Напряжение, висевшее в воздухе, было таким плотным, что его можно было резать ножом на кубики. Закрыв глаза, Шепард медленно и почти неслышно сделала вдох, собираясь с мыслями.

 — Всё ещё планируешь убить Сидониса при встрече? — спросила она, взглянув на друга.

 — Да. Всё ещё планирую, — голос Гарруса звучал отрывисто. — И в качестве милосердия – быстро и безболезненно. Он будет избавлен от агонии медленной смерти, в отличие от тех, кого он предал. Это гораздо больше, чем он заслуживает, но я готов примириться с этим ради конечного итога.

 — И ты действительно полагаешь, что его убийство всё исправит?

Руки турианца сжались на руле аэрокара.

 — Нет. Мне придётся сделать это, Шепард. Я не жду, что ты поймёшь, но, пожалуйста, не пытайся остановить меня. Ты обещала не вмешиваться. Всё, о чём я тебя просил – это помочь мне найти его. И я не собираюсь слушать, как ты меня отговариваешь.

За окном проносились бесконечные неоновые вывески, сливаясь в смазанную полосу цветных огней, но вряд ли кто-нибудь из них сейчас замечал её. Гаррус смотрел перед собой, ведя транспорт на чистом автомате; Шепард же вообще не разбирала дороги – пульс подступившего к самому горлу сердца мешал ей сосредоточиться на чём-либо ещё, кроме разговора. Она отвела глаза, рассеянно блуждая взглядом по внутренней отделке машины.

 — Я помню о том, что обещала тебе, Гаррус, и отговаривать тебя я не собираюсь. Мне только нужно знать, насколько ты уверен в том, что собираешься сделать.

 — Не волнуйся, я уверен, — отрезал он.

 — Это твоё окончательное и бесповоротное решение?

Жвалы на его лице заходили ходуном, и Гаррус резко отвернул голову. Будь он человеком, она увидела бы, как движутся его желваки.

 — Чего ты добиваешься от меня, Шепард? — с нескрываемым раздражением поинтересовался он. — Хочешь сбить меня с толку? Вывести из равновесия, чтобы я не мог выстрелить? Не выйдет. Что бы ты сама сделала, если бы кто-то предал тебя?

 — Не знаю, — призналась она. — Но я не дала бы этому изменить себя.

 — И я сказал бы то же самое, если бы это не случилось со мной. Представь, что бы ты чувствовала, если бы тебя предал кто-то, кому ты больше всего доверяешь? — Гаррус повернулся к ней и посмотрел на неё в упор. — Если бы это был я?

 — Нет, это не… — Она осеклась, вдруг осознав, что есть вещи, перенести которые было бы не по силам даже ей.

Пережить презрение Кайдена к её нынешнему положению было неприятно, но относительно несложно. После того безумного укуса со сладким привкусом отчаяния, навсегда впечатавшегося в её кожу, она вспомнила о бывшем любовнике всего лишь два раза. В первый раз это случилось при попытке восстановить в памяти события последующей за Горизонтом ночи – и это воспоминание было наполнено хмельным сожалением. Второй раз произошёл, когда под разговор с Заидом она наблюдала за работой мусорного пресса, сжимающего очередную порцию отходов, и внезапно представила себе голову Аленко, подвергающуюся чудовищному давлению с выражением немого ужаса на лице. Пришедший на ум образ был признан недостойным и тут же забыт.

Она справедливо ожидала, что после отповеди Кайдена ей будет больно, но это было и вполовину не так больно, как если бы на его месте был Гаррус. Слова Кайдена, вложенные воображением в уста её лучшего друга, были чем-то невыносимо ужасным – таким, что не поддавалось представлению даже на кратчайший миг.

 — Ты никогда так не поступишь, — наконец тихо сказала Шепард.

 — Почему ты в этом уверена? — не отрываясь от дороги, спросил он.

 — Потому что я знаю тебя. Ты не такой. И то, что сейчас происходит с тобой – это не ты.

 — Тогда ты ничего не знаешь обо мне, — помолчав, произнёс Гаррус.

Двигаясь по плавной дуге, он подвёл аэрокар к стоянке и отогнал его чуть дальше от основного потока, в угол к ограждению. Маленькие юркие машинки сновали в воздухе, организованно принимая и высаживая пассажиров, таких разных и таких одинаковых в своей отвлечённости от происходящего. Никто не обращал внимания на них двоих, абсолютно таких же: сидящих в салоне и в который раз разыгрывающих сценарии одного и того же диалога.

 — Ещё не поздно, Гаррус, — снова сказала она, заставляя себя приглушить отчаяние в голосе. — Тебе не обязательно делать это.

Турианец упрямо дёрнул головой. Шепард казалось, что он сдерживается из последних сил.

 — А кто ещё приведёт Сидониса к правосудию, если не я? — спросил он глухо. — Больше никто не знает, что он сделал. Никого больше это не волнует. Я не вижу другого выхода.

 — Тогда дай мне поговорить с ним для начала, — попросила капитан в смутном проблеске надежды.

Гаррус откинулся на спинку сиденья и положил гребень на подголовник. Ему хотелось горько засмеяться. Шепард оставалась верна себе в любой ситуации – она продолжала думать, что не всё потеряно, пока можно с кем-нибудь что-нибудь обсудить. Это было даже хуже протеста, явственно звенящего в каждом её слове.

 — Говори сколько влезет, моего решения это не изменит, — заявил он. — Мне всё равно, какие у него были причины и какие оправдания он себе придумал – не собираюсь даже слушать. Сидонис подставил мою команду, и сегодня он расплатится за это сполна.

Ей очень хотелось прикоснуться к его плечу, но даже просто взглянуть на него было страшно.

 — Знаю, ты думаешь, что я не понимаю, — произнесла она негромко, тщательно подбирая слова. — Но, тем не менее, я разделяю твои чувства. И верю, что Сидонис действительно должен понести справедливое наказание за содеянное. Мне лишь не нравится, в какой форме оно будет воплощено. Ты не видишь того, что с тобой делает вся эта ситуация. Ты словно… проваливаешься во тьму, и это пугает меня.

Гаррус провёл рукой по гребню в резком жесте раздражения.

 — Я ценю твоё беспокойство, Шепард, но я – не ты. Мы уже обсуждали эту тему. Это не грустная история с красивым концом, а я – далеко не положительный персонаж. Если мне, по твоему мнению, придётся перешагнуть последнюю черту, чтобы восстановить справедливость, то меня всё устраивает. Кто-то же должен делать грязную работу во имя добра.

Шепард бессильно прикрыла глаза. Гаррус не любил говорить о произошедшем на Омеге и отказывался обсуждать свои планы насчёт Сидониса, считая, что здесь сказано уже достаточно. Но иногда эта тема всё же всплывала в их задушевных разговорах «между ящиком и консолью», и она перепробовала почти все доводы, прежде чем стало понятно, что ни один из них не был достаточно убедительным, не вызывая у турианца ничего, кроме вежливого несогласия на грани выдержки. Капитан отрешённо подумала, что если хотя бы в одной из бесконечного множества параллельных вселенных ей удалось убедить друга остановиться, она бы это знала. Вещи подобно этой ощущаются на уровне внутреннего барометра, предсказывающего, что скоро разразится гроза. И эту грозу, которая с каждой минутой надвигалась всё стремительнее, она была не в силах предотвратить, но всё ещё не прекращала пытаться.

Он снова повернулся к ней.

 — Посмотри на меня.

Она закусила губу и отвернулась в противоположную сторону.

 — Шепард. — В его зове звучал металл. — Посмотри. На меня.

Чертыхнувшись про себя, капитан подняла голову и уставилась на него с вызовом. Несмотря на тон, во взгляде Гарруса не было агрессии – он выглядел усталым и немного растерянным.

 — Я вижу больше, чем ты думаешь, — сказал он тихо. — Ты после самого Горизонта спокойно смотреть на меня не можешь. Если тебе неприятно видеть меня таким, зачем ты вообще со мной связалась?

Она молчала, не зная, что ответить. Потребность коснуться его, растормошить, закричать, что он всё неправильно понял, была сильнее всего, что сейчас приходило ей в голову.

 — Ты ведь знала, к чему всё приведёт. Если моя месть доставляет тебе столько неудобств, почему ты согласилась помочь мне? — продолжал давить он.

Гаррус ошибался в одном: Шепард не было неприятно видеть его таким. Ей было больно.

 — Потому что ты мой друг, — не выдержала она. — Я хотела помочь тебе – и я всё ещё хочу это сделать. Только методы у нас разные.

 — Разве? Ты всегда ненавидела несправедливость, как и я. Ты рисковала репутацией, карьерой – даже жизнью, если требовалось, чтобы исправить то, что натворил какой-нибудь идиот.

 — И мне случалось сожалеть об этом, Гаррус. Множество раз.

 — Но ты делала то, что считала правильным. Ты поступала по совести: защищала невинных, ставила на место слишком наглых, преподавала урок хитрым и наказывала виновных, какими бы могущественными они ни были. Вот и скажи мне теперь, как я должен смириться с мыслями о том, что Сидонис сможет просто уйти после всего, что он натворил? Почему он должен продолжать жить, когда по его вине десять хороших ребят лежат в безымянных могилах? Как это может быть справедливым?

