегчением осознаёт, что чего-то в этом роде от них и ждала, и сюрприз не застаёт её врасплох.

В списке союзников фигурирует ещё два имени, и капитану нужна информация. Когда самопровозглашённая хозяйка Омеги передаёт, что хочет встретиться с ней, Шепард не упускает возможность воспользоваться её интересом к своей персоне.

На порочном лице Арии Т'Лоак намертво впечаталось безмятежное равнодушие. Цветомузыка клуба яркими всполохами играет на её лиловой коже.

— Солнышко, — говорит она снисходительным тоном, закидывая одну безупречную ногу на другую, — у нас здесь действует всего одно правило: «Не пытайся поиметь Арию». — И её губы растягиваются в улыбке. — До тех пор, пока ты его придерживаешься, меня не волнует, чем ты занимаешься.

— Вот и славно. — Шепард нисколько не трогает её пренебрежение. Ария играет в королеву и наслаждается этим, а ей нет дела до боссов всех мастей, пока они не начинают мешать её работе.

— Так что привело сюда мёртвого Спектра? — Сдержанное любопытство Арии подразумевает, что она не прочь послушать о делах простых смертных для разнообразия.

— Мне кое-кто нужен. Мордин Солус – знаешь, где можно его найти?

— Саларианский доктор? Последнее, что я слышала о нём – он пытался помочь жертвам чумы в зоне карантина. — Лицо Арии принимает выражение, которое можно счесть за ностальгическое. — Мне он всегда нравился – этот парень может с равной вероятностью как вылечить тебя, так и пристрелить.

— Так вы знакомы? — спрашивает Шепард, вздёрнув бровь.

— В какой-то мере. — Ария скучающе рассматривает свои ногти. — Имей в виду, раньше Мордин служил в саларианской ГОР. Он превосходен и опасен. Только не давай ему заговорить себя, его невозможно заткнуть. Раз он тебе так срочно понадобился, можешь взять шаттл до карантинной зоны. Если тебя пустят, конечно.

— Я учту, — кивает Шепард. — А что скажешь про Архангела?

— А, этот… — Азари морщит переносицу. — Тяжёлый случай. Появился здесь несколько месяцев назад и сразу начал создавать проблемы. Знатно попортил кровь местным бандам. Он просто безрассудный идеалист, который верит, что сражается на стороне добра. Его беда в том, что на Омеге нет доброй стороны и никогда не было. Поэтому всё, чего ему удалось добиться – это только всех взбесить. К счастью, ему хватило мозгов не переходить мне дорогу, так что информации о нём немного. Тебе-то он зачем понадобился?

— Я пытаюсь его найти, — расплывчато отвечает Шепард.

— Ты и ещё половина Омеги. — Видно, как в последний момент Ария с трудом удерживается от того, чтобы раздражённо закатить глаза. С её стороны это смотрелось бы очень по-человечески. — Тебе он тоже нужен мёртвым?

— Напротив. — Капитан понимает, что без уточнения не обойтись. — Мне как раз необходим кто-то вроде него.

— Ну разве ты не прелесть? — Татуировки на лбу Королевы Пиратов причудливо изгибаются в насмешке. — Полагаю, ты в курсе, что наживёшь себе парочку врагов, если объединишься с ним? Впрочем, меня это не касается. Могу только сказать, что тебе нужно поторопиться, если хочешь застать его живым. У него сейчас, видишь ли, небольшие проблемы.

— Какого рода?

— Местные банды наёмников объединили усилия, чтобы разделаться с ним. Пару дней назад они загнали Архангела в угол, но, кажется, что-то пошло не так, и им никак не удаётся его прикончить. Сейчас они нанимают любого, у кого есть пушка. У них тут вербовщики в отдельной комнате – вон там. — Ария окидывает оценивающим взглядом заплечный арсенал капитана и её спутников. — Уверена, что тебя запишут без вопросов.

— Какие банды участвуют в этом?

— «Синие Светила», «Затмение» и «Кровавая Стая» – все крупные игроки Омеги. Обычно они заняты разборками друг с другом, вместе их не увидишь. Но единственный, кого они ненавидят больше, чем друг друга – это Архангел. Не могу их в этом винить, парень слишком долго нарывался.

Сочтя полученные сведения исчерпывающими, Шепард сдержанно благодарит властную азари и встаёт с удобного кожаного диванчика.

— Может, ещё загляну, — говорит она задумчиво.

Брови Арии иронично подпрыгивают.

