Не сказать, что встреча с отцом вызвала у Сарады какой-то особый восторг или, наоборот, разочарование. Да, было что-то такое, неуловимо-яркое, но и оно вскоре истаяло. Сарада просто пристально разглядывала Саске: чёрные волосы, тёмную одежду, единственный видимый глаз. Девочка вспомнила, как мама со священным трепетом рассказывала про ринненган, и отвела от отца взгляд. Посмотреть на великое додзюцу хотелось сильно — так же, как и на Мангёке шаринган. Просто ради того, чтобы увидеть и потешить себя, ведь вряд ли в такое мирное время она сможет испытать огромные потрясения — а Сарада не сомневалась, что даже для третьего томоэ нужно что-то очень трогающее за душу. Но она понимала, что ей вряд ли дадут посмотреть на глаза, а потому быстро отогнала от себя подобные мысли.

Карин устало приложила ладонь ко лбу, и Сарада неожиданно поняла, что та выглядит довольно замотанной и… и всё. Если растерянность и недоумение по поводу её, Учихи, появления и были, то они быстро пропали. Орочимару прищурился и ухмыльнулся, а Саске смотрел на свою дочь равнодушно, и Учиха никак не могла понять, чувствует ли он хоть что-нибудь. «Он меня вообще мог и не узнать, — не слишком приветливо подумала девочка. — Только вот имя моё уже сказали, а судя по рассказам мамы, только имя он и знает».

— Джуго, как там эксперимент? — неожиданно заговорила совсем о другом красноволосая, отнимая руку от головы. Сарада с секунду недоумевающе смотрела на неё, а потом довольно усмехнулась.

Она привыкла видеть вечно суетящуюся Сакуру, которая часто перескакивала с одной проблемы на другую, так и не озаботившись решением первой. Девочке несколько непривычно, но безусловно приятно было видеть совсем иной подход. Сначала — то, что нужно было сразу, и уже потом — остальное. Сама Учиха была такой же, так что приятно было вдвойне.

— Ммм, ещё не проверял, — задумчиво поморщился Джуго, потирая шею. Красноволосая женщина сердито блеснула глазами, поправила очки и четко проговорила:

— А стоило бы. И, пожалуйста, поставь мне тот А-реактив на стол, — более мирно проговорила она, а потом перевела взгляд на Сараду: — Меня зовут Карин. Пойдём, поговорим нормально.

В невысказанном так и слышалось «Со мной, в отличие от этих придурков, можно поговорить нормально», и девочка, кивнув, вышла из лаборатории вслед за Карин. Орочимару что-то тихо сказал Саске, и тот так же тихо проговорил что-то в ответ, а потом просто исчез. Змеиный саннин встал рядом с девочкой, и, пока красноволосая их куда-то вела, иногда с интересом поглядывал на неё. Сарада взгляды успешно игнорировала, хотя и замечала, размышляя над исчезновением отца. Он ведь не сложил ни одной печати, да и на Шуншин его техника была похожа слабо — но тогда что это было?

Карин привела их в комнату, которая, по всей видимости, была кабинетом, и даже, скорее всего, ее кабинетом, так как она мельком глянула на какие-то бумаги и свободно уселась на кресло. Орочимару сразу застыл где-то в дверях, так что стул, как поняла Сарада, предназначался именно ей. Пожав плечами, девочка уселась и равнодушно уставилась на Карин. Та цокнула языком, размышляя о чём-то своём, но Учиха вежливо напомнила о себе, задав вопрос:

— Вы меня знаете?

Женщина утвердительно кивнула и закинула ногу на ногу. Проведя рукой по своей странной и асиметричной, но очень идущей ей причёске, она склонила голову, подбирая слова. Карин явно уловила не такой уж скрытый вопрос «Откуда?», и это тоже нравилось Сараде. Смущало и вызывало настороженность лишь то, что Карин откуда-то её знала, но и это вскоре должно было решиться.

— Мы неплохо общались с твоей матерью. Сейчас, правда, похуже, но... — она пожала плечами, едко улыбаясь. Учиха подумала, что «похуже» — это, судя по всему, мягко сказано. Да и откуда Сакура могла узнать женщину из деревни Звука? При её-то нелюбви к Орочимару. «С другой стороны, она о нём знает довольно много», — задумалась Сарада. — Странно, что Сакура ничего тебе не рассказала.

Для Сарады в этом не было ничего странного. Она уже поняла, что мать пыталась как можно сильнее оградить её, Сараду, от всех опасностей. Видимо, непосредственно связанная с Орочимару Карин тоже входила в список опасностей, хотя сама девочка не видела тут ничего страшного. Человек шёл к своей цели, пусть и против морали большинства, но все ли мы всегда следуем этой морали? Если подумать, то смерть всегда шла в ногу с каждым шиноби, разве что сейчас этого каким-то чудом удалось избежать. Сарада искренне уважала Наруто, ведь чуть ли не перевернуть мир — это надо уметь, но также искренне не понимала, что будут делать шиноби, когда всё устаканится. Ведь скоро исчезнут все нукенины, которых можно отлавливать, перестанут прибывать новые, так как выросшее в мире поколение постепенно сменяет старое. И что будет?