У неё не было ответа и на эти вопросы.

 — Молчишь? Значит, я прав, и ты это знаешь, — подытожил он. — Извини, Шепард – понимаю, что тебе всё это не нравится, но словами эту проблему не решить. И если ты не согласна, то я прошу тебя уйти. Прямо сейчас. Ты не обязана помогать мне, раз это идёт вразрез с твоими принципами. Просто возвращайся на корабль, и я приеду сразу, как только разберусь с Сидонисом. Обещаю, что отнесусь к твоему решению с полным пониманием. На моём уважении к тебе это никак не скажется.

Её пальцы вцепились в обивку сидения. Капитан в очередной раз напомнила себе, зачем завела этот разговор и кто сейчас сидел перед ней. Она отрицательно помотала головой:

 — Может, мы не сходимся во мнениях, но это не значит, что я брошу тебя здесь одного. Ты не пройдёшь через это в одиночку.

 — Шепард, мне не нужны одолжения или твоё одобрение. — Гаррус обречённо снял руки с руля. — И что бы ты ни сказала, я всё равно не передумаю. Учти, что помешать себе я тоже не позволю.

 — Господи, Гаррус, ты правда не видишь, что я просто пытаюсь тебе помочь?! — взорвалась она. — Если ты так настаиваешь на том, что моё присутствие необязательно для свершения твоей мести, то я сама найду повод, чтобы остаться. Как твой капитан, я должна убедиться, что эта история не заставит тебя слететь с катушек. Как твой друг, ответственно заявляю: иди к чёрту! Я здесь, и я с тобой.

Турианец поджал жвалы, глядя перед собой через лобовое стекло аэрокара.

 — Хорошо, — наконец отозвался он. — Хочешь помочь – сделай то, что я прошу.

Кратко обозначив план действий, он первым покинул машину. Шепард вылезла следом, задержавшись на долгую секунду, чтобы отложить в памяти глубокие дыры от когтей на боковой стороне его сидения.

Через пять минут женщина прохаживалась по улице неспешным шагом, приняв максимально беззаботный вид, хотя на душе скребли кошки. Судя по гнусным ощущениям, это были отборнейшие экземпляры, которые не просто скреблись, а копали ямки – с вполне определённой целью.

Восприятие выбрало отличный момент для очередного обострения – в ближайшее время мозг гарантировал незабываемые впечатления от прикосновений к ней взглядов.

 — На позиции, — раздался отчётливый голос Гарруса в динамике. — Шепард? Как меня слышно?

 — Громко и ясно. — Она подавила в себе острое желание обернуться и начать выискивать отблеск снайперского прицела винтовки, когда он навязчиво зашарил по её спине. Это чувство было слишком хорошо ей знакомо по совместным миссиям. — Сколько времени у нас ещё в запасе?

В канале связи раздалось пощёлкивание инструментрона – турианец, очевидно, сверялся с часами.

 — Если Харкин не наврал, то примерно минут пять. Не расслабляйся, Сидонис скоро объявится.

Как будто она могла расслабиться. Напряжение Гарруса держало её в наэлектризованном состоянии, не отпуская ни на секунду. Шепард так и не сомкнула глаз ночью перед прибытием на Цитадель, и нервы её были взвинчены до предела. Частично она сама себя накрутила, не переставая думать о возможных исходах их поисков. Порой ей малодушно хотелось, чтобы к их прилёту Сидониса не оказалось на станции, но тот либо слишком уповал на прикрытие Тени, либо был слишком глуп, оставаясь здесь в ожидании следующего за ним по пятам карателя. Оставались считанные минуты до того, как предатель явится навстречу своей судьбе, а она всё ещё не придумала, как отсрочить неизбежное.

 — Знаешь, кто такие архангелы? — спросила капитан и вымученно улыбнулась в никуда. Гаррус не мог видеть выражение её лица, потому что она стояла к нему спиной.

 — Я не силён в вопросах человеческой религии, — после длительной паузы ответил он. — Мне говорили, это высшие существа, которые воплощают собой возмездие. Во всяком случае, мне это подходило. И должен признать, моё прозвище звучало эффектно.

 — Тебя не то чтобы дезинформировали, — хмыкнула она, — но архангелы – это не духи возмездия. Я имею в виду, не только возмездия. В широком смысле они несут справедливость. Успокоение, защиту… Милосердие, в конце концов. Много хорошего и светлого. Возмездие тут совсем не главное.

 — К чему это всё? Пытаешься сказать, что в качестве Архангела я недостаточно хорош? — после ещё более длинной паузы осведомился он.

 — Нет, Гаррус, я пытаюсь сказать, что Архангел – это не воплощение мести. Архангел – это ты. И ты способен на большее добро, чем тебе кажется.

 — А ты легко не сдаёшься, да? — фыркнул Гаррус. Тембр его голоса изменился на тот особый вибрирующий на короткой частоте баритон, которым звучали его краткие комментарии в бою, когда он без всякого перехода продолжил: — Шепард, на два часа. На скамейке. Это он.

Взглянув в указанном направлении, она заметила главный объект их разногласий. Бледно-серый панцирь, небрежные полосы сиреневой краски на жвалах и лобовой пластине, тёмно-синяя одежда – обычный турианец, каких вокруг сотни. Она могла бы пройти мимо и не заметить его. До этого капитан не отдавала себе отчёт в том, что представляла его как-то по-другому. Наверное, из-за своей предвзятости она ожидала увидеть нечто более инфернальное, чем этого осунувшегося и едва уловимо нервничающего турианца.

Слишком просто. Слишком неправильно.

 — Подзови его поближе и отвлеки разговором, — скомандовал Гаррус.

Шепард подошла к скамейке на достаточное расстояние, чтобы Сидонис мог сконцентрировать на ней свой блуждающий взгляд, и поманила его движением пальцев. В канале связи она расслышала слабый шорох – и как наяву представила жвалы Гарруса, мечущиеся сами по себе.

 — Ты от Тени? — спросил Сидонис, подходя к ней. Получив утвердительный кивок, он недовольно скрестил руки и понизил голос. — Давайте поскорее закончим с этим. Я выбрал твоего босса как самого надёжного в вашем деле – никто не предупреждал меня, что возможны… осложнения.

Ростом он был чуть ниже Гарруса, казался немного меньше его в целом и выглядел нездоровым, словно измождённым. Она упрямо задавила в себе отголоски жалости – состояние Сидониса ни в какое сравнение не шло с тем, насколько изнурённым был Гаррус в их встречу на Омеге.

 — Сожалею, — женщина позволила себе криво улыбнуться, — но твоя личность была скомпрометирована, Сидонис.

Она изо всех сил пыталась не обращать внимания на то, что перекрестье прицела Гарруса чертило рваные линии на её затылке.

 — Ты стоишь прямо на линии выстрела, отойди в сторону, — услышала она подтверждение своих ощущений в динамике.

Турианец перед ней расцепил руки и уставился на неё с испугом.

 — Не произноси этого имени вслух! — прошипел он, затравленно озираясь вокруг. — Духи, это же просто непрофессионально! И где вас только таких набирают? Я начинаю подозревать, что Харкин не так хорош, как себя нахваливал. У вас что, случилась утечка? Насколько всё плохо?

 — Настолько, что Харкин вышел из бизнеса, а я – друг Гарруса, и он уже здесь, — ответила она с плохо скрываемым сарказмом.

 — Гаррус? — переспросил Сидонис, серея на глазах. — Это какая-то шутка?

Со стороны сидящего в засаде Гарруса раздалось витиеватое турианское ругательство, неподвластное переводчику.

 — Какого чёрта ты делаешь, Шепард?! — его голос звучал разозлённо. — Проклятье! Если он побежит, я стреляю.

Она не стала отвечать ни одному из них.

 — Ты не шутишь, да? — внезапно осознал Сидонис. Шепард увидела, как волна страха накрыла его с головой. — Нахрен всё, я не собираюсь торчать здесь, чтобы это выяснить. Передай Гаррусу, что у меня и своих проблем полно.

Он повернулся, чтобы уйти, но в последний момент она успела схватить его за руку.

 — Отвали от меня! — воскликнул турианец, отчаянно вырываясь.

 — Спокойно, приятель. — Капитан удерживала его железной хваткой, несмотря на сопротивление. Хотя Сидонис казался ослабевшим, он, как и любой турианец, всё ещё был в два или три раза сильнее её. — Сейчас я – единственное, что отделяет тебя от большой дыры в твоей башке.

Прицел танцевал по её спине огненной плетью.

 — Срань. — Сидонис, перестав вырываться, обречённо уронил голову, и Шепард отпустила его конечность. В его водянистых глазах сверкала паника. — Послушай… Скажи ему, я не хотел, чтобы так случилось. Я… у меня даже выбора не было!

 — У всех есть выбор, — с ненавистью сообщил Гаррус. Если бы он мог, то, наверное, сплюнул бы себе под ноги в этот момент.