— Может, буду здесь к этому моменту, — отвечает она и кивком отпускает охрану проводить гостей.

— Куда направляемся, коммандер? — спрашивает Джейкоб.

Шепард раздумывает не дольше секунды.

— Доктору придётся подождать. Сначала вытащим Архангела.

— Наш входной билет там, — Джейкоб машет в сторону охранника, с грозным видом топчущегося возле комнаты с вербовщиками.

***

В рядах наёмников царит сдержанная суматоха, пока вдали слышатся выстрелы. Каждый лидер банды засел в отдельном помещении с наиболее приближёнными головорезами из своей шайки, готовясь к наступлению.

Шепард не составляет труда устроить пару небольших диверсий в стане противника, и, как ни странно, это приносит ей давно забытое чувство морального удовлетворения. Всегда приятно испортить настроение плохим парням, думает она, невольно начиная чувствовать симпатию к Архангелу.

Снайпер, засевший за мостом, меж тем беспощадно выкашивает наступающих меткими выстрелами, но их темп уже выдаёт его усталость.

— Вперёд! — кричат вольным стрелкам, и группа нанятых бандитов опасливо выступает на мост, открывая шквальный огонь по окнам здания, где укрылся Архангел. Шепард за их спинами даёт знак Джейкобу и Миранде, и втроём они бьют в незащищённые тылы атакующих. Стрелкам приходит конец прежде, чем они успевают что-то понять.

— Чёрт! — Выстрел Архангела сбивает щит у Шепард. Бросаясь в укрытие, она запоздало соображает, что в прицеле снайперской винтовки все мишени выглядят одинаково враждебно.

Следующий выстрел сносит щит у Миранды.

— Он стреляет неприцельно, коммандер, — звучит спокойный голос Лоусон в динамике. — Если бы щита не было, пуля прошла бы мимо.

Шепард понимает, что недооценила таинственного героя. Он не только понял, что они не несут для него угрозы, но и поддерживает видимость стрельбы для банд, оставшихся позади.

— Умный парень, — бормочет она себе под нос. — А теперь быстро вперёд, пока он не передумал.

Короткими перебежками их отряд покидает негостеприимный мост, где полегло уже немало наёмников, пока Архангел периодически постреливает по ним. Добравшись до здания и разделавшись с последними из штурмового отряда, они находят тела. Мертвецы слишком бережно прикрыты плёнкой, чтобы сойти за случайные жертвы. И только в этот момент Шепард осознаёт, что держит снайпера здесь – это чистый и злой принцип продать свою жизнь подороже. Всё, что у тебя остаётся, когда война, тобою же затеянная, отнимает последнее.

Рослый турианец в синей броне стоит у окна, припав на одно колено и прильнув к прицелу своей винтовки. Когда их троица возникает у него за спиной, он не выдаёт себя ни единым движением и не меняет позы.

— Архангел? — требовательно уточняет Шепард, на всякий случай не опуская оружия.

Вместо ответа тот поднимает руку в немой просьбе подождать, тщательно целится и делает выстрел – пуля прошивает голову очередного идиота, высунувшегося из укрытия. Только после этого снайпер встаёт, тяжело опираясь на приклад винтовки, поворачивается к ним, снимает свой шлем и устало присаживается на ящик. Винтовку, ставшую его продолжением, он из рук так и не выпускает.

— Шепард. — Субгармоники его низкого голоса звучат безумно, безумно знакомо. — Я думал, ты мертва.

Она смотрит на турианца, и в голове снова появляется лёгкий звон, а щекотка черепа изнутри становится просто невыносимой. И вдруг всё проходит так же резко, как началось. Мир не меняется, будто ничего и не произошло, но всё же что-то определённо становится иначе, словно бесшумно открылась запертая дверь.

Шепард с удивлением понимает, что в её случае дверь не просто открылась, а исчезла вместе со стеной, и сама она всматривается в до боли знакомые, почти родные черты.

— Гаррус… Господи, Гаррус! Это же ты! — восклицает она неожиданно для самой себя. В голову тонким ручейком текут воспоминания – вот они несутся по каким-то развалинам, отстреливаясь на бегу от превосходящих сил противника, вот он прикрывает её спину, вот они беседуют в трюме первой «Нормандии», пока Гаррус ремонтирует «Мако», вот он показывает ей, как удобнее держать снайперку, а вот она на корабле безумного саларианского генетика объясняет ему разницу между причиной, следствием и ответственностью за свои поступки… И много-много других моментов, в которых он был рядом. Ей с трудом удаётся сдержать порыв броситься к нему. Она почти чувствует, как удивлённо смотрит на неё Миранда.

