— Ваше Высочество!

Оливер раздраженно рыкнул и подстегнул Лермат. Если его будут останавливать каждую минуту, они не то что до заката, они до рассвета к горам не дойдут!

Но граф оказался настырным. Он пришпорил свою лошадь и пристроился сразу за прокладывающим путь принцем. Оливер бросил через плечо быстрый взгляд. Большинство его сопровождающих плелись шагах в двадцати позади. Лучше бы и этот, самый болтливый, плелся там же.

— Ваше Высочество, мы вот о чем подумали, — начал было граф, но принц перебил его:

— Лучше бы вы подумали о том, что будете делать, когда мы достигнем гор. Почему-то я сомневаюсь, что вы готовились к встрече с чудовищем.

Лермат фыркнула, поддерживая хозяина, и Оливер потрепал ее по холке в знак благодарности.

— Так мы, собственно, это и обсуждали! — не унимался граф. — И к нам в головы такое сомнение закралось… Что, если эта тварь как-то по-иному выглядит?

— В каком смысле? — без интереса спросил Оливер.

— Она же, с позволения сказать, тварь далеко не простая, а, как бы пояснить… магическая. Вдруг она, скажем, обличья менять может? Вот мы едем, а она, например, птицей обернулась и смотрит на нас откуда-нибудь с дерева. Или мышью из-под корня. Или вовсе подкараулила, когда мы в лес въезжали, подкралась и…

— И?!.. — гневно подогнал замявшегося графа Оливер. Его этот бесполезный разговор начал злить, а на злость тратить силы совсем не хотелось. И от этого принц злился только сильнее.

— И лошадью обратилась, — закончил граф.

Принц готов был дать руку на отсечение, что изначально тот хотел сказать что-то иное. Оливер прыснул. Вот, до чего людей доводит страх неизвестного! Уже видят в товарищах самозванцев.

— Что ж, в таком случае, Ваше Сиятельство, молитесь, чтобы Вы сейчас не ехали на этой твари, — съязвил Оливер. — В своей же лошади я уверен. Как и в том, что идем мы не за оборотнем.

Граф стих, явно пристыженный, и принц наконец-то смог погрузиться в свои мысли. Нет, не за оборотнем они идут. Они идут за кем-то пострашнее. Но граф верно сказал, тварь эта магическая. И от того еще более опасная.

Таких, как это чудище, побеждали герои сказок. Оливер всегда любил сказки. Всегда хотел быть похожим на героя. Что ж, сегодня у него будет шанс не просто представить себя сказочным героем, а стать им.

***

— Ящерка! — Оливер спешился, стянул с Лермат сбрую и, перекинув через плечо походную сумку, поспешил ко входу в пещеру. Лермат, довольная свободой, тут же соскочила со скалы и скрылась среди зелени в долине. Оли проводил ее взглядом и шагнул за занавес. — Ящерка, ты здесь?

Ответом ему послужили всполохи огня в очаге и запах жареного мяса. Оливер улыбнулся. Он убежал из дворца перед самым ужином, предварительно наболтав слугам, что неважно себя чувствует, а потому есть не будет и ляжет раньше, — поэтому угощение было бы как нельзя кстати. Безусловно, можно было отправиться в горы и сразу после обеда, но Оли уже раскусил, что больше всего времени находиться за переделами столицы он может именно ночью, с ужина и до завтрака. В это время никто не заходит к нему в комнату (а если и заходит, то видит силуэт спящего принца и уходит. Даже не подозревая, что на месте этого самого принца лежит груда подушек, накрытая одеялом). Безусловно, в иной ситуации пробираться по ночным коридорам к выходу из замка было бы самоубийством. Но, к счастью, Ил подарил Оливеру билет на свободу в любое время суток.

Лермат оказалась не простой лошадью. Да, при других обитателях замка она вела себя совсем обычно, как и полагается диковатой кобылице. Слушалась она только Оли и по его же просьбе покорно вставала в королевское стойло — ей отвели там место, рядом с теми лошадьми, что король и королева Инсива взяли с собой. Но когда Лермат впервые оказалась в комнате Оливера посреди ночи, принц едва заикой не стал. Лошадь возникла из ничего, выросла из тени — и еще фыркнула смешливо, мол, что, не ожидал? Оливер на следующий же день отправился к Илу узнавать, что за зверя тот ему подкинул. Ящерка долго извинялся, что не предупредил, но так же долго и смеялся, когда Оли рассказал ему о ночном происшествии. За этот смех принц ему все простил.

Фамильяр. Лермат была фамильяром. К счастью, никакими губительными свойствами она не обладала (кроме того, что имела дурную привычку доводить бедного принца до сердечного приступа своими появлениями), а потому для обычных людей опасности не представляла. И, в общем-то, Оливер признал, что мог и догадаться. Лошадь скакала по горам без малейших проблем, мчалась через лес, не задевая деревьев и кустов, да и сам Ил водил близкое знакомство с колдуном. Это, по правде, делало подарок еще более ценным. Мало кто простую лошадь первому встречному отдаст. А уж волшебного духа-компаньона — и подавно.

Оливер улыбнулся воспоминаниям об их первой встрече. О второй. О третьей… Сегодня была десятая. Они встречались почти две недели — несколько дней пришлось провести порознь, чтобы не вызывать подозрений. Да и Оли нужно было выспаться. Но сегодня, даже несмотря на сонливость, Оливер их встречу не мог пропустить.

Ил крутился возле очага и как раз снимал с огня зажаренного кролика. У Оли от запаха мяса и трав заурчал живот. Дичи в горах и долине водилось не так много. Ил рассказывал, что, когда колдун уезжал, ему приходилось перебиваться растениями и залетными птицами. Но в одну из встреч Оливер пришел с целой дюжиной тушек всякой лесной живности, которую пострелял по пути. Стрелял принц, к слову, отлично, никогда не промахивался. Потому ящерка больше мясо не откладывал и мог, наконец, нормально есть. И угощать ночного гостя, естественно.

