Спустя полгода.
Антон, наверное, никогда ещё так сильно не хотел не существовать. Не просто умереть, исчезнуть навсегда, так, будто никогда и не появлялся. Каждый талантлив по-своему. У Шастуна особый талант: терять дорогих ему людей.
Перечитывая сообщение в очередной раз, он понимает, что больше не напишет ему. Как-то никто не предупреждал Антона, что терять интернет-друзей даже больнее, чем обычных.
Молодец. Ты всё проебал как всегда, Шастун.
Все мечты разорвались в клочья. Сердце вдребезги разбилось о острые камни суровой жизни. Одна большая тоска.
Когда же ты перестанешь драматизировать абсолютно всё?
— Серёж, привет. Нет, всё нормально. Но… мы можем встретиться? Через полчаса жду у магазина, как обычно, да.
Антон со скоростью света стал собираться на улицу, по стеклу накрапывал моросящий дождь. Шастун с минуту смотрел на нож. Что бы он тебе сказал, м? Антон уходит искать старые кеды. Он снова приходит на пятнадцать минут раньше. Редкие прохожие косятся на слишком легко одетого парня, но он настолько разбит, что хватает сил не уходить (или точнее не хватает сил сдвинуться с места). Лазарев приходит быстро. Они молча идут за какими-то бургерами. Сергею приходится самому начать и поддерживать разговор. После покупки еды Антон немного отмирает, и наконец завязывается диалог. Они гуляют. Идёт дождь, но им плевать. Антон хотел бы поделиться хоть чем-то, он начинает говорить.
— Я устал. Чертовски сильно заебался. Не помню, когда в последний раз был счастлив или радовался, когда хотел мечтать, творить, жить. Каждый миг — тяжёлое испытание, выживание, проживание, выгорание. Иногда мне кажется, что я просто призрак, ещё немного и исчезну в небытие. — Они молчат какое-то время. — Мне надоело, — Антон ловит капли рукой. — Я хотел бы раствориться в этом дожде. Стать с ним одним целым, пролиться на землю, принести хоть какую-то пользу и исчезнуть. Навеки.
— У меня такое чувство, — грустно вздыхает Сергей, — словно на похоронах побывал.
— Я ежеминутно будто на своих собственных.
Они молча доходят до школы. Антон молча обнимает друга, еле находя силы попрощаться. Напоследок он добавляет:
— Я позвал тебя поговорить, но молчал весь день. — Ты говорил.
Шастун лишь усмехается и одними губами шепчет «не о том». Он ловит брошенные вслед «напиши, как придёшь» и хочет разреветься.
Можно, я не буду возвращаться домой?
***
Лазарев, вернувшись домой, собирается немного отоспаться, но все планы рушит одно сообщение. Сообщение от человека, без которого Сергей не представлял своей жизни. И этот человек снова и снова рушит эту самую жизнь. Холодное «Я же не нужен тебе, признай это» не первый раз врывается во вроде бы спокойную обыденность. Но оно напоминает, что далеко не всё в порядке, сколько бы они не убеждали себя. Они все ещё ходят вокруг проблем, раз за разом спотыкаясь и причиняя боль друг другу. Недосказанность дамокловым мечом висит над ними уже больше года. Но убрать меч может только тот, кто его повесил, а он почему-то не хочет облегчить свою участь.
Длинная, полная бессмысленности и слепых аргументов, переписка давила на парней уже несколько часов. В чем причина? В ревности, в недоверии, непонимании, уверенности в своей правоте? Но разве так это должно быть? Разве можно ревновать, когда доверяешь, можно не доверять, когда понимаешь, разве можно не понимать, когда любишь?
Но если это не любовь, тогда что? Почему-то, что всегда преподносилось как исцеление, лишь калечит. Где, когда и что пошло не так. Кажется, если ответить на эти вопросы, все образуется. Но так ли это? И в состоянии ли они ответить, вопрос.
Сергей убеждает себя, что всё хорошо. Ведь в противном случае, он будет убежден: виноват во всём, делает не то, ранит он. Может, он немножко ненавидит себя.
