— Ты прибыл, чтобы забрать её? 

   — В отчётах вполне ясно указывалось, что последняя киэнодэши ветви Дэва-Аши достигла гормонального спокойствия. А значит, первую стадию эксперимента можно завершать. 

   — Нельзя, Шиилан. И ты знаешь, почему. Эта особь уникальна…

   — В Имор-Аши тоже есть подобная особь. А в Тэра-Аши все двадцать рождены Экхлайя. Но другие кураторы не просили дополнительного времени, не увлекайся, Иезрашил. 

   Несмотря на то, что они оба были учёными, трудно представить более не похожих друг на друга шитури. Низкий и тонкокостный Шиилан, как и большинство сородичей, любил яркие цвета. Тёмно-синие татуировки змеились на плоском лице, а в длинные пепельные волосы, собранные в высокий хвост, были вплетены десятки разноцветных бусин. И если бы не жёсткие ограничения на лабораторную экипировку, то его тело вместо серого комбинезона покрывали бы узорчатые ткани. 

   Его собеседник отличался во всём: от гигантского, по меркам шитури, роста, до полного игнорирования культурных особенностей своей расы. На белой коже не было ни единой отметины, такого же цвета волосы коротко обрезаны и зачёсаны назад. Куратор Дэва-Аши всем своим видом показывал, что он давно уже перестал быть обычным шитури.

   — Иезрашил. После попытки бунта все киэнодэши были отправлены в коплекс наблюдений. Номини должна была отбыть с ними, но мы дали тебе время на изучение, неужели недостаточно? 

   Мужчина поджал уши и подошёл к стеклу, чтобы взглянуть на свою последнюю подопытную. Лёжа на прохладном полу, Номини отрешённо смотрела на матовые панели, освещавшие камеру. В тишине едва различалось её дыхание. 

   — Она дала нам сведения, не входившие ранее в сферу наших интересов.

   Чувствуя, как постепенно тело начинает наливаться болезненной тяжестью от неподвижного лежания, Двадцатая села. Мотнув головой в тщетной попытке откинуть лезущие в лицо волосы, она стала пальцами расчёсывать густую копну.  

   — Старые исследования показывали нам, что киэнодэши, как и шитури, плохо переносят социальную изолированность. Но при этом, находясь в общем помещении, они выстраивали нежизнеспособные модели взаимодействия. Пришлось обучать их методам мирной коммуникации и пресекать чрезмерное насилие. Но даже с учётом обучения они проявляли невероятный уровень агрессии, что и привело к попытке бунта. После этого Номини оказалась в нетипичной ситуации…

   Пошатываясь, Двадцатая подошла к торчащей из стены металлической трубке и подставила руки. С тихим шипением в ладони набралась вода. Вдоволь напившись, Номини начала обходить камеру.

   — В одиночестве она провела куда больше, нежели с собратьями. А из-за обнаружившихся у неё способностей Экхлайя мы приняли меры предосторожности, — Иезрашил дёрнул ухом. — Всё это время она находилась в полной изоляции. Нет никаких признаков, что подопытная сохранила способность к речи. Первые годы она что-то бормотала, но уже давно ни единого связного слова. Но при этом налицо явные показатели развития интеллекта. 

   Устав от хождения кругами, Двадцатая вновь легла в центре комнаты. Иезрашил уже знал, что через некоторое время подопытная встанет и, попив воды, вновь начнёт обход. За день она могла повторить подобную цепочку действий сотни раз.  

   — Я не упоминал этого в отчётах, но у Номини есть тяга к экспериментированию, — на эти слова Шиилан недоверчиво повёл ухом. — Чтобы изучить особенности Экхлайя, мы запускали в камеру людей, предварительно лишив киэнодэши возможности двигаться. Неспособная к самоконтролю, она просто выжигала все нейронные связи в их мозгах, притом часто доводя до летального исхода. Впрочем, со временем она не только научилась контролировать, но и начала давать подопытным разные «команды». Ей не нужно было говорить, чего она хочет, поэтому мы не сразу поняли в чём дело. Всё началось с простых действий, вроде «сесть-встать», но позже под её влиянием они стали драться, совокупляться, убивать друг друга. Самое впечатляющее, когда один человек разделал другого, разложив перед ней все органы, что он смог извлечь без инструментов…

   — Поэтому ты не хочешь отдавать её? Иезрашил, ты заигрываешься с опытами. С таким вдохновением рассказываешь о чудовищных вещах… 

   — Она Экхлайя. Этот тип мутации – наша новая ступень эволюции. Мы должны внимательно изучать именно таких особей. 

