Больше ранних утренних вызовов Женя не любил только ночные, коих, к сожалению, было больше, чем хотелось бы. В конце концов, если ранним утром можно сказать, что ты спал хоть сколько-то, хотя бы часов пять, то ночью, когда ты уснул не так давно, подниматься неприятнее. Да, конечно, бывает, что, просыпаясь через пару часов после того, как лег в постель, чувствуешь себя бодрым и прекрасно выспавшимся. И на время вызова на место преступления это даже помогает, однако запала на весь следующий рабочий день совершенно не хватает. Увы, но никто не гарантирует, что следующее утро не начнется с еще одного вызова, и тебе позволят выспаться.

Впрочем, в эту ночь Женя подорвался легко, мгновенно проснувшись. Достаточно было услышать от диспетчера слова о том, что парочка, возвращавшаяся со свидания, нашла изуродованное тело молодой девушки лет двадцати — двадцати пяти. Какова была вероятность, что это новое творение Куколки, пускай и уже четвертое на неделю? А какова вероятность того, что найденное тело — тело Арисы? Ведь она прошлым вечером так и не написала Жене, что вернулась домой. Молодой человек очень надеялся, что она просто забыла, однако вечерняя переписка с Олесей — Женя написал ей, чтобы уточнить, где может быть Ариса, — не дала совершенно ничего кроме того, что девушка отправилась вечером гулять, но к одиннадцати часам вечера так и не вернулась домой.

Откровенно говоря, Женя очень переживал по этому поводу и всю дорогу до места преступления, где уже должен был быть наряд полиции, Кирилл и Роман, поглядывал на дисплей мобильника в надежде, что Ариса появится, что напишет ему, что в порядке и дома. Впрочем, и в том, что убили именно ее, быть уверенным было рано. Однако от беспокойства эта мысль не избавляла.

На месте преступления уже действительно нашелся наряд полиции, который оцепил небольшой пятачок с телом, Роман, что негромко расспрашивал нашедших труп девушку и парня, и еще Кирилл. Последний возился с фотоаппаратом, делая снимки, и ворчал что-то о том, что сейчас из возможных улик мало что можно будет найти: тело девушки обнаружили во время ливня, все, что можно было, смыло, остался только труп, который, несомненно, оставила Куколка.

Жертвой оказалась не Ариса, и Женя, осознав это, более или менее спокойно выдохнул. Впрочем, девушка действительно была ровесницей старшей дочери Романа и при жизни определенно могла считаться «выше среднего, симпатичная, но на любителя». Про тело нельзя было сказать даже этого: висельником болталось на дереве, подвешенное, как ни странно, на обычную веревку, уже остывшее. Глаза выколоты, язык отрезан, — был надет на ниточку и болтался на груди жертвы, вместе с парой отрезанных пальцев, — а на груди, животе и спине присутствовали кровоподтеки в виде надписей: Куколка развлеклась на славу, наверняка на живую сдирая кожу в этих местах. На груди и животе красовалась надпись: «Кукол много, Куколка — одна». На спине же можно было прочитать: «Никто не смеет пародировать мое искусство!»

Скривившись, Женя обошел оцепленный пятачок и, дождавшись, когда Роман, наконец, отпустит нашедшую тело пару, поздоровался.

— Доброй ночи? — поморщился Роман и махнул рукой. — Да как скажешь.

— Ну уж, — молодой человек развел руками, но больше ничего сказать не успел: к ним подошел недовольный Кирилл.

— Бессовестные, — сообщил он, листая сделанные фотографии на камере. — Вытащили из постели с прекрасной женщиной, на холодную улицу после дождя, еще и на такую мерзость смотреть…

— Кир, все уже слышали про твою прекрасную женщину, — фыркнул Роман и зевнул. — Давай ближе к делу, а? Не тебе одному не нравится тут торчать.

