Судья Клод Фролло помнил, как он с диким криком падал с Собора Парижской Богоматери, держась за каменную горгулью, которая, он был в этом совершенно точно уверен, ожила. Прежде, чем он упал на землю и разбился, его тело охватило пламя, и перед смертью он успел испытать адскую, немыслимую, неописуемую боль.

И теперь он, живой, стоял в этой проклятой пещере, из которой он никак не мог выбраться. Его терзала ярость, ненависть, удушающий гнев, он исходил ими, они прорывались наружу языками пламени и нагревали воздух в пещере так, что кое-какие камни потрескались, а некоторые даже сгорели, и теперь пространство пещеры было в пепле. Пепел лежал на каменном полу, летал в воздухе, сам воздух был пеплом.

Фролло поднес пылающие руки к лицу. Что с ним сделали? Зачем его воскресили? Или это он в аду за свои грехи? Но почему тогда его телу не больно?

Ответ на последний вопрос пришел ему в голову тут же. Потому что больно моей душе, понял он. Больно было так, что он опять закричал.

Ледорубы, рубившие лед в озере, услышали дикий крик, доносящийся со стороны гор, и вздрогнули.

— Что-то странное там происходит, ребята, — сказал старший. — Надо бы пойти на поклон к королеве, рассказать ей.

Эльза перебирала жалобы, которые лежали у нее на столе. Поскольку это были не кляузы, не просьбы кого-то рассудить и не взаимное обвинение соседей во лжи, ибо с такими делами разбирались судьи, королевский секретарь решил, что Эльза обязательно должна их посмотреть. И теперь Эльза сидела и думала. Одни ледорубы жаловались на дикие крики со стороны гор. Другие, — что земля недалеко от одной из горных пещер тлеет под ногами, нагревается настолько, что вспыхивают корни деревьев, а это грозило пожаром. Эльза решила, что так больше продолжаться не может. Она велела оседлать свою лошадь, собрать провизии хотя бы дня на три, и взяла несколько человек из охраны. Анна, Кристофф и Олаф, не слушая ее протестов, собрались ехать с ней.

— Ты-то куда поедешь? — вопросила Эльза Олафа. — Ты же слышал, что там земля тлеет! Ты растаешь там, Олаф!

— Не растаю, если ты устроишь в этом месте небольшую зиму, — снеговик беспечно улыбался во весь рот.

— Ладно, залезай на коня, да крепче держись, — вздохнула Эльза.

До раскаленной пещеры было всего четверть дня пути. Когда они туда приехали и спешились, Анна ахнула. Земля там была горячая, тлеющая, деревья вокруг обуглившиеся.

— Так оно и до всего Эренделла доберется, — нахмурившись, пробормотала она.

— Ну уж нет, я этого не позволю! — сердито сказала Эльза. — Отойдите подальше, сейчас тут будет очень холодно!

Она ударила жестоким морозом от всей души. Очень скоро тлеющая земля насквозь обледенела, а пещера покрылась снегом и заискрилась льдом. Не убавляя холод, Эльза направилась внутрь.

— Эльза, стой! — Настойчиво сказал Кристофф. — Там может быть опасно.

— Я сейчас тоже весьма опасна, Кристофф, — она недобро сверкнула глазами. — Я несколько недовольна тем, что происходит. Ходить за мной не надо — можете замерзнуть насмерть. Если до завтра не вернусь, считайте меня королевой.

— Ты и так королева! — фыркнул Кристофф.

— Значит, считайте Анну королевой. Я пошла!

Фролло даже не понял, что произошло. Он стоял, исходил пламенем от бушующей в нем ярости и боли, думал о том, что если он не выйдет из пещеры, то никогда не сможет найти Эсмеральду, никогда не сможет отомстить своему пасынку и капитану де Шатоперу. Он полыхал гневом, и жар в пещере был для обычного человека настолько невыносимым, что сжег бы его за пару секунд.

И тут ударил такой мороз, что пещера покрылась льдом в мгновение ока, а сам Клод почувствовал, как перестал гореть. Холод был настолько сильный, что погасил его пламя, и Клод понял, что чувствует себя уже почти спокойно и даже может дышать. Он вдохнул в себя морозный воздух, выдохнул его, и изо рта у него вырвалось облачко пара. Это было настоящее блаженство.