   — Нет, — Шиилан отступил от собеседника. — Мы должны избегать их появления. Генетический потенциал Экхлайя до сих пор непонятен. Но эти невербальные методы воздействия лишь вносят сумятицу и раздор в наше общество. Я… могу понять твой интерес к данной особи, но нам нужно начинать новую стадию. Как только все пять ветвей сдадут подопытных в комплекс изучения, мы проведём замеры и процедуру умерщвления. После чего будем решать, есть ли необходимость во втором поколении киэнодэши. Это наша основная задача, а не наблюдение за зверствами одной из особей. Готовь Номини к перевозке.  

   Иезрашил скривил рот, но спорить не стал.

   — Как ты собираешься её перевозить? В криокапсуле?

   Наблюдая за пьющей киэнодэши, Шиилан задумчиво опустил уши. 

   — Нет. Ни к чему тратить ресурсы на заморозку, просто переведите её на мой корабль. 

   Несмотря на интерес, Иезрашил понимал, насколько опасна последняя киэнодэши. Потратив уйму времени на изучение своих подопечных, он подметил одну особенность: они стремились к социализации и перениманию опыта, но наиболее агрессивные и склонные к обучению держались особняком. Насколько перспективным считался Имор – одиночка с лидерскими задатками, настолько любопытной оказалась и Номини в изоляции. 

   «Неужели в центральной лаборатории не понимают важности подобных исследований? — Иезрашил прижал уши к голове. — Консервативные невежды!»

   Подойдя к камере Двадцатой, шитури подал знак помощникам, попутно обращаясь к Шиилану:

   — Единственный относительно безопасный способ перевести её с места на место – зафиксировать руки за спиной и надеть специальный шлем. Старайся не прибегать лишний раз к газу, он серьёзно подрывает иммунную систему, а сейчас это ни к чему. Экхлайя и их методы воздействия так и не изучены до конца, однако, исходя из наблюдений, нужно ограничивать не только зрение, но и в целом возможность ориентироваться. Сейчас у Номини комфортная степень освещения, но одно движение… — Шитури коснулся настенной панели, и камеру заполнил нестерпимо яркий свет. Через пару мгновений там вновь воцарился полумрак, а двое помощников ринулись в приоткрывшуюся дверь. 

   Шиилан с интересом наблюдал, как они быстро скручивают шипящую и трущую ослеплённые глаза киэнодэши, а затем нахлобучивают ей на голову шлем. Судя по всему, эта процедура была вполне обыденной, так как особь не вырывалась, а подручные Иезрашила действовали выверено. Шитури уважительно покивал головой. Внезапно ослеплять чувствительную к свету подопытную и заковывать её в ограничители, пока она не может оказать сопротивление – интересный, но очень простой метод. И не нужно усыплять. Иезрашил тем временем отдавал распоряжение:

   — Отведите на корабль. Шлем и оковы не снимайте.

   Шитури удивился:

   — Не снимать? Путь на Карайаши будет долгим, предлагаешь морить её голодом? 

   — Снимать снаряжение стоит только, если она без сознания или спит. Как только убедишься в этом, — Иезрашил протянул ему пластинку с настройками, — открывай крепления, но не мешкай. И будь осторожен, она непредсказуема и агрессивна.  

   — Я видел твои отчёты, Иезрашил. Кстати, слышал, что тебе позволили оставить другого киэнодэши…

   — Труп. Я отослал все требуемые образцы тканей, но телом и его погребением хочу заняться сам.