— Собственной персоной. — Старый знакомый разводит мандибулы в лёгком подобии человеческой улыбки, и только сейчас Шепард замечает, как он измождён.

Они загнали его сюда ещё пару дней назад, и всё это время он сдерживал их натиск один…

— Ты в порядке? — спрашивает она и удивляется тому, какая тревога звучит в её голосе.

— Бывало и получше, — отвечает он, мотнув головой. — Но всё равно чертовски приятно видеть дружеское лицо.

— Что ты здесь делаешь?

— Практикуюсь в стрельбе по мишеням, как видишь. Надо поддерживать свои навыки в форме. — Он усмехается, но Шепард видит, что ему не до веселья. — Оказалось, что убивать наёмников – довольно непростая работа, особенно в одиночку.

— Я имела в виду, что ты вообще делаешь на Омеге?

— Я до отвала наелся бюрократического дерьма на Цитадели, когда вернулся на работу в СБЦ. Выяснил, что один я смогу принести больше пользы. По крайней мере, здесь несложно найти преступников. Для этого достаточно прицелиться и стрелять – обязательно в какого-нибудь из них попадёшь.

Шепард невольно улыбается. Это решение вполне в его стиле.

— Ну и как ты умудрился разозлить три крупнейших банды в системах Терминус?

— Это было нелегко, — тянет Гаррус. — Мне пришлось серьёзно поработать над этим. Я до сих пор под впечатлением, что они объединились ради того, чтобы достать меня. Должно быть, здорово меня ненавидят.

Всё в нём выдаёт усталость – то, как сгорбленно он сидит, опираясь на свою винтовку обеими руками, как хрипло звучит его двухтональный голос и как рвано двигаются его лицевые пластины, когда он говорит. Ей очень хочется крепко обнять его.

Архангел, мать его за ногу…

— Ради всего святого, Гаррус, с каких пор ты взял себе такое пафосное прозвище? — ехидно спрашивает капитан, скрестив руки.

— Я и не брал – местные так прозвали. — Турианец выглядит слегка смущённо. Он неловко откашливается в кулак. — За… всё хорошее. Не то чтобы я возражал. Но, пожалуйста, для тебя – просто Гаррус.

— Ещё бы. — Шепард разминает не к месту затёкшее плечо. — Кстати, пару раз ты меня почти подстрелил.

— Даже и не пытался, — мгновенно отвечает Гаррус: он явно ждал, когда она упомянет об этом. — Просто оглушающие патроны, никакого вреда. Не хотел, чтобы наёмники что-то заподозрили.

— Ага. — Её кивок выражает явный сарказм.

— Да брось, если бы я хотел сделать что-то посерьёзнее, чем сбить вам щиты, я бы это сделал. Кроме того, вы явно не торопились. Мне нужно было как-то вас подстегнуть.

Пока они ведут этот непринуждённый обмен репликами так обыденно, словно находятся за барной стойкой, а не под вражеским обстрелом, спутники Шепард не вмешиваются в разговор, без лишних приказов рассредоточившись по разным углам и приглядывая за активностью банд на той стороне моста, но в их молчании ощущается замешательство. Едва ли они видели своего капитана такой оживлённой за всё время их недолгого знакомства.

Дальнейшие расспросы придётся отложить, со вздохом решает Шепард. Настало время действовать.

— Что ж, сюда мы добрались, как будем выбираться отсюда?

— Будет не так легко. — Гаррус поднимается с ящика и делает взмах в сторону окна, подзывая Шепард подойти. — Этот мост спас мне жизнь: здесь все безмозглые придурки бегут прямо под мой прицел. Но это работает в обе стороны – если мы попытаемся его перейти, нас тупо расстреляют.

— Значит, будем просто сидеть и ждать тут, пока они придут за нами? — подаёт голос Миранда.

— Это не такая уж и плохая идея, — качает головой Гаррус. — До сих пор мне удавалось сдерживать их здесь, а с вами тремя… Предлагаю удерживать позицию, дождёмся трещины в их обороне и воспользуемся шансом. План, конечно, не идеален, — он поворачивается и смотрит прямо на Шепард. В его светло-голубых глазах светится уверенность. — Но это план.