Девочка посмотрела на задумчивого Орочимару. Тот, скрестив руки на груди, буравил её взглядом своих странных глаз. По спине девочки против воли поползли мурашки, но Учиха осталась неподвижна. Показывать какую-либо слабость перед этим человеком не хотелось.

— Итак, ты пришла сюда за?.. — шипяще выдохнул Орочимару, ухмыляясь чему-то своему.

— За знаниями, — невозмутимо проговорила Сарада. — Я мельком услышала о вас и захотела узнать, кто же вы такой. А когда узнала, решила, что знаний у вас должно быть много, раз вы смогли достичь бессмертия. Потому что в Конохе… ммм, ну, там всё не так, — уклончиво пояснила она.

— Услышала? — мигом насторожился Змеиный саннин, прищуриваясь. Сарада утвердительно кивнула и быстро рассказала ему о тех невнятных и непонятных фразах, что слышала от Анко и её собеседника. Карин обеспокоенно посмотрела на Орочимару, но тот только прошипел что-то о «Конохе, которая постоянно везде суёт свой нос».

Учиха молчала, смирно сидя на стуле и разглядывая комнату, стараясь подмечать мелкие детали. Чистота, немного беспорядка, какие-то бумаги, какие-то приборы и пара безделушек. И что интересно, Карин на фоне всего этого смотрелась на удивление гармонично, так что сомнений, кому принадлежит кабинет, у Сарады просто не осталось.

— Ладно, ты остаёшься тут, — наконец произнёс Орочимару. — Любопытно, что твой отец примерно в таком же возрасте тоже пришёл сюда… за силой, — он усмехнулся, когда Сарада с интересом склонила голову на бок. Она была заинтересована, но в то же время понимала, что Змеиный саннин специально пытается её заинтриговать. Не сказать, конечно, что она была против, но сам факт того, что ею хоть чуть-чуть, да манипулируют, вызывал недовольство. Кому такое понравится?

Картина в голове Сарады приобрела новые краски. Стало неожиданно понятно, почему Сакура знала про Орочимару довольно много, хоть и не всем спешила делиться с дочерью. Девочка знала, что её мама любит Саске ещё со времен Академии, а раз тот примерно в её возрасте ушёл к Змеиному саннину, то разве не логично было бы предположить, что Сакура пыталась найти больше информации об этом человеке? Сараде казалось, что вполне логично. «Интересно, она не говорила мне потому, что оберегала от опасностей, или потому, что боялась, что я сделаю так же?» — задумалась Сарада, а потом сама себе ответила, что, скорее всего, именно первое. Вряд ли кто-нибудь смог бы предположить, что девочка с такой прилежной матерью, живущая в Конохе и имеющая лучшие оценки в Академии, вдруг покинет деревню.

Орочимару стремительно покинул кабинет, на прощание лишь сухо кивнув куда-то между Учихой и Карин. Сарада подумала, что, наверное, сделала не такой уж и плохой поступок, сообщив Орочимару о подозрениях в Конохе. «С другой стороны, — вдруг поняла она, — будет плохо, если Наруто-сама ещё ничего не предпринял по этому поводу. Потому что если предпримет, то отряд обязательно наведается к Орочимару. А тут — я. Это будет совсем нехорошо», — досадливо подумала Сарада, попеняв себе на такую предусмотрительность. Но кто же знал, что ничего так и не изменилось с того памятного разговора?

— Наверное, стоит показать тебе комнату, — вдруг задумчиво протянула Карин, посмотрев на рюкзак Сарады. Девочка пожала плечами, но послушно встала с места и пошла вслед за женщиной. Ей не хотелось сидеть в комнате и маяться, ничего не делая. Она ведь пришла за знаниями — и почему бы не начать получать их сразу?

Коридоры, на первый взгляд, были одинаковы, но если посмотреть на них шаринганом — совсем нет. Дорогу от входа до лаборатории и от лаборатории до кабинета Карин (к слову, эти две комнаты находились не так уж и далеко друг от друга; Сарада подумала, что это, скорее всего, из соображений удобства), и путь от кабинета до собственной комнаты она тоже запомнила без проблем. Лишь стукнула в голову глухая боль, когда она деактивировала шаринган, но и та вскоре прошла, чуть попульсировав где-то у висков.

— Я могу потом прийти в лабораторию, где Джуго? — спросила Учиха у Карин, когда красноволосая кивком указала ей на нужную дверь. — Я запомнила дорогу, правда, — заверила Сарада, поправляя очки. Она понимала, что Карин наверняка совершенно не хочет искать её по коридорам и не намерена добавлять себе проблем, но она и правда запомнила дорогу. Потом можно будет как-нибудь походить и попытаться найти прямой путь от лаборатории до собственной комнаты, а ещё лучше — просто побродить и попытаться запомнить как можно больше коридоров. Ей ведь тут ещё жить, и Сарада надеялась, что довольно долгое время.