— Привет! — Ил переложил дымящегося кролика на глиняную тарелку и махнул Оли. — Ты как раз вовремя! Голодный?

— Спрашиваешь! — рассмеялся принц.

Он ополоснул руки водой из уже хорошо знакомой тары у входа — дракон выставлял ее во время дождя для всяких нужд — и подошел к очагу, на ходу стягивая с плеча сумку.

— А у меня для тебя подарок! — хитро протянул Оливер, садясь на ставшие родными шкуры.

Ил приземлился рядом и заерзал на месте, быстро-быстро мечась взглядом от сумки к лицу принца.

— Что там? Дичь?

— Лучше, — улыбнулся Оли и, выдержав паузу, вытащил несколько небольших томов.

Ящерка уставился на книги, как на ценнейшее сокровище. Оливер украдкой полюбовался им: разноцветные глаза сверкали, как две звезды, белая чешуя переливалась в свете огня, а на загорелой коже проступал едва заметный румянец. Мальчишка в эту секунду стал еще милее, чем обычно. Принц почувствовал, что и сам начинает краснеть. Хорошо, что никто из семьи не видит. Иначе начали бы лекцию о том, как принц должен себя вести, как не должен. Что должен чувствовать, что не должен. С Илом можно было чувствовать то, что чувствуется. И сейчас Оли чувствовал странное щекочущее чувство под ребрами и тепло в груди.

— Ты ведь жаловался, что все свои книги до дыр зачитал, — нарушил тишину принц и положил подарки перед другом. — Да и травник с бестиарием — не лучшее чтиво, можешь мне поверить. А тут… немного, конечно. Но это то, что я с собой из дома взял. Не из библиотеки же воровать. Знал бы, взял бы больше! Бери, подарок.

— Так это твои книги? — оторвался от разглядывания обложек и названий Ил. В его взгляде что-то переменилось, будто добавился еще один огонек. — А не жалко дарить?

Оливера этот вопрос удивил. У них дома целая гора книг, многие — в нескольких экземплярах. Парой больше, парой меньше, никто даже не заметит. Да и всегда можно купить новых. Но для Ила… для Ила книги были высшей ценностью. О внешнем мире он мог узнать только от колдуна или из книг. Которые приносил тот же колдун. У ящерки хранилось несколько фолиантов, но в основном те, что могли бы помочь ему с одинокой жизнью: какие травы собирать, как раны лечить, каких волшебных тварей надо опасаться, если забредут. Это, безусловно, все полезно. Для ума. А для души ничего не было.

А ведь душа у дракона есть. Необычная, чарующая, красивая…

— Ты же мне Лермат подарил. Она явно поценнее нескольких книг, — шутливо заметил принц и оторвал еще горячую кроличью ножку.

Ил улыбнулся, боязливо взял книги в руки и, напрочь забыв про еду, полностью погрузился в их изучение: рассматривал обложки, оглаживал тесьму, нюхал страницы. Оливер ел и осторожно наблюдал за ним. Смотрел, как блестят восторженные глаза, как касаются кожи и ткани грубоватые горячие — он помнил, что горячие, — пальцы, как расцветает на чужом лице улыбка. Сердце в груди стучало так громко, что, казалось, весь мир слышит. Но принц чувствовал удивительное спокойствие. Ему нравилось, очень нравилось сидеть так, возле огня на теплых шкурах, и любоваться тем, как дракон рассматривает книги, как он радуется — и принц радуется тоже. Он сидел бы так всю жизнь…

Через несколько минут, когда в руках у Оливера осталась только обглоданная кость, Ил вдруг вздрогнул и уставился на случайно открытую страницу. Он смотрел на нее, будто зачарованный, и, кажется, даже не моргал. Оли сходил вымыть руки, вернулся — ящерка все еще разглядывал что-то в книге. Судя по обложке, в сборнике сказок. Да, Оливеру уже не по возрасту было читать сказки, но некоторые ему уж очень нравились. Да и раньше, когда принц ночами не мог заснуть от поступающих кошмаров, ему всегда помогала пара прочитанных оттуда страниц.

Оли в нерешительности потоптался неподалеку, но все же подошел вплотную, сел рядом с другом и тоже заглянул в книгу. И тут же понял, что его так взволновало.

Страницу занимала безумно красивая детальная иллюстрация к одной из сказок. На ней маленький, почти незаметный рыцарь нападал на огромного крылатого ящера. Дракон раскинул в полете кожистые крылья, занес когтистые лапы и распахнул клыкастую пасть, готовясь изрыгнуть поток губительного пламени, — а рыцарь стоял на крутом уступе, натянув тонкий лук, и ждал, неясно чего.

Оливер помнил эту сказку. Один смелый, но бедный рыцарь отправился на поиски самого ценного сокровища. Он прознал, что это самое ценное сокровище охраняет ужасное чудовище — огромный злобный дракон, убивающий всех, кто осмелится покуситься на его драгоценности. Тогда рыцарь отправился прямиком к тому дракону, через леса и горы. Добрался он до той пещеры, о которой слагали легенды, и оттуда вылетел ящер: вдвое больше, втрое свирепее, чем о нем говорили. Рыцарь не убежал в ужасе, а вступил в бой и, в пылу сражения, умертвил дракона ядовитой стрелой. Но когда вошел в пещеру, не увидел там ни золота, ни серебра, ни ценных камней. Только гнездо и одно-единственное драконье яйцо, намертво околевшее без родительского пламени.

Эта сказка Оливеру никогда не нравилась. У нее, в отличие от многих других, был грустный конец. Но нельзя было отрицать, что картинка к ней оказалась действительно чарующей.

— Я, когда вырасту, таким же буду, — тихо произнес Ил, поднял взгляд на Оли и указал на нарисованного дракона. — Таким же большим и сильным. И рыцари мне будут не страшны.

— А ты разве сейчас не такой? — искренне удивился Оливер.