 — Они пришли ко мне. Сказали, что убьют меня, если я не помогу. Что мне оставалось делать? — продолжал оправдываться Сидонис. Его трясло мелкой дрожью.

 — Дай мне выстрелить, Шепард. Он просто долбаный трус, и его жалкие оправдания никому не интересны, — Гаррус бесновался в динамике, и его тяжёлый взгляд через оптические системы винтовки будто бы хлопал её по рыжеватой макушке, через которую он хотел достать до предателя. Она почти чувствовала это кожей.

 — Знаешь, Гаррус очень хочет видеть тебя мёртвым. — Капитан наблюдала, как Сидонис вздрогнул. — Не могу сказать, что не разделяю его желание, но, в отличие от него, я верю в то, что это необязательно. Расскажи мне всё, с самого начала. И постарайся ничего не упустить.

Он подошёл к перилам ограждения, бессильно опираясь на них, и Шепард неотступно последовала за ним, всем корпусом тела защищая его от пули.

Если бы кто-нибудь сказал ей, что однажды коммандер Шепард будет грудью прикрывать того, кого Гаррус считает личным врагом, и притом прикрывать его от самого Гарруса – она бы первая выбила пару зубов тому, из чьих уст прозвучала бы эта наглая ложь.

И что же она делает теперь?

 — Какой смысл? — удручённо поинтересовался он. — Что бы я сейчас ни сказал, я слишком хорошо знаю Гарруса. Я уже мёртв.

 — Твоя голова ещё не разлетелась на куски, и ты всё ещё дышишь, — напомнила она, стиснув зубы. — Для разнообразия можешь хотя бы попытаться облегчить свою совесть.

Сидонис помотал головой.

 — Я знаю, что я сделал. Знаю, что они погибли из-за меня, и я должен жить с этим, — его голос дребезжал от боли. — Каждую ночь я просыпаюсь от тошноты, весь в поту… Я вижу перед собой их лица, каждое из них… Они только смотрят на меня, молча, обвиняюще, но ничего не говорят. Их взгляд преследует меня повсюду, куда бы я ни шёл, что бы я ни делал. Они словно зовут меня, тащат за собой… — Перегнувшись через ограждение, он смотрел вниз, будто прикидывал, не поздно ли ещё спрыгнуть. — Я практически не сплю. Еда потеряла вкус. Иногда мне просто хочется, чтобы всё это закончилось.

 — Шепард, просто дай мне шанс, — Гаррус почти упрашивал. Прицел всё ещё корябал её затылок. — Я с удовольствием избавлю его от страданий.

Выпрямившись, капитан вздохнула.

 — Гаррус, я отключусь на пару минут, — сказала она. — Мне есть что сказать ему.

 — Что? Чёрт возьми, Шепард, не взду…

Хлопком за ухом она выключила имплант коммуникатора, готовая в любой момент почувствовать, как пуля разрывает её тело, и надеясь лишь на то, что Гаррусу достанет выдержки не пристрелить своего упрямого командира.

Перспективы были далеко не радужные, но… Если ей очень повезёт, может, все сегодня останутся при своём. Даже если это значит, что Гаррус покинет «Нормандию» – и её тоже. Навсегда. Насовсем.

 — А теперь послушай, — медленно произнесла она, пытаясь убедить себя в том, что ненависть, которую она испытывает, принадлежит именно ей и направлена на Сидониса. — Ты не знаешь меня, а я не знаю тебя и хотела бы никогда не знать. Возможно, ты не такой уж подонок, как мне показалось по рассказам о тебе, но ты полностью заслужил всё, что с тобой происходит. Никогда не прощу тебе то, каким я нашла Гарруса на Омеге. Пока ты трусливо драпал со всех ног, он защищался из последних сил в том углу, где его зажали три банды наёмников. Если бы я появилась хоть на полчаса позже, он был бы мёртв. И ты, конечно, не в курсе, но в итоге он всё равно чуть не погиб. Я видела его внутренний мир в буквальном смысле – гораздо больше и подробнее, чем мне хотелось бы. Не знаю, каких трудов ему стоило выкарабкаться, но мне всё ещё кажется, что он сделал это только ради возможности поквитаться с тобой за смерть друзей. — Она прервалась, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха, когда обнаружила, что не может дышать. Винтовка Гарруса издалека укоризненно царапала её убийственными эманациями своего владельца. — Он настолько жаждет тебя убить, что я даже не уверена в том, почему он до сих пор не снял меня. Ты превратил неплохого турианца в бездушную машину мести, так что меня не особо волнует, что в итоге с тобой случится. Чёрт, да я с удовольствием помогла бы ему избавить мир от твоего никчёмного присутствия, но я дала ему обещание не вмешиваться.

Каждое её слово било хлыстом и попадало точно в цель – под мощью её разъярённого взгляда Сидонис съёживался, явно мечтая аннигилировать прямо на месте.

 — Я… я понимаю, — сказал он, нервно сглотнув, и его глаза остекленели. — Тогда… Пусть всё закончится. Пожалуйста…

Капитан покачала головой, скрестив руки на груди.

 — Сама не верю в то, что собираюсь сделать, но… я всё ещё считаю, что у справедливости свой путь, и никто не вправе брать на себя роль судьи. Ни я, ни Гаррус. Если он убьёт тебя, это уничтожит его изнутри. Может, это подкосит его не так сильно, как тебя, но то светлое, что ещё есть в нём, перестанет существовать – а я не могу этого допустить. Так что я в последний раз попытаюсь его отговорить.

 — С ума сойти… — сомкнув веки, слабо прошептал Сидонис. — Моя жизнь зависит от полоумной и неуправляемого убийцы.

 — Твоя жизнь зависит от того, есть ли у тебя яйца, чтобы достойно принять любой исход, — жёстко отрезала она. — Соберись, взгляни ему в глаза и встреть свою судьбу с честью. Я ничего не собираюсь тебе обещать, но это, по крайней мере, лучше, чем вечно убегать и сдохнуть от страха перед неизвестностью.

Он молча кивнул. Ужас в его запавших глазах сменился на обречённость.

 — Гаррус однажды сказал, что тому, кто способен убивать других без мук совести, незачем тратить время на размышления о спасении души, потому что она перестаёт иметь значение, — пробормотал он. — Тогда я не придал этому значения, но… Если бы он знал, как ты печёшься о том, чего у него нет, он бы рассмеялся тебе в лицо.

Шепард скрипнула зубами и еле сдержалась, чтобы не втащить ему по турианской физиономии.

 — Не твоё дело, о ком и о чём я пекусь, — процедила она. — Свою душу ты уже просрал. А теперь заткнись и дай мне попробовать спасти твою жалкую шкуру.

Она включила имплант и повернулась наконец лицом в сторону укрытия снайпера.

 — Я на связи, — сказала она.

 — О чём вы говорили? Что ты задумала, Шепард? — тут же с подозрением осведомился друг.

 — Ничего, клянусь тебе. Я обещала не удерживать тебя, и я сдержу своё обещание. — На её переносице снова пролегла грустная морщинка, которую он уже видел раньше. — Сейчас я отойду в сторону, и ты сможешь сделать то, зачем пришёл. Но прежде, чем я сдвинусь, я в последний раз прошу тебя подумать, действительно ли ты хочешь этого?

 — Сколько раз тебе повторить «да, хочу», чтобы ты поняла?

 — Посмотри мне в глаза, Гаррус, — попросила она мягко и по прицелу, воткнувшемуся посреди бровей, поняла, что он действительно смотрит. — Оно того не стоит. Сидонис уже заплатил за то, что сделал.

 — Он заплатил недостаточно, — рыкнул Гаррус. — У него всё ещё осталась его жизнь.

Капитан махнула рукой себе за спину.

 — Взгляни на него повнимательнее: это уже не жилец. Он жалок, раздавлен и не вооружён. Тут и убивать-то нечего.

 — Плевать мне на его состояние. — Гаррус всё ещё был непреклонен. — Не в нём дело. Мои люди… они заслуживали большего. Отойди.

Когтистый палец в перчатке осторожно постучал её по плечу.

 — Эй, как там тебя?

 — Шепард.

 — Шепард, — повторил Сидонис. — Спасибо, что попыталась, но… думаю, я готов. Просто отойди, ладно? Я устал так жить. Может, смерть будет лучше, чем это жалкое подобие существования.

 — Ты уверен? — с сомнением уточнила она.

Он попытался пожать плечами и развёл руки, когда ничего не получилось.

 — Скажи Гаррусу… Передай ему… — Он поник и мотнул головой. — Думаю, я уже вряд ли смогу найти слова, чтобы это прозвучало правильно. Просто скажи ему, что мне очень жаль.

Шепард искала достойные слова, чтобы хоть как-то подбодрить того, кто сейчас умрёт у неё на глазах, но у неё впервые отказал язык. Всё внутри неё бунтовало против этого решения. Это неправильно, совершенно неправильно! Всё не должно быть так! Можно сколько угодно испытывать мучительную ненависть к врагу, но нельзя хладнокровно застрелить его, потерявшего всякую волю к жизни, безоружного и готового к смерти. В этом нет ни чести, ни достоинства, ни справедливости. В этом нет даже, мать его, стиля.

