Лёжа на мягкой тёплой траве, Левикарпия никак не могла вдохнуть. Тяжёлое горячее нечто давило на грудь всё сильнее и сильнее. С неохотой приоткрыв глаза, серверка без удивления посмотрела на улыбающуюся хозяйку. Обнажённая и измазанная в крови Селена беззаботно лежала на ней, игриво прикусывая губы и нос. Левикарпии хотелось лишь глотка воздуха. Пошевелившись, она разозлила женщину. Гневно рыча, та приподнялась на ржавых уродливых руках и резко впилась металлическими пальцами в грудь серверки…

   Застонав, Левикарпия открыла глаза и тут же зажмурилась от солнечного света, щедро льющегося из окна. За приоткрытыми створками шумели океан и крикливые чайки. Она на Оникае. 

   — А Хусам как назло ушёл на обед. 

   Проморгавшись и осмотревшись, серверка быстро нашла хозяйку. Та сидела в тёмном углу, и из закатанного рукава поношенного синего халата виднелась вполне обычная рука, а не ржавое уродство. Какой же странный сон…

   Вдохнув, чтобы поздороваться, Левикарпия закашлялась и заскулила от боли. Точно, вот что её разбудило. Приподняв тяжёлую голову, серверка недовольно простонала, видя трубки и повязки, опутывающиеся её тело.

   — Я жива. Но… не совсем цела, да?

   — Это уж точно.

   Теперь Левикарпия узнала и палату медпункта на Оникае. И наконец заметила неладное.

   — А вы почему под капельницей? И у вас что за платок на голове? 

   Императрица, хмыкнув, поправила тёмную ткань. 

   — Не платок, а повязка. И, увы, я тоже немного приболела. 

   — Эти капельницы и трубки должны так настойчиво ныть?

   — Ага, и вызывать чесотку прямо под бинтами.

   — Ужасно.

   — Согласна.

   Несмелая попытка рассмеяться переросла в болезненный кашель, а вдох полной грудью вызвал помутнее в глазах. 

   — Как же плохо…

   Сразу после этих слов послышался хлопок двери и в палату влетел взволнованный Хусам. Серверка мысленно приготовилась к его извечному ворчанию, но врач на удивление был краток:

   — Как ощущения?

   — Будто все кости перемололи и кое-как запихнули в кожу.

   — Я немного повышу дозировку анальгетика. Будет почти не больно, но ты будешь сонной и вялой, хорошо?

   Левикарпия кивнула. Слегка сжав её плечо, Хусам обернулся к Императрице. О чём они говорили, серверка не смогла расслышать из-за безумного желания спать. И уже почти провалившись в дрёму, почувствовала успокаивающую горячую тяжесть на своём лбу.

***

   Расследование в Лас-Эрасе бурлило уже третью неделю, параллельно с подавлением беспорядков. Со вторым помогли распоряжения, как регионального совета, там и лично Императрицы. Не применять оружия. Не проводить карательных операций. Идти на контакт с активистами. Такие меры обычно не применялись в городах, где уже случались вооружённые стычки и убийства, но Селена понимала: воспользоваться здесь силой — окончательно потерять область влияния. Кроме того, людям и в самом деле было на что злиться. Большинство строительных объектов оказались заморожены, из-за чего инфраструктура практически не развивалась. Новым гражданам приходилось выживать в пустынной местности во временном жилье, с грязной водой и почти без обеспечения. С учётом того, что старые поселения уже были отрезаны от СНС и частично разрушены, у населения не оставалось особого выбора.

   Куда больше народных волнений Императрицу беспокоило руководство города. Пятеро людей из старой администрации против семнадцати её избранников. Как получилось, что все без исключения приняли участие в этом искусственном мятеже?

   Получив добро от Хусама, Селена тут же отправилась в Лас-Эрас. Новости оттуда приходили прескверные. Даже болтливая Морель, принявшая от Ларсена кипу проблем и контроль над временной базой в бунтующем городе, в свободные минуты, отвлекшись от адъютора, предпочитала отмалчиваться.

   По прибытии их встретили гвардейцы, сопровождаемые незнакомой темноволосой женщиной в белом жилете госбезопасности. 

   — Вы Ромина Матей? — стянув перчатку, Селена подала ей руку. — Я смогла приехать только сейчас, но ваши доклады по ходу расследования дали мне общее представление о происходящем. 

   Ответное рукопожатие было нервным и влажным. 

