Лермат вдруг остановилась. Ни с того ни с сего, просто взяла и встала. Оливер щелкнул поводьями, ударил по бокам — лошадь только недовольно фыркнула, но с места не сдвинулась.

— Что случилось? — настороженно спросил кто-то из графов.

— Не знаю, — огрызнулся принц, не поворачиваясь к говорившему.

Он нагнулся вперед, глянул под ноги Лермат — нет, ничего. Ни колючек, ни силков, ни ядовитых тварей. Она просто стояла и смотрела в чащу перед собой. Оливер положил руку ей на шею и почувствовал, как часто любимица дышит.

— Что такое, милая? — шепнул он, поглаживая короткую черную шерсть. — Устала? Осталось совсем чуть-чуть, потерпи.

Но принц понимал, что если бы Лермат устала, то она бы притормозила, заржала или, в крайнем случае, просто рухнула бы без сил. Но она стояла, спокойно переступая копытами на месте. Как будто перед ней не лес был, а каменная стена.

— Ну же, чудо, не упрямься! — безрезультатно пришпорил лошадь Оливер.

Лермат нервно дернула головой и продолжила упрямо смотреть перед собой. Принц тоже вгляделся в полумрак чащи, но ничего не увидел. Он уже хотел спешиться и потянуть лошадь за собой, как вдруг почувствовал нечто странное.

Тело Лермат нагревалось, как металл на солнце. Оливер ощутил, как ладонь — голую, без перчатки, — начало нестерпимо жечь. Он зашипел и отдернул руку. На коже остался красноватый след. Принц прищурился — и разглядел, что воздух вокруг лошади начал дрожать и рябиться, как над дорогой в жаркий день.

— Ваше Высочество, все хорошо? — забеспокоились попутчики, но Оливер слышал их голоса будто из-под воды.

— Да-да, все хорошо, — отмахнулся он, не сводя взгляда с Лермат.

Седло и сапоги спасали от ожогов ноги, но принц все равно чувствовал, как нагревается лошадиное тело. От высокой температуры перед глазами начало плыть. В какое-то мгновение Оливеру даже показалось, что очертания Лермат размываются, что она становится будто бы туманом, облаком. Живой тьмой в животном обличье…

И тут Лермат смело шагнула вперед — и все исчезло. Жар исчез, в кожу врезался вечерний воздух, и Оли от такого контраста бросило в дрожь. Лермат тряхнула головой и, как ни в чем не бывало, пошла дальше, раздвигая грудью и ногами жесткие ветви.

Сзади послышались настороженные шепотки. Оливер утер пот со лба. Он понятия не имел, что произошло. Но сердце подсказывало, что ничего хорошего.

И не успел он так подумать, как над головой раздался оглушительный рокот. Лошади графов испуганно заржали, сами графы запричитали. Света, которого и так не хватало, стало совсем мало. Оливер вскинул голову, готовясь увидеть силуэт твари в небесах, который бы заслонил последние солнечные лучи.

Но между верхушек деревьев он рассмотрел только низкие, иссиня-черные облака. Тьму разрезал излом белой молнии, и рокот повторился.

Гроза. Обычная гроза, здесь нечего бояться. Оливер подстегнул Лермат, и та помчалась вперед с такой прытью, словно для нее не существовало многовековых стволов и вздыбившихся корней. Да, обычная гроза. Она никак не связана с тем, что произошло с Лермат.

И она уж точно не связана с чудовищем.

***
 

— Я думал, ты умеешь изрыгать пламя, — без злобы усмехнулся Оливер, усаживаясь на укрытую шкурами лежанку.

Ил прыснул и еще пару раз чиркнул камнями друг о друга. Не сразу, но между ними все-таки проскочила искорка, перепрыгнула на ком сухой травы и разрослась маленьким огоньком. Ящерка быстро укрыл его тонкими веточками, сверху положил побольше и отложил кремни обратно — в небольшое углубление прямо возле очага.