— Нет, конечно! Ты что, не… — Ил подскочил на месте и повернулся к принцу всем телом. — Так ты же меня не видел!

Оли мотнул головой. И правда. Он только сейчас осознал, что ни разу не видел ящерку в его драконьем обличье. В их первую встречу Оливер при всем желании не смог бы его разглядеть. А после они все время проводили за разговорами, где Илу сподручней было сохранять свой человеческий облик.

— Не видел, — признал Оли и положил свои руки поверх ладоней Ила. — Покажешь?

Принц думал, что друг по обыкновению засмущается. Но дракон побледнел — так сильно, что кожа почти совпала по тону с чешуей.

— Ты испугаешься, — мотнул головой он.

— Не испугаюсь! Я не из пугливых. Да и, — Оливер поднял одну руку и повернул лицо ящерки к себе, чтобы заглянуть прямо в разноцветные глаза, — это ведь все еще будешь ты. Я же сейчас тебя не боюсь.

Ил задумался, прикусил губу и, наконец, неуверенно кивнул. А после поднялся на ноги. Оли поднялся за ним следом, на отпуская его руки.

— Только снаружи, — пояснил дракон.

Принц кивнул и потянул его к занавесу, заменявшему дверь.

Снаружи уже вступала в свои обязанности ночь. Между скал на плато скользили последние лучи закатного солнца, а с противоположной стороны небосклона свод уже приобрел густой чернильный цвет и появились первые звезды. Долина с одной стороны освещалась остатками рыжего света, а с другой утопала в синеющей тени. Желтый и синий. Безумно красивое сочетание.

Ил отпустил ладонь Оливера и шагнул на середину плато. Оли остался у входа в пещеру. Он понятия не имел, насколько дракон окажется большим, но мешать не хотел в любом случае.

— Закрой глаза, — попросил Ил, стягивая извечный черный плащ.

— Зачем? — не понял Оли.

— Ну… для эффекта. Просто закрой глаза на досчитай до десяти. Пожалуйста.

Ил стоял спиной, но даже так Оливер ощущал, насколько друг волнуется. Сложно было сопротивляться его искреннему «пожалуйста». Оли покорно закрыл глаза и начал отсчитывать про себя секунды.

На счет «три» он почувствовал порыв прохладного ветра, окативший с макушки до пят.

На счет «пять» послышался тихий скрежет. С таким же скрежетом, как казалось Оливеру, король в старой сказке вытаскивал из камня меч.

На счет «девять» Оливер через веки почувствовал, что солнце что-то заслонило.

Он открыл глаза. И потерял дар речи.

Перед ним, озаренный закатным солнцем и окруженный ночным небом, стоял белоснежный дракон. Оливеру подумалось, что он видит сейчас удивительную статую из чистейшего мрамора. Живую статую. Дракон клонил к плато голову на длинной гибкой шее; узкая морда почти касалась камня, а обрамляющие ее рога казались сказочной короной. Вдоль позвоночника дракона серпантином бежал ряд тонких узких игл и завершался на кончике подвижного хвоста. Четыре изящные, но сильные лапы держали худое поджарое тело, покрытое ослепительной белой чешуей. К часто вздымающимся бокам прижимались кожистые крылья. Дракон, заметив чужой взгляд, расправил их — и принц невольно ахнул. Солнце прорвалось сквозь тонкие перепонки, и теперь казалось, что весь ящер сияет не меньше небесного светила.

Оливер с трудом оторвал ноги от места и шагнул вперед. Дракон царапнул по камням длинными когтями и опустил голову еще ниже. Оли заглянул в его глаза. Правый голубой и левый желтый.

Ил стоял неподвижно: только частое дыхание и нервное подергивание хвоста выдавало то, насколько он на самом деле переживает. Оливер подошел ближе и протянул руку. Дракон, не сводя с него взгляда своих потрясающих глаз, подался вперед и ткнулся горячим носом в ладонь. Оли чуть не задохнулся от нахлынувших эмоций.

— Ящерка, — шепотом произнес он и усмехнулся. Сейчас это прозвище пришлось как нельзя кстати. Ил действительно оказался не таким огромным, как дракон на картинке: уж точно не больше десяти шагов в длину и едва ли вдвое выше самого Оливера. Но это не имело значения. Принц провел ладонью по сухой чешуе и обхватил голову дракона обеими руками. — Ты прекрасен…

Ил издал тихий утробный звук и ткнулся носом в плечо Оливера. Оли пробежался пальцами по рогам «короны» и бережно огладил чешую шеи — там она казалась мельче и тоньше. По опыту принц знал, что ящерицы холодные. Но дракон оказался теплым, даже горячим. И в контрасте с вечерним воздухом это вызывало волны мурашек по всему телу. Хотя, возможно, дело было не в температуре.

Ноги что-то коснулось. Оливер покосился вниз и увидел, что тонкий драконий хвост обвился вокруг его лодыжки. Ил, похоже, даже не заметил этого. Оли улыбнулся, присел и ухватил хвост за кончик. Ладонь кольнули мелкие иглы, но совсем не больно — они оказались гибкими, как тростинки. Принц потянул кончик выше, дракон снова издал тихий звук — и обвил хвостом его торс. Стало еще теплее. Оливер прикрыл глаза и прижался к горячей шее. Он слышал, как стучит драконье сердце, быстро, неровно. Совсем как человечье.

Впрочем, это и есть человечье сердце.

Рука, гладившая белую чешую, наткнулась на что-то. Оли открыл глаза и посмотрел в основание головы дракона. Там, сразу за «короной» виднелась черная поблескивающая полоса. Оливер снова прикоснулся к ней и отдернул руку. Полоса была ледяной.

— Что у тебя на шее? — спросил Оли.

Дракон занервничал, опустил хвост и попытался отстраниться, но Оливер поймал его за выступающие рога и осторожно приподнял голову. Черная полоса окружала всю шею, а снизу, в районе гортани, ее скреплял небольшой синий камень, ромб сапфира.