   — Временно уполномоченная в качестве главы внутренней безопасности Лас-Эраса. Скажу честно, я работаю не первый год, но ещё не сталкивалась с…

   — …с такой большой кучей говёных проблем? Понимаю, и уверяю, я не собираюсь вас экзаменовать, просто хочу вникнуть.

   Несмотря на располагающий тон Императрицы, Матей осталась напряжённой и натянутой. И молчала всю дорогу, ведя Селену на нижние этажи недостроенного здания. 

   — Что тут должно быть после завершения стройки?

   — Это больничный комплекс для людей старше восьмидесяти. Здесь успели довести до чистовой отделки склады, санитарные зоны, — остановившись перед массивной металлической дверью, Ромина многозначительно оглянулась, — и морг. 

   Не успев войти, Селена поёжилась. Внутри было холодно и уже поселился тонкий, но устойчивый дух мертвечины, перебивающий запах нового оборудования. Обняв себя, Императрица сразу направилась к ближайшему столу. На нём лежали фрагменты обгоревших костей и одежды. И слегка оплавленная «посмертка».

   — На самом деле мы смогли хоть что-то найти только по трём людям. Посмертка, фрагменты большеберцовой и бедренной костей принадлежат Эмилии Марино, уроженке Моксена, сорока пяти лет. Имела большой стаж работы в сфере военной промышленности, занимала пост в городском совете на родине дважды. В прошлом году была отправлена в Лас-Эрас администраторкой. 

   — Потому что несмотря на возраст, имела значительный опыт в управлении, — Селена раздосадовано скривила рот. — Я не так уж хорошо знала её лично, но она была очень деятельной. 

   Матей ничего не ответила, перейдя к другой части стола. 

   — Арон Мольнар…

   — …пятьдесят восемь лет, родом с Фолклендских островов, я знала его лично и очень хорошо, опустим детали биографии. 

   — Как скажете, госпожа. У него сохранился фрагмент лопатки и целый тазобедренный сустав. И если госпожа Марино погибла в апреле, то господин Мольнар уже в августе. А вот третье опознанное лицо, — пройдя к холодильным камерам, Ромина поманила за собой, открывая один из отсеков. — Думаю, его вы и сами узнаете. Он был убит буквально за пару недель до вашего приезда, к тому моменту крематорий не работал и тело убрали в заморозку. Надеялись или сжечь, или промессировать*, когда достроят комплекс захоронений. 

*Промессия – способ преобразования человеческого тела в прах с помощью заморозки и вибрационного разрушения.

   Рассматривая лицо трупа, Селена потёрла себя по плечам в попытке согреться. Её уже трясло от холода. 

   — Как он был убит?

   — Ричард Несс был отравлен, судя по следу от инъекции на плече. Их убивали совершенно топорно, не таясь и не пытаясь скрыть следы. Вижу, вы совсем замёрзли, пойдёмте, я доскажу по дороге. 

   Выйдя из морга, они вновь двинулись по пахнущим бетоном коридорам. 

   — Благодаря господину Нессу и произошла утечка информации из города. Хотя непонятно, зачем он ждал до последнего. Не мог же не знать о том, что происходит в городе?

   — Возможно он и в самом деле не знал, до какого-то момента, — Матей, судя по голосу, до сих пор настороженно относилась к личному присутствию Императрицы. — Он мог лично не сталкиваться с беспорядками из-за специфики своей деятельности. Зарылся в бюрократическую волокиту, а курирование переложил на коллег. 

   — Которые явно были рады избавить его от такого бремени… вы ведь их покажете? 

   — Мы туда и идём. Но, — Ромина резко остановилась, — позволите щекотливый вопрос?

   — Что вас интересует?

   — Администраторка Альба Мартин. Ваши люди не говорят, где она и что с ней, а другие администраторы из старых городов несут несвязную околесицу. То её схватили, то её убили ваши гвардейцы, то вы сами лично её придушили. Её семья требует сведений о ней. 

   Селена нахмурилась. Тело Альбы давно уничтожили, чтобы не возникло вопросов об изуродованной передавленной шее. Но она надеялась, что вопрос с этим давно решён.

   — Семья?.. понимаете, Ромина, госпожа Мартин напала на меня и её действительно подстрелили. Мои гвардейцы взяли её вместе с другими ранеными лиодами с собой. Но она скончалась прежде, чем транситер добрался до больницы.

   — И где же её тело? 

   — Промессировано. Вместе с погибшими гвардейцами. Обратитесь к Веронике Морель, она предоставит документы и доказательства.

