День выдался жарким, даже на фоне прочих в этом тропическом климате — на небе не было ни облачка, а о ветре оставалось только мечтать. Впрочем, на пристани лёгкий ветерок всё же наблюдался, разгоняя почти звенящий от жа́ра воздух. Разбойник, решивший посвятить в кои-то веки свободный день расширению кругозора и почерпнуть информации о местных видах трав от местных жителей, уже успел нагуляться по городу сполна. Свой экскурс по столице он начал с общения со знакомым зандаларом, мастером Фла, одним из местных травников, который решил пополнить копилку знаний пирата рассказом о уже немного известном тому растении — морском стебле, порекомендовав ещё пообщаться с моряками на пристани. От террасы ремесленников маршрут до оной лежал через половину древнего города, и за то время, что у мужчины занял путь туда, он успел порадоваться, что сегодня заплёл волосы в высокую косу; рубашку же син'дорай после трети проделанной дороги решительно стащил и завязал на поясе — обгореть ему не грозило, но так терпеть жару было попроще.

По итогам общения с коллегами по мореплаванию Файрил уяснил для себя, что морской стебель служит своеобразным маячком: местные моряки (да и рыбаки, выходящие в море, тоже) перед очередным рейсом отдавали своим близким цветок этой травы, а стебель бережно хранили при себе. Если стебель попадал в морскую воду — цветок вял, таким образом показывая, что скорее всего моряк погиб и не вернётся.

Поднимаясь вверх от террасы посланников по бесконечным лестницам, — <i>в Дазар'алоре их было чертовски много!</i> — разбойник обдумывал полученную информацию. Магическое свойство у травы было очень полезным, и головорез пожалел, что такое растение не растёт в Калимдоре или Восточных Королевствах.

До дома, что они с Нинуратом снимали у местных жителей, пират добрался уже под вечер — от квартала ремесленников здание находилось неблизко.

Во время ужина син'дорай не преминул рассказать чернокнижнику о необычном свойстве травы, но тот не сильно заинтересовался, возведя очи горе:

— Когда ты уже что-то полезное читать сядешь, опять местный фольклор по улицам собираешь...

Файрила несколько задел подобный ответ — он эту информацию бесполезной не считал, особенно с учётом частых экспедиций на дальние острова для добычи азерита.

И очередная из которых свалилась на его голову буквально через несколько дней.

В день экспедиции шал'дорай ушёл из дома по делам совсем рано, пока не начался солнцепёк. Хоть это и было не на руку проснувшемуся позже головорезу, но не помешало перед уходом оставить на столе в комнате Нинурата цветок морского стебля, — небольшой, чем-то немного похожий на хризантему, с тонкими нежно-розовыми лепестками — положив рядом с ним короткую записку. Стебель же от растения был аккуратно убран в сумку.

"Вот и проверим, как работают местные приметы".

Экспедиция проходила достаточно предсказуемо и привычно — даже Альянс докучал меньше, чем обычно, хотя опасные моменты были. Простреленное назойливым вражеским охотником плечо на корабле обработали и перевязали, оставив более серьёзное лечение до прибытия в город.

<незадолго до прибытия в столицу. Ночь.>

Не спалось. Совсем. То ли мешали шаги кого-то из команды, беспокоящие чуткий слух пирата, то ли смутное чувство тревоги, когтистыми лапками царапающее внутри груди, беспокоило и не давало уснуть...

Поворочавшись с боку на бок, эльф выругался сквозь зубы и, поднявшись с койки, вышел на палубу.

Подозрительно многолюдно для ночного времени…

Но головорез, не один год сам проведший на кораблях, уже и сам понял, что его беспокоило.

Ряд крайне важных признаков указывал на надвигающуюся бурю — начиная от сильного порывистого ветра, треплющего волосы, до вспышек пока ещё далёких молний в стороне.

Когти на душе заскребли ещё сильнее. Син'дорай снедало дурное предчувствие. Он отказался уходить обратно в каюты, пожелав помочь в подготовке корабля к шторму.

Через пару часов происходящее вокруг невозможно было описать иначе чем "кромешный ад" — в тропиках бури были гораздо более сильными, чем в другом климате. Корабль швыряло по огромным волнам точно крохотную щепку, пока в один прекрасный момент не приложило о подводную скалу одного из многочисленных островов в водах неподалёку от Зулдазара, расколов надвое.

***

<утро следующего дня. Столица>

Ночнорожденный, облокотившись на спинку стула, листал увесистую книжку по растениям, которую, поколебавшись, всё же приобрёл у местного травника предыдущим днём, и пил кофе. В конце концов, информация лишней не будет, даже если это чёртов фольклор.

"Даже если эта магия не работает — сохрани до моего возвращения. Ф."

Чернокнижник раздражённо дёрнул ухом, перелистнув страницу. Романтик хренов.