Они болтали до самого вечера и спохватились, только когда в пещере начало холодать. До заката оставалось еще несколько часов, но северный климат в совокупности с каменными стенами сделал свое дело — по коже начали бегать мурашки, и даже одежда уже не спасала

— Не-а. Дейр говорит, что я не огнедышащий дракон, — пояснил Ил. Он сбегал ко входу, задернул занавес, чтобы случайный ветер не затушил и не выволок из очага пламя, и вернулся к Оли.

— А что, есть разные? — поинтересовался принц, пододвигаясь.

Ящерка упал рядом с ним и протянул ноги к занимавшемуся огню.

— Да, раньше было много всяких, — кивнул он. — Огнедышащие, видимо, чаще всего на людей нападали, поэтому про них все и знают.

— А сейчас? Их меньше стало?

Ил повернулся к Оливеру и вздернул бровь, будто принц сказал величайшую глупость.

— Их нет, — проговорил ящерка.

У Оли внутри что-то екнуло. Он раньше не задумывался, существуют ли другие драконы — ему всегда хватало одного, самого прекрасного. Но теперь, когда Ил произнес это вслух, сердце сжалось не то осознания, не то от отчаяния.

— Получается… ты последний? — спросил Оливер.

— Наверное. Дейр искал других драконов, но, где бы ни ходили слухи о ящерах, он находил только пустые гнезда и кучу костей. Их всех истребили давно. А если кого-то и не истребили, то они улетели куда-то очень далеко. Настолько, что их найти невозможно.

— То есть, у тебя никого нет? Я имею в виду, хотя бы теоретически. Ни родителей, ни братьев, ни сестер…

Оли стало зябко, но огонь не мог помочь согреться. Он знал, что такое одиночество — сам бывал одинок, а во время волнений в родном королевстве и вовсе казалось, что весь мир отвернулся. Но, как бы Оливеру ни было плохо, ему всегда могли дать совет. Близкие, окружающие, мудрецы прошлого через страницы книг — все они могли дать ответ на любой вопрос. А у Ила не было никого. Он понятия не имел, что для дракона хорошо, а что плохо. Он не знал, как справиться с самим собой.

Наверное, поэтому он так хотел стать человеком. Люди знают, как жить. Последний в своем роде — нет.

— У меня есть Дейр, — неуверенно ответил Ил, хотя и сам понимал, что это другое. Он положил голову на плечо принца. — И у меня есть ты.

Оливер вздохнул, приобнял дракона за плечи и не стал возражать. Да, принц не сможет понять его так, как понял бы другой ящер. Но он всегда будет стараться. И он сделает так, чтобы Ила никогда не волновало то, что он последний в своем роде.

— Так, если ты не огнедышащий, то какой ты дракон? — вернулся к первоначальной теме Оли.

Ящерка шутливо прыснул:

— Волшебный, прекрасный и очень красивый. — Он приподнялся и, лукаво щурясь, заглянул в глаза принца. — Или это не так?

— Так, — улыбнулся Оливер и коротко поцеловал веснушчатую щеку. — Но я серьезно. Давай, не стесняйся! Обещаю не смеяться, какая бы магия у тебя ни была.

Но Ил не ответил — он медленно моргнул и, так же медленно, сполз с лежанки и сел перед Оли. По его странно поблескивающим глазам, неровной улыбке и ползущему по загорелой коже румянцу Оливер понял, что дракон что-то затеял.

— А я и не думал стесняться, — сказал Ил, и румянец стал ярче.

Он придвинулся еще ближе и положил ладонь на колено принца. Оли ощутил, как по бедрам, по телу, по груди бежит тепло и ударяет в голову, как крепкий алкоголь. Не имея сил (да и, по правде, желания) сопротивляться, Оливер раздвинул ноги, и Ил подсел еще ближе — так близко, что даже сквозь одежду чувствовался жар его тела.

— Давай вернемся к разговорам о книгах, — полушепотом проговорил дракон, устраивая руки на плечах Оли. Разноцветные радужки вспыхивали в полумраке сродни потрескивающим в очаге пучкам травы. — Я совсем забыл спросить тебя про одну сцену в том романе, который ты мне в последний раз принес.

Рассудок потерял связь с телом. Оливер подумал, что он заснул, и это все ему просто видится в царстве Морфея. Но тепло чужого тела, запах золы и нагретых шкур, прикосновения — все это было реально. Пугающе реально. Маняще реально.