   Матей нахмурилась, явно раздумывая, что делать с этой информацией. Но делиться выводами не стала, и не говоря ни слова, прошла вперёд. Селене многим нравились такие, как она: серьёзные, ответственные, умеющие работать в не самых приятных условиях. Но вот излишняя молчаливость раздражала. 

   Соседнее здание, в котором временно разместился штаб гвардии, оказалось ещё менее пригодно к использованию. Часть этажей была не застеклена, а внутри не имелось и намёка на отделку. В подвальные помещения тянулись плетения проводки, служившие ориентиром. По ним они вскоре пришли к большому залу с наспех экранированными свинцовыми листами стенами. Суету нескольких людей в серой технической форме перекрывало мерное гудение аппаратуры. Императрица брезгливо поджала губы, увидев распятые силуэты, к которым и вели все эти провода. 

   — Итак, все семнадцать здесь?

   — Простите? — к ним приблизился один из техников. На удивление молодой, никак не старше тридцати, с наспех зачёсанными красными волосами. — Госпожа Амундсен?

   Протянув ему руку, Селена попыталась улыбнуться, видя восторженное волнение. Парень неловко сжал её ладонь. 

   — Итан Оздемир, тех-технический специалист. Если вы не против, я могу показать любого из восемнадцати…

   — Восемнадцати?

   Техник беспомощно посмотрел на Матей и нервно потёр пальцы.

   — Дело в том, что восемнадцатое тело было обнаружено в не совсем готовом виде… и м-мы пытались перепроверить. 

   Императрица обратилась к Ромине:

   — Объясните.

   — Администраторы от Моксена убирались по одному, постепенно заменяясь невероятно качественными андроидами и гиноидами. Технология точно принадлежит ВСО, но это полные копии. Их невозможно было бы делать на другом материке и пересылать сюда. Администраторов явно долго и прицельно изучали, так что возможно где-то в секторе есть лаборатория по производству. 

   — Где-то? Вы её так и не нашли? — сдерживая раздражение, Селена кивнула Оздемиру: — Кто прототип восемнадцатого?

   Итан, занервничав ещё сильнее, выдал:

   — В-вы, госпожа. 

   В этот раз сдержать лицо не вышло. Изумлённо осмотрев стойки с роботами, императрица озадачилась. Они хотели заменить и её? Не потому ли под прицелом оказалась именно Левикарпия? Хотели подстроить несчастный случай с подменой без свидетелей? 

   — Э, прошу за мной, госпожа.

   Как оказалось, этого гиноида держали в отдельной каморке. Скелет с электронным нутром, частично прикреплённые искусственные мышцы, вместо лица неровность оголённых слотов. 

   — Почему вы думаете, что это заготовка на меня?

   Техник с готовностью растянул экран своего адъютора. 

   — Люди госпожи Матей смогли частично достать информацию прошивки этой модели. И вся она касается вас. Записи выступлений, разговоров, прописано несколько вариаций походок, поведенческий анализ. Плюс рост соответствует вашему, — Итан неспешно переключал блоки с текстом и изображениями. — Но им явно не хватало данных. Вы на публике всегда в гриме и закрытой одежде, так что блок внешности вообще не заполнен.

   Селена неприязненно покосилась на недоделку.

   — Достаньте из «этого» и из других подобий всё, что есть. Заигрывания с творениями ВСО стали слишком опасными. 

   Оздемир выпрямился и активно закивал. 

   — Сделаю всё что нужно, госпожа.

   Смотря на его энтузиазм, Императрица позволила себе улыбнуться. 

   — Спасибо, Итан. 

   Воодушевление мгновенно сменилось изумлением, а через прощальное рукопожатие Селена почувствовала вящий восторг. И это хоть немного разбавило её напряжённость.

***

   Неделя в Лас-Эрасе вымотала сильнее, чем месяц вылазки в какую-нибудь горячую точку. Возможно, из-за общения с недовольными толпами, утихомирить которые и с её способностями было бы трудно, а без них и того сложнее. Или быть может, из-за недавнего возвращения старой болезни. Ложиться под нож Селена до ужаса не хотела, поэтому послушно глотала горсти таблеток согласно расписанию и готовилась к капельницам по приезде на Оникаю. 