Эти отношения не токсичны, потому что нам хорошо, когда мы вдвоём. Нам хорошо гулять, сидеть вместе, ходить в гости и переписываться. Мы вдвоём и никто не лезет. И это верно, да. Да ведь?
Разве не прекрасно было пару дней назад? Кузнецов согласился сбежать с последнего урока. Но им пришлось попотеть, уговаривая и убеждая охранника, что они не курить и уроки закончились. Бегали так, чтобы не быть увиденными из окна классной руководительницей. Они зашли в Макдоналдс. Лазареву пришлось вытрясти весь рюкзак, чтобы найти деньги, а потом они долго препирались: Дима не хотел, чтобы за него платили. Но после они всё равно ходили вокруг школы, рискуя наткнуться на учителя, от которого сбежали, и ели горячий фастфуд.
— Эх, да что ж ты такой долбоеб-то, — недовольно ворчал Дима, кидая пачку влажных салфеток в Лазарева, — За что мне это…
Он всё же сам достал салфетку и с максимально недовольным, на какое только был способен, лицом вытирал щёки Серёжи. Долго продержаться всё же не смог, спустя минуту оба громко смеялись над своей глупостью. Смеялись в один голос со своим счастьем. Когда ноги окончательно устали, парни ушли во двор Кузнецова, посидеть на скамейке под большим раскидистым деревом; жаль, что не лето, было бы красиво. Но и сидеть долго не получилось, ещё холодно для такого. Они стояли возле скамейки, смеясь над каждым прохожим, что с подозрением или непониманием оглядывался на них. Разойтись получилось только лишь с наступлением темноты. Это всегда сложно, даже если знаешь: завтра опять увидитесь. Они провожали друг друга несколько раз, в итоге оставаясь около школы, пока Дима, шутливо, конечно, но не разозлился и не отправил Сергея домой. Тот день закончился глупыми сообщениями с признаниями в любви, на которые фыркал Кузнецов, но улыбался и отвечал.
Это было хорошо. Но это было несколько дней назад. А сейчас Лазарев в бешенстве сбросил стопку учебников на пол, тут же разозлившись на шум, себя и то, что придётся всё поднимать да ещё и делать. Последнее сообщение с горячими убеждениями осталось непрочитанным. Ладно, сейчас он лучше завалится спать. А остальное откладываем в папку «я подумаю об этом завтра». Бабушкин будильник в соседней комнате пропищал пять часов вечера, когда Серёжа погрузился в сон.
***
Говорят, что обладатели одного имени имеют схожие черты и даже судьбы. Но не надо думать, что это всегда так. Сергей, живущий в противоположной стороне, даже не думал спать. У Матвиенко жизнь только начинала кипеть и бурлить. Он быстрым шагом шёл к центру города, параллельно выкладывая истории в Инстаграм «для лучший друзей». На самом деле для одного. Точнее для одной девушки которая в это же время с улыбкой выбирала шарфик. Она, определенно, не догадывалась, что одна смотрит эти истории, но из-за этого Матвиенко чувствовал ещё большее удовлетворение. Следующую он выкладывает под песню «Всё для тебя» и громко смеётся. Прохожие недовольны, но Сергей с лёгкостью показывает факи особенно доставучим и игнорирует остальных. Ему весело, как никогда. Он влюблен, вот и всё.
Оксана, как это не банально звучит, буквально светилась от счастья. Она влюблялась. Медленно и осторожно, разузнавая, думая, пытаясь прочувствовать, не кидалась в неизвестную топь, а шаг за шагом заходила, а воду, привыкая, чувствуя каждым миллиметром кожи каждую эмоцию. Ей хотелось этого и было немного страшно.
Оксана стала человеком таким, как в простеньких романах. Человеком, у которого есть огромный шанс на ответные чувства, который знает, что его поддержат друзья, который задумывается ни с того ни с сего и сидит с мечтательной улыбкой. Который смущается и смеётся, но в тоже время старается показаться обычным, когда говорит о симпатизирующем человеке, который почти в каждую тему может приплести его. Который незаметно для себя заменяет одиночество другим человеком.