Руки сами скользнули по груди дракона, обвили его талию и потянули ближе. Оли пытался убедить себя, что это объятья. Но если это и были объятья, то точно не обычные. И чувства они вызывали тоже новые.

— Какую сцену? — из последних сил цеплялся за ускользающие мысли Оливер.

Пальцы Ила впились в плечи сильнее.

— В спальне, — хрипло ответил он, прикрывая глаза. — После бала.

Кровь бы прилила к лицу, если бы не решила хлынуть к низу живота, — впрочем, Оли и без того был смущен до предела. Он прекрасно знал, о какой сцене говорил Ил. И его поведение начало обретать смысл — он точь-в-точь повторял действия героини. Разве что в книге все происходило молниеносно и страстно. А они с Илом робели даже прикоснуться друг к другу лишний раз.

Хоть и хотелось. Очень-очень хотелось так же, как в книге…

— Ты настолько не желаешь говорить о своей магии, что решил меня соблазнить? — усмехнулся Оливер и облизнул пересохшие губы не менее сухим языком.

Ил уловил это движение и, шумно выдохнув горячий воздух, поцеловал. Оли жадно ответил на поцелуй, как будто он сгорал заживо, а чужие губы были прохладной влагой. Но жара становилось только больше — и Оливер целовал глубже, то ли пытаясь охладиться, то ли уже обратиться в пепел.

Ящерка отстранился, вновь озаряя полумрак пещеры желто-синим сиянием. Оли неосознанно потянулся за ним, но, неведомо какой силой, заставил себя усидеть на месте.

— Ты бы предпочел, чтобы я рассказал о магии? — по-птичьи наклонил голову Ил.

Оливер притянул его к себе так, словно дракон и правда мог передумать и продолжить болтовню вместо… того, чем они сейчас занимаются.

— Рассказ о магии подождет, — на выдохе произнес Оли. — У тебя был вопрос про ту сцену.

Сквозь ткань он ощутил, как напрягались мышцы под чужой кожей. Принц еще не до конца осознавал, что они творят и к чему это все приведет — но одежда уже показалась чертовски лишней.

— Да, был, — подтвердил Ил, утыкаясь носом в висок. Он дышал часто, рвано и, боги, слишком жарко. — Я хотел спросить про то, что они делали… как касались…

Одна его рука скользнула ниже, по груди принца, к тому месту, где их тела прижимались друг к другу. Оливер ощущал след этого прикосновения, как если бы пальцы оставляли настоящий ожог.

Похоже, что-то от огненных ящеров в Иле все же было.

— Для людей это правда так, как там описывалось? — прошептал дракон. Его пальцы поддели одну из нижних пуговиц камзола, но Оли показалось, что Ил вместо пуговицы сжал нечто внутри, крохотное, незнакомое. — Правда так приятно?..

Ящерка то ли издевался, то ли правда не понимал — но Оливер словно оказался приговорен к самым мучительным и, в то же время, восхитительным пыткам. Мышцы свело — принц только сейчас заметил, что сидит без опоры и держит свой вес и вес дракона под углом, — и Оли рухнул уставшей спиной на лежанку. Ил лег на него сверху, и Оливеру стало так жарко, словно его завалили горящими углями.

Он не против сгореть дотла. Он не против утонуть в сиянии разноцветных глаз. Совсем не против.

— А ты попробуй — и узнаешь, — глубоко дыша, проговорил Оли.

В голове, в тумане новых чувств и ощущений, метались тысячи мыслей. Оливер начал понимать, что все это взаправду, наяву — то, что они делают. То, что они сделают. И это рождало столько вопросов, сомнений, страхов. Оли знал, что однажды окажется в постели с любимым человеком — в последнее время даже поправлял себя, что с любимым драконом. Но он не думал, что это произойдет так скоро! Он не успел подготовиться, подумать, ничего! Что, если что-то пойдет не так? Кому-то будет больно, неприятно? Что, если принц сейчас все испортит?!