   — Объяснять за ту бабу, что вы придушили, должен Ярне, а не я! — возмущалась над ухом Морель. — Оставил мне кучу говна и спокойно свалил в Ири. Поливает картошку, пока я должна втолковывать всяким отцам и сёстрам, что их чересчур амбициозная детка пошла на подкормку какой-нибудь растительной жратвы для вашего стола…

   Прикорнувшая на широком трёхместном сиденье Императрица вполуха слушала бубнёж гвардейки. Многие с трудом выносили разговорчивость Вероники, но Селене искренне нравилась эта черта. На грубость и сумбурность слов ей было плевать, зато настроение и мысли Морель всегда были на виду, всегда были понятны.

   — …слушайте, а вы говорили своей крошке-серверке, что в нашем хозяйстве используются такие удобрения? Ну, знаете, она похожа на тех, кто обязательно смотрят маркировку продукции, чтобы ни в коем случае не купить какой-нибудь салат, выращенный на чьём-нибудь дедушке.

   — Ммм… — неловко повозившись под ремнями безопасности, императрица перевернулась на другой бок. — Знаешь, как-то вечера обсуждения сельскохозяйственного промысла для резиденции у нас не было.

   По многозначительному смешку стало понятно, что этот вечер наступит для Левикарпии в принудительном порядке и с чрезмерно красочными подробностями.

   — Вероника…

   — Да я молчу! Я же не зверюга, доставать её, пока она у Хусама отлёживается! И опять же, Ларсен проморгал! Этот мудила должен был беречь вас сильнее содержимого своих трусов, и…

   Сдерживая желание почесать зудящую голову, Селена провалилась в дрёму под возмущённое бормотание, зная, что гвардейка совершенно не обидится на такое пренебрежение к её монологу. Но едва растворившись в блаженной темноте, проснулась от резких тычков в бок. 

   Убедившись, что хозяйка открыла глаза, Морель, звучно звякнув протезом о низ сиденья, пробралась в пилотную кабину. Судя по отсутствию гула двигателей, они уже были на Оникае. Прислушавшись, Селена поморщилась. Слишком сильный шум волн и раскаты грома. Опять будет шторм. Надо побыстрее зайти внутрь.

   Из открывшегося люка её обдало солёными каплями и душным, но сильным порывом ветра. Стиснув зубы, Императрица вылезла наружу, надеясь, что её не унесёт. И только закрыв за собой тяжёлые двери, оказываясь в резиденции, Селена выдохнула. Она дома. Здесь всё также пахнет нагретым деревом, солью и тонкой смесью еды с лекарствами.

   Вдохнув полной грудью, Императрица уже собралась навестить Алека и его припасы, как по лестнице загрохотали быстрые шаги, и из-за перил высунулась растрёпанная голова Хусама. 

   — Госпожа, вы вовремя! Мне очень нужна ваша помощь! Скорее! 

   Всполошившись, Селена забыла о еде и усталости, кидаясь вслед за врачом.

***

   Левикарпию трясло от стыда, страха и боли. И когда Хусам, сообщив о приезде Императрицы, сбежал из палаты, ей стало только хуже. Предстать перед опекуншей в таком состоянии и по такой причине серверке совершенно не хотелось. Но от любых попыток встать всё тело прорезало кошмарным страданием. Заплакав от бессилия, Левикарпия хотела, чтобы врач ошибся, и приехала не Селена, а Эльза.

   Судорожно пытаясь остановить слёзы, серверка не услышала шорох открываемой двери и крупно вздрогнула, почувствовав прикосновение к коленке. Тело пробрало болью, заставив её взвыть. Ожесточённо стерев слёзы свободной от канюль и трубок рукой, Левикарпия увидела белое лицо опекунши и… расплакалась ещё сильнее, пытаясь отодвинуться и отвернуться. Да почему всё так?! Пальцы на колене ощутимо сжались. 

   — Левикарпия. Дыши. 

   Широко раскрыв глаза и глядя в стену, серверка судорожно хватала воздух, пытаясь следовать такту поглаживания по бедру. Вниз-вдох, вверх-выдох. Жутко хотелось пить, но для этого пришлось бы повернуться к хозяйке. 

   — Хусам сказал, что у вас возникли сложности.

   Её затрясло ещё сильнее. Ну почему Эльза уехала именно сегодня? 

   — Левикарпия, — поглаживания прекратились, и горячая ладонь накрыла её пальцы, легонько сжимая. — Повернись ко мне. Ничего не изменится от того, что ты посмотришь на меня. 

   — Я-я… я опять ра-расплачусь.

   — И всё же попробуй.