Карин, на удивление не став запрещать и задавать каких-нибудь вопросов, просто кивнула. Возможно, поверила, а возможно, знала про способности шарингана. Сарада не знала, какой вариант вернее, а потому просто решила не задумываться об этом. Слишком проблемно было бы узнать, как много о её (или, если точнее сказать, Саске) глазах знает Карин. Девочка не верила, что ее отец оказался тут совершенно случайно, а ещё не верила, что Орочимару бы просто так позволил Учихе быть тут. Ведь додзюцу — это сила, знания, а шаринган ещё и может копировать. Чем не интересная вещь, которую надо изучить?

Она зашла в комнату, слыша удаляющиеся шаги Карин, и быстро обследовала комнату. Кровать, стол со стулом, лампа над потолком и вместительная тумбочка рядом с кроватью. Обстановка совсем не была похожа на её собственную комнату, но Сарада невозмутимо разложила немногочисленные вещи и вышла, прикрыв за собой дверь. На отсутствие разного рода безделушек, тёплого ковра и многих ненужных вещей она жаловаться не будет, а вот по оставшимся в Конохе книгам точно будет скучать. Потому что коллекцию она собирала долго и упорно, иногда даже в обход матери.

До лаборатории девочка дошла быстро, только остановилась ненадолго у кабинета Карин, но, заметив закрытую дверь и отсутствие каких-либо звуков, пошла дальше. Свет, правда, из-под двери пробивался, но раз дверь закрыта, значит, там никого не ждут. Сарада же не считала себя наглой или тем более навязчивой, если дело не касалось напрямую знаний. В таком случае она даже Шино-сенсея иногда раздражала, хотя, казалось бы, как такое вообще может произойти. По этой же причине отношения с библиотекаршей Имаи-сан у неё были ещё хуже, чем у остальных: женщине не нравилось, что Сарада так часто, помногу и слишком скрупулёзно объясняла, чего бы ей хотелось, Учиха же не любила Имаи-сан за упрямство и нежелание понимать, чего от неё хотят.

Осторожно постучавшись в дверь, Учиха заглянула, а потом и прошмыгнула в лабораторию. Джуго, кинув на неё мимолётный взгляд, опять вернулся к своей работе. К какой именно, девочка не видела, но, судя по мельком увиденному микроскопу, он что-то разглядывал. Оглядевшись, Сарада заметила новые детали: пару специальных раковин для мытья посуды, огромную коробку с пробками, ещё какую-то машину, назначение которой было девочке неясно. Как можно более незаметно подойдя поближе, она различила на полу одну таблетку, чем-то похожую на те антибиотики, которыми лечились гражданские и даже шиноби — сходить в госпиталь к ирьёнинам можно было не всегда. Сарада таблетками не лечилась никогда, так как у неё была Сакура, но об их существовании знала.

«Интересно, что внутри этих капсул?» — подумала девочка, опасаясь трогать ту единственную, что лежала на полу. Вряд ли, если ее найдут, за такое погладят по головке. Да и кто знает, что там внутри… Вернувшись на своё место, Сарада не утерпела и через некоторое время подошла к Джуго. Ждать и молчать, ничего не предпринимая, надоело быстро.

— Можете сказать, что вы делаете? — спросила она, стоя рядом и даже не пытаясь заглядывать через плечо или лезть под руку. Во-первых, всё равно ничего не увидит, слишком уж Джуго большой, а во-вторых, Сарада по себе знала, что это до ужаса раздражает. И вопросы, конечно, раздражают, но она пришла сюда ради знаний, и Карин, вроде бы, разрешила тут находиться — вряд ли она бы решила, что Учиха будет просто стоять где-то вдалеке и ничего не делать.

Оторвавшись от своего занятия, Джуго посмотрел на девочку с сомнением, но всё же начал объяснять. Было видно, что для него это сложности не представляет, Сарада же увлечённо слушала и под конец тоже попросила посмотреть в микроскоп. Посмотрела, ничего не поняла, спросила у Джуго разрешения перенастроить резкость и, получив положительный ответ, опять ненадолго прилипла к окуляру. Много времени она отнимать не стала, просто посмотрела, запомнила картинку и слезла, уступая мужчине его законное место.

— Вы так долго рассматриваете, — под конец протянула Сарада, мягко перекатываясь с пятки на носок. — Неужели там что-то не так?

— Да, именно, — с заминкой ответил Джуго, а потом усмехнулся. — Потом посмотрит Карин, и уж она-то будет рвать и метать: ей придётся увеличить количество образцов, чтобы понять, почему оно выдало такую реакцию.

— А что это вообще такое?

— Препарат, — лаконично ответил Джуго и замолчал, даже не повернувшись к ней. В воздухе повисло какое-то раздражение, и девочка, умеющая чутко такое улавливать, не стала ничего уточнять. Она уже сообразила, что больше ей отвечать на вопросы не будут, а потому просто осторожно вышла из лаборатории.

Раз занятия для неё пока нет, то было бы неплохо всё-таки осуществить свой план и побродить по коридорам. Просто для того, чтобы знать, где она живёт.

— И, Сарада, — вдруг окликнул её Джуго, когда она почти прикрыла за собой дверь. Девочка одной ногой шагнула обратно, спокойно смотря на мужчину. Он покачал головой. — Лучше не ходи по дальним коридорам одна.