Разбойник сидел на кровати, скрестив ноги, и в очередной раз перебирал собственную походную сумку в ожидании чернокнижника, которого неугомонный маг снова ангажировал для обсуждения "важного семейного вопроса". Пират, уставший ждать и общаться с окружающей неприкрыто пялящейся на него аристократией, ушёл ждать ночнорожденного в покои.

Аккуратно лежащие в отдельном кармане камни возвращения… пачка перевязанных свитков с поручениями… нож для снятия шкур, прикреплённый ремешками к стенке сумки… несколько бутылок из небьющегося стекла с исцеляющими зельями собственного изготовления… связка ключей в одном кармашке с отмычками (нет, он конечно способен вскрыть замки и другими способами, но так определённо удобнее!)... дымовые шашки (сколько ещё было распихано по тайным карманам в одежде самого пирата - отдельный вопрос)... бережно хранимая в футляре расчёска в комплекте с резинками..

Так, секунду, а это что?

Под определение "это" попала изящная полумаска с красивым узором. Файрил хмыкнул и достал маску из сумки.

Сзади с шумом открылась и через секунду грохнула о косяк дверь, заставив обернуться.

— Как он меня достал за сегодня, (непереводимое идиоматическое выражение)! — шумно выдохнул Нинурат и переключился уже на самого разбойника. — А всё ты виноват со…

— Хэй, смотри, что я нашёл у себя, — Фай перебил кипящего чернокнижника и надел полумаску, кокетливо поправив выбившуюся прядь волос.

Набравший в грудь воздуха для уничижительной тирады ночнорожденный запнулся, глядя на перемены в облике головореза, под чарами маски выглядящего как шал’дорай — волосы приобрели снежно-белый оттенок, светло-фиолетовую кожу украшал яркий узор татуировок… Неизменными остались лишь наглая ухмылка и нахальный взгляд фиолетовой дымки глаз.

— Если бы ты надел эту дрянь не при мне!..

— Да-да, знаю, что ты всегда готов показать мне свою.. горячую любовь.— Пират встал с кровати, кошачьим неуловимым движением оказываясь рядом с Нинуратом, и приобнял его за плечи. — Предлагаю послать их всех к демонам и пойти подышать свежим воздухом и прогуляться под ночным небом. Покажешь мне поподробнее город, вина купим…

Вопреки ожиданиям син’дорай, который уже заготовил отповедь о пользе свежего воздуха и романтических прогулках, чернокнижник отнёсся к идее покинуть фуршет сразу с энтузиазмом, явно не горя жаждой сегодня продолжать общение с гостями.

Воздух на улице был приятно прохладным, — особенно после душного помещения — чего нельзя было сказать об импульсивных фразах шал’дорай, костерящего кузена — “Чтоб ему к демонам провалиться! Любит нос совать куда не просят!” — и самого головореза — “Ты ещё со своим.. со своей музыкой этой! Надо обязательно было выпендриться!” — на чём свет стоит и пропуская мимо ушей попытки Файрила как-то вклиниться в гневную речь чернокнижника. Разбойник, которому довольно быстро надоело слушать эмоциональные тирады партнёра, кинул быстрый взгляд по сторонам, убеждаясь в отсутствии свидетелей, и, рывком притянув к себе мужчину, вновь прибег к радикальным методам водворения тишины.

— Претензии ты мне можешь высказать потом, а сейчас — давай насладимся прекрасным вечером, — обжёг кожу ночнорожденного горячий воздух, когда Фай чуть отстранился от губ шал’дорай.

— Я тебя ненавижу, сволочь, — прошипел в ответ Нинурат.

Дальнейший маршрут, преодолённый неторопливым шагом, мужчины говорили всё же о красотах Сурамара.

Они уже почти дошли до магазина, где, по словам чернокнижника, продавалось лучшее в этой части города вино, как откуда-то сбоку донесся пьяный голос:

— Эй, принцесса, шикарное платьице!

Разбойник предупредительно цапнул резко развернувшегося в ту сторону шал’дорай под локоть, прошипев:

— Лишние трупы дурно повлияют на репутацию, не трогай.

Нинурат смерил ледяным взглядом компанию, где был говоривший, и презрительно скривился. Но даже такой реакции хватило его крепко подвыпившим сородичам.

— Слышь, ты чо на нас так смотришь? Не уважаешь совсем что ли?

Согласный неодобрительный гул нетрезвых голосов поддержал говорившего, а сама компания решила попытаться зажать наглую, как им казалось, парочку в угол, дабы проучить.

И, как назло, никакой стражи поблизости.

Пират настороженно наблюдал за ними, не вслушиваясь в то, что нёс задира из прицепившихся к ним ребят, которые, к неудовольствию головореза, перекрыли почти все маршруты к бегству, — при таком численном перевесе оставалось действовать только так — оставив минимум простора для воображения, как сбежать.

— Мужики, хотите, фокус покажу? — переключил на себя внимание пьяной компании Файрил, нагло скалясь.

Неожиданное переключение темы чуть дезориентировало наступавших ночнорожденных, и недоумённые нетрезвые взгляды остановились на син’дорай, который, крепче вцепившись в руку чернокнижника, эффектным жестом швырнул на землю между ними и компанией дымовую шашку и, пользуясь замешательством, возникшим в рядах оппонентов, привычно накрыл себя и Нинурата скрывающим покровом.

— Бежим.

К счастью, короткого спринта до соседней улицы было достаточно — благо там ещё и оказался патруль, к коему шал’дорай не преминул обратиться, сообщив о нарушителях покоя. Глядя вслед уходящим стражам, мужчины пришли к выводу, что с прогулками на сегодня, пожалуй, следует заканчивать.

В поместье они вернулись заполночь. Часть купленного вина была распита по пути от торговца до дома, где оба эльфа добрались до комнаты, проявляя чудеса маскировки (не без помощи покрова теней, конечно), — общаться с гостями и роднёй желания всё ещё не наблюдалось — и где потом сидели остаток ночи на балконе, любуясь на звёзды, дегустируя продукты винной промышленности Сурамара и вполголоса обсуждая всё на свете. И совсем под утро, накинув на непривычно мирно задремавшего у него на плече чернокнижника пиджак, разбойник подумал, что, пожалуй, ради таких моментов и стоит жить.