Но тем не менее цветок, после дня колебаний, мужчина всё же положил ближе к светильнику, решив, что от него не убудет. Потянувшись в очередной раз за кружкой, Нинурат мимолётно скользнул взглядом по предмету эксперимента.

Цветок лежал на бумаге, скукожив завядшие лепестки.

Шал'дорай успел взять кружку и отпить из неё, прежде чем до него дошло, что он только что увидел.

Стоп, что?!

Ночнорожденный стукнул кружкой о стол, воззрившись на увядший цветок. Нет, ему это кажется.. всё же было в порядке, когда он уходил спать поздно ночью!..

Кинув книгу на стол, шал'дорай вскочил со стула. Надо сходить на пристань, узнать, вернулся ли экспедиционный корабль — разбойник сообщал о примерных сроках экспедиции и когда предположительно вернётся.

Но в порту его тоже не порадовали — корабль не прибыл, а злосчастный цветок морского стебля, что был оставлен капитаном судна, под утро завял. Поэтому уважаемый союзник может не ждать погибший корабль.

Мужчина не очень помнил, как добрался до дома, оглушённый сей новостью. Да быть не может. Наверное, на пристани что-то перепутали…

***

<середина следующего дня. Дазар'алор>

Син'дорай плохо помнил прошедшие сутки. Хоть он не первый раз уже попадал в шторм, обычно всё проходило не так разрушительно.

Из команды выбралось чуть больше половины, экспедиционный отряд уцелел полностью лишь чудом. Видимо, местные боги решили смилостивиться и поэтому две лодки, на которых собрались выжившие, не разбились в щепы там же у острова, а позднее, по завершении бури — благополучно смогли добраться до самой столицы, оказавшейся, слава Свету, достаточно близко, чтобы не помереть от обезвоживания и лихорадки.

В порту на них смотрели как на воскресших мертвецов — оно и понятно было, почему. Обронённая мимоходом одним из троллей информация, что насчёт экспедиционного корабля к ним вчера уже заходили и им дали от ворот поворот, дескать, не ждать, дала Файрилу понимание, что чернокнижник цветок не выкинул — иначе бы, скорее всего, не появился тут.

Беспокоился… Это.. приятно.

Плечо немилосердно дёргало, поэтому местным лекарям пират был чертовски рад. Остальные ссадины досаждали гораздо меньше, но отказываться от их лечения головорез не стал; после этого, получив от целителей банку с лекарством, которым следовало обрабатывать рану до полного исцеления, мужчина направился домой.

Добравшегося до дома лишь под вечер уставшего син'дорай внутри ждала тишина, хотя ночнорожденный точно был дома — светящиеся окна в комнате весьма явно это показывали.

— Я вернулся! И даже живой... — Фай счёл нужным обозначить своё появление.

Нинурат сидел спиной к зашедшему в комнату мужчине за своим столом, преувеличенно увлечённо копаясь в свитках и делая вид, что не слышал разбойника. Было бы убедительно, если бы не подрагивающие кончики длинных ушей. Негромко хмыкнув, головорез скинул сумку недалеко от двери, мимоходом подумав, что завтра надо будет провести внеплановую ревизию оной.

Шал'дорай хватило ровно до того момента, как разбойник отошёл к комоду в противоположном углу комнаты, вознамерившись достать себе сменную одежду.

С шумом отодвинутый стул заставил эльфа крови обернуться на звук — и тут же он получил в лицо метко швырнутым Нинуратом цветком.

— Ты!.. Сволочь! Какого хрена ты устраиваешь такие фокусы?! — взорвался чернокнижник, яростно жестикулируя и гневно сверкая глазами. — Проверить приметы он решил, чтоб тебе провалиться!..

Пират, усмехнувшись, — вот такое поведение уже было ожидаемым — в пару шагов преодолел расстояние между собой и кипящим от праведного гнева ночнорожденным и обнял его.

— Хэй, ты обо мне так волнуешься, я тронут…

Ряд ёмких характеристик на родном наречии, обрушившийся на головореза вместе с градом ударов по рукам и груди, был призван донести до "самоуверенной блондинистой сволочи", где видел его чернокнижник. Один из тычков угодил по недолеченному плечу, заставив Файрила скривиться от стрельнувшей боли. Нинурат, очевидно, заметил реакцию и чуть поутих — дубасить, во всяком случае, прекратил. После короткой паузы, однако, пихнул разбойника в грудь, пытаясь высвободиться из объятий:

— Отпусти меня уже наконец!

Эльф крови выполнил сиё требование только после того как коротко чмокнул в губы вырывающегося шал'дорай.

Направившемуся в ванную комнату пирату в спину раздалось едкое "Что, неужели не накупался ещё?". Оставив остроту ночнорожденного без ответа, головорез прикрыл дверь в ванную и стащил одежду, кинув её в корзину для стирки — заниматься этим он будет уже завтра.