Оли вспомнил, что видел иногда синее свечение из-под черного плаща Ила, еще в человеческом обличье. Получается, она всегда была с ним, эта полоса, этот…

— Ошейник? — Оливер поднял взгляд на глаза Ила. Догадка пришла на ум сама собой. — Его на тебя колдун повесил?

Дракон кивнул. Оли передернуло, но от дракона он не отошел. Он почти ничего не знал о колдуне, с которым Ил жил, кроме имени — Дейр — и того, что он, по словам Ила, замечательный. Потому что заботится. И Оливер раньше не думал о личности колдуна, разве что пару раз мысленно порицал, что так надолго оставляет дракона в одиночестве. Но теперь от мысли об этом маге принцу стало тошно.

— Может, его снять? — предложил Оли, доставая из-за пояса кортик. — Тебе же неудобно. Давай!

Но дракон возмущенно рыкнул, отшатнулся на другую сторону плато и замотал головой. Оливер уже хотел подбежать, но дракон легко взмахнул крыльями, обдал принца мощным потоком ветра и взлетел.

Оли замер на месте, как был, с кортиком в руке. Ил взмыл в небо гибкой лентой, изогнулся, застыл на мгновение — вдоль его подвижного тела промчалась волна отблесков — и закрутился, выписывая восьмерки в синеющей дали.

Дракон казался частью небосклона, порождением облаков и звезд, нереальный, далекий, воистину сказочный. Иглы на его спине царапали свод, быстрые крылья разрезали тугой вечерний воздух. Оливер наблюдал за ним, не отнимая взгляда. Он забыл обо всем, что происходило минуту назад. В его голове билась лишь одна мысль.

Как такое создание можно ненавидеть? Как, как его можно не любить?..

Солнце скрылось, напоследок огладив белые крылья своим рыжим светом. Ил спикировал на плато и приземлился на том же месте, с которого сорвался ввысь. Он смущенно опустил голову и посмотрел на Оливера, будто извинялся за свою шалость.

Оли шагнул ближе и только сейчас заметил, что все еще сжимает кортик. Синий камень ошейника поблескивал в полумраке, но Оливер уже понял, насколько же глупым было предложение снять его, — и сунул кортик за пояс. Колдун явно не дурак. И уж если повесил ошейник на дракона, то точно предусмотрел, чтобы снять его когтем или простым ножом было бы не так просто.

Да и даже если бы Оли сейчас снял с Ила ошейник — Дейр возвращается послезавтра. Оливер это запомнил. И если он вернется и обнаружит, что ошейника нет, у Ила точно будут проблемы. Он ведь не сможет убежать. Он так и не рассказал, что именно сдерживает его в долине, — повода не было, — но укрыться от колдуна Ил не сумеет.

Если, конечно, ошейник и не есть то самое, что не дает ему уйти…

Драконий хвост коснулся ноги Оливера, поднялся вдоль тела, вызывая табун мурашек, и легонько толкнул в плечо. Принц понял, что от него хотят, и отвернулся. Через несколько секунд спину обдало теплым ветром, по камням что-то тихонько шаркнуло — и Оливер ощутил робкое прикосновение к тому месту, где только что был хвост.

— Тебе понравилось? — тихо-тихо спросил Ил, нервно сжимая плечо принца.

Оли накрыл его ладонь своей и повернулся, не разрывая прикосновения. Ил, уже в привычном облике, смотрел на него сияющими в полумраке разноцветными глазами. Теперь чешуя на его лице стала напоминанием о прекрасном неземном создании, кружащемся в небесах, соединяла этот сказочный образ с образом доброго улыбчивого мальчишки с самым звонким смехом на свете.

— Очень, — ответил Оливер, не в силах отвести взгляда от глаз напротив. — Я не отказываюсь от своих слов, ящерка. Ты прекрасен.

Они стояли, взявшись за руки. Оли поднял вторую и провел по щеке дракона кончиками пальцев. Такое невозможное создание — прямо здесь, рядом с ним. Оливер может, Оливер имеет право к нему прикоснуться…

— Я ведь уже не в виде ящера, — лучезарно заулыбался Ил.

— И ты не менее прекрасен, — прошептал Оли.

Вокруг них вихрем закручивался вечер. Воздух наполнялся запахами ночных растений, над головами зажигались звезды, внизу заводили свои песни сверчки. А Оливер смотрел только на Ила и не хотел замечать больше ничего.

Рука скользнула ниже, и пальцев коснулся холод ошейника. Ящерка вздрогнул, опустил взгляд и отстранился. Странное наваждение исчезло, и Оливер вдруг почувствовал ужасное смущение.

— Пойдем внутрь, — предложил Ил. Он нашел сброшенный в начале превращения черный плащ и натянул его на себя, скрывая сияние сапфира. — Становится прохладно.

Оливер поежился. Горные ночи и правда могут быть суровы в это время года.

— Да, пойдем, — кивнул принц и поспешил к занавесу.

Следующие полчаса впервые за все время их знакомства прошли крайне напряженно. Ил перекусил ножкой кролика, и Оливер, чтобы не молчать, начал расспрашивать о том, тяжело ли превращаться в дракона и летать. Ящерка без запала рассказал, что не очень, пусть и тело иногда ломит после долгих полетов. Обоим совершенно не хотелось поддерживать разговор. В такие моменты обычно кто-то из них просто предлагал новую тему, и беседа разгоралась вновь. Но сейчас Оливера волновал только один вопрос — и принц догадывался, что обсуждение его сделает вечер еще более неловким.

— Может, почитаем? — наконец, предложил Ил, когда молчание стало совсем болезненным.

Оли встрепенулся.

— Да, отличная идея! — кивнул он.

Книги и правда могут помочь отвлечься. Кроме того, Илу наверняка не терпелось изучить подарки друга изнутри. Дракон радостно улыбнулся, подскочил к стопке томов, задумался на секунду и взял тот самый, в котором он увидел изображение своего собрата. Сборник сказок.