— Ну, к делу, так к делу, — криминалист неопределенно махнул рукой. — Жертва — Свиридова Виктория Николаевна. Двадцать три года, жительница Москвы… Умерла от повешения и потери крови. Отсутствует несколько пальцев и язык, но присутствует пара… не слишком приятных надписей. Кожа на месте букв содрана. Чем — сказать сейчас не могу.

— Мерзость какая, — поделился выводами Женя и поежился от холода. Спорить с ним не стали, и на некоторое время замолчали.

Кирилл продолжил ковыряться в фотографиях жертвы, проверяя качество снимков и оставив возню с телом и уликами коллеге. Роман осматривал полученные документы жертвы и пакеты с одеждой — поразительно, но обычно Куколка документы и прочую бумажную продукцию вроде денег и порой фотографий не трогала. Вещи иногда тоже, а иногда, если подворачивался случай — сжигала на месте преступления.

Какое-то время стояла тишина. Роман продолжал вчитываться в документы и перебирать вещи жертвы — их оказалось много в лежавшей недалеко сумке. Кирилл вернулся к телу, а Женя лениво наблюдал за тем, как труп заворачивают в черный мешок.

— А что значат надписи на ее теле? — помолчав, задумчиво протянул Женя. Потом прищурился и встрепенулся. — Погоди! Виктория?!

— Да, — Роман устало вздохнул и почесал переносицу. — Вчера утром она звонила в полицию и заявляла, что ее молодого человека убила Куколка.

— Точно! — Женя щелкнул пальцами. — И жили они с этим… с Алексеем тут недалеко. Думаешь, это она убила своего парня?

— Ну… Есть такая вероятность, и она велика, — Роман кивнул. — Скорее, даже очевидна. Она убила парня и свалила все на Куколку. Куколка узнала и… Разозлилась.

Женя кивнул, соглашаясь с этой теорией. Кирилл же, слышавший диалог, заметил:

— И восприняла ту дилетантскую работу как оскорбление себя любимой. Видел я отчеты по делу этого вашего Алексея: умер дня три как, а тело расчленено сильно позже смерти и крайне неумело. Это определенно была не Куколка. Да и Викторию эту, кажется, собирались арестовать.

— Но Куколка полицию опередила, — подвел итог Роман и покачал головой. — Жаль девчонку, конечно.

— Жаль, — согласился Кирилл. — Только какой настоящий серийный убийца пропустит такую глупую жертву?

Больше криминалист ничего не сказал и, отсалютовав коллегам, отправился к служебной машине. Роман и Женя проводили его взглядами.

— Четыре тела за неделю, — задумчиво протянул Роман. — Одно не от Куколки, еще одно из защиты. Одно из мести… И еще одно — традиционно сезонное, можно сказать. Как думаешь, можно надеяться, что до осени мы об этой суке больше не услышим?

— Хотелось бы верить.

Женя пожал плечами и огляделся. В конце концов, мужчины решили, что на месте преступления им больше делать нечего. Как минимум, до утра теперь можно отправиться по домам, досыпать, а уже утром в отделе неспешно заняться сортировкой документов о серийной убийце и, возможно, переключиться на другие, более мелкие и спокойные дела.

***

Утром за завтраком Роман едва ли не засыпал. После возвращения с вызова мужчине удалось поспать еще от силы часа три, а потом пришлось подниматься. В конце концов, ночные вызовы не говорят о возможности затем выспаться и опоздать в отдел. Вовсе нет, и даже наоборот: теперь с утра у Романа еще больше дел. Например, поговорить с Кириллом, заглянуть к начальницу отдела и заняться, наконец, вплотную разбором документов о Куколке. Все это удручало, и следователь искренне начинал мечтать об отпуске. И почему именно на него с Евгением свалилось дело с Куколкой?

Олеся стояла у плиты и пыталась не спалить очередную попытку манной каши. Ариса, позевывая, сидела напротив Романа и сонно потирала глаза: не выспалась, как и отец.