Он сильно изменился и возмужал, понимает капитан. Перед ней стоит не расторопный самонадеянный юнец со снайперкой наперевес, каким она когда-то приняла его на борт «Нормандии», а воин – умный, сильный, хладнокровный и расчётливый. Можно только догадываться, какой ценой далось ему это мужество… Шепард вспоминает тела, лежащие под плёнкой в соседних комнатах и на первом этаже.

— Что здесь произошло? — мягко спрашивает она. — Как ты оказался в такой ситуации?

Гаррус выдерживает её испытующий взгляд, не отводя глаз.

— Мои чувства затмили мою способность здраво мыслить. Долгая история. Предлагаю сделку: вытащишь меня отсюда живым, и я тебе всё расскажу.

— Идёт, — соглашается она и похрустывает косточками кулаков. — Раз уйти тихо не получится, значит, будем прорываться с боем.

— Рад, что ты нисколько не изменилась, Шепард, — констатирует он с теплотой. — Помнится, ты никогда не любила действовать скрытно.

Шепард, испытывая комплексное и трудновыразимое чувство, отвечает лишь признательной улыбкой. Хочется обсудить ещё много всего, но противник не будет ждать, пока они вдоволь наговорятся.

Гаррус подходит к окну и вскидывает винтовку к визору.

— Давай-ка посмотрим, что они замышляют, — бормочет он. — Хм-м… Кажется, они поняли, что отвлекающий манёвр не сработал. На, взгляни. — Он протягивает Шепард свою винтовку, и она бережно принимает единственное оружие друга из его рук. Снайперка оказывается достаточно тяжёлой; её приклад всё ещё хранит тепло своего владельца. Когда женщина вскидывает винтовку, в прицеле оружия показываются боевые дроны М1.

— Разведчики, — сообщает турианец. — Думаю, это «Затмение».

Шепард прицеливается и стреляет.

— Больше чем разведчики, — объявляет она, передавая винтовку обратно Гаррусу. — Хотя одним уже меньше.

— Точно, — хмыкает он. — Нам лучше приготовиться. Я останусь здесь – на этой точке у меня самое выгодное положение, отсюда я смогу нанести больше всего урона. А ты… Ты займёшься тем, что умеешь лучше всего.

— Надеру всем задницы? — воодушевлённо уточняет Шепард, осматривая из окна поле боя. Почему-то, несмотря на незавидные перспективы, у неё впервые за долгое время поднимается настроение.

— Прямо как раньше, Шепард. — Гаррус издаёт довольный щелчок, имитирующий человеческий смешок, и вскидывает винтовку на плечо.

Бой с «Затмением» выходит ожесточённым, но коротким. Взломанный Шепард тяжеловесный ИМИР тоже отыгрывает свою роль, весьма успешно расстреливая наёмников банды. Матерные вопли Джарота слышны на весь бульвар, пока пуля Гарруса не затыкает его навсегда.

— Наконец-то! — рыкает турианец, не сдержав азарта. — Я месяцами охотился за этим ублюдком.

— У нас ещё остались «Синие Светила» и «Кровавая Стая», — напоминает ему Шепард. — Думаешь, мы прорвёмся через них?

— Всё может быть. Посмотрим, что у них там. — Гаррус изучает противоположную сторону моста через визор. — Так, у них подкрепление, несколько бойцов в тяжёлой броне… Но на мост они пока что не выходят. Чего же они ждут?

Ответом ему гремит глухой взрыв, и здание содрогается. Гулко завывает сирена.

— Что это было, чёрт возьми? — оглядывается Миранда. Даже это она делает степенно, как будто её манера держать себя главенствует над всеми остальными эмоциями.

Гаррус ловко пробегает пальцами по своему инструментрону.

— Проклятье, — ругается он. — Они прорвались на нижний уровень и повредили блок управления автоматикой. Похоже, наконец научились использовать мозги… Шепард, тебе придётся спуститься и вытурить их оттуда – двери на нижнем уровне можно закрыть только вручную. Я пока буду удерживать мост.

Времени на размышления не остаётся, но Шепард чувствует себя не в силах бросить его здесь.

— Одного я тебя не оставлю, — горячо заверяет она. — Мы разделимся, двое на двое, один из моей команды останется здесь.

— Уверена? — переспрашивает Гаррус. — Тебе самой может пригодиться помощь. Кто знает, что вас ждёт внизу.

— Я справлюсь, — обещает капитан. — Джейкоб, останься с Гаррусом и держи его живым. Вернусь – проверю.

— Не уверен, что это хорошая идея, но если вы этого хотите, коммандер… — с сомнением отвечает боец.