 — Да пребудут с тобой Духи, — пожелала она подозрительно дрогнувшим голосом, не зная, к кому именно из них обращается. Почему-то эти слова показались ей сейчас уместными.

Глаза Сидониса расширились – должно быть, турианское благословение от человека резало ему шаблоны. Взяв себя в руки, он покорно склонил голову в знак благодарности.

Капитан сделала глубокий вдох и шагнула вбок, закрывая глаза. Несколько томительных секунд спустя раздался хлопок выстрела, ударив по оголённому комку нервов, в который превратилось всё её тело, и она содрогнулась от ужаса и отвращения.

Это была не игра – во всяком случае, не та, где на кону стояли жизни, – но она проиграла. Сказала не то, сделала недостаточно. Поддалась эмоциям вместо логических размышлений. Позволила лучшему другу убить в себе человечность, и неважно, что он турианец. Гаррус не выбрался с Омеги – он взял на себя слишком много и остался там, погребённый под тяжестью груза Архангела. Она снова проиграла, и теперь ей даже нет необходимости оборачиваться – незачем лицезреть хорошо знакомую живопись мозгов, разлетевшихся по плитке…

Сбоку до неё донеслось сдавленное оханье. Практика показывала, что мертвецы с простреленной головой таких звуков не издают.

Она рискнула повернуть голову и встретилась с потерянным взглядом Сидониса. Он прижимал руку к боковым пластинам на лице, и из-под его пальцев сочилась синяя кровь, но в остальном турианец был вполне жив. Немногочисленные прохожие, переполошенные выстрелом, озирались по сторонам, с подозрением оглядывали стоящую парочку и ускоряли шаг в стремлении убраться подальше.

 — Пусть… идёт. Скажи ему, пусть уходит, — раздался потухший голос Гарруса.

Всё ещё не веря до конца в случившееся, она передала его слова адресату.

 — Он даёт тебе второй шанс, Сидонис, — поборов растерянность, сообщила она. — Постарайся и его не просрать.

 — Я постараюсь, Гаррус, — его голос звучал не менее растерянно. — Сделаю это для тебя, в каком-то смысле… И тебе, Шепард, спасибо, что говорила с ним.

Они обменялись кивками, и Сидонис быстро ушёл, не оглядываясь и втягивая голову в воротник, словно опасался, что Гаррус может передумать. За ним тянулась дорожка синих капель.

Развернувшись, Шепард увидела, как вдали фигура турианца стремительно покидает укрытие. На её губы лезла непрошенная улыбка облегчения, и она дала себе минуту, чтобы справиться с ней. Как рациональный человек, полагающийся на силы собственные и силы членов своей команды, капитан не придерживалась любых религиозных верований, но сейчас ей по неизвестной причине хотелось молиться. Наверное, не зря Эшли Уильямс вопрошала её, как можно смотреть на звёзды, окружающие их, и не видеть за ними высшую силу, что направляет их всех.

Они встретились на стоянке, на том же месте, где разошлись.

 — Я не хочу ничего обсуждать, — сходу предупредил Гаррус. — Не сейчас.

Он выглядел, за неимением лучшего описания, выжатым, и Шепард прекрасно понимала его чувства – потрясение, от которого они оба ещё не отошли, высосало все соки и из неё тоже. Она кивнула ему.

 — Поехали уже, — буркнул он, погружаясь в аэрокар. — Хочу просто убраться отсюда.

Капитан наклонилась к его сиденью.

 — Мне нужно в Президиум, — виновато сообщила она. — Хотела повидать Андерсона, так что можешь…

 — Садись, подкину, — перебил он, хватаясь за руль.

 — Точно хочешь видеть меня сейчас?

Судя по тому, как оторопело разошлись его жвалы, вопрос застиг его врасплох.

 — Сделаю вид, что я этого не слышал, — ответил он, смерив её возмущённым взглядом. — Садись, не заставляй меня упрашивать.

Шепард торопливо обошла транспорт и нырнула на пассажирское сиденье.

До самого Президиума они хранили молчание, и вынести его было чуть легче, чем ожидать выстрела.

 — Ты надолго? — пасмурно спросил Гаррус, когда она нехотя нажимала на кнопку открытия дверцы.

 — Понятия не имею. — Шепард вышла, огляделась и нерешительно заправила прядь волос за ухо, вновь наклоняясь на уровень его лица. — Не жди меня, наверное.

Отсылать его не поворачивался язык, но просить его остаться она тоже не могла – визит к Андерсону мог затянуться, а Гаррус не нанимался к ней в личные водители, чтобы смиренно ожидать, когда она закончит со своими делами.

 — Я никуда не тороплюсь. — Он откинул спинку сиденья, устраиваясь поудобнее.

 — Если надоест ждать – встретимся на «Нормандии». — Она улыбнулась ему одними глазами и пошла прочь, пока не разродилась какой-нибудь сентиментальной глупостью, чего терпеть от себя не могла.

Андерсон был на месте и сдержанно обрадовался её возвращению. Шепард собиралась как следует поругаться с ним на предмет утаивания информации о Кайдене на Горизонте, но была настолько опустошена морально, что сил хватило только на пару неубедительных упрёков, которые он с лёгкостью отбил.

 — Его доклад подтвердил твою историю, — сказал он. — Я всё ещё не доверяю «Церберу», но теперь мы знаем наверняка, что за похищениями колонистов стоят не они, а Коллекционеры.

 — Именно это я и сказала вам при нашей первой встрече. Не думала, что Кайден заслуживает вашего доверия больше, чем я. — Она устало облокотилась на перила балкона рядом с ним.

 — Элис, ты меня знаешь: я всегда доверял тебе безоговорочно и отстаивал твою позицию как собственную, — возразил Андерсон. — Мне не нужны факты и неопровержимые доказательства, чтобы поверить тебе на слово. К сожалению, Совет придерживается иного мнения. Аленко проделал большую работу, чтобы указать им на вину Коллекционеров, однако ему не удалось предоставить ничего, что связывало бы их со Жнецами… или хотя бы подтверждало их существование.

 — Они… они что, всё ещё не верят? — уточнила Шепард раздражённо. — Думают, это мои личные фантазии?

 — Похоже, именно так они и считают, пока не получат что-то более убедительное.

 — Проклятье, Андерсон! — Она сжала кулаки. — Где-то там, на пороге нашей галактики, сотни, тысячи или даже десятки тысяч машин-убийц готовятся истребить всё живое, и с каждым днём они подступают ближе. Всего лишь один чёртов Жнец с лёгкостью преодолел всю их хвалёную систему обороны, приземлился прямо на Башню Совета и так разбомбил их маленький уютный мирок, что полное восстановление Цитадели займёт... сколько там, лет пять? Если и это было для них не очень убедительно, то я даже не знаю, куда Жнецам следует десантироваться, чтобы Совет наконец принял меня всерьёз. Наверное, им стоит начать с задницы советника Спаратуса – место подходящее. Именно им он нас и слушает.

Андерсон невесело хмыкнул.

 — Хочешь хохму? — спросил он. — Удина был страшно недоволен вашими с Аленко докладами и назвал их «политическим дерьмоштормом». Грозился последствиями и умчался их устранять. Вторую неделю носа из своего офиса не кажет.

 — Да идёт он, — фыркнула капитан. — Пусть сидит тихо и занимается своими делишками где-нибудь подальше отсюда. У меня есть большой список тех, кого я не хочу видеть, и его имя – на самом верху.

 — Абсолютно согласен. — Дэвид подмигнул ей с серьёзным видом, но смешливые морщинки в уголках глаз выдавали его с головой.

Она слабо улыбнулась в ответ.

 — Как ты? — поинтересовался он. — Выглядишь бледной, отощала совсем. Тебя в «Цербере» голодом морят?

 — Напротив, кормят, холят и лелеют. Временами чуть ли не облизывают. — Шепард поморщилась. — Просто устала. Постоянно приходится заниматься чем-то нестандартным. Исключительно в рамках закона, — поспешила уточнить она, заметив его предостерегающий взгляд. — С утра уже пришлось немного поворошить одно паучье гнездо, не удивляйтесь, если скоро слухи дойдут.

 — Не сомневаюсь. Мне ли не знать о твоей способности влипать в интересные дела?

 — Они сами меня находят, — пробормотала она. — Даже искать не нужно. Просто подходят по одному, иногда даже в очередь выстраиваются и не дают спокойно кофе допить.

 — Как обычно, взвалила все проблемы команды на себя? — Андерсон понимающе похлопал её по плечу. — Помню, ещё в твою бытность старпомом экипаж перед тобой по струнке ходил, но они за тебя и в огонь и в воду были готовы броситься. Потому что, когда надо было, ты всё бросала и шла на помощь. И я рад, что некоторые вещи не меняются. — Он помолчал немного. — Команда хоть нормальная подобралась?

 — Цирк, да и только, а я в нём распорядитель, — она вздохнула. — Мисс Совершенство, Мистер Мускулы, воровка, преступница, чокнутый саларианский профессор, молодой и зелёный кроган, старый бандит с большой дороги и, конечно же, Гаррус. И это ещё не все, я пока нахожусь в процессе набора.