— Ты-то чего такая сонная? — потянувшись, уточнил Роман у старшей дочери. — Вроде вернулась домой чуть раньше того, как я ушел… Где была? Просил ведь до темноты дома появляться.

— Да так, — Ариса сонно неопределенно махнула рукой. — На одной тусовке с ребятами с работы. Не переживай, мы вызвали такси.

— И то неплохо.

Сил ругаться у мужчины не было, так что он лишь отмахнулся. Затем принюхался и заметил:

— Олесь, сгорит. Выключай уже.

Девушка, отвлекшаяся на то, чтобы закапать раствор в глаза, быстро проморгалась, надела очки и охотно последовала совету отца, после чего, выключив конфорку, достала тарелки. Ариса, помедлив, поднялась, чтобы налить всем кофе и чай.

На самом деле, подобного рода семейные утра и Стругацких проходили редко. В последние несколько лет втроем они никуда не уезжали, а во время одновременного для всех домашнего отдыха предпочитали высыпаться так, как удобно всем: обычно раньше всех вставала Олеся, а Ариса, наоборот, любила подольше поспать. Так что вместо семейных завтраков в семье следователя обычно были семейные ужины, и всех это устраивало. Хотя, стоит признать, утра, подобные этому, заставляли задуматься о ценностях и о том, что ведь наверняка осталось совсем немного до тех пор, когда дочери найдут постоянные серьезные отношения и уедут из дома…

— Так, а куда ты-то уходил ночью? — излишне бодрая Олеся поставила завтрак для всех на стол и плюхнулась на свое место. — Снова вызов?

— Да, — Роман зевнул и, благодарно кивнув, принюхался к каше. Судя по всему, в кои-то веке девушка смогла приготовить кашу, доварив ее, но и не дав подгореть. Помедлив, проговорил честно, прекрасно понимая, что и Олеся, и Ариса все равно узнают, и уж лучше от него: — Очередной подарок от Куколки. Судя по всему, убитая девушка вчера выставила смерть ее молодого человека как дело рук Куколки. Она узнала, оскорбилась. Нашла и убила. Пара ночью с вечеринки возвращалась домой, нашли… — мужчина тряхнул головой и поморщился. — Но все это лишь предположения, и я не знаю наверняка.

Олеся присвистнула, явно не ожидавшая таких новостей. Она даже не стала стонать по поводу того, что не была на месте преступления лично. Ариса же осталась невозмутимой и по-прежнему сонной, все еще потирая глаза и пытаясь проснуться и осознать хотя бы, что не спит уже и сидит за столом, не то что у Куколки очередное убийство. Впрочем, Романа все равно ждали вопросы.

— О… — протянула еще раз Олеся. Она смотрела в тарелку с кашей и задумчиво ее помешивала. Помедлив, уточнила почти жалобно: — А можно будет хоть что-то для статей узнать, а? Ну, пожалуйста.

Она состроила жалобные глазки, и Роман, совершенно не имеющий моральных сил и желания спорить, только неопределенно махнул рукой. По-хорошему, конечно, не стоит Олесе ничего рассказывать, но она ведь так или иначе узнает: Арису попросит поговорить с Женей или сама припрет младшего следователя к стенке. Да что уж там, проходили даже то, что девушка приходила в кабинет к Кириллу и долго-долго упрашивала его рассказать ей хоть что-то. Стоит отдать должное, криминалист довольно долго молчал, почти неделю, но в конце концов сдался.

— Я подумаю, — все же пробормотал Роман и, отставив тарелку с кашей, принялся цедить кофе.

От запаха еды из-за сонного состояния мутило. Организм не был готов принимать что-то тяжелее жидких продуктов, так что Роман предпочел отложить завтрак на более позднее время. Олеся же приставать к отцу не решилась, только мурлыкнула, что поедет с ним и у Жени узнает что-нибудь интересное, заодно передаст от Арисы «привет» и расскажет, что с девушкой все в порядке. Ариса же таким заявлениям не препятствовала — пожалуй, отчасти потому что не слишком хотела общаться с Женей сейчас, — и вообще не выказывала совершенно никакого интереса диалогом. Впрочем, и не сказать, что ей когда-то были очень интересны разговоры о Куколке.