— Спасибо, Шепард, — кивает Гаррус. — Тебе лучше поспешить. Дверь на нижний уровень в главной комнате, сразу за лестницей. Я буду направлять тебя по связи, если понадобится помощь, но тебе нужно спускаться туда, и быстро.

Капитан подхватывает штурмовую винтовку и мчится вниз по лестнице в сопровождении Миранды. Отбить атаки постоянно набегающих наёмников и при этом закрыть заклинившие двери оказывается совсем непросто. Шепард взмокла с головы до ног, от адреналина дрожат пальцы, чего с ней давно уже не случалось. Обычно в боевой обстановке ею владеет хладнокровие, но почему-то в этот раз всё по-другому. Может, потому, что её новое тело ещё не до конца адаптировалось к боевым нагрузкам; а может, и потому, что в этот раз от неё зависит жизнь того, кто ей дорог.

— Возвращайся назад, Шепард, — голос Гарруса в динамике переговорного устройства звучит спокойно, но темп речи и субгармоники выдают тревогу. — Они ломятся в дверь.

Перепрыгивая по три ступеньки за раз, она успевает как раз вовремя, чтобы вышибить мозги одному из подручных Гарма. Бой под крики ворка и рычание варренов порядком растягивается, Шепард допускает несколько досадных промахов, и злобный главарь банды прорывается прямо в комнату к Гаррусу. Однако Миранда по-прежнему не теряет самообладания, инициируя перегрузку щитов крогана одним лёгким движением руки, Джейкоб очень вовремя швыряет в здоровяка биотический заряд, и никакая броня не спасает того от расстрела в воздухе.

Гаррус опирается на стену словно невзначай, но Шепард видит, какие усилия он прилагает, чтобы стоять на ногах.

— Едва не достали нас, — его лицевые пластины изображают гордую улыбку. — И мы разделались с Гармом и его «Кровавой Стаей». Он был крепкий сукин сын. Я смотрю, день становится всё лучше и лучше.

— Остались только «Синие Светила», — подытоживает капитан. — Считаю, теперь наши шансы прорваться увеличились.

— Думаю, ты права. У Тарака самый большой отряд и самое лучшее вооружение, но ничего такого, с чем мы бы не сталкивались раньше. К тому же вряд ли он ожидает, что мы пойдём на него в лобовую… — Гаррус вдруг обрывает себя на полуслове, завертев головой. У турианцев слух острее человеческого, но теперь даже Шепард может расслышать звуки вращения винтов, несущих что-то тяжёлое и стремительно приближающееся.

— Всем в укрытие! — кричит она, и команда бросается врассыпную за ближайшие ящики.

Люди Тарака десантируются прямо в окна небольшими группами. Их маленький отряд едва успевает менять термозаряды, а нападавших всё прибывает и прибывает. Постреливающий через окна тяжёлый дрон-летун с крепкой бронёй тоже вносит свою лепту.

— Я пуст, — сообщает Джейкоб в очередную паузу, пока летун на время скрывается.

— У меня тоже по нулям, — отзывается Миранда откуда-то справа.

Ситуация у Шепард ненамного лучше – в её штурмовой винтовке остаётся половина термозаряда. Это одна из немногих вещей, которая неимоверно раздражает её после воскрешения: пока капитан валялась в коме, кто-то решил, что вместо старых добрых пушек с практически неиссякаемым магазином и периодическим перегревом гораздо удобнее использовать универсальные сменные термообоймы, которые не приводят к перегреву, но зато быстро расходуются. Необходимость менять заряды в сражениях вызывает у Шепард зубовный скрежет, но старого оружия уже не достать.

— Быстро, собираем у наёмников, — велит она. — Гаррус, что у тебя?

— Ещё хватает, — турианец показывает последнюю обойму на поясе.

— Смотри в оба, — командует она, хотя в этом нет нужды. Снайпер и так беспокойно наблюдает за мостом и окнами, пока они поднимают термозаряды с трупов, заполонивших маленькую комнату.

Летун появляется с другой стороны, неожиданно и почти бесшумно – прямо за спиной у Гарруса.

— Архангел! — грохочет искажённый динамиками голос Тарака, и пулемёты тяжеловесного дрона решетят комнату, а заодно и броню турианца. Пошатнувшись, Гаррус падает и едва успевает ползком откатиться за ящик. Шепард почти не видит его из своего укрытия, но слышит его хриплое дыхание в канале связи.

— Думал, можно так просто нахлобучить «Синие Светила»?! — продолжает громыхать Тарак, расстреливая комнату в упор.