— Вот! — Ящерка протянул книгу Оливеру и сам подсел ближе. — Вот эта книга. Почитаешь мне?

Принц удивился:

— Ты же умеешь читать!

— Умею. Но я… хочу тебя послушать.

Ил виновато прищурился, как будто просил о чем-то постыдном. Оливер не мог ему отказать.

— Хорошо, — ответил принц, пристраиваясь ближе к огню, чтобы лучше видеть страницы.

Дракон сел рядышком и заерзал на месте от нетерпения.

— О чем она? — поинтересовался он, пока Оли перелистывал титульные страницы.

— Сложно сказать. Это сборник. В ней сразу несколько историй. Есть про принцесс, есть про рыцарей, есть про… — Он кинул быстрый взгляд на друга, — драконов.

Ил замялся на секунду, по человеческой половине его лице растекся розоватым пятном румянец. Но уже через мгновение ящерка снова оживился:

— А прочитай свою любимую! Которая тебе больше всего нравится.

Теперь настала очередь Оливера смущаться. Читать в его возрасте сказки — уже явление постыдное. А уж признаться в том, что одна из них тебе нравится… Впрочем, в чем Оли был уверен, так это в том, что Ил его не засмеет, какую бы сказку Оливер ему ни зачитал.

Оли кивнул и открыл уже давно заученную страницу.

— Жила на свете девушка, — начал принц. Ил улегся рядом на живот и теперь смотрел на него, не отрывая взгляда. Оливер снова засмущался, прочистил горло и продолжил. — Жила на свете девушка и краше ее не видал мир: ликом прекрасна и душой чиста. Многие ходили к ней свататься, и графы, и бароны, и принцы. Да только никому девушка своего сердца не открывала. И вот, раз, отправилась она в лес одна да заплутала. Долго бродила по чаще. Горло от криков сорвала, волосы истрепала да лицо колючими ветками расцарапала. И вышла она на закате к одинокому дому. Ночь подступала, и девушка решилась постучать в ворота. «Прошу, добрые хозяева, пустите бедную путницу на ночлег!» — взмолилась она, и в ответ на мольбу ворота сами распахнулись. Вошла девушка в дом, но не увидела хозяев. И тут раздался голос безликий: «Что привело тебя суда, путница?» «Заплутала я в лесу, добрый хозяин, — отвечала девушка. — Дай мне уголок в своем доме, пусть в хлеву, пусть в сарае. Знаю я, что лес со мной сделал. Голос мой страшен, волосы истрепаны да лицо расцарапано. Не захочешь смотреть на меня — твоя воля». И говорил ей безликий хозяин: «Голос твой страшен, волосы истрепаны да лицо расцарапано. Но глаза твои ясны и добры. Иди, путница, в хозяйскую спальню, будешь гостьей любимой».

Оливер остановился, чтобы перелистнуть страницу, и тут Ил перевернулся, потянулся вперед и уложил голову ему на колени. Оли смущенно усмехнулся:

— Ты чего?

Дракон улыбнулся, протянул руку и коснулся его щеки.

— Но глаза твои ясны и добры, — повторил Ил и весело засмеялся. — Только голос не страшен, волосы не истрепаны и лицо не расцарапано. Да и на девушку ты не похож.

— Зато ликом прекрасен и душой чист! — подхватил Оливер и протянул ноги, чтобы Илу было удобней лежать. Отчего-то сидеть в такой позе было очень приятно.

Принц приподнял книгу выше и продолжил читать:

— Отправилась девушка в хозяйскую спальню, пустую, большую да богатую. Провела она там ночь, вышла наутро — а в столовой уж завтрак накрыт. «Садись, гостья любимая, отведай моих угощений», — пригласил ее безликий хозяин. Девушка села, отведала да спросила: «А где же ты, хозяин добрый? Почему не покажешься? Хочу я тебя поблагодарить лично, как полагается». «Коли покажусь, ты убежишь прочь, — ответил ей голос, — Оставайся, гостья любимая, покуда ноги сбитые не вылечишь. Буду я тебе рад, как сестре родной, как жене возлюбленной». Осталась девушка в доме, жила в хозяйской спальне, ела за хозяйским столом, умывалась в хозяйской ванне. Голос ее скоро вернулся, волосы приладились да лицо стало даже краше, чем прежде. Был безликий хозяин ее вечным спутником. Каждое утро девушка просила: «Покажись, хозяин милый, хочу я поблагодарить тебя за твою доброту». А хозяин каждое утро ей отвечал: «Коли покажусь, ты убежишь прочь». Прошли дни, и излечила девушка сбитые ноги, стала бегать, как раньше, прыгать легко да танцевать. Пришло время покидать полюбившийся дом. Но так и не показался девушке хозяин. Не сдержала она любопытства и пошла искать его по дому. В каждую комнату заглядывала, в каждом углу смотрела. И все просила: «Покажись, хозяин милый, молю тебя. Дай взглянуть на твое лицо да поблагодарить за твою доброту, покуда не покинула я тебя». Отвечал ей хозяин: «Уходи, гостья любимая, ступай скорее да забудь обо мне».

Ил прерывисто выдохнул, и Оливер отвлекся от чтения на пару мгновений. Ящерка смотрел в потолок и думал о своем: разноцветные глаза затянула мутная пленка, а возле уголков проступили крохотные капли. Ил понял, что за ним следят, сморгнул невольные слезы и перевел на Оливера взгляд — такой испуганный и отчаянный, что сердце сжалось.

— Она ведь не уйдет? — тихо спросил дракон. — Даже если она его найдет, она ведь не убежит? Каким бы он ни был. Он ведь так хорошо к ней относился!

Оли ничего не ответил. Лучшим ответом будет окончание сказки.