В конце концов, Роман и Олеся ушли. Девушка действительно увязалась за отцом, поставив себе цель вытащить из сотрудников отдела как можно больше информации о ночном происшествии. Ариса же предпочла отправиться к себе и заняться уборкой: нужно было заняться стиркой вещей, протереть пыль и вообще разобраться в вещах. Кое-что перепрятать или вообще убрать подальше от глаз. Раз уж выдалась такая возможность, и как минимум до обеда дома никого не будет.

***

Конечно, Роман не был в восторге от того, что Олеся увязалась с ним, однако ее быстро получилось отдать Жене. Тот, правда, рад тоже не оказался и, подсунув девушке несколько сухих фактов и пару своих мыслей на раздумья о новом трупе, сбежал. Правда, стоит отдать должное, сбежал по делам: ему нужно было поговорить с родителями последней жертвы. Так что младший следователь вполне на уважительных основаниях слинял из отдела, мягко направив Олесю домой, а Романа оставив одного копаться в документах.

Не сказать, что старший следователь оказался в восторге от этого, но и не слишком расстроился. Наконец, получилось остаться наедине с самим собой, подумать в тишине и сосредоточенно перебрать документы. Благо времени теперь было навалом, хоть до ночи.

Впрочем, уже после обеда мозги кипели. Роман более или менее разобрался в документах, некоторые бумажки перечитал далеко не по одному разу, а некоторые уже, как ни странно, едва ли не выучил вплоть до знаков препинания. Однако это не помогало, ни на какие новые мысли не наталкивало и вообще, кажется, заставляло тупеть. Никаких новых зацепок в последних убийствах. Никаких странностей или необычностей во всех старых делах. Совершенно никаких совпадений с другими новостями. Конечно, кроме Олеси, которая вечно горела желанием первой оказаться на местах преступлений, а заодно таскала за собой Арису, но это уж точно никаким боком к делу не относится. А ведь еще эти подсказки Дмитрия…

Да, конечно, они кажутся глупыми. Но зачем-то же Серебрянский писал их на полях документов? Карандашом, аккуратно, едва заметно… Так внезапные озарения не записывают. Да и определения внешности вроде красных волос озарениями не назвать. Наблюдениями, предположениями, описанием внешности подозреваемого. Но не озарения. Впрочем, стоит признать, все эти заметки Дмитрия наводили на размышления, но в большей степени все же вызывали недоумение и раздражение.

Впрочем, заметки эти так же заставляли думать и собирать себя в кучу. В конце концов, у Серебрянского получилось додуматься до истинной личности Куколки, так в чем проблема сделать это Роману? Заметки Дмитрия подстегивали раз за разом перечитывать их и документы, сопоставлять факты и возможные совпадения, выписывать раз за разом данные, вешать некоторые фотографии и заметки с документами на пробковую стену напротив входной двери и соединять события и личности, орудия убийства и все, что криминалисты могли сказать о физических данных Куколки.

В конце концов, к вечеру у Романа не было сил, и единственное, что он хотел — отправиться домой и лечь в кровать, чтобы выспаться. Однако проделанной работой мужчина вполне мог быть доволен. И, даже если странная, навязчивая мысль то и дело виляла хвостом на задворках сознания, а Роман все никак не мог за нее ухватиться, у него все равно появилась четкая уверенность: все убийства, начиная с Дмитрия Серебрянского, были большой ошибкой. Большой ошибкой, которую Куколка допустила не то по глупости, не то по неосмотрительности. А может, просто расслабилась. Как бы то ни было, если дать ей проколоться еще разок, вывести чем-нибудь из себя… Ее получится поймать. Нужно только немного подождать.Больше ранних утренних вызовов Женя не любил только ночные, коих, к сожалению, было больше, чем хотелось бы. В конце концов, если ранним утром можно сказать, что ты спал хоть сколько-то, хотя бы часов пять, то ночью, когда ты уснул не так давно, подниматься неприятнее. Да, конечно, бывает, что, просыпаясь через пару часов после того, как лег в постель, чувствуешь себя бодрым и прекрасно выспавшимся. И на время вызова на место преступления это даже помогает, однако запала на весь следующий рабочий день совершенно не хватает. Увы, но никто не гарантирует, что следующее утро не начнется с еще одного вызова, и тебе позволят выспаться.