 — Про Вакариана Аленко мне доложился, хорошо, что ты его разыскала, — заметил он. — Как у него дела?

 — Бывало и лучше, если честно. Он сейчас… несколько подавлен. — Она нахмурилась, понимая, что не может разговаривать о нём. Впечатления от произошедшего были ещё слишком сильны. — Нас всех потрепало.

 — Понимаю. Я давненько о нём ничего не слышал. Передай ему, пусть в следующий раз заходит с тобой – буду рад повидать его.

 — Не знала, что вы так дружны, — с сомнением произнесла Шепард.

 — Для турианца Гаррус – отличный парень, — признал Андерсон. — Когда он вернулся работать в СБЦ, я несколько раз обращался к нему за помощью с утрясанием мелких формальностей, и он никогда мне не отказывал.

Посол прошёлся по своему просторному офису, заложив руки за спину.

 — Мне пришлось сообщать ему о твоей… хм, смерти. — Он повернулся и посмотрел на неё с заботливым сожалением отца о непутёвой дочери. — Я видел, как сильно его это зацепило. И я не хочу однажды услышать от него то же самое. Пожалуйста, Элис, не заставляй нас обоих проходить через это снова.

Не иначе как сегодня у всех собеседников Шепард проснулся талант ставить её в патовую ситуацию – у неё снова не было слов, чтобы ответить на эту просьбу.

Она тепло попрощалась с бывшим наставником и оставила его, с волнением думая, дожидается ли её Гаррус или уже бросил эту тухлую затею.

Сердце обрадованно брякнулось об рёбра, когда капитан издалека заметила турианца, небрежно скрестившего руки и опирающегося на аэрокар. Спускаясь по ступенькам летящей походкой, она так на него засмотрелась, что не заметила, как налетела на кого-то.

 — О, прошу прощения, — хором произнесли столкнувшиеся, невольно вцепившись друг в друга для сохранения равновесия.

 — Я вас не уви… — Кайден первый разжал руки и недоверчиво всмотрелся в её лицо. — Шепард?

Да почему ж ей так не везёт?!

Отступив назад на пару ступеней выше, она оглядела его с нарастающим напряжением. Настроение из приподнятого начало скатываться ко всем чертям.

 — Добрый день, штабс-капитан Аленко, — сдержанно поздоровалась она, глядя на него сверху вниз.

Краем глаза Шепард увидела, как Гаррус отлепился от машины и весь подобрался. Через свой визор он мог хорошо рассмотреть того, кто стоял перед ней.

 — Что ты здесь делаешь? — растерянно спросил Аленко.

И он ещё имел наглость делать вид, что может завести с ней разговор как обычно. Она решила сразу зайти с козырей.

 — В данный момент – то же, что и ты на Горизонте: бесполезно трачу своё время.

Её выпад не остался незамеченным – Кайден помрачнел.

 — Блокировка моего шаттла – твоя работа? — осведомился он и тут же сам себе ответил: — Нет, для тебя слишком мелко. Кто-то из твоих, значит. Скорее всего, Гаррус. Благодаря ему я застрял там ещё на пять дней, знаешь ли.

 — Я никого не просила задерживать тебя, если ты об этом, так что – сочувствую, — сухо ответила она. — Извини, но я спешу. Мне пора.

Она сделала попытку обойти его стороной, но он аккуратно перегородил ей путь. Кинув беспомощный взгляд за его плечо, она заметила, как нерешительно Гаррус топчется на месте, поглядывая в их сторону. Нет, вряд ли он полезет в её личные отношения, здесь ей придётся выпутываться самой. Чёрт, иногда ей хотелось, чтобы он уважал её немного меньше и вмешивался в её жизнь немного больше. В конце концов, он даже не знал, что имеет на это право – из-за её спутанных чувств, которые она из последних сил пыталась запереть на замок.

 — Подожди. — В глазах Кайдена стояла мольба. — Давай пойдём в какое-нибудь тихое место, сядем и спокойно поговорим. Пожалуйста.

Ей вдруг стало противно, как если бы она со всего размаху наступила на гигантского слизня и услышала сочный «чвяк». Что могло быть хуже, чем устраивать разборки с несостоявшимся возлюбленным публично, да ещё и на глазах того, кто сейчас занимал все её мысли.

 — Ты уже достаточно сказал мне в тот раз, Кайден, — слова звучали резко, как пощёчина. — И я тебя услышала. Постараюсь поскорее избавить тебя от своего предательского присутствия.

Мужчина опешил так, что отступил на пару шагов и не сразу нашёлся с ответом.

 — Шепард, ну зачем ты так сразу… — выдавил он. — Ты ведь знаешь, я не имел в виду того, что сказал. Не буду отрицать, я был немного резок от шока, что снова вижу тебя перед собой, наговорил лишнего…

 — Лишнего? Ты наорал на меня за то, что я была мертва и даже не соизволила послать тебе весточку по возвращению с того света, а затем обвинил во всех смертных грехах и назвал пособницей террористов, потому что мне не посчастливилось быть обязанной «Церберу» за своё воскрешение, — холодно припечатала она. — Я ничего не упустила?

Кайден нервно переступил с ноги на ногу, взъерошив свои густые чёрные волосы.

 — Слушай… Извини меня за это, — голос его звучал настолько искренне, что Шепард чуть было не начала раскаиваться в своём недовольстве. — Я был в полном смятении и не хотел тебя обидеть. Просто дай мне шанс объясниться, прошу тебя.

На заднем плане Гаррус снова безразлично привалился к аэрокару. Выражения его лица с такого расстояния было не видно, но наверняка оно не подразумевало ничего хорошего.

Шепард страстно пожелала научиться телепортироваться по щелчку пальцев. Или хотя бы уходить в невидимость тактической маскировки, как Касуми. Но суровая реальность стояла перед ней в исполнении Кайдена и превращала её жизнь в жалкое подобие мыльной оперы.

 — Мне правда нужно идти. Можешь написать письмо, — не всерьёз предложила она и снова попыталась пройти мимо.

 — Элис… — Кайден вложил в её имя всё своё сожаление и боль, заставив её остановиться. — Неужели так теперь будет всегда? Нам обязательно ругаться при каждой встрече? После всего, что было между нами и через что мы прошли?

Она упросила себя заглянуть в его глаза, чтобы увидеть там то, о чём и так уже знала. В любой другой день этот взгляд тронул бы неведомые струны её души, заставив снова совершить ту же ошибку, что и тогда перед Илосом, и сдаться на милость мужчины, так отчаянно желающего быть с ней. Шепард даже не была уверена, что выдержала бы, если бы Гаррус не наблюдал сейчас за ними.

Капитан протянула руку и с неподдельным сочувствием коснулась его щеки. Он с осторожной благодарностью прижал её руку своей и улыбнулся.

 — Кайден, я никогда не сомневалась в твоей верности убеждениям, — проникновенно сказала она. — Не стану притворяться, что твои слова меня не задели, но я поняла то, что ты хотел донести – мы оба солдаты и знаем, где наше место. Несмотря на то, что на мне форма «Цербера», я всё равно остаюсь офицером Альянса, даже если ты так больше не считаешь. Что касается тебя – думаю, Альянс не мог желать более ответственного подчинённого. Ты отличный боец. И ещё ты всегда был хорошим мальчиком. К сожалению, в твоём случае это понятия равноценные, потому что отделять работу от личного ты никогда не умел. — Шепард покровительственно похлопала его по щеке, и его улыбка медленно растворилась в непонимании. Она наклонилась к нему и понизила голос, посылая загадочный взгляд турианцу поверх плеча Кайдена. — А теперь… не мог бы ты отойти в сторону? Ты загораживаешь мне одного плохого парня.

Отняв свою руку, женщина поднырнула под его локоть и просочилась мимо него. Это было так по-детски, но сегодня она уже убила столько сил на душевные муки, что не удержалась от маленького женского лукавства. Замешательство Аленко, несущееся ей вслед, вопросительно тыкало её между лопатками, и Шепард передёрнула плечами, сбрасывая его с себя. Подходя к Гаррусу, она улыбалась ему, улыбалась так широко, что ничего не могла с собой поделать. И торжество, певшее птичками в её душе, было заразительно.

 — Хорошее настроение? — спросил друг, открывая перед ней дверь аэрокара.

 — Вроде того, — кивнула она решительно. — Спасибо, что дождался. Поехали?

 — С радостью уберусь и отсюда.

Половина пути до «Нормандии» снова прошла в молчании, хотя и гораздо менее гнетущем. Шепард то и дело ловила себя на желании мурлыкать под нос какую-нибудь мелодию, чего за ней давно не водилось.

 — Не думал, что ты простишь его за Горизонт, — неожиданно сказал Гаррус, умело выруливая из тонкого ручейка машин, которым они продвигались последние несколько минут, в большой транспортный поток.

Шепард уставилась на него насмешливо.

 — Я и не простила.

 — Но ты же трогала его лицо, — в его субгармониках было не столько осуждение, сколько вопрос.

 — Это был жест пренебрежения, — пояснила она.