— Дошла девушка до последней, самой темной комнаты. Не горело там свечей, не раскрывали окон. И услышала девушка во тьме тихий плач. «Уходи, милая гостья, гостья любимая, — плакал в комнате хозяин, — Уходи, не смотри на меня. Заколдовала меня давно колдунья и превратила в зверя ужасного, косматого, клыкастого, и не вернуть мне человеческого лица, покуда меня не полюбят. Да только как полюбить такого зверя! Все, кто видел меня, бежали прочь. И ты убежишь. Уходи, милая гостья, не хочу я видеть ужаса в твоих глазах». Выслушала его девушка и ответила ласково: «Ты принял меня, истрепанную, изодранную, поселил в своей спальне, кормил со своего стола, оставил жить в своем доме. Каким бы ни был ты, я приму тебя в ответ. Выйди ко мне, милый друг, чтобы я посмотрела в твои глаза, как ты посмотрел в мои».

Ил приподнялся на месте и затаил дыхание. Оливер и сам ощутил, как колотится сердце, пусть он и читал эту сказку тысячу раз. Но, по правде, каждый раз из тысячи душа заворачивалась вихрем, а внутри все мелко дрожало.

— Вышел… — Оли облизнул вдруг пересохшие губы, — вышел к ней хозяин, озарил его свет, и ахнула девушка: совсем не зверь перед ней стоял и не чудище, а прекрасный юноша с печальным взглядом. Расколдовала его любовь девушки, да юноша, во тьме сидя, того и не заметил. Вышел он на свет, увидел, что спали чары, и бросился к гостье своей в объятья. В тот же день сыграли они свадьбу, а после жили долго и в любви.

Ил шумно выдохнул и опустил голову обратно Оливеру на колени. Оли отложил книгу и заглянул ему в глаза — ящерка молчал и думал о своем.

— Как тебе? — нарушил неловкое молчание принц. — Может, стоило выбрать что-то про драконов…

— Нет, все хорошо. Мне понравилась сказка, — поспешил заверить его Ил. — Тем более, она твоя любимая.

— Любимая, — согласился Оливер. — Мне нравится концовка.

— Что любовь побеждает проклятье?

— Что любовь незаметна. Тебе не нужно быть героем или красавцем, не нужно совершать подвиги для того, чтобы тебя полюбили. Нужно быть добрым и уметь разглядеть доброту в других, как бы они ни выглядели. Любовь рождается в простых поступках, не в громких словах и не в пустых геройствах. Такая любовь настоящая. Пусть она и появляется не сразу, медленно крепнет, но она сильнее всего. — Оли невольно коснулся щеки дракона и провел по его горячей чешуе большим пальцем. Ил прикрыл глаза и ласково потерся о его ладонь, как домашний кот. Оливер улыбнулся. — Такая любовь и проклятье победит.

Но улыбка слетела с лица, когда пальцы наткнулись на холодный ободок ошейника. Оли дернулся, Ил тоже — и поднялся с его коленей. Ящерка поправил ворот плаща, но синий свет камня продолжал пробиваться через плотную ткань.

Оливер посмотрел в то место, где располагался сапфир, и поднял глаза на лицо Ила.

— Почему тебя так заинтересовало проклятье? Ты проклят? — догадался он.

Ящерка нервно заерзал на месте и потупил взгляд, как будто ужасно стыдился чего-то.

— Это… сложно назвать проклятьем, — уклончиво ответил он. — Просто неудачные последствия.

— Последствия чего? — Оливер подсел ближе, Ил от него не отстранился, но и головы не поднял. — Это как-то связано с ошейником, ведь так? И с тем, что ты не можешь покинуть горы…

— Только со вторым. Ну и с первым, немножечко… Все… все сложно.

— Расскажи, я попробую понять!

Дракон мельком глянул на него — всего на мгновение, примериваясь, можно ли довериться, — но вновь спрятал взгляд. Оливер бережно взял его руку в свою и почувствовал, что они обе дрожат.

— Ящерка, ты можешь мне доверять, — шепнул он. Голос пропал, или же Оли не хотел напугать друга, показаться грубым и навязчивым. Он видел, что Ила что-то гложет. И лучший способ помочь ему — просто выслушать. — Я никому и никогда не расскажу, что бы ни сдерживало тебя здесь. И я никогда не возненавижу тебя, какая бы история за этим ни стояла.

— Не говори так, пока не услышал, — пробормотал Ил. — Если ты узнаешь, то точно отвернешься от меня.

— Неправда. Я никогда не отвернусь от тебя. Ты дорог мне, я знаю, какой ты сейчас. Ты прекрасный, добрый, честный и искренний. Ты — замечательный человек! И что бы я о тебе ни узнал, я не поменяю своего мнения.

Ил закусил губу. Оливер не отпускал его руки и ждал. Он говорил от чистого сердца. Все совершают ошибки. Что бы ни случилось в прошлом Ила, сейчас он — тот, кого Оли без сомнений называет своим другом. И, возможно, готов даже назвать кем-то большим…

— Ты забываешь, что я не человек, — вздохнул ящерка, но все же начал свой рассказ. — Я понятия не имею, кто мои родители, но они не люди. И они меня бросили. Может быть, у драконов так принято. Может, я просто слишком слабым оказался, поэтому меня решили оставить на съедение диким животным. Но я лежал в лесу совсем один, когда меня нашли двое магов. Колдун и ведьма, брат и сестра. Дейр и Фия.

Оливер слушал внимательно. Ил никогда прежде не говорил о ведьме, только о колдуне. Воображение подбрасывало самые разные варианты, что могло случиться с Фией, но Оли решил сперва дослушать.