Правда, всё ещё болящее плечо достаточно ощутимо сковывало свободу движений, не позволяя полноценно самостоятельно помыться, и осознавший это син’дорай понял, что ему не помешает немного помощи.

Не сказать что чернокнижник отнёсся с большим энтузиазмом к просьбе Файрила, но отказывать в том, чтобы помочь ему, не стал, сопровождая процесс помывки ворчанием, что “вот только нянькой я ещё и не был”.

— У тебя неплохо получается, между прочим, — не сдержался от лёгкого подтрунивания пират.

— Не испытывай свою судьбу, Фай, — процедил Нинурат, цапнув эльфа крови за волосы и чуть оттянув назад его голову.

Головорез усмехнулся, щурясь и пока не делая попыток освободиться:

— Судьба в твоём исполнении слишком соблазнительна, чтобы не провоцировать..

Шал’дорай, выпустив волосы, чуть пихнул его в спину, буркнув:

— Помыться он значит не может, а на флирт силы есть. Вот и домывайся сам, Казанова хренов.

И, развернувшись к разбойнику спиной, ночнорожденный успел сделать пару шагов по направлению к двери, про себя сетуя на намоченную водой домашнюю одежду. Внезапно его плечи обвили крепкие руки, а ухо обжёг шёпот:

— Хэй, “Судьба”, куда это ты собрался? В конце концов, я чуть не утонул.. как насчёт последнего желания утопающего?..

— Убери от меня руки, сволочь, — попытался освободиться чародей, но син’дорай, по обыкновению, проигнорировал эти попытки, вжав партнёра в ближайшую стенку, заставляя его опереться на выставленные руки, и цепочкой лёгких укусов пройдясь вверх по шее к мочке уха. Шумный выдох, вырвавшийся у чернокнижника, и чуть запрокинутая назад голова только подхлестнули разбойника, порывистым движением сорвавшего с шал’дорай рубашку и отшвырнувшего оную куда-то в сторону. Удержав попытку ночнорожденного развернуться к нему лицом, Файрил с сильным нажимом огладил его бока и нырнул ладонями под пояс домашних шаровар, стаскивая их с партнёра. Коротко сжав ягодицы Нинурата, пират на секунду прихватил клыками кожу на его загривке и медленно опустился на одно колено позади, прочертив языком вдоль позвоночника выгнувшегося и шумно выдохнувшего от прикосновения чародея влажную дорожку.

Внезапный несильный укус за зад заставил ночнорожденного зашипеть от неожиданности и полуобернуться на головореза:

— Какого демона ты тво.. Ах!..

Язык, с нажимом скользнувший между ягодиц вниз, по чувствительным тканям промежности, и после короткой паузы вернувшийся выше с переходом к настойчивым ласкам напрягшегося колечка мышц, выбил из выгнувшегося навстречу прикосновениям шал’дорай стон, заставив вцепиться в волосы разбойника. Добавившиеся к этим ласкам поглаживания и стимуляция льнущего к животу члена заставили чародея закусить губу, давя неприлично громкий стон, и впиться пальцами в стену, непроизвольно слегка царапая её.

Чернокнижник, чуть потерявшийся в ощущениях, вряд ли сказал бы, в какой момент головорез выпрямился, высвободившись из хвата стиснувшей его волосы руки. Кожу на загривке и шее обожгло частым, хриплым дыханием, крепкие пальцы сильно сжали бедро Нинурата, подавшегося в нетерпеливом порыве навстречу горячей плоти. Протяжный стон смешался с низким рычанием, вибрацией отозвавшимся под коленями, заставив сильнее вжаться в бёдра партнёра. Эльф крови, впившись клыками в основание шеи, с силой нажал на поясницу ночнорожденного, вынуждая выгнуться ещё сильнее, и, едва справившись с волной игл, как будто хлыстом прошедших по спине, мощно двинул бёдрами, сначала задавая не слишком торопливый темп, максимально глубоко проникая в тесное горячее нутро шал’дорай, постепенно ускоряясь.

Внутри разгоралась искра острого, сладкого удовольствия, спазмами скручивающая живот и поднимающаяся выше, сбивающая дыхание и вынуждающая обоих мужчин двигаться в унисон, вздрагивая от всё чаще пронизывающих тела разрядов тока, в какой-то момент накрыв их вспышкой экстаза.

<чуть позже, на кухне>

Только закончивший обрабатывать и перевязывать плечо разбойника ночнорожденный отвесил ему несильный подзатыльник, заработав удивлённый взгляд, и сел рядом за стол, цапнув свою кружку с чаем.

— Великий первооткрыватель, чтоб тебя… Я, конечно, всё понимаю.. Но ты задолбал с такими выходками. В следующий раз утонешь — домой не приходи.