Ил накрыл его губы своими, и Оливер ощутил, как ящерка дрожит, но не обрывает поцелуй. Эта дрожь заставила Оли почувствовать себя уверенней. Ил сейчас не меньше него волнуется. Но, главное, они оба искренне этого хотят. Они, черт возьми, любят друг друга! И это самое важное.

Последняя мысль пронзила стрелой все остальные, прибила их к задворкам сознания, и разум окончательно рухнул в клокочущее пламя чувств.

Руки Оливера скользнули вдоль позвоночника Ила вверх и сжали острые лопатки. Под пальцами словно струился раскаленный песок, это ощущение было таким ярким, что Оли впился ногтями в тонкую ткань рубашки, пытаясь зарыться, окунуться глубже. Дракон гулко простонал прямо в поцелуй, и вибрация отозвалась в груди Оливера приятным тремором.

— Нравится, ящерка? — прошептал принц, стоило их губам отдалиться всего на дюйм.

Вместо ответа ящерка ткнулся носом в шею и опалил дыханием вены — они, как фитили, понесли огонь в сердце и заставили его взорваться на миллионы горячих острых осколков. Оливер запрокинул голову, позволяя Илу касаться бледной кожи влажными после поцелуя губами.

Дракон спустился к вороту, и Оли ощутил, как одна за одной выскальзывают из петелек пуговицы камзола. А сразу следом, не спускаясь далеко, Ил ухватился за нательную рубашку. Его пальцы дрожали, но расправлялись с одеждой удивительно быстро. Но все же медленней, чем хотелось. Оливер представил, как загорелые руки покрываются белой чешуей, прозрачные ногти темнеют и вытягиваются — и ткань трещит под острыми драконьими когтями…

Принц прыснул на эту мысль. Кажется, он окончательно свихнулся.

— Щекотно? — забеспокоился Ил.

Желтая и голубая радужки вновь вспыхнули перед лицом, и Оли, сгорая в этой вспышке, снова царапнул пальцами по лопаткам дракона, в том самом месте из которого при превращении появляются большие кожистые крылья. Прикосновения к этому месту заставили Ила закусить губу и опустить веки. Оливер пожалел, что света так мало. Он хотел бы разглядеть лицо ящерки во всех деталях — и запомнить, чтобы так же гореть днями, когда они друг от друга далеко.

— Да уж, «щекотно», — усмехнулся принц и вскинул бедра, прижимаясь к дракону. Тело уже давно отозвалось на ласки и близость, и Оливер почувствовал, что тело Ила отвечало с тем же жаром.

— Тогда я продолжу тебя щекотать, — смущенно хмыкнул ящерка и коснулся губами открывшихся острых ключиц.

Оливер тщетно пытался вспомнить, было ли нечто подобное в книге, или же Ил действовал на инстинктах. Но что он понимал наверняка, при чтении самых откровенных постельных сцен он не испытывал и десятой доли того стыда и наслаждения, которое приносили простые поцелуи в шею и плечи. Тело и в сотую долю так не дрожало, как сейчас, когда клыки неосторожно царапали кожу. И даже это все меркло перед той волной потрясающего нутро чувства, когда Оли впивался в лопатки Ила, и дракон, сдавленно мыча, ерзал на месте, притираясь ближе. Оливер уже не ощущал жара, он сам был пламенем, горящей свечой; он таял, растекался несдержанным шепотом, разливался искренними словами, комплиментами, лишь бы хоть каплю передать то, что испытывала душа. Ил шептал что-то в ответ, но его шепот растворялся в утробных стонах, одновременно хриплых и звонких, как отраженное эхом рычанье…

В одну секунду все исчезло. Оли сначала даже не понял, что случилось: тепло просто пропало, а вместе с ним запоздало потухли и чувства. Оливер сморгнул с глаз мутноватую пленку и приподнялся на локтях. Ил отстранился от него и теперь сидел, напряженно выпрямив спину, и смотрел в сторону. В сторону входа.

Нега сменилась тревогой.

— Что-то случилось? — сипло от еще не исчезнувшего возбуждения спросил Оли.