   Обкусив пересохшие губы, серверка с опаской повернула голову. Лицо опекунши светилось усталостью и обеспокоенностью, и Левикарпию вновь пробрал стыд. Селена ведь только вернулась из недельной поездки, наверняка устала, а тут она. 

   — Что у вас тут случилось? Хусам сказал, что у тебя началась менструация, но ты его не подпускаешь. Но почему? Он же врач…

   Замотав головой, чтобы сдержать вновь подступившие слёзы, серверка промолчала.

   — Но он же меняет тебе повязки, да и кто-то же помогает тебе с гигиеной и… — Селена кивнула вниз, на мочеприёмник. 

   — Мне катетер и всё прочее ещё в больнице поставили, а с гигиеной помогала Эльза. И одно дело просто менять повязку, а другое — лезть туда из-за месячных! Как мне потом ему в глаза смотреть?

   Тяжело вздохнув, Императрица поднялась с кровати. Довериться незнакомому врачу ей было бы явно легче, но где его взять?

   — Если боишься Хусама, я тебе помогу, идёт?

   Левикарпия страдальчески поморщилась.

   — Может, я подожду пока Эльза с Лу и Ки вернуться?

   — Та-ак, а я тебя уже чем не устраиваю?

   Снова отвернувшись к стенке, серверка тихо пожелала провалиться сквозь землю и утонуть в океане. Показываться перед Императрицей в таком жалком и грязном виде хотелось ещё меньше, чем перед Хусамом. И заметив эти колебания, Селена накрыла её покрытый испариной лоб и повернула лицо к себе.

   — Давай начистоту. Если бы сейчас мы поменялись с тобой местами, ты бы захотела мне помочь?

   — У вас нет менструаций.

   — Предположим, что были бы. Ты считала бы помощь такого рода для меня постыдной? Думала бы что-то вроде: фу, какая мерзость, зачем мне это делать? Считала бы, что мне нужно тебя стесняться?

   Серверка промолчала, задумавшись. А Селена, высунувшись за дверь, дала какие-то распоряжения и вернулась с подносом, на котором лежали влажные полотенца, чистая длинная рубашка и коробочка с впитывателями. 

   — Давай всё по-быстрому сделаем, а потом вместе поедим полезную, но мерзкую бурду для больных бедолаг? 

   Всё и в самом деле прошло быстро, Селена справилась так споро и аккуратно, будто ухаживала за больными стыдливыми серверками много раз. Ловко переодела, заботливо обтёрла, осторожно вставила впитыватель, переложила подопечную чуть выше пятна на простыни и опять высунулась в дверь. Наблюдая как они с Хусамом готовят кровать в соседней палате, Левикарпия почувствовала облегчение от того, что всё закончилось и дикое смущение от фантомного ощущения горячих пальцев на вульве. Прикосновение было секундным, лишь чтобы протолкнуть впитыватель внутрь, но у серверки до сих пор горело лицо. 

   — Ну что, готова к переезду?

   Подождав пока доктор осторожно отсоединит капельницу, датчики и ёмкости приёмников, Императрица аккуратно подняла девушку на руку. 

   — Только не сильно дёргайся, мы уже такое проворачивали. 

   Левикарпия кивнула и обхватила её шею руками, стараясь расслабиться. Любое движение отзывалось болью, но она уже свыклась с этим ощущением. В соседней палате оказалось чуть больше места и две кровати. Почувствовав под собой мягкость одной из них, серверка расцепила пальцы и с ужасом уставилась на клок чёрных волос, оставшийся в ладони. 

   — Госпожа?! Что это?

   Весь стыд и смущение моментально испарились. Только сейчас, присмотревшись, Левикарпия заметила, что и так выдающиеся скулы стали выпирать ещё сильнее, а густая шевелюра заметно поредела.

   — Чем вы больны?

   — Рак, — пройдясь по голове пальцами, Селена сняла ещё клок. — Это последствия лечения. 

   — Рак чего? И что за лечение такое, что у вас волосы лезут?

   — Давай я всё же искупаюсь, поем и тогда уже мы обсудим всё это?

   Не дожидаясь ответа, Императрица вышла из комнаты, попутно спрашивая через адъютор, не видел ли кто-нибудь её парик, слетевший после посадки. И лишь когда за ней закрылась дверь, Левикарпия шумно выдохнула от напомнившей о себе боли. С Хусамом, тихо вскользнувшем в палату, говорить совершенно не хотелось и, отвернувшись, серверка вполуха слушала, как шелестит его накидная стерильная форма, пока он подсоединяет все медицинские приспособления. Врач уловил её настроение и не сказал ни слова.