И люди вокруг слышат как девушка вместо «я и Арс, Сергей, Дима " всё чаще говорит «мы с Серёжей и наши друзья…». Оксана, сама не замечая, снова говорит о Матвиенко, а потом неловко улыбается и извиняется, боясь показаться надоедающей. В последнее время переписывается с Сергеем сутками, и, отводя глаза, признается, что узнала за два дня больше, чем все его друзья и она сама за несколько лет дружбы. Друзья слушают ее рассказы о предстоящих встречах и прогулках и не могут не улыбаться.
Влюблённых не трудно увидеть, если приглядеться.Такой человек вскользь роняет фразы-сравнения возлюбленного и остальных, которые будто крик в космос «вот он, вот он чудесный». Человек, который использует все «его» любимые фразы и шёпотом признается в этом друзьям. Человек, с неуверенно-смущенной улыбкой говорящий «мы дружим». И он сияет как-то по-особенному. Так чисто и светло. Эта мечтательность, неловкость и огромный огонь надежды в блестящих глазах. Завораживающе. Оксана стала таким человеком.
И Сергей, глядя на эту девочку-солнце, девочку-бабочку, становится счастливее. Ему кажется, что влюбился моментально, ещё два года назад, когда Антон, тот самый зажатый парнишка, позвал её гулять. Тогда Матвиенко думал: шансов нет. Встретившись с Фроловой после своих импровизированных посреди четверти каникул, понял, что влюбляется сильнее. Может, пока его не было, мир перевернулся, но факт остаётся фактом. Оксана, почему-то, изменилась. Оксана, почему-то, мило флиртует. Оксана, почему-то, идёт сегодня с ним на свидание.
И всё до банального просто, как в детском саду. Сергей встречает её, выходящую из автобуса, и они гуляют по ещё заснеженному парку. Оксана кидает в парня мокрый снег и убегает, и смеётся. Смеётся, смеётся, можно слушать вечно. Оксана как ярмарочная карусель, кружится, кружится и утягивает в этот сумасшедший водоворот Серёжу. Девушка тащит его на другой конец парка, потому что знает, что там продают вкусный кофе. Матвиенко покупает его и в шутку морщит нос, услышав «четыре кусочка сахара». Оксана смешно прихлебывает свой капучино, отфыркивается от снежинок, так как неожиданно пошёл снег.
— Жаль, что снег, март — это цветы и солнце.
— Солнце скрылось, потому что ты затмила его своим светом.
Оксана смеётся: Серёжа делает ужасные комплименты (ей нравится).
Замерзнув, парочка прячется в тепле торгового центра. Фролова тащит упирающегося Сергея в книжный, а спустя полчаса споров и пререканий они покупают книгу «Мы» Замятина. Одну на двоих. Ещё час прошёл за столиком в Макдоналдсе. Матвиенко чувствовал себя легко, с другими девушками было не так. Вот, например, сейчас он кидается в Оксану картошкой фри, а она смеётся и кидает в ответ. Главное, чтобы их не выгнали отсюда. Но все проходит хорошо, они едут на автобусе назад. Сергей провожает девушку до дома, но к подъезду Оксана его не пускает.
— Там бабульки сидят, про каждого слухи распускают, ну их, — смеётся.
Оксана неловко обнимает Серёжу, снова смеётся и сбегает к подъезду, бросая негромкое «до завтра». Матвиенко идёт домой пешком, раздумывая: неужели в его жизни все складывается. Все будет… хорошо? Оксана звонит Шастуну и взахлеб делится новыми впечатлениями. Он смеётся над сбивчивой речью подруги. Он (почти) счастлив. Его Оксанка, сестренка, готова обнять и согреть весь, настолько она счастлива. Антон хочет пошутить про долгий подход и про влюбленность и ещё много чего, но молчит. Фролова ещё смущается, она ещё не нырнула целиком, пусть чувствует каждую секунду сама.
Видишь, всё хорошо. Все может быть хорошо.