Эльза проникла в подземелье и пошла вглубь по тоннелю, поддерживая трескучий холод. Наконец она вошла в пещеру, где было относительно светло, ибо свет туда проникал из проема сверху. Там она и увидела это… Она даже не знала, как его определить. Он был похож на человека, высокого седого мужчину. Эльза подумала, что он если бы он был человеком, то она бы сказала, что он был даже привлекателен. Широкоплечий, узкобедрый, с плоским животом и стройными длинными ногами, он был оплетен мышцами и сухожилиями. Лицо его было суровое, скуластое, с резкими чертами, длинным ястребиным носом. Да, он выглядел бы совершенно по-человечески, если бы не его кожа. Она была бледная настолько, что отливала синевой. А когда он открыл глаза, Эльза увидела, что они горят красным, как угли в камине. И еще… На нем не было совершенно никакой одежды, ни клочка ткани. «На нем нет даже фигового листка, — подумала Эльза, невольно смотря на его мужское достоинство. — Ему бы понадобился большой фиговый листок, если бы он был статуей». Она сделала еще шажок, и тут это существо изволило подать голос.

— Кто здесь? — говорил он по-французски. — Покажись мне!

— Покажусь, если вы пообещаете на меня не нападать, — ответила на том же языке Эльза из своего укрытия. — Впрочем, в этом случае, вам же хуже будет.

— Вот как? — в его голосе, низком и звучном, промелькнула усмешка. — Ну, выходи. Я постараюсь не напугаться столь грозного противника.

Фролло стало смешно. Судя по звонкому голосу, это была девчонка. Однако, она довольно нахальна, раз осмелилась угрожать ему.

Она вышла на свет, и Клод внимательно оглядел ее. Она была на голову ниже его, стройная, светловолосая, с нежной, словно фарфоровой, кожей. Глаза у нее были голубые, ясные, полные спокойного достоинства. Слишком легко одета для такого мороза — тонкое платье и плащ.

— Кто ты, дитя? — спросил он. Почему бы и не поговорить, когда ты так спокоен…

— Меня зовут Эльза, я королева этих мест, — ответила она.

— И ты пришла сюда без мужа? — он подивился тому, как это король отпустил ее в логово чудовища.

— Я не замужем, — вдруг весело ухмыльнулась она.

Клодом овладело возмущение — настолько, что температура в пещере опять начала подниматься вверх, и Эльза это почувствовала.

— Не смей врать мне, дитя! — рявкнул он. — Ты слишком молода, чтобы единолично править!

Эльза постаралась сохранять хладнокровие и напустила морозу.

— Но я не вру, — тихо заявила она. — Мои отец-король и мать-королева погибли четыре года назад. Я заняла трон по старшинству. Я — законная королева Эренделла.

Ей всего двадцать три, подумал Фролло, но выглядит она гораздо моложе…

— Мне очень жаль, что так получилось с твоими родителями, дитя, — наконец вымолвил он.

— Да, мне тоже, — вздохнула она. — Однако мое имя вы знаете. А вот я ваше — нет.

Фролло моргнул. У того, чем он сейчас стал, не было имени.

— До того, как я умер, меня называли Клодом Фролло. Я был парижским судьей, — вышел он из положения.

— Хотите сказать, вас воскресили? — осторожно уточнила Эльза. Кто его знает, может, этот вопрос вызовет у него ярость. Но он отреагировал довольно мирно, и она подошла к нему ближе.

— Не то, чтобы воскресили, — вздохнул он. — Я теперь… Я не знаю, что я такое.

Эльза протянула руку, коснулась его кожи, и он вздрогнул и застонал.

Фролло с удивлением смотрел, как она протягивает к нему свою руку. А девчонка эта не робкого десятка, с долей уважения подумал он, но, когда она коснулась его, все его мысли исчезли, и наступило блаженство. Последние остатки его ярости испарились, и он почувствовал такое спокойствие и счастье, каких он не чувствовал уже давно. Он не удержался, содрогнулся от удовольствия и застонал.