***

   — Давай сразу к делу: для меня это досадная нечастая проблема.

   Стремительное появление Селены на пороге палаты заставило серверку вздрогнуть, и она взвыла от потревоженных швов. Пришедший следом Хусам раздражённо цыкнул на опекуншу и неуверенно приблизился к кровати больной. 

   — Я быстро тебя осмотрю и переверну набок, хорошо?

   Левикарпия смущённо кивнула. Врач и раньше предупреждал, что собирается делать, но не таким настороженным тоном. Это всё из-за её сегодняшней паники. Покорно подставившись под аккуратные руки, серверка перевела взгляд на хозяйку.

   — Что именно вы считаете досадной нечастой проблемой? 

   — Рак. Так уж получилось, что побочкой смешения двух типов ДНК стала склонность к злокачественным опухолям. Притом иногда это последствие моей регенерации. Словила пулю в прошлом месяце, рана заросла, а сегодня у меня уже саркома в бедре засела. 

   — Как это вообще связано?

   В разговор вмешался Хусам:

   — У Селены нет предела Хейфлика. Её клетки могут делиться сотни и тысячи раз без видимого устаревания. Её регенерация настолько хороша, что возможно она бы смогла в каких-то случаях отращивать потерянные органы.  

   — Хорошо, что мне не приходилось этого проверять, — Селена улеглась на соседнюю койку. — Части повреждённых - да, но целиком я пока ничего не теряла. 

   Серверка тут же с недоумением окинула взглядом протез и хозяйка это заметила. 

   — С этим слишком долгая история, но теоретически я бы могла попробовать отрастить новую руку. Предварительно оттяпав ещё часть культи и засев в ожидании на о-о-очень долгое время. С протезом привычнее.

   — Мы говорили не о руке, — напомнил Хусам. — Если не вдаваться в сложный анализ, регенерация — импульсивный защитный механизм, вынуждающий клетки делиться быстрее обычного. И в такие моменты повышается шанс появления новых раковых клеток… Хорошо, полежи пока так, а когда соберёшься спать, позови меня…

   — Мы сами справимся! — подмигнув серверке, Селена повторила её позу. — Мне всё равно тоже под капельницей лежать, я прослежу.

   — Ты ляжешь здесь?

   — Почему бы и нет? Только, пожалуйста, принеси моё одеяло. 

   После ухода доктора Левикарпия задумчиво протянула:

   — Самоисцеление с шансом на опухоль… звучит плоховато.

   Императрица снисходительно фыркнула:

   — Уж лучше так, чем проснуться через две недели с калоприёмником в животе и литром чужой крови в жилах. 

   Хмуро сжав губы, серверка сразу поняла к чему клонит Селена. Тогда в Лас-Эрасе она до ужаса боялась умереть. Теряя сознания, Левикарпия чувствовала холодок дыхания смерти на своём лице… и та её настигла.

   Очнувшись и немного придя в себя, серверка узнала, что её не довезли до ближайшей больницы. В свои неполные восемнадцать она три минуты провела в состоянии клинической смерти. А после ещё и две недели в коме. Она потеряла чуть меньше литра крови и полметра кишечника. Левикарпия с ужасом слушала, что ей придётся долгие месяцы провести на больничной койке с отверстием в животе, что раздробленное ребро легче частично заменить, чем пытаться собрать, что чудом не была задета печень, иначе бы не довезли и до ближайшего города.

   Ей очень хотелось лично поблагодарить Ларсена за то, что тот сразу понял, что до Оникаи они не доберутся. За то, что предпочёл её жизнь быстрой транспортировке Императрицы. Но Ярне к моменту её пробуждения уже сдал смену и покинул Оникаю на долгие десять месяцев. 

   Хотела бы она сейчас вместо долгого и мучительного лечения сидеть невредимой, но с опухолью? Покосившись на хозяйку, Левикарпия не торопилась с ответом. Без грима и закрытой одежды та выглядела совсем нездорово. Обычно просвечивающие вены сильнее проступали сквозь белую кожу, на похудевшем лице чернели круги под глазами, а волос осталось непривычно мало. 

   Вернулся Хусам, бережно накрывший выпрямившуюся Селену большим одеялом, а после приволок ещё одну капельницу и бутыль с красным соком. 