Впрочем, в эту ночь Женя подорвался легко, мгновенно проснувшись. Достаточно было услышать от диспетчера слова о том, что парочка, возвращавшаяся со свидания, нашла изуродованное тело молодой девушки лет двадцати — двадцати пяти. Какова была вероятность, что это новое творение Куколки, пускай и уже четвертое на неделю? А какова вероятность того, что найденное тело — тело Арисы? Ведь она прошлым вечером так и не написала Жене, что вернулась домой. Молодой человек очень надеялся, что она просто забыла, однако вечерняя переписка с Олесей — Женя написал ей, чтобы уточнить, где может быть Ариса, — не дала совершенно ничего кроме того, что девушка отправилась вечером гулять, но к одиннадцати часам вечера так и не вернулась домой.

Откровенно говоря, Женя очень переживал по этому поводу и всю дорогу до места преступления, где уже должен был быть наряд полиции, Кирилл и Роман, поглядывал на дисплей мобильника в надежде, что Ариса появится, что напишет ему, что в порядке и дома. Впрочем, и в том, что убили именно ее, быть уверенным было рано. Однако от беспокойства эта мысль не избавляла.

На месте преступления уже действительно нашелся наряд полиции, который оцепил небольшой пятачок с телом, Роман, что негромко расспрашивал нашедших труп девушку и парня, и еще Кирилл. Последний возился с фотоаппаратом, делая снимки, и ворчал что-то о том, что сейчас из возможных улик мало что можно будет найти: тело девушки обнаружили во время ливня, все, что можно было, смыло, остался только труп, который, несомненно, оставила Куколка.

Жертвой оказалась не Ариса, и Женя, осознав это, более или менее спокойно выдохнул. Впрочем, девушка действительно была ровесницей старшей дочери Романа и при жизни определенно могла считаться «выше среднего, симпатичная, но на любителя». Про тело нельзя было сказать даже этого: висельником болталось на дереве, подвешенное, как ни странно, на обычную веревку, уже остывшее. Глаза выколоты, язык отрезан, — был надет на ниточку и болтался на груди жертвы, вместе с парой отрезанных пальцев, — а на груди, животе и спине присутствовали кровоподтеки в виде надписей: Куколка развлеклась на славу, наверняка на живую сдирая кожу в этих местах. На груди и животе красовалась надпись: «Кукол много, Куколка — одна». На спине же можно было прочитать: «Никто не смеет пародировать мое искусство!»

Скривившись, Женя обошел оцепленный пятачок и, дождавшись, когда Роман, наконец, отпустит нашедшую тело пару, поздоровался.

— Доброй ночи? — поморщился Роман и махнул рукой. — Да как скажешь.

— Ну уж, — молодой человек развел руками, но больше ничего сказать не успел: к ним подошел недовольный Кирилл.

— Бессовестные, — сообщил он, листая сделанные фотографии на камере. — Вытащили из постели с прекрасной женщиной, на холодную улицу после дождя, еще и на такую мерзость смотреть…

— Кир, все уже слышали про твою прекрасную женщину, — фыркнул Роман и зевнул. — Давай ближе к делу, а? Не тебе одному не нравится тут торчать.

— Ну, к делу, так к делу, — криминалист неопределенно махнул рукой. — Жертва — Свиридова Виктория Николаевна. Двадцать три года, жительница Москвы… Умерла от повешения и потери крови. Отсутствует несколько пальцев и язык, но присутствует пара… не слишком приятных надписей. Кожа на месте букв содрана. Чем — сказать сейчас не могу.

— Мерзость какая, — поделился выводами Женя и поежился от холода. Спорить с ним не стали, и на некоторое время замолчали.

Кирилл продолжил ковыряться в фотографиях жертвы, проверяя качество снимков и оставив возню с телом и уликами коллеге. Роман осматривал полученные документы жертвы и пакеты с одеждой — поразительно, но обычно Куколка документы и прочую бумажную продукцию вроде денег и порой фотографий не трогала. Вещи иногда тоже, а иногда, если подворачивался случай — сжигала на месте преступления.

Какое-то время стояла тишина. Роман продолжал вчитываться в документы и перебирать вещи жертвы — их оказалось много в лежавшей недалеко сумке. Кирилл вернулся к телу, а Женя лениво наблюдал за тем, как труп заворачивают в черный мешок.

— А что значат надписи на ее теле? — помолчав, задумчиво протянул Женя. Потом прищурился и встрепенулся. — Погоди! Виктория?!

— Да, — Роман устало вздохнул и почесал переносицу. — Вчера утром она звонила в полицию и заявляла, что ее молодого человека убила Куколка.

— Точно! — Женя щелкнул пальцами. — И жили они с этим… с Алексеем тут недалеко. Думаешь, это она убила своего парня?

— Ну… Есть такая вероятность, и она велика, — Роман кивнул. — Скорее, даже очевидна. Она убила парня и свалила все на Куколку. Куколка узнала и… Разозлилась.

Женя кивнул, соглашаясь с этой теорией. Кирилл же, слышавший диалог, заметил:

— И восприняла ту дилетантскую работу как оскорбление себя любимой. Видел я отчеты по делу этого вашего Алексея: умер дня три как, а тело расчленено сильно позже смерти и крайне неумело. Это определенно была не Куколка. Да и Викторию эту, кажется, собирались арестовать.

— Но Куколка полицию опередила, — подвел итог Роман и покачал головой. — Жаль девчонку, конечно.

— Жаль, — согласился Кирилл. — Только какой настоящий серийный убийца пропустит такую глупую жертву?

Больше криминалист ничего не сказал и, отсалютовав коллегам, отправился к служебной машине. Роман и Женя проводили его взглядами.

— Четыре тела за неделю, — задумчиво протянул Роман. — Одно не от Куколки, еще одно из защиты. Одно из мести… И еще одно — традиционно сезонное, можно сказать. Как думаешь, можно надеяться, что до осени мы об этой суке больше не услышим?

— Хотелось бы верить.

Женя пожал плечами и огляделся. В конце концов, мужчины решили, что на месте преступления им больше делать нечего. Как минимум, до утра теперь можно отправиться по домам, досыпать, а уже утром в отделе неспешно заняться сортировкой документов о серийной убийце и, возможно, переключиться на другие, более мелкие и спокойные дела.

***

Утром за завтраком Роман едва ли не засыпал. После возвращения с вызова мужчине удалось поспать еще от силы часа три, а потом пришлось подниматься. В конце концов, ночные вызовы не говорят о возможности затем выспаться и опоздать в отдел. Вовсе нет, и даже наоборот: теперь с утра у Романа еще больше дел. Например, поговорить с Кириллом, заглянуть к начальницу отдела и заняться, наконец, вплотную разбором документов о Куколке. Все это удручало, и следователь искренне начинал мечтать об отпуске. И почему именно на него с Евгением свалилось дело с Куколкой?

Олеся стояла у плиты и пыталась не спалить очередную попытку манной каши. Ариса, позевывая, сидела напротив Романа и сонно потирала глаза: не выспалась, как и отец.

— Ты-то чего такая сонная? — потянувшись, уточнил Роман у старшей дочери. — Вроде вернулась домой чуть раньше того, как я ушел… Где была? Просил ведь до темноты дома появляться.

— Да так, — Ариса сонно неопределенно махнула рукой. — На одной тусовке с ребятами с работы. Не переживай, мы вызвали такси.

— И то неплохо.

Сил ругаться у мужчины не было, так что он лишь отмахнулся. Затем принюхался и заметил:

— Олесь, сгорит. Выключай уже.

Девушка, отвлекшаяся на то, чтобы закапать раствор в глаза, быстро проморгалась, надела очки и охотно последовала совету отца, после чего, выключив конфорку, достала тарелки. Ариса, помедлив, поднялась, чтобы налить всем кофе и чай.

На самом деле, подобного рода семейные утра и Стругацких проходили редко. В последние несколько лет втроем они никуда не уезжали, а во время одновременного для всех домашнего отдыха предпочитали высыпаться так, как удобно всем: обычно раньше всех вставала Олеся, а Ариса, наоборот, любила подольше поспать. Так что вместо семейных завтраков в семье следователя обычно были семейные ужины, и всех это устраивало. Хотя, стоит признать, утра, подобные этому, заставляли задуматься о ценностях и о том, что ведь наверняка осталось совсем немного до тех пор, когда дочери найдут постоянные серьезные отношения и уедут из дома…

— Так, а куда ты-то уходил ночью? — излишне бодрая Олеся поставила завтрак для всех на стол и плюхнулась на свое место. — Снова вызов?

— Да, — Роман зевнул и, благодарно кивнув, принюхался к каше. Судя по всему, в кои-то веке девушка смогла приготовить кашу, доварив ее, но и не дав подгореть. Помедлив, проговорил честно, прекрасно понимая, что и Олеся, и Ариса все равно узнают, и уж лучше от него: — Очередной подарок от Куколки. Судя по всему, убитая девушка вчера выставила смерть ее молодого человека как дело рук Куколки. Она узнала, оскорбилась. Нашла и убила. Пара ночью с вечеринки возвращалась домой, нашли… — мужчина тряхнул головой и поморщился. — Но все это лишь предположения, и я не знаю наверняка.

Олеся присвистнула, явно не ожидавшая таких новостей. Она даже не стала стонать по поводу того, что не была на месте преступления лично. Ариса же осталась невозмутимой и по-прежнему сонной, все еще потирая глаза и пытаясь проснуться и осознать хотя бы, что не спит уже и сидит за столом, не то что у Куколки очередное убийство. Впрочем, Романа все равно ждали вопросы.

— О… — протянула еще раз Олеся. Она смотрела в тарелку с кашей и задумчиво ее помешивала. Помедлив, уточнила почти жалобно: — А можно будет хоть что-то для статей узнать, а? Ну, пожалуйста.

Она состроила жалобные глазки, и Роман, совершенно не имеющий моральных сил и желания спорить, только неопределенно махнул рукой. По-хорошему, конечно, не стоит Олесе ничего рассказывать, но она ведь так или иначе узнает: Арису попросит поговорить с Женей или сама припрет младшего следователя к стенке. Да что уж там, проходили даже то, что девушка приходила в кабинет к Кириллу и долго-долго упрашивала его рассказать ей хоть что-то. Стоит отдать должное, криминалист довольно долго молчал, почти неделю, но в конце концов сдался.

— Я подумаю, — все же пробормотал Роман и, отставив тарелку с кашей, принялся цедить кофе.

От запаха еды из-за сонного состояния мутило. Организм не был готов принимать что-то тяжелее жидких продуктов, так что Роман предпочел отложить завтрак на более позднее время. Олеся же приставать к отцу не решилась, только мурлыкнула, что поедет с ним и у Жени узнает что-нибудь интересное, заодно передаст от Арисы «привет» и расскажет, что с девушкой все в порядке. Ариса же таким заявлениям не препятствовала — пожалуй, отчасти потому что не слишком хотела общаться с Женей сейчас, — и вообще не выказывала совершенно никакого интереса диалогом. Впрочем, и не сказать, что ей когда-то были очень интересны разговоры о Куколке.

В конце концов, Роман и Олеся ушли. Девушка действительно увязалась за отцом, поставив себе цель вытащить из сотрудников отдела как можно больше информации о ночном происшествии. Ариса же предпочла отправиться к себе и заняться уборкой: нужно было заняться стиркой вещей, протереть пыль и вообще разобраться в вещах. Кое-что перепрятать или вообще убрать подальше от глаз. Раз уж выдалась такая возможность, и как минимум до обеда дома никого не будет.

***

Конечно, Роман не был в восторге от того, что Олеся увязалась с ним, однако ее быстро получилось отдать Жене. Тот, правда, рад тоже не оказался и, подсунув девушке несколько сухих фактов и пару своих мыслей на раздумья о новом трупе, сбежал. Правда, стоит отдать должное, сбежал по делам: ему нужно было поговорить с родителями последней жертвы. Так что младший следователь вполне на уважительных основаниях слинял из отдела, мягко направив Олесю домой, а Романа оставив одного копаться в документах.

Не сказать, что старший следователь оказался в восторге от этого, но и не слишком расстроился. Наконец, получилось остаться наедине с самим собой, подумать в тишине и сосредоточенно перебрать документы. Благо времени теперь было навалом, хоть до ночи.

Впрочем, уже после обеда мозги кипели. Роман более или менее разобрался в документах, некоторые бумажки перечитал далеко не по одному разу, а некоторые уже, как ни странно, едва ли не выучил вплоть до знаков препинания. Однако это не помогало, ни на какие новые мысли не наталкивало и вообще, кажется, заставляло тупеть. Никаких новых зацепок в последних убийствах. Никаких странностей или необычностей во всех старых делах. Совершенно никаких совпадений с другими новостями. Конечно, кроме Олеси, которая вечно горела желанием первой оказаться на местах преступлений, а заодно таскала за собой Арису, но это уж точно никаким боком к делу не относится. А ведь еще эти подсказки Дмитрия…

Да, конечно, они кажутся глупыми. Но зачем-то же Серебрянский писал их на полях документов? Карандашом, аккуратно, едва заметно… Так внезапные озарения не записывают. Да и определения внешности вроде красных волос озарениями не назвать. Наблюдениями, предположениями, описанием внешности подозреваемого. Но не озарения. Впрочем, стоит признать, все эти заметки Дмитрия наводили на размышления, но в большей степени все же вызывали недоумение и раздражение.

Впрочем, заметки эти так же заставляли думать и собирать себя в кучу. В конце концов, у Серебрянского получилось додуматься до истинной личности Куколки, так в чем проблема сделать это Роману? Заметки Дмитрия подстегивали раз за разом перечитывать их и документы, сопоставлять факты и возможные совпадения, выписывать раз за разом данные, вешать некоторые фотографии и заметки с документами на пробковую стену напротив входной двери и соединять события и личности, орудия убийства и все, что криминалисты могли сказать о физических данных Куколки.

В конце концов, к вечеру у Романа не было сил, и единственное, что он хотел — отправиться домой и лечь в кровать, чтобы выспаться. Однако проделанной работой мужчина вполне мог быть доволен. И, даже если странная, навязчивая мысль то и дело виляла хвостом на задворках сознания, а Роман все никак не мог за нее ухватиться, у него все равно появилась четкая уверенность: все убийства, начиная с Дмитрия Серебрянского, были большой ошибкой. Большой ошибкой, которую Куколка допустила не то по глупости, не то по неосмотрительности. А может, просто расслабилась. Как бы то ни было, если дать ей проколоться еще разок, вывести чем-нибудь из себя… Ее получится поймать. Нужно только немного подождать.