— Они взяли меня к себе, растили. Стали настоящей семьей, — продолжал Ил. На его лице появилась болезненная улыбка. — Они оба меня любили, как родного брата. У меня, кроме них, никого не было. Я ценил и до сих пор ценю, что они делали для меня, но мне всегда хотелось жить… среди людей. Ну, в городе. Завести друзей-людей, гулять с ними на праздниках. Я иногда обращался и летал над столицей, смотрел, как они веселятся. Дейр и Фия тоже веселились со мной, но это другое… — Дракон вздохнул и качнул головой. — Не надо было мне над городом летать. Люди узнали про меня и начали посылать рыцарей, чтобы меня убить. Я не знаю, почему они испугались. Я ничего не делал, просто летал. Я хотел быть, как они…

— Люди боятся всего неизвестного, в этом нет твоей вины, ящерка.

Ил кивнул, перевел дух и продолжил:

— И Фия однажды пропала на несколько недель. А когда вернулась, сказала, что нашла заклинание, которое может превратить меня в человека. Сказала, что заберет у меня все драконье, а оставит только человеческое. Я сразу же согласился. Мы все подготовили, как было указано в древних свитках. У Фии всегда все получалось, даже самые сложные заклинания, ничего не могло пойти не так! Но… но… что-то пошло…

Разноцветные глаза в панике бегали из стороны в сторону — ящерка будто вновь переживал тот день. Нетрудно было догадаться, что воспоминания эти оказались не из приятных. Оливер сильнее сжал руку Ила. Только бы напомнить, что все это уже позади, что бояться нечего.

— Я… я правда не знаю, что произошло. Я почему-то обратился, но не так, как обычно, а словно… словно полностью, словно перестал быть человеком совсем, превратился в ящера. Я ничего не помню, я не помню, что тогда случилось… Но я очнулся через некоторое время уже в человеческом облике. Ну, почти человеческом. — Ил поднял свободную руку, огладил чешую на лице и тут же отдернул. — И с ошейником. Мне было ужасно плохо. И во рту был привкус крови. А потом пришел Дейр. Сказал, что Фии больше нет. Сказал, что я ее…

Ил вздрогнул, и Оливер не выдержал — подался вперед и крепко обнял. Ящерка прижался к нему, расплескивая по груди горькое тепло. Оли гладил его по спине, а Ил мог только тяжело дышать и пытаться продолжить рассказ:

— Он сказал… я озверел и… и… я не хотел, правда, она была мне дорога!..

— Я понимаю, ящерка. Я понимаю, все хорошо. В этом нет твоей вины, — поспешил успокоить его принц. — Это несчастный случай. Ты не виноват.

Ил тихо проскулил и ткнулся лбом в его плечо. Оливер не торопил и не давил. Он, по правде, даже жалел, что завел эту тему. Ил не просто так избегал рассказа о своем прошлом! Можно было и догадаться, что ему будет тяжело говорить. И все же… Оли действительно ценил это. Ящерка признался ему в том, о чем жалел, наверное, больше всего на свете. Признался, потому что верил — Оливер не обманет, не отвернется. И Оливер никогда не предаст его доверие.

— Тот ритуал на мне отразился, — закончил Ил, когда его дыхание стало ровнее. — Раньше я мог превращаться в дракона и обратно в человека, когда захочу. Но с тех пор дракон во мне стал сильнее. В любое мгновение я мог снова потерять контроль, обратиться — и больше не вернуться. Дейр нашел способ, как сохранять баланс между человеком и драконом.

Ящерка отстранился и приподнял голову, чтобы Оливер мог лучше рассмотреть ошейник — тонкую черную полосу с ромбовидным сапфиром. Теперь Оли разглядел, что в камне словно переливались искорки. Не такие, какие бывают от солнца или огня, — а странные, необычные, пугающие и этим же манящие.

— Этот ошейник позволяет мне обращаться только тогда, когда я захочу. Благодаря ему я могу возвращать себе человеческий облик, — пояснил Ил и отвел взгляд. — Но эта магия не всесильна. Она работает только в пределах барьера. Барьер Дейр построил, чтобы меня от рыцарей защищать. Или рыцарей от меня… — Дракон помрачнел. — Не то чтобы я не мог вылетать за пределы барьера. Могу, но… я за ним очень сильно рискую. Если я вдруг озверею по ту сторону гор, то человеком уже не стану. А ты представляешь, что будет, если озверевший дракон окажется рядом с людьми?

Оливер попытался представить дракона — того самого, белоснежного, прекрасного, крутящегося среди солнечного света и звезд, — в городе, крушащим все на своем пути. И не смог. Но легенды и сказки говорили о другом, что крылатых ящеров надо бояться.  

Возможно, Ил не так уж и неправ в своем страхе.

— Но ведь ты смог вылететь за барьер и спасти меня, — напомнил Оли и коснулся чужой щеки, вырывая из тяжелых мыслей.

Ящерка накрыл его ладонь своей и приподнял уголки губ:

— Это было очень быстро. Я думал, что это вернулся Дейр, а он смог бы меня контролировать, даже если бы я озверел. Да и оставался я за барьером всего несколько минут и почти сразу же перенес тебя через горы. Но я… я все равно мог потерять контроль в любую секунду. И тогда я бы… тебя…

— Но ты не потерял контроль, — качнул головой Оливер и подсел еще ближе. — Ты ведь не жалеешь, что тогда рискнул?

— Ни секунды не пожалел, — улыбнулся Ил.

От его улыбки сердце зашлось в темпе венского вальса. Пальцы начали дрожать, но Оли не отводил взгляда. Ему было страшно, но вместе с тем радостно — и еще как-то; в грудной клетке закручивалось незнакомое пленяющее чувство. И терять его Оливер не хотел.

— Я тоже ни секунды не пожалел, что познакомился с тобой, — признался принц. — Последние ночи были лучшими ночами в моей жизни.

Ил неловко усмехнулся:

— Звучит как прощание, — и улыбка тут же слетела с его лица. — Точно… ты ведь уезжаешь завтра, верно?

Оливер едва заметно кивнул. Он не хотел бы, чтобы это не было правдой, но он все еще лишь гость в замке Каннора. Он должен вернуться домой.

— А твоя Родина, Инсив… он далеко? — тихо спросил Ил.