   — За неделю твоего отъезда новой опухоли или метастаз я не обнаружил, так что сегодня ещё полежишь с этими препаратами, а после уже будем работать над восстановлением. 

   Императрица криво и довольно улыбнулась.

   — Неужели я смогу нормально есть? Прибавлю же Алеку работы.

   Хусам не разделил её энтузиазма. 

   — В этот раз ты заметила неладное слишком поздно. Мы не должны доходить до таких дозировок, у тебя ногти как бумага, и половина волос выпала! Не жди слишком явных симптомов в следующий раз. 

   Селена промолчала, рассматривая свои подрагивающие пальцы, а доктор обратился к ним обеим:

   — Уже поздно, так что я пойду спать. Адъютор снимать не буду, если понадобится что-то, сигнальте. Вы же помните, что Левикарпию надо переворачивать через каждые два часа?

   — Да-да, спать иди уже.

   Оставшись наедине с опекуншей, Левикарпия осмелилась спросить:

   — А где… где у вас была?..

   Селена молча постучала по голове.

   — И часто у вас такое случается?

   — Почему мы всё об этом, да об этом? — резко сев, поинтересовалась Императрица. — Ты болеешь, я болею, мы с тобой две развалюхи, которых скоро подлатают, что тут ещё обсуждать. Не хочешь узнать почему в Лас-Эрасе хотели убить именно тебя?

   О, это и в самом деле сильно волновало серверку. Поэтому она не сопротивлялась, когда Селена, бережно передвинув её к стене и умудрившись не потревожить оборудования, улеглась с ней на одной кровати.

   — Эти хитрожопые ублюдки хотели заменить меня гиноидом.

   — Что?!

***

   На больничной койке Левикарпия спала плохо. Любое неосторожное движение выбрасывало её из сна приступом боли, да и от постоянных ворочаний её с бока на бок, чтобы избежать пролежней, крепче сон не становился. И в очередной раз проснувшись от резкого укола в боку, она заметила стоявшего в дверях врача. Бледный синеватый свет наступающего утра и марево в глазах смазывали черты лица, но серверке не понравились его молчание и неподвижность. Уже открыв рот, что окликнуть доктора, она вдруг почувствовала давление на бёдра и вспомнила, что Селена спала, уткнувшись ей в плечо и закинув на неё ногу, а капельница с опустевшими флаконами была небрежно отодвинута к окну. Поздно ночью после долгого пересказа расследования в Лас-Эрасе Императрица не пожелала перебираться на свою койку, и выдернув канюлю, окончательно устроилась на кровати серверки. И Левикарпия не видела в этом ничего предосудительного… пока их не застал Хусам. Не сказав и слова, он вышел из палаты, заставив девушку гадать, чем он объяснил себе увиденное. 

   Уже позже, на утреннем осмотре Левикарпия не на шутку обеспокоилась. Врач был на редкость молчалив, иногда бросая на Селену странные взгляды. Он ничего не сказал насчёт остатков растворов, которые она не докапала перед сном, проигнорировал её заявление о «безудержном чревоугодии» как только она покинет палату. Пришедшая чуть позже сонная Эльза тоже подметила, что доктор сегодня чем-то загружен. 

   Императрица вновь уехала, а Левикарпия с нетерпением ждала дневного осмотра. Ей бы не хотелось, чтобы Хусам надумал себе чего-то лишнего, и она планировала прояснить все недопонимания. Но тот её опередил. 

   — Как давно вы спите вместе?

   От неожиданности серверка проглотила все заготовленные слова. И разозлилась. 

   — Почему тебя это интересует? Я помогаю ей мыться, что плохого в том, она может уснуть со мной на одной кровати?!

   Врач хмуро пояснил:

   — Я не в прямом смысле, а…

   — Нет никакого другого смысла!

   От возмущения Левикарпия забыла о боли. Он и в самом деле предположил, что… что они любовницы? Судя по его напряжённому взгляду, да.

   — Не знаю, что ты себе надумал, но между нами нет ничего серьёзнее взаимодействия опекуна и сервера!

   Скептичность в ответном взгляде была яснее солнца после вчерашней непогоды. 

   — Может, я не знаю, какие рамки могут быть в отношениях между серверами и их хозяевами, но я очень хорошо знаю Селену. Есть в ней одна необычная черта.

   Сдержав раздражение, серверка решила дослушать, что скажет Хусам.