Эльза отдернула свою руку, испугавшись, что сделала ему больно, но Фролло перехватил ее кисть и прижался щекой к ее ладони.

— Постой так еще, дитя, прошу! — взмолился он. — Когда ты касаешься меня, мне так хорошо и спокойно. Так прохладно

— О, боже, — прошептала Эльза. — Вам не нравится ваше могущество. Вам не нравится то, что с вами происходит!

Это она могла понять. Нечто подобное она чувствовала в детстве, когда ее ледяная магия выходила из-под контроля. Опустошающее отчаяние и одиночество.

— Плевать я хотел на свое могущество! — Фролло, блаженно прикрыв свои красные глаза, потерся щекой о ее руку. — Как это вообще может нравиться?! Если я найду того вонючего мальчишку, который превратил меня вот в это, я не знаю, что я с ним сделаю! Я сжигаю все, к чему прикасаюсь. Я не могу ходить в одежде, потому что она сгорит, едва только коснется моего тела, я не могу насладиться вкусом пищи, потому что она сгорит до того, как я прикоснусь к ней, я не могу прикоснуться к книге… И я так давно не спал, дитя! Чудовищно давно. Слишком много во мне ярости и гнева, они выходят наружу с пламенем, какой уж тут сон. И когда ты меня касаешься, я чувствую такое умиротворение, какого я уже давно не испытывал.

— Ну, вы это можете сделать сейчас, — Эльза опустила вторую руку на его обнаженную грудь. Его глаза в удивлении раскрылись.

— Что?! — казалось, он не верил своим ушам.

— Я сказала, что вы можете вздремнуть, пока я здесь, — надо поддерживать в нем холод, решила она — наверное, так будет лучше для всех нас.

Эльза высвободила свои руки, отчего он издал разочарованный вздох, скинула свой плащ, расстелила его на полу пещеры и уселась сверху.

— Идите сюда, — улыбнулась она, похлопав ладонью по плащу. Фролло не мог поверить тому, что происходит. Она хочет побыть рядом с ним, пока он спит?!

— Ну, смелее же! Я вас не укушу! — подначила она его. Все еще с долей недоверия он опустился рядом с ней.

— Ты не боишься находиться рядом с совершенно голым, незнакомым мужчиной? — вдруг усмехнулся он, вытягиваясь на плаще и укладывая свою голову ей на колени.

— Я верю в вашу благовоспитанность, — ответила она ему в том же тоне и положила свою руку на его лоб. Он опять блаженно застонал и прикрыл глаза, начиная погружаться в сон.

— Только у меня один маленький вопрос, — вдруг сказала Эльза.

— Задавай быстрее, дитя, я не могу противиться сну, — шевельнул веками Фролло.

— Кто был этот вонючий мальчишка, про которого вы говорили?

— Не имею ни малейшего понятия, — пробормотал Фролло, засыпая. — Но он называл себя Хансом Вестергордом. Смрад от него исходил ужасный…

Через секунду он уже крепко спал, а Эльза ушла в свои думы.

Вот оно что, так это гаденыш Ханс воскресил этого беднягу! Хотел наверняка напустить его на нее, Эльзу, или Анну, но заминка вышла. Возможно, Ханс сделал что-то неправильно, или человек этот при жизни был норовистым гордецом, причем, последнее ближе к истине. Но в итоге Ханса самого чуть не убили, судя по всему. Эльза тихо хихикнула и погладила лежащего на ее коленях демона по голове. Демон… Какой он, к троллям, демон? Мужчина он, измученный собственными чувствами, одинокий и несчастный от того, что с ним сейчас происходит. Лучше бы Ханс не воскрешал его на мучения. Как был Ханс злобным эгоистом, так и остался. Она пропустила пряди серебристо-седых волос Фролло между пальцев. Такие мягкие у него волосы. Такие густые. Лицо просто запредельно уставшее с отпечатком скорби на нем. Он со вздохом перевернулся на бок, уткнувшись ей в колени.

Эльза уже перестала считать время, которое пролетело, пока она была в этой пещере. Зато Олаф не перестал. Он устал считать часы и решительно пошлепал в подземелье. Кристоф и Анна пытались его удержать, но он был непреклонен.

— Займитесь-ка вы едой, — заявил он. — А уж я разберусь со всем остальным.