 — Ты и моё лицо трогала, — помолчав, напомнил он.

 — Это… другое, — на мгновение запнулась она. — Совсем другое. Не сравнивай.

 — Как скажешь, — с неожиданной готовностью согласился он.

Мимо пролетали бесконечные высотки Цитадели, унося с собой усталость и адреналин последних дней. Расслабленно откинувшись на сидении, Шепард любовалась видом из окна и прятала улыбку в ладони, которой подпирала подбородок. Что-то подсказывало ей, что всё будет хорошо. Не в последнюю очередь это был взгляд турианца, время от времени мягко касавшийся её плеча.

***

К вечеру она всё же набралась смелости проведать его, однако с каждым шагом по направлению к отсеку главной батареи её решимость таяла. У самой двери капитан замерла, прежде чем приложить ладонь к считывателю замка. Датапад в руках ободряюще мигнул, заставляя её вздёрнуть нос (коммандер Шепард она, в конце концов, или где?!), и она вошла.

Гаррус стоял к ней спиной, привычно нависая над консолью и оперевшись на неё руками – что бы ни занимало его мысли, это вряд ли имело отношение к калибровке. На звук шипения открывшейся двери он даже не повернулся.

 — Шепард, — безошибочно определил турианец, втянув воздух через носовые пластины.

Она подошла сбоку с робостью, которая её саму неимоверно раздражала, и перехватила его задумчивый взгляд.

 — Работаешь? — спросила она.

Он покачал головой.

 — Думаю. Думаю, как эта чёртова штука работает. Не подскажешь?

Капитан озадаченно моргнула.

 — Ты у нас главный артиллерист – тебе виднее.

 — Я не о «Таниксе», — отмахнулся Гаррус. — А о том, что ты говоришь мне идти, и я иду. Говоришь стрелять – стреляю. Просишь не стрелять – и я не стреляю… Даже если всё во мне против этого. Не понимаю, как такое возможно, Шепард.

Что ж, вот оно. Хотела сделать всё по-своему, так придётся иметь дело с последствиями.

 — Знаю, всё прошло не так, как ты планировал, но я думаю, что это к лучшему. — Она расправила плечи и внутренне приготовилась защищаться.

 — Я в этом не так уверен, — возразил он. — Мне нужно знать, что я поступил правильно: не столько для себя, сколько для моих людей. Единственное, что я считал абсолютной истиной – это то, что они заслуживали быть отомщёнными. Но там, когда Сидонис был в моём прицеле, я просто… не смог.

Он с внезапным рыком ударил кулаками по консоли – на металлической окантовке экрана появились заметные вмятины.

 — Не смог, — повторил Гаррус глухо. — Посмотрел на тебя и…

Он отвернулся. Слова давались ему тяжело.

Растерянность, страх в её глазах – она боится не его, но того, чем он может стать. Выражение её лица бессловно молит его остановиться, не давать волю тьме в его душе. Её губы не шевелятся, но шёпот в его голове оглушителен: «Не оставляй меня… Пожалуйста, не оставляй меня…». Он думал, что знает о боли всё. Но эта боль знала о нём больше.

 — Хотел бы я сказать, что промахнулся или что руку в последний момент повело. Но это был я сам. Не знаю, для кого я сделал это больше – для себя или для тебя. Точно не для него. Хотя в нём ещё оставалось что-то хорошее – я мог видеть это.

Она не выдержала и дотронулась до его плеча. Когда он повернул голову, его голубые глаза оказались очень близко. В них отражалось красноватое свечение ламп и металл брони Архангела.

 — Неважно, что там в нём оставалось, Гаррус. Прежде всего это значит, что хорошее осталось в тебе. Вот что я пыталась донести до тебя всё это время.

 — Может быть, — тихо ответил он. — Не знаю, Шепард. Вряд ли моя лучшая сторона интересует кого-то кроме тебя.

 — А вот тут позволь с тобой не согласиться, — она наконец протянула ему датапад. — Меня просили не показывать это тебе, но сейчас, как мне кажется, самое время.

 — Что это? — спросил он, принимая устройство.

 — Читай.

Письмо от Налы Батлер пришло на её личный адрес несколько дней спустя после отбытия с Омеги. Его заголовок незатейливо гласил: «Позаботьтесь о Гаррусе». Содержание же было сокрушительным по силе эмоций, лучащихся от каждой буквы. Шепард едва не поддалась соблазну сразу же передать его турианцу, но всё же хранила послание в секрете – до сегодняшнего дня.

Коммандер Шепард,

Мой муж служил в команде Гарруса. Не знаю, как много Гаррус рассказал вам о том, что произошло. Сама я тоже не знаю подробностей – мне известно лишь то, что мой муж погиб в ловушке, устроенной этими ублюдками из банд. Я знаю, что Гаррус винит в этом себя – он считает своей личной оплошностью каждый выстрел по его отряду, и когда он послал мне письмо, в котором говорилось о смерти мужа, было ясно, что он винил в ней себя.

Мой муж ни за что бы этого не хотел. Он гордился службой в отряде Гарруса. Он отвоёвывал Омегу у бандитов. Он погиб с честью, погиб в бою. Я скучаю по нему. Господи, я бы всё отдала, лишь бы вернуть мужа. Но вины Гарруса в том, что случилось, нет.

Теперь вы его командир. Прошу вас, если можете, помогите ему избавиться от чувства вины. И пожалуйста, не говорите Гаррусу о моём письме. Спасибо.

Нала Батлер

Его надбровные пластины ползли всё выше по мере прочтения. Дочитав, он почти уронил датапад на консоль и потрясённо отступил на несколько шагов назад. Его мандибулы сходились и расходились.

 — Нет, — пробормотал он, касаясь гребня. — Это неправильно. Всё было не так. Лантар, конечно, тот ещё ублюдок, но виноват перед ними я, перед каждым из них. Как она может такое… Почему? — Его глаза растерянно нашли глаза Шепард, и в них явственно осыпалось стальное оперение с крыльев Архангела.

 — Ты уже знаешь ответ, Гаррус. Ты не виноват.

 — Нет. — Он устало прошёлся по отсеку. — Ни её, ни тебя там не было. Я знаю правду. А это письмо слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Капитан стиснула руки на поручнях ограждения.

 — Ты удивишься, если узнаешь, что я вижу в этом и свою вину? — спросила она. — Что меня не было там?

 — Духи, Шепард, ты-то здесь при чём? — после паузы замешательства поинтересовался турианец.

 — Если бы я не решила отправиться на Алкеру, чтобы убедиться в собственной гибели, я успела бы найти тебя раньше, и тогда не было бы всего этого. Тебе не пришлось бы… ни о чём сожалеть. — Она упрямо сжала губы, концентрируясь на одной точке и избегая его взгляда.

 — Это не твоя вина, и никогда твоей не была, — убеждённо заявил Гаррус. — Забудь об этом, ты не могла знать, что случится. Да ты вообще могла отправиться куда угодно и никогда не узнать, что со мной произошло. Не бери на себя то, за что ты и близко не в ответе.

Женщина повернулась к нему и прокрутила ладонь в предлагающем жесте, как бы возвращая другу его собственные слова.

 — Проклятье, — с досадой сдался он. — До твоего появления делить мир на белое и чёрное было очень просто. Но серый… Я не знаю, что мне делать с серым.

 — Дай себе время, — предложила она. — Не надо быть таким категоричным. Ты просто следовал своим принципам, и вышло не так уж плохо.

 — Как раз мои принципы и загнали меня в это дерьмо, — отозвался турианец. — Не стоило позволять им ещё и тебя в это затащить.

Шепард покачала головой:

 — Я сделала свой выбор сама. Не только сегодня, а вообще. Понимаешь ли ты это или нет, я – с тобой.

Последняя фраза в её устах прозвучала как-то обречённо. Гаррус окинул взглядом её тонкую фигуру – усталость и груз ответственности за ворох проблем, которые каждый из них навалил на неё, сгибали её спину. Чувство стыда за это терзало его, но ещё оставались вещи, которые он должен был прояснить.

 — Шепард, скажи, почему ты так не хотела, чтобы я выстрелил? Почему тебе так важно убедить меня в том, что я не был виноват?

Она отцепилась от поручней и нерешительно сжала свои локти.

 — Потому что я помню тебя не таким, — голос её звучал мягко, словно она извинялась. — И это единственное, что я помню так отчётливо. Всё остальное будто размыто и смазано, но не воспоминания о тебе, Гаррус.

Он подошёл вплотную и пытливо уставился на неё. Она почувствовала, что теряет смысл слов, раздающихся из её рта.

 — В прошлый наш разговор, здесь, на Цитадели, — медленно произнёс он, — я не очень понял, почему ты обращалась к Архангелу и просила вернуть Гарруса. Кто, по-твоему, сейчас перед тобой?

 — Оба, — честно призналась Шепард.

 — Забавно, потому что я тут в принципе один, — надтреснуто усмехнулся он, и в низах его голоса согласно лязгнул затвор винтовки Архангела. — Но ещё ты сказала, что Гаррус тебе очень нужен. Зачем? Я имею в виду, помимо очевидного участия в миссии.

