Наркотики всегда имели интересный эффект над Шерлоком — им удавалось направить бешеный поток сознания в некое единое русло. Это был единственный способ не сойти с ума под натиском мыслей в его голове. Кто-то бы сказал, что такое поведение — это прямой путь к саморазрушению, а для Шерлока это был единственный способ сохранить себя. Пока в его жизни не появились расследования. Тогда необходимость в наркотиках отпала сама собой. И какая же ирония была в том, что именно работа в итоге снова привела его в объятия старой пагубной привычки.

Вот только теперь мысли под кайфом отказывались сосредотачиваться на Магнуссене и его деле. Их словно магнитом манило к той части чертогов, что он изо всех сил старался держать запертой. Но, как оказалось, Молли Хупер нельзя было так просто сдержать.

Особенно разгорячённое наркотиками сознание любило возвращать Шерлока к тем дням, что он провёл вместе с Молли сразу после его «самоубийства». И к той ночи, которой всё закончилось. К её тонким, но таким отзывчивым губам. К поцелуям, что бросали в дрожь и заставляли сердце биться чаще.

В эти моменты Шерлок буквально чувствовал вкус губ Молли. Казалось, вот она прямо перед ним, совсем как тогда. Её глаза закрыты, щёки горят алым цветом, а губы движутся в унисон с его. Они легко размыкаются, позволяя углубить поцелуй, говоря о том, насколько сильно она ему доверяет, насколько сильно она его любит, хотя и не должна была бы, если б не злая шутка судьбы.

Шерлок никак не мог надолго оторваться от её губ. Стоило ему проложить дорожку из поцелуев вниз, по горлу Молли, как те сладкие звуки, что она издавала, заставляли его вновь закрыть её губы своими. Эти стоны никто не должен был услышать, потому что они его и только его. Как и сама девушка, что так прочно засела у него в голове. Девушка, чьи губы манили его в момент самого глубокого забвения: тонкие, нежные и бесконечно трепетные, как и их хозяйка. Шерлок мог забыть обо всём под кайфом: о деле, о тревоге, что пришла вместе с отдалившимися друзьями, даже о том, что это было всего лишь наваждение, но только не о Молли.

Но стоило дурману очередного наркотика спасть, как Шерлоку становилось стыдно за свои фантазии. За воспоминания, которые не отпускали его. Всё это осталось в прошлом. И в том была лишь его вина. Шерлок знал, что сам оттолкнул Молли от себя, что она не простила ему трусливого бегства, которое оставило её наедине со всеми проблемами, пока в её жизни не появился другой: глупый, обычный, но зато надёжный.

Он знал, что Молли была готова пойти за ним до конца. Ведь его план во многом удался во многом благодаря её решимости и преданности, но… Но он сам всё упустил. И если бы Молли узнала, где он сейчас, то точно не простила бы его. Он бы и сам себя не простил, окажись на её месте. И тогда все его фантазии обернутся настоящим кошмаром.

Но пока Шерлок, не сознаваясь в этом даже самому себе, хотел снова поддаться наваждению, лишь бы снова поцеловать губы Молли, раз уж в реальности этого не произойдёт.