   — Не знаю, заметила ли ты, но великая и бессменная Императрица ЮСА, живущая сотни лет среди людей, ужасно разбирается в наших взаимоотношениях. Ей чужды родственные связи, она не видит разницы между личной и идеологической ненавистью, игнорирует отличия дружбы и любви. Для неё существуют только три категории: безразличная ей масса, те, кого она держит рядом с собой из-за их полезности, и те, кто в ней заинтересован.

   — К чему ты это всё говоришь?

   — К тому, что чем ближе ты подпускаешь её к себе, тем больше она будет этим пользоваться. Её отношение к человеку — лишь зеркало того, как он относится к ней. Поверь, я хорошо это знаю. И ваши взаимоотношения не похожи на деловые.

   Левикарпия фыркнула, закрывая глаза.

   — Да-да. Ты знаешь, как она злится на людей, потому что сам на неё злился. Знаешь, как она дружит, потому что она твой друг, и решил, что мы спим вместе, потому что… — запнувшись, серверка ошарашенно уставилась на Хусама. Не может же её догадка оказаться правдой? 

   Врач сел на край кровати, смотря на свои руки. Немного помолчав, он тихо заговорил:

   — Мне было двадцать два, когда я попал на Оникаю. Я был старше тебя, но ненамного умнее, знал так много о медицине, но практически ничего о реальной жизни. Селена мне ужасно не понравилась сначала. Бледная, строгая, со стеклянными глазами. Не человек, какое-то странное существо, заставившее меня переучиваться под свою причудливую анатомию. И это всё никак не помешало мне влюбиться в неё до беспамятства. И чем сильнее я терял покой от её присутствия, тем чаще она появлялась, и ближе ко мне подбиралась.

   Левикарпия неверяще сверлила его взглядом, а Хусам продолжал: 

   — Я и сам не понял, как очутился в её постели, и не сильно задумывался об этом. Я сходил с ума от своей первой любви и хватался за любой шанс, любое лишнее мгновение. И конечно же, пропускал мимо ушей то, что она мне говорила, — повернувшись к серверке, Хусам кисло улыбнулся. — В чём Селене не откажешь, так в том, что она предпочитает сразу обговаривать все детали. Но я был влюблённым одержимым юнцом, верил в исключительность нашей связи и игнорировал всё остальное. Как я могу быть для неё неособенным, если она для меня именно такая? Как я могу быть для неё лишь одним из многих, если ни о ком другом я думать не мог?

   — У неё появился кто-то ещё?

   — Моррисон. Ты с ним знакома.  

   О да, Левикарпия помнила его. Раздражение давно испарилось, сменившись изумлением. 

   — Когда ты узнал, что она тебе… изменяет?

   Врач покачал головой.

   — Это не измена. Селена с самого начала сказала, что всё, что между нами, не имеет каких-то рамок, и напоминала об этом, стоило мне забыться. И справедливости ради, с Моррисоном у неё были отношения уже тогда, когда я ещё не появился на Оникае. И рассказал я тебе об этом всём не для того, чтобы посетовать на свою глупость или её непостоянство. 

   — Для чего же? 

   — У Селены есть страх. Она бежит от него, бросается в любые объятия, где её ждут, прекрасно зная, что это всё временно. Постоянно с ним борется, заведомо зная, что никогда не одержит победы, но раз за разом цепляется за любую симпатию. Ты говоришь, что вас связывают отношения опекунши и серверки, но уже пускаешь к себе под одеяло, а она днями сидит в твоей палате, чтобы стать первой, кого ты увидишь при пробуждении. Ты не заметишь, как она проберётся тебе под кожу, но готова ли ты к этому? Хочешь сделать её целью жизни, зная, что будешь лишь одним именем из тысяч в её долголетии? 

   Серверка неприязненно пожала плечом. 

   — Я не собираюсь её никуда пускать. Ты развёл трагедию на пустом месте.

   Недоверчиво хмыкнув, Хусам поднялся с кровати и направился к выходу. И в дверях его настиг нерешительный вопрос:

   — А сейчас вы… ну?..

   — Я был её любовником полтора года, и когда решил устроить сцену ревности, Селена отправила меня на год в Ири. И забавно, Моррисон вскоре тоже оказался там. Мы с ним долго разговаривали, и когда я вернулся на Оникаю, намерения восстанавливать с ней подобную связь не было. 

   — А что же госпожа? У неё такого желания не возникло?

   — Чувства Селены лишь зеркало. Она проявляет инициативу, лишь видя желание в ответ.