«Потому что я люблю тебя».

Она сглотнула, потупившись. Предательское сердце скакало в горле как радостный пыжак.

 — Потому что только рядом с тобой я помню, кто я на самом деле, — выдавила она, просверливая взглядом основание его воротника. Решив, что это прозвучало как-то куце, она всё же подняла глаза и добавила: — По правде… я больше не знаю, кто я без тебя.

Гаррус удивлённо двинул жвалами. Двинул ещё раз, крепко прижимая их к челюсти. Его веки закрылись, и он встряхнул головой, как будто что-то попало ему в нос и он очень хотел чихнуть. Плавным движением возвращая голову на место, турианец слегка приоткрыл глаза – его зрачки были расширены. Все пластины его лица неожиданно пришли в волнообразное движение, придавая ему ошалелый вид, и она наблюдала за этим с нескрываемым изумлением. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но из него донёсся только странный звук – рокочущая смесь горлового урчания и короткого грустного воя, с которым раненый зверь опадает на землю. Архангел, придававший удивительно яркому окрасу его радужек стальной оттенок, улетучился из его глаз вместе с серостью.

Гаррус быстро шагнул к ней и притянул к себе, прижимая свой лоб к её лбу. С её губ сорвался выдох удивления, но прежде, чем она успела осознать, что делает, её руки уже обхватывали его лицо.

 — Шепард, — вибрирующим стаккато протянул он, спотыкаясь о каждую согласную. Его руки осторожно, но крепко обнимали её. — Прости, я… я не…

 — Не надо, — горячо шепнула она, проводя пальцем по жёсткой пластине его рта, от чего он беспокойно поводил головой. — Не говори ничего.

Господи, не надо… Пусть молчит, пожалуйста, пусть только молчит! Пусть не говорит с ней этим голосом, от которого колени подкашиваются, она же не выдержит слушать его и не лопаться от переизбытка чувств. Тёплый, какой же он тёплый…

Некоторое время он действительно молчал, сжимая её в своих руках – воспользовавшись этим, она с закрытыми глазами тихонько гладила его лицо, не позволяя себе расходиться. Шрамы под её пальцами ощущались как прожилки древесной коры, нагретой на солнце. Гаррус непроизвольно перебирал жвалами, когда она случайно задевала их – Шепард всё ещё помнила, какие они чувствительные. Его участившееся дыхание смешивалось с её дыханием, и, держа оборону за последним-распоследним бастионом воли, она запрещала себе тянуться к нему губами.

Что тут вообще происходит? Она не слишком тщательно искала признаки того, что нравится Гаррусу, потому что не считала возможным его интерес. Он сам сказал, что люди – не его фетиш. Запрятав свои глупые, никому не нужные чувства на дальнюю полку, она попыталась стать ему таким другом, каким он всегда ей был. Однако… друзей не жаждут поцеловать с таким желанием, какое горело в ней. Друзей так не гладят. И точно так не обнимают. Верно?

Турианец издал нечто вроде приглушенного вибрациями мурчания, когда она чуть не сорвалась, но вовремя удержалась и только нежно потёрлась носом о его носовые пластины. От этого звука её чуть не порвало на тысячу маленьких копий себя.

 — Чёрт, Шепард, — сказал он, приходя в себя, — если ты скажешь что-нибудь подобное ещё раз, я растаю и превращусь в маленькое облачко. Зрелище будет жалкое, и осадки тебе не понравятся.

Гаррус выпустил её из объятий и шагнул назад. Ей потребовалось на бесконечно долгую долю секунды больше, чтобы разжать свои руки.

 — Извини. — Он неловко почесал шею. — На меня что-то… кхм…

 — Да, — проговорила она непослушными губами. — На меня тоже.

На коммуникатор поступил входящий вызов, избавляя Шепард от необходимости вариться в кипятке неловкой ситуации, и она с облегчением вцепилась в омни-инструмент, выводя голограмму звонящего.

 — Я капитан Бейли, и теперь вы – официально мой любимый Спектр на Цитадели, — Бейли цинично передразнивал рекламу, которую она в порыве шалости оставила почти в каждом магазине на ближайших к офису СБЦ уровнях во время прошлого приезда. — Шепард, сказать, что я впечатлён, значит не сказать ничего. Я знал, что на вас можно положиться, но не знал, что вы работаете так эффектно.

 — Боюсь, вам придётся внести немного ясности, капитан. Вы смогли арестовать Харкина?

 — Смогли арестовать? — переспросил Бейли. — Коммандер, полчаса назад курьерская служба доставила его в мой офис в огромной подарочной коробке, перевязанной красным бантом. Он был в бессознательном состоянии – под каким-то снотворным, что ли, – и держал в руках датапад со списком клиентов, которым подделывал документы. Мы уже накрыли пару его информаторов в разных структурах, и как раз сейчас они заливаются что соловьи. Информации с датапада и показаний свидетелей хватит на несколько пожизненных заключений. Ах да, и ещё на лбу у Харкина был вырезан японский иероглиф. Если верить переводчику, он переводится как «искупление». — Он прервался, рассматривая её. — Судя по удивлению на лице, работа не ваша?

 — Я, вероятно, могу знать того, кто мог это сделать, — туманно ответила она.

Чёрт, Касуми… В свете случившегося она совсем забыла про воровку.

 — Хотите сказать, что подрыв склада «Синих Светил» на старой литейной в промышленном районе тоже не вы устроили? — с подозрением уточнил офицер.

Шепард поймала на себе довольный взгляд Гарруса и улыбнулась Бейли с чистосердечной искренностью.

 — Не имею ни малейшего понятия, о чём вы говорите, капитан, — уверенно сообщила она.

Бейли не выглядел убеждённым. Тем не менее он пожал плечами, признавая победу за ней.

 — Ладно, я вас понял, — сказал он. — В любом случае, кто бы это ни был, пусть примет мою большую благодарность – за поимку Тени я бы пожал ему обе руки. А если вы, коммандер, ещё когда-нибудь захотите поработать на благо СБЦ, я с удовольствием поделюсь с вами парой запущенных дел – у меня их тут выше крыши. Вакариану привет.

Он отключился, снова оставляя её наедине с неловкостью. Впрочем, за время их с Бейли разговора Гаррус уже вернулся к консоли и усердно изображал сосредоточенность.

 — Девчонка не промах, — заметил он. — Пожалуй, мне стоит пересмотреть свои слова насчёт неё – с такими лучше дружить.

 — Если ты узнаешь Касуми поближе, она тебе понравится, — кивнула Шепард. В этом она была совершенно уверена. — Пойду посмотрю, не вернулась ли она.

Капитан приложила немного усилий, убеждая себя, что действительно хочет проведать воровку, а не просто ищет предлог сбежать подальше, поджав хвост. И у неё почти получилось.

 — Шепард, — Гаррус уже традиционно окликнул её у самой двери. — Не думай обо мне плохого, я не забыл, что мы условились на стейк и мороженое в следующий приезд на Цитадель. Просто, учитывая обстоятельства…

 — Что ты, конечно, — ей удалось заставить свой голос звучать ровно, несмотря на перехватившее дыхание. — Не беспокойся. В другой раз.

Как бы заманчиво это ни звучало, сейчас их посиделки, изначально задуманные как невинный дружеский ужин, слишком бы напоминали ей свидание. Причем худшее из них – одну из тех бесполезных встреч, когда она не знала, куда девать руки и о чём говорить, а ещё того, что она вообще тут забыла. Да чтоб ей провалиться в трюм прямо на этом месте, если она была готова к подобным испытаниям.

Шепард оставалось только уйти, но любопытство безрассудно взяло над ней верх.

 — Гаррус, а… вот это вот?.. — Она изобразила пальцами волну у лица.

Турианец покосился на неё – он казался смущённым.

 — Сам не понял. Непроизвольная реакция, — наконец признался он. — Понятия не имел, что так умею. И не проси повторить, не смогу.

Капитан подняла руки вверх ладонями в сдающемся жесте, изображая отсутствие вопросов, и оставила его прочищать голову над алгоритмами орудия. Буквально вывалившись из отсека, она едва удержала лицо под контролем, не давая буре эмоций вырваться и устроить на нём бедлам, потому что её появление привлекло внимание странной парочки, заседавшей за столом на камбузе.

Келли Чамберс и Заид мирно распивали чай. Наёмник сидел лицом к окнам медотсека, время от времени бросая тоскливые взгляды на силуэт доктора Чаквас, смутно угадывавшийся за приоткрытыми жалюзи. Помощница рассеянно читала что-то на датападе, лежавшем перед ней на столе.

 — Коммандер, — завидев Шепард, она дежурно засияла. — Как там офицер Вакариан? После вашего с ним возвращения на борт он показался мне нерадостным. Что-нибудь случилось?

Её настоящий интерес к делам экипажа иногда казался капитану самой бесячей на свете вещью. Для среднестатистически нормального человека невозможно относиться к миру с таким дружелюбием, когда он раз за разом подкидывает проблем и обкладывает твой путь кучками известной неароматной субстанции, в которые так легко вляпаться. Впрочем, возможно, путь Келли был слишком чист и светел по сравнению с тернистыми ухабами, из которых Шепард регулярно приходилось пробивать себе дорогу.

