У них появляется негласный договор — теперь они всегда возвращаются домой вместе, хотя чаще всего это происходит из-за друзей, с которыми они проводят время после школы. Иногда все вместе отдыхают вечером после тренировки у Хосока за каким-то ужастиком (из-за которого у хозяина едва глаза не вытекают). Бедолага Хосок орёт так, будто его режут, что Юнги очень забавляет. Иногда они заваливаются к Тэхёну и портят его мелких брата и сестру шуточками, которые Сокджин охарактеризовал как «совершенно неприемлемые и травмирующие души чистых и невинных детей на всю оставшуюся жизнь».

В любом случае, Юнги всегда в итоге идёт домой с Чимином, а иногда, когда он берёт с собой велосипед, тот едет сзади, стоя на металлических подпорках и крепко сжимая его плечи.

Следующий матч проходит через неделю после первого, и в этот раз нервничают они уже меньше, а Юнги, опять размазав противников, замечает, как Чимин во время завершающего сигнала светится счастьем, улыбаясь от уха до уха, и прямо сверкает глазами. Кажется, таким счастливым Юнги видит его впервые. Этот день заканчивается записанным в блокнот «Сопляк сегодня лыбился так широко, что меня чуть не стошнило» и ухмылкой.

На матч приходят Минджу с девчонками, и после они все вместе гуляют по городу и празднуют.

Сокджин с Минджу до самого вечера друг от друга не отлипают, противно хихикая над чем-то своим, а каждый раз, когда эти двое слишком действуют своим воркованием всем на нервы (и это они даже не встречаются — пока что), Хосок с Тэхёном начинают кривляться еще более отвратительно.

После игры они сидят в симпатичном кафе. Обе компании хорошо ладят, ведь периодически гуляют вместе. Намджун почему-то возомнил себя свахой, и весь день толкал Юнги поближе к Юджин — в итоге в кафе девушка, смущённая и тихая, сидит рядом с ним, явно заметив излишнее внимание Намджуна в их сторону.

И посреди шумного разговора Юнги почему-то вдруг засматривается на сидящую рядом Юджин. Не то чтобы она ему нравится — Юнги о девушках-то особо и не думает. Единственные отношения у него были еще в начале старшей школы, и головной боли хватило сполна.

Девчонки из компании Минджу единственные, кого он с натяжкой может назвать подружками. Сама Минджу — без всяких сомнений — принадлежит Сокджину, хотя Юнги с ней общаться легче, чем с остальными. Суджи слишком красивая, просто настоящий солнечный лучик, и вообще не для него — да и если посмотреть, как они сидят с Чонгуком рядышком и оживленно обсуждают что-то весёлое, то легко догадаться, что между ними явно что-то намечается, как между сестрой младшенького и их старшим хёном. Юна для Юнги скорее братан, чем девушка (плюс она ещё обожает носить конверсы, а он их ненавидит), а Джэин просто слишком мелкая (всего два года разницы проблемой быть не должны, но Юнги себя накрутил). Ему кажется немного глупым думать о своих друзьях и словно прикидывать, кто из них лучше подходит на роль его идеальной жены.

Он качает головой, опускает взгляд на свой карамельный макиато, а потом опять смотрит на сидящую рядом Юджин. Она застенчивая и тихая (во всяком случае, сначала он так считал), и, может, в такую девушку он и мог бы влюбиться. Застенчивую и тихую. А еще у нее пухлые щёчки, как и у застенчивого и тихого…

— Чимин-а, расскажи нам о своей жизни в Сеуле. Почему ты вообще сюда переехал?

Юнги быстро отворачивается — до того, как Юджин успевает заметить, что он пялился — и смотрит на Чимина, бросающего на него тот странный взгляд, который у него появляется всегда, когда кто-то упоминает Сеул.

Вопрос задала Минджу, и теперь все ждут ответа. Чимин никогда особо не говорил об этом с ребятами, да и они не спрашивали.

Мальчишка сглатывает:

— В Сеуле хорошо, — и улыбается слабо, пытаясь избегать пытливых взглядов. Опять он превратился в того жалкого Пак Чимина. Всегда, когда речь заходит о Сеуле, он словно прячется в кокон, и смотрит на свою горячо любимую землю.

Юнги знает, что мальчишка врёт — прекрасно же помнит его слова в тот день. «В Сеуле всё грустно». Что бы там ни случилось, Чимин явно не собирается с ними делиться. Во всяком случае, пока.

— И поэтому ты искал такой город, как наш, который будет ещё лучше и круче, да? — спрашивает Юнги.