Ящерка повернул к нему голову. Открыл рот, чтобы что-то сказать, — но тут же закрыл и коснулся шеи. Теперь, когда сияние желто-синих глаз притупилось, принц разглядел мерцание камня в ошейнике. Частое, неровное. От него стало еще тревожнее.

— Кто-то пересек барьер, — коротко выпалил дракон и подскочил на ноги. — Прячься!

— Что? — не успел сообразить Оливер.

— Это Дейр. Больше некому. Если он тебя увидит, тебе конец! — Ил заметался по пещере, собирая книги, посуду, поленья, все, что могло бы выдать гостя. — И мне конец… Нам обоим конец!

Оли все еще не до конца понимал, но все же принялся спешно застегивать одежду.

— Но он ведь не сегодня возвращается, — напомнил принц.

— Не сегодня, но… Может быть, что-то случилось. Я не знаю! — Дракон спешно натянул черный плащ, со дня валяющийся в углу, подскочил обратно к Оливеру и потянул его к стене. — Прячься, он будет здесь с секунды на секунду! Я его отвлеку, а ты выбирайся, зови Лермат и быстро уезжай, пока он не заметил!

Оли не успел и слова вставить. Снаружи раздался странный шорох, будто начинался маленький ураган. Ил толкнул принца за какие-то мешки и бросился к занавесу.

Но его опередили. Ткань всколыхнулась, и в пещеру вошла фигура в черной накидке с белым посохом, на конце которого сиял — так же, часто и нервно, — синий камень.

— И почему это меня не встречаешь? — с ходу начал колдун.

Оливер подивился, насколько молодо он звучал. Но при этом от его тона по спине побежали мурашки. Таким голосом генералы приказывали своим солдатам идти на верную смерть.

— Дейр! — задорно протянул Ил. — Приве-ет! А я тебя сегодня не ждал. Ты же обещал только через несколько дней вернуться. Я тут прилег ненадолго…

Из-за мешков Оли мог видеть то, что происходило у входа в пещеру, оставаясь в тени. Дейр стянул с головы капюшон, и огонь осветил его суровое, пусть и молодое лицо. Тонкие губы, четко очерченные скулы, черные волосы и прищуренные глаза какого-то темного цвета — Оливер не мог разглядеть наверняка.

Колдун окинул Ила цепким взглядом, хмыкнул и по-хозяйски прошел вглубь пещеры, бесшумно ступая тяжелыми кожаными сапогами по шкурам.

— Что же тебе такое интересное снилось?.. — съязвил Дейр, остановился и лениво пихнул угли в очаге нижним концом посоха. — А что тебя так взволновало? Раньше ты последним делом спрашивал причину, когда я возвращался до срока. Не рад мне?

— Рад, ты что! Конечно же я рад!

Ил в несколько прыжков обогнул колдуна и встал чуть в стороне — так, чтобы Дейр стоял спиной к Оливеру. Принц поколебался секунду, медленно вышел из своего убежища и быстрой перебежкой добрался до нагромождений ящиков. Дальше не успел — колдун дернул головой, будто бы что-то услышал. Оли затаился. Дейр отвернулся. Пронесло.

— Просто ты же очень хотел поймать ту птицу, — переключил на себя его внимание дракон. — А вернулся без нее. Значит, что-то случилось.

— Удивительная проницательность, — цокнул языком колдун, но почти сразу его тон стал мягче. — Не переживай. Ничего серьезного. Просто непредвиденные обстоятельства.

Он сел на шкуры, положил посох рядом и устало протянул ноги к огню. Ил сел неподалеку — и снова так, чтобы Дейр не видел Оливера. Оли поймал быстрый взгляд разноцветных глаз и едва заметно кивнул. И получил такой же незаметный кивок в ответ.

— Что за обстоятельства? — поддержал разговор дракон.

— Да так, ерунда…

— Ну Дейр, расскажи, пожалуйста! А то я тут со скуки подыхаю!