 — Его встреча со старым знакомым прошла не так, как планировалось, — ответила она. — Ничего страшного, но лучше сейчас дать ему побыть одному.

Келли покачала головой.

 — О вы, те, кто одиноки наедине с собой: вовеки пребудете вы одинокими средь себе подобных*, — выдала она неожиданно.

Заид одобрительно крякнул и глотнул из своей кружки.

«Достали!» — с внезапным раздражением подумала Шепард. С количеством разбитых сердец, непропорционально возрастающим на каждый квадратный метр «Нормандии», пора было что-то решать.

 — Золотые слова, и как нельзя кстати, — поощрила она помощницу. — Потому что вам, Келли, я хочу поручить очень ответственное задание. Мне нужно, чтобы вы дали экспертную оценку состоянию Джек – она что-то совсем притихла после Прагии. Ненавязчиво, разумеется. И постарайтесь остаться в живых, если можно.

В глазах рыжей девушки загорелся вызов – поручение уже заняло её полностью. Комплексы и травмы Джек оказали бы честь любому мозгоправу, хотя бы потому, что по истории её жизни можно было составить целую энциклопедию клинической психиатрии с побуквенным указателем. Разумеется, для начала требовалось залезть в её голову со всей возможной осторожностью и при этом умудриться выжить.

Торопливо попрощавшись, Келли умчалась исполнять приказ. Закатив глаза, Шепард зашла в медотсек.

 — Коммандер? — доктор Чаквас встретила её приход вежливым приветствием.

 — Карин, когда я отказалась распить с вами ваш бренди, я сделала это не из неуважения к вам, — со вздохом начала капитан. — И не из каких-либо профессиональных предубеждений. Мне просто показалось, что вам стоит потратить эту бутылку на более достойного собеседника, чем я.

 — Если память мне не изменяет, именно так вы и сказали. — Взгляд врача поверх очков без оправы выражал невысказанный вопрос.

 — Потому что именно это я и подразумевала. Я верю в то, что для кого-то ваше щедрое предложение будет значить намного больше, чем для меня. Вон там, — Шепард указала за стекло в направлении стола, — сейчас сидит мужчина, который вздыхает по вам за двоих, а то и троих ухажёров. Возможно, он не так привлекателен и многословен, как вы бы предпочли, и я не прошу вас отвечать на его притязания, но если вы просто подарите ему свою улыбку и угостите глотком «Серрас Айс», смею вас заверить, что он умрёт абсолютно счастливым и с вашим именем на устах. Может, даже прямо завтра – кто знает, сколько нам всем осталось.

Доктор Чаквас открыла рот. Доктор Чаквас закрыла рот.

 — Что ж, если вы настаиваете… — она нерешительно сняла с носа очки.

 — Ни в коем разе, — строго произнесла капитан. — Всего лишь прошу вас хотя бы на один день вспомнить о том, что вы живая и привлекательная женщина, а не только корабельный медик.

Карин сдержанно кивнула, и Шепард с удивлением заметила лёгкие пятна румянца на её скулах.

 — Кстати, доктор, — в дверях капитан повернулась, — какое у вас зрение?

 — Стопроцентное, милая, — с усмешкой ответила та, складывая очки в карман своей униформы.

Женщина растянула уголки губ в улыбке и вышла. Как она и подозревала, любовь доктора Чаквас к очкам носила глубоко личный характер.

 — Мистер Массани, не зайдёте на минутку? — донёсся ей вслед призыв звучного контральто.

Шепард широко улыбнулась себе под нос и решительно направила стопы к следующей одинокой душе.

Касуми была у себя. Она сидела на диванчике, обхватив колени руками. Рядом с ней стояло ополовиненное ведёрко мороженого и стакан с розовым коктейлем, осушенный на треть.

 — Подарочная упаковка? Красный бантик? Серьёзно? — вопросила капитан, появляясь на левой смотровой палубе.

Воровка элегантно махнула рукой.

 — Грешна, люблю красивые жесты, — хмыкнула она.

 — Да, но… иероглиф на лбу?

 — В давние времена в моём родовом клане так помечали преступников и предателей, — японка пожала плечами. — В основном посмертно, вообще-то, но Харкин не стоил того, чтобы марать об него руки. А за решёткой шрамы сводить не разрешают, так что пусть носит с удовольствием, мне не жалко.

Она взяла стакан со столика и одним глотком отпила сразу половину. Кажется, коктейль был уже не первым.

 — Этот говнюк сдал Кейдзи Хоку, — мрачно сообщила она. — Надеюсь, что каждый раз, глядя в зеркало, он будет видеть меня за спиной и пачкать штаны от страха.

Шепард присела рядом, протянула руку и сочувственно сжала её пальцы.

 — Ты правильно поступила, что сдала его в СБЦ. Его бизнесу всё равно конец.

Касуми оторвала взгляд от пола и сверкнула своей таинственной улыбкой из-под капюшона.

 — Теперь, когда они получили информацию по большинству внедренцев Тени, накрыть его сеть не составит труда, — сказала она, возвращая пожатие. — Но некоторых его клиентов, самых вкусных, я оставила для себя, если ты не возражаешь.

 — Шантаж, пытки, принуждение? — сурово уточнила Шепард.

 — Да, нет, возможно. — Воровка отвела с лица непослушную прядь волос, выбившуюся из-под капюшона. — Думаю, я смогу использовать кое-какие их ресурсы, чтобы подготовиться к вторжению Жнецов. И никому, кроме тебя, об этом знать необязательно.

 — Будь по-твоему, — нехотя согласилась капитан. Доверие Касуми всё же подкупало её помимо воли.

 — О, и ещё я воспользовалась случаем и опустошила личный счёт Харкина, — оживилась та и протянула ей чип для инструментрона. — Держи, твоя доля. Он столько сделок провёл в обход «Синих Светил», что здесь хватит на безбедную старость где-нибудь в домике у моря.

Шепард с сомнением смотрела на чип, пока рассудок не поборол её колебания.

 — Оставь себе, — отказалась она. — Мне его грязные деньги не нужны.

Чип растворился в ловкой руке воровки, и её глаза мягко засияли.

 — Я в тебе не ошиблась, — удовлетворённо заключила она. — Поэтому, предвидя твой ответ, кое-что приготовила.

Касуми быстро забегала пальцами по инструментрону и переслала Шепард сообщение.

 — Ордер на доставку… — прочла она на своём устройстве, и её брови подскочили вверх. — Боже, Касуми, это же…

 — Да-да, знаю, можешь не благодарить, — хихикнула девушка. — У «Нормандии» будет самый красивый капитан во всей галактике, если ты наконец-то сведёшь свои шрамы.

Медицинское оборудование стоило кучу денег, но жадность Харкина стоила ему ещё дороже.

 — Свою долю и остаток от твоей я перевела в фонд восстановления Мендуара, — сообщила Касуми. — На старость себе наворовать ещё успею.

 — Можно мне просто обнять тебя? — растроганно попросила Шепард. — Предложение ограничено, сама понимаешь.

Воровка прыснула и дала заключить себя в объятия.

 — Ты хороший человек, и у тебя всё ещё будет замечательно. Обязательно, — тихо сказала капитан, потрепав её по спине.

 — Спасибо, Шеп. — Касуми благодарно уткнулась лбом в её плечо и шмыгнула носом. — Кстати, если захочешь ещё мороженого, я набила полный морозильник. Даже декстро нашла, на всякий случай. Так что заходи угоститься и вообще, ну… просто заходи.

 — Приду, и не раз, — пообещала она довольно.

Шепард уже собралась уходить, но слова Касуми застигли её у дверей.

 — Да, и ещё. — Девушка вновь обхватила свои колени. — Я, конечно, немного поразвлеклась, играя в вашего с Гаррусом купидона, но у меня что-то нет настроения продолжать. Хотя, с моей точки зрения, по турианцам невозможно ничего сказать наверняка, ты нравишься ему, Шепард. Нужно быть слепой, чтобы этого не замечать.

 — Я предпочла бы услышать это от него самого, — пробормотала капитан после неловкой паузы.

 — Услышишь, если дашь ему зелёный свет, — Касуми фыркнула. — Вы двое такие балбесы, что иногда мне хочется закричать «Целуйтесь уже!». И знаешь, это не только моё желание. Вас многие хотели бы видеть вместе.

Шепард не стала уточнять, кто и что там ещё хотел, и стремительно вышла в коридор. Чувство гнетущего беспокойства, нахлынувшее на неё от этих слов, подгоняло её в спину. Поднимаясь к себе в каюту, она всё ещё пыталась сообразить, что не так, и осознала причину смятения только в момент, когда посмотрела на свою прикроватную тумбочку.

Рядом со светящимся циферблатом будильника стоял обычный, ничем не примечательный пузырёк таблеток от аллергии на правые аминокислоты, любезно выданный ей Мордином.

Ох. Нужно быть слепой, чтобы этого не замечать. Потому что в отсеке главной батареи под кроватью Гарруса валялся точно такой же, и он был пуст.