Лицо Сарена Артериуса, отлитое в бронзе, выражает благородное достоинство и уверенность, но глядя на него, Шепард видит совсем другое – искорёженную смертью, ощерившуюся оскалом маску, в пустых красных глазницах которой нет и тени чувств, присущих живым. Всё, что горит в них – вложенная Жнецами программа уничтожения органической жизни. И это обезображенное мёртвое лицо стремительно кидается к ней, в мгновение ока уменьшая расстояние между ними до минимума…

Вспышка света неприятно ударила по зрительному центру. Капитан поёжилась от напавшего на неё из ниоткуда холодка и потёрла занывшую переносицу. В трюме «Нормандии» завершались последние приготовления к высадке на Бекенштейн.

— Понимаю, не самый прекрасный экземпляр, но Донован Хок будет в восторге от такого подарка, — подметила Касуми, по-своему истолковав её движение. — О, без обид, Гаррус.

— Никаких обид, — ответил тот, обходя кругом постамент небольшой статуи Сарена. — У людей очень своеобразное представление о красоте турианцев. Но чтоб вы знали – наши женщины были от него без ума.

— Неужели? — вежливо удивилась Касуми. — Вот это у вас считается эталоном красоты?

— До того, как Сарен начал вживлять себе неорганические элементы, по турианским меркам он выглядел как, гм, заядлый сердцеед, — ответил Гаррус, завершая осмотр скульптуры долгим взглядом на бронзовое лицо.

Касуми и Шепард одновременно склонили голову набок, скептически изучая статую.

— Ну не знаю, — сказала наконец воровка, — я больше всё-таки по части людей.

Свои слова она сопроводила восхищённым взглядом на рельефные мускулы Джейкоба, который как раз заканчивал складывать оружие и броню в полый постамент статуи, и томно прикусила лиловую губу.

Шепард не стала комментировать это высказывание, но, на её непредвзятый взгляд, среди собравшейся в трюме публики присутствовали турианцы гораздо симпатичнее.

— Напомни мне последнюю часть нашего гениального плана, — попросила она, чувствуя, что теряет нить разговора.

— Мы проникаем в хранилище, забираем там серый ящик Кейдзи, пробиваем себе путь через охрану и испаряемся, — Касуми изящно взмахнула рукой. — В идеале, если сможем сделать всё тихо, Хок даже не сразу хватится своего сокровища. Но с нашей стороны было бы наивно надеяться, что он не позаботится об усилении охраны в честь своей вечеринки. Так что именно для этого ты мне пригодишься, Шепард.

— Уверены, что справитесь вдвоём, капитан? — осведомился Гаррус. Его явно терзало беспокойство. — Богатенькие воротилы обычно не скупятся на лучшие защитные системы и отряды наёмников.

— Исходя из того, что мы узнали, у нас нет возможности проникнуть в дом Хока незамеченными, и тем более скрытно провести туда подкрепление, — возразила капитан. — Извини, но в этот раз мне придётся рассчитывать только на мисс Гото.

— К вашим услугам, мисс Элисон Ганн, — девушка ответила насмешливым полупоклоном.

Шепард поморщилась, как от зубной боли.

— Уже ненавижу это имя, — проворчала она.

— Извини, другого не было, — Касуми пожала плечами, и её глаза хитро сверкнули под капюшоном. — Я начала готовить легенду для прикрытия задолго до нашей встречи.

— По-моему, нормальное имя, — задумчиво высказался турианец. — Очень похоже на твоё настоящее.

— Элис и Элисон для меня – две принципиальные разницы, — кисло процедила Шепард. — Комплексы из детства, долго объяснять. Просто поверь.

— Всё готово, коммандер, — тем временем сообщил Джейкоб, поднимаясь с колен и отряхивая руки. В полом пространстве основания статуи громоздилась внушительная куча оружия, зарядов и брони.

— Отличная работа. Джокер, расчётное время прибытия? — спросила Шепард в потолок, даже не сомневаясь, что пилот подсматривает через камеры за их сборами.

— Выход на орбиту Бекенштейна через один час сорок минут, капитан, — незамедлительно ответил Джокер.

Давно им не подворачивалось ситуаций, где было бы востребовано его мастерство высшего пилотажа. Ничего удивительного, что парень совсем заскучался в своём кресле и развлекал себя наблюдением за жизнью на корабле.

— Что ж, пора начинать твою подготовку, Шепард, — улыбнулась воровка, вызывая у коммандера недобрые предчувствия. Встретив её крайне подозрительный взгляд, девушка издала смешок: — Ты же не думала заявиться на званую вечеринку с вечерним дресс-кодом в своей капитанской форме?

— Ну, я до последнего надеялась, что всё как-то обойдётся… — растерянно забормотала Шепард.

Касуми ободряюще приобняла её и легонько похлопала по плечу.

— О, дорогая, — понизив голос, вкрадчиво произнесла она, — тебя ждёт увлекательный мир макияжа, платьев и туфель на каблуках. Пойдём, я тебя с ним познакомлю.

Выражением лица Шепард можно было шлифовать бетон.

— Спасите, — жалобно пискнула она, увлекаемая прочь заботливыми руками японки.

— Не волнуйся так, есть шанс, что тебе это понравится. — Улыбка на лице Касуми становилась всё коварнее.

Джейкоб с Гаррусом, коротко переглянувшись, постарались скрыть усмешку. Представить себе их бравого капитана при полном параде штучек из женского арсенала красоты – зрелище не из тех, что легко отпускает богатое воображение.

— Мы пока вернёмся к работе, коммандер. — Турианец похлопал себя по броне. — На случай, если вас понадобится экстренно вытаскивать оттуда, снимать не буду.

Шепард пожала плечами.

— Надеюсь, что не придётся, но вам с Заидом лучше подготовиться.

Не то чтобы она не верила в успех их миссии – задание не обещало серьёзных проблем. Но сам факт того, что они направлялись на вечеринку, заставлял её немного нервничать. Ещё ни одна вечеринка на памяти Шепард не заканчивалась чем-то банальным и предсказуемым. События имели обыкновение принимать неожиданный поворот, когда на празднество забредала капитан, даже если она просто проходила мимо. Тем более не приходилось ждать ничего хорошего от торжества Хока, где приглашёнными гостями выступали криминальные личности со всех концов галактики.

— Присматривай там за ней, чтоб глупостей сгоряча не наделала, — сказал Гаррус им в спину.

Капитан и Касуми, уже поднявшиеся на лестничный пролёт, перегнулись через перила и уставились на него с равной степенью насмешливости.

— Кому из нас за кем присматривать? — язвительно осведомилась воровка.

— Обеим. — Гаррус тыкнул в них двумя пальцами. — Если кто-то из вас случайно убьёт хозяина дома на его собственном празднике среди толпы отъявленных головорезов, будет немного неловко. Самую малость.

Переглянувшись, женщины обменялись непонятной ему мимикой, которую можно было трактовать как нечто среднее между согласием и «ну, бывает», и покинули трюм.

— Кстати, как ты относишься к танцам? — раздался из коридора удаляющийся голос Касуми.

Ответ Шепард был почти не слышен, но звучал коротко и весьма категорично. Гаррус был почти уверен, что в нём фигурировали слова «терпеть ненавижу».

***

На Бекенштейне действительно не удалось поскучать – полностью оправдывая худшие ожидания Шепард, вечеринка вылилась в организованную перестрелку. Всё пошло не по плану уже в тот момент, когда Хок отказался пустить Касуми в свой дом в качестве сопровождающей мисс Ганн. И это не считая того, что первую половину вечера капитан была вынуждена щеголять в коротком обтягивающем платьице и поддерживать светские разговоры на отвлечённые темы, чувствуя, как воздух овевает её тело в непривычных местах.

— Расслабься, Шепард, — слышала она время от времени тихий шелест Касуми в переговорном устройстве. — У тебя отличная фигура и красивые ноги. Тебе нужно почаще носить подобную одежду.

Капитан только молча радовалась тому, что никто не пытался пригласить её на танец, и, добравшись наконец до статуи Сарена у входа в хранилище, вздохнула с облегчением, когда снова ощутила на себе привычную тяжесть брони.

Их прикрытие с треском провалилось, ибо Донован Хок не продержался бы долго в рядах контрабандистов и торговцев оружием, не обладая должным уровнем интеллекта и не страдая лёгкой формой паранойи. Тревога поднялась в тот самый момент, когда напарницы пробрались в хранилище и нашли серый ящик Кейдзи, так что план тихого отступления пришлось менять прямо на ходу, продираясь сквозь группы наёмников и тяжёлых мехов.

Воровка произвела на Шепард неизгладимое впечатление, когда журавликом сиганула с парапета и изящно прыгнула прямо на корпус летуна, словно всю жизнь репетировала этот манёвр. Она не только смогла удержаться на аппарате при отчаянных попытках пилота сбросить её в воздухе, но и замкнула щиты машины своим омни-инструментом, издевательски махнула Доновану за стеклом кабины, после чего так же легко оттолкнулась от дрона всем телом, описав в воздухе пару немыслимых кульбитов, и красиво приземлилась перед капитаном.

— Щиты сняты. Давай уже избавимся от этой штуки, — даже после демонстрации воздушной акробатики она говорила почти не запыхавшись.

— Я бы тебе поаплодировала, но руки заняты. — Шепард загнала тяжёлый снаряд в дуло ракетницы и занялась привычной работой.

Дальнейшее было делом техники. Последнее, что они увидели перед взрывом летуна – бледное лицо Хока, на котором боролись ярость и ужас.

— Такого я не планировала, но… ублюдок получил по заслугам, — сказала Касуми без тени сожаления, наблюдая за догорающими остатками дрона, которые забросило к ним на парапет.

На обратном пути в челноке она была молчалива. Шепард внимательно наблюдала, как японка подключается через интерфейс к раздобытому ими нейронному импланту и застывает, очевидно, просматривая оставленное ей послание. Когда девушка вынырнула из виртуальной среды воспоминаний, по её щекам пробежали две дорожки слёз.

— Нам придётся уничтожить серый ящик, — сказала она срывающимся голосом. — Это единственный способ.

— Нельзя ли просто стереть ту опасную информацию?

— Нет. Кейдзи был мастером шифрования файлов. Он вплёл информацию в свои воспоминания, и теперь их нельзя разделить.

Касуми схватила устройство и нервно прошлась с ним в руках.

— Твой друг… Он был очень дорог тебе? — участливо спросила капитан.

Девушка остановилась, сжимая имплант. Её плечи подрагивали.

— Мы были намного больше чем друзья. И здесь полно драгоценных воспоминаний о том времени, что мы провели вместе, — ответила она тихо и вдруг разрыдалась. — Не могу… Я просто не могу, Шепард! Это всё, что от него осталось. И он хотел, чтобы я уничтожила единственную память о нём. А у меня не хватит духу на это!

Она подошла к женщине и отдала ей устройство.

— Возьми, — надрывно сказала Касуми, пряча глаза под капюшоном. — Спрячь в надёжном месте или сломай его, только… сделай это, пожалуйста. Для меня.

— Ты точно в этом уверена?

— Я изучала тебя долгое время. Знаю, ты всегда держишь своё слово и поступаешь правильно. Ты не допустишь, чтобы он попал не к тем людям.

Капитан поколебалась, но затем решительно взяла руку Касуми и вложила имплант обратно ей в ладонь, осторожно смыкая пальцы девушки на устройстве.

— Если Кейдзи был тебе дорог, — искренне произнесла Шепард, глядя прямо ей в глаза, — то оставь это себе в память о нём. Просто убедись, что ты готова жить с последствиями.

Касуми несколько секунд с болью смотрела на неё, пока слёзы текли по её лицу, и наконец неуверенно отступила, прижав серый ящик к груди.

— Спасибо, Шепард, — сказала она, смахивая мокрые дорожки со щёк. — Я и прежде старалась держаться вне системы, и мало кто знает о моём существовании, так что… Думаю, я и сама этого хочу.

В трюме «Нормандии» их встречала целая толпа, в основном состоящая из членов экипажа не на дежурстве. Возглавляли её Джейкоб, Миранда и Гаррус. На лицах большинства присутствующих отражался какой-то нездоровый энтузиазм.

— Народ? — удивилась Шепард, выходя из челнока. — А что за приветственная делегация?

— Простите, коммандер, многие слишком хотели видеть вас в платье, — ответил за всех Джокер через динамики. — Возможно, я немного способствовал этому, когда сказал, что вид у вас был сногсшибательный.

Отправляясь на Бекенштейн, капитан и Касуми покидали корабль на челноке и на своём пути в ангар остались практически незамеченными – видел их только Джефф, и то издалека, через камеры наблюдения.

Взгляд Шепард пал на Лоусон.

— Что, и даже ты, Миранда? Тебе-то это зачем?

Старпом пожала плечами с лёгкой улыбкой.

— Хотела убедиться, что вам подошёл наряд, который я выбрала.

— Так вот кому следует выражать благодарность за новые ощущения, — пробормотала Шепард. — Всё, дамы и господа, как видите, показ мод отменяется, так что расходимся. Кто не покинет нижнюю палубу в течение ближайшей минуты, тому могу помочь – дополнительными дежурствами. А тебя, Джокер, я вообще сдам под командование СУЗИ.

— За что?! — возопил пилот. — Я хотел как лучше!

— За дестабилизацию моральной обстановки в коллективе. Будешь отпираться – заставлю управлять поисковыми зондами, хоть делом займёшься.

— Понял, конец связи, — Джокер понуро отключился.

Разочарованно галдя, экипаж потянулся по лестнице к выходу. Вскоре на верхней площадке остался только ухмыляющийся турианец – с некоторых пор мотивирующие угрозы одного конкретно взятого командира на него действовали слабо, если вообще имели влияние.

— Платье я оставила под статуей, уж извини, — Шепард саркастически улыбнулась и развела руками.

— Чувствую, я пропустил незабываемое зрелище, — притворно вздохнул Гаррус.

— На такой случай у меня осталась пара фотографий с вечеринки, — негромко произнесла Касуми за её спиной.

— И если хочешь жить долго и счастливо, ты удалишь их прямо сейчас, — прошипела капитан сквозь зубы, не меняя выражение лица, адресованное другу.

Воровка хмыкнула, нажала на пару кнопок на инструментроне, и в следующий момент устройство на руке Гарруса тренькнуло, оповещая владельца о поступившем сообщении.

От убийственного взгляда нахальные гады спасались быстро и слаженно: Касуми растворилась в воздухе с улыбкой чеширского кота, а турианец проявил поразительную прыткость, в один рывок скрывшись в коридоре с лифтом.

— Паразиты, — беззлобно прошептала Шепард, сдерживая смех.

***

Преступница, одарённая невероятными биотическими способностями, оказалась худосочной и забитой татуировками девчонкой. Весь её облик кричал об агрессии, хотя сама она и не скрывала своей расчётливой злобы на окружающий мир, исторгая из себя потоки нецензурной брани. Глядя на неё, Шепард не без боли думала, что если ей довелось умереть всего лишь один раз и теперь каждый день приходится собирать себя по осколкам, то Джек для этого умирала слишком часто. Для неё было проще сжигать свою жизнь в труху и идти напролом, не оставляя за собой ничего, кроме выжженного пепелища. Именно это происходит с людьми, когда им нечего терять в том мире, где даже последние моральные принципы не стоят ни гроша.

Отчасти капитан могла понять, какие тёмные шторма бушуют в её душе, но о том, чтобы сунуться в этот водоворот порочных эмоций, не шло и речи.

— Шепард, хватит разговоров, — скучающе произнесла Джек в очередной визит коммандера в трюм и откинулась на своём лежаке, глядя в потолок из металлической сетки. — Я не зря столько сил потратила на создание образа абсолютно безумной суки. Для нас всех будет лучше, если ты перестанешь лезть ко мне в мозги – я не стану психовать, а у тебя останутся все конечности и невредимый корабль.

Намёка яснее от той, кто одним биотическим зарядом разнёс четыре тяжеловесных ИМИРа сразу после извлечения из криокамеры, не требовалось. И Шепард благоразумно решила повременить с налаживанием связей, поскольку в её собственной голове далеко не всё было в порядке.

Ночные кошмары становились всё более частыми и пугающими. Миранда качала головой, просматривая результаты ежедневной диагностики, и выписывала ей лёгкое успокоительное, но оно не действовало, даже если Шепард принимала двойную, а то и тройную дозу эксперимента ради – тягучие сны, неизменно завершающиеся кружкой огненного кофе на камбузе, по-прежнему преследовали её каждую ночь и никуда не уходили. Доктор Чаквас, сжалившись над чёрными мешками под глазами капитана, выдала ей сильнодействующее снотворное, и это привело лишь к тому, что Шепард, очнувшись промокшей от очередного кошмара, долго не могла понять, где она находится. Запутавшись в одеяле, она не могла даже двинуть рукой, так и забывшись в этом беспомощном положении зыбким подобием сна, где её снова поджидали бесконечные монстры-охотники. Зато утром капитан обнаружила себя за дверью своей каюты, привалившейся к стене возле лифта и отчаянно замёрзшей на металлическом полу. Больше Шепард снотворное не принимала.

Как назло, забот у команды только прибавлялось. Несмотря на то, что Альянс считал Шепард работающей на врага, адмирал Хакетт не гнушался подкидывать ей задания, требующие немало времени и ресурсов.

— Не думал я, что даже в рядах «Цербера» снова придётся делать за Альянс грязную работу, — сказал однажды Джейкоб в переговорной, неодобрительно опираясь кулаками на стол. — Конечно, мы подчиняемся вашим приказам, коммандер, но… Вас ничего не напрягает?

— Я не работаю на «Цербер», Джейкоб, но оказываю ему услугу. Точно так же и вы не работаете на Альянс, но оказываете услугу ему. Если это повысит шансы на легальное сотрудничество в будущем, мы должны сделать всё возможное, чтобы это произошло. — Шепард не особо верила в то, что говорила. Но её мало занимали поиски оправданий тому, почему она так слепо бросалась выполнять просьбы бывшего руководства, не будучи обязана им более ничем. Списанная со счетов в результате своей внезапной гибели – и всё ещё не определившаяся, что ей следует чувствовать по отношению к этому прискорбному факту, кроме парализующего, отупляющего раздражения, – формально она всё ещё не покидала ряды вооружённых сил человечества.

— Простите за прямоту, коммандер, но, по-моему, вы просто пытаетесь заработать себе бонусные баллы в глазах Альянса, — упрямо возразил Тейлор.

В ответ она лишь взглянула на него так, что он инстинктивно вытянулся по стойке «смирно».

— Возможно, скоро нас ждёт война, солдат, — произнесла она ровно, — самая страшная и разрушительная во всей нашей истории. Какие бы красивые цели не преследовал «Цербер», я не верю в то, что он сможет выиграть эту войну без флота Альянса. В конечном итоге у нас всех один враг, и когда он появится, мы будем вынуждены забыть о несущественных распрях ради общей цели. И вот тогда… — она сделала паузу, чтобы набрать побольше воздуха, — тогда я предпочту знать, что мы сделали всё от нас зависящее, чтобы галактика не сгорела в огне из-за неспособности одних людей договариваться с другими.

Даже если Джейкоба не полностью удовлетворили её слова, он предпочёл больше никогда не возвращаться к этой теме.

Больше всего Шепард угнетало то, что ей никак не удавалось нормально поговорить с Гаррусом. Они всё ещё отправлялись на рискованные вылазки вместе, но болтать посреди боя было некогда и попросту опасно, а на корабле находилось слишком много неотложных дел, требующих их постоянного присутствия. Даже на вечерних обходах у неё не всегда получалось добраться до отсека главной батареи, где турианец был погружен в процесс калибровки по самый гребень. Иногда переутомление накрывало её раньше, а иногда к окончанию проверки было уже слишком поздно для визитов по корабельным меркам. Но и в те редкие дни, когда капитан всё же доползала до места постоянной дислокации друга, она понимала, что не может бесконечно взваливать на него свои невзгоды, и потому по давней привычке продолжала молчать о дурных снах. Гаррусу и так не требовались слова, чтобы заметить ухудшения в её самочувствии.

— Даже не начинай, — утомлённо попросила она в один из вечеров, без сил падая на любимый ящик «М35».

— Что именно? — поинтересовался он, зависая над консолью.

— Сейчас ты дежурно спросишь, как я, я отвечу тебе – нормально, ты мне напомнишь, как мы договаривались ничего друг от друга не скрывать, тогда я скажу, что на самом деле мне хреново, и ты будешь мне сочувствовать и отправлять меня отдохнуть. Давай просто пропустим эту часть, потому что ничего нового ты от меня не услышишь.

— Не могу же я с порога отправлять тебя спать, Шепард, — отозвался турианец. Он наконец оторвался от клавиш и посмотрел на неё. — Это невежливо.

— Невежливо, Гаррус, будет пожелать мне спокойной ночи. Просто потому, что сейчас я за эту фразу готова убивать. Остальное я как-нибудь переживу.

Он прошёлся и встал перед ней, рассматривая её в красноватом освещении отсека.

— Ну, что? — уныло спросила Шепард. — Выиграю я конкурс «Мисс Хаск 2185» или нет?

Шрамы в последнее время болели часто, наливаясь свинцовым жжением, но она уже обращала на это не больше внимания, чем на укус комара. Помимо перерывов на сон и еду в бесконечном наплыве дел, думать о состоянии собственного тела сейчас было для неё непосильной задачей. Этим за неё занималась Миранда.

— Пока ты дышишь, боюсь, нет, — хмыкнул Гаррус. — Но если что, могу заняться отстрелом твоих прямых конкурентов, как победитель конкурса «Самый меткий снайпер 2185».

— Ладно, я даже не буду шутить про конкурс калибровщиков, потому что у меня нет сил. — Она закрыла глаза, откидываясь на стенку спиной, и похлопала рядом с собой. — Присядь на минутку, никуда твой «Таникс» не убежит.

Шорох одежды и лёгкий стук возвестили ей, что турианец примостился рядом. Они не касались друг друга, но со стороны Гарруса ощутимо веяло теплом, как если бы он сидел всего в паре сантиметров от неё.

— Есть новости с Цитадели? — осведомилась она, всё так же не открывая глаз.

— Пока нет, — вибрации голоса Гарруса звучали в приятной близости. — Шиана обещала написать сразу, как только что-нибудь станет известно.

— Это та бывшая коллега, о которой ты говорил? Она турианка?

На Шепард размеренно опускалось тепло и спокойствие, как всегда бывало рядом с ним.

— Нет. Она азари. — Гаррус прочистил горло. — Хорошая знакомая.

— Когда ты говорил про «не совсем свидание», я так и поняла.

Нет, это просто невозможно… Несмотря на то, что прошло столько времени, несмотря на объяснения по поводу Сидониса, её всё ещё несёт по той же причине! Сколько это будет продолжаться?

Она бы не удивилась раздражённому цоканью со стороны Гарруса. Бессильному вздоху, возражению, даже толчку в плечо. Но он молчал.

Шепард приоткрыла глаза и осторожно посмотрела на друга. Он и правда сидел близко, так, что их плечи едва не соприкасались. Гаррус смотрел прямо перед собой, но, заметив её взгляд, повернул к ней лицо. Его жвалы приподнялись в лёгкой усмешке.

— Я смотрю, тебе это покоя не даёт, да?

— Как минимум интересно. — Ей оставалось надеяться, что любопытство прикроет след неприятного послевкусия от её глупых замечаний. — Обычно ты у нас неприступен как скала.

— Я же всё-таки не… — Гаррус согнулся, упирая локти в колени, и нахмурился, припоминая слово. — Напомни, как называют тех странных людей, которые в монастырях живут?

— Монахи.

— Точно. Так вот, я же не монах.

— Кто бы сомневался, — пробормотала она. — По турианским стандартам ты, вероятно, просто красавчик.

— А по человеческим? — внезапно спросил он, хитро поглядывая на неё вполоборота.

— Эй, не меняй тему, — слабо запротестовала она, стараясь игнорировать то, как под ложечкой что-то ёкнуло.

— И тем не менее, ты так и не ответила.

Шепард возвела глаза к потолку, изображая глубокую задумчивость.

— По человеческим сначала придётся отличить тебя от других турианцев.

— Вот так всегда, — пробурчал он, отворачиваясь, хотя обиды в его словах не слышалось. — Вы, люди, тоже не слишком различаетесь для нас, однако мы стараемся запоминать ваши образы и запах. И ошибаемся мы редко.

Шепард привычно откинула волосы со лба, запуская в них пальцы. Было несколько странно осознавать, что Гаррус узнает её в том числе по запаху, но акцентировать на этом внимание она не стала из-за усталости.

— За других не скажу, и всё-таки… Может, я и не отличу одного турианца от другого, — она улыбнулась, пожимая плечами, — но тебя узна́ю.

— Рад слышать, — с непередаваемой иронией ответил он. — Есть вероятность, что в стычках с моими соплеменниками ты меня случайно не пристрелишь.

— Конечно, нет. Не могу позволить тебе так легко от меня отделаться.

Она снова прикрыла глаза.

— А что касается Шианы, — продолжил он, и капитан слегка вздрогнула от неожиданности, — раз тебя это так интересует, то однажды, на заре моей работы в СБЦ, коллеги вытащили меня в клуб на грандиозную попойку, после чего на следующее утро я проснулся у неё дома. В постели. Рядом с ней.

Шепард села прямо в лёгком изумлении и воззрилась на него. Она и до этого видела Гарруса в разных ипостасях, но образ донжуана слишком выбивался из привычной картины.

— Так-так, значит, кто-то «обнимал вечность»? — спросила она со смешком.

— Нет. — Он достойно выдержал её выразительный взгляд. — Я бы такое запомнил. К тому же я был одет. Шиана сказала, что в нетрезвом виде я произвёл на неё неизгладимое впечатление тем, что был мил и вёл себя порядочно, но не смог назвать свой домашний адрес, поэтому она любезно приютила меня на ночь. Мы всегда отлично ладили, так что после этого я, как приличный турианец, пригласил её на пресловутое свидание. Она согласилась. Но у нас было много работы, встречу пришлось несколько раз перенести, и мы пришли к обоюдному выводу, что раз не получается, то и не судьба. С тех пор мы придерживались исключительно дружеских отношений.

Выходит, ей всё же не показалось, что здесь, помимо профессионального интереса, крылось нечто личное.

— Жаль, что так вышло, — отозвалась она, безуспешно ища искренность в своих словах.

— Не о чем жалеть. Дело давнее. — Гаррус вернул ей острый насмешливый взгляд. — Так что из нас двоих «обнимал вечность» вовсе не я.

То, как он это произнёс, наводило на определённые вопросы.

— О чём ты? — уточнила Шепард с подозрением.

— Лиара, — кратко ответил он, словно никаких пояснений больше не требовалось.

Капитан тщательно обдумала сказанное, надолго замолчав. Доселе она не подозревала себя в подобных наклонностях.

— Нет, — наконец произнесла она с сомнением. — Не может быть. Я и она?

— Сам видел.

А вот это звучало откровенно дико.

— Чего? — переспросила женщина, замерев. — Когда?

— На общем собрании команды, сразу после Фероса.

— Что, прямо при всех?! — ужаснулась Шепард.

Судя по всему, Гаррус не видел в этом ничего предосудительного.

— Ну да, — ответил он недоумённо. — Что такого?

Шепард не знала, над какой частью своего лица ей следует восстанавливать контроль в первую очередь – широко распахнувшимися глазами или отвисшей челюстью.

— Так, подожди, — медленно произнесла она, смаргивая для верности несколько раз. — Правильно ли я поняла, что Лиара и я… на глазах у всего экипажа… занимались сексом?

Настала очередь турианца замолчать, вытаращившись на неё. Затем он неуверенно почесал под гребнем, и жвалы на его лице разошлись в стороны, выпуская наружу странный булькающий клёкот, который секундой позже превратился в громогласный хохот, согнувший Гарруса пополам.

— Хватит ржать, ответь мне уже! — возмутилась она, стукнув его по плечу. — Ты же пошутил, да?

— Шепард… до смерти доведёшь, — пробулькал он сквозь смех. Если бы слёзные протоки у турианцев были развиты так же, как у людей, сейчас бы он вытирал выступившие слёзы. — Нет, сексом вы не занимались. Это был всего лишь обмен информацией на высшем уровне нервной деятельности. Так она сказала.

— Больше не пугай меня так, — недовольно проворчала она, снова откидываясь на стену. — К таким заявлениям надо хоть немного подготавливать, иначе я поседею раньше положенного.

— Извини, не подумал, что ты так остро это воспримешь. — Его всё ещё потряхивало от рвущегося наружу смеха, но он взял себя в руки. — Хотя, если бы Лиара была немного настойчивей, вы могли бы…

— И знать об этом ничего не хочу, — решительно перебила она. Погружаться в такие аспекты своей памяти капитан оказалась совсем не готова.

В отсеке воцарилось молчание, сопровождаемое гудением батареи.

— Ты помнишь, что такое Шифр? — спросил Гаррус внезапно, когда Шепард почти сдалась в непродолжительной борьбе с дремотой. Её напряжённые мышцы шеи совершенно по-старчески ныли весь день, но от бархатистого голоса турианца боль почему-то отступала, и на её сознание медленно начинала опускаться сонная пелена. Вопрос снова выдернул её из мягких объятий Морфея.

Шепард мысленно пробежалась по отчётам «Цербера», смутно припоминая незнакомые подробности.

— Это, вроде бы, знание о протеанах, которое я получила от странного растения под названием Торианин? — Получив в ответ утвердительный кивок, она вяло махнула рукой. — Сейчас он скрыт где-то там же, со всеми остальными воспоминаниями.

— Я вдруг подумал, раз уж твоя память застряла на активации протеанского маяка… — Гаррус постучал когтистыми пальцами по колену. — В прошлый раз именно Шифр помог тебе понять видения, которые ты получила через маяк. Что, если он – недостающее звено для восстановления твоей памяти?

Его предположение казалось не лишённым смысла.

— Допустим, — согласилась она и устало зевнула. — Но использовать его всё равно не получится.

— В прошлый раз использовать Шифр после его передачи у тебя тоже не получилось, — возразил он. — Ровно до тех пор, пока кое-кто не достал его из глубин твоего мозга и не адаптировал к твоему сознанию.

Несмотря на сонливость, Шепард озарила догадка. Кусочки мозаики медленно занимали свои места.

— Нам нужна Лиара, — уверенно заявила она.

К отчётам о деятельности Шепард в период её беспамятства прилагались фотографии членов её команды. Капитан провела много времени, разглядывая их и пытаясь воскресить в памяти хотя бы малейший отклик на лица тех, с кем так сроднилась в поисках Сарена, но ей ни разу не удавалось пробить брешь в своём заслоне, и лица на цифровом экране датапада оставались просто плоскими, равнодушными ко всему изображениями. Однако сейчас перед её внутренним взором как наяву предстало бледно-голубое лицо азари с большими, по-детски наивными глазами, глубокий голос, говорящий «Я помогу вам. Расслабьтесь» и изящные руки, тянущиеся к её вискам.

В данную минуту Шепард почти испытывала благодарность за то, что мысли о не-свидании Гарруса так долго не хотели покидать её голову.

— Мы найдем её, — подтвердил турианец. — Обязательно. Я сделаю ещё один запрос на поиск, и даже если это займёт уйму времени, она не…

Его фразу прервало мягкое прикосновение. Уронив голову на плечо друга, грозный коммандер Шепард спала с самым безмятежным выражением, которое он когда-либо видел на её лице. Решив сложную задачу, она капитулировала перед потребностью собственного организма в отдыхе.

Носовые пластины Гарруса едва заметно шевельнулись, когда тонкий аромат шампуня от её волос достиг его обоняния. Крайне осторожно, стараясь не потревожить спящую на его плече женщину, он стянул перчатку и нерешительно протянул руку к её лицу. Выждав несколько секунд, турианец бережно провёл тыльной, неострой стороной мощного когтя по гладкой коже её щеки, подцепив упавшую на неё рыжеватую прядь вьющихся волос. Шепард глубоко вздохнула во сне, и кончики её густых ресниц слегка затрепетали. Гаррус затаённо наблюдал за этим несколько мгновений, после чего нехотя отвернулся.

Потому никто, никто не должен видеть, что их бравый капитан может быть настолько беззащитной.

***

Непредвиденная смерть доктора Окира и тяжёлое знакомство с Грюнтом вконец выбили её из колеи. Кроган из инкубатора, навалившийся на её горло, весил чуть меньше среднестатистических четырёхсот фунтов, и если бы не модификации Мордина, повысившие запас прочности её скелета, кости Шепард оказались бы безжалостно раздроблены под натиском чуда биоинженерии.

Она не была бы собой, если бы не решила проблему с присущим ей размахом, однако руки капитана тряслись мелкой дрожью весь остаток дня. Форма хорошо скрывала шею, превратившуюся в один огромный синяк, но время от времени, отдавая команды осипшим голосом, она ловила на себе сочувственные взгляды экипажа. Тем не менее она стойко занимала свой пост в БИЦ до самого вечера, не позволяя себе отвлекаться на посторонние мысли, после чего забрала ужин на камбузе и поднялась к себе в каюту, сославшись на усталость. Аппетита у неё всё равно не было, и обходом на сегодня она решила пренебречь. У неё не было сил смотреть команде в глаза, в особенности одни, самые пронзительные и светло-голубые.

Едва Шепард успела поставить поднос на стол, в дверь каюты требовательно постучали. Она вздохнула, проклиная про себя всё на свете.

— СУЗИ, открой, — попросила она.

Красный знак блокировки на двери сменился на зелёный, и в каюту ворвался Гаррус. При его появлении хомяк в своём аквариуме шуганулся в домик, оставив за собой вихрь из опилок.

Завидев Шепард, турианец замер на мгновение и бросился к ней. От пылающей в нём злости он казался выше и мощнее, чем обычно.

— Шепард, извини за прямоту, но ты в своём уме? — начал он без перехода голосом настолько низким, что субгармоники впивались в мозг, минуя барабанные перепонки. — Не поделишься, что тобою двигало, когда ты выпустила из инкубатора это чудовище? Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт в том, насколько он опасен для всех нас? Что он может в любой момент убить кого-нибудь? И чёрт побери, я считал, что заслуживаю твоего доверия, чтобы знать о таких вещах из первых рук – так скажи же мне, почему я узнаю об этом из болтовни инженеров и самым последним на корабле?

Последний вопрос он задал через бурлящее в гортани рычание. Она встретила его гневную тираду с самообладанием, которого сама от себя не ожидала.

— Я приняла решение, — ответила она хрипло, и её собственный голос показался ей похожим на придушенное карканье. — Ты не обязан разделять моё мнение, но тебе придётся его принять.

При первом же хрипе Гаррус отшатнулся.

— Что он с тобой сделал? — спросил он, и переводчик впервые не справился с искажёнными шипящими звуками, прозвучавшими в его словах.

— Ничего серьёзного, — ответила она, сцепляя затрясшиеся руки за спиной.

Гаррус не поверил ей и стремительно потянулся к вороту её формы для проведения собственной инспекции. Её боевые рефлексы сработали прежде, чем она смогла это осмыслить, и пока наверху рука выставляла блок тянущимся к ней длинным трёхпалым конечностям, нога внизу сама сделала подсечку. Турианец рухнул на пол, сильно ударившись головой.

Шепард в замешательстве отступила назад.

— Прости, — растерянно просипела она, пока Гаррус тряс головой в манере семейства кошачьих, пытаясь прийти в себя.

Удар был сильнее, чем он ожидал. Ему не стоило забывать о том, что тренированный боец N7 остаётся верен программе обучения в любых обстоятельствах.

Капитан протянула ему руку, но он поднялся независимо, полностью проигнорировав её.

— Ты могла хотя бы позвать меня для подстраховки, — сухо сказал он.

Шепард покачала головой, едва удержавшись от гримасы боли, когда жёсткий воротник формы надавил на покалеченное горло.

— Ты бы застрелил его.

— Ты могла бы взять кого угодно другого.

— Это бы только испугало его.

— Испугало? Его-то? — язвительно поинтересовался он.

Она промолчала, скрестив руки на груди. Гаррус отчаянно провёл по гребню – тем же жестом, которым она порой убирала с лица непослушные волосы.

— Шепард, просто ответь – зачем? — осведомился он с каким-то обречённым спокойствием.

— Ты можешь представить, каково находиться по ту сторону стекла? — спросила она. Голос срывался на хриплый шёпот. — Знаешь, что это такое, когда тебя нет, а потом ты вдруг начинаешь быть?

Он хотел ответить ей, что испытал нечто подобное с её появлением, но что-то заставило его сдержаться.

— Это больно, Гаррус, — отрешённо ответила она за него. — И очень страшно. Когда не знаешь, кто ты и что тебе теперь делать. Вот почему я не стала никого звать. Я должна была поговорить с ним сама, убедить его, что всё в порядке и мы ему не враги. И я это сделала.

— И поэтому ублюдок раздавил тебе горло? Из благодарности? — с раздражением уточнил турианец.

Шепард чувствовала, как начинает закипать, улавливая всеми способными к восприятию частями тела его воинственный настрой. От напоминания горло начало болезненно тянуть.

— Это вышло непреднамеренно. — Она ощущала, как дрожь рук, сцепленных на груди, начинает переходить на корпус. — И он не ублюдок. У него есть имя. Его зовут Грюнт.

— Стало быть, ты уже и имя ему дала, — утвердительно произнёс он, и его жвалы заметались вверх-вниз в ярости, резко контрастируя со спокойным тоном. — Просто замечательно.

— Он выбрал его сам. Всё, что я сделала – это дала ему родиться.

— И что дальше? — его светлые глаза больно впивались в неё двумя гвоздями.

Сейчас она просто не узнавала его – он буквально требовал от неё ответа, беснуясь и едва сдерживая рычание. Поэтому Шепард сделала то, что ей меньше всего хотелось.

— А что будет дальше – это вопрос не вашей компетенции, офицер Вакариан. Он вас никоим образом не касается.

Впервые она воочию наблюдала, как за его глазами опускается железный занавес, гася искру в разъярённом взгляде. Гаррус весь вытянулся в безупречно прямую стойку.

— Так точно, коммандер, — его голос звучал официально, почти безжизненно. — Разрешите идти, коммандер?

— Разрешаю, офицер Вакариан, — ответила она так же сухо.

Он повернулся с чёткостью робота и покинул каюту так же быстро, как и появился. Как только дверь за ним закрылась, капитан резко согнулась в приступе раздирающего горло кашля.

Эта боль была ничтожной по сравнению с той, что она ему причинила.