Чимин, слыша его голос, поднимает взгляд.

— Конечно.

Он смотрит Юнги прямо в глаза, и тот видит в них молчаливое «спасибо».

+.-.+

Они решают все вместе сходить в кино — в Йоранмёне-то кинотеатра и в помине нет. Юнги не особо поддерживает идею, так как не фанат — его же цитата — «траты денег на то, что можно посмотреть позже в интернете бесплатно». Сокджин с Минджу рвутся сильнее всего, даже спрашивать не надо, почему.

— Я, наверное, пас. Не могу смотреть на этих двоих… — отказывается он, кивая на Сокджина с Минджу, — или этих, — в этот раз он тыкает пальцем в Хосока и Тэхёна.

— Да ладно тебе, Юнги, не будь таким занудой, — уговаривает Хосок.

— Юджин расстроится, — влезает в этот раз Намджун, за что получает тычок под ребра. Сильный.

В итоге они толпятся у кинотеатра, выбирая фильм. Юнги не может прекратить закатывать глаза — даже выбрать нормально не могут.

— Ты правда не пойдешь с нами? — спрашивает на этот раз сама Юджин, смотря на него мягко и смущенно.

Намджун сначала умиляется, а потом добавляет:

— Не говори мне, что собираешься сесть на поезд и уехать домой без нас.

Ладно, идею Юнги эту и правда рассматривал — Намджун его прямо насквозь увидел.

— Знаете, просто идите и смотрите фильм, а я тут посижу, — вздыхает он.

— Ты и правда любишь свой кошелёк сильнее, чем нас? — картинно удивляется Хосок.

— Уж точно посильнее, чем тебя, — ухмыляется Юнги в ответ.

Он смотрит, как друзья, купив билеты, заходят в зал. Юджин бросает на него какой-то странный взгляд, понять который у него так и не получается, а потом хватает Суджи за талию и тянет к двери. Юнги подумывает серьёзно их кинуть, но тут замечает стоящего перед ним с ухмылочкой Чимина.

— А ты чего?

— А я буду следить, чтобы ты не кинул нас, хён, — отвечает тот как-то слишком гордо, уперев руки в бока, а выглядит до нелепости самодовольно и радостно.

Они заходят в ближайшую забегаловку (кошелёк действительно важнее друзей) и садятся на втором этаже — Юнги специально выбрал стол у окна, чтобы можно было увидеть закат. Сейчас почти шесть вечера: в это время он обычно или тренируется на поле, или идет домой. Устроив подбородок на ладонях, Юнги смотрит через стекло, наблюдая, как небо между зданиями постепенно заливается алым.

Чимин сидит напротив него, сложив руки на столе, и до сих пор глупо лыбится.

Юнги, фыркнув, пытается завести вежливый разговор, пусть и не особо это любит.

— Что думаешь о Минджу и её подружках? — спрашивает он, выбрав тему. От разговоров о небе на него бы накатила меланхолия. — Симпатичные, правда?

Чимин пожимает плечами:

— Конечно, симпатичные. А что, хотел бы встречаться с кем-то из них, хён? — дразнится он.

Юнги на это усмехается:

— А кто не хотел бы?

Минджу официально признана самой красивой девушкой в школе, Суджи, которая их на год младше, легко унаследует этот титул, когда они выпустятся. Обычно Юнги считает глупыми разговоры о том, кто бы с кем переспал, но если делать с Намджуном ставки, то слухи становятся интереснее.

Чимин странно смотрит на него — со смесью разочарования, вины и чего-то ещё, непонятного — и отвечает тихо, уже не улыбаясь.

— Я?

— Эх, Пак Чимин, тогда ты явно какой-то неправильный, — шутливо подводит итог Юнги.

Чимин на это лишь робко улыбается. В его глазах мелькает грусть, но Юнги быстро выкидывает это из головы и опять поворачивается к окну.

(Позже он понимает, что должен был догадаться с самого начала)

+.-.+

— Никто не умеет орать громче тебя, Хосок, — заявляет Намджун с каменным выражением лица. — Мне аж стыдно стало, что сижу с тобой рядом.

— Эй, не обижай моего Хоби. Бедненький Хоби просто боится, — говорит Тэхён, поглаживая Хосока по волосам. У Юнги едва кровь из глаз не хлещет.

Поездка домой ужасно громкая и стыдная, и он жалеет, что не кинул своих друзей, когда у него была такая возможность. Путешествия с ними всегда несут с собой определенные понятия, а если добавить в уравнение Хосока и Тэхёна, то можно сразу прощаться с чувством собственного достоинства.