— Далеко, — вздохнул Оли. — Очень далеко. Между нами морской пролив и…

— Лермат умеет скакать по воде! Не так хорошо, как по земле, но умеет! — с надеждой протараторил ящерка, но принц разбил его надежды:

— …И много миль по суше. Даже Лермат не сможет доскакать от Инсива до этих гор за одну ночь.

Ил огладил взглядом его лицо и медленно спросил:

— Получается, мы не сможем видеться?

— Не сможем. Но, — Оливер стиснул руку ящерки сильнее, — я обязательно приеду еще! Как только выдастся шанс — я сразу же приеду и в ту же ночь примчусь к тебе!

— А если пройдет очень много времени? Полгода? Год? Или еще больше?

Оли постарался не выдавать своего волнения. Он прекрасно знал, что приглашения от королевской семьи на многодневный визит — далеко не такое частое явление. Можно ждать очень долго, а можно не дождаться вовсе. Но…

— Я постараюсь приехать как можно раньше. И все же, сколько бы времени ни прошло, — голос совсем сел, и Оливер прошептал одними губами, — я никогда тебя не забуду.

— Я тоже, — произнес в ответ дракон, глядя прямо принцу в глаза. — Я тоже никогда тебя не забуду. И буду ждать. Всегда.

Они сидели совсем близко, чувствуя тепло тел друг друга. Никто не отстранялся, но никто и не решался податься навстречу и сократить последние дюймы. Оливер старался не дрожать от переполняющих его чувств, сердце в груди сходило с ума. Тишину нарушал только треск огня и тяжелое дыхание. Чье — уже не разобрать.

— А как… — наконец, разорвал молчание Ил, — как люди прощаются, когда расстаются надолго? Когда не знают, когда вновь увидятся, но очень-очень хотят, чтобы близкий человек вернулся, как можно скорее?

Оливер попытался сглотнуть, но во рту пересохло.

— Они… целуются, — сказал он.

Ящерка растерянно хлопнул глазами, приподнял их сцепленные руки и, засомневавшись на мгновение, коснулся губами тыльной стороны ладони принца. Выглядело это одновременно так мило и трогательно, что Оли не смог сдержать улыбки.

— Так? — неуверенно спросил дракон, опуская их руки.

— Можно и так, — легко рассмеялся Оливер, хотя на душе было тяжело, как никогда.

Он хотел уже отстраниться, чтобы не растягивать и так болезненное прощание и занять остаток ночи чем-то более веселым, как Ил вдруг подался вперед и замер почти у самого лица Оливера. Сердце, все это время отбивавшее тарантеллу, испуганно замерло. Оли чувствовал жар, исходящий от кожи и чешуи дракона, а его чарующие разноцветные глаза оказались так близко, что можно было видеть, как дрожат светлые ресницы.

Ил опустил веки и неумело поцеловал принца в горящую щеку.

— А так можно? — уточнил он, отстраняясь. На его лице играла странная, чуточку неровная улыбка.

Оли медленно выдохнул и кивнул:

— Да, так тоже можно.

Тогда ящерка сжал его ладонь сильнее и потянулся ближе вновь. Его частое горячее дыхание опаляло кожу. Оливер замер, не в силах пошевелиться. Ил дрожал от волнения, а Оли чувствовал, что то самое неизвестное чувство трепещет, вторя этой дрожи.

— А так? — на выдохе произнес дракон и несмело коснулся губами губ принца.

Это прикосновение, робкое, почти невесомое, заставило сердце подскочить к глотке. Уголки рта дернулись, стремясь растянуться в улыбке, но Оливер удержал их. Ему было хорошо, настолько хорошо, что хотелось смеяться — но тогда ему придется отстраниться. А этот поцелуй — боги, поцелуй! — был лучше любой улыбки, любого смеха, любого счастья, какое принц испытывал раньше. Это было совершенно новое счастье, яркое, заполняющее голову и тело вспыхивающими искрами.

Оливер чуть разомкнул губы и прижался сильнее, рука скользнула по щеке дракона к его шее и притянула ближе. Ящерка сжал пальцами его плечо, и Оли вновь ощутил, как жар закручивается в груди, подобно гибкому дракону в небесах, и пикирует вниз, вызывая волны мурашек вдоль позвоночника. Ему было одновременно морозно и нестерпимо жарко, и от этого сочетания рассудок заволакивал густой туман.

Из-за неудобной позы мышцы начали ныть, и Ил, в конце концов, отстранился. Человеческая половина его лица густо покраснела. Оливер чувствовал, что и его собственные щеки как будто в угли превратились.

И вместе с тем ощутил странное… разочарование. Словно не случилось что-то, что должно было случиться. Но разочарование намертво тонуло в счастье и нежности, которое заполнило принца от пят до макушки.

— Так — лучше всего, — хриплым голосом, как если бы он целый вечер без продыху кричал, сказал Оли.

Ил смущенно заулыбался, спрятал взгляд и отстранился.

— Хорошо, — торопливо проговорил он, будто сдерживал невольный смех, — тогда мы с тобой так попрощаемся. Утром.

Ил все-таки прыснул, подскочил на ноги, обежал Оливера и сел возле отложенной книги сказок. Оли растерянно повернулся к нему, и ящерка подтолкнул ближе томик.

— А пока почитай мне еще, — попросил Ил, так легко и просто, будто ничего не произошло. Но румянец выдавал его с головой. — У нас вся ночь впереди.

Оливер улыбнулся в ответ, взял книгу и протянул ноги. Ил, не спрашивая разрешения, лег ему на колени. Стало тепло и хорошо, почти так же тепло и хорошо, как от поцелуя. Тихо трещал огонь, где-то снаружи запели сверчки. Пахло деревом, мясом и травами. И Оливер решил, что теперь это его любимых запах.

Он открыл следующую сказку и нашел свободной рукой руку Ила. Они переплели пальцы, тепло лозой поднялось от ладони к самому сердцу — и Оливер начал читать новую историю.