Эльза почувствовала, что ее ноги слегка затекли, когда в пещеру вошел Олаф.

— Ну надо же! — всплеснул он ручками-прутиками. — Мы тут за нее беспокоимся, а она прохлаждается в компании поклонника!

— Тшшш, Олаф, тихо! — зашипела Эльза. — Он не поклонник. Он — причина того, что все тут так обожжено.

Олаф с глубокомысленным выражением лица обошел спящего незнакомца.

— Что-то не похож он на костер или головешку, — изрек он.

— Это потому, что я его остудила. — Эльза опять зарылась рукой в волосы Фролло.

— Постой, он же без одежды! — вдруг могрнул Олаф. — Он голый! Совсем голый!

— А ты только что это заметил? — прыснула Эльза.

— Но это же… это… Неприлично? — неуверенно пролепетал Олаф.

— Олаф, если у тебя на примете есть огнеупорная одежда, тащи ее! — фыркнула Эльза. — А до тех пор твои «прилично» или «неприлично» не имеют ни малейшего смысла, потому что одежда на нем сгорит, как только я перестану его охлаждать.

— И как долго ты собираешься этим заниматься?

— Хотя бы пока он не проснется. А теперь вернись к Анне и Кристоффу, и скажи, что со мной все в порядке. Я не хочу, чтобы они сильно беспокоились, — прошептала Эльза.

— Ладно, ладно, я понял, — Олаф пошлепал к выходу. — Ты тоже надолго тут не задерживайся, ужинать пора.

Фролло проснулся и почувствовал себя посвежевшим и заново родившимся.

— Как вы себя чувствуете, ваша честь? — спросила Эльза, которая все еще держала на своих коленях его голову.

— Ваша честь… — он перекатил на языке свое звание, словно леденец. — Давно меня так никто не называл.

Фролло сел.

— Спасибо. Мне уже гораздо лучше, — сказал он. — Но не думаю, что то же самое можно сказать о тебе, дитя. Ты ведь все это время сидела и ждала, пока я проснусь? Сколько времени прошло?

— Всего-то пара часов, — отмахнулась Эльза. В животе у нее громко взревел желудок, требуя, чтобы его заполнили.

— Думаю, что гораздо больше, — улыбнулся Фролло. — Тебе пора.

Эльза попыталась встать на ноги, но тут же со стоном шлепнулась обратно.

— Боже, я ног не чувствую, — пропищала она.

Фролло стянул с нее туфли и принялся аккуратными движениями растирать ей ноги. Через несколько минут она уже стонала от боли:

— Ой-ой-ой, колет ужасно, аж зубы сводит!

— Потерпи, дитя, сейчас пройдет, — он разминал ее ступни. — Здесь так холодно, а ты в такой легкой одежде…

— Вы вон вообще голый, а вам это нипочем, — захихикала Эльза.

— Мои ощущения сравнимы с приятным теплым днем, когда тебя овевает прохладный ветерок с реки. Но я — демон, — возразил Фролло. — Внутри у меня лава, поэтому мне комфортно при таком холоде. А вот как ты это выдерживаешь?

Эльза давно уже перестала стыдиться и скрывать свои таланты.

— Я этим наслаждаюсь, — сказала она. — Я люблю холод, снег и лед — это моя стихия.

Она сделала так, что с потолка пошел снег.

— Во мне магия льда, я местная Снежная Королева, — с улыбкой сказала она. — Не испугались, ваша честь?

— Если бы я был человеком, испугался бы, — ухмыльнулся Фролло. — Но сейчас я весьма доволен подобным обстоятельством.

Эльза наконец-то смогла встать на ноги. У выхода в тоннель, ведущий из пещеры наружу, она обернулась и сказала:

— До свидания, ваша честь! — она видела, как ему нравится это обращение. Почему бы не сделать человеку приятное?

— Приходи еще, дитя, — ответил он.

— Эльза, прошу вас… Меня зовут Эльза, — настойчиво попросила она.

— Я буду ждать тебя… Эльза, — он прикрыл глаза и оперся спиной о каменную стену.

Когда она выходила, то почувствовала, что пещера начала опять потихоньку теплеть.