— Что вообще за семейное кино такое, где окровавленная женщина без головы пытается найти её пропавшего ребенка?!

— Такое, как это. Ты что, не понимаешь, хён? Несчастный призрак ищет своё дитя. Материнская любовь. Видишь? Семейное кино, — объясняет Чонгук.

— Вы меня обманули. Знаете же, как я боюсь смотреть ужастики.

— И именно поэтому мы его и смотрели, — улыбается Сокджин.

Старший наверняка наслаждался каждой минутой, что ему удалось провести рядом с прижимающейся все ближе Минджу.

— Эй, пожалейте Хосока хоть немного, — говорит Минджу. — В следующий раз посмотрим что-нибудь другое. — Она переводит взгляд на Юнги и добавляет: — И в следующий раз ты тоже идешь с нами.

Юнги закатывает глаза и фыркает:

— Только если фильм будет такой страшный, что Хосок обмочит штаны.

+.-.+

Третий матч состоится на следующей неделе во вторник, и ребята готовятся изо всех сил, ведь победа позволит пройти в полуфинал. Если верить слухам, они выступят против довольно сильной команды — не то что предыдущие две, которые они разгромили. Тренировки проходят даже по воскресеньям: ключ от спортзала теперь практически принадлежит Намджуну, который даже по-идиотски прячет его под цветочным горшком входа, и вчера показал это Юнги. А если им не удаётся попасть в спортзал, они идут на открытую баскетбольную площадку неподалёку от дома Намджуна и тренируются там.

Порой Юнги даже не знает, собираются ли они постоянно для тренировок, или же игра в баскетбол при каждой встрече просто вошла в привычку.

После непрерывных практик каждый божий день Юнги требует устроить выходной в среду, решив, что хочет немного побыть один. Есть у него такая привычка — периодически запираться в своей комнате в полном одиночестве, подальше от глупостей Тэхёна и философской чуши Намджуна. Иногда ему просто нужно отдохнуть от социума и поваляться весь день в кровати, плюя в потолок и бесцельно ворочаясь. В более продуктивные дни он придумывает биты и записывает их, насколько позволяет оборудование, прямо в комнате — а каждый раз, как мама вдруг зовет обедать или когда друзья торчат под окном и приглашают играть, ему приходится все останавливать и перезаписывать заново.

Сегодняшняя среда посвящена только отдыху. У всех свои планы — Юнги не утруждается спросить, какие. Он думает лишь о том, как бы побыстрее свалить домой, когда его останавливает учительница и просит помочь перенести несколько коробок в учительскую, как и в прошлый раз. Матерясь себе под нос, Юнги пытается справиться с поручением как можно быстрее.

И после, подбегая к велосипеду, он видит Пак Чимина, стоящего у школьных ворот, словно в ожидании чего-то. Мальчишка начинает сиять, когда видит его, приближающегося к выходу.

— Эй, хён, — зовёт он, светясь от радости.

— Что ты тут делаешь? — вопрос звучит немного грубовато.

Чимин удивленно выгибает бровь:

— Тебя жду.

Юнги, вздохнув, садится на велосипед. У них и правда теперь негласный договор.

— Я думал, мы делаем это только после тренировок, — тянет он равнодушно.

— Что?

— Домой вместе ходим.

Чимин тихо охает; весь его восторг мгновенно стирается словами Юнги. Старший смотрит на мальчишку: тот выглядит грустно, губы дует. Еще и глаза снова в землю опустил.

Юнги усмехается:

— Да ладно, шучу я. Хватит смотреть так жалобно.

Ему смешно, как легко заставить Чимина снова радоваться — улыбка, с которой Юнги теперь слишком хорошо знаком, опять расползается по его лицу.

Чимин залезает на велик. К его весу Юнги уже привык, как и к пальцам, сжимающим плечи каждый раз во время поездки. Чимин как-то незаметно вписался в его привычный ритм, и вот они каждый день проводят время вместе по дороге домой.

— Почему ты ждал меня сегодня? — спрашивает Юнги рассеянно.

— Не знаю. Просто всегда хожу с тобой вместе, хён, — отвечает Чимин, как Юнги кажется, абсолютно искренне.

Старший просто кивает. Забавно. Когда это успело превратиться в привычку?

— Плюс, разве я могу отказаться от бесплатной поездки домой, если есть такая возможность? — добавляет Чимин, хихикая.

Юнги чувствует, как на лице расползается ухмылка.

— Вот засранец.

Сопляк сегодня меня ждал.