Оружейная очередь стихает: должно быть, в магазине пулемётов кончаются патроны. Гаррус ощущает себя в невыгодной позиции и пользуется шансом, чтобы перебраться в другое укрытие, однако переутомление подводит его рефлексы.

— Всё кончено! — рычит Тарак, и выпущенная ракета взрывается прямо в лицо выпрыгнувшему Гаррусу.

— Нет! Гаррус! — пронзительно кричит Шепард, чувствуя, как замедляется и растягивается время вокруг неё. Как во сне, она кидается к его телу, не чувствуя ног, падает рядом, не жалея колени, но новая пулемётная очередь отгоняет её за соседнее укрытие.

Так нельзя, яростно пульсирует в голове. Нельзя встретить кого-то очень важного и тут же его потерять. Нельзя на короткий миг обрести себя и получить взамен разбитый по кусочкам мир. Нет… Нет, нет, НЕТ! Только не он, только не сейчас! Во что бы ты ни верил, Гаррус, в этих своих Духов, или как их там… Клянусь ими, я тебя вытащу!

Шепард не помнит, как достаёт из-за плеча ракетницу и остервенело использует все до единого заряды. Не помнит, как взрыв озаряет комнату и волной жаркого воздуха её сбивает с ног. Она помнит только то, как неумолимо медленно расплывается лужа тёмно-синей крови под её другом, как он резко открывает глаза и делает судорожный вдох, когда она подбегает и впервые дотрагивается до него. Помнит, как болезненно он сжимает свою винтовку, явно не осознавая, что делает, и как бережно она касается его напряжённого тела, выпутывая снайперку из его цепкой хватки. Помнит, как держит его высвободившуюся руку, пока Миранда заливает меди-гелем месиво, оставшееся от правой половины его лица.

— Просто потерпи, Гаррус, — почти умоляет капитан, и горло сдавливают эмоции, — мы вытащим тебя отсюда, ты только держись…

Гаррус едва дышит. За визором в его мутнеющем глазу зрачок лихорадочно дёргается и сужается до размеров булавочной головки.

— Вызови Джокера! — кричит Шепард на Джейкоба. — Пусть забирает нас, немедленно!

— Поторопись, он совсем плох, — передаёт Джейкоб пилоту, и тот без лишних слов отправляет за ними челнок.

***

Шепард металась по переговорной, не находя себе места. Периодически замечая, что у неё заканчивается воздух, она в очередной раз напоминала себе дышать и по возможности переключиться на размеренный шаг вместо беспорядочного бега. Небольшой отсек, который служил и залом совещаний, и рубкой связи по совместительству, был исхожен вдоль и поперёк, но уж лучше ей было нервно слоняться здесь, чем там, возле медотсека, откуда доктор Чаквас выставила её без зазрения совести.

— Как только будут новости, коммандер, вы узнаете о них первая, — сказала доктор безапелляционным тоном, и капитан почему-то позволила ей заблокировать дверь медотсека прямо перед своим носом. А потом отправилась делать то, чем занималась бы, не будь на операционном столе лазарета тела её хорошего друга, в котором едва теплилась жизнь.

Но прошло уже шесть часов, а дверь медотсека всё так же оставалась закрытой, смотровые окна – прикрытыми жалюзи. Помимо прочих дел, Шепард успела принять душ, поминутно выскакивая за дверь и всматриваясь в личную консоль – не пришло ли ей сообщение? – и смыла синюю кровь со своей брони, стараясь не замечать тяжёлый ком в горле. Да что там, она даже разобрала и тщательно почистила свою винтовку, уговаривая себя не спешить и едва не оставшись без пальца. Руки больше не дрожали, но с каждым часом шрамы на её лице болели всё сильнее и сильнее. Рваные полосы рубцов пухли и наливались багрянцем прямо на глазах.

В момент, когда Шепард всерьёз подумывала, а не раздолбать ли ей квантовомеханический коммуникатор подручными средствами, вошёл Джейкоб. Она заставила себя остановиться и посмотреть ему в глаза.

— Жить будет, — ответил он на её немой вопрос.

Шепард пришлось призвать на помощь всё самообладание, чтобы не рухнуть там же, где стояла. Она прикрыла глаза и позволила себе обессиленно опереться о стол обеими руками.

— Мы сделали для Гарруса всё, что могли, коммандер, но травмы он получил серьёзные, — вновь заговорил Тейлор. — Доктора использовали весь свой хирургический потенциал и лучшие кибернетические импланты, и пока единственное, что можно сказать – он сохранит полную функциональность, но…

Дверь снова открылась. В проёме возник Гаррус, взгляд у него был уверенным и крайне хитрым. На правой стороне его лица виднелись свежие шрамы, сбоку на искусственно подживлённой коже красовалась серая тканевая повязка. В чёрном турианском костюме он странным образом казался выше, чем в броне. Воротник военной водолазки порвался и оплавился лохмотьями в том месте, где в его шею угодила ракета. С каким-то надрывным облегчением в глаза бросалось то, как хирургические ножницы разрезали рукав почти до середины плеча, а затем докторская рука наскоро, грубыми крупными стежками перехватила ткань до ворота – хирургическими же нитками. Доктор Чаквас вкладывала в заботу о пациентах на самую малость больше, чем того требовали профессиональные обязанности.

— Шепард, — позвал Гаррус и дружелюбно усмехнулся, насколько ему позволяла травмированная половина лица. Одна из мандибул приподнялась, второй же, слишком повреждённой на вид, он, вероятно, двигать не рисковал – или попросту не мог.

Она ощутила, как на её лице помимо воли расцветает широченная улыбка.

— Вот же крепкий гадёныш! — Джейкоб восхищённо скрестил руки. — Я думал, ты ещё не скоро встанешь.

— Никто не хочет давать мне зеркало, — весело произнёс турианец, переступая порог. — Насколько всё плохо?

Шепард, едва не раздавленную волной облегчения, охватило неудержимое желание язвить и язвить, вымещая накопившееся напряжение.

— Ты уж прости, дружище, — она состроила скорбную мину и покачала головой, — наши доктора очень старались… Но даже им оказалось не под силу сделать твою уродскую рожу хоть чуточку симпатичней. Но ничего, не переживай, немного подкрасим сверху – и никто даже не заметит!

Гаррус от души хохотнул, но тут же дёрнулся от боли и схватился за лицевые пластины:

— Ауч, не смеши меня, Шепард, моё лицо и так едва держится на месте. И кстати, некоторые женщины находят шрамы весьма привлекательными. Хотя стоит иметь в виду, что большинство из них – кроганки.

Шепард улыбнулась, мотая головой и пряча взгляд в пол. Всё тот же Вакариан, каким ей и запомнился, всё такой же остряк. И чем дальше, тем труднее ей становилось совладать со своими эмоциями. Вот и сейчас – всё обошлось, а у неё глаза снова на мокром месте…

Джейкоб, явно ощутив себя лишним на этом празднике жизни, молча отдал ей честь и вышел из комнаты чёткой строевой походкой, но в данный момент Шепард не обратила бы внимания даже на танк гетов, если бы он промаршировал у неё под носом. Они с Гаррусом остались в переговорной вдвоём.

— Откровенно говоря, сейчас я больше беспокоюсь о тебе. — Гаррус подошёл к ней. — Последние несколько лет я не слышал ничего хорошего о «Цербере», да и то, что мы видели на их базах… Всё это дело очень, очень скверно пахнет, Шепард.

— Вот почему я так рада, что ты здесь, Гаррус, — она постаралась улыбнуться. — Это вынужденное сотрудничество с «Цербером» не вызывает у меня восторга. И я не питаю никаких иллюзий насчёт того, что им на самом деле нужно от меня. Так что, раз уж я направляюсь в ад, мне нужен тот, кому я могу безоговорочно доверять.

— Забавно, что твои планы въехать в самое пекло на полном скаку постоянно включают и меня. Всё как в старые добрые времена.

Они обменялись понимающими взглядами. Его ухмылка, безусловно знакомая, откликалась теплом внутри – гораздо глубже, чем можно было ожидать.

— Доктор Чаквас сказала мне, что ты полностью потеряла память о событиях после Иден Прайм, — заметил он, внимательно изучая её. — Но меня ты, похоже, помнишь. Почему?

— Веришь или нет, но стоило мне тебя увидеть, и у меня по голове как торнадо пронеслось, — вздохнула Шепард. — Я смотрела на тебя и… видела всё. Нашу первую встречу перед заседанием Совета, потом в клинике у доктора Мишель. Я помню твои байки о тренировочном лагере, помню, как ты застрелил варрена, который чуть не перегрыз мне горло, на Феросе, а ещё – запах той бурды, которую ты называл декстро-коктейлем и пил по утрам. Чёрт, да я даже помню твоё постоянное брюзжание про мои поездки на «Мако»! — Она возвела глаза кверху и театрально откашлялась, передразнивая его низкий голос: — «О Духи, коммандер, кто учил вас так водить? Если вы немедленно не передадите мне руль, боюсь, я буду вынужден устроить бунт на корабле и отобрать у вас управление ради нашей общей безопасности».

Гаррус шагнул вперёд и порывисто прижал её к себе.

— Шепард, — шепнул он, и от звука его голоса по её спине пробежали мурашки. Гаррус пах кровью, потом, оружейной смазкой и медикаментами. Через слои формы ощущались тепло его тела, температура которого была на пару градусов выше её собственной, и уверенная сила его рук, сжимавших её очень осторожно. До этого момента она была почти убеждена, что турианцы на ощупь твёрдые как камни. Под одеждой действительно чувствовалась жёсткость хитинового панциря, но она была скорее приятной. Сейчас даже более приятной, чем мягкость человеческого тела.

Стоило ей нерешительно поднять руки, и он отстранился так же резко, как обнял её до этого.

— Прости за это, — неловко сказал турианец, поджав мандибулы. — Не справился с чувствами. Хотя эти слова звучат почти как история всей моей жизни… Это неважно, Шепард, я просто до жути рад, что ты жива.

Если у неё и были какие-то сомнения в том, что их пути пересеклись не случайно, после его слов они испарились окончательно. Гаррус появился в единственно возможный для него момент – вовремя.

— Не извиняйся, — она улыбнулась ему, надеясь, что он не заметит подозрительно влажный блеск её глаз. — Встреча с тобой – это, пожалуй, лучшее из всего, что я пережила после воскрешения.

Она отвернулась и прошлась по комнате.

— Тебе надо хорошенько отдохнуть после всего случившегося. На третьей палубе есть несколько пустых кают, и…

— Не сейчас, — внезапно перебил её Гаррус, нахмурившись. — Мне нужно вернуться туда, где мы были.

— Что? Почему? — удивилась капитан.

— Там остались лежать мои ребята, — пояснил он. — Сначала я должен отдать им дань уважения и позаботиться об их телах, а уже потом смогу отдохнуть.

В этом был весь Гаррус Вакариан.

— Можешь не беспокоиться – по моей просьбе «Цербер» уже сделал всё за тебя и арендовал ячейки в одном из здешних моргов. Я лично контролировала перевозку тел твоего отряда, пока доктор Чаквас и доктор Лоусон тебя зашивали. И прихватила кое-что ещё. — Шепард кивнула за его спину, в угол, куда до сих пор старалась даже не смотреть. — Кажется, это твоё.

Там стоял чёрный цилиндрический вещмешок с плечевой лямкой – вернувшись в обитель Архангела, она нашла его в углу той комнаты, где Гаррус так долго держал оборону. Сперва они были слишком заняты вопросами его выживания, чтобы Шепард успела позаботиться и о его вещах. Но всё же опыт военного человека подсказывал ей, что при их роде занятий на случай аварийного отступления всё самое важное и необходимое требовалось держать под рукой – турианец обязательно так бы и поступил. При втором визите на базу она ни минуты не сомневалась в том, что и где ей следует искать, и едва не улыбнулась, обнаружив именно там, где и предполагала – старательно игнорируя чернильно-синюю лужу на полу и свои тревожные мысли. В этом мешке, скорее всего, находились все его ценные пожитки. Тем, что в него не поместилось, можно было пренебречь.

— Шепард, прежде чем задушить тебя в объятьях ещё раз, мне придётся посетить душ, — деликатно вздохнул Гаррус. — Так что пока я просто ограничусь своей огромной благодарностью. Ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать без вопросов.

Капитан выдержала паузу и от чистого сердца сказала ему те же слова, что и два года назад:

— Добро пожаловать на борт, Гаррус.

— Спасибо. — Он слегка шевельнул жвалами в усталой улыбке. — Я готов приступить к выполнению своих обязанностей в любое время, когда понадоблюсь тебе. А пока…

— А пока ты пойдёшь отдыхать, и этот приказ не обсуждается, офицер Вакариан. — Она постаралась выглядеть грозно. Гаррус попытался сделать вид, что поверил ей.

— Так точно, коммандер, — ответил он с серьёзным лицом, подхватывая вещмешок и выходя за дверь, и только в его субгармониках проскользнула дразнящая смешинка.

Шепард даже не представляла, с каких пор научилась различать такие тонкости турианских эмоций. Оставшись одна, она изо всех сил старалась не улыбаться как идиотка.