Оливер уже хотел сорваться с места и добраться до выхода, как по телу словно молния пробежала. Это «пожалуйста»… Ил так просил Оливера что-то рассказать. И принцу казалось, что это нечто личное, особенное. Только для него. И теперь слышать «расскажи, пожалуйста», обращенное не к нему, было… противно. Оли передернуло. Знакомое светлое чувство вдруг обратилось каким-то другим, липким, терпким, гадким. Словно…

— Оборотень, — ответил на просьбу Дейр и вымученно вздохнул. — В этих лесах они давно перевелись, а этот приплыл, притворившись кем-то из моряков. Я его случайно засек, когда он искал попутчиков, чтобы добраться до столицы. Шустрый оказался, тварь. Пришлось сесть ему на хвост. Я попытался его уже у города перехватить, но он улизнул. Теперь где-то в округе шляется. Надо его как-то вытравить и прикончить, пока он дел не натворил.

— Ого, оборотень! — искренне удивился Ил, и Оливер снова почувствовал, будто его за душу ущипнули. — Да уж, если он в город попадет, то может всякого наворошить. Еще кем-то из королевской семьи прикинется — и все…

— Думаю, это и есть его цель, — согласился колдун. — Скорее всего, он нацелился на кронпринцессу, она как раз скоро достигнет своего совершеннолетия и займет трон. Или же на инсивского принца, тоже вероятно.

Оли почти уже решился покинуть убежище, как снова юркнул за ящики, как если бы Дейр, говоря о нем, мог его заметить. Стало не по себе. По округе разгуливает оборотень, способный принимать человеческие обличья. А об этом никто и не знает… Надо быть осторожнее. И заодно Эрику предупредить. Если она поверит, конечно.

— Инсивский принц? А он тут при чем? — заулыбался Ил и, пользуясь заминкой, быстро глянул на Оливера и незаметно кивнул на выход. И продолжил улыбаться, как ни в чем не бывало. — Он ведь не наследник. Оборотень с него ничего не получит.

Оли задержал дыхание и, едва приподнимая ноги над полом, скользнул вдоль стены. До занавеса были считанные шаги.

Колдун рассмеялся. Тихо, легко — но Оливера этим смехом придавило к месту. Что-то было в нем зловещее. Знаменующее нечто ужасное. Непоправимое.

— Ил, иногда ты такой наивный, как будто до сих пор ребенок! — протянул Дейр. — Принц же не просто так покинул Родину и поселился на чужбине. По слухам, они с принцессой уже обвенчались. После совершеннолетия Ее Высочества сыграют свадьбу, и тогда принц вполне законно станет королем Каннора. Естественно, оборотень будет рассматривать его как вариант.

Оливер смотрел на занавес, но все равно ощутил, как его пробил насквозь взгляд драконьих глаз. Сердце остановилось и ухнуло куда-то вниз, через подошвы, через горные породы, в пламя подземного мира. Оли не мог заставить себя обернуться и посмотреть на ящерку. Он хотел. Он правда хотел — хотя бы взглядом все объяснить, попытаться оправдаться, заверить, что все не так, как он думает. Но просто не мог. Потому что знал, что оправданья нет.

— Ты в порядке? — встревожился колдун, и его голос хоть немного привел Оливера в себя. Ему все еще надо незаметно уйти.

И, он надеялся, вернуться потом.

Оли преодолел последние метры до выхода и скользнул за занавес, старясь не шуметь тканью. Ил что-то ответил Дейру, но принц уже не услышал. Ноги сами понесли его к краю плато — к тому месту, где можно было безопасно спрыгнуть на небольшую горную тропку. В голове проскочила мысль, что если повернуть чуточку правее, то прыжок станет спасением от совести, но на тропку уже влетела Лермат, и Оливер переключил все внимание на нее.

Лошадь тихо фыркнула и качнула головой. Оли не сомневался, что она знала о прибытии колдуна — не зря же прибежала. Принц благодарно погладил ее по носу и вскочил в седло. Лермат помчалась по одной ей ведомым тропкам, а Оливер прижался к ее шее и попытался усмирить отчего-то колотящееся сердце.

Лермат бежала — по горам, по лесу — а над головой становилось темнее. Но на душе и без того было темно, поэтому Оли заметил это, лишь когда земля содрогнулась от грома. Копыта застучали по мостовой, и вместе с ними застучали по крышам капли.

Они влетели в королевскую конюшню — и небо разразилось чудовищной грозой.