   Шиилан недоверчиво всмотрелся в лицо учёного, но не увидев ничего, кроме ледяного спокойствия, ядовито протянул:

   — Хорошо, что другие доноры об этом не узнали. А то не осталось бы у нас тел для изучения…

   Иезрашил недобро сузил глаза.

   — Благодаря мне возник проект «Киэнодэши». Я многое отдал, в том числе и возможность иметь детей, для того, чтобы дать надежду нашей расе. Этого недостаточно, чтобы получить поблажку? 

   — Ты получаешь слишком много поблажек. Потребовал себе должность куратора целой ветви, сам выбрал планету и персонал, задержал последнюю особь для бесполезных и извращённых экспериментов, ещё и оставил себе тело другой особи, якобы из сентиментальности. Зная тебя, центральная лаборатория должна озаботиться проверкой твоего корабля после завершения проекта, чтобы убедиться, что ты не скрываешь живого киэнодэши. 

   — Могу показать тебе тело. Как только проект завершится, я похороню его, но до этого момента его придётся хранить. 

   Спор учёных прервался возвращением помощников, доложивших, что Номини погружена на корабль и заперта в подготовительной камере. 

   Иезрашил тут же приосанился.

   — Я передал вам последнюю особь, отошлю все оставшиеся данные и буду ждать дальнейших указаний. Удачного полёта.

   Развернувшись, учёный пошёл прочь, не желая продолжать препирательства. 

***

   Номини неспешно вышагивала по кругу, а наблюдавший за ней Шиилан чувствовал удовлетворение происходящим. Подопытная тяжело перенесла временную невесомость и искусственную гравитацию, но стоило дать ей немного времени для адаптации, как Номини успокоилась и начала проверять новые условия на себе. И хоть мнение Иезрашила явно было предвзятым, всё же стоило признать за Двадцатой тягу к изучению окружающего мира. 

   Почувствовав лёгкое сожаление, шитури покачал головой. Сколь бы интересной и перспективной она ни была, Номини всё равно оставалась киэнодэши — искусственно зачатым гибридом, не способным к размножению и самореализации. Она лишь подопытный, который после всех опытов будет законсервирован, как образец работы по скрещиванию. И нечего жалеть такого уродца. Лучше решить, когда её стоит перевести в другое помещение: до стыковки со станцией или после? Подумав, он окликнул свою помощницу:

   — Киваришилайа, подготовь снаряжение для нашего груза. Как только состыкуемся, нужно будет перевести её в карантин, а затем и к остальным направим. 

   Убедившись, что его поручение выполняется, Шиилан отключил трансляцию из камеры. Собственные дела учёного никто не отменял. 

***

   Небольшая научная станция на орбите Карайаши, родины шитури, служила карантинной зоной. Проект «Киэнодэши» включал в себя пять ветвей, каждая из которых располагалась на своей планете. Теперь, когда он вошёл в финальную стадию, всех подопытных свозили сюда. 

   Спустившись по трапу, Шиилан приветствовал трёх шитури – персонал станции. Перед тем, как отправлять Номини в центральную лабораторию, необходимо было подготовить её к климату Карайаши и убедиться, что иммунитет Двадцатой выдержит контакт с представителями иных ветвей. Но это уже работа других специалистов. Учёный передал всё необходимое работникам комплекса и направился в узел связи, чтобы сообщить в центр об удачной транспортировке. На этом его участие завершалось.

   Странный шум застал Шиилана уже после передачи информации. Настороженно поведя ушами, учёный вышел в коридор. Краем глаза заметив движение, он успел только вскинуть руки, как тело пронизала острейшая боль. Каким-то чудом он успел броситься назад, прежде чем дверь закрылась. Завывая, он с ужасом смотрел на неровные кровоточащие обрубки, оставшиеся на месте верхних конечностей.  

   Что же это?!

   Дверь вновь открылась, впуская его помощницу Киваришилайю с пневморезаком в руках. Расширенные зрачки и расфокусировка взгляда дали понять, что она не в себе. Шиилан зажмурился в ожидании нового удара, но ничего не произошло. Скуля от боли и неопределённости, он всё же открыл глаза и обречённо застонал